М.В. Гуминенко. Конезавод "Лабинский". Воспоминания табунщика

Автор не ручается, что через 25 лет помнит действующих лиц и события, происходившие в конном заводе "Лабинский" до мельчайших подробностей. Это только в детективах свидетели запоминают случайных прохожих с фотографической точностью. В реальной жизни это элемент ненаучной фантастики. И если вдруг кто-то из участников событий прочитает данный опус, и захочет что-то уточнить, или конкретизировать - я буду рада! Само собой, если Вы докажете, что Ваша индивидуальная память лучше коллективной памяти меня и моих ближайших друзей, принявших участие в составлении этой статьи.

Торопитесь жить!

Подобную фразу на разные лады повторяли и повторяют многие, но всё равно хочется сказать снова: торопитесь жить! Это только кажется, что жизнь длинная, и что там, впереди, ещё куча времени, а сейчас можно просто сидеть и мечтать: "Вот однажды возьму - и стану космонавтом!"... Могу сказать с абсолютно искренней убеждённостью: мечтать - вредно! Можно всю жизнь вот так просидеть, промечтать, а потом оглянуться - и увидеть, что времени-то больше нет! Силы кончились, здоровье подкачало, морда старая, мышцы дряблые, тут целлюлит, там - грыжа, и впереди кроме пенсии и бесплатного проезда на общественном транспорте ничего не светит.

Мечты нужно воплощать сразу. Как только захотелось помечтать - сразу брать и делать то, о чём мечтаешь. И пусть всё будет не совсем так, как рисовалось в воображении. Главное, что потом вы оглянетесь на прошлое и скажете себе: Ну, было ведь! Было! И это прекрасно! И это здóрово, и как же мы были правы, когда пытались, пробовали, делали, ехали, узнавали, учились!

Я рада, что смогла воплотить то, о чём мечтала. И пусть не всё, но хотя бы отчасти, насколько хватило энергии и смелости. В юности мне казалось это сложным, почти невозможным, но однажды я всё бросила и поехала работать на настоящий конный завод, в Краснодарский край. Разумеется, одной моей мечты могло бы и не хватить, но если очень хочется - повод непременно найдётся!

Статья проиллюстрирована фотографиями из личного архива А.М. Возлядовской и М.В. Гуминенко. При использовании других фотоматериалов и иллюстраций, источник указывается непосредственно под картинкой. А так же дополнена необходимыми по ходу повествования фотографическими материалами, находящимися в свободном доступе сети Интернет, со ссылками на источники.

О том, как и почему нас угораздило попасть именно в 93-й Лабинский конный завод

Тысяча девятьсот девяностый год изобиловал грозными событиями, по которым можно было сказать однозначно: мир меняется. Чехословакия потребовала вывести из страны советские войска, руководящая роль КПСС упразднена вместе с 6-й статьёй Конституции СССР, Литва вышла из состава СССР, цензура в печати ушла в прошлое, Борис Ельцин произнёс свою знаменитую фразу: "Берите столько суверенитета, сколько сможете проглотить". В этот же год были реабилитированы жертвы политических репрессий, убили Александра Меня, погиб Виктор Цой. ГДР и ФРГ объединились в одно государство и начали дружно ломать Берлинскую стену. Появилась передача "Поле чудес", Украина и Казахстан получили суверенитет, в Москве поставили первый "Макдональдс", а в стране легализовали частную собственность*. И это - только часть важных событий, потрясших не только нашу страну, но и весь мир. Что в это время делали мы? Мы, до обидного мало придавая значения капитальным переменам, решили "улететь в тёплые края". Катаклизмы нас в тот момент занимали мало, и не только потому, что молодость эгоистична, но ещё и потому, что она оптимистична. Мало ли, что вокруг происходит! Главное, что у нас есть свои идеи, и мы готовы их осуществлять!

Ну, а если говорить более конкретно, то нам с Аллочкой, для поправки здоровья, нужно было уехать из Ленинграда в более тёплый и сухой климат. Просто так отправляться на Юг нам показалось мало, и мы решили сочетать приятное с полезным - отправиться работать на настоящий конный завод. Сказано - сделано! Аллочка взяла журнал "Коневодство и конный спорт", в очередном номере которого были перечислены адреса всех действующих на тот момент в России конных заводов. Мы не собирались идти куда-нибудь, где разводят тяжеловозов, или даже рысаков, мы были настроены покататься верхом, поэтому и выбрали такие хозяйства, в которых разводили именно верховых лошадей.

Самый удобный транспорт - это поезд. Ложишься на полку - и спишь до самого прибытия! Вот только рельсы не подходят прямо к конюшням, поэтому нам пришлось схематично сгруппировать заводы по удалённости от железной дороги. У нас получилось три железнодорожных центра: Ростов, Ставрополь и Краснодар. От города Ростов можно было доехать до двух конных заводов, от Ставрополя - до трёх, и от Краснодара - аж до целых четырёх! Конечно же первым мы в нашем списке поставили Краснодар, потому что по теории вероятности он должен был оказаться самым удачным пунктом для осуществления нашего плана.

Как вы понимаете, в большей степени наш выбор основывался на случайности. И точно так же случайно нам выпал "Лабинский" конный завод. Дело было так: приехали мы в город-герой Краснодар.

Краткая историческая справка
До 1920 года будущий Краснодар назывался Екатеринодаром. История этого названия такова: 30 июня 1792 года Императрица Екатерина II выдала Черноморскому казачьему войску Жалованную Грамоту, по которой тем казакам, что жили здесь, передавалась в вечное пользование кубанская земля. В 1793 году на месте будущего города был основан военный лагерь, получивший название - Екатеринодар. Буквально - "Дар Екатерины". Впоследствии тут была построена военная крепость. Статус города Екатеринодар получил только в 1867 году, сделавшись крупным транспортным и торговым центром Северного Кавказа. Признаюсь честно, к тому моменту, когда в 1990 году мы прибыли в Краснодар, я знать не знала красноречивой истории основания этого города. Никто мне её не рассказал, и прочитать было негде. Это сейчас можно открыть компьютер, зайти в сеть Интернет, а в советское время информация была, как продовольствие в анекдоте про Брежнева: "По граммам"*.

Тогда мы не догадались сфотографировать вокзал, а жаль! Фотографировать нужно как можно больше, потому что эти фотографии однажды оказываются нужными и важными источниками информации, историческими свидетельствами ушедшего времени. По счастью, мне удалось найти открытку с видом краснодарского вокзала 1988 года. Примерно так он и выглядел, когда мы увидели его в первый раз:

Краснодар, железнодорожный вокзал со стороны площади (Источник: справочник-путеводитель 1793-1993, Краснодар, 1988 год. Фото В.Е. Хмеля. Взято с сайта: http://www.myekaterinodar.ru/ekaterinodar/cards/)

Заметьте, перед вокзалом - классическое советское такси застойного времени. Это сейчас все такси разные, а в советские времена оно выглядело одинаково на всю страну: "Волга", чаще всего жёлтого цвета, с табличкой на крыше и "шашечками" на дверце.

От железнодорожного вокзала мы перешли через площадь, и попали на другой вокзал - автобусный. О нём я никакой информации не нашла. Насколько сильно изменился он - я не могу сказать. Четверть века прошло, и я уже не помню, как он выглядел в начале 1990-х. Наверное, более обшарпанно. Может быть, другого цвета.

Мы перешли площадь, и посмотрели расписание отправляющихся междугородних автобусов. Выяснилось, что самый ранний рейс идёт в Лабинск. Именно туда мы и поехали, решив, что если в "Лабинском" мы не найдём работы - то мы вернёмся в Краснодар и поедем в следующий по нашему списку конный завод.

Если бы первый автобус пошёл в сторону конезавода "Восход", мы бы рискнули поехать туда. Но, несмотря на всю славу этого племенного хозяйства, я не жалею, что мы в него не попали. "Восход" и сейчас живёт и здравствует, и любой желающий может набраться смелости и поехать на него посмотреть, или даже в нём поработать, а от "Лабинского" остались только воспоминания. И мои воспоминания в том числе.

На приведённой ниже карте вы можете увидеть, что из Краснодара в Лабинск надо следовать по трассе Кавказ.

Расстояние от Краснодара до Лабинска - 184,5 километра. Для автобусного путешествия это немного, и через пару часов приехали в Лабинск. Очень давно, в 1841 году, на его месте было основано поселение, которое росло-росло, да и выросло к 1947 году в настоящий город, центр Лабинского района.

В посёлок Восточный из Лабинска уходил один единственный автобус, один раз в день, поэтому нам пришлось некоторое время ждать отправления. Я хорошо помню внутреннее помещение вокзала летом 1990 года - неровные каменные плиты на полу, прохлада и плакаты на стенах, на которых была изображена грязная, толстая свинья. На первом плакате у свиньи изо рта торчала дымящаяся папироска, вокруг валялась куча окурков, и надпись на плакате гласила: "Не курить! А я - курю?..". На втором перед мордой свиньи был нарисован какой-то хлам, фантики, бутылки, а под ней написано: "Не сорить! А я - сорю?.." Вероятно эти плакаты эти были нарисованы руками местных умельцев, гуашью на ватманских листах.

Из Лабинска мы выехали местным автобусом всё на ту же трассу "Кавказ", и направились к посёлку Восточный Мостовского района.

Краткая справка
Общая протяжённость автомагистрали "Кавказ" - 1118 километров. Вот что о ней пишут в сети Интернет: "Федеральная трасса М29 "Кавказ" - это самая горячая трасса нашей страны. Она живописна и нелегка. Частые спуски и подъемы, гигантские серпантины и пересечение границ различных областей требуют постоянного внимания водителей. Эта интернациональная автомагистраль связывает между собой Кабардино-Балкарию, Ингушетию, Северную Осетию, Ростовскую область, Чеченскую республику, Дагестан, Ставропольский и Краснодарский край" (источник: http://map.avtogai.ru/m29.php).

Наконец мы окончательно покинули трассу Кавказ, свернув с неё в сторону посёлка Восточный. После поворота, слева от дороги можно увидеть "памятный знак" - стенд с эмблемой конезавода "Лабинский". Иначе как "памятным знаком" его сейчас не назовёшь, потому что конезавода уже нет, а знак остался:

Сойдя с трассы "Кавказ", автобус проехал ещё около четырёх с половиной километров - и мы прибыли в сам посёлок Восточный. Посёлок этот стоит в долине, и спуск к нему напоминает огромный серпантин. Три поворота, которые преодолевал старенький "Львовский" автобус, на меня лично произвели серьёзное впечатление. На каждом вираже казалось, что вот-вот автобус перевернётся - и мы дружно покатимся с горы прямо на посёлок. Думаю, что если ехать на обычной легковушке - такого впечатления не возникнет. Да и склон не такой уж крутой. И всё-таки своё первое впечатление я и через четверть века помню.

Тогда, в 1990 году мы ещё не знали истории этого конезавода. Если верить Википедии (иные источники лишь копируют её статью), эта история началась в 1934-м году. Именно тогда на землях зажиточных Костромских казаков (не знаю, почему Костромских, надо спрашивать у того, кто писал), по предложению С.М. Будённого, для разведения и выращивания лошадей был сформирован племенной конерассадник (такое впечатление, что там должны были сажать лошадей, как рассаду, но уж коли написано - конерассадник, пусть так и будет), а при нём организован посёлок Восточный. Первым директором конезавода стал некто Маховой (к сожалению, имени и отчества мне установить не удалось). На заводе содержалось 80 кобыл, составивших первый маточный табун.

Сведениям из Википедии не всегда можно доверять. Например, в ней сказано, что: "С начала 1900 года место называлось хутор Красный кут". А чуть дальше мы читаем: "С 1992 году поселок переименовал название в "Восточный" Мостовского района Краснодарского края". Не будем рассматривать грамматику данной цитаты, однако, когда мы в начале лета 1990 года туда приехали, посёлок уже назывался "Восточный", и ни от кого из местных жителей мы ни разу не слышали о том, что он когда-то назывался по-другому. Что же до хутора Красный Кут, то он расположен примерно в 1,5-2-х километрах от пос. Восточный, на реке Малый Чохрак. Впоследствии мы ездили в сторону этого хутора за травой для лошадей.

В доказательство моих слов могу привести отсканированную страницу паспорта со штампом прописки и вы прекрасно можете на нём увидеть и дату и название посёлка:

По рассказам старожилов посёлка, с подачи Будённого в конном заводе сначала разводили будённовскую породу. Поскольку официально эта порода была зафиксирована только в 1948 году, скорее всего, небольшой "конерассадник" в посёлке Восточный принимал посильное участие в её формировании.

Работники конного завода рассказывали нам, что ещё когда в конезаводе содержались будённовские лошади, в одну из старых, деревянных тогда конюшен, заскочил бешеный волк и покусал несколько животных. Поскольку точно нельзя было определить, какие лошади покусаны бешеным волком, а какие нет, пришлось уничтожить всё поголовье и сжечь конюшню. Впоследствии вместо сожжённых, деревянных конюшен, были отстроены кирпичные. Если верить информации из журнала "Коневодство и конный спорт", № 5 за 1988 год, разведением чистокровной верховой на "Лабинском" конном заводе занялись с 1951 года, и уже не для нужд красной армии, а для ипподромных испытаний.

На этой подробной карте, я обозначила основные объекты конного завода. Может быть, это и не очень интересно с точки зрения того, кто сам лично "Лабинский" конный завод никогда не видел, но это не только моя личная ностальгия. Это ещё и схема одного из подобных животноводческих хозяйств, наверняка не идеальная, но обустроенная исходя из рельефа местности достаточно разумно.

1. Общежитие гостиничного типа, в котором мы жили (если кому-то будет трудно найти цифру "1" - ищите её в левом верхнем углу карты).

2. Поселковая столовая, в которой мы периодически обедали, и с которой связаны некоторые любопытные истории, которые я непременно расскажу.

3. Местный дом культуры, в котором время от времени выступали всякие заезжие артисты-гастролёры.

4. Машинно-тракторный парк совхоза (не обращайте внимания на то, что на нём стоит значок с надписью "Конезавод № 93 Лабинский", к конезаводу он имел мало отношения).

6. Малая выпасная левада, огороженная со всех сторон. В неё иногда выпускали молодняк - жеребчиков.

7. Первые ворота в выпасную леваду (которыми мы никогда не пользовались).

8. Проход сквозь посадку, через который можно попасть на площадку машинно-тракторного парка (чем лошади очень любили пользоваться).

9. Длинная и густая посадка, в которой помимо прочего, росла белая акация - дерево с красивыми цветами и жуткими колючками.

11 и 13. На этом месте в наше время стояли ветхие деревянные конюшни. Когда-то именно они и составляли конезавод. Но постепенно отстраивались кирпичные корпуса, лошадей переводили в них, а конюшни оставались догнивать на корню. При нас в одной из них, которая была поцелее остальных, всё ещё располагалось одно из тренотделений. Судя по современному снимку, на этих местах теперь остались лишь заросли бурьяна, расположенные прямоугольниками.

12. Первая (кирпичная) конюшня конезавода, если следовать от посёлка.

14. В этом месте дорожку пересекает центральный проход, соединяющий манежи двух конюшен. По этому проходу водили жеребцов на случку.

15. Маленькая левадка рядом с конюшней отъёма. Такие левадки для выгула лошадей есть рядом с каждой конюшней, просто теперь их плохо видно на плане.

16. Конюшня отъёма, на которой стояли жеребчики и совсем юный, только отнятый от кобыл молодняк.

17. Место, где 25 лет назад были поилки для лошадей.

18. Конюшня отъёма, в которой стояли молодые кобылки.

19. Маточная конюшня, называемая почему-то "цыганской" (более старой постройки).

20. Пристройка-перемычка, которая соединяет маточные конюшни в единый комплекс. Здесь стояли рабочие лошади, располагались шорная мастерская и музей завода.

21. Вторая маточная конюшня, так называемая "конюшня балтийцев" (Новая, постройки 1985 года, как гласила надпись, выложенная кирпичами над входом).

23. Шпрингартен. По определению - это ограниченная двусторонним забором дорожка для напрыгивания молодых лошадей без всадника. У нас в конезаводе шпрингартен предназначался не для напрыгивания, а для "набегивания". Например молоднячок, который ещё не привык ходить отдельным табуном, сначала выпускали в шпрингартен и приучали бежать вперёд "кучкой", погоняемой табунщиком. Центральная часть шпрингартена представляла собой обыкновенный загон с травой, куда на ночь выгоняли холостых кобыл из маточного табуна, чтобы они ночевали "на воздухе". Непосредственно рядом с тем местом, где я поставила цифру 23 - ворота шпрингартена.

24. Грунтовая дорога между шпрингартеном и конюшнями, по которой лошадей гнали в сторону выпаса.

26. Посадка, рядом с которой вторые ворота. Здесь однажды сдохла лиса, и об этом событии я обязательно расскажу.

27. Ложбинка и ручеёк, который течёт через леваду в сырое время года. Стрелочкой показано направление течения.

28. Всё, что вокруг этой цифры - большая выпасная левада.

29. Скаковой круг, на котором проводят пробные галопы для молодняка на тренотделении, для определения их скаковых задатков. Раз в год его распахивали трактором, чтобы он не зарастал бурьяном.

30. Главные (парадные) ворота, через которые начинается дорожка вглубь конезавода.

31. Основные ворота в выпасную леваду, через них выгоняли и молодняк, холостых кобыл, и маток с жеребятами. А ещё иногда выезжало тренотделение, нагло оставляя их после себя открытыми.

32. Ворота в другую выпасную леваду, рядом с ними располагался пандус для погрузки лошадей в машины.

34. Последняя левада, которую отделяет от основной выпасной левады ещё одна посадка. Вдоль посадки когда-то шла ограда из бетонных столбиков и проволоки, и в леваду выпускали молодых жеребчиков. Если вы внимательно посмотрите на карту - снимок со спутника, то увидите, что эта четвёртая левада имеет какое-то странное, ровное и красивое закругление в своей задней части. По пропорции основная часть левады и это "закругление" очень похожи на скаковой круг. Можно предположить, что именно на этом месте раньше располагался скаковой круг для испытаний. Но, по видимому, он не вписывался в генплан посёлка или мешал проезду на расположенную дальше МТФ, так или иначе, круг для испытаний перенесли в центр выпасной левады, через старый круг проложили дорогу к МТФ, а остаток круга загородили и приспособили под выпасную леваду жеребчиков.

35. МТФ, то есть, ферма, на которой держат дойных коров.

36. Автомобильная дорога, которая проходит по дальнему краю выпасной левады. За ней начинаются совхозные поля и выпасы.

37. Пруд на реке Большой Чохрак, который местные жители любовно называют "озером".

38. За Чохраком, на границе с республикой Адыгеей - искусственно посаженная маленькая дубовая рощица. Если вы цифру "38" не нашли - спускайтесь в правый нижний угол карты.

Теперь, если кому-то будет интересно - вы можете посмотреть по карте, где располагались те объекты, о которых я поведу речь.

Итак, мы явились на конезавод, и устроились на работу в бригаду так называемого "отъёма" - конюшни, в которых содержится отобранный от кобыл молодняк. Об этом я расскажу подробнее в следующей главе своей обзорной статьи.

К слову, устроиться на завод оказалось не простым делом. Люди там, конечно же требовались, но чтобы оформиться на работу, нужно было сперва получить прописку, а как раз к этой цели местная администрация поставила наибольшее количество препон. Нужно было собрать массу справок, объехать множество инстанций, в том числе и в райцентре, и в посёлке Красный Кут, получить установленное количество начальственных подписей. Наконец выполнив все бюрократические нормы и изрядно вымотав себе нервы, мы добились долгожданного штампа в паспорте (штамп уже был приведён выше). А ведь мы были российскими гражданами, и приехали не откуда-то из республик, а из Ленинграда (так он в тот момент назывался).

Но вот наконец-то мытарства были позади и мы с воодушевлением приступили к работе, предвкушая массу интересного. Ведь это же был настоящий конный завод! А не какая-нибудь там секция...

О том, кто такой - отъём, и что с ним надо делать

Для справки: отъём чистокровной верховой породы - это жеребята, которых в возрасте 6-8 месяцев забирают от кобыл и помещают в отдельные конюшни, где они доращиваются до 1,5-летнего возраста, после чего передаются на тренотделение. Я здесь говорю только о чистокровках, поскольку для других пород существуют иные возрастные критерии. Чистокровная верховая лошадь считается самой раннеспелой, и действительно к полутора годам жеребята уже становятся этакими взросленькими лошадками, готовыми для заездки и тренинга под седлом. Само собой, всё это - при условии хорошего содержания и правильного кормления. Если молодую лошадь кормить плохо - она и к трём годам не превратится во взрослую, а так и останется недоразвитым жеребёнком. Я таких лошадей видела, но конечно же, не в "Лабинском" конном заводе. Здесь всех лошадей кормили, как полагается, соблюдая нормы, прописанные в любом учебнике по кормлению или разведению сельскохозяйственных животных.

На следующей фотографии - совсем юные жеребята, которых только что забрали от кобыл. Их ещё не разделяют на жеребчиков и кобылок и держат вместе, потому как для сексуальных утех они слишком малы.

Кубанские казаки чем-то неуловимо отличались от сибиряков или жителей нечерноземья. Даже обычные слова в их речи приобретали порой неожиданную форму. Например, они говорили не "жеребёнок", а "лошонок", словно отсылали к матриархату - лошонок, сын лошади, т.е. кобылы, а не жеребца. Кстати и маленьких жеребят иногда называли между собой в разговоре кличкой их матерей. Например, кричит бригадир: "Халиска! Халиска! Скорей! Скорей!.." Это не значит, что он подгоняет матку по кличке Халиса, это он подгоняет её полугодовалую дочь.

Кстати, в том, чтобы называть жеребят лошатами, есть своя логика. Они же не все - маленькие жеребчики, среди них и кобылки попадаются, а "лошонок" - звучит нейтральнее.

Кусты за дальней загородкой на фотографии - это дикие абрикосы. В Питере, откуда я родом, на улице растут одичавшие яблоки, а на Кубани - одичавшие абрикосы, алыча (которую никто за фрукт вообще не считает), грецкие орехи, вишня. Ещё здесь встречаются огромные тутовые деревья со сладкими, сочными ягодами, до которых даже с лошади трудно достать, зато земля под тутовником усеяна "чернильными" пятнами от перезревших и опавших ягод.

Плоды диких абрикосов мельче, чем у культурных, среди них попадаются и очень вкусные, сочные и сладкие, и совершенно несъедобные, терпкие и горькие. Пока идёшь на работу или с работы - можно успеть полакомиться, выбрав то, что повкуснее.

Однако, вернёмся к отъёму. Поначалу, когда жеребят только что отняли от кобыл, с ними приходится очень много возиться, буквально "в руках". Например, их всех нужно приучить к индивидуальным денникам. Взрослые лошади свои денники прекрасно знают, и когда их загоняют в конюшни с выпаса - сами заходят туда, куда нужно. А жеребята со взрослыми порядками ещё не знакомы, куда идти не понимают, и как на зло, учёной мамы рядом уже нет. Конюхам тоже нужно не перепутать, где чей жеребёнок, поэтому на первых порах расставляют жеребят по денникам "вручную", и за этим следит тот, кто всех их знает "в лицо".

Выглядит это следующим образом. Жеребят из левады загоняют в конюшню, где они тут же в ужасе набиваются кучей в самый дальний угол, повернувшись задом к людям. Бригадир, как самый осведомлённый, залезает на какую-нибудь приступочку стенки, балансируя, переползает туда-сюда перед их мордами, и сверяясь с тетрадкой, тычет карандашом в направлении одного лошонка и объявляет: "Это - Эрсиса!", или "Это - Флореса!" Кто-нибудь из конюхов проталкивается в кучу жеребят, выдёргивает Эрсису, или Флоресу за хвост - и тут же хватает за недоуздочек, в которые одеты все жеребята, после чего начинается аттракцион "отведи меня в денник". Выглядит так: по проходу конюшни мчится жеребёнок, который к этому времени уже довольно сильный, а конюх, любовно обняв его за шею одной рукой, а другой стараясь не выпустить недоуздок, едет за ним, упираясь пятками (хорошо если не голыми) в асфальтовый пол. Рано или поздно лошонок вынужден затормозить - и уже от ловкости конюха зависит сделать так, чтобы это произошло у нужного денника. Жеребёнок заталкивается в денник, дверь захлопывается, после чего можно вытаскивать из кучи следующего.

Жеребята в 6-8 месяцев, на хорошей кормёжке, действительно очень сильные, поэтому не всегда удаётся справиться с ними с первого раза. Помню, как один из конюхов, развитый молодой парень, вытащил кобылку из общей кучи, но лошадь-"тинейджер" рванула так, что парень, чтобы его не размазали по стене, вынужден был отталкиваться от неё ногами. Картина была следующая: по проходу несётся кобылка-подросток, а конюх, держа её за шею, бежит ногами по стене. Такой забег по отвесной поверхности длился метров пятнадцать, после чего парень вынужден был сдаться и выпустить своенравную кобылку из объятий.

Подобная расстановка молодняка сложна, но очень полезна, и не только ради того, чтобы жеребёнок выучил свой денник, но и для того, чтобы его "обтянуть" - приучить к рукам, чтобы он не боялся человека и спокойно позволял себя брать. Самое интересное, что через недельку - другую жеребята так привыкают к конюхам, что их уже спокойно разводят, взяв за гриву, и они не делают попыток вырываться. Хотя, как правило, бояться они перестают раньше, чем выучивают свой денник.

О том, кто такая Вакса, и о верховой езде

Нам, городским людям, казалось, что все, кто работает с лошадьми, должны жаждать во что ты то ни стало ездить на них верхом. Вполне логично! Мы были городские девочки, кроме проката и убогих секций ничего не знающие. Мы с детства мечтали накататься на лошади вволю, и нам казалось, что все люди должны считать так же, как и мы. К своему удивлению, мы встретили в конезаводе совершенно противоположную ситуацию: никто из коневодов не хотел работать табунщиком, то есть, человеком, который весь день "катается" - выгоняет табун на выпас, следит за лошадьми в течение рабочего дня, а вечером загоняет табун обратно в конюшни. В бригаде отъёма, куда мы попали сначала, доходило едва ли не до ругани и скандалов, как только речь шла о том, кто пойдёт пасти лошадей. Чтобы разделить эту неприятную для коневодов обязанность, в бригаде ввели очередь, согласно которой каждый коневод выступал в роли табунщика через четыре дня работы обыкновенным конюхом. И вся бригада вздохнула с облегчением, когда мы вызвались совершенно без очереди, и без выходных, взять на себя эту неприятную для местных казаков обязанность.

Думаю, что здесь нужно остановиться, поскольку приведённая выше информация может показаться уж очень неправдоподобной тем, кто сейчас пользуется услугами конных прокатов, и платит большие деньги за то, чтобы кое-как потрёхаться часок на лошади. Для начала, нужно объяснить, в чём же состояла работа на конном заводе, и какова была её особенность. 24 часа суток делились на три восьмичасовые рабочие смены. 8 часов ночью за лошадьми следил ночной конюх, который кстати, в отличие от городских ночных конюхов, не кормил, не поил, не убирал лошадей, а просто следил, чтобы всё было в порядке: чтоб проводку не пробило, водопровод не прорвало, чтобы у какой-нибудь лошади не начались колики или преждевременные роды. Тогда ночной конюх бежал за помощью и поднимал тревогу. Получали ночные конюха рублей 80, и работали одни бабки-пенсионерки.

Конюха тоже работали 8 часов. Но их смена делилась на две части: утром они работали 5 часов, нужно было накормить и напоить лошадей, выгнать их на выпас, убрать денники, подмести проход, привести корма, подготовить их, и сделать многое другое, что входило в их обязанности. Вечерняя часть смены была очень короткая. Лошадей встречали с выпаса, кормили и поили, и прибрав конюшню, расходились по домам. На это отводилось три часа.

Оставшуюся часть суток днём дежурили дневальные - тоже в основном бабушки-пенсионерки. Единственную особенность составляла дневальная тренотделения. В её обязанность входило стирать подседельные полотенца после тренировок лошадей. Если кто-то не понял, что такое "подседельное полотенце", я поясню: это - не вальтрап. Это кусок белой хлопчатобумажной ткани, примерно метр на метр, который кладётся на спину лошади под седло. Само собой, во время тренировки подседельное полотенце намокает от лошадиного пота, и поэтому его полагается стирать каждый день.

То, что мы вам тут описали по поводу распределения рабочих смен на конезаводе - это теория. На практике всё происходило немного иначе. Работа на конюшне, особенно когда она поставлена так, как это описано в учебнике, очень лёгкая, и конюха быстро с ней справлялись. Зачастую утренние работы они выполняли за три - максимум четыре часа, и расходились по домам, а на конюшне оставался только один из них, который просто сидел и ждал дневальную, чтобы сдать ей дежурство. Вечером с кормёжкой и поением лошадей справлялись ещё быстрее - за час-полтора. И опять, оставив одного человека дожидаться сменщика, можно было идти по домам. А дома у каждого человека было большое хозяйство: огород, коровы, козы, свиньи, за всем этим нужно было следит и тратить массу времени и сил. И потому работать дневным конюхом для многих было выгоднее - быстренько накормив и напоив лошадей и убрав денники, можно было бежать к своему огороду. А табунщик "убежать" не мог - ему нужно было чётко отработать все положенные часы, а когда он возвращался с выпаса - уже темнело и работать на огороде было практически невозможно. Этим и объяснялось категорическое нежелание конюхов пасти: пока они работали табунщиками - домашняя работа простаивала.

При таком положении дел, наша инициатива была встречена если и не бурными овациями, то уж энергичным одобрением - это точно.

Не нужно забывать, что мы были совершенными новичками, несмотря на наличие некоторой практики езды верхом. К тому же, ездить в манеже, или даже прогуливаться на лошади в парке - это совсем не то, что выехать - а перед тобой "степь да степь кругом..." Прежде, чем выпустить нас пасти, нам подседлали лошадь и дали поездить в маленькой левадке рядом с конюшней, по кругу. Надо же было начальству убедиться, что мы справимся с задачей. Это было похоже на обычную езду в манеже и мы справились. Нас признали годными, и отправили пасти.

Когда я первый раз выехал вслед за табуном - меня это слегка ошеломило. Это чувство трудно объяснить, особенно после того, как прошло уже четверть века. Это было совсем непохоже на привычную нам езду. Ощущение ли огромного пространства тут виновато, или чувство ответственности, потому что ты не просто едешь, а тебе ещё нужно заставить идти в нужную сторону несколько десятков дорогих породистых лошадей, которые каким-то чудом знают твою неопытность и норовят разбежаться в разные стороны... К этому нужно было привыкать, по крайней мере, первые несколько дней.

Итак, отъём постарше - полуторагодовалых лошадок, рождённых в прошлом году, прекрасно умеющих ходить собственным табуном, привычных пастись далеко от конюшни, днём выгоняли в основную леваду. Когда мы начала пасти табун, сперва нам дали лошадь по кличке Вакса, которая по нашим предположениям принадлежала к будённовской породе:

Вакса была крупной лошадью, самой высокой из табунщицких лошадей, и очень философской в общении с человеком. Про её заездку рассказывали, что на Ваксу просто надели седло, сели и поехали. И она пошла так, будто давным-давно уже заезжена, не сделав ни малейшей попытки сопротивляться.

У Ваксы была одна интересная особенность: голова её отдалённо напоминала голову дракона - наросты на кости нижней челюсти, почти полное отсутствие чёлки и весь рельеф черепа чем-то неуловимо отличался от такового у обычной лошади. Фотография плохо передаёт все эти особенности, которые в жизни бросались в глаза гораздо сильнее.

Обратите внимание, какая приятная лошадь, с подтянутым брюхом, стройная - ничего лишнего (к моменту фотографирования никто ещё не знает, что Вакса "в положении", и через несколько месяцев благополучно ожеребится). Рабочие конзаводские лошади, в общем-то, все были такие - в прекрасной рабочей форме.

Кстати, не иронизируйте над обувью. В жару постоянно находиться в кирзовых сапогах не слишком приятно, а когда умеешь ездить - совершенно всё равно, что у тебя на ногах - сапоги или шлёпанцы. За всё время работы Аллочка шлёпанец уронила всего один раз - когда лошадь слишком непредсказуемо повернула в обратную сторону.

Как уже было сказано, практика верховой езды к началу работы у нас была обыкновенная, "прокатная". Мы ещё многого не знали, а о многом у нас было в корне неправильное представление: мы очень переживали, что сделаем что-то не так и, как все дети, боялись, что нас начнут ругать за то, что мы неправильно обращаемся с лошадьми. Помню такой случай: едва ли не первый или второй раз в своей жизни мы выехали пасти отъём. Лошади прекрасно чувствуют неопытного табунщика и вместо того, чтобы идти в выпасную леваду, они разбрелись вдоль дороги, и стали ощипывать росшую вдоль обочины траву. Аллочка на Ваксе кинулась их собирать в табун и гнать дальше. Кое-как ей это удалось, оставалось подогнать только последнюю лошадь, ушедшую дальше всех. Как назло, на траектории к ней росло небольшое дерево. Вакса мчалась вперёд, настраиваясь обогнуть дерево слева. Аллочка не возражала и "села на поворот налево". Но Вакса через пару темпов галопа вдруг решила, что дерево лучше обогнуть справа и перестроилась на другой поворот. Аллочка и тут не возражала, "Справа, так справа!" и тоже "перестроилась" на другой поворот. Но ещё через пару темпов, Вакса, видимо, пришла к выводу, что первоначальная версия лучше и снова перестроилась на "слева", Аллочка срочно отреагировала и теперь готовилась поворачивать налево. Внезапно, когда до ствола дерева оставался всего лишь один темп, Вакса решила: "А ведь справа - лучше!" и моментально сменив ногу, оттолкнулась в другую сторону. Бум! Всадник уже не успел среагировать, и ствол юного тополя просто снял Аллочку с лошади.

Если учесть, что Вакса была совершенно беззлобная лошадь (по отношению к людям) и никогда не пыталась причинить никакого вреда всаднику, всё это произошло только потому, что неопытный и нерешительны табунщик не смог правильно управлять лошадью. Зато это маленькое происшествие существенно обогатило нас опытом, и с этого момента мы придерживались правила: "Сказано - направо, значит - направо! И никакой лошадиной самодеятельности!"

Про себя могу сказать, что ездить я не то, чтобы совсем не умела, но умела не слишком хорошо. До того, как мы попали в конезавод, я занималась в конюшне ЛВИ (нынешней Государственной академии ветеринарной медицины), и даже получила "корочки" инструктора по конному спорту. Но реальные полевые условия сильно отличаются от того, что мы имеем в городских конюшнях и прокатах. Так что ездила я поначалу - как ездят все, кто учится верховой езде в прокатах. И пусть прокатники похохочут (может, себя узнают)!

Однако несмотря на всё своё неумение, у меня вполне хватало сил и навыка работать семь часов в седле, не падать и не упускать табун. Хотя сижу я на лошади, как видно по фотографии, конечно же, позорно.

По этим фотографиям хорошо видна одна характерная для начинающих конников ошибка: руки с поводом постоянно где-то у пояса. Кто бы вам что ни говорил - это неправильно. Руки должны следовать за движениями лошади. Есть множество различных мнений, как именно нужно держать повод, и множество школ, которые радикально отличаются одна от другой. Но одно можно сказать точно: руки должны быть на таком расстоянии от пояса всадника, и от шеи лошади, чтобы при её движениях был запас расстояния для движения рук вперёд и назад. (Я довольно быстро научилась управлять одной рукой, и держать руку "по-ковбойски", над шеей лошади, но об этом позднее.)

Аллочка сидит лучше меня, и не только по положению рук, а вообще, по общей картине. Но Аллочка и ездить начала раньше меня.

Лабинский конный завод, 1990-1991 года, личный архив А.М. Возлядовской и М.В. Гуминенко

Ха-ха-ха! Фотография прекрасно показывает уровень нашей подготовки в верховой езде! Видите, как странно у всадника вытянута нога? Всадник совершенно не сидит, а "болтается" на лошади, а нога у него вытянута так потому, что при резкой остановке лошади, всадник не удержал стремя и с размаху "въехал" дальше в него ногой. Это довольно чувствительно - когда голым взъёмом ноги влетаешь в железо стремени. Конечно, на такой случай можно носить сапоги, но летом на Кубани стабильно +40° каждый день и мы вынуждены были перейти на более лёгкую обувь. Примерно спустя месяц работы мы научились прочно держать стремена и таких казусов больше не встречалось. Тем более интересен этот снимок, жаль только, что качество фото плохое - к сожалению негатива не сохранилось.

Нам хватило примерно месяца, чтобы научиться должным образом управляться и с лошадью и с табуном, и делать это ничуть не хуже других табунщиков. Но не следует это сравнивать с прокатным стажем. Так прокатник, при занятии дважды в неделю по часу, за месяц "наезжает" 9 часов. А у нас девять часов наезжалось чуть больше чем за один рабочий день.

О силе лошадиного хвоста

В раннем детстве у меня была подружка, с которой мы любили играть "в лошадок". Наша интеллектуальная игра заключалась вовсе не в том, что мы "запрягали" друг друга при помощи скакалки или верёвочки. Мы сочиняли целую историю в лицах, в которой сами были лошадьми, и у нас имелись "хозяева", над которыми мы всячески издевались. "А я как дам ему хвостом по щеке - и у него вся щека полосатая!" Конечно, от лошадиного хвоста лицо вряд ли станет полосатое, но в том, что у лошади хвост сильнее, чем у человека рука - мы убедились.

С собой в конезавод я привезла хлыст, который смастерила из куска резинового ремня передачи. Чтобы хлыст был помягче, я обмотала его полосой дермантина, с одной стороны приделала петлю для руки, а с другой, чтобы не торчал жёсткий конец резины - навертела из того же дермантина толстую пимпочку. Хлыст можно было смотать в толстое подобие браслета, надеть на руку - и он не мешал и в глаза не бросался. Я с ним до конезавода довольно много ездила в прокатах.

Однажды Аллочка приходит в обеденный перерыв и показывает мне остаток хлыста - кусок ремня передачи с ошмётками дермантина. И рассказывает следующее:

Гналась Аллочка на Ваксе вслед за табуном, махнула рукой, чтобы подогнать лошадь. Вакса дёрнулась, да как припустит! А Аллочка не может обратно руку забрать, словно её привязали. Оглядывается и видит, что дермантиновый наконечник попал лошади под хвост. Вакса тут же вообразила, что кто-то прилетел ей в задницу с явно преступными намерениями - и зажала это место хвостом. Аллочка руку дёргает, а лошадь ещё сильнее хвост поджимает. И тут, как часто бывает в самый неподходящий момент, Аллочку разобрал смех. Вакса несётся сломя голову, Аллочка одной рукой держит короткий скаковой повод и не может его бросить, а вторая её рука за петлю привязана к лошадиному хвосту! Внатяг! Сбросить петлю с руки невозможно! Ситуация комичная, но делать-то что-то надо! Аллочка дёргает хлыст - Вакса крепче прижимает хвост. И чем сильнее Аллочка дёргает - тем резвее несётся Вакса. Но не сдаваться же! Надо продолжать дёргать. Рано или поздно это должно чем-то закончиться!

И закончилось. Тем, что на очередном темпе галопа Аллочка так дёрнула хлыст, что пимпа не выдержала и слетела, оказавшись самым слабым звеном образовавшейся цепочки. Хлыст выскочил из-под лошадиного хвоста, Аллочка села в седле прямо и взялась за повод. Вакса поняла, что больше никто ей в задницу не лезет - и сразу успокоилась.

На Ваксе - та самая рабочая уздечка со скаковым поводом, а в руках у меня - тот самый хлыст, только ещё целый. А лошадь мне челюсть подставила, потому что я заставила её развернуть голову в сторону фотографа, и она честно не поняла, зачем это надо

Смех - да и только! Помню, как во время рассказа Аллочка всё повторяла: "Хвост поджала! Ха-ха-ха! Хвост поджала! Ха-ха-ха!" И под конец так завела меня, что я тоже начала ржать без умолку. Аллочка уже с обеда ушла обратно на выпас, а меня ещё долго смех разбирал: "Хвост поджала! Ха-ха-ха!"

Хлыст починке не подлежал, и вместо него мы сделали другой, сыромятный, подлиннее и получше. Чтобы если уж попадёт лошади под хвост - его длины хватило бы не стеснять движения всадника.

О том, что Казашка - это не только "лицо женского рода казахской национальности"

Этот снимок сделан со стороны дороги, и молодняк по проходу между конюшнями и шпрингартеном гонит не Аллочка, а уже я. Жаль, что не видно, на какой лошади

Проход между шпрингарнетом и конюшнями в 2013 году. Если кликнуть по картинке - можно посмотреть увеличенный вариант (фото из: google-панорамы, август 2013 года)

Слева на снимке виден заросший шпрингартен (при нас внутри двойной загородки была земляная вытоптанная дорожка), справа - маточная конюшня, а вдали, за ней - открытые ворота конюшни отъёма, на которой стояли кобылки (в 2013-м году она уже белёная, а при нас была просто кирпичная).

Очень я жалею, что у нас не осталось ни единой фотографии Казашки! Не фотографировали мы её, упустили момент. Это была наша вторая пастушья лошадь. Симпатичная, гнедая кобылка, предположительно казахской породы облегчённого типа. Невысокая, очень тонконогая и изящная, с густым длинным хвостом и удивительно красивой, длинной, волнистой гривой. Поскольку других лошадей казахской породы на конезаводе не было, а кличку привезённой лошадки никто не знал, её так и звали - Казашка.

Казашку выменяли на выбракованную молодую лошадь со сбитыми плечами. В конезаводе, как я уже писала, старались избавляться от безнадёжных лошадей. Что именно случилось с той лошадью - я не знаю, но под седло лошадь со сбитыми плечами не подходит. Её можно разве что запрягать, чтобы нагрузка распространялась на её плечи не вертикально, а горизонтально. Но конюшне нужна была верховая лошадь - и так в конезаводе появилась Казашка.

Лошадка была не такая сильная, как остальные. Сказывалось, что на прежнем месте жительства её плоховато кормили, и скорее всего - недокармливали с детства. Она уставала быстрее других пастушьих лошадей, и плохо проедала корм, словно была непривычна есть столько, сколько положено для лошади, которая работает по много часов в день. Разумеется, всё относительно, и в сравнении с обычными прокатными лошадьми, с которыми я была знакома до конезавода, Казашка была очень даже выносливая. Городская прокатная лошадь с такой работы легла бы под конец дня и не поднималась, а Казашка спокойно выдерживала заданный ритм.

А ещё Каза была исключительно послушная, и очень импульсивная лошадь. За эту импульсивность её некоторые всадники побаивались: Казашка брала с места галопом, как пружина, в несколько толчков развивая максимальную скорость, а всаднику могло показаться, что она потащила, и лошадь начинали осаживать и дёргать. Рот у Казы был чувствительный, и от боли она вскидывала голову и неслась ещё быстрее - неудивительно, что нетвёрдо сидящие в седле люди предпочитали ездить на других лошадях. У нас с Аллочкой, когда мы работали на Казе, таких проблем не было, но я помню, как однажды её отдали на день работы пастуху совхозного стада - и он вернул её с разодранными в кровь губами и сбитой спиной. Седло у него было строевое, и видимо, со старым, дырявым потником, оно-то и сбило Казашке спину до огромных гематом. Как он ухитрился такой послушной лошади разорвать губы - остаётся только удивляться. Наверное, стал её затягивать и дёргать, а она от боли начала его растаскивать. Иного объяснения у меня нет, потому что из всех лошадей Казашка была едва ли не самая послушная и честная.

Казашка была не только честной, но ещё и очень смиренной лошадью. Если с ней случалось нечто странное или необычное - она не торопилась пугаться, рваться и паниковать, как иные. Например, оставила её как-то Аллочка на пару минут, а Казашке захотелось почесаться. Лошадь задней ногой очень ловко чесала себе нос. Но в этот момент она ухитрилась попасть своим изящным копытом за повод, которым была привязана к кусту, а вытащить ногу обратно не смогла. Возвращаясь, Аллочка услышала странные звуки из-за куста: "Ш-ш-шр.., ш-ш-шр..." Потом пауза. "Пуф-пуф..." - уж совсем не определяемый звук. Потом снова: "Ш-ш-шр.., ш-ш-шр..." Пауза. "Пуф-пуф..." Заглядывает Аллочка за куст и видит: стоит Каза на трёх ногах, задняя нога - в петле повода, копыто прижато поводом к самому трензелю. "Ш-ш-шр.., ш-ш-шр..." - Это Каза пытается заднюю ногу поставить на место, но натянутый повод не выпускает копыто и от этого движения колышется весь куст: "Ш-ш-шр.., ш-ш-шр..." Каза оставляет попытку выдернуть ногу, зато пытается поднять голову, которую она сама же ногой за повод тянет вниз. "Пуф-пуф..." - головой лошадь тоже задевает ветки и те слегка ей отвечают мягким звуком. Ничего не получается и Каза продолжает смиренно стоять на трёх ногах. Может, это и не смирение, конечно, а железные нервы? Другая бы лошадь забилась в панике: "Как это так?! Меня за ногу кто-то схватил!!!" А Каза философски подходила к ситуации - ну не получается встать на четыре ноги, может, потом получится!..

Аллочка всплеснула руками - хвать за петлю повода, другой рукой - за изящное казашкино копыто... Мгновение - и лошадь освобождена!

Рассматривая её зубы, часть из которых была ещё молочными, нам удалось определить что Казе всего два с половиной года, но она полноценно работала весь семичасовой рабочий день.

Добронравие большинства конзаводских лошадей поражало. С той же Казашкой был такой случай. Поскольку она была лошадь молодая и не такая сильная, как пяти-шестилетки, мы старались, когда это возможно, слезать с неё, чтобы дать лошади отдохнуть без всадника. Однажды Каза стояла за спиной сидящего табунщика - Аллочки, и от нечего делать перебирала губами волосы на ее голове. Дальше лошадка, вероятно, пришла к выводу, что волосы - это грива. А грива - это то место, которое всегда чешется (вы вероятно, видели лошадей, которые чешут зубами холки и гривы друг другу). И вот Каза решила сделать приятное табунщику - почесать ему зубами голову. Определённо же у него там чешется! Когда лошадь с силой чесанула зубами по голове, Аллочка с визгом вскочила, Казашка от неожиданности попятилась и на морде у неё было написано выражение: "Ну, я же хотела, как лучше!.."

С тех пор Аллочка с непокрытой головой на пастбище не являлась, чтобы не провоцировать лошадей почесать себе голову.

Немного об аскаридозе и генетических пороках

На фото - жеребчики 1989 года рождения. Когда-то я их всех помнила по кличкам, но теперь, когда прошло 25 лет, могу назвать только двоих: третий справа - это Рамсен, а четвёртый справа, рядом с Рамсеном - это Ратан. Если вы обратите внимание, даже здесь, на фотографии он выглядит каким-то всклокоченным. В жизни он выглядел ещё более неаккуратно. Это был признак болезни. Ратан вскорости пал. Вообще, лошади в конном заводе подыхали редко. За те полтора года, которые мы там проработали, пали только три лошади, причём одна из них была достаточно старой кобылой. Каждый случай я хорошо помню, и первым в этом коротеньком списке оказался молодой жеребчик Ратан.

Однажды табунок жеребчиков решил похулиганить от избытка молодых сил. Один из заводил сделал вид, что не заметил нужных ворот и рванул мимо левады вдоль забора, всё вперёд и вперёд. Остальные помчались за ним. И только табунщик собрался обогнать их и повернуть в нужную сторону, как среди табунка вдруг произошла странная заминка: лошади хаотично столпились, сбились в кучу, центром которой оказался лежащий на земле Ратан. От пытался подняться, но не мог. Первая мысль была, что он повредил ногу. Все остальные жеребчики кружили вокруг него нюхая, пихая его носом, некоторые пытались "копать" его копытом. Поняв, что дело плохо, табунщик помчался за помощью в посёлок. Чистокровные лошади - дорогостоящие, за каждую требуется строгий отчёт. По тревоге поднялся не только бригадир отъёма и его конюха, но и работники маточной конюшни, хотя конкретно их это не касалось, но всё равно многие прибежали на помощь, понимая, что лишние руки могут пригодиться в экстремальных обстоятельствах. Однако, помощи не понадобилось: как ни быстро примчались люди, но Ратан к тому времени уже сдох. То, что табунщик принял за попытку подняться, было началом агонии. Остальные жеребцы пребывали в крайнем возбуждении: они рвали зубами и били копытами бездыханное тело своего товарища. Почему-то лошади именно так ведут себя в табуне: пока упавшая лошадь жива, её вынуждают подняться, а если она подыхает - остальные начинают очень агрессивно на неё кидаться, словно она превратилась в некий чужеродный предмет, который нужно во что бы то ни стало удалить из левады. Жеребцов отогнали, а Ратана увезли на скотомогильник. На следующий день сообщили результаты вскрытия: причиной гибели лошади была сильнейшая интоксикация от аскаридоза. Ветеринар, проводивший вскрытие сказал, что его сердечная мышца выглядела, как варёное мясо, печень поражена, а все внутренности забиты аскаридами. Вероятно рывок, который сделали жеребчики, желая порезвиться, оказался превышающим силы больного организма Ратана.

Аскариды были постоянной проблемой конезавода. Антигельминтные препараты давали время от времени только подсосным жеребятам. Выглядело это так: ветеринар с конюхами заходят в денник кобылы с жеребёнком, конюха хватают малыша, зажимают его со всех сторон, вытащив язык, заставляют открыть рот, и подставляют ветеринару. Тот подскакивает со столовой ложкой порошка и быстренько засыпает его в глотку жеребёнку. После этого малыша отпускают, он тут же отскакивает, прячется за кобылу и отвернувшись от всех, начинает вытирать язык об стенку. Ему совершенно не нравится лекарство, которое совсем не похоже на еду. Ветеринар с конюхами на это уже не смотрят, и идут в следующий денник.

Конечно, большая часть лекарства попадала, куда нужно, сколько бы обиженный жеребёнок ни лизал стенку. К сожалению, местные пастбища были заражены аскаридами, и поэтому вытравить глистов окончательно не получалось. Следовало обрабатывать сами пастбища, на которых оставались фекалии, заражённые яйцами аскарид, а советский совхоз почему-то не шёл на такие траты, ограничиваясь лекарством для подсосных жеребят. Ни отъём, ни взрослые кобылы и жеребцы лекарства уже не получали. Безалаберность директора совхоза и начкона, наверное, должна поражать. Чистокровная верховая лошадь стоит дорого. Стоимость одного Ратана перекрыла бы и обработку пастбищ, и прочие мероприятия по борьбе с паразитами. Но наверное, такое соображение никому не приходило в голову, ведь падёж от аскаридоза не был массовым. При нас, как я уже говорила, за полтора года один Ратан сдох, а остальные лошади чувствовали себя более-менее неплохо. Я думаю, что спасало положение их хорошее общее состояние. Они правильно содержались, много гуляли, и получали все необходимые корма в должном количестве. Но на мой скромный взгляд, "Лабинский" конный завод мог бы добиваться на скачках лучших результатов, если бы решил проблему повального аскаридоза. Ведь полностью здоровая лошадь, организм которой не расходует лишние силы на борьбу с гельминтной интоксикацией, непременно будет сильнее и покажет лучшее время на ипподромных испытаниях.

Юные жеребчики на водопое.
Ратан - справа (поднял голову), у него характерная белая отметина на морде. Если вы посмотрите внимательно - у Ратана единственного видны рёбра сквозь шкуру. У остальных жеребчиков бока гладкие.

Аскаридоз был не единственной проблемой. В племенной работе тоже встречались некоторые сложности. Генетические отклонения у лошадей - это тема, достойная отдельного разговора, но к сожалению, я не догадывалась в своё время записывать те сведения, которые получала в конезаводе, и сейчас помню только отдельные фрагменты. Например, среди молодняка "Лабинского" конного завода попадались минимум три вида явных пороков, которые передавались по наследству. Именно на молодняке это хорошо прослеживалось. Были лошади с генетической предрасположенностью к слабости сухожильно-связочного аппарата. Так у жеребчика по кличке Эльдар была слабая поясница. Это был красивый молодой конь, ярко-рыжей масти со светлой, почти белой гривой и хвостом. Поскольку игреневая масть считается не свойственной ЧКВ, он значился просто как рыжий. Ладный конёк, с правильным экстерьером, но увы - слабой поясницей. Выражалось это тем, что Эльдар без всякой причины мог начать прихрамывать и подволакивать задние ноги. Он был не один такой, кроме него были ещё жеребчики Гавайск и Фиакр. Сперва этих двоих даже не выпускали на пастбище. Причём Гавайск под конец окреп и поправился, и его стали выгонять на пастбище вместе с остальным молодняком, а Фиакр так и оставался в деннике - его задние ноги не выдерживали даже небольшой нагрузки.

Из других пороков я могу назвать так называемую "медвежью качку", когда лошадь стоит и всё время раскачивается на передних ногах. Насибов в своих воспоминаниях называет таких лошадей - "ткачи". Один такой конь на отъёме в "Лабинском" конном заводе имелся. И третий, очень серьёзный порок, с которым мы столкнулись - это нервное заболевание, при котором лошадь всё время кружит по деннику не останавливаясь. На конюшне отъёма стоял маленький вороной жеребчик по кличке Абакан, как раз с этим пороком: на пастбище он вёл себя совершенно нормально, но как только его закрывали в денник, он тут же принимался рысью бегать по кругу, словно заводная игрушка. Не знаю, как он спал, я ни разу не видела, чтобы в деннике он добровольно остановился. Про него говорили, что он от жеребца, который сам не страдал таким пороком (иначе его не оставили бы на племя), но своим потомкам передавал это нервное заболевание, которое совершенно обесценивает не только чистокровную, но и вообще любую лошадь. К сожалению, клички жеребца я не запомнила.

Если вы читали книгу Николая Насибова "Железный посыл", то вы должны помнить, как автор описывает покупку жеребца по кличке Сэр Патрик, на которого возлагали большие надежды. Оказалось, что недобросовестный продавец сбагрил "русским дуракам" порочную лошадь, которую нельзя было оставлять на племя именно из-за такого генетического порока.

Цитата:
Ночью я очнулся, как от толчка. Сначала явилась у меня мысль: "Почему же это я на конюшне?" Надо мной склонялось лицо ночного конюха. Потом я окончательно проснулся и понял, что я дома все-таки, в собственной кровати. Но конюх-то что здесь делает? Где жена? Жену я разглядел в полумраке у конюха за спиной. В чем дело?
- Насибыч, - просвистел конюх, складывая руки на груди, - Насибыч!
- Чего тебе?
- Жеребец крутится.
И как от толчка поплыли от этих слов у меня перед глазами потолок, конюх и жена.
- Драгоманов знает?
- Он уже на конюшне.
Спешить было некуда. Шли мы с конюхом по уснувшим улицам. Конюх повторял:
- Крутится и крутится... Вроде как дурной.
Есть - глотают воздух, прикусочные. Есть - кусают себя. Есть "ткачи", которые имеют привычку, стоя в деннике, качаться из стороны в сторону или непрерывно переступать на месте передними ногами. Иные "закачиваются" до того, что стоят с ног до головы мокрые, как после тяжелой работы. Есть - копают. А этот - выходит...
В едва освещенном коридоре конюшни высился силуэт драгомановской фигуры. Молча стоял директор перед денником, в котором, не останавливаясь, кругами, кругами, кругами ходил Сэр Патрик. И столь же беспрерывно, как ходил жеребец, смотрел на него Драгоманов, хоронивший, должно быть, в душе радужные свои надежды*.
*(При такой психической неуравновешенности нести нагрузку производителя, разумеется, невозможно.)
Но, когда я подошел к нему, он, против ожидания, оказался довольно спокоен.
- Деньги они должны вернуть, - сказал он. - Это же фирма.
Мы пошли в его кабинет молча. Что говорить? У нас перед глазами кружил жеребец, породен и правилен, но порочен, порочен, порочен...
Источник: Насибов Н.Н. Железный посыл. М., 1973.

В "Лабинском" конном заводе от лошадей с явными недостатками и пороками старались сразу избавляться: их выбраковывали и продавали. Это была совершенно правильная позиция для племенного хозяйства. Иное дело, что генетический порок может обнаружиться не сразу, и виден лишь на потомках. В результате появляются лошади вроде нашего Абакана, или описанного Насибовым Сэра Патрика.

О Серой, Мурке, Кагоре и о том, что лошадь и в 25 лет может не быть "старой клячей"

Как уже было сказано выше, большую часть знаний о лошадях и верховой езде я получила в прокате или из немногочисленных, доступных в советское время, художественных произведений. Например, всем нам, конникам "из проката", было известно, что лошадь полагается сперва поить, а потом только давать овёс, иначе недопереваренный овёс будет смываться водой из желудка в кишечник, и всё закончится коликами! Вот как страшно! Но в конезаводе лошадей совершенно спокойно кормили овсом, а потом тут же выпускали из конюшни и гнали к поилкам. И никто не считал, что для лошади ужасно вредно сперва есть овёс, а только потом пить. И самое интересное, что колик вообще не было. Ни разу! Ни у одной лошади из всего конезавода! Точно так же, как не было никогда "праздничной болезни" - паралитической миоглобинурии, которой так любят пугать малокомпетентных людей. Лично нам только раз в жизни встретился такой случай, произошедший в 1984 году в одном из совхозов Новосибирской области. Конюх отметил Первое мая, потом и Второе, а потом - законный выходной. На четвёртый день он пришёл на ферму, запряг лошадь и помчался навёрстывать упущенное во время праздников. Лошадь рухнула прямо в оглоблях. Положение спас практикант-ветеринар, вовремя вспомнив, что лошади нужно ввести раствор глюкозы внутривенно. Совхозный одр моментально поднялся, вознеся этим и авторитет молодого ветеринара.

На Лабинском конезаводе лошади никакой праздничной болезнью не страдали. Никогда. У нас бывали случаи, когда пастушья лошадь отъёма стояла в деннике полгода, а потом её седлали и выгоняли сразу на полный рабочий день. С непривычки она первый день была вся в мыле, второй - слегка в мыле, на третий день она была в прекрасной рабочей форме - сухая и жизнерадостная. Причину я вижу только в одном - в правильном кормлении и содержании лошадей. Как в учебнике коневодства было написано - так и содержали.

С удовольствием представляю вашему вниманию ещё одну лошадь, на которой нам довелось пасти. Табунщицкой она не считалась, у неё в конезаводе были свои обязанности, но она была опытная, и время от времени подменяла других пастушьих лошадей, делая их работу.

Это была рабочая лошадь бригады отъёма. Чаще её использовали, как упряжную. Её запрягали в одноконную бричку, когда нужно было вывозить навоз, привозить корма, но ходила она и под седлом. Работники завода рассказывали нам, что только на довольствии Серая числилась 22 года и значит, ей должно было быть не менее 25-ти лет, а уж насколько больше - никто не знал. Говорили также, что она происходит от орловских рысаков и в это легко можно было поверить, так как даже на "старости лет" Серая обладала широкой плавной стелющейся рысью, которой она свободно догоняла скачущий галопом отъём. Секрет её долголетия прост: прекрасное кормление и правильное содержание.

Серая была не просто прекрасной рабочей лошадью, но она ещё и продолжала приносить жеребят. При нас на конюшне отъёма стоял полуторогодовалый жеребёнок от неё: серая в яблоках, маленькая, толстенькая и очень хитрая кобылка, которую все почему-то называли Муркой. До сих пор гадаю, кто её отец. Для разведения рабочих лошадей на заводе стояли два жеребца: красивый орловец Кагор и ужасно разжиревший арден Аркашка. Кагор был высокий, бурый, очень сильный и впечатляющий жеребец. Если бы рослую Серую крыли им, вероятно и потомок был бы достаточно высоконог, и уж куда больше походил бы на орловского рысака, чем маленькая кругленькая коренастая Мурка, которая более всего походила на мячик. Неужели всё-таки её отцом был арден?...

Фотографии Кагора у нас нет. То, что вы видите - реконструкция в графическом редакторе. Примерно так выглядел орловский рысак Кагор, которого использовали в конезаводе как улучшателя для рабочих лошадей

Кому бы Мурка не приходилась дочкой, была она лошадью весёлой. Ставит ей конюх ведро с водой, чтобы напоить, а она - бух в ведро всю голову по самые уши. Вода из ведра на пол - плюх! Конюх на это философски: "Нырять учится"... В другой раз открывает денник, ставит ведро - Мурка в него тут же становится ногой. Конюх на это: "Значит, так пить хочешь!" - и убирает ведро. От нечего делать она училась расшатывать крючок двери своего денника. Если упорно и постоянно им пружинить, то в какой-нибудь удобный для лошади и неудобный для конюхов момент он умудрялся выскакивать из петли - и Мурка оказывалась на свободе! Нагулявшись всласть и заставив всех конюхов изрядно побегать за собой, она всё-таки вынуждена была возвращаться в конюшню, чтобы получить порцию своего любимого овса. Вот такая была забавная лошадка. При мне её не заезжали, и быстро продали, так что дальнейшая её судьба мне неведома.

Как я уже говорила, Серая предназначалась для упряжки. Лошадь она была настолько опытная, что наверное, именно с таких лошадей, в народных сказках их безвестные авторы рисовали образ "коня, который сам себя поседлал". Честно скажу, что седло эта кобыла терпеть не могла: визжала и била ногами, если зазеваешься - могла и вовсе выбить седло из рук, и поэтому седлать её нужно было быстро и смело, не позволяя Серой проявлять норов. Но для упряжки лошадь подходила идеально, и даже сама любила своё дело. Удила она сама хватала ртом. Меня это в первый раз поразило: собираю уздечку в руках, как положено, подношу удила к лошадиной морде, а Серая - "Ам!" - и сама берёт удила, так что мне остаётся только накинуть оголовье ей на голову. Хомут тоже достаточно было поднести - и Серая тут же ныряла в него головой. Потом подводишь её к оглоблям - она сама через них аккуратно переступает и на нужное место запячивается. А вот седло - личный враг Серой!

В бричке Серая работала идеально. Вообще, уборка конюшен в конном заводе, заметно отличается от уборки конюшен в наших городских секциях. Никаких тележек и носилок для навоза в конезаводе нет. Вся грязная подстилка выгребается из денников и складывается у дверей. Потом в широкий проход конюшни заезжает бричка, например, запряжённая Серой, подводится к первым двум денникам, и конюха начинают скидывать в кузов навоз. Дальше происходит самое интересное! Кто-нибудь из конюхов кричит: "Серая! Чу-у-уть!" - и лошадь послушно проходит вперёд несколько шагов, до следующих двух денников и сама останавливается, чтобы можно было забрасывать очередные кучки навоза в кузов. "Серая! Чуть!" - и лошадь делает ровно столько шагов, сколько нужно. И так - до самого конца конюшни. Никто Серую за повод не вёл, она сама прекрасно знала, когда остановиться, чтобы людям было удобно убирать.

На маточных конюшнях в проход загонялась огромная пароконная бричка, которая прекрасно помещалась, так что по бокам от неё оставалось пространство, достаточное для людей. Пара, конечно, так идеально не слушалась, как Серая, и приходилось проводить лошадей на несколько шагов вперёд вручную. Но сами понимаете, это всё равно проще, чем таскать навоз на своём горбу, на маленьких тележках или на носилках. Вслед за бричкой обычно шёл по проходу конюх с веником, и сразу же подметал остатки навоза, чтобы пол оставался чистым.

После того, как весь навоз загружался в бричку, его вывозили до специально отведённого места на территории, где складировали в огромные кучи. Куда они потом девались - не помню, но время от времени приезжал трактор и крутился по навозу. Вероятно, всё это вывозилось на ближайшие совхозные поля в качестве удобрения.

Разгружать бричку, кстати, было несложно. У неё открывались борта, с одной стороны конюха, 2-3 человека, в зависимости от величины кучи, упирались в неё вилами, сдвигали с места, и сбрасывали с брички. Дно у бричек было обито железным листом, и навоз свободно соскальзывал с него, если подтолкнуть. Помнится, я даже одна вывозила как-то навоз на одноконной бричке, и мне не стоило большого труда столкнуть его с брички своими силами, по частям.

Пасти табун Серая умела, и с молодняком не церемонилась. Если кто-то отставал, она не дожидаясь, когда табунщик "проснётся", делала скачок вперёд и кусала отстающую лошадь под коленку. Ноги у Серой были длинные, ход так хорошо наработан, что когда она шла размашистым шагом - молодняк вынужден был переходить на рысь, а если Серая поднималась в рысь - юным чистокровкам приходилось переходить на галоп.

Нелюбовь Серой к седлу вовсе не распространялась на нелюбовь к тому, чтобы на ней вообще ездили верхом. Помню, пришла я как-то в конюшню днём. Никого нет, Аллочка на выпасе. Я решила, что неплохо бы было её навестить, но не пешком же идти? Лишние сёдла никто на виду не оставлял, а из уздечек наличествовала только упряжная, к которой вместо повода были пристёгнуты длинные вожжи. Меня это не смутило, я смотала вожжи в бухту, надела уздечку на Серую, и тут же в деннике с кормушки на неё села. Кобыла была рослая, с мягкой, округлой спиной. Садишься на неё, как на кресло.

Ехать без седла на Серой оказалось ничуть не менее приятно, да и она почему-то против такой езды возражать не стала. В проход между конюшней и шпрингартеном я выехала шагом, а дальше Серая пошла размашистой рысью! Такого мягкого хода мне больше не попадалось. Серая буквально стелилась над землёй, и лишь слегка плавно покачивала всадника. Потом мы выехали на выпас - и Серая поднялась в галоп, точно такой же стелющийся, мягкий и очень быстрый благодаря её длинным ногам, которыми Серая просто "поедала" пространство! Кстати, тут её можно было бы сравнить с другими сказочными лошадьми, которые упоминаются во "Властелине колец" у Толкина: "Конь не даст тебе упасть". Серая видимо тоже заботилась о том, чтобы я с неё не свалилась.

Конечно, как немолодая лошадь, Серая уставала, работая под седлом в качестве пастушьей лошади, и приходилось время от времени давать ей передохнуть. Но она ведь не сорок пять минут бегала, а шесть-семь часов подряд. Так что я бы признала её очень сильной и выносливой лошадью для её двадцати пяти с лишним лет.

Это - те самые места, где мы работали когда-то. За прошедшие 25 лет вдоль ограды выросли ивы. При нас даже если и были тут какие-то кустики - они совершенно не загораживали выпас. Но если вы присмотритесь, то увидите в правой части снимка, в глубине левады, что-то похожее на лесной массив. Это и есть посадка, у дальнего конца которой отдыхала Серая.

Вы можете спросить, почему я так детально пишу? Просто потому, что мне самой это интересно, а каждый человек, что бы он ни делал и ни писал - делает это прежде всего для себя, даже если сам свято уверен, что пишет "для других". Я бы даже сказала, что если писать "для других" - получится "ни для кого". Но вернёмся от закономерностей писательской деятельности к конезаводу.

Возможно, когда эта ограда была новой, она хорошо выполняла свои функции, но к тому времени, когда мы начали работать, бетонные столбики кое-где покосились или даже попадали, а туго натянутая когда-то проволока между ними - провисла. Местами она и вовсе лежала на земле. Порой, проблем она создавала больше, чем решала.

Выпасная левада. Перед нами - Серая, под седлом Аллочки, перед ними - табунок кобылок из отъёма. Конюшни и дорога сейчас у нас за спиной, столбики ограждения остались справа за кадром

Лошадь - животное дисциплинированное. Хотя иногда проявление этой дисциплины удивляет. Например, лошади не пытались проломить хлипкую ограду, а уходили из левады только там, где в ограде были дыры. Любой из них не стоило бы большого труда преодолеть символическую преграду, но они соглашались находиться внутри, потому, что по их лошадиной дисциплине "так полагалось". Человек ставил им условие, что-то вроде закона в виде огороженного пространства, и они этот закон исполняли. Вся жизнь держится на иерархии, и в животном мире это особенно заметно. Для любой лошади человек - это вышестоящее существо, которое нужно слушаться. Раз он указал, что через ограду ходить нельзя - значит, ходить нельзя, даже если через неё легко перепрыгнуть. В любом табуне, стае, прайде или стаде есть иерархическое разделение, которое строго соблюдается. И у людей иерархия всегда была основой построения человеческого общества. Так что пора нам возвращаться к основам, и брать пример с животного мира.

То, что осталось от выпасной левады сейчас (со стороны тех же центральных ворот, которые напротив маточных конюшен, фото из: google-панорамы, август 2013 года).

Когда-то ровное и красивое ограждение из металлических труб проржавело и покосилось. Ворота сняты, их просто нет. Сразу за въездом, справа, как раз и была та самая ограда из бетонных столбиков и толстой проволоки. На современном снимке нет о ней даже напоминания. Прямо через леваду идёт разъезженная машинами дорога, что к сожалению свидетельствует о том, что никаких лошадей тут уже давно не выпасают.

О том, что растёт в выпасной леваде, и о том, что если лошадь толстеет - на это должна быть причина

Напомню, что время было - 1990 год: жизненно необходимые продукты строго лимитированы. На самое необходимое выдавались талоны, которые можно было отоварить в местном магазине... а можно было и не отоварить. В сезон, когда люди заготавливали овощи и фрукты со своих огородов на зиму, сложно было купить соль, или сахар. Чай тоже продавался только по талонам, и норма была маленькая.

На Кубани очень жарко, и пить хотелось постоянно. Вы можете спросить: "А что же вы воду не пили?" Вода из местной артезианской скважины была чрезвычайно жёсткая. Она содержала столько солей, что ею было очень трудно напиться. При кипячении выпавшие в осадок соли обызвествляли все поверхности. Чайник за месяц обрастал изнутри настоящими сталактитами и сталагмитами, а кипятильник, которым мы пользовались, покрывался толстым слоем, напоминающим керамическую изоляцию. Не исключено, что ток она хорошо изолировала, но точно так же эта соль изолировала и тепло, и с каждым включением кипятильник начинал греть всё хуже и хуже. Когда "изоляции" накапливался изрядный слой - мы обколачивали кипятильник об твёрдый предмет (например, спинку кровати), вся эта "керамика" от него откалывалась и ссыпалась, и им опять можно было пользоваться некоторое время. Как вы понимаете, такой вопиюще жёсткой водой было чрезвычайно трудно утолить жажду, потому что вместе с H₂O она наполняла организм изрядным количеством растворённых в ней солей.

Конечно, от части солей можно было избавиться тем же самым кипячением. Но просто так пить кипячёную воду неинтересно, да и не особо вкусно, поэтому хотелось сделать хотя бы какое-то подобие чая. А чая давали мало, и мы разбавляли его мятой и зверобоем, чтобы растянуть удовольствие на подольше. Особенно мне нравилась мята. Это была не перечная мята, а как я уже установила сейчас по определителю растений - мята длиннолистная. Растёт она кустиками высотой около полуметра, с кисточками цветов на концах веточек.

Поначалу сбор мяты выглядел так: Аллочка останавливает лошадь, спускается на землю, срывает понравившуюся ей ветку мяты, садится на лошадь и едет дальше. Видит новый куст мяты, останавливает лошадь, слезает, отрывает... - и так далее. Очень быстро Аллочке надоел такой сбор травы, и она вспомнила, как в художественных фильмах отважные всадники подхватывают с земли различные упавшие предметы. И Аллочка стала учиться собирать мяту, не сходя с седла. Именно этот момент и запечатлён на следующих фотографиях.

Трава подсушивалась и заваривалась вместе с небольшим количеством покупного чая. Так мы решали нехватку дефицитного товара, и получали приятный, освежающий напиток.

Надо сказать, что в нашей выпасной леваде росло много полезностей. Например, грибы. Заядлым грибникам должно быть известно, что чем южнее широта - тем меньше там растёт грибов. Больше всего хороших грибов в тундре, а меньше всего - в пустыне Сахара. Кубань, если посмотреть по карте, как раз примерно на середине между этими двумя пунктами, так что грибы там растут, но такие, на которые в наших Ленинградских лесах мало кто польстится. А вот на Кубани - льстились. Других-то нет.

В леваде росли шампиньоны и степные вешенки. Местные жители частенько бродили где-нибудь неподалёку от пасущегося табуна и собирали грибы. Мы рисковали брать только шампиньоны, поскольку вешенки я (несмотря на большой стаж грибника) видела впервые, и вопреки уверениям местных жителей, что "это есть можно", предпочитала не рисковать. Слишком уж эти вешенки походили на поганки.

В леваде, хорошо удобренной лошадиным навозом, росли разные интересные травы, например, репешок.

Краткая справка
Лекарственные препараты на основе репешка в народной медицине применяются от многих заболеваний. Они используются как противовоспалительное, спазмолитическое, отхаркивающее, потогонное, желчегонное, мочегонное средство, имеют кровоостанавливающий и кровоочистительный эффект. Так же репешок применяют как глистогонное средство и средство от аллергии. Народная медицина предлагает лечить с его помощью заболевания ЖКТ, печени и жёлчного пузыря, ревматизм, радикулит, болезни почек и мочевыводящих путей, гинекологические заболевания, астму и другие лёгочные болезни, можно использовать как лёгкое седативное средство для успокоения ЦНС и понижения артериального давления.

В общем, ясно - очередная панацея: от всех болезней всех полезней. И вот за этим лекарственным растением жители посёлка приходили к нам в леваду, едва ли не с тележками. По слухам, они сдавали репешок в аптеку, и это было дополнительным, хотя и не очень большим доходом бабушек-пенсионерок. Насколько я помню, почти каждый летний день территорию левады пересекала ползущая фигура бабушки, тянущей за собой тележку, и старательно высматривающей среди травы репешки.

Также в нашей леваде можно было найти густые заросли стелющейся ежевики: колючие стебли расползались во все стороны, а на них - некоторое количество ягод. Само собой, лошадям в леваде тоже было чем полакомиться, и подходящей для поедания травы росло в изобилии. Правда, в середине лета эта трава сильно выгорала на солнце, но если целый день пастись - кое-что насобирать всё равно можно. И конечно же, здесь в изобилии произрастали всякого рода колючки. Помимо всем известного чертополоха, их было ещё несколько видов, которые я сейчас уже не возьмусь определить, потому что не помню детально, как они выглядели. Самой шикарной из них была ворсянка, но о ней я потом отдельно расскажу, потому что некоторые её свойства я узнала, только когда работала на маточной конюшне.

Росли на поле невысокие, сантиметров до сорока, ветвистые колючки, которые очень не любила Казашка. Наверное, у неё была нежная кожа, потому что в отличие от остальных лошадей, она никогда через эти колючки не проламывалась, а ухитрялась через них прыгать. Представляете, едете вы - и вдруг лошадь под вами начинает подскакивать совершенно непредсказуемо, без всякого предупреждения. Не то, чтобы это сильно мешало, но удивляло. Особенно поначалу, от неожиданности. Бежит себе лошадь - и вдруг начинает: "Скок-скок! Скок-скок!" - и так через каждую встречную колючку. Что это было за растения - я не знаю. У них были цветы, похожие на чертополох, только меньше, тоньше и изящнее, и само растение было тоже довольно утончённое и с виду хрупкое. Однако, обладало острыми, как иглы, колючками на ветках. Их-то и боялась нежная Казашка. Они кололи ей бабки. А вот остальным лошадям было совершенно пофиг.

Ну, и конечно же я не могу не упомянуть самое колюче-непродираемое растение, которое можно было встретить если не на самом выпасе - так рядом с ним. Это - всем известный тёрн, или слива колючая. Кустарник, который я бы признала идеальным для создания живых изгородей. Настоящих колючек у тёрна нет, но его веточки, кривые, все в отростках, цепкие как скрюченные пальцы какого-то неведомого степного духа, так сильно переплетаются между собой, что прорваться через кусты может разве что носорог. Да и то, если бы на Кубани водились носороги - я уверена, что они предпочитали бы обходить особо густые заросли тёрна стороной.

На кустах сливы колючей к осени вызревали мелкие, синие ягоды - по сути, косточка, обтянутая кожицей. Ради экзотики их можно было есть, но ничего романтического я в тёрне не увидела. Слива - да слива, только что дикая. И "терновое вино", воспетое некоторыми писателями - обыкновенная сливянка.

На следующих фотографиях мы лезем общаться с молодыми кобылками.

"А ты поцелуй меня в нос!"
Обратите внимание - молодой кобыле ещё нет полутора лет, но насколько она крупная: хорошо развиты плечи и круп, грудь достаточно широкая и глубокая для её возраста - лошадь практически уже готова для заездки. Вот что значит правильное кормление и содержание.

По большей части, все эти лошади привычные к человеку и не прочь с ним пообщаться. Они любопытны, могут сами подойти поинтересоваться, что это вы тут делаете. Особенно если вы сидите на земле.

Если вы приглядитесь - весь молодняк ЧКВ выглядит на фотографии практически как взрослые лошадки. Они ещё не очень крупные, но это действительно уже развитые лошади, которых через пару месяцев возьмут в заездку. На них пока ещё не хватает мышц, которые появятся впоследствии благодаря тренировкам, но они вполне способны выдержать вес всадника.

Как уже упоминалось, кроме конезавода, в Восточном была ещё и молочно-товарная ферма (МТФ). Её было хорошо видно из левады. Выпас этой фермы располагался неподалёку от выпаса, на котором ходил наш табун. Я помню, как в густой туман коровы прибрели в леваду через дырявую ограду, и перемешались с нашими лошадьми. Туманы на Кубани особенные, порой такие плотные, что в нескольких метрах от тебя уже ничего невозможно разглядеть. Мне приходилось полагаться на табунщицкую лошадь, которая шла, ведомая своим чутьём. Едешь - вдруг из тумана вырисовывается лошадиный зад. Проезжаешь ещё несколько шагов - и перед тобой возникает зад коровий... И так, через одну, то лошадь, то корова. Когда туман рассеялся - пастух угнал своих коров из конзаводской левады, но разделять их в тумане было невозможно, и некоторое время они мирно паслись рядышком, совершенно друг другу не мешая.

То, что осталось от фермы к 2013 году. КПП при нас на ферме не было, хотя за ним, судя по фотографии - там развал и запустение. (фото из: google-панорамы, август 2013 года)

Два крайних окна - забиты фанерой. "Бедный совхоз! - скажете вы. - Ну неужели он не мог найти пару стёкол, когда продаёт чистокровок, цены на которых начинаются от тысячи долларов?" Боюсь, что ответа у меня нет. В стране начинался кризис, может не до стёкол было. Продавался же сахар по талонам, так может, и стёкла отпускали в хозяйства лимитировано. Денники, над которыми были расположены эти забитые фанерой окна, были тёмными. Один - тёмный наполовину, и в нём стоял жеребец Кагор, а второй - тёмный абсолютно, и в нём стояла Вакса. Чтобы её подседлать, приходилось открывать дверь в проход. Наверное, бригадир посчитала, что жеребцу свет важнее, а Вакса - она смелая, темноты не боится, так что ей света вовсе необязательно. Пастушья лошадь в свободное от работы время должна отсыпаться, а не в окна глядеть.

На фотографии - я и одна из молодых кобылок, которую по каким-то причинам не пускали в табун. Возможно, у неё тоже были проблемы с задними ногами. Глядя на эту лошадку, которая общалась больше с людьми, чем с лошадьми, мне пришла на память другая история.

Однажды (это было за пару лет до нашего появления на конезаводе), на ипподромских испытаниях тренер заметил, что одна кобыла у него как-то странно толстеет. Он ей увеличивает нагрузку - а она всё равно толстеет. Он ей урезает рацион - а она становится ещё толще. Тогда он решил: "Запишу-ка я её на скачки!" Кобыла выиграла - а после скачек ожеребилась. Вот только сама после этого пала, так что жеребёнка пришлось выращивать без неё и с рук выпаивать коровьим молоком. Кобылка-сиротка выросла совсем ручная, привычная к людям.

Я подозреваю, что когда мать этой кобылки ходила в табуне отъёма, прежний табунщик не досмотрел и к кобылкам пробрался один из жеребчиков, пасущихся в соседней леваде. Поскольку в охоту кобылы приходят раньше, чем их отдают на тренотделение, жеребчик покрыл молодую кобылку и удрал восвояси. Никто его "шалости" не заметил. Не зная этого, кобылу отдали на тренотделение, где поначалу по ней было не заметно, что она жерёбая. Это и привело к драматическому финалу. Лошадь погибла, а её жеребёнок вырос, привычный к людям больше, чем к другим лошадям.

Через некоторое время, уже когда в конезаводе работали мы, кобылку-сироту решено было продать. И покупатель нашёлся. Но как только кобылку повели грузить в машину - она вырвалась из рук конюхов и убежала в поля. Погрузочный пандус стоял прямо в леваде, рядом с воротами, так что стоит вывернуться из рук - и скачи куда хочешь. К 2013 году от ворот этих ничего не осталось, а вот остатки пандуса ещё можно увидеть:

Удрав от конюхов, кобылка не подходила и не подпускала к себе никого, не давала поймать себя несколько дней. Она всё время держалась в видимости, но на расстоянии в несколько сотен метров, чтобы если за ней погонятся - успеть ускакать. Кончилось тем, что покупателю надоело ждать, он забрал свои деньги и уехал. Тогда наша кобылка, словно почувствовав, что опасность миновала, с чистой совестью вернулась к конюшням и дала себя поймать.

В табуне эта кобылка держалась отдельно, сама по себе. Может быть, после того, как она выросла в руках и пообщалась с людьми, ей было уже неинтересно общаться с себе подобными.

Осенью вернулись с ипподромов тренотделения, и разобрали весь полуторалетний молодняк, начав тренировать для ипподромных испытаний. Интересно, что к мнению табунщика в конезаводе тоже прислушиваются. Специально не спрашивают, но поскольку он изо дня в день несколько месяцев наблюдал за молодыми лошадьми, его слова воспринимают серьёзно. Я помню, как коллектив тренотделений разбирал молодых лошадей, а я стояла тут же, вместе с ними, и пробросила про одну лошадь:

- Хорошая кобылка. Энергичная, сильная, всё время впереди всех.

- Правда? - воодушевился парень, который со мной разговаривал. И пошёл к тренеру.

Через некоторое время я смотрю - именно это тренотделение, парням которого я высказала своё мнение, прибрало к себе мою протеже. Кличку лошади я уже не помню, но хорошо помню её саму. Была она тёмная, блёкло-гнедая, в сторону буланой, высоконогая и действительно очень энергичная, в себе уверенная, так что в табуне всегда держалась впереди, как вожак. Не знаю, насколько хорошие результаты она показывала в будущем, но надеюсь, что неплохие.

Ко времени возвращения тренотделений мы уже пасли маточный табун. В целом мы проработали на отъёме всего несколько месяцев, успев повидать все стороны этой работы, после чего перешли работать на маточную конюшню. Первой это сделала я, а за мной следом и Аллочка.

О том, как мы ушли пасти маточный табун, и о том, кто такая Конфетка

Поработав сперва конюхом, а потом табунщиком на отъёме, я по стечению обстоятельств первая перешла на маточное отделение. Один из отъёмовских конюхов пугал нас: "Не ходите, дети, в Африку гулять!", то есть, "Не ходите работать на маточную конюшню! Там у каждого конюха своя группа (7-8 голов), и он один должен их убирать каждый день!" Перешла я на маток. Убирала свою группу. Каждый день. Не страшно!

На отъёме, кстати, у нас был "коммунизм": все лошади были, как бы, общие и убирали за ними, "как бы" все вместе. На деле крутые мужики пили и бездельничали, а работали за всех те, кто помоложе, или поответственнее, то есть, такие как мы. Могу предположить, почему именно такая ситуация сложилась на отъёме: бригадиром там была женщина, а женщине сложно справиться с мужиками. Может, есть такие бабы, которые на селе командуют бригадами мужиков, и их слушаются, но мне в жизни ничего подобного не попадалось. И наша начальница с высшим образованием, постоянно вынуждена была идти на поводу у "крутых мужиков".

А вот на маточных конюшнях был бригадир мужеского пола. Фамилия его была - Молчан, так его все и называли. Его имени-отчества я припомнить не могу. Дядька он был серьёзный, основательный, высокий, центнер с лишним весу. С ним предпочитали не спорить, поэтому и порядка было больше, и убирали все, как полагается, каждый за своей конкретной группой лошадей.

На следующем снимке - маточные конюшни. Они соединены между собой и образуют небольшой комплекс. Если вы посмотрите внимательно, то увидите, что внешний вид конюшен разный. Дальний корпус, с более вычурным коньком крыши, построили на много лет раньше, чем ближний, более простой, на фасаде которого стоит дата: 1985 год. На дальней, более старой конюшне работала бригада цыган, и поэтому её называли "цыганской". Ближний, новый корпус, условно назывался "конюшней балтийцев".

Вы можете спросить: "Почему она называлась конюшней балтийцев?" Среди конюхов работал дяденька по имени Сергей, который в армии служил где-то на Балтике, и после того, как вернулся, за ним закрепилось соответствующее прозвище. Всю бригаду, в честь него, называли "балтийцами".

Фотография сделана с наших слайдов. К сожалению, мы так тщательно экономили плёнку, что этих уникальных кадров очень мало. Современный фотограф-любитель с такой проблемой не сталкивается, ведь на карте памяти в цифровом фотоаппарате места много, и можно "щёлкать" всё подряд. Кстати, всем настоятельно советую: есть возможность - не экономьте карту памяти, чтобы потом не сожалеть от того, что "была возможность", а вы ею не воспользовались. Может быть то, что вы фотографируете, исчезнет и через некоторое время это можно будет увидеть только на ваших снимках.

В начале 1990-х мы были "связаны" тридцатью шестью кадрами на плёнке обычного фотоаппарата, и купить новую плёнку не всегда представлялось возможным: в посёлке Восточный она не продавалась вообще, продавалась ли в Лабинске - не знаю, я ни разу в продаже не её видела. Плёнку мы привозили или нам присылали только из Ленинграда. Поэтому мы и привыкали экономить на каждом кадре. Жаль, что фотографий мало, но хорошо, что они вообще есть.

Конюшни "балтийцев" и "цыган" со стороны дороги, т.е. с противоположной стороны (теперь "балтийская" - слева, "цыганская" - справа). К сожалению, у нас в архиве фотографии с того же ракурса нет (фото из: google-панорамы, август 2013 года)

Но вернёмся на маточную конюшню. Я сразу же попала в компанию "балтийцев", что было кстати, поскольку я и сама - с Балтики, и наверное, родное проще прилепляется к родному. Работать с "балтийцами" было весело, и не обременительно. Там каждый знал своё дело и не навешивал его на других. Даже если случались форс-мажорные обстоятельства, они быстро разрешались. Например, приспичило одному из конюхов напиться в честь какого-то очередного праздника (в казачьей станице, как и в деревне это - обычное дело). Притащился он в вечернюю смену пьяный и заснул в пустом деннике. Я накормила вместе со своей и его группу тоже (почему именно я - не помню, наверное у меня было трудовое рвение). На следующее утро конюх проспался, и без всяких просьб с моей стороны, убрал обе группы: и свою, и мою. Вернул он долг "с процентами", так как утром работы гораздо больше. Увидев меня, конюх искренне удивился: "А что ты пришла? Я за тебя всё сделаю. Иди отдыхать!" - и я, счастливая, пошла отсыпаться, благодаря тому, что "коммунизм" до маточной конюшни ещё не добрался.

Итак, мы сейчас находимся внутри конезавода, в той его части, которая с дороги не видна. Лошадей на наших фотографиях выпускают после "дневной сиесты". Разумеется, никто это время так не называл, но кубанская "сиеста", как и испанская - вынужденное мероприятие: летом, когда температура поднимается порой до 50 градусов жары, посёлок как вымирает. На улице - ни людей, ни живности - никого. Все сидят по домам, чаще просто спят. На выпасе тоже пусто. Лошади прячутся в относительно прохладной конюшне. И только часам к двум-трём табун снова выгоняется на выпас, а чуть позже, когда жара надёжно спадает, жители посёлка начинают выползать, на свои огороды и по делам.

На фотографии, если приглядеться - там справа около конюшен виднеется такая маленькая фигурка одной из наших конюшенных бабушек. Это дневальная подгоняет табун. Рядом с ближайшими воротами конюшни лежит куча опилок. Опилки - подстилка дорогая. Их нужно покупать на какой-нибудь лесопилке, и если своей лесопилки в совхозе нет - то привозить опилки нужно издалека. На Кубани леса мало, так что с опилками ещё больше проблем. Их просто брать неоткуда. В основном в конезаводе стелили солому. Она своя, местная, да к тому же, для маленьких жеребят это и лучше: не надышатся опилочной пыли. Но опилки всё равно использовались. Если мне не изменяет память, их стелили жеребцам-производителям, в их шикарные, в двадцать квадратных метров, денники.

На куче свежих опилок каждая проходящая мимо лошадь норовила поваляться, и если позволять им это делать - они живо растащили бы всю кучу во все стороны. Поэтому кобыл прогоняли мимо кучи как можно быстрее, чтобы они не успевали в неё плюхнуться. Некоторые лошади делали это виртуозно: шла-шла с отсутствующим выражением на морде, чтобы конюха не заподозрили, что она собирается сделать, и даже в сторону кучи с опилками не смотрела, как вдруг поравнявшись с кучей - на бок плюх! - и уже катается. А к ней со всех сторон устремляются с воплями дневальные и конюха, размахивая руками и тяжёлыми предметами.

Когда я переходила на маточную конюшню, у меня была определённая цель: "сместить" тамошнего табунщика. Это был здоровый кудлатый рыжий мужик, который то и дело уходил в запои. По утрам часто опаздывал на работу часа на четыре. Если помните, рабочий день табунщика начинался в четыре часа утра - именно тогда выгоняли маточный табун на пастбище. Рыжий табунщик порой приходил только к восьми утра и матки терпеливо стояли эти четыре часа в душных денниках вместо того, чтобы разгуливать по выпасной леваде в утренней прохладе. Однако заменить прежнего табунщика было некем, как уже говорилось выше, идти в табунщики никто из конюхов не жаждал.

Итак, всё, что мне было нужно - это перейти на маток, и терпеливо ждать. Молчан тоже ждал, поскольку непьющая девушка, которая уже показала, что табунщиком работать может, устраивала его гораздо больше, чем пьющий прогульщик. В общей сложности я проработала конюхом на матках недели две, пока табунщик не исчез в очередной запой, на несколько дней, да так, что его по всему посёлку никто отыскать не мог. Терпение Молчана истощилось, и однажды утром я прихожу, как положено, к восьми часам, а он мне говорит: "Седлай лошадь и гони!" И я с радостью побежала чистить лошадь. Так я познакомилась наконец со своей новой напарницей по работе - маленькой, вредной лошадью с большим пастушьим опытом.

В первый же день работы я стала спрашивать, как её зовут. Но как ни странно, никто мне не мог ответить на этот вопрос. Сказали только, что предыдущий табунщик звал эту кобылу - Свинья (наверное, за характер). Поверить, что это - настоящая кличка, мы не могли. Лошадь называют как угодно, иногда очень по-дурацки: возьмите хотя бы чистокровных Гарнира, или Анилина с Газолином. Но я ни разу не встречала, чтобы хоть одну лошадь назвали - Свинья, или Боров, или Козёл (мы звали Казашку - Казой, но ведь не Козлихой). Я пыталась узнать, как же эту лошадь зовут по-настоящему, но никто толком не мог ответить на этот вопрос. И тогда я назвала её в меру своей фантазии - Конфеткой. Не знаю - почему. Наверное, потому, что она была маленькая (по сравнению с другими лошадьми), коричневатая и слегка квадратная из-за хорошей обмускуленности. Самое смешное, что кличка, данная мною, прижилась и с тех пор её так и звали - Конфеткой. При чём, абсолютно все: от бригадира до дневальных бабок и местных мальчишек, которые втихаря катались на Конфетке, когда нас не было рядом.

Примерно через год работы мы случайно узнали, что оказывается, по документам её зовут - История. Вполне нормальная кличка для лошади. Если бы я узнала об этом раньше, я бы так её и звала - Историей, но увы! Время было упущено и теперь её весь конезавод звал - Конфетка. Кличка прилипла, и осталась с лошадью, даже после того, как мы покинули конезавод.

Может быть, на выбор клички повлияло ещё и то, что в 1990 году в продаже никаких конфет не было, оставались одни только воспоминания о них! Было смешно, забавно и мило - назвать так свою лошадку. А ещё у лошади была очень интересная масть: буровато-рыже-песчаная, а когда она вылинивала - становилась "шоколадной" в яблоко. Кстати, так называемые "яблоки" на лошади - это признак хорошего состояния лошадиного организма. Когда лошадь сыта и здорова - яблоки на ней могут появляться при любой масти (рыжей, гнедой, вороной). Думаете, просто так лошадям в цирке, или на ответственные показы, зад "в шашечку" расчёсывают? Ничего подобного! "Шашечки" эти имитируют "яблоки", и должны усиливать впечатление сытой и здоровой лошади. А вот если морить лошадь голодом и довести до состояния клячи - даже серый в яблоко рысак все свои "яблоки" растеряет и будет просто серым.

Это у Конфеты (или Конфетки - как вам больше нравится) - обеденный перерыв. Она, кстати, любила перекусить всегда, везде и при малейшей возможности, за что я её совершенно не осуждаю. Работала-то Конфета каждый день, без выходных и праздников, в две смены по семь часов каждая, то есть - 14 часов в день. Вы когда-нибудь имели дело с лошадью, которая 14 часов в день ходила бы под седлом? Я - да. И я считаю, что настоящая, здоровая лошадь, на хорошей кормёжке, именно так и должна работать. Иначе наши предки не могли бы ходить в все свои военные походы, которые они предпринимали, и никакие монголо-татары до Руси бы просто не дошли, если бы их лошади не могли работать весь световой день. И никакие армии прошлых веков не могли бы пересекать всю Европу, и никакие ковбои не могли бы гнать скот через всю Америку. Мировая история была бы другой, если бы нормальная лошадь не могла провести под седлом весь световой день, т.е. эти несчастные 14 часов. Так что лошадь - это сильное, выносливое и покладистое животное, настоящий помощник человека, а не комнатная собачка, не игрушка для развлечения, и не способ просить подаяние "на пропитание бедным животным", как мы это часто видим сейчас. Но чтобы она была настоящей лошадью - её надо полноценно кормить и правильно содержать. Итак, вернёмся к Конфетке.

Сейчас, оглядывая её стати и вспоминая её нрав, я могу предположить, что она могла происходить от карабахских лошадей. Конечно, она не была чистопородной, но она достаточно приближена к стандартам этой, сильно пострадавшей за советский период, породы. Невысокая (около 144 см в холке) лошадь, шея её была средней длины, ноги сухие, короткие, хорошо обмускуленный корпус, сухая лёгкая, рельефная голова: большие глаза и ноздри, ушки с немного загнутыми внутрь кончиками. Карабахских лошадей рисовал Сверчков на своих картинах.

По одной из версий, любимая лошадь Петра I была именно карабахской породы. Если учесть, какой высоты был сам Пётр, можно себе представить, насколько выносливой и сильной была его Лизетта. Когда царь сидел на ней, его ноги висели почти до запястных суставов лошади.

О росте лошади трудно судить по сохранившимся чучелам животных Петра I, но если вы видели в зоологическом музее Санкт-Петербурга его лошадь Лизетту и его собаку-быкодава, то не могли не обратить внимания, что чучело собаки головой свободно достаёт до плеча чучела лошади.

Сейчас в карабахской породе различают два подтипа: лёгкие и длинноногие с изящным корпусом (верховые), и более коротконогие, плотные и массивные (верхово-вьючные). Мне думается, Конфета относилась ко второму типу. Я нашла такое описание породы, приведённое Ф. Шушинским из дореволюционной газеты "Кавказ" 1853 года выпуска: "Старая и лучшая порода этого завода известна под именем Сарулар, т. е. золотогнедые; они невелики ростом: <...> голова прекрасная, похожая на арабскую, выпуклые огненные глаза, отверстые ноздри, уши небольшие, но складные, шея хорошая; только горло бывает иногда с кадыком, и оттого, когда под седоком лошадь соберётся, шея похожа бывает на оленью; спина хорошо сложена, круп мясист, более круглый, нежели продолговатый, хвост прекрасный, грудь полная, берцы и окорока мускулистые, бока хорошо сложены, мускулы и жилы окороков видны и крепки, казанки иногда немного длинны; эти лошади никогда не засекаются" (Цит. по: Шушинский Ф. Шуша. Баку, 1968. с. 35-36).

Одна из наиболее известных сохранившихся фотографий карабахской лошади часто мелькает в сети Интернет. Я тоже не могу удержаться от того, чтобы не привести эту фотографию в своей статье.

Жеребец Альетмез из завода Хуршидбану Натаван (княгини Уцмиевой), премированный на Всероссийской выставке в 1867 году. Взято с сайта: http://www.sunhome.ru/foto/karabahskaya-loshad.html

Современные карабахские лошади сохранили лучшие черты своих дореволюционных предков. Ни "старания" советской власти, уничтожавшей всё, что, по мнению партийного руководства, представляло вред, ни тревожные военные события в Нагорном Карабахе, не смогли уничтожить эту породу полностью.

И эти же черты можно было проследить в нашей Конфете. Сравните голову карабахской кобылы с этой фотографии, и голову Конфеты.

Портрет плохонький, зато на нём хорошо видна её сухая, рельефная голова, и ушки с загнутыми кончиками. Соотношение глаза и ноздри к величине головы, постав головы на шее - всё говорит о том, что на предыдущей фотографии табуна карабахских кобыл, и на фотографии нашей Конфеты - одна и та же порода

Посмотрите, какая приятная, сильная лошадь. По этой фотографии как раз можно проследить черты породы. Круп скорее круглый, чем вытянутый, немного скошенный, сухие крепкие ноги, плотное туловище. Шея средней длины, голова лёгкая, с хорошо выраженным рельефом. Лошадь очень подтянутая, несмотря на то, что она уже жеребилась. У неё нет так называемого "сенного пуза", которое обычно наедают лошади, когда их рацион в основном состоит из сена, и при этом они мало работают (а много работать на одном сене у них сил нет).

Нашу Конфету привезли с гор. Как и в случае с Казашкой, её сменяли на какую-то конзаводскую лошадь. Я помню, как бригадир сказал о ней, что она "овечек пасла" и добавил: "Она не может ходить по каменистому грунту, когда ей камушки попадают в копыта, поэтому её нам и отдали". Эти его слова оказали мне медвежью услугу. Дело было вот в чём. Лошадь табунщика не куют. Даже когда скользко, грязно и дорога обледенела - всё равно! Как объяснил тот же Молчан, это делают потому, что табунщицкая лошадь может ударить кобылу из табуна и подковой случайно разорвать ей кожу. А удар некованой ногой, как правило, проходит без последствий. В том, что лошадь некованая, есть даже некоторые положительные стороны и для самого табунщика (если не считать отрицательных, когда лошадь грохается на ровном месте на ногу табунщику на обледеневшей дороге): если лошади попадает камушек в щель рядом со стрелкой копыта, на следующем шаге он сам вываливается. Ему там держаться не за что. Гораздо хуже, когда камень попадает между стрелкой и подковой и застревает там, так как край железа мешает ему выпасть. Но нам было бояться нечего - зловредному камню не за что было в некованом копыте зацепиться.

И если бы Молчан мне не сказал "про камушки", я бы наверное внимания не обратила на "демонстративную хромоту" Конфеты. Однако стоило Конфете чуть припасть на ногу - я, как предупреждённый человек, моментально с неё слетала, хватала "бедную лошадку" за ногу и самоотверженно выковыривала камушки.

Лошадь не дура, сразу просекла, что так можно сделать себе внеочередную паузу в работе и старательно изображала "забитые камнями копыта", даже если они уже успевали вывалиться к тому времени. Моего сменного табунщика никто об этом не предупреждал и потому во время его дежурства камушки в копыта Конфеты как-то подозрительно никогда не попадали.

К чести Конфеты нужно сказать, что во время ответственной работы, например, когда мы отбивали один табун от другого или перегоняли маток с жеребятами, она никогда не устраивала представления под названием: "Ни-ма-гу! Ну, ни-ма-гу! Камень жмёт!" Все эти выкрутасы происходили только в спокойной обстановке, когда мы брели куда-нибудь потихоньку, не торопясь, и у Конфеты появлялось время придумать что-то для развлечения.

Сейчас я догадываюсь, почему Конфету могли так охотно сменять её предыдущие владельцы. Она была хитрая, своенравная, да ещё и тугоуздая - с "железным" ртом, мало чувствительным к трензелю. А для пастьбы в горах нужно, чтобы лошадь была покладистая и добронравная. Так что прежние хозяева от Конфеты вполне могли отказаться, но не желая сразу говорить о её упрямстве, могли сослаться на то, что её копыта не переносят каменистого грунта. В конезаводе грунт мягкий - чернозём, камешки редко попадаются. И работа, хоть и ответственная, но всё-таки не столь напряжённая, как может быть на горных тропах.

Я уже упоминала, что Конфета была всего 144 см. в холке. Это была самая маленькая из всех лошадей, на которых я когда-либо ездила. Сейчас лошадей таких габаритов называют "поло-пони".

Посмотрите - ну просто микро-лошадь какая-то! Она, правда голову опустила и с увлечением ест, но в таком положении особенно хорошо видно, какая же она всё-таки маленькая!

Зато вопреки росту, она была сильная и мощная, мускульно очень развитая. Лопала она три ведра овса в день (я подразумеваю настоящее 12-ти литровое ведро, а не "солдатскую кружечку", как в некоторых современных КСК), плюс - конюха выгребали Конфете из чужих кормушек то, что не проедали остальные лошади. В конезаводе вообще считалось, что рабочая лошадь должна питаться "до отвала", сколько хочет - столько ест! Она ведь работает круглый год без выходных и праздников, без стоячих дней, в две смены, по 12-14 часов в сутки. И хорошая кормёжка делала своё дело: несмотря на отсутствие выходных, я ни разу не видела Конфету утомлённой или усталой. При этом, стоило ей постоять по какой-то причине сутки без дела (например, лошадям сделали прививку и их сегодня не выгоняют) - и всё, на следующий день жди представления под названием: "Держите меня семеро!" Да что день! Половины дня хватало, чтобы выйдя из конюшни, Конфета начинала гарцевать и, задрав как можно выше голову и хвост, подпрыгивать на месте от избытка сил.

Я так подробно пишу обо всём, потому что Конфета была моей любимой лошадью. Несмотря на временные разногласия, которые между нами иногда случались, мы идеально подходили друг к другу, и по темпераменту, и по "взгляду на жизнь". А главное - она очень быстро стала ориентирована именно на меня. Мне и до Конфеты нравились некоторые лошади, но им самим было совершенно всё равно, я ли с ними работаю, или кто-то другой. Лошадь, по сути, должна вести себя как охотничья собака: кто с ней на охоту пошёл - тот и хозяин. Но Конфета - она не просто меня знала и отличала от всех, я была единственным человеком, которого она приветствовала ржанием, стоило мне подойти в дверям конюшни. Я бы сама не обратила внимания, если бы мне об этом несколько раз не говорили конюха и бабки-дневальные: "Она тебя слышит и сразу голос подаёт. Только тебе, больше никому". Вот что было интересно. И когда я подходила к деннику, эта сытая лошадь (которую, кстати, не я кормила, а кормили конюха, так что "ржание на овёс" исключается), высовывала нос между прутьев денника и негромко говорила: "Гы-гы-гы!.."

На следующих фотографиях мы с Конфетой вовсе не конфликтуем. Это мы немножко позируем: я пыталась, ради кадра, поднять Конфету на дыбы. Что получилось - видите сами:

На второй фотографии хорошо видно, какая у Конфетки широкая грудь. В динамике движения эта лошадь казалась ещё мощнее, потому что все её наработанные мышцы рельефно ходили под кожей при каждом движении. Конечно, для чистопородной карабахской лошади она смотрится тяжеловатой, но черты породы в ней хорошо заметны.

В ХХ веке сильно страдали многие породы лошадей, некоторые из них насчитывали столетия селекционной работы. И дело тут даже не в желании советской власти провести огульную коллективизацию и повсюду механизировать сельское хозяйство. Часто древние породы среднеазиатских лошадей признавались "бесполезными и негодными" только потому, что на этих лошадях могло передвигаться басмачество - отряды сопротивления коммунистической власти. И потому физически уничтожив лошадей в аулах, большевики надеялись этим пресечь и басмачество, рассуждая, что недовольным не на чем будет ускакать в горы, не на чем будет устраивать вылазки или нападения на комиссарские отряды. Карабахскиа порода попала в этот же разряд. Её признали "негодной для нужд Красной армии, слабой, плохо приспосабливаемой к другому климату и мало выносливой", это означало, что новому советскому государству следовало от этой породы избавиться. И никто не смел возразить, что карабахской лошади приписали черты, прямо противоположные тем, которыми она на самом деле обладала. Посудите сами: никто бы не стал столетиями разводить исключительно слабую и легко утомляющуюся породу для работы в горах, где как раз требуется сила, смелость и выносливость, где климат непредсказуемо меняется от жары до ледяного ветра и бури, а подъёмы и спуски требуют сноровки и крепости от костей и связок. Такого просто быть не может! Итак, порода сохранялись лишь благодаря энтузиазму отдельных неравнодушных людей и сейчас нуждается в восстановлении. Чистопородных лошадей осталось очень мало, чаще в местных лошадях присутствует лишь примесь карабахской крови, как в нашей Конфете.

Кстати, карабахская порода - одна из восточных пород, которые использовались при выведении донской лошади. Чисто внешне в дончаках иногда хорошо видны черты карабахской лошади.

Посмотрите на морду этого коня. Она сухая, рельефная, соотношение глаза и ноздри к величине головы схоже с соотношением оных у карабахской лошади. Шея почти прямая, но изящная, средней длины. Круп круглый, немного скошенный, сухие ноги. Хотя лошадь значительно крупнее, но она сохраняет пропорции карабахской породы.

О Конфетином умении делать выводы

Как я уже говорила, Конфетка была очень умной лошадью. Время от времени она демонстрировала умение устанавливать причинно-следственную связь и делать выводы получше некоторых людей. Я хочу рассказать одну маленькую историю, которая произошла рядом с нашей поселковой столовой, со мной и Конфетой в главных ролях. Было это осенью, в первый год нашей работы. Как раз вернулись с ипподромов тренотделения.

Иногда мы здесь обедали. Невдалеке от Восточного проходила трасса, по которой шли грузовые машины. Шофера обедали вместе с нами, потому что эта маленькая столовая была единственной на весь посёлок. Кормили в ней - так себе: порции были маленькие и дорогие. Так казалось нам, двум девушкам, но шофера ухитрялись этими порциями наедаться. Может быть, им было проще, потому что посёлок Восточный на их пути оказывался всего лишь одной из кратких остановок, и ничто не мешало им перекусить ещё несколько раз в каждом таком посёлке, через который они следуют. Как говорится: "курочка по зёрнышку клюёт", а вырастает бройлерная тушка.

Однажды я приехала в середине дня, пообедать. Конфету я привязала к деревцу рядом со столовой. Одновременно со мной обедали несколько ребят с тренотделения. И вот, я закончила трапезу, вышла и направилась к своей лошади. Может быть, мне и показалось странным, что наши парни-конники расселись после обеда на крылечке, и явно чего-то ждут, глядя как бы и мимо меня, но непременно в мою сторону. Однако, я не придала этому значения.

Я подошла к лошади, отвязала её, и уже собралась сунуть ногу в стремя, как вдруг - Конфета сделала шаг в сторону и не дала мне это сделать. Характер у Конфеты был весьма своеобразный и иногда она позволяла себе "шуточки", но я не помню, чтобы до этого она хоть раз не давала на себя сесть. Это было не в её стиле. Я рассердилась, прикрикнула на неё, и сделала вторую попытку. Конфета снова сделала шаг в сторону раньше, чем я успела поднять ногу.

- Стой, тебе говорят! - крикнула я, в очередной раз одёрнула лошадь, и сделала третью попытку... с тем же результатом.

Тут я задумалась, и наконец заметила, что странным поведением в этот день отличается не только моя лошадь, но и ребята с тренотделения, которые по-прежнему сидели тихо на ступеньках крыльца. И вид у них был такой, словно сейчас перед ними разыграется представление, оркестр последний раз проверяет инструменты, и вот-вот поднимется занавес!

До этого момента Конфета со мной лично "пошутила" всего один раз, в первый день нашего с ней знакомства, когда я слезла с неё и случайно отпустила повод. Стоило мне попытаться подойти, как Конфета бодрым шагом устремлялась от меня. Останавливалась я - останавливалась и Конфета. Я никак не могла её догнать, и ходила за ней минуты три, прежде чем она поняла, что я не отвяжусь, сдалась и позволила себя поймать. А может, ей просто надоело, тем более, что подобные фокусы были не совсем в её характере. В дальнейшем мы так с ней подружились, что я совершенно спокойно могла бросить её не привязанную - и она никуда не уходила, и не делала попыток от меня удрать. А тут вдруг, через несколько месяцев совместной работы (!), ей взбрело в голову не давать на себя садиться!

Заподозрив неладное я решила проверить, что не так с моей лошадью. Я взялась за седло, отогнула кожаное крыло - и обнаружила ту самую причину, о которой уже изнамекалась моя лошадь! Молодые люди, ради смеха, расстегнули мне абсолютно все пряжки, до каких дотянулись: на подпругах, на стременах... Ремешки не вытащили, чтобы было незаметно, а оставили висеть свободно. Если бы я полезла на лошадь - седло поехало бы вниз, под брюхо лошади и я бы свалилась вместе с ним. Конфета суть манипуляций наших жокеев прекрасно поняла, и спасала меня от конфуза, а себя - от неприятных ощущения, потому что лошади тоже не доставляет удовольствие, когда седло на ней съезжает набок.

Оставалось только укоризненно покачать головой в адрес наших мальчишек, и застегнуть всё, что было расстёгнуто. После этого Конфета уже не шелохнулась, спокойно дав мне на себя залезть. Фокус не удался! Благодаря умной лошади.

Сейчас я подумала, что подобный трюк, время от времени, обыгрывается в кино, например в "Неуловимых мстителях" или в фильме "Не бойся, я с тобой!": храбрый главный герой, чтобы не дать "врагам" отправиться в погоню, пролезает под лошадиными животами у коновязи, расстёгивает подпруги (или подрезает), после чего спасает товарища (или товарищей), и они вместе удирают, а когда "враги" кидаются к своим лошадям и пытаются на них залезть - сёдла у них уезжают, и они все падают, теряя время. Вот вопрос: много можно найти лошадей, которые в подобном случае "предупредили" бы хозяев о том, что сесть в седло не удастся? Мне почему-то кажется, что немного.

О лошадином материнском инстинкте, и о тёпленькой водичке

Жизнь конезавода полна всяческих приключений. Даже если не происходит ничего из ряду вон выходящего, практически каждый день можно наблюдать что-нибудь интересное, достойное внимания. Мы часто описывали свою жизнь и работу одной нашей подруге по институту, которая осталась в Ленинграде. К сожалению, наши письма ей сохранить не удалось, и мне сейчас приходится собирать воспоминания по крупицам. Двадцать пять лет - большой промежуток времени, и события 1990-1991 годов изрядно истёрлись в моей памяти. Но кое-что удаётся припомнить.

Все лошади разные, но есть у них и общие черты. Когда перед твоими глазами изо дня в день больше ста голов (не считая жеребят), наблюдать за ними очень интересно. Вот например, большинство кобыл к жеребятам очень привязаны. Это понятно, каждая нормальная мать любит своего детёныша. Но попадались нам и извращенки вроде одной рыжей кобылы, которую кажется, звали Элиста. Эта зловредная лошадь била своих жеребят, когда ей приносили овёс. Конюхам приходилось стоять в деннике и караулить, чтобы кобыла не трогала жеребёнка, пока ест, и ему самому ставили отдельную маленькую кормушечку в стороне, чтобы он приучался к "взрослому" корму. Конюха говорили, что минимум двух своих предыдущих жеребят эта кобыла покалечила (или убила), по всей видимости, не желая, чтобы они подходили к её кормушке. Так что и среди лошадей материнский инстинкт бывает недостаточно развит. Но всё-таки на целый табун в сто голов кобыла вроде Элисты была редкостным, я бы даже сказала, уникальным исключением.

Ещё я убедилась, что каждая холостая кобыла мечтает о собственном жеребёнке. Из-за этого иногда случаются курьёзы. Обычно готовую вот-вот ожеребиться кобылу из денника на выпас не отпускают, но как-то раз конюха не доглядели, и выпустили такую матку. Я, как на зло, именно в этот момент оставила табун на выпасе и поехала обедать. Погода была тихая, кобылы стояли спокойно, да и отсутствовала я совсем недолго. Возвращаюсь - полна левада народу! Посреди выпаса стоит пароконная бричка, конюха руками машут и бегают вокруг неё по малому кругу, лошади вокруг них - по большому. Оказывается, кобыла взяла - да и ожеребилась в ложбинке неподалёку от посадки. А остальные холостые лошади, которые при этом присутствовали, крайне этим процессом заинтересовались. Им будто бы всем хотелось, чтобы это был именно их жеребёнок, и они лезли наперебой к малышу. Хорошо ещё, что конюха заметили отсутствие жерёбой кобылы в конюшне, и вышли посмотреть, что делается. Кое-как им удалось отогнать лезущих к роженице маток, погрузить жеребёнка в бричку, забрать его мамашу - и поскорее убраться с выпаса обратно в конюшню.

Ко мне, кстати, никаких претензий не было. Табунщик не обязан надзирать за конюхами, не отпустили ли они кобыл, у которых на денниках написано "Не выпускать!"

В центральной части каждой конюшни расположен манеж. Его на снимке хорошо видно.

В конезаводе я столкнулась с ещё одним явлением, прямо противоположным тому, к чему мы привыкаем в прокате. Приезжаешь на лошади с выпаса, после нескольких часов активной работы, и совершенно её не отшагиваешь, а сразу же поишь и ставишь в денник, где её уже ждёт овёс в кормушке. Наши городские кондевочки тут же бы закатили истерику, увидев такое. Но в конезаводе с лошадьми, которых никто не отшагивал, которых сразу после работы поили и кормили до отвала - никогда ничего не случалось.

Я обещала, что буду много говорить о Конфетке. Самое время начать. У Конфеты был правильный подход к жизни: как можно больше есть и как меньше работать. Когда они могла есть - она всегда ела, а когда можно было не работать - всегда отдыхала. Поэтому она была здоровая и сильная, никогда не болела, и когда требовалось - могла бегать быстрее чистокровок. Разумеется, это были не все её особенности. Я уже упоминала, что характер у неё был ужасный.

Я подумала: сейчас перечислю все черты, присущие Конфетиному характеру, и кто-нибудь скажет - "Дурноезжая лошадь!". Но не торопитесь навешивать ярлыки, потому что сытая лошадь дурноезжей не бывает. Своенравной - да, а дурноезжей - нет. Дурноезжесть - удел лошадей голодных, потому что они готовы убиться, но не работать. У них просто нет сил на работу, и они стараются облегчить себе жизнь. А поскольку лошадь - существо наблюдательное и чуткое, она быстро понимает, что легче всего избавиться от нагрузки - если как следует напугать всадника. Особенно неопытного.

Да, Конфета была вредная, ленивая, тугоуздая лошадь, которая без палочки любым аллюром идёт так, что проще её на себе тащить, чем на ней ехать. А с палочкой на Конфету садиться боялись, потому что на удар палочки она выдавала "козла" - подскакивала задними ногами так, что легко могла сбросить. Она вообще сбрасывала мастерски, и если ставила себе цель избавиться от всадника, проделывала это на два счёта: "раз" - привстала на дыбки, "два" - "козёл" - и человек вылетает из седла, как с катапульты. Главное, делала это Конфета всегда неожиданно, подловив нужный момент, резко, чётко, и не оставляя седоку никаких шансов.

Летали с Конфеты и парни тренотделения, и даже новый начкон (которого на второй год нашей работы "сослали" из Москвы в "Лабинский"). Как большинство опытных лошадей, она не терпела, когда всадники на ней выпендриваются. Как только человек демонстративно начинал из себя строить крутого - лошадь тут же сама начинала его "строить", чтобы не задавался. Я полагаю, что лошадь просто напоминает человеку, что она - большое и очень сильное животное, против которого сам человек - былинка против ветра. Подчиняется лошадь человеку потому, что дана она ему в подмогу, как верный помощник и терпеливый слуга. Но не уважать её силу - глупо и опасно.

Как-то по случаю большого праздника Конфету попросили отдать на костюмированное представление (мне вместо неё выдали только что объезженного мерина). И вот проезжал мимо левады на Конфете один молодой парень - жокей с тренотделения, весь разодетый под кубанского казака, и заметил, что я на него смотрю. Для эффекта парень приосанился, и хлоп Конфету нагайкой! А она ему: "раз-два" с перекатом! И парень улетел в кусты. Буквально! Головой вниз! Потом он из кустов вылез, поймал лошадь, и дальше уже поскакал, не делая резких движений.

Иногда я задумываюсь: почему у нас с Конфетой сложились совсем иные отношения? Наверное, дело в том, что мы не выпендривались, понимая, что ещё далеко не всё знаем и умеем. И знакомство наше с ней состоялось на общей работе, а не во время праздного желания покататься. Так бывает, что вы поначалу становитесь с кем-то коллегами по общему делу, а уже потом знакомитесь ближе, начинаете находить общие интересы и вне рабочего времени - и через некоторое время понимаете, что приобрели в лице своего коллеги ещё и товарища, а порой и друга. С Конфетой мне повезло: мы сперва стали работать, потом подружились - и только после этого начали совместно развлекаться. Но о развлечениях - чуть позже.

В работе у нас с Конфетой выработался очень удобный компромисс, который устраивал обе стороны: в чём-то мы принимали её условия, в чём-то она - наши. У других людей так не получалось. Помню, мы взяли выходной и уехали на сутки, и вместо нас послали пасти табун одного из конюхов. Приезжаем мы обратно, а он нам жалуется на неповторимом южном диалекте: "Наконец-то вы вернулись! А то пасти невозможно: лошади нáсаются и нáсаются, а Конфетка - не бегит!" Но были и исключения. Об одном я как раз хочу рассказать.

Я сейчас точно не помню, была ли это поздняя осень, или ранняя весна. Точно помню, что это был первый год работы, и с Конфетой мы были знакомы недолго. В конезавод, навестить старых знакомых, зашла женщина средних лет, сейчас я бы сказала - между сорока и пятьюдесятью. Я сразу обратила на неё внимание, потому что выглядела она - как настоящая валькирия! Высокая, подтянутая, мощная, с широкоскулым лицом и "финскими" глазами, решительная и крутая. Про неё рассказывали, что когда-то она работала на конезаводе, а потом вроде бы переехала в другой посёлок. Её на нашей конюшне хорошо знали, и едва она появилась, мне тут же "по секрету" сообщили, что круче неё наездников нет, и ни один мужик с ней не сравнится! Не верить у меня повода не было, тем более, что говорили мне это сами же мужики. Жаль, что я не запомнила даже имени этой интересной женщины.

В тот день молодняк выпускали на большой выпас первый раз, и "валькирия" взялась помочь. Она попросила у меня Конфету, и с группой других конюхов отправилась в леваду. Естественно, молоденькие лошадки сорвались и принялись носиться, опьянённые открывшимся перед ними бескрайним простором кубанской степи. В задачу конюхов входило завернуть их так, чтобы они начали бегать по кругу и успокоились. Не потому, что им бегать нельзя, или они могут себя загнать, а потому, что левада хоть и большая, но галопом её можно пролететь в пятнадцать секунд, и не заметив. А за левадой - проволочная ограда, канава, дорога и снова канава, ещё больше и глубже. Если табун разбежится - лошади могут просто снести проволоку, и поломать себе ноги. Поэтому конюха собрались, подседлали всех рабочих лошадей, сколько есть, и поскакали вокруг табуна, чтобы не давать ему сильно разбегаться.

Я наблюдала эту картину издали, и не могла не заметить, что Конфета летает впереди всех лошадей с такой скоростью, какая мне и не снилась, можно сказать, трудится, не покладая копыт! Несмотря на то, что я не дала гостье палочку. Эту самую палочку можно за весь день ни разу из-за голенища сапога не вытащить, но лошадь должна непременно знать, что она у тебя есть и ты в любой момент можешь ею воспользоваться - тогда послушание гарантировано! Но наша славная гостья носилась на Конфете со страшной скоростью, быстрее всех чистокровок, без всякой палочки! Когда она вернулась к конюшням, Конфета была как водой облита, так она выложилась на выпасе. Вернув мне лошадь, гостья пробросила, как-то буднично, словно была уверена, что мне это пригодится: "С ней надо смелее, решительнее". Мне, кстати, тогда любой дельный совет был не лишним, потому что пасти я начала не так давно, и ещё не со всеми тонкостями этого дела освоилась.

"Валькирия" удалилась, а я подумала, что погода стоит холодная, и надо мою лошадь отшагать. Так ведь положено: нас в конно-спортивной секции так учили. Я не заметила, чтобы она как-то особо устала или запыхалась, но ведь мокрая же! И вот, я на Конфете старательно шагаю, потому что как же её ставить в денник, когда с неё пот ручьями бежит? А мне бригадир машет рукой и говорит: "Что ты её отшагиваешь? Нормальный конь сам себя в деннике отшагает!" Он так сказал вовсе не потому, что лошадь табунщика - это не дорогостоящая чистокровка, и её не жалко. Очень даже жалко! В конезаводе каждая рабочая лошадь на счету и никто не хочет её терять. Просто сытая и здоровая лошадь действительно не нуждается в том, чтобы её отдельно отшагивать, даже если погода холодная, а она по какой-то рабочей надобности взмокла. Я бригадира послушалась и лошадь отвела в денник. Ничего с ней не случилось! Абсолютно ничего! Кроме того, что она плотно покушала и самостоятельно обсохла. А я и слова бригадира, и фразу гостьи-валькирии запомнила. Пригодилось.

Очень нравился мне климат Кубани, там можно круглый год обходиться без зимней одежды. Но бывали моменты, когда температура падала ниже нуля, и вода в уличных поилках замерзала, так что приходилось конюхам расколачивать лёд, чтобы лошади могли пить. Было и такое, что вода замерзала прямо в водопроводной трубе. Она поднималась к поилкам из земли и на конце её был кран с вентилем. Если надземная часть трубы замерзала - приходилось обкладывать её соломой и поджигать, чтобы лёд растаял. Под землёй при той погоде, которая обычно стояла в конезаводе, ничего, конечно же, не промерзало.

Однажды труба замёрзла, конюха обложили трубу сеном, подожгли - а вода не идёт. Наш бригадир, Молчан, наклонился и стал заглядывать в дырочку крана. Зачем - не знаю, кроме зияющего чёрного отверстия в ней ничего не было видно. По всей видимости, он надеялся разглядеть там воду. И тут кран с шипением как плюнет ему прямо в лицо! Молчан, утираясь, философски прокомментировал (как Ипполит из "Иронии судьбы..."): "О, тёпленькая пошла!"

О лошадях, белой акации, и о том, что табунщик - страшный зверь

Фотография со слайда, из архива авторов: лошади, напившись, повернули в сторону выпаса, и пока пьёт следующая группа - торопятся пожевать спорыша. 1991 год

Когда-то я знала всех маток "в лицо и по именам", но увы, прошло слишком много времени, узнаю сейчас, спустя двадцать пять лет, только единицы. Тем более по старым фотографиям.

Мне кажется, что крупная тёмно-гнедая (почти вороная) лошадь в центре кадра, что виднеется наполовину из-за гнедой лошади с жеребёнком - это одноглазая кобыла из той группы, за которой я ухаживала когда ещё работала конюхом. Звали её не то Эдна, не то Эрна. Точно уже не припомнить. Нам сказали, что одного глаза она лишилась, выколов его в посадке о колючку местной белой акации. С тех пор, когда мне когда приходилось лезть вслед за лошадьми в эту посадку, чтобы их оттуда выгнать, меня всё время преследовала воображаемая картина: огромные ветвистые колючки акации, а на них - глаза, глаза...

Белая акация - дерево очень красивое, высокое почти как тополь. Весной на нём распускаются гроздья душистых цветов, а осенью свешиваются длинные стручки сантиметров в 30. Но колючки у акации растут везде и всюду, даже прямо из ствола. И тоже гроздьями:

Проведя скрупулёзное исследование в сети Интернет, я пришла к выводу, что у нас в посадке росло два схожих дерева из семейства бобовых: Робиния ложноакациевая и Гледичия трёхколючковая. На первой весной висят гроздья душистых цветов, но шипы мелкие и не больше двух сантиметров в длину, а у второй - соцветия желтовато-зеленоватые, неяркие и их почти не видно, зато колючки те самые - огромные и ветвистые. И то, и другое растение завезено в Европу из Северной Америки, и пользуется популярностью там, где нужно укрепить почву и высадить заградительную полосу.

Я не знаю, зачем именно лошади так упорно лезли в посадки. Может, просто искали тень, или надеялись, что среди деревьев и кустов растёт нечто особенно вкусное. А может быть, им было просто интересно "позлить" табунщика и посмотреть, как он будет кричать, махать руками, лезть в посадку и пытаться выгнать оттуда лошадей, а лошади при этом будут делать вид, что не понимают, чего от них хотят. Сытая лошадь, которая целый день только и делает, что отдыхает и пасётся, может чисто из шалости начать искать себе развлечения. А поскольку на выпасе с кобылами - только табунщик, и посторонние люди заглядывают крайне редко - остаётся только искать, чем бы досадить табунщику.

Мне нравится эта фотография, потому что на ней хорошо видна одна характерная особенность. Я давно уже обратила внимание, что большинство животных, если они не больны и нормально развиты, всегда стараются при ходьбе ставить ноги в одну линию. То есть, под свой центр тяжести. На этой фотографии хорошо видно, что Конфета, когда шагает по дороге, действительно ставит ноги "след в след". Для человека такой способ ходьбы тоже удобен, и если так идти - это со стороны выглядит гораздо изящнее, чем если расставлять ноги, переваливаясь из стороны в сторону. Правда, тут нужна оговорка: я говорю о хорошо развитых лошадях и людях, потому что одры и доходяги ковыляют не лучше старых бабушек, с больными суставами, и они вынуждены расставлять ноги пошире для устойчивости, и потому переваливаются с боку на бок. Они уже просто не в состоянии ставить ноги строго под центр тяжести, и бредут, как получается.

Не могу удержаться и не показать, как участок дороги с нашей фотографии выглядел через 22 года, в 2013 году:

Поворот от прохода между конюшнями и шпрингартеном, на дорогу к воротам левады (фото из: google-панорамы, август 2013 года). Впереди справа виднеются остатки навеса для хранения сена, он обозначен цифрой 33

Кстати, четверть века назад, вдоль дороги со стороны левады шли столбы с фонарями. Если судить по фото из google - осталась только линия электропередач со стороны конюшен, а фонарей уже нет. Даже столбов от них не осталось. Всё меняется...

Единственная серая матка в табуне - это Разборка. Для чистокровной верховой породы серая масть не свойственна, хотя я слышала в своё время, что есть линии, в которых попадаются серые лошади. Разборка была представительница такой линии.

В леваде. Подгоняем лошадей, чтобы они не останавливались на входе, где траву уже всю съели и повытоптали. Когда лошади собирались у изгороди неподалёку от входа, бригадир говорил: "Что они у вас там делают? Газеты читают?" Это была любимая присказка в конезаводе

Отгонять лошадей от загородки вглубь левад приходилось ещё и потому, что они очень любили "изучать технику": совсем недалеко от левады располагался машинно-тракторный парк. С дороги левада была хорошо огорожена, но примерно метров через двести вглубь левады было место, забор исчезал, и через небольшую канавку можно было спокойно пройти на площадку, где стоят трактора. Если только весь табун оказывался в этой части выпаса - за лошадьми нужно было смотреть в оба. Чуть зазеваешься - они непременно заберутся на площадку с техникой! Ровным счётом ничего интересного там не было - ни травы хорошей, ни других съедобных вещей, но всё равно лошади чрезвычайно любили там бродить. Наверное по принципу: "Запретный плод слаще", и если к тракторам не пускают - значит, именно туда и надо!

Интересно было их оттуда выгонять. Иногда у меня создавалось впечатление, что для лошади табунщик - самый страшный зверь. Даже когда пешком, без лошади, он - поставленная над табуном власть. Много раз было такое, что заходишь на площадку с тракторами со стороны посёлка, и видишь, что по ней бродят лошади. Просто останавливаешься на видном месте и молча ждёшь. Ничего не делаешь! Вдруг одна лошадь краем глаза замечает табунщика.

"А-а-а! Табунщик подкрался!" - паникует лошадь - и - тыдых-тыдых-тыдых! - выносится галопом обратно на выпас.

На её топот ещё парочка лошадей поднимают головы - видят табунщика, мысленно восклицают: "А-а-а-а!" - и - тыдых-тыдых-тыдых! - несутся следом. На их топот начинают оглядываться остальные - и через минуту весь табун, как ошпаренный, вырывается на выпас, и отбегает как можно дальше. Вроде как: "Нас там не было".

Чего им бояться?! Особенно если табунщик пешком. Невозможно двумя человеческими ногами ни догнать, ни тем более пнуть хоть одну лошадь, но почему-то они всё равно приходят в панику от того, что "не туда" залезли. Мне казалось, что отчасти, они так развлекаются. Но дисциплина заложена где-то в подсознании лошади как стадного животного. В природе они слушаются жеребца, а когда жеребца нет - слушаются табунщика.

Однако, лошади так бурно реагируют только на табунщика, а вовсе не на любого случайного человека, появившегося на выпасе. Посторонних людей они всерьёз не воспринимают. Был как-то раз смешной случай, когда местная бабка набрала в одной из посадок хвороста, нагрузила себе на спину и пошла через леваду. Лошади её увидели, и тут же двинулись следом, словно вот именно те самые прутья, которые бабка уносит - это самый сладкий деликатес! Понемногу они бабку догнали, и принялись по-очереди дёргать из её связки прутья, так что бедная бабка отмахивалась-отмахивалась, да и вынуждена была припустить от лошадей бегом. Иначе они бы ей весь её хворост по веточкам растащили. Что в этот момент делал табунщик? Стоял в сторонке и спокойно наблюдал. Кидаться спасать бабкин хворост - только лишнюю панику поднимать.

Не особо-то лошади пугались и других людей, даже работников конезавода: конюхам и дневальным требовалось куда больше усилий, чтобы добиться того, что у табунщика получалось само собой.

Кстати, по нашим фотографиям видно, что я, спустя год работы, уже сижу по-другому и руку с поводьями держу над шеей лошади. Правда, на некоторых снимках у меня казачье седло. Я о нём потом расскажу, а сейчас скажу лишь, что хорошее спортивное седло всё-таки удобнее. Это я вам говорю, как человек, который много часов провёл и в том, и в другом. А хуже всех - строевик! На нём мне тоже немало пришлось поездить. Этот "ширпотреб" для Красной армии клепали быстро, так что было не до качества. Получилось грубо, но прочно: можно было посадить любого неумеху - и он бы не свалился, да ещё поклажу на седле вёз. Когда я только начинала учиться ездить - мне достался именно строевик, и я некоторое время ни в какую не желала пересаживаться в спортивное седло, которое после строевика казалось неудобным. Слишком гладкое, даже зацепиться в нём не за что! И только научившись ездить, я оценила, насколько лучше и гармоничнее спортивное седло по сравнению со строевиком.

До революции строевых сёдел не существовало, так что этим изобретением мы обязаны "юной стране советов". Я к сожалению не нашла информации о так называемом строевом, или кавалерийском седле, когда и кем оно было введено в употребление, а нашла только "хвалебные гимны" в его честь. Может быть, для туризма оно и подходит, не спорю. Новичка на него посадить безопаснее, ему будет за что держаться, чтобы не упасть. На строевик можно повесить рюкзаки или арчимаки, навертеть ещё какую-то необходимую поклажу, свёрнутую палатку, например. Широкие "лавки" седла предназначены, чтобы равномерно распределить нагрузку на спину лошади, однако, в любом конно-туристическом походе советских времён, лошади под строевиками всё равно сбивали себе спины. Наверное, решающим было то, что строевик прост и дёшев в изготовлении. Возможно при необходимости, я взялась бы сама сделать примитивный строевик, будь под рукой нужные материалы. Никакое другое седло дилетант сам не изготовит. Вот только контакт с лошадью на строевике минимальный. Оно жёсткое, твёрдое, с деревянным остовом... Какой уж тут контакт?

О взаимоотношениях табунщицких лошадей между собой

У каждой лошади, как и у человека, свой характер, свои странности, и своё отношение к себе подобным. Например, Вакса никогда не конфликтовала с людьми, зато она терпеть не могла других лошадей, и совершенно зверски грызла их при любой возможности. Особенно после того, как у неё самой родился жеребёнок. За ней постоянно приходилось приглядывать, чтобы вовремя удержать. Иначе она улучшала момент, делала скачок вперёд и вцеплялась зубами в самое уязвимое сзади место - под коленку. Раздавался оглушительный треск сорвавшихся с чужой шкуры ваксиных зубов - и лошадь припускала от неё на максимальной скорости, стараясь держать свои "подколенки" как можно дальше от неё. Для табунщика такое поведение лошади не слишком удобно, потому что непредсказуемо. Вдруг ни с того ни с сего, спокойно шагающая под тобой лошадь делает резкий бросок вперёд и вцепляется в свою жертву. Всегда существует опасность, что жертва попытается отбить атаку, а попадёт не по злобной лошади, а по сидящему на ней табунщику. Обычно, когда лошадь бьёт именно человека - она делает это вполсилы, соразмеряя силу удара с комплекцией человека. Поверьте моему слову, даже если вас били лошади и вам было очень больно - вы вряд ли испытывали на себе даже треть настоящей лошадиной силы. Это понимаешь, если подворачиваешься под удар лошади, которая целила в другую лошадь. Тут всё может закончиться очень серьёзными последствиями. Человек - не лошадь, у него и кости более хрупкие, и кожа тоньше, и запас прочности в разы меньше. Поэтому попытки Ваксы грызть других лошадей приходилось отслеживать и пресекать.

Вакса не любила всех без исключения лошадей, в том числе и тех, которые подобно ей, работали под седлом табунщика. Никакого чувства товарищества в ней не было. Помню, что одно время я уже пасла взрослых кобыл - маток с жеребятами, а Аллочка всё ещё работала на отъёме, и на выпасе мы встречались. Табуны спокойно паслись. Казашка, на которой сначала пасла Аллочка, очень дружила с Конфетой. Эти две кобылы спокойно ходили рядом, чесали друг другу холки, можно было легко ехать на одной лошади, а вторую вести рядом в поводу. Аллочка ради спортивного интереса даже пересаживалась на ходу с одной лошади на другую. Конфета и Казашка для таких финтов были идеальной парой. А вот с Ваксой у Конфеты такого взаимопонимания не получалось ни в какую!

Когда мы ехали рядом: я на Конфете, а Аллочка на Ваксе, Конфета всё время шарахалась в сторону и подходить к Ваксе ближе, чем на метр. Аллочка недоумевала, почему я никак не могу поехать рядом, чтобы можно было спокойно разговаривать? Я отвечала: "Так Вакса Конфету всё время норовит покусать!" Аллочка сперва не поверила, тогда я предложила: "Давай поменяемся лошадьми и посмотришь, что выделывает Вакса". Стоп 1 Мы поменялись лошадьми, и Аллочка увидела... Дело было в том, что Аллочка Ваксе кидаться и кусаться не давала, держала её очень строго, но Вакса решила, делать это конспиративно, не поворачивая головы. Она голову держала настолько ровно, чтобы всаднику, сидящему на ней не было видно выражение её морды. При этом она строила идущей рядом Конфете совершенно зверские оскалы, клацала зубами и создавалось впечатление - ещё миг, и она откусит рядом идущей лошади минимум пол носа. Конфета шарахалась от греха подальше. А всадник ничего не замечал - Вакса угрожала конспиративно, не поворачивая морды ни на сантиметр, и сверху это было совершенно незаметно. Лишь поехав на моей лошади Аллочка узрела ту страшную картину лошадиных угроз, которые адресовались Конфете.

Я вовсе не ругаю Ваксу, это была очень хорошая лошадь, длинноногая, быстрая, и для человека очень мирная и послушная. Она никогда не козлила и не свечила, не пыталась сбросить с себя всадника. Может быть, даже это единственная лошадь из наших пастушьих, которую я рискнула бы предложить любому новичку. Главное - чтобы поблизости не было других лошадей, к которым Ваксе захотелось бы приложить свои вечно чешущиеся зубы.

О том, что если лошадь хочет - она всегда сбросит, а ещё о Гере и её предках

Вернусь к Конфете. Как я уже говорила, мы её разбаловали, позволяя разные шалости, вроде её манеры козлить. Не вижу в этом ничего плохого. Когда лошадь знает своё табунщицкое дело, не подводит на работе - ей вполне можно позволить иногда "расслабиться" и покозлить немножко! Это же безобидно.

Чисто постановочные фото. Нам захотелось заснять, как лошадь "даёт козла". Конфету было нетрудно заставить это делать. Просто взять и шлёпнуть по заднице. И вот Аллочка её старательно шлёпала, Конфета козлила, а я снимала. В то время мы настолько привыкли к этому движению, что даже не замечали его. Потом Аллочка останавливается и спрашивает меня:

Каждый день проводя в седле по несколько часов, начинаешь воспринимать это состояние естественным для себя. Тело реагирует на движения лошади быстрее, чем успеваешь о нём подумать, рефлекторно подстраиваясь под нужное движение. Сами знаете, если какой-то навык доведён до автоматизма, о нём не задумываешься. Просто делаешь - и всё. Не буду употреблять такое избитое другими авторами сравнение, как "кентавр". По моему мнению, это слово абсолютно ничего не выражает. Это - необыкновенная свобода! Расстояния становятся незаметными, пространство - манящим и желанным. Ты просто едешь, куда хочешь. Тут очень важно иметь под собой сытую, довольную лошадь, для которой бежать - это простое и естественное занятие. Потому что если лошадь еле ноги переставляет и не радуется движению - она попросту не захочет разделять с тобой твою свободу. На моё счастье, у меня была лошадь, с которой мы радовались вместе.

Но это не означает, что Конфета для всех была столь же послушной и понятливой. Я уже говорила, что она умела "ссаживать" с себя мастерски. Просто привставала на дыбки (всадник, естественно, подавался вперёд), а потом молниеносно подбрасывала задом - и всадник летел с неё через голову на землю. Когда лошадь хочет - она всегда сбросит.

Давайте, я немного отвлекусь и поговорю о лошадиной спине. Одна из проблем, которая может помешать нормальной здоровой лошади работать под седлом - негодная амуниция. Рваным потником, ломаным седлом, неправильно пригнанными лавками на строевике или казачьем седле, даже опытный всадник может сбить спину лошади до потёртостей, или до кровавых ран. Я убеждена, что плохим седлом можно сбить лошади спину, даже если вы будете ездить только шагом. Ухитряешься же иногда стереть ноги в кровь неудобной обувью, несмотря на то, что стараешься двигаться очень аккуратно. Седло на лошади - это примерно то же, что обувь на наших ногах. (До этого места прочитано редактором)

Но иногда бывает, что и седло в порядке, и всадник опытный, а лошадь нести его на себе не может. У лошади под шкурой образуются небольшие, от сантиметра до нескольких, плотные образования, которые легко прощупываются, и бывают видны даже при беглом взгляде. Я допускаю, что вы могли сталкиваться с подобной аллергической реакцией у лошадей на какие-то корма, например, на морковь, которую ухитрились так переудобрить, что в ней сплошные химикаты вместо витаминов. В моей собственной практике было два случая, виной которых становилось плесневелое сено.

На одну из городских конюшен в Питере привезли плесневелое сено - и все лошади покрылись "шишками". Хуже того - "шишки" были не только у лошадей, но и у конюхов. Только не подумайте, что конюха дегустировали сено вместе с лошадьми! Им приходилось распотрашивать сенные тюки и перетрясать каждый пласт сена, чтобы хоть частично вытрясти из них плесень, и проводя эту процедуру, можно было легко надышаться летающими в воздухе плесневыми спорами. Другого сена не было, и приходилось давать это. Надышавшись сенной пыли со спорами плесени, конюха тоже все покрылись "шишками", так что пришлось обращаться к врачу. Последний причину болезни установить не смог, лечил как аллергию - и оказался прав, хотя бы потому, что вылечил. В конезаводе один раз за всё время работы тоже был небольшой перебой с сеном, и как раз в этот коротенький период у маток и рабочих лошадей тоже появились "шишки" под шкурой, на самых разных местах. Конезавод большой, так что партию бракованного сена съели моментом, а новая была качественной - и "шишки" сами собой прошли. Однако, вернусь к Конфете.

Итак, когда в конезавод закупили некачественное сено, у Конфеты появились на спине шишки, которые болели и очень ей мешали. Вот тут-то и стало понятно, что если она захочет - она кого угодно заставит с себя слезть. После того, как её седлали и на неё садились - она подскакивала всеми четырьмя ногами и так изворачивалась в воздухе, что всадник её под собой просто терял, и только чудом возвращался обратно в седло, а не куда-нибудь на дорогу. Увидев это со стороны, наш бригадир Молчан философски спросил: "Что, из седла выскакивает?" И дал нам, временно, вместо Конфетки, чистокровную кобылу с мифологической кличкой - Гера.

Перед тем, как нам её предложили в качестве пастушьей лошади, Гера основательно вывалялась в жирной грязи, которая застыла на ней панцирем. Прежде чем её седлать, надо было этот панцирь отчистить, что мы и попытались сделать. Но грязь впечаталась в лошадиную шерсть так, что скребок её совершенно не брал. Это походило на засохшую замазку, или какой-то коричневый бетон, который вылили на лошадь - и он буквально пропитал собой шерсть перед тем, как высохнуть. За попытками отчистить Геру нас застала местная бабка-конюх - бодрая старуха, высокая, худая, которую почему-то все называли "Нинка-белогвардеец".

- Да что вы с ней мучаетесь?! - заявила она. - Это не так надо делать!

После чего Нинка-белогвардеец вывела Геру в проход, поставила на развязку, взяла веник на длинной палке - и давай шуровать жёстким пучком прутьев по лошади! Гера под веником только приплясывала и извивалась, как змея, но самое интересное, что такая чистка помогла, почти вся грязь отвалилась, а остатки мы уже отчистили обычным скребком.

На Гере - самодельная уздечка из пеньковой верёвки. К сожалению, этой изящной чистокровной кобыле не подходила рабочая уздечка. Удила на ней были длинные, и торчали изо рта Геры в разные стороны, стирая отвыкшую от какой бы то ни было уздечки кожу до крови. Мы не стали дожидаться "милостей" от бригадира, нашли в старом хламе сломанные и кое-как соединённые скаковые удила, привертели к ним самодельную уздечку - и на ней ездили. Ни дёргать, ни тянуть лошадь силой не имеет смысла, она всё равно сильнее, а при мягкой работе поводом и сломанные удила вполне нормально держались. Да и не нуждается лошадь в сильном воздействии на рот, когда для управления есть ещё шенкеля, шлюсс и центр тяжести. Этот набор адекватная лошадь понимает ничуть не хуже, а порой и лучше трензеля.

Тут мне хочется сделать очередное отступление. Дело в том, что Гера была не простой кобылой. Она была внучкой "главной лошади страны советов" - Анилина, "Трижды венчанного" - как его именовали и именуют до сих пор. Для тех, кто не знает: в советское время Анилин трижды выиграл престижный Приз Европы - крупные международные скачки.

Повеселили меня недавно девушки с одного конного форума. Выложена на этом форуме знаменитая фотография Анилина, из фотоальбома "Коневодство в СССР". Вот эта фотография:

В комментариях читаю: "Ну ничего себе, какой жирный!" И дальше пошёл разговор о том, что наверное Анилин тут в такой специальной кондиции, когда его откормили для того, чтобы он был жирнее...

Сперва мне стало смешно, а потом - грустно. Современные конники (не все, но солидная часть) не понимают, как должна выглядеть хорошо обмускуленная лошадь, и принимают развитые мышцы за жир. А нормальными считаются дохдяги с торчащими рёбрами и мослами, которых мы все видели на улицах наших городов. Они там стоят понурые с табличками типа: "Подайте на пропитание бывшему депутату государственной думы..."

Вот я и думаю теперь: что бы сказали про наших конзаводских лошадей современные "знатоки"? Что у них последняя стадия ожирения?

Однако, вернусь к родословной. Отец Геры - жеребец по кличке Газолин II (звучит не лучше "Анилина", но что поделаешь, если так назвали), тоже достаточно известен в мире чистокровной верховой породы:

В немногочисленных списках потомков Газолина II я Геру не нашла, в них перечислены далеко не все потомки этого знаменитого жеребца. Кстати, у Геры "неправильная" кличка. Теоретически, как положено в чистокровной верховой породе, первой в имени Геры должна стоять первая буква клички матери - кобылы Русы, а где-нибудь в середине клички - первая буква клички отца - Газолина. Но если вы полистаете родословные чистокровной верховой породы, вы заметите, что иногда, в виде исключения (не знаю, по каким причинам), потомкам в кличку первая ставилась буква от имени отца. Так же было и с Герой.

Гера стояла в конезаводе несколько лет и никак не могла забеременеть. Её всё равно держали, и всё равно крыли, ради её кровей, в надежде, что рано или поздно чудо свершится, и от неё будет жеребёнок. Однажды я держала Геру во время случки, и бригадир мне покрикивал: "Держи ей голову выше, чтобы не брыкалась!", а сам жеребца уговаривал на неё залезть. Может быть, она и в охоту-то не приходила толком, раз жеребец на неё так вяло реагировал?

Увы, чуда не случалось, и Гера так и не родила ни одного жеребёнка! Может быть, нужно было не полениться ветеринару её обследовать, может быть, она не беременела из-за какого-то вполне излечимого заболевания, но почему-то этим никто не занимался.

Я подозреваю, что Геры нет в избранных родословных потомства Газолина, потому что она ничем примечательным не была знаменита, и даже потомства от неё не было. Но саму Геру я запомнила, как классную лошадь! Сильная, выносливая, настоящая машина для скачек! И кстати, по моему мнению, по складу она больше походила на своего деда Анилина, а не на отца. По нашей фотографии это, конечно, трудно увидеть, но сходство несомненно есть (делая скидку на то, что Гера была кобылой, и её несколько лет никто не тренировал).

Те чистокровные лошади, которые в своей жизни не видели ничего кроме ипподрома, заезжены не слишком хорошо. Для них главное - нести на себе всадника, а элементы выездки и всякие тонкости им ни к чему. Но вот что они сохраняют, даже если много лет уже пасутся в маточном табуне - это понятие о том, что если всадник встал на стремена - надо лететь галопом на максимальной скорости! Они знают, что рождены для скачек, и если на них сел человек - значит, пришла пора показать, как быстро ты умеешь бегать.

Гера, например, совершенно не желала стоять на месте, когда на неё садился всадник. Помню, как Аллочка села на Геру, выехала из конюшни и стала ждать, когда дневальные выгонят лошадей. Гера стоять не может, рвётся в бой. Тогда Аллочка пустила её бегать по кругу. Гера носится, совершенно не собираясь останавливаться, а дёргать её за чувствительный, отвыкший от удил рот, не хочется. Тогда Аллочка направила её прямиком на ограду. Лошадь ведь не дура, она добежит до ограды и остановится. Тем более, что конзаводская ограда и рассчитана на то, чтобы через неё лошади не перескакивали. Она почти в рост человека.

Гера послушно сворачивает к ограде, несётся на неё, и начинает уже подбирать зад, готовясь к прыжку!.. Ну раз человек направил на препятствие - значит, надо его преодолеть! В последний момент Аллочка поняла: Гера прыгнет! - и повернула лошадь в сторону. Лошадь ударилась плечом о железный столбик, и поскакала дальше по кругу, крайне недовольная тем, что ей не дали прыгнуть: "Сами не знают, чего хотят!" - явно подумала она.

Вообще, лошадь остаётся внутри любой загородки потому, что она соглашается там находиться. Не удержишь её силой, если она того не захочет. С лошадей надо брать пример дисциплинированности. Лошадь знает, что если человеку вздумалось здесь вот установить столбики и натянуть проволоку - значит, прыгать здесь нельзя. Некоторые лошади, правда, выходят из положения, пролезая сквозь забор, между двумя рядами проволоки, или проламываются через неё всем скопом, делая вид, что не заметили. Но они прекрасно знают, что нарушают дисциплину, и стоит табунщику поехать в их сторону с грозным видом - тут же бросаются обратно. Правда, в панике забывают, как вылезали, и начинают носиться вдоль забора, не зная, что им делать. Но и тут прыгают очень редко. Запрещено же!

Иное дело - когда лошадь под седлом, и её на препятствия направляет человек. Раз он разрешает - значит, прыгать становится можно, через что угодно. Мы с Аллочкой как-то вышли вдвоём. Я шла пешком за табуном, а Аллочка, чтобы Гера "проветрилась", поскакала в обход в сторону ферм, чтобы сделать круг и дать лошади побегать вволю. С дальней стороны ограда заканчивалась и можно было через вспаханное поле попасть в самую крайнюю леваду. Между этой левадой и следующей была протянута ещё одна изгородь из бетонных столбиков и толстой проволоки. Я стояла на дороге и всё своими глазами видела. Аллочка повернула Геру поперёк вспаханного поля, чтобы заставить скакать медленнее.

Вспаханное поле - это гряды вывороченной плугом жирной земли, примерно на метр, может быть больше одна от другой, и в глубину каждая колея около метра. Наша Конфета на этом поле застревала даже вдоль. У неё длины ног не хватало, чтобы перешагивать через отваленные пласты земли, а бежать поперёк пахоты Конфета тем более не жаждала. Гера пахоту вообще не заметила. Она даже не замедлила галопа и пролетела через всё поле в считанные секунды. Но дальше была изгородь, не меньше полутора метров в высоту. Эту изгородь как раз лошади часто проламывали своим весом и срывали проволоку со столбов. Конюха ходили на поле и её чинили. Аллочка на Гере ехала на следующий день после очередной починки. И вот Гера пролетает пахоту, потом леваду, и точно так же не задерживаясь, минует изгородь одним длинным прыжком. Дальше стоял табун, и Гера, проветрившись и прогулявшись, охотно дала себя остановить рядом с другими лошадьми.

Аллочка ко мне подъезжает и говорит: "Ну надо же! Опять проволоку сорвали! Только вчера сделали!" А я отвечаю: "Не сорвали вовсе! Гера там прыгнула". А вот прыжка Геры Аллочка и не заметила. Для неё это было - как чуть более длинный темп галопа.

Для такой лошади, как Гера, полтора метра высоты - это всё равно, что ничего. Гера и пахоту, и забор просто игнорировала. Представляете, сколько в ней было силы, учитывая, что её никто последние года три-четыре не тренировал! Она бы, наверное, любой приз по конкуру выиграла без труда.

Не могу уйти от Геры, не рассказав, как мы с ней однажды упали. Я вообще горжусь тем, что падала за всё время, проведённое в седле, раз пять от силы. Первые два-три - когда ещё только училась ездить, в Ленинграде. И раза два - в конезаводе. При чём один раз, как говорил Пушкин: "не с лошади, а с лошадью".

Дело было так. Решила я воспользоваться тем, что пасу на Гере, и покататься. Левада большая, места много. Подняла лошадь в галоп, да ещё на стремена встала, не подумав. Гера тут же вообразила, что мы на скачках - и понеслась во весь дух. Когда лошадь переходит на тот аллюр, которым она скачет на скачках, или бежит на бегах - это сильно отличается от обычной быстрой езды. Мне в тот раз показалось, что подо мной какая-то машина, которая просто поглощает пространство. Незабываемое ощущение!

Поскольку тормозить Геру удилами мне не хотелось, а заставить себя опуститься в седло на такой скорости - не получалось чисто психологически, я решила, что мы просто долетим до конца длинной посадки, а там будет конец левады и поворот. Поскольку управления я не теряла, я решила, что заверну лошадь не в леваду, а к посадке - и это заставит её затормозить, потому что она уже как следует пробежится, душеньку отведёт - и увидит, что бежать дальше некуда. Но Гера вообразила, что мы так и дальше понесёмся, и когда в конце левады я начала набирать повод, чтобы повернуть, она решила, что меня уже поняла - и свернула направо, а я уже перенесла центр тяжести налево. Дело было после дождя, под нековаными копытами лошади оказалась лужа и жирная местная грязь... Гера подскользнулась - и мы полетели на землю обе! Ещё и проехались боком по грязи.

По правилам езды на чистокровной верховой лошади (о которых я подробнее скажу чуть дальше), когда падаешь с чистокровки - надо сразу бросать повод. Как я уже отмечала, лошадей этих заезжают лишь настолько, чтобы они терпели на себе всадника и слушались простейшего управления. Удержать чистокровку за повод практически невозможно, да и опасно, потому что она может начать вырываться, и ударить, или отбросить, не со зла, а просто от испуга. Если кто-то из конмальчиков на тренотделении падал - они тут же повод выпускали, и предоставляли лошади бежать, куда она хочет. Я это уже знала, поэтому повод Геры сразу бросила. Это с Конфетой можно было повод держать - и тогда, падая, просто опустишься ногами на землю, и лошадь не упустишь. Но Конфета - не чистокровка. У неё другое воспитание. Она знает, что если человек оказался на земле - надо остановиться и подождать, пока он обратно взгромоздится.

В общем, Гера вскочила первая, и поскольку настроение бежать у неё ещё не выветрилось - тут же помчалась по кругу назад, в сторону табуна. Я тоже встала на ноги - и обнаружила, что у меня одна сторона тела, от сапога до макушки, покрыта толстым слоем чернозёма. Пришлось пойти к ручейку, который пробегал через леваду, отмываться. Мы тогда читали про Порфирия Иванова, который бегал зимой по улице в одних трусах и утверждал, что плевать нельзя, а надо всё проглатывать. Во рту у меня была земля. Хорошо помню, как я философски подумала: "Интересно, по Иванову эту землю тоже надо проглотить?" Идея мне не понравилась, так что я землю всё-таки выплюнула, кое-как отмылась и отчистилась и пошла пешком обратно к табуну. Там меня спокойно поджидала Гера. Один бок у неё, от самых ушей до хвоста, тоже был в толстом слое жирного чернозёма. Пришлось ещё и лошадь отчищать, прежде чем появляться в конюшне.

О моём опыте на тренотделении, и о рабочих лошадях

С весны по осень, когда тренотделение уезжало на скачки в города, в неё переводили жеребцов-производителей. Всё остальное время года жеребцы стояли в "хвосте" одной из маточных конюшен. Зачем нужно было производителей туда-сюда переводить? Я не спрашивала, но думаю, всё просто: от центрального манежа конюшни тренотделения насквозь между загородок шла дорожка прямиком к случному манежу в "цыганской" маточной конюшне. Провести жеребца-производителя к кобыле через улицу было проще, чем тащить через внутренние помещения, в которых стоят другие лошади. Особенно если учесть, что жеребец всегда прекрасно знает, что его ведут "на свидание" и в предвкушении ведёт себя очень буйно. А случной период совпадал со временем отсутствия в конезаводе тренотделений. Поэтому поставить на это время производителей в отдельную конюшню было удобно во всех отношениях.

Осенью, когда мы уже пасли маточный табун, я приходила по приглашению тренера на тренотделение, и каталась на жеребце по кличке Зодиак. Это был красивый, тёмно-гнедой, почти вороной конь. Шерсть у него росла коротенькая, как бархатная, а под тонкой шкурой вырисовывалась каждая мышца. Зодиак был очень высоким конём. Выше него я видела только одного - русского рысак по кличке Негус, на Новосибирском ипподроме. Тот, когда я стояла рядом с ним, был такой высоченный, что я не видела его спины, даже если вставала на цыпочки, а если он задирал голову - допрыгнуть до недоуздка, который на него был надет, становилось совершенно невозможно. Зодиак всё-таки был пониже. И самое интересное, что на обоих этих жеребцах мне довелось работать.

Когда я прочитала у Джеймса Филлиса о том, что чистокровные верховые жеребцы с возрастом жиреют в шее, я ещё не могла оценить его слова, потому что это было за некоторое время до нашей работы на конезаводе. Но на Зодиаке я в этом заявлении мастера сразу же убедилась. Он был старше всех остальных лошадей тренотделения, его никто не купил после скакового сезона, поэтому он вернулся в конезавод и остался на тренотделении. И вот этот самый Зодиак успел "ожиреть": когда я на него села, мне показалось, что у него шея начинается прямо от седла, длинная и мощная, как у жирафа. На самом деле, у него она просто была в основании такой же ширины, как плечи, и если с земли ещё можно было понять, где кончается туловище и начинается шея, сверху, с седла, этого было уже не понять.

Кстати, уж коли мы заговорили о тренотелениях. Вы знаете, какова техника безопасности при работе с ЧКВ? Разумеется, это касается только лошадей в конезаводе, предназначенных для ипподромных испытаний. Эти лошади специфичны тем, что их тщательно не заезжают, довольствуясь тем, чтобы лошадь привыкла нести на себе всадника и скакать наперегонки с остальными. Отсюда и особые правила. Например, сбор лошади на тренировку выглядит так: вы заходите в денник, надеваете на ЧКВ уздечку, а поверх неё застёгиваете недоуздок, который висит тут же в деннике, привязанный чомбуром к решётке. После этого вы лошадь чистите, и седлаете. Потом вы открываете дверь денника, садитесь на лошадь, подтягиваете, если надо, подпруги, и одним движением, прямо с седла, расстёгиваете недоуздок. И выезжаете верхом прямо из денника. Это делается потому, что на улице вы можете самостоятельно на лошадь и не сесть, потому что она вам этого просто не даст сделать. Или вам придётся просить кого-то её подержать. Чистокровке непривычно спокойно стоять и ждать, когда человек на неё взгромоздится. Второе, очень важное правило: если вы падаете с ЧКВ, надо сразу бросать повод и стараться оказаться как можно дальше от лошади. С обычными верховыми лошадьми, например, в прокате или в спортивной секции, всё не так. Нужно наоборот до последнего держаться за повод, потому что, во-первых, это гарантия того, что вы не упадёте вниз головой, во-вторых, у вас есть шанс удержать лошадь и не дать ей удрать. С ЧКВ такой номер не пройдёт, потому что она стопроцентно вырвется, да ещё с испугу может ударить и покалечить. Поэтому, в конезаводе нам сразу объяснили: падаешь с чистокровки - бросай повод, пусть бежит куда хочет. А потом уже будешь думать, где её ловить и как. Скорее всего, она либо вернёлся в конюшню, либо пристанет к табуну. Последнее нежелательно, если вы на жеребце, потому что матки могут такого приблудного жеребца побить, и даже покалечить. Но главное - безопасность человека, и об этом думают прежде всего.

Само собой, ту же чистокровку в дальнейшем можно приучить вести себя, как все обычные лошади: давать садиться, не пугаться, если с неё падает всадник, и т.д. И в конечном итоге, в спортивной секции, или в прокате та же самая чистокровная лошадь будет вести себя так же, как все остальные обычные лошади. Но пока она в конезаводе - к ней особый подход и особые правила.

Представьте себе: осень, молодых отъёмовских лошадок забрали наконец-то в тренинг, совсем недавно заездили. Выезжает одно тренотделение в поля - два человека возвращаются пешком, лошади вперёд них прибежали. Выезжает второе тренотделение - три человека возвращаются пешком... Потом едет то тренотделение, с которым работала я. Едем по дороге мимо маточных конюшен, а нам вслед конюх кричит: "Ну хоть вы-то вернитесь все вместе!" Самое интересное, что вернулись, и никто не упал. Наверное, напутствие подействовало. А может, присутствие молодой дамы, то есть, меня. Не захотелось при девушке конфузиться, поэтому держались строже - и лошадей не упустили.

Ах, да! Я не сказала! Дамы в составе обслуживающего персонала конезавода - явление редкое. А на тренотделениях - тем более. Это не значит, что вас туда ни в какую не возьмут. Нас же взяли, и без малейших проблем. Но всё-таки женщин в конезаводе гораздо меньше, чем мужчин, и мне почему-то кажется, что это правильно. Не потому, что женщина не сможет справиться. Если говорить на чистоту - никто с лошадью не справится, если она сама не позволит. Просто у каждой работы должна быть своя категория исполнителей, а для ухода за лошадьми мужчина и приспособлен, и предназначен куда больше, чем женщина. Не только физически, но и эстетически. Представьте себе: я, молодая девятнадцатилетняя девушка, тащу на случку кобылу, на неё прыгает жеребец с огромным членом наперевес... В то время мне казалось, что я очень крутая, а сейчас я бы сказала, что во мне было просто слишком мало женщины. А мужики что? Они-то с удовольствием перекладывают свою работу на женские плечи - только подставляй.

Он стоял на маточной конюшне и использовался как производитель для рабочих кобыл.

Немного дальше того места, где начинается первая посадка, справа от дороги тоже есть левада (на карте - под номером 6). Она прилегает непосредственно к территории конюшен, и совсем небольшая по меркам конезавода. При нас в неё выпускали молодняк - жеребчиков. Дальше направо, вглубь посёлка, располагалась рабочая конюшня (на карте - под номером 5). Не конзаводская, а совхозная. Как-то мы шли мимо и сфотографировали местных рабочих лошадей:

Они стоят как раз рядом с левадой, о которой я только что говорила, только не от дороги, по которой мы только что шли, а со стороны посёлка. Теоретически, большая часть этих рабочих лошадей - дети ардена по кличке Аркашка, который стоял в конезаводе специально для того, чтобы улучшать местных рабочих лошадей.

Ардены - лошади некрупные. Как видите, Аркашкина холка мне по плечо, а я - всего 170 см. роста. Он был очень толстый, так что ни седло, ни хомут на него просто не залезли бы. Спина у него была - как блюдо, вогнутая, потому что рёбра очень сильно расходились от жира, а на шее висел жировой горб, так что мы сперва подумали, что это опухоль. На фото конечно же всё это плохо видно.

Он, кстати, был очень добродушным жеребцом, и его вполне можно было взять и вывести, на обычном недоуздке. Он у меня только один раз вырвался. Было очень жарко, и в конюшне не было воды. Я решила его отвести к корытам, надела недоуздок, вывела из конюшни - и тут Аркашка почуял воду! Он просто взял и побежал, а поскольку такую тушу удержать невозможно - я его отпустила. Пока он пил, я дошла до поилок, спокойно забрала его и отвела обратно. Он, бедняга, просто пить хотел, а против моей компании у него возражений никаких не было.

Ещё на конзаводской конюшне стоял породистый производитель тракененской породы по кличке Пух. Фотографии его у нас нет, но я постаралась сделать как можно более похожую реконструкцию:

Все вы наверняка знаете, что англо-тракененские лошади - это часто используемая в конном спорте помесь, дающая хорошие результаты, работоспособная и очень приятна внешне. Пуха у нас как раз использовали для получения этой помеси. Крыли им старых кобыл, когда они не могли зачать от чистокровного жеребца, и вообще, тех кобыл, которые по каким-то причинам в охоту приходят, но не кроются ЧКВ. От бригадира я слышала такое мнение, что семя тракененского жеребца более жизнеспособное,и поэтому им иногда получается покрыть кобылу, которая не забеременела от жеребца своей породы. Я не знаю научного объяснения данному феномену, но действительно, Пух время от времени крыл чистокровных кобыл, и от него получались помесные жеребята, которые на испытания не шли, и продавались как пользовательская помесь.

Тракененские жеребцы, в отличие от жеребцов ЧКВ, или тех же орловских рысаков, покладистые и совершенно беззлобные, не кидаются на всех подряд кобыл, если заняты чем-то другим, что само по себе - качество хорошее. На примере Пуха мы могли в этом утверждении убедиться воочию. Во время поселкового праздника на костюмированное представление забрали всех рабочих лошадей, и вместе с ними Кагора - орловца, о котором я уже упоминала. Потом конюха мне рассказывали: "Выехали на Кагоре, а он ни трпу, ни ну - увидел кобыл, и только стоит и гыкает. Пришлось его увести и взять вместо него Пуха. А этот - делает, что говорят, и вообще больше ни на что не смотрит". Само собой, чистокровных жеребцов тем более никто бы не взял. Они бы там всё разнесли и перекалечили - такие буйные.

Пух был ласковый, и очень забавный. Если кому-то приходило в голову покататься на жеребце - брали именно его, за покладистость и послушание.

А теперь самое время поговорить о жеребцах-производителях, уж коли я о них упомянула.

О жеребцах-производителях

Я помню, что при нас в конезаводе было минимум пять производителей: Фазон, Селигер, Румб, Миф и ещё два, клички которых я не запомнила, и при мне их использовали очень мало. Селекционная работа грубо-приблизительно выглядит так: покупают нового жеребца, кроют им некоторую часть кобыл, и оставляют, чтобы увидеть, что из этого получится и насколько хороши будут жеребята. Смотрят на то, чтобы жеребец не передавал какие-то явные пороки и недостатки.

Кстати о недостатках: я столкнулась в сети Интернет с мнением, что у 90 % чистокровных лошадей обязательно есть козинец, и вообще для них это норма, а импортные заводчики даже считают козинцы признаком "высокопородности".

Справка
Козинец - неустранимый порок, искривление передней конечности лошади при котором запястный сустав из-за укороченных сухожилий сгибателей слегка согнут и выдвинут вперед как у коз. Приобретенный козинец - следствие ослабления сухожильно-связочного аппарата конечности, после травм и заболевания сухожилий. Сопровождается дрожью и неуверенным наступанием пораженной ноги, спотыканием и быстрым утомлением лошади. Врожденный небольшой козинец на обоих ногах не влияет на работоспособность лошади. http://thehorses.ru/text/text_219.htm.

Как доказательство того, что у ЧКВ в норме могут быть козинцы, приводят жеребца ЧКВ по кличке Аден. У него действительно под конец его скаковой карьеры обе передние ноги были поражены этим недугом. Но нужно учитывать то, что Аден не от рождения был с козинцами (найдите фотографии этого коня в молодом возрасте, у него ноги абсолютно нормальные), а ещё то, насколько интенсивно использовалась эта лошадь в течение её жизни. Я сама могу свидетельствовать, что козинцы не являются нормальными для ЧКВ: 25 лет назад, в конезаводе "Лабинский", на 100 голов маточного табуна (среди которых было немало кобыл от высококровных импортных жеребцов), 6 производителей и около сотни молодняка не было НИ ОДНОЙ лошади с козинцами. Так что, как говорится - не надо "ля-ля"!

Козинцы были только у одного рабочего конька, которого нам отдали с очередной фермы, больного и тощего. У него обе передние ноги в запястных суставах до конца не разгибались. Кстати, он потом отъелся и прекрасно носился с этими своими козинцами, так что только держи. Но он не был ЧКВ, он был классической "бепешкой" без роду и племени.

Вернёмся к селекционной работе. Итак, у нас есть экспериментальный жеребец (назовём его буквой Б), которым покрыли несколько кобыл - и оставили его дожидаться, пока потомство родится, чуток подрастёт и можно будет определить, улучшает наш жеребец породу или ухудшает. Пока он ждёт, мы используем на всю катушку другого жеребца (под буквой А), которого проверяли некоторое время назад, и он уже показал, что его потомки стоят того, чтобы их разводить. К тому времени, когда наш пробный жеребец Б будет признан пригодным для племени, мы этого проверенного жеребца А уже продадим, потому что он не может бесконечно крыть кобыл. Нельзя допустить имбридинга, то есть, для своих собственных дочерей он уже не может быть производителем. Но к тому моменту, когда мы жеребца А продадим, мы уже определились с жеребцом Б, и начинаем уже его использовать "на всю катушку".

Жеребцы-производители в конезаводе постоянно меняются. В "Лабинском" в своё время крыли такими знаменитыми производителями, как Пёрпл Перил (по непроверенным сведениям выменянный в трёхлетнем возрасте на нашего жеребца по кличке Забег), Старт (от Айвори-Тауэра), Пандофелл, Лангет, и многие другие. К моменту нашего появления в конезаводе, мы видели только их потомков. Они выполнили свою работу и ушли в другие конные заводы.

Кстати, на нём - недоуздок с удилами. Жеребцы - народ сильный, строптивый, поэтому просто на недоуздке их водить сложно. К недоуздку пришиваются удила. Почему не надевается уздечка? Да потому, что сам по себе недоуздок гораздо крепче и надёжнее сшит, и поэтому такая конструкция наиболее подходящая для вождения жеребцов-производителей.

За несколько лет до того, как мы попали в "Лабинский" конезавод, там стоял знаменитый произведитель по кличке Фундук. Мы его не застали. При нас самый главный производитель был Румб - от знаменитого французского жеребца Монконтура. Увы, я его не сфотографировала, но случилось чудо - и я нашла в интернете сведения о Румбе, и даже его фотографию! Этого коня невозможно не узнать, даже если прошло 25 лет!

Масть: караковая (я бы назвала её вороной, но тем, кто писал - виднее. Прим. М.Г.)

ГПК РВП: том I, раздел "Жеребцы исходных пород"

168-162-197-21. Рожд. Кабардинском конном заводе (впоследствии куплен как производитель на конный завод "Лабинский". Прим. М.Г.).

Скаковая карьера: 1-е: Сравнения (Гр.II), международный Приз г. Москвы. Средний балл бонитировки: 8,3

Я догадываюсь о происхождении этой фотографии. В первый год нашей работы в "Лабинском" конезаводе, приезжали две девушки в официальную командировку, от редакции какого-то журнала. Предположительно: "Коневодство и конный спорт". Им выводили жеребцов, и они их фотографировали. Я подозреваю, что это - одна из тех фотографии. Сфотографировано у нас, рядом с конюшнями. Слева виднеется загородка левады, а за ней - загородка шпрингартена. И если приглядеться - даже колесо одноконной брички виднеется справа. Знакомые места сразу узнаются!

Румб был единственным спокойным и добродушным жеребцом ЧКВ на тот момент. К остальным подходить было страшно. Идёшь мимо денника (а у жеребцов они большие, просторные, около 20 квадратных метров), этот зверь бежит по другую сторону решётки и зубами клацает от злости. Поэтому, помимо тракена Пуха, на некоторые поселковые мероприятия брали Румба. Например, когда нужна была лошадь на похороны фуражира - старейшего работника конезавода. По традиции впереди процессии вели породистого жеребца - и это был Румб.

Румба использовали очень интенсивно, как проверенного жеребца, дающего хорошее потомство. Из-за такой бурной сексуальной жизни иногда случались курьёзы.

Как говорил принц Флоризель: "Я пообедаю. Но без аппетита!" Жеребцу, как и человеку, может рано или поздно надоесть, если его заставляют каждый день ходить на свидания. И вот, приводит бригадир Румба к очередной кобыле. Дело происходит во внутреннем манеже, предназначенном для случек. Румб послушно приходит, кобыла стоит, ждёт, смирная такая. Румбу лень, он уже "объелся" и морду воротит в буквальном смысле. Бригадир начинает его уговаривать: "Ну Румбик! Ну пожалуйста! Ну давай! Ну пожалуйста, Румбик!"... и так далее. Наконец, минут через пять, жеребец сдаётся и лениво вскидывается на кобылу. И как раз, когда он уже взгромоздился для дела, сосредоточился, вооружился - его голова оказывается на уровне окна в стене манежа! А за окном - выпас, травка, дорога, деревца всякие, птички летаю... Румб забывает о деле, всё у него повисает, и он устроившись поудобнее на спине кобылы, как на подоконнике, начинает любоваться пейзажем. В натуре! У него глаза, ноздри, уши - всё сосредоточенно на светлом прямоугольнике окошка - какая уж тут любовь? И снова приходится бригадиру бегать вокруг него, дёргать за все места и уговаривать: "Ну Румбик! Ну не отвлекайся! Румби-и-к!!!"...

Через некоторое время Румб понимает, что от него всё равно не отвяжутся, и заканчивает начатое. Без аппетита!

Фазону, как и всем остальным, кобыл доставалось гораздо меньше, поэтому он всегда всё делал с большим энтузиазмом, так что водили его на случку двое конюхов. Иначе он, наверное, сметал бы всё на своём пути. Но увы, его "звёздный час" был ещё впереди, после того, как он докажет, что его потомство будет не хуже, чем у Румбика. И тогда может быть даже такого буйного, как Фазон, придётся уговаривать: "Ну Фазонушка! Ну голубчик!.."

Ещё раз о "страшном звере" - табунщике, и о дохлой лисе

То, что табунщик - "страшный зверь" - особенно хорошо заметно, когда табун выгоняют из конюшен на пастбище. Дневальные открывают денники и начинают гнать лошадей на улицу. Те очень быстро набиваются в двери и создают "пробку". Сзади в эту "пробку" вклиниваются всё новые и новые кобылы, уплотняя её, и делая всё более непрошибаемой. При чём ни крики дневальных, ни удары вениками лошадей совершенно не вразумляют. Они давятся толпой в воротах, и явно получают от этого удовольствие. Периодически какую-нибудь из лошадей "выжимают" на улицу, но она тут же разворачивается и вклинивается обратно в общую кучу.

Между большими деревьями по краю дороги виднеется посадка, которую я на карте обозначила цифрой 26. За ней как раз расположены ворота номер 25. Это и есть - основное место действия следующего эпизода (фото из: google-панорамы, август 2013 года)

Большая выпасная левада была поделена посадками и изгородью на четыре части. На следующей фотографии - ворота под номером 25, в самую первую леваду, которая начинается сразу же от тракторного парка.

Вот что от них осталось сейчас (фото из: google-панорамы, август 2013 года). Вид со стороны дороги. Слева - остатки ворот, заваленные ветками и сучьями, справа ближе к центру - начало посадки

Продолжаю рассказывать о чудесах сообразительности нашей Конфеты. И о её ответственности за табунщика, которого она явно воспринимала как коллегу по работе, и берегла как могла от посягательств не в меру шутливых личностей с тренотделения.

Как-то в этой небольшой посадке угораздило сдохнуть лису. Поскольку лошади к падали относятся настороженно, они постоянно шарахались и не желали заходить в леваду, едва ветерок пахнёт мертвечиной со стороны посадки. При чём больше всего это доставляло неудобства тренотделению, когда они ехали на проминку через леваду. Кончилось тем, что одному из парней с тренотделения, по фамилии Бабушкин, вручили лопату и отправили закапывать лисий труп. Не исключаю, что он решил сделать это по своей инициативе, благодаря трудовой сознательности и соображений собственной безопасности (ему ведь тоже приходилось ездить через эти ворота). Он добросовестно закопал лисий труп, а когда возвращался, увидел, что Аллочка загнала в леваду табун и закрывает ворота. Створки ворот связывались верёвочками, и мы эту операцию проделывали, не сходя с седла. Лошадь очень легко приучить держать собой створку ворот, чтобы она не отъезжала, пока табунщик завязывает верёвочку. Момент это очень ответственный, потому что табунщик практически нависает над воротами, головой вниз.

Бабушкин решил подшутить, подкрался сзади и принялся тыкать Конфету лопатой под хвост. Опасная шутка! Надо учитывать, что если лошадь шарахнется - всадник может упасть головой на ворота. Да и Конфета была той ещё паникёршей, которая однажды порвала уздечку только потому, что когда чесалась о забор, зацепилась за угол ремешком, и ей показалось, что кто-то схватил её за голову. Лошадь - животное сильное, если захочет - никакие ремни и верёвки её не удержат, так что она просто рванулась - и уздечка разлетелась на кусочки.

Но Бабушкину, наверное, не пришло в голову, что он проделывает опасный трюк, и он решил "попугать" табунщика и его лошадь. Вот тут самое время снять шляпу и отдать должное Конфете! Несмотря на всё своё паникёрство, и на то, что лично её проблема падения вниз головой не касалась, она, в отличие от парня, понимала, что нельзя ронять табунщика на ворота, и лишь переступила с ноги на ногу. Аллочка, не замечая парня и его маневров, прикрикнула на лошадь - и та вовсе замерла, решив по всей видимости стоически терпеть тычки лопаты.

Мимо, по дороге, как раз проходила зоотехник, увидела что делает Бабушкин и укоризненно так ему сказала:

- Ну Бабушкин! Ну что ты делаешь?! Нет, чтобы помочь!

И тут только Аллочка поняла, почему Конфета так подозрительно переминается! Надо отдать должное лошади. Она оказалась умнее взрослого парня, который сам имеет дело с лошадьми и вроде бы должен понимать, что творит.

Лошадь с широкой белой отметиной и жеребёнком я сперва приняла за Былину. Но приглядевшись, заметила, что под брюхом у неё виднеется ещё одна лошадиная голова с широкой отметиной, куда более оригинальной. Вот как раз та лошадь - Былина, а эта, если не ошибаюсь, та самая Элиста, которая калечила своих жеребят. 25 лет прошло, и точно форму отметин трудно вспомнить, но когда видишь что-то характерное - сразу вспоминаешь

Земля в посёлке Восточный - это жирный чернозём. Настолько жирный, что после дождя с лошади слезть нельзя. На сапоги моментально налипает по паре килограмм грязи на каждый, и если влезть обратно в седло, ноги прилипают к стременам так, что их не отцепить. А вот лошади очень любят мягкую, размоченную дождём землю. Они в ней валяются - и толстый слой грязи засыхает на них корочкой, а потом, при повторном валянии уже на сухой земле, ломается и выкрашивается вместе со старой шерстью. Ещё лошади любят носиться по мягкой земле, так что удержать табун после дождя на месте практически невозможно. Проще дать лошадям пробегаться, а потом, когда успокоятся, отогнать, куда нужно.

Выпасная левада вовсе не гладкая, как стол. Есть в ней небольшой овражек, по дну которого в сырое время года пробивается тощий ручеёк. Ещё в дальней части левады распахан скаковой круг, на котором проводят пробные галопы молодняка. По всему периметру этого круга идёт небольшая, сантиметров на 30-40 в глубину борозда.

Лошади любят валяться. Особенно на вспаханной земле. Но иногда они бывают очень неуклюжи. Как-то видит Аллочка издали, что какая-то большая, крупная матка валяется у скакового круга. И валяется - и валяется, и валяется - и валяется... И всё дрыгает ногами в воздухе, дрыгает. Аллочка некоторое время это понаблюдала, а потом решила проконтролировать ситуацию, и поехала посмотреть, что это у неё за любительница валяться завелась такая. Подъезжает ближе, и видит...

У некоторых лошадей бывают очень высокие холки. Особенно у много раз жеребившихся маток, у которых брюхо отвисает, зато хребет начинает торчать очень рельефно. И вот одна такая лошадь с высокой холкой и торчащим хребтом легла поваляться, и попала этим самым хребтом точно в борозду. Лошадь ногами в воздухе дрыгает, а борозда не даёт ей перевалиться набок и встать. Вот она и валяется кверху копытами, как яйцо в подставке, и ничего сделать не может. Но табунщик - он же "страшный зверь!" Как только кобыла увидела, что к ней подъезжает Аллочка, она начала так яростно извиваться, что ухитрилась развезти собой борозду, повернуться поперёк - и вскочить на ноги! Вот как благотворно действует один лишь вид табунщика на кобыл! У них сразу появляются силы вырваться из любой ловушки.

О том, что "как вы лошадь назовёте..." - такая она и будет

Помните песенку из мультфильма "Приключения капитана Врунгеля": "Как вы лодку назовёте, так она и поплывёт". То же самое с кличками лошадей: "Как вы лошадь назовёте - такая она и будет..."

О ней нужно сказать особо, и начать с того, что под стать своему имени, была она - дура-дурой. Вообще, если верить словарям, слово "фефёла" означает неряшливо одетую, неаккуратную женщину. Но синонимы этого слова (по тем же словарям): простофиля, разиня. И эти слова к нашей Фифоле очень хорошо подходили, несмотря на то, что в её кличке гласные буквы были поставлены другие.

С Фифолой постоянно случались проблемы. Она никак не могла выучить не только свой денник, но даже конюшню, и постоянно норовила убежать куда-нибудь в соседний корпус. Бывало такое по вечерам: абсолютная темень (ночи на Кубани чёрные), весь табун уже успел разойтись по денникам, попить-поесть, а Фифола с испуганным ржанием носится вокруг конюшенных корпусов, не зная, куда ей сунуться. За ней с криками носятся все конюха, сколько их есть, а табунщик, как единственный человек на лошади, сидит в воротах, потому что мимо пешего человека Фифола может проскочить и удрать на выпас, а мимо табунщика - не решается, и наматывает круги внутри, по территории.

Ещё Фифола могла уйти за пробежавшими мимо одичавшими лошадками (водились у нас такие - маленькие, как пони, кругленькие и очень смешные, время от времени они пробегали мимо выпаса целой гурьбой). Приходилось мне выгонять Фифолу от колхозных силосных ям. Помню, как она удрала за дикими лошадками, я помчалась за ней, но попробуй догони чистокровку, у которого голова настолько пустая, что она легко может забыть, где табун, кто такой табунщик, и что мы вообще здесь делаем. Мы ускакали очень далеко, аж за ферму, и оказались около полупустой силосной ямы. Это такой здоровый бетонный бункер без крыши, с одной полого наклонной стороной. Хорошо ещё, что Фифолу громадная ямина испугала и она не полезла вниз, либо искать там убежавших диких лошадок, либо прятаться от табунщика. И вот мы носимся вокруг ямы, Фифола голову задирает, ржёт, старается, а повернуть в обратную сторону - мозгов не хватает. Так мы и наматывали круги, пока дурной кобыле не надоело. То ли она поняла, что я не отвяжусь, то ли ей стало одиноко на краю бетонной ямы - и она с громким ржанием устремилась в обратную сторону. Конфета, которой тоже изрядно надоело гоняться за этой дурочкой, от радости подскочила - и дала в воздухе самую настоящую лансаду, аж прокатилась вся под седлом - да так с ходу и помчалась назад, полная энтузиазма. Не знаю, что испытывала Фифола, но подо мной кобыла просто-таки кипела восторгом. Ну наконец-то! Домой-домой! Скорей-скорей! В общем, домчались мы к табуну с чувством полного энтузиазма и радости.

Иногда Фифола ухитрялась промахнуться мимо ворот, когда табун уходит с выпаса, и носиться вдоль ограды с ржанием в полной панике, при этом "допихать" её несколько метров до раскрытых рядом ворот было чрезвычайно сложно. Каждый раз она не добегала буквально десятка шагов, ей казалось, что сейчас она потеряется, потому что лошади-то уходят всё дальше и дальше, а табунщик заставляет её идти в обратную сторону - она срывалась, оббегала табунщика и снова мчалась в угол левады, с которого была видна дорога, ведущая к конюшням, и уходящий табун. В подобных случаях проще было дождаться, когда все остальные лошади скроются за поворотом, а уж потом выгонять Фифолу. Не видя остальных, она немного успокаивалась, смирялась и шла, куда направляют. Такой упорной тупости не показывали даже маленькие жеребята, которые тоже время от времени отставали от маток и начинали носиться вдоль ограды. Но заставить их идти к воротам было всё-таки проще, чем совершенно взрослую, но абсолютно глупую лошадь. Они быстрее понимали, что от них требуется.

Была в табуне кобыла Фистула (от известного жеребца Смарагда - сына ещё более известного в конном мире жеребца Гарнира, который получил в своё время приз президента ГДР и кубок соц. стран (источник: Тренинг и испытания скаковых лошадей / А.А. ласков, А.В. Афанасьев, О.А. Балакшин, Э.М. Пэрн. - М.: Колос, 1982), которая в молодости врезалась во что-то носом, сломала носовую перегородку - и всю оставшуюся жизнь сопела через эту дырочку, как через фистулу. Разумеется, для породистой лошади это было существенным недостатком. Сопли у Фистулы текли хронически, так что денник приходилось белить в несколько раз чаще, чем остальным лошадям (она его весь измазывала, используя стены вместо носового платка). И в табуне Фистулу не любили, гонял другие кобылы. При своих неплохих статях, была она тощая и запуганная.

Купил некто у нас Фистулу и Гафелию, приезжает забирать и спрашивает:

- С фистулой - это Фистула, а Гафелия - это Гафелия...

Жалею я, что мы её мало фотографировали. У неё был очень длинный и гибкий корпус, и вся она такая - длинная и гибкая, что могла потянуться, как кошка, вытянув далеко вперёд передние ноги и коснувшись грудью земли. Томная такая кобыла, почти что "Офелия", которую принц датский Гамлет просил помянуть себя в молитвах. К сожалению, фотография характерного вида кобылы не передаёт, тем более, что на ней Гафелия подобралась, и подвела слегка задние ноги, и из-за этого кажется, что она короче и мощнее, чем на самом деле.

Была кобыла по кличке Кампанула (1970 г.р., кстати, от американского производителя по кличке Пёpпл Пepил, купленного "Лабинским" конным заводом, а потом вроде бы перепроданного "Кабардинскому" конному заводу). Я просто ради любопытства проверила слово "кампанула" в интернете: оказалось, что так называется один из видов цветка - колокольчика. Но ассоциировалась наша Кампанула вовсе не с колокольчиком, а с Компанеллой, который был большим оригиналом, и насочинял свой "Город солнца" явно не со здоровой головы. У Кампанулы с головушкой тоже было не в порядке. Её старались не выпускать на выпас, потому что лошадь эта совершенно не понимала, что и кто перед ней, и реагировала на всё крайне неадекватно. Нам рассказывали конюха, как однажды было довольно жарко, и Кампанула захотела пить, а воды в уличных поилках не было. Зато в манеже, в центральной части конюшни, был колодец, примерно два метра в диаметре, и три - в глубину. Воды оставалось мало, с края колодца до неё было не достать. Тогда Кампанула просто прыгнула в колодец. Как не убилась - непонятно. Не утонула потому, что воды оказалось недостаточно. Ну, а доставали Кампанулу из колодца, приспособив какой-то портативный кран. Я эту историю услышала "задним числом", но полностью ей верю, потому что видела эту странную лошадь.

Когда Кампанулу случайно выпускали - загоняя табун, кто-нибудь из конюхов обязательно следил от двери, когда она пойдёт. Свой денник Кампанула знала, и он как на зло, был в самом дальнем конце конюшни. Когда конюх видел Кампанулу - он тут же кричал остальным вглубь конюшни: "Кампа-анула идёт!" И все тут же бросались по денникам, чтобы не оказаться у неё на дороге, потому что Кампанула не воспринимала как препятствие того, кто попадается ей под ноги, и могла запросто затоптать - и не заметить.

Лошадь с белыми задними ногами - Эльфира (Эффект-Элита, 1978 г.р.). Она настолько характерная, и имя у неё запоминающееся, что её легко узнать. Она ещё будет дальше на фотографиях

Знавала я кобылу по кличке Хроника. Та только и делала, что болела и болела чем-то вяло, но непрерывно. Помню ещё на рысачьем ипподроме жеребчика орловской рысистой породы по кличке Галоп, который только и делал, что норовил поскакать галопом, когда надо было бежать рысью.

Кличка - дело непростое. Может быть, поэтому в "Лабинском" конезаводе и старались давать такие безликие клички, которые ничего не означают: Бепта, Эрсиса, Флореса, Галкана и пр. Назови лошадь какой-нибудь "говорящей" кличкой - где гарантия, что она не приобретёт нечто характерное, и совершенно лишнее для чистокровной лошади?

Когда-то я была большим фанатиком лошадей. Я ими увлекалась с раннего детства, много рисовала, точнее срисовывала с картинок. Я могла просмотреть целый скучнейший фильм, если в нем была хотя бы пара кадров с лошадьми. Поэтому я и фотографировала лошадей с большой охотой. Просто так, не для чего-то, а для собственного удовольствия.

Люблю ли я лошадей сейчас? Ну конечно, люблю! Просто у меня сильно изменились приоритеты и возросли требования. Лошадь, конечно же, животное прекрасное! Даже на эти старых плохоньких фотографиях. Но после того, как мы поработали в конезаводе, я могу сказать так: лошадь - не развлечение, а средство передвижения. Лошадьми нужно заниматься серьёзно - разводить, готовить к настоящим испытаниям, и не забывать при этом, что лошадь - это чрезвычайно дорогое хобби и имея их две штуки, или даже десяток, на них ничего не заработаешь, и даже их самих прокормить нормально не сможешь. Конный завод держится на том, что у него много лошадей, которых он продаёт во все концы страны, и даже за рубеж. Впрочем, читать нравоучения - не моя цель, так что возвращаюсь к воспоминаниям.

О серых лошадях и необъяснимых страхах

В детстве я была мастером сочинения страшных историй. Класса после четвёртого я отдыхала в пионерском лагере "Ладожец" (это под городом Приозерск, в Ленинградской области), и каждый вечер после отбоя, когда вся палата в составе пятнадцати человек лежала в своих кроватях, кто-нибудь непременно просил: "Рита! Расскажи страшную историю!" И я рассказывала, на ходу сочиняя про всякие таинственные дома, про безглазые привидения, про ужасный мир зазеркалья, про мрачные чердаки, хранящие жуткие тайны. Закончив историю, я спокойно засыпала, а наутро мне докладывали, кто сколько не мог заснуть от ужаса и кому что мерещилось в темноте и тишине.

В конезаводе я тоже придумала две страшные истории, когда к нам приезжала гостья, и вечером мы втроём умещались в нашей комнатке (одна на матрасе, снятом с кровати, вторая на кровати, а третья - на деревянном остове кровати). Конечно же, эти истории были про лошадей: одна "про Чёрного жокея", а вторая про "Белую лошадь". Последняя как показывалась из-за горизонта - так сразу начинались какие-то несчастья и ужасы. После эти историй мне самой приснился ужас, но речь не об этом. Моя вторая история была не на пустом месте.

Почему-то лошади в табуне боятся белых лошадей (не придирайтесь, я знаю, что нет "белой" масти, есть только "светло-серая", но в данном случае мне хочется опустить формальности). Стоило на горизонте появиться белой лошади - как табун тут же бросал все свои дела и уставлялся на неё в ужасе, готовый в любой момент сорваться и бежать, куда глаза глядят. Они даже Разборку, которая ходила с табуном несколько лет, и к которой все давно привыкли, пугались, если она по каким-то причинам некоторое время не ходила на выпас, а потом её внезапно снова выпускали в общий табун.

У нас было несколько забавных случаев с белыми лошадьми. Один раз сбежал рабочий мерин орловской породы по кличке Гусар. Красивый конь, рослый, ослепительно белый. Его запрягли в телегу, но он ухитрился удрать вместе со всей сбруей, где-то нагулялся сам по себе, а потом его потянуло в сторону конюшен - и он внезапно появился на отдалении, на виду у всего табуна, с хомутом на шее. Лошади пришли в неописуемый ужас, в страхе сорвались и ринулись через всю леваду, так что мы с Конфетой догнали их только в противоположном углу (примечательно, что Конфета была единственной лошадью, которая своих белых собратьев не пугалась, но она ведь была "на работе" - некогда ей было глупостями заниматься и в страшные истории верить).

В другой раз точно так же эффектно появилась на дороге, которая проходит мимо левады, наша рабочая кобыла Серая. Время от времени она тоже ухитрялась удрать. Эффект от её явления был такой же как от Гусара.

Третий раз был ещё интереснее. Стояла очень ветреная погода с дождём. Лошади в сильный ветер и без "белых привидений" ведут себя беспокойно. Например, могут уйти против ветра, на запах травы. А вот если дело усугубляется дождём - они всегда будут идти по ветру. И не только идти, а даже бежать. Поэтому если ветер с дождём идёт со стороны конюшен, загнать табун домой становится очень сложно. Они вроде бы начинают двигаться, куда их гонишь, преодолевая бьющий в их морды поток с небес, но всё время норовят затормозить. Потом они вдруг срываются и уносятся обратно, оббегая табунщика. И приходится всё начинать сначала.

В тот день тоже был очень сильный ветер с дождём, и как раз со стороны конюшен. Действовал он на лошадей, как хлыст - гнал, не давая даже носом по нужному направлению развернуться. И вот Молчан, из лучших побуждений, понимая, что табунщику будет очень тяжело загнать маток домой, взял Гусара, сел на него прямо без седла, и выехал навстречу... Самоотверженный человек! Если вы думаете, что ездить без седла - такое большое благо - вы ошибаетесь. Особенно если у коня острая холка, а вы - мужчина. Помнится, один раз у нас конюх отъёма вскочил на круглого и толстого Кагора, чтобы догнать не в меру резвых жеребят, промчался несколько скачков, а потом видимо Кагор как-то неожиданно дёрнулся - и конюх слетел с него. Не потому, что плохо ездил, а потому, что... Догадайтесь с трёх раз, чем именно он навернулся на лошадиную холку.

Вернусь к Молчану и Гусару. Как только они возникли в воротах - начался аттракцион "кто быстрее убежит от ворот". Лошади мало того, что шарахались от ветра и дождя, вид ослепительно белого Гусара привёл их в совершенно неконтролируемый ужас. Я не успевала их толком развернуть в нужном направлении, как они моментально срывались, и удирали как можно дальше. На моё счастье, Молчан сообразил, что происходит, и запятился за посадку. А уж потом, когда весь табун пошёл в ворота - появился и подогнал сзади. Нет нужды говорить, что до родных конюшен кобылы добрались с рекордной быстротой.

Обычно кобылок после скачек либо продают, либо отправляют в маточный табун, и на второй год нашей работы у нас прибавилось сразу пять или шесть юных лошадок, которым предстояло доказать, что они не только ипподромные бойцы, но и хорошие мамаши. Кроме мной перечисленных и Фифолы, была ещё смешная тёмно-рыжая лошадка Сиеста, которая сразу же прицепилась к своей матери - Службе, да так с ней и ходила всё время. Я не знаю, узнают ли лошади собственных жеребят после того, как те выросли, но наверное, всё-таки узнают. Фифола, кстати, время от времени тоже приставала к своей матери - Фальконет.

Некоторые лошади любят ходить парочками. Как я уже сказала, иногда это бывают мама с дочкой, но часто - совершенно посторонние друг другу кобылы вдруг начинают дружить "не разлей вода". У нас в табуне было минимум три примечательные пары, за которыми нужно было внимательно смотреть. Одна лошадь от табуна вряд ли далеко уйдёт (если это не Фифола), но когда лошадей две - поведение их непредсказуемо. Была у нас такая пара (хорошо помню, что одну кобылу звали Фанфара, а вот вторую забыла). Эти две лошади постоянно ухитрялись вылезти через ограду и уйти пастись далеко в другую леваду, или в совхозные поля. Зазеваешься - они уже где-то далеко, за дальней посадкой, еле виднеются. Зачем им табун, когда они вдвоём прекрасно могут пастись где-нибудь, сами по себе? Приходилось их разочаровывать и возвращать обратно в принудительном порядке.

У Фанфары, кстати, был жеребёнок, который ещё совсем маленьким сломал ногу, и она у него неправильно срослась, так что образовался ложный сустав. Нога не гнулась, выпустить жеребёнка в табун было нельзя, и его держали в конюшне с жеребцами. Ласковый такой жеребёнок был, привычный к человеку. Конечно, можно было сделать операцию, вскрыть ему ногу, счистить наросший на месте перелома хрящ, и сложить кости заново. Нога могла стать короче, но для скаковой лошади это не так принципиально, как скажем, для рысака. Были в истории чистокровной верховой породы хромые лошади, которые прекрасно выигрывали на ипподромах. Но операцию всё-таки нужно было этому жеребёнку сделать сложную, и местные ветеринары за такое дело не брались.

В основном они так делали, когда им надоедало на выпасе. Например, зимой, когда в леваде мало травы и делать нечего. Или когда время подходит к обеду, а каждая лошадь знает, что в конюшне её ждёт овёс. Трава - травой, но зерно всё равно лучше. Поэтому некоторые лошади забирались на этот маленький холмик, смотрели и ждали, когда их наконец заберут домой и будут кормить.

О "биче для богатыря Ильи Муромца", бричках и лихих конюхах

К моему глубочайшему сожалению, мы очень мало фотографировали людей. Как-то не задумывались, что время, которое мы проработали в конезаводе - это целая эпоха. Такая маленькая эпоха, в которой было всё: и радости, и разочарования, и много всего такого, чего мы раньше не знали и никогда бы не смогли узнать, если бы не решились уехать в Краснодарский край. А главное - рядом с нами были люди, которые так или иначе вмешивались в нашу жизнь. Наверное, будь у нас больше фотографий - мы смогли бы рассказать ещё сотню историй. Зрительный образ часто стимулирует память. Но что есть - то есть. Хорошо, что вообще фотографировали, и сохранили хотя бы часть плёнок.

Почти спрятавшись за кромкой кадра стоит конюх. Очень я хорошо помню этого дяденьку! Хотя совершенно не помню, как его звали. Судя по тому, сколько ему было лет тогда, в начале 90-х, сейчас его уже скорее всего нет в живых.

Он сплёл нам бич. Сперва у нас был другой, такой хороший бичик, тонкий, квадратного плетения, к концу которого мы привязали косичку из лошадиных волос - и он хорошо щёлкал. Но потом кто-то из нас его уронил на выпасе. Знаете, выпас обладает очень интересным свойством: что на него упало - то пропало. Если что-то роняешь, даже не очень маленькое и достаточно заметное, и даже если травы немного и она короткая, и место ухитряешься заметить, где роняешь - найти упавший предмет почти никогда невозможно. Не исключено, что тут играет роль один фактор, о котором я раньше не задумывалась. Когда я еду на лошади - я воспринимаю расстояние совершенно не так, как если иду по земле. И если я что-то выронила, а через несколько скачков остановила лошадь - я могу и не сообразить, что за несколько секунд она меня унесла гораздо дальше, чем если бы я шла пешком, или даже бежала.

Помню, мы прочёсывали леваду несколько дней по-очереди, но бич так и не нашли. Тогда мы заказали сплести себе новый у этого самого конюха, который за стандартную деревенскую "плату" - бутылку (я даже помню, что это была "перцовка", просто потому, что в магазине больше ничего подходящего не продавалось), сплёл нам толстый, длинный бич. Мы его насадили на короткую толстую рукоятку, и когда всё это сооружение увидел Молчан (который, как вы уже могли заметить, был склонен к афористическим высказываниям), он тут же сказал:

На досуге я старательно училась хлопать этим бичом, или сбивать им различные предметы. Один раз ухитрилась попасть себе по руке, второй - по лицу, и на этом успокоилась. Всё-таки бич был неудобный. Зато им хорошо было пугать лошадей, потому что он большой и длинный, так что если изловчиться - можно достать по крупу какую-нибудь зазевавшуюся матку, которая не хочет идти туда, куда положено.

Я всё гадаю: что здесь хотел запечатлеть фотограф?

К сожалению, у нашего бича был дефект, из-за которого он не щёлкал - лишнее коленце, где плетёная часть бича прикрепляется к длинному ремню. Я думаю, что можно сплести бич и из двух частей, но наверное у него были ещё не те пропорции для хлопанья.

Присмотритесь! У этого бича плетёная часть заворачивается в обратную сторону и образует кольцо, в которое продета тонкая, не плетёная часть бича. Это лишнее "коленце" как бы переламывает бич на две части, поэтому щёлкнуть им практически невозможно. Мы привязывали к концу бича конские волосы, чтобы его удлинить, но это мало помогало. Наверное, пропорции не совпадали очень сильно. Или нужно было плести бич от начала до конца целиковый.

Чем вёдрами таскать воду - можно вместо этого отвести к воде саму лошадь. Это кстати, уникальный кадр, потому что на нём видна пароконная бричка.

Не догадалась я сфотографировать ни пароконную, ни одноконную бричку, ни арбу для фуража. Жаль! Экипажи эти сильно отличаются от наших русских телег, и прежде всего, маневренностью. Кузов брички - на автомобильных колёсах, очень вместительный, и больше всего напоминает автомобильный прицеп. К тому же, он на рессорах.

Обращаться с бричкой учишься очень быстро. Мы заезжали в конюшню и разворачивались даже там, где между бортами бричкой и стенами оставалось расстояние ровно на толщину одного пальца. Особенно сложный заезд был на маточной конюшне, у "Балтийцев", со стороны дороги. Там нужно было заехать в боковые ворота, за которыми начинался коридор мимо денников жеребцов, а дальше - два поворота, в которые бричка в длину, вместе с длинным дышлом, вписывалась только если аккуратно заехать в нужный угол. Иначе на повороте дышло упиралось в противоположную стену. Если из этого положения двинуть назад (а бричка у нас стоит не прямо, а с поворота) - угол заднего борта утыкался в другую стену. Из этого положения оставалось лишь распрячь лошадей (которым не хватало места для маневров), вручную повернуть дышло, запрячь лошадей - и только после этого ехать дальше. С гордостью могу сказать, что ни я, ни Аллочка там ни разу не застряли.

Я помню один красноречивый момент. Как-то утром приходим - на конюшне только Серёга-балтиец, с вечера недостаточно трезвый, но сохраняющий критичность ума. И он говорит:

Заехали. К моей гордости за нас, и за послушных лошадей. А лошади у "балтийцев" были лихие! Я о них немножко расскажу.

Помню, ездили мы за сеном. Далеко. На другую сторону Чохрака, через плотину. Плотно утрамбовывали бричку, так что сверху свешивалась гора, на которую было очень трудно залезть. Но бричка на ходу шустрая, лошади сытые, так что мы со всем этим сеном мчались галопом без всякого труда, и во все повороты вписывались.

Конюха - вообще лихие ребята. Вскарабкались кое-как на самый верх нашей скирды, и покатили обратно. А одновременно с нами на такой же пароконной бричке поехали конюха из "цыганской" конюшни. Нашу пару лошадей, ту самую, которую я только что хвалила, звали Вольтиками, потому что один из меринов, постарше и поопытнее, был Вольтик, а второй, помоложе - Орлик. Это были два рослых рыжих мерина, явно не беспородные. Крупные, но достаточно изящные, мощные, особенно Вольтик, с красивыми, ни в коем случае не тяжёлыми головами. Вольтик ещё был опытнее и наглее, и постоянно филонил. Конюха его за это подгоняли, но он всё равно находил способы нагрузить всю работу на Орлика. Вольтик просто незаметно начинал в упряжке отставать, постромки провисали, и тянуть приходилось одному Орлику. А Орлик - молодой и добросовестный, старательно налегал за двоих. Стукнешь Вольтика посильнее вожжами - он прибавит, а потом так незаметненько снова начинает филонить.

В общем, нагрузили мы сена, поехали обратно. И одновременно с нами возвращалась бричка с цыганской конюшни. Впереди нас ожидала узкая дамба через Чохрак: насыпь, сквозь которую проложена труба для воды, без каких бы то ни было перил или ограждения, с двумя скатами на обе стороны. И как раз примерно по ширине брички. Мы едем, травим анекдоты, нам весело. Солнышко сияет, погода хорошая. Смотрим, вторая бричка нас начинает обгонять, чтобы первой по дамбе проехать. А мы что, хуже? Прибавляем, и они прибавляют. Но чтобы Вольтики уступили каким-то там простеньким лошадкам, которые были у цыган! Не тут-то было! Вольтики наши расходятся всё сильнее и сильнее, мы уже мчимся галопом, благо степь ровная и дорога не слишком узкая. Цыгане тоже прибавляют. Мчимся голова к голове, дамба всё ближе, тормозить никто не хочет...

На дамбу мы влетели одновременно. Брички стукнулись бортами - и сцепились. Как, чем - не спрашивайте! Такое наверное только в кинокомедиях бывает. Через узкую дамбу брички проходят строго по центру, боковые колёса висят на воздухе. Крайние лошади бегут по насыпи, и тоже как-то ухитряются не срываться. Наверное их сбруя держит, или они достаточно разогнались, чтобы проскочить опасный участок. Съезжаем с дамбы - а там бугорок на дороге. На бугорке брички дружно подпрыгивают - и расцепляются!

Цыгане тормозят и орут нам вслед что-то не совсем лестное, а мы спокойно катим дальше. Самое интересное, что испугаться никто не успел, нам наоборот было очень весело. И гонку мы выиграли!

Жаль, фотографии Вольтиков у меня нет. Но вот бричка - та самая. Даже если это цыганская бричка - не имеет значения. Они были одинаковые на всех конюшнях.

О том, как кошка пыталась утопиться, и о лошади, которая оказалась слепой от рождения

В связи с Вольтиками и конюшней "балтийцев" вспомнилась мне местная конюшенная кошка. Добрейшее создание, серо-полосатое, с белыми лапками. Она ловила мышек и щедро предлагала людям потрапезничать вместе. Однажды (слабонервные следующие фразы до нового абзаца пропускают, не читая) Вольтик съел её котят. Кошка оставила их в сене, Вольтик унюхал - и съел. И не говорите мне после этого, что лошадь не станет есть мясо. Ещё как станет - только дай!

Случилось так, что наша кошка чуть не утопилась. Нет, не из-за того, что горевала по котятам. Просто в манеже конюшни был большой колодец, шириной метра два и глубиной столько же. Вода в нём отстояла вглубь от верхнего бортика примерно на полметра. И не далеко, и не близко, если ты - маленькая кошечка. Было жарко и кошке хотелось пить. На бортике колодца стояло ведро с остатками воды на донышке, и кошка, поднявшись на задние лапы, потянулась к этой воде. Ведро стояло неустойчиво, и наверное кошка нарушила его баланс - оно соскользнуло с края и плюхнулось в колодец. Представьте себе: день, конюха сидят в каптёрке, байки травят, в конюшне тишина. Я иду по конюшне и слышу странный всплеск. Захожу в центральный манеж - какие-то подозрительные звуки доносятся из колодца: не то шлепки, не то мявк. Подхожу - а там кошка плавает. Ведро, которое она перевернула, благополучно пошло ко дну. Выбраться кошка не может, стенки гладкие, до края высоко. Я протягиваю руку, чтобы её достать, а она ко мне тянет передние лапы - и естественно, уходит под воду. Она же в этот момент перестаёт грести! Тут же вырывается обратно на поверхность в ужасе, видит мою руку - и снова тянет ко мне лапы... И так несколько раз, пока до меня дошло кинуть ей другое ведро, которое было привязано на верёвку. Кошка в край ведра вцепилась, и я её вытянула на сушу. Потом захожу в каптёрку и говорю: "Что же вы тут сидите, и ничего не слышите! Утонула бы кошка, а никто и не заметил!" И лежала бы дохлятина на дне колодца, из которого кобыл поят. Правда, лошади не дуры - быстро бы почуяли, что "душок" у воды подозрительный и отказались бы пить. Но потом пришлось бы вычерпывать весь колодец до дна и чистить. Одна была бы польза: достали бы все вёдра, которые в нём успели утонуть.

Я конечно же не помню, где какая лошадь стояла в денниках. Табунщику это без надобности, это надо знать конюхам. Поэтому я лишь приблизительно припоминаю, что в перемычке между конюшнями сразу от ворот стояла Гера, потом Идеология, а уже за ними - рабочая лошадь Наташка, и наша Конфета. После центральных ворот было, по-моему, два денника. В одном стоял орловец Гусар, а во втором обитал арден Аркашка. А вот напротив Конфеты одно время в деннике стояла молодая слепая кобылка чкв. Её вернули с тренотделения, поскольку слепой лошади на скачках делать нечего, а вот рожать жеребят она вполне даже может.

Как её звали - не помню, но вот история её интересная. Дело в том, что сперва никто не догадывался о том, что лошадь ничего не видит. Лошадь так создана, что она во многом свою волю подчиняет воле человека. Если бы было по-другому, на лошадях невозможно было бы ездить. Они слишком сильные, чтобы человек мог их удержать, если они сами не соглашаются ему служить. На зебрах же люди не ездят. Единичные случаи, конечно же, бывают, но в целом - зебра не создана для езды верхом, и поэтому подчинить её воле человека почти невозможно. А лошадь - другое дело. Трудно было бы управиться с нею, если бы она добровольно не подчинялась, даже если она ничего против тебя не имеет, и сбросить или что-то ещё плохое сделать даже не пытается.

Однажды, по случаю поселкового праздника, Конфету попросили для проведения каких-то игр, или парада. Я сама на празднике не была, мы в это время работали, поэтому не могу точно сказать, что именно и как праздновали. Вместо Конфеты нам выдали с тренотделения молоденького, едва заезженного рабочего мерина. Он вовсе не был дурноезжим, не кусался, не вырывался, не пытался с себя сбросить. Он просто не понимал ещё, что ему нужно отказаться от своей воли и делать то, что ему приказывает всадник. Поэтому пасти на нём оказалось чрезвычайно сложно. Кататься можно, а пасти - нет. Он просто не мог взять в толк, почему сейчас мы должны идти вот туда, к тем кобылам, когда вот тут под ногами полно вкусной травы, или зачем надо бежать за табуном, когда хочется пойти в противоположную сторону и посмотреть, что там за кустики растут? Конечно, он вынужден был соглашаться делать то, что ему приказывают, но табунщику это стоило больших усилий, которые совершенно не требовались с той же Конфетой. Как опытная лошадь табунщика, она реагировала моментально, стоит лишь посмотреть в сторону каких-то лошадей, которые пошли не туда, куда нужно. Даже если Конфета ела, она моментально бросала это занятие и разворачивалась в нужную сторону раньше, чем табунщик брался за повод. Это ведь была её работа, к которой она относилась не менее серьёзно, чем всадник. А с рыжим меринком приходилось тратить лишние минуты, чтобы он наконец-то понял, что ему всё равно придётся оторваться от своего занятия и делать то, что приказывают. Так что лошадь, которая не отдаётся на волю человека (по неопытности например) - это всегда сложности, даже если она ничего страшного не делает, не кусается и не сбрасывает. А удила, хлыст... У неё слишком толстая шкура, чтобы так уж сильно реагировать на подобные методы воздействия. Если бы лошадь не хотела - она избавилась бы от всадника и пошла туда, куда хочет, будь у него хоть десять хлыстов.

Однако, я далеко ушла от проблемы со слепой кобылкой. Как всякая лошадь, которая быстро учится забывать о своей воле, и подчиняться воле человека, она некоторое время успешно тренировалась. Ну разве что, пугливая была, но пугливость в лошади - не такой уж страшный порок, чтобы из-за него лошадь выбраковывали. Поэтому лошадь отдавала себя воле человека, и что называется, смотрела его глазами. Но однажды человек не доглядел - и наша кобылка врезалась головой в столб на повороте. Тут уж все спохватились и стали за ней наблюдать. Оказалось, что она вообще ничего не видит, что она с рождения слепа. Её отправили в маточный табун. То есть, в табун её, само собой, не выпускали, но в матки зачислили и даже водили на случки. Первый раз это пришлось делать мне, потому что остальные побаивались - попробуй проведи слепую лошадь через две конюшни к случному манежу! Она ведь может от любого шороха шарахнуться. А я тогда была молодая, глупая, мне всё было ни по чём. Дошли мы, кстати, успешно, просто я с лошадью всю дорогу разговаривала и всё время её трогала и гладила, напоминая о себе. Ей некогда было прислушиваться к другим шорохам. Если я не ошибаюсь, лошадь эту через некоторое время продали.

У кобылы на этой фотографии - один "сорочий" глаз, с белым ободком. Именно один, потому что второй у неё был совершенно обыкновеный, без ободка. Точно помню, что я хорошо знала эту кобылу, но кличку её уже не помню

Он мне дорог, как воспоминание. Башмаки эти мне подарил один шофёр, который останавливался в конезаводе проездом. Жил он в нашей же гостинице. Башмаки ему были не по-размеру. Тогда ощущался дефицит не только в продовольственных, но и в промышленных товарах, и шофёр купил ботинки, какие есть, меньше чем нужно, просто потому, что других не было. Он понадеялся, что как-то их разносит. Но разносить не получилось. Трудно ходить в обуви не по размеру. Вот он мне их по доброте душевной и подарил. Я в них всё тёплое время проработала.

Деревья позади - это яблони на территории конезавода. Их там было много, и они прекрасно плодоносили. В один год на яблони весной напал вредитель - Американская бабочка. Её к нам завезли вместе с колорадским жуком и амброзией из Америки (так и хочется сказать: вся зараза оттуда!). Личинки этой невзрачной, похожей на моль бабочки сожрали все молодые листочки и успевшие завязаться яблочки. Деревья стояли, похожие на коричневые шары паутины, из-за которой почти не было видно веток. Но вот что самое удивительное: бабочки вылупились и улетели, деревья поправились, снова выпустили листья и цветы - и осенью был хороший урожай яблок. Наверное, всё дело в благодатном климате, который помогает нашим растениям сражаться с импортной заразой.

Справа на снимке - бочка из-под патоки, которую подмешивают лошадям в корм.

Идеология - тоже мощная кобыла, и очень высокая. Но она гораздо старше Геры и много раз жеребилась, поэтому у неё уже отвислое пузо. Зато какая широкая грудь!

О нашем житьи-бытьи

Жили мы в конезаводе в общежитии гостиничного типа. Спереди у нашей общаги было крыльцо и лестница в пять (или семь) высоких ступенек, на которую Конфета однажды чуть не забралась. Мне стало интересно, пойдёт ли она наверх, как иногда показывают в фильмах. Я повернула лошадь к лестнице. Конфета, ни секунды не помедлив, поставила ногу на первую ступеньку, и подобралась, чтобы идти дальше. Наверное, она решила, что я приглашаю её в гости. Я конечно, тут же её остановила. Побоялась. Забраться-то она заберётся, а как мы будем слезать? Лошадь она была малость пугливая, вдруг что-то не то покажется, и она оттуда сверху сиганёт "безопорным прыжком", на узкую асфальтовую дорожку, сразу за которой - канава. Себе кости может и не переломает, а мне?

С задней стороны у общаги был чёрный ход. Всего лишь маленький порожек перед чёрной лестницей.

Я и Конфета. Мы стоим на заднем дворе перед этим самым крыльцом и дорожкой, которая от него начинается. В левом верхнем углу - окно нашей общажной комнаты

Время года - зима. Как видите, снега нет, но у лошади - зимняя шерсть, более длинная, это видно на фотографии, у подпруги. Ну, и я в "зимней" одежде. Снег там зимой иногда, конечно же, выпадал, но не надолго. Было и такое, когда в декабре на выпасе расцветали какие-то мелкие жёлтые цветочки, и снега в помине никакого не было. Но несколько раз случались местами и глубокие снежные заносы. Однажды мы с Конфетой скакали вниз с холма. С верхушки снег сдуло, но на склоне лежал нетронутый, девственно чистый пласт снега. Конфета смело в него ринулась, в надежде просто пересечь - а оказалось, что там нанос - выше человеческого роста. Лошадь моя кувыркнулась, вместе со мной... Что произошло - я доподлинно сказать не могу. Перевернулись мы через голову, или через бок? А если перевернулись - то как я осталась в седле? Ничего не поймёшь, когда оказываешься в огромном пушистом сугробе, хотя ощущение кувырка у меня лично было. Не знаю, как у Конфеты... Через пару секунд мы были уже внизу и скакали дальше как ни в чём не бывало, только вывалялись в снегу по самую макушку.

Слева - конец чьего-то огорода, справа - некое кирпичное недостроенное здание в один этаж, назначение которого мы не угадали, но возможно, в нём собирались сделать ещё один общажный корпус. В конце дорожки виднеются мусорный ящик и туалет. По этой дорожке мы ходили "задами" в сторону конюшен, но google этим путём не проходил, да и мы его сфотографировать не догадались.

Туалет здешний поставили не на самом подходящем месте: в выгребную яму в большом количестве просачивались грунтовые воды, а сам туалет представлял собой три или четыре дырки в бетонном полу. Вода стояла совсем рядом, так что делать свои дела в туалете было сложно. Ты туда какашку - а тебе в ответ - фонтан воды. В общем, "биде и унитаз в одном флаконе"...

Мух летом в комнате было ужасное количество! На Юге вообще очень много мух. Когда мы приходили домой, несмотря на сетку на окне, их внутри было столько, что ни есть, ни разговаривать, ни отдыхать было невозможно. Тем более, что на Кубани водятся мухи, которые в отличие от наших, питерских, ужасно больно кусаются. У нас была пластмассовая мухобойка (которая, как правило, не служила больше месяца - приходилось покупать новую), первый человек её брал и убивал с ходу сто мух. Это не метафора, это буквально было именно так: я или Аллочка ходили и считали, убивая мух - "Раз, два, три... пятьдесят пять... девяносто девять, сто!" - после чего мухобойка передавал второму человеку, и тот убивал ещё сто мух. Их после этой процедуры всё равно оставалось очень много, но по крайней мере, было возможно сидеть, есть, разговаривать...

Помню, что летом прямо в коридор общаги через заднюю дверь запрыгивали лягушки. Наверное, их привлекал запах воды из общажной умывальной комнаты. Это были не такие простенькие лягушки, которые водятся в Ленинградской области, а крупные, с ладонь, пёстрые и очень красивые лягушки. Я долго искала хоть что-то похожее в интернете, и нашла некую "лягушку травяную", которая на Кубани должна водиться. Она больше всего похожа, хотя мне кажется, что те были ярче.

И вот однажды летом слышим мы громкий вопль нашей комендантши - женщины почтенной, пожилой, и к шуткам не склонной. Выбегаем в коридор - она стоит у стеночки и вопит, широко раскрывши рот: "А-а-а-а!". Спрашиваем: "Что случилось?!" А она в ответ: "Ля-гу-у-ушка!"

Пришлось вынести земноводное на улицу, чтобы не пугало почтенную женщину при исполнении служебных обязанностей.

Судя по всему, никто в ней давно уже не живёт, окна повыбиты и кое-где затянуты плёнкой, а вокруг поставили забор. Теоретически, он должен обнадёживать. Может быть, в 2013-м году общагу ремонтировали, и сейчас она снова кому-то служит домом? Точно так же, как нам в 1990-м. Вода в водопроводе, конечно же, была только холодная, зато под чёрной лестницей стояла система электрического отопления, которую можно было включить в прохладную погоду. Иногда эта система ломалась, но зимы в Краснодарском крае не холодные, так что жить всё равно было можно.

Пока мы не ушли от общаги, вернусь к одной детали местного быта. В Восточном было три вида воды (надеюсь, и сейчас не меньше). Обычную, питьевую воду, можно было набрать в колонках. Она же текла из водопровода. Она как раз была очень жёсткая, так что ею не только напиться было нельзя, но и помыть ею голову тоже было невозможно. Когда начинаешь намыливаться - это самое мыло вступает в реакцию с солями воды и выпадает хлопьями в осадок. А хлопья эти потом ни вымыть из волос, ни вычесать нельзя. Поэтому для мытья в местной бане была другая вода - железистая, коричневого цвета. Её очень хвалили, говорили, что она мягкая, полезная и мыться ею приятно. Мыться - согласна, а вот лошади её далеко не все пили. Наша Конфета, например, соглашалась лучше весь день терпеть жажду, чем пить эту воду.

Третья вода в Восточном была термальная. Она шла из-под земли горячая, и её выводили в трубу, из которой она вытекала прямо в канаву. Термальную воду пить было нельзя, и пованивала она сероводородом. Но в ней местные жители стирали бельё. Её ведь даже греть не нужно, сразу можно горячую набирать.

Уж коли я заговорила о канаве, вспомнился мне один момент - иллюстрация к курьёзам сельской жизни. Иду я как-то по дороге в сторону общаги, и от нечего делать поглядываю на сточную канаву. В одном месте этой канавы вглубь была проложена труба, для того, чтобы от участков оттекала дождевая вода. Труба эта примерно пол метра в диаметре, и кроме животного в неё никто не пролезет. Или курицы. Так вот, дождя в ту пору не было, иду и вижу, что прямо в трубе, на кучке сухого мусора, лежит куриное яйцо! Какая-то хитрая курица решила: "Зачем отдавать яйца хозяевам? Лучше спрятать их в укромном месте"... Я прихожу в общагу и говорю Аллочке:

- Представляете, там какая-то гадская птица в трубе яйцо снесла!

- Ну почему же "гадская"? Очень хорошая птица!

После чего мы идём к трубе, и оказывается, что длины руки вполне хватает, чтобы это яйцо достать. Потом к первой курице, вероятно, присоединилась такая же хитрая подружка, и в трубе стало появляться по два яйца. Так что некоторое время мы регулярно, почти каждый день, получали от местных кур два свежих яйца. Потом эта лафа прекратилась. Либо кур съели, либо заметили, что они куда-то "налево" несутся, и стали запирать.

На фото видно, что напротив общаги - какой-то бугор и кусты, а дальше, впереди, белеет церковь (фото из: google-панорамы, август 2013 года). По клику открывается увеличенный вариант

Напротив нашей общаги когда-то была ветеринарная клиника посёлка. Одноэтажное длинное здание, с кирпичными простенками и бревенчатыми стенами, когда-то бывшее конюшней. Но к сожалению, его снесли. Через 25 лет от него остался один заросший травой фундамент. Чуть в стороне построили церковь. Раньше в посёлке никакой церкви не было.

Церковь, правда, какая-то уж слишком маленькая и убогонькая, но ведь и посёлок за последнее время слегка измельчал. Да к тому же, если приглядеться - церковь на фотографии явно ещё недостроенная.

Те, кто думают, что в СССР была стопроцентная грамотность, глубоко заблуждаются! Именно в Восточном мы столкнулись с людьми, для которых написать адрес на посылке - неразрешимая проблема. И не потому, что человек плохо видит, а потому, что он неграмотный. И прожил таким всю свою жизнь. Нас иногда просили подписать посылку на почте, или ещё что-нибудь такое сделать. Расплачивались "натурой": гусиными потрохами, яблоками. Потроха, кстати, были очень вкусные, яблоки - тоже!

Мы стоим на Театральной улице, у самого перекрёстка. Справа - магазин. Я подозреваю по его внешнему виду, что он перестроен из конюшенного здания (фото из: google-панорамы, август 2013 года)

Обратите внимание, как любят свой посёлок его жители! Улица, рядом с которой стоят два ларька, на которых раз в несколько месяцев что-то продаётся, называется Базарной, а улица, на которой стоит одинокий ДК - Театральной!

В Доме Культуры, кстати, была библиотека, которой мы пользовались, хороший зал, в котором показывали кино, и иногда давали концерты заезжие гастролёры. Приезжал как-то в посёлок Восточный ансамбль "Кукуруза" (до сих пор существует), который пел песни в стиле музыки кантри, но на русском языке. Выступали они как раз в нашем доме культуры, и во время концерта рассказали такую забавную историю о том, как однажды купили в сельском магазине контрабас за пять рублей. Сельский или деревенский магазин в советское время - зрелище довольно жалкое. Например, в поселковом магазине Ленинградской области, в который я в детстве ходила с бабушкой за хлебом, кроме самого хлеба можно было купить только серую лапшу. Да и то не всегда. В магазине такого большого посёлка, как Восточный, товаров лежало побольше. И продавалось всё вместе: тут хлеб, и тут же - одежда, а рядом - сельхозинвентарь (какие-нибудь лейки и грабли). Иногда в поселковых магазинах неожиданно появлялось нечто такое, что в деревне никому даром не нужно, но по каким-то причинам, эту вещь туда привезли. Например, контрабас. Наверное, кто-то "наверху" решал, что колхозникам и совхозникам тоже нужно "культурно развиваться". Вдруг кто-то из них захочет учиться играть именно на контрабасе!

И вот, заходит один из членов коллектива "Кукуруза" в сельпо (не наше, Восточное, а какое-то другое) - и глазам своим не верит: стоит на продаже контрабас за пять рублей! Начинает кукурузовец ходить вокруг этого контрабаса, не понимая, как он тут оказался, и не галлюцинация ли у него, потому что контрабас даже в советские времена не мог стоить пять рублей. К нему подходит продавщица и говорит: "Да вы берите, не стесняйтесь! Может быть, вам этот не нравится - так у меня на складе ещё два! Можете выбрать". После этого парень побежал за остальными членами группы, и они вместе явились выбирать контрабас. Оказалось, что их там действительно три, и что до пяти рублей они постепенно уценились, потому что за продолжительный период своего стояния в магазине, ими никто не заинтересовался. Так что кукурузовцы купили один (или два) - и радовались своему счастью.

А вот пешеходный мостик через реку Большой Чохрак (фото из нашего архива). Нечто красное у ног Аллочки - это красный рюкзак, который сопровождал её во многих походах. Хороший такой, прочный рюкзачок

Через этот пешеходный мостик мы ходили к нашему приобретению - хате с участком в 16 соток, который мы купили, уже работая на маточной конюшне, за 400 р. Деньги немаленькие по тем временам, хотя и не очень большие (цветной телевизор стоил рублей 700). Почему именно - хата? Потому что назвать это сооружение домом можно только с большой натяжкой. Это была классическая мазанка: делается плетёный каркас, который потом забивается глиной, и белится снаружи.

Участок наш, кстати, был на склоне и полого спускался к Чохраку. На нём росли огромные яблони со сладкими, сочными яблоками, и даже айва, на которой, как я помню, выросло за лето две айвины, но они так и не дозрели, потому что климат там был хоть и тёплый - но для айвы тепла явно не хватало.

Мазанка, которую мы купили вместе с участком в 16 соток, состояла из двух комнаток. Деревянный пол сделан был только в первой. В ней же стояла "мебель" - кровать и печка. При чём второе можно было топить, не вставая с первого. Это не аллегория, я говорю буквально. Длины руки предыдущему хозяину хватало, чтобы подкладывать в печку дрова, не вылезая из постели. Нам бы тоже хватило, но мы там ни разу не ночевали и печку не топили.

Вторая комната была чуть побольше, с земляным полом, по низу стен виднелись дыры от крысиных ходов, которые хозяин трогательно заткнул кукурузными початками, чтобы грызуны не лезли внутрь дома. Не знаю, останавливало ли это грызунов, но вот вода во время дождя заливалась через дыры внутрь комнаты совершенно беспрепятственно. Ещё по наружной стене мазанки шла трещина. Старый хозяин утверждал, что во время бури на домик упал телеграфный столб, повредил часть крыши, которую потом починили, и стену, которая вроде не разваливалась, и хозяин оставил её как есть, с трещиной.

Мы в этой хате действительно ни разу даже не ночевали. Мало того, что она была крошечная и очень грязная, так ещё "в наследство" от предыдущего хозяина нам, кроме двух собак, вместе с этим домиком досталась куча блох, что окончательно отбивало желание здесь жить. Так что жили мы в другом месте, а сюда приходили ухаживать за огородом.

Участок нам был нужен не потому, что мы - такие завзятые любители вкалывать на огороде. Я это занятие терпеть не могу, и по доброй воле никогда заниматься не стану, даже за деньги. Но в маленькой казачьей станице, на благодатной кубанской земле, из которой любые овощи и фрукты просто прут без удержу, мало что можно было купить. В магазине овощей и фруктов не бывало. Там изредка стоял черешневый компот и мёд в трёхлитровых банках. Ещё можно было купить сахар и соль (далеко не всегда, с этим могли быть проблемы), хлеб, кое-что из одежды и сельхозинвентаря, иногда какие-нибудь дешёвые конфеты. В общем, те, кто видел деревенские магазины советского времени, поймут, о чём я говорю. Это только в фильме "Анискин и Фантомас" в деревне можно каждый день покупать мороженое, колбасу, мясо, посреди деревни бочка пива стоит... В реальной деревне кроме конфет "Дунькина радость", хлеба и дешёвой серой лапши, ничего путёвого было не найти, и казачья станица в этом отношении мало отличалась от какой-нибудь "деревни Гадюкино" в средней полосе.

Два уличных лотка напротив магазина почти круглый год пустовали. Помнится, мы там пару раз покупали тушки нутрий, ведро или два груш и яблок. В основном у местных жителей всё своё: свои большие участки - не чета нашему, с огородами и садами, своя картошка, своя кукуруза, свои овощи и фрукты. Как-то мы пожаловались одному из местных, что мы не успеваем пропалывать 16 соток, потому что для нас это много. А он в ответ: "16 соток?!.. Ну вы даёте! У меня пол-гектара - и мне мало!"

Для хорошего хозяина, у которого семья и дети, пол-гектара - действительно мало. Люди растят кукурузу, подсолнечник, из которого жмут масло (четыре мешка жареных семечек - две 20-литровые фляги масла), выращивают фрукты и овощи. Для себя, а не для продажи. Держат живность - коров, свиней, кур, гусей, уток. Да и кому в посёлке продавать плоды со своего огорода, когда у всех огороды примерно одинаковые? На таких, как мы, особо торговли не сделаешь, а ехать на рынок в Лабинск, чтобы там продавать свои овощи и фрукты - слишком сложно. Автобус туда ходил так: утром выезжал из посёлка в Лабинск, вечером - из Лабинска обратно в посёлок. Личных автомобилей у подавляющего большинства станичников, естественно, не было.

В общем, пришлось нам решиться и купить хату с участком, чтобы можно было есть свои фрукты и овощи. Кстати, почва на Кубани - настоящий чернозём, благодатная и отдатливая. Про такую не грех сказать: "Воткни в неё оглоблю - вырастет тарантас". Мы с нашим опытом зоны негарантированного земледелия сперва даже удивляли местных. Например, дали нам семена, чтобы посадить помидоры, а мы спрашиваем:

Привыкли, что надо сперва прорастить семена, высадить дома рассаду, потом уже эту рассаду тащить на участок в баночках, мешочках и коробочках...

- Да что их сажать-то? - удивилась местная бабка. - На землю бросил, каблуком придавил - и готово!

Оказалось, так оно и есть. Так что были у нас и помидоры, и огурцы, и даже болгарский перец со своего огорода, и такой забористый чеснок, что мало кто мог его есть. Правда, обратная сторона дела - сорняки. Они ведь тоже прут в немеряных количествах, так что только успевай выпалывать. А в Восточном ещё и штрафовали, если на огороде разрослась амброзия. Этот вредный сорняк, который попал к нам из Америки, заполонял собой всё, до чего дотягивался, да к тому же, его пыльца, которая во время цветения покрывает землю слоем жёлтой пудры в палец толщиной - сильный аллерген.

А это - одна из наших собак, которые нам достались "в наследство" вместе с купленой хатой (дед - бывший хозяин хаты - звал его Мальчиком, а мы обозвали Бобиком)

Маленький такой терьерчик, величиной с некрупную кошку, с непомерно огромным охотничьим инстинктом. Именно из-за этого инстинкта нам пришлось Бобика сдать местному отставному ветеринару. Бобик душил кур. При чём делал это не только когда они случайно забредали на наш огород, а везде и всюду. Чтобы не конфликтовать с остальными жителями посёлка и не платить за погрызенных кур, мы от собаки избавились. Да и не нужна она нам была, если говорить честно.

А эти поилки, недалеко от посадки, установили уже без нас (на карте примерно в месте, обозначенном цифрой 11). Когда мы работали в конезаводе, никаких поилок в леваде не было (фото из: google-панорамы, август 2013 года)

Старые поилки, как я уж писала, были среди конюшен, и к ним часто приходили местные поселковые гуси, которых в жару тянуло к воде, как магнитом. Лошади их пугались, и тогда я "спускала с поводка" Конфету: просто бросала повод и позволяла ей делать, что она хочет. Конфета терпеть не могла мелкую живность, и тут же, прямо со мной на спине, кидалась топтать гусей. Те с гоготом бросались врассыпную, и Конфета носилась за ними с энтузиазмом, пока они не выбегали с территории конюшен.

Гуси - вообще странные птицы. Помню, как скачу я по посёлку - и вдруг мне навстречу летит гусь. Представьте себе жирного, откормленного гуся, которому взбрело в голову поразмяться. Естественно, летел он невысоко, переваливаясь в воздухе с крыла на крыло, как самолёт, попавший в болтанку. И как раз на уровне головы всадника. При чём по тяжеловесности гусиного полёта было понятно, что такая туша ни свернуть, ни затормозить в воздухе не сможет. Приходилось сворачивать мне, поскольку предсказать результат столкновения с жирным гусём я не могла, а проверять на практике не хотела.

О сыромятном поводе, Конфетином хвосте и деревенских сплетнях

Досадных и смешных случаев в нашей конзаводской практике было много. При чём, часто досада и смех идут рука об руку. Ну представьте, что кто-то взял и оттяпал кусок гривы у вашей лошади... Но начну издалека.

Обратите внимание: На Конфете под уздечкой надет недоуздок. Это я пыталась делать всё по правилам, привязывало лошадь за чомбур, прикреплённый на недоуздок. Ещё у Конфеты на уздечке самодельный повод, сплетённый из сенной верёвочки (такая синтетическая верёвочка, которой связывают сенные тюки). Бригадир принёс нам рабочую уздечку с сыромятным поводом. Но одно дело, ездить с таким поводом в манеже, сорок пять минут, и совсем другое - работать целый день в полевых условиях. От влаги он размокает и вытягивается в длинную и тонкую кишку, которая проскальзывает между пальцев, как пиявка. Потом этот размокший повод высыхает - и превращается в тонкую и твёрдую струну... Пришлось нам самим изобрести повод, и временно ездить на нём, пока бригадир не выдал нам вместо него два брезентовых ремня, на которых мы уже дальше и ездили.

Если присмотреться, то на этих двух кадрах видно, что у Конфеты короткая грива "щёткой", и коротенький "лисий" хвост. Мы бы её обстригать не стали, но однажды через конюшню шли маляры, и не иначе как от весёлого настроения, выхватили Конфете ножницами клок гривы, из самой середины. Себе на щётки. Выглядело это довольно по-уродски, прямо на середине шеи, а срезан клок был, что называется, "под корень". Пришлось нам обстричь Конфету "под уголовника", оставив ей только чёлку. На фотографии - как раз тот момент, когда конфетина грива успела немного отрасти.

С конфеткиным хвостом история была ещё интереснее, и я искренне жалею, что у нас нет сейчас писем, которые мы писали нашей подруге Маше в Ленинград. Там эпопея с хвостом описывалась в деталях. Попытаюсь рассказать то, что помню.

На выпасе растёт много колючих растений, вроде репейника. И вот, однажды, ещё до того, как Конфета попала в наши руки, она ухитрилась набрать себе в хвост целый ком всяких колючек. Предыдущий пастух - парень простой, может быть, даже слишком простой - недолго думая, повыдергал все колючки вместе с прядками хвоста. И остался у Конфеты короткий пушистый хвостик, из которого висели две жидкие пряди-сосульки до положенной длины. Выглядело это настолько убого, что проще было хвост обстричь, что мы и сделали, оставив лошади только "лисий хвостик". Раззадорясь, Конфетка его смешно задирала вертикально вверх, и короткие волосы развевались на нём, как вымпел на флагштоке.

После того, как новомодный хвост увидели остальные конзаводские, началось самое интересное! История о том, почему у Конфеты короткий хвост, пошла "гулять по рукам", как в испорченном радио, и вернулась через некоторое время к нам целой кучей вариантов. Один из них гласил: "Конфетка запятилась задом в кусты, а там у неё хвост запутался, и она как выпрыгнет! - так хвост и оторвался!" По другому варианту, Конфету кто-то схватил за хвост и оттяпал кусок. Рассказывали нам ещё, что Конфета попятилась задом, села, и наступила себе на хвост, а когда встала - ногу поднять забыла и оторвала себе кусок хвоста (насчёт того, что она "ногу забыла поднять" - это я себе представляю - это вполне в стиле Конфеты, но всё равно фантастика). Остальных рассказов я даже и не помню сейчас, но все они были - один другого фантастичнее. А самое забавное, что эти "приключения хвоста" нам пересказывали люди, которые к Конфете никакого отношения не имели.

Плохой кадр, зато на переднем плане - длинные колючки с шишечками на концах - ворсянка. Растение это очень жёсткое, и если случайно задеть рукой или ногой - можно порезаться. Высотой ворсянка - от метра до двух с лишним. Шишечки ворсянки - сантиметров 6-7 в длину, и кроме плотно усаженных во все стороны мелких колючек, на них ещё торчат по концам длинные, как иглы, шипы. Но лошади почему-то ужасные колючки любили. Наверное, в них были вкусные семена. Обычно лошадь скусывала верхушку, и не закрывая рта, начинала гонять продолговатое, жутко колючее соцветие по рту, чтобы загнать на коренные зубы. А потом не без удовольствия разжёвывала.

О том, как надо садиться по-Филлису, и о том, как завязать ворота, не сходя с лошади

Способов посадки на лошадь много. Наверняка гораздо больше, чем я знаю. Самый удобный на мой взгляд - со специальной лесенки. А в общем-то, совершенно не важно, каким именно способом вы оказались в седле, если вы не умеете ездить. Когда-то мне казалось: вот, как было бы здорово, если бы я умела запрыгивать в седло, как это делают киношные ковбои. Но увы, запрыгнуть я не могла никогда и ни на что, даже на "козла" в школе. Большее, чему я научилась за свою карьеру конника - это вскинуться животом на седло, и болтая ногами в воздухе, кое-как заползти повыше и перекинуть ногу.

Спрыгивать - другое дело. Спрыгивать с высоты я никогда не боялась, у меня даже детское развлечение было такое - прыгать вниз со всего, что подвернётся. В институтские годы я могла соскочить со стены выше человеческого роста - и мне не казалось это чем-то супер страшным. Главное - уметь сгруппироваться. А спрыгивать с лошади вообще очень просто: возьмись покрепче рукой за гриву или седло - и соскальзывай.

Тем не менее, посадка на лошадь тоже не должна становиться проблемой. Возвращаясь к официальным способам посадки, я выбрала для себя самый оптимальный: способ по Филлису. Кто не знает - Джеймс Филлис был специалистом по заездке лошадей, и оставил после себя прекрасную книжку "Основы выездки и езды". Книжка полезная во всех отношениях. Многие теоретические знания о ЧКВ и верховой езде я почерпнула именно у него.

Способ посадки по Филлису хорош тем, что подойдёт любому и в любых обстоятельствах. Его смысл в том, что вы не просто толкнулись и... не дотолкнулись. Вы толкаетесь ногой, и одновременно помогаете себе двумя руками, а при этом (!) не теряете контроля над вашей лошадью. Итак!

Заключается этот способ в следующем: берёте левый повод в левую руку, и вместе с ним берётесь за гриву лошади примерно в середине шеи. Расстояние может варьировать в зависимости от длины ваших рук и лошадиной шеи, а когда у лошади нет гривы - можно браться просто за гребень шеи - этого вполне достаточно. Можно браться даже за лошадиную чёлку, если у вас руки длинные, а у лошади шея короткая.

Отталкиваетесь, и подтягиваете себя наверх, стараясь при этом, чтобы ваша правая рука упиралась в седло, а не тянула его. То есть, стремитесь свой центр тяжести переместить как можно выше и дальше вперёд

Повторюсь, чем удобен такой способ! Во-первых, вы не теряете управление лошадью, потому что оба повод в ваших руках, и если лошадь вздумает повернуть, шагнуть от вас или что-то ещё сделать - вы можете сразу же скорректировать её поведение с помощью повода. Во-вторых, при таком способе посадки, седло (не только казачье, но и спортивное тоже) не уезжает под вашей тяжестью на сторону, потому что вы как бы фиксируете его правой рукой на спине лошади. В-третьих, вы создаёте себе достаточный рычаг левой рукой, чтобы легче было подняться на стремени. Именно такой способ предложил знаменитый на весь мир наездник и тренер Джеймс Филлис, и я могу ему только поаплодировать, потому что научившись садиться в седло по Филлису, я уже никогда не испытывала проблем с этой частью верховой езды. (Источник информации: Филлис Дж. Основы выездки и езды. М.: Турист, 1990).

Кстати, о воротах, уж коли я упомянула уже то, что мы их завязывали, не слезая с лошади.

Табунщицкая лошадь - это лошадь, которая не просто работает под седлом, а прекрасно знает, что она делает, и зачем. Можно сказать, что от сообразительности табунщицкой лошади зависит то, насколько комфортно и легко будет работать табунщику. Конфета, к примеру, всегда помогала закрывать ворота, и знала без напоминания, что от неё требуется. Это те ворота, которые обозначены цифрой 25, завязать легко. А центральные ворота в леваду, которые под цифрой 31, даже с земли было закрыть не так-то просто.

Во-первых, общая ширина ворот не меньше шести метров (может быть больше, я точно не помню). Створки две, каждая от 3 до 4 метров. Во-вторых, в открытом виде они сами, под собственной тяжестью, распахиваются и выворачиваются практически до самой ограды. Теперь представьте себе, что вы подъезжаете на лошади, или подходите пешком, берёте одну створку и подводите её так, чтобы она перегораживала проход. Потом вам надо достать другую створку, а вы не можете до неё дотянуться, пока она открыта. Ваши руки всяко меньше трёх метров в длину. Вам приходится бросить первую створку и очень быстро бежать за второй. При этом если вы немного замешкались - первая створка успевает снова раскрыться, пока вы бегаете туда-сюда. И в результате вам приходится бросать вторую створку - и снова бежать за первой...

Для удобства верёвочка, которой завязывались створки, была довольно длинная, и к одной из створок была примотана намертво. Но и это спасало только частично, потому что длины верёвочки не хватало на всю ширину открытых ворот. Спасала Конфета, которая сама становилась так, чтобы держать задом створку, пока я за верёвочку притягиваю вторую. Или сама шла вбок, закрывая створку ворот и не давая ей отъехать. Специально её этому не учили, но Конфете достаточно было дать понять, что и зачем мы делаем - и она усваивала, что нужно делать ей. Так что от сообразительности лошади зависит очень многое.

О громоподобном ржании и Конфеткиной преданности

Теоретически, можно приучить лошадь не даваться в руки незнакомому человеку, или слушаться только своего хозяина. Но я так думаю, что это долго и сложно, и начинать нужно с молодого возраста лошади, а не когда ей уже исполнилось семь лет. Тем не менее, лошадь и в семилетнем возрасте может привязаться к тому, кто с ней работает. И уж тем более, она может не давать собой командовать посторонним и мало опытным людям.

Конфета у ограды. Если я не ошибаюсь, это как раз ряд бетонных столбиков и посадка, которая шла от ворот у пандуса. Вдалеке виднеются строения фермы и навес для сена

Следующее место действия - улица театральная, не очень далеко от нашего места жительства.

Слева - магазин и ларьки, справа чуть виднеется столовая. Может быть, вас удивляет, что я так подробно всё это описываю, но мне сейчас интересно и немного грустно смотреть на эти кадры. Нет, мне не кажется, что я тут была "буквально вчера". Я прекрасно помню, что прошло четверть века. И всё равно, эти виды кажутся очень родными и близкими. Иногда возникает ощущение, что я помню, как там пахло пылью, и как солнце пекло в середине дня, когда я ехала по этой улице верхом, и как почти неслышно ступала моя некованая лошадь.

Это только в кино лошади двигаются с громоподобным топотом и постоянно ржут. Я бы такие киношные мистификации занесла в разряд киноляпов, хотя логически могу понять, зачем так делается. Это как в балете: актёр должен быть так загримирован, чтобы с галёрки было понятно, кого он изображает - Баядерку, или Спартака. То же самое с конским топотом и ржанием в кино: чтобы зритель понял, что сейчас в кадре покажутся лошади, или что они вообще тут, в этом эпизоде, присутствуют, нужно чтобы они топали как можно громче, и безостановочно ржали (над звукооператором).

В жизни всё не так. Конечно, если побежит табун в сто голов, вы почувствуете дрожание земли. Но если к вам сзади приближается лошадь - вы заметите её только тогда, когда она уткнётся вам носом в спину. Разумеется, если это не подкованная лошадь, и под ногами у неё не асфальт. А голос лошади подают вообще чрезвычайно редко. Может заржать жеребец, если мимо его носа начнут сновать кобылы. Может заржать и кобыла, например, лошадь табунщика, когда ищет сбежавший табун и ей уже всё надоело, потому что вокруг холодно и хочется поскорее найти всех и вернуться в тёплую конюшню. При этом она вовсе не ржёт как можно громче и дольше. Она не сильно напрягаясь, говорит: "И-и-и-ы", - и этого достаточно, потому что слух у лошадей хороший, и если они недалеко, и кому-то из них свойственно сейчас ответить - он ответит, а если нет - хоть закричись! За всё время моей работы с лошадьми, они при мне ржали раза три-четыре - не больше.

Лошадь - животное очень молчаливое. Это не значит, что они всю жизнь ведут себя, как партизаны на допросе. Лошадям не свойственно, как собакам, начинать друг за другом ржать, просто потому, что кто-то один подал голос. Тем более, лошадь не ржёт, когда поднимается на дыбы, прыгает, скачет, или совершает другие активные действия. Ей просто не до ржания в такие моменты. Лошади иногда издают другие звуки. Например, когда они дерутся - они могут взвизгивать, как каратисты, да и треск от ударов копыт по по боку соседки можно с расстояния услышать. Этакое "И-и-и-и!... Хресь!" Иногда лошади утробно "гыкают", клацают зубами, кого-то кусая, или храпят от страха. Но это очень негромкие звуки. И тоже редкие. А ржут по двадцать раз в минуту они только в кино.

Я уже говорила, что у меня с Конфетой был установлен очень хороший контакт. Думаю, что я ей даже нравилась. Во всяком случае, конюха утверждали, что я - единственный человек, приходу которого эта лошадь всегда рада. Она чуяла моё приближение, и едва я заходила на конюшню - начинала "гыкать" и высовывать нос из своего денника. Больше она никого так не приветствовала.

Порой Конфета демонстрировала настоящую преданность в мой адрес. Приезжали как-то в посёлок старшие школьники, картошку собирать. Останавливались они в нашей общаге. Днём я заехала домой, лошадь привязала у крыльца. Выхожу - лошади нет. Местные мне говорят: "Её приезжие мальчишки-школьники взяли покататься"...

Конфета без меня могла согласиться пойти только в одну сторону - обратно к конюшням. Я прошла пешком до поворота на Театральную, и наткнулась на группу мальчишек, которые тут же мне стали показывать пальцами и объяснять, что один из них сел на Конфету - а она повернулась и пошла себе, дошла до поворота и двинулась дальше, по Театральной. И ни остановить её, ни повернуть парень просто не мог. Он натянул повод и завернул ей голову назад, но Конфета даже внимания не обратила. Можно подумать, что она не может идти по знакомой дороге, не глядя, куда идёт! Да запросто!

Я вообразила себе, как бегу следом за лошадью, машу руками и ору что-нибудь типа: "Куда пошла?!" - а Конфета продолжает спокойненько от меня уходить, делая вид, что не слышит - и мне это не понравилось. Тем более, что упорола моя лошадь уже почти в другой конец улицы. Я остановилась, и в общем-то, не очень громко (и не слишком надеясь на успех) сказала:

Лошадь моя, ни секунды не задержавшись, поворачивается, и с той же скоростью идёт ко мне! На своего "всадника" ей по-прежнему было плевать, пусть он хоть пляшет в седле. Осталось только похвалить её за такую преданность. Я ведь не ожидала, что ей захочется возвращаться, когда она уже так далеко ушла. Тем более, что любой лошади свойственно стремиться в свою конюшню, а вовсе не от неё.

А что ещё делать, пока табун пасётся, и всё тихо-мирно? Нормальная поза для табунщика, и для лошади, которая использует любую свободную минуту, чтобы пожрать.

Следующая фотография - это уже "постановочный трюк". Конечно, так Аллочка не садилась, когда читала, потому что это более опасное положение, долго так сидеть не будешь, легко упасть, если лошадь шарахнется:

Конфета была очень сильной лошадью. Её совершенно не тревожило, что всадник сидит на ней не слезая весь день. Она хорошо питалась, и наработала такие мышцы, которые позволяли ей не замечать лишнего веса на своей спине. Более того: случись у Конфеты "стоячий день" - на следующий она гарцевала и резвилась просто потому, что ей надоело стоять без движения. Да ладно - если она день стояла! Как-то по мягкой земле, после дождя, ехало тренотделение "в поля", и лошади у них начали дурить и носиться, потому что до этого был выходной и все они застоялись. Конфета, завидев это зрелище на горизонте, задрала кверху хвост и голову - и как запрыгает! Аллочка ей говорит: "Ты-то куда? У тебя-то не было выходного!" Зато у Конфеты сил было немерено, так что ей и выходных не надо - дай только возможность и покажи пример!

О том, как мы ездили на озеро, о кузнеце, жеребятах и о том, что лошадь табунщика - тоже "страшный зверь"

Рядом с посёлком Восточный было озеро. Точнее, озером его любовно называли местные жители, а на самом деле, это была искусственная запруда у небольшой плотины. Вода в озере была чистая, прозрачная, и мы с Конфетой частенько к нему ездили, "ножки мыть". Конфете вода нравилась, она смело заходила почти по брюхо, пила, потом мы выходили на берег - и по лошади понятно было, что она радуется. Она могла по своей инициативе прогарцевать вдоль берега, или промчаться карьером туда-сюда, просто потому, что ей весело, а всадник позволяет носиться в своё удовольствие. Мне это тоже нравилось, потому что сидеть на лошади, которая полна сил и сама рвётся в бой, легко и приятно.

От озера мы обычно ездили к дубам. На границе с Адыгеей (на первой карте это место обозначено цифрой 38) была посажена дубовая роща. От выпасной левады до неё было километра два. Мы ехали туда галопом, потом гуляли под дубами - и галопом ехали обратно. Однажды я шутки ради направила Конфету с противоположного берега в озеро. Лошадь моя смело зашла в воду, и двинулась вперёд, явно намереваясь плыть. Я конечно же её остановила. Время года для купания было неподходящее, к тому же я представила, что выберемся мы на другой берег мокрые насквозь, и седло тоже вымокнет. Как его потом сушить? Да и плавать я умею только по-собачьи, так что надеяться мне пришлось бы только на Конфету. Лошадь воды совершенно не боялась, но побоялась я.

Далеко не все лошади такие смелые, как Конфета. Тренотделение тоже частенько ездило к озеру, и всадники пытались заставить лошадей пройтись по воде, для укрепления ног. Примерно половина лошадей шла в воду, а половина начинала носиться кругами вдоль берега и ни в какую не соглашалась на водные процедуры. Почему-то вода приводила их в совершенный ужас.

На обратной дороге, после озера, Конфета по своей инициативе разгонялась в карьер, и не останавливаясь, минуя канавы и дорогу, приносила меня к табуну. Иногда я думаю: какая была сильная лошадь! Её хватало на все наши развлечения, на которые она шла с охотой, несмотря на то, что работала без выходных, по 14 часов каждый день. Но Конфета не была каким-то исключением в лошадином мире. Нормальная лошадь, которую хорошо кормят, такая и должна быть: сильная, с крепкими мышцами и здоровой энергией уверенного в себе животного. На то она и лошадь.

Расскажу я немного о нашем кузнеце и о том, как жеребят учат давать ноги, чтобы расчищать им копыта.

Как звали нашего кузнеца - я не помню. Был это мощный дядька, лет за сорок, с лихими чёрными усами. Ходил он "на раскоряку", как-то неправильно ставя ноги. Нам рассказали, что по молодости он пытался остановить сорвавшийся отъёмовский табун, и лошади по нему пробежались, сильно покалечив. Это не помешало кузнецу остаться работать в конезаводе.

Жеребят приучают к расчистке копыт, когда они ещё совсем маленькие, подсосные, и ходят с мамой-кобылой. Я этот процесс наблюдала несколько раз. В деннике, прямо при кобыле, жеребёнок берётся за недоуздок и ставится задом к стенке. Кузнец подпирает его с одной стороны, а с другой стоит кобыла. Потом кузнец берёт жеребёнка за заднее копыто. Тот вырывает ногу и с размаху бьёт им в стену. Кузнец снова берёт его за копыто - и снова жеребёнок бьёт в стену. Кузнец с ним всё время разговаривает, хвалит, ласково так: "Ай, хорошо! Молодец, маленький! Ну, ещё разочек! Вот молодец..." - и так далее.

Кузнец снова и снова трогает жеребёнка за задние ноги, не давая ему вырваться и уйти, и тот старательно хлопает копытом в стену. Это неприятно - лупить по камням чувствительным копытом, и рано или поздно жеребёнок сдаётся, успокаивается, и позволяет расчистить себе копыто. Так он приучается к тому, что человека не надо бояться, что он на самом деле ласковый, и что брыкаться куда опаснее, а чистить копыта - совершенно безболезненно и не страшно.

Правда, с Конфетой кузнец возиться отказался. Как-то мы попросили расчистить ей передние копыта, поскольку они слегка разрослись и выглядели неаккуратно. Кузнец взял лошадь за ногу, но только поднёс нож - она у него ногу моментально выдернула. И так несколько раз. Поскольку приучать её, как жеребят, было поздновато, у неё силушки немеряно, чтобы не давать делать с собой то, чего ей не хочется - кузнец это дело оставил. Но Конфете её копыта совершенно не мешали, а до "красивого маникюра" ей дела не было. И осталась она у нас с не стриженными копытами.

В конезаводе было одно незыблемое правило: на чистокровку материться нельзя! Я бы сказала: ни на кого материться нельзя. Что бы ни доказывали любители выискивать "исторические корни мата", я могу им возразить очень просто: "матом разговаривают" те люди, у которых не хватает словарного запаса выразить свои мысли и чувства по-другому. Именно поэтому больше всего мата там, где меньше всего интеллекта. Да, в деревне часто проживают люди грубые, которые ничего не видят всю жизнь кроме своих ферм, огородов и навоза, и с русским языком они не церемонятся, вставляя мат направо и налево. Не хотелось бы, чтобы на меня обижались, потому что это правда, а на правду, как говорил Ипполит из "Иронии судьбы", обижаться нельзя. Но на маточной конюшне конезавода "Лабинский", к примеру, не только при лошадях, но даже при нас, табунщиках, двух девицах, никто не ругался. Однажды сижу я с конюхами в каптёрке, залетает к нам один шустрый парень-конюх, и с порога начинает: "Ах, ё..." А ему: "Тише! Здесь табунщик". И никакой больше ругани. Думаете, мы каких-то особенных из себя изображали, городских-интеллигентных? Нет. Просто сами манеру матом разговаривать не перенимали - и всё. Велико искушение "слиться с местностью", перенять чужие манеры, чтобы казаться своим человеком, но это глупо и в лучшем случае, курьёзно. Каждый должен поступать так, как ему свойственно, и как он считает правильным. Ни общению "с местными", ни нормальным отношениям не мешает, если ты остаёшься собой.

Перечитала и подумала: многовато нравоучений. Пора возвращаться к делам конзаводским. Итак!

Конфета была лошадью, любящей поразвлечься, и не любящей мелкую живность (наверное, они напоминали Конфете ненавистных овец в горах). О гусях я уже писала, а вот однажды Конфета чуть не утопила в корыте воробья. Глупые птицы иногда лезли из него пить, срывались с крутой стенки и оказывались в воде. Как-то подъезжаю я к корытам, и вижу - нечто странное плавает. Я сперва не поняла, что это. Явно что-то живое. Рыба? Но почему у рыбы - перья, и она мордой кверху торчит из воды? И тут я поняла, что это воробей. Он крылья по поверхности распластал, а вылететь из воды силёнок не хватает. Конфета воспользовалась моим замешательством, подходит - и воробья мордой в воду - бульк! Он бедняга вырывается на поверхность и пытается уплыть, а она делает шаг - и снова его мордой на дно - бульк! С третьего раза я Конфету от воробья оттащила, и его концом хлыста из поилки выкинула. А то ещё сдохнет там. Кстати, время от времени они там и тонули, если никто вовремя не заметит, так что несмотря на холодное окунание, этому повезло, что мы с Конфетой пришли водички попить.

А это - Конфетина задница. Каждую мышцу можно разглядеть. Почему-то в конезаводе считалось, что у Конфеты очень пошлая задница. Я бы сказала - обыкновенная, только хорошо накачанная, как у культуриста

Лошадь табунщика для всех остальных лошадей - зверь не менее страшный, чем сам табунщик. Конфета хоть и была очень маленькая по сравнению с матками, держалась с ними очень строго. Даже когда была без всадника. Помнится, когда у неё вскочили на спине шишки, и её пришлось на несколько дней оставить без работы, её выпускали в табун вместе с матками. Найти Конфету в табуне было легче лёгкого: ищите самую грязную лошадь, в самом центре табуна, в гордом одиночестве. Конфета любила валяться, и находила малейшую лужу, чтобы вывозиться от носа до хвоста, и прежде чем пастись, всегда разгоняла других лошадей, чтобы они не смели подходить к ней ближе чем на несколько метров. Но держалась всегда "в центре внимания", явно осознавая себя вожаком. И действительно, если зазеваешься - Конфета могла прийти к выводу, что хватит уже травы, надо возвращаться в конюшню и есть овёс. Она самостоятельно подгоняла табун к центральным воротам, развязывала верёвочку и уводила всех лошадей в конюшни.

Ещё интереснее Конфета пила. Добежав до поилок, она первым делом отгоняла всех остальных: поворачивалась задом, делала несколько "козлов" в одну сторону, потом в другую, а напоследок тянулась через поилки и щёлкала зубами на всех, кто подкрадывается с противоположной стороны. После того, как кобылы отбегали на почтительное расстояние, Конфета пила, не забывая время от времени прижимать уши и угрожать. И ни одна чистокровка не смела подойти, пока Конфета не напьётся, и не уйдёт, милостиво уступив место остальным.

О болванах и сёдлах

Только не надо кричат: "Как она задирает руку с поводом!" Когда ездишь много и долго - легко переучиться на "ковбойский" способ работать поводьями. Это само получается, потому что специфика работы диктует свои условия. Во-первых, потому что "ковбойским способом" легко править одной рукой, и вторая рука всегда свободна. Во-вторых, тонкость работы поводом заключается в том, что лошадь - животное сообразительное, и я не встречала ни одной, которую нельзя было бы научить ювелирно поворачиваться в нужный момент, работая поводом "по-ковбойски": повод касается лошадиной шеи слева - она поворачивает направо, касается справа - она поворачивает налево. То есть, вы просто задаёте ей направление, перекладывая повод в нужную сторону. Если у лошади очень тугой рот (как у нашей Конфеты, которая давление трензеля просто игнорировала), ей без толку подавать сигнал через рот. Если у лошади слишком мягкий рот - тем более проще управлять, не воздействуя на него трензелем, чтобы она не нервничала. Рассказать, конечно, сложно. А показать я бы, наверное, и сейчас, через 25 лет смогла. Тем более, что это просто, и как сейчас говорят - "интуитивно понятно" лошади.

Не могу удержаться от "лирического отступления". Я - человек злой, и на чужую глупость реагирую очень бурно. Один болван (не буду называть имя-фамилию, всем они известны) в интернете высказал, что якобы трензель "защемляет язык лошади, когда складывается пополам, и этим причиняет лошади боль". Во-первых, я как ни пыталась - так и не смогла себе представить, что нужно сделать всаднику, или лошади, чтобы у неё трензель во рту сложился пополам (разве что, взять в руки этот самый трензель, запихать вместе с руками ей в рот, и после этого попытаться там его сложить пополам). Во-вторых, если лошади причинить сильную боль, знаете что она сделает? Особенно если это чистокровная лошадь, горячего темперамента. Она растащит вас так, что точно отпадёт охота в следующий раз причинять ей боль. Но вернёмся к теме.

Можно вообще управлять лошадью при помощи одного центра тяжести, бросив повод. Мы так много раз делали. В общем, в верховой езде очень много интересного обнаруживаешь, когда ездишь каждый день по 7 часов.

Что это были за сёдла! Только не сочтите это за вопль восторга. Сёдла были оба бракованные, с перекошенной основой. При чём у одного была выдвинута вперёд правая лавка, у второго - левая. Разумеется, это могло привести к тому, что лошадь будет сбивать себе спину либо справа, либо слева. По счастью, Конфетина спина худо-бедно подходила под эти сёдла.

Сшиты оба седла были то ли из дермантина, то ли из дешёвой кожи. Подпруги пришлось "импровизировать", потому что к сёдлам прилагались сыромятные подпруги, которые при работе сразу же промокли от лошадиных боков, и растянулись в тоненькие ремешки, которыми запросто можно было заподпружить лошадь. Сейчас объясню, что это такое: представьте себе, что у вас на туфлях очень узкий и острый кант, вы прошлись - и намяли себе этим кантом полосу на ноге, до твёрдого, болезненного валика. То же самое может произойти и от чрезмерно узкой подпруги, которая врезается в лошадиное брюхо. Обычной подпругой Конфету было не заподпружить, у неё мышцы были хорошо развитые, и мягко брали на себя нагрузку, так что мы даже не ослабляли подпруги, когда лошадь под седлом ела. Но узкой полоской сыромятной кожи даже ей мы в первый день ухитрились намять валик. Пришлось прицепить к казачьему седлу обычные подпруги от седла спортивного.

Езда в казачьем седле отличается от езды в других сёдлах. К сожалению, мы не знали, что на казачьем седле надо сидеть "на разрезе". У казачьего седла есть ряд принципиальных отличий от строевика или спортивного. В частности, на основу казачьего седла сверху кладётся специальная подушка, которая крепится кожаным чересседельным троком, проходящим по ее середине. Таким образом, середина казачьего седла является самой низкой частью сиденья. Если вы посмотрите на спортивное седло или строевик, то увидите, что у них самая низкая часть сиденья находится ближе к задней луке, а не в середине, как на казачьем. В казачьем седле нужно сидеть именно на этом самом низком месте. К тому же, стремена у казачьего седла так расположены, что ноги идут вниз практически отвесно. После обычного английского седла, на котором можно упираться в стремена, сидя как на стуле, это не слишком удобно, если не знаешь, что садиться нужно на самую среднюю часть, стремена отпускать на всю длину ноги, и ехать на промежности. А подушка, которую по правилам нужно набивать волосом, должна пружинить, гася толчки лошади - и поэтому казаки при езде рысью не облегчались. За них пружинила подушка.

На мой сугубый взгляд, ездить не облегчаясь можно и в обычном седле. Всё дело в практике. Ковбои к примеру тоже ездят не облегчаясь, потому что им приходится не слезать с лошади весь световой день. То же самое могу сказать и про нас - рядовых советских табунщиков. Когда ездишь из месяца в месяц по семь часов каждый день, можно так привыкнуть к движениям лошади, что ощущать себя с ней единым целым.

Кстати, как мы выяснили через много лет, казаки по причине особой конструкции своих сёдел шенкель практически не использовали, и посылали лошадь нагайкой.

Вполне возможно, что на настоящем казачьем седле, сделанном добротно и по всем правилам, ездить способнее, и привыкнуть к незнакомому способу езды нетрудно, если его знать. Но тот вариант казачьих сёдел, который достался нам, я удобным никак назвать не могу по причине некачественного изготовления. И ездили мы на них, по незнанию, стараясь сидеть как на спортивном, сдвинувшись назад, что конечно же было неудобно. Впрочем, всё это не мешало нам справляться со своей работой.

Но не буду больше ругать сёдла. Новый строевик (который иногда ещё называют - кавалерийским седлом, а наш начкон обозвал - драгунским) был ещё хуже. На казачьем седле сохранялся контакт с лошадью, а на строевике его ещё меньше. Сидишь в нём где-то высоко над лошадью, как средневековый рыцарь, и прощупать ногами лошадиные бока становится принципиально сложно.

Седло старое, даже не возьмусь сказать, какого года изготовления. Когда-то оно предназначалось для троеборья. У него был целиковый деревянный арчак, под задницей оно было большое и твёрдое, как венский стул. На лошадиной спине лежало идеально. В таком седле можно проездить 7 часов, без малейшего вреда для всадника и лошади. Конечно, в поход на таком седле не пойдёшь, на него нельзя ничего прицепить (например, арчимаки или рюкзаки). Но нам ничего такого и не требовалось. Мы ездили налегке. Хотя, на этом седле я возила и мешок сахара, и огромные кубанские тыквы, повесив их на обе стороны в авоськах. Так что для табунщика я более идеального седла назвать не могу. Разве что, ковбойское, которое по самой конструкции предназначено для того, чтобы не слезать с него сутками. Но увы, мне самой ковбойские сёдла приходилось видеть только в кино.

О том, как выучиться искусству верховой езды, и об осаживании

Что нужно, чтобы научиться ездить верхом? Это очень просто. Надо ездить по 7 часов в день, и хорошо, когда аллюр выбираете не вы, а обстоятельства. Такой распорядок, когда вы себе говорите: "Вот сейчас я десять минут еду рысью", "а сейчас двадцать минут шагаю" - это всё не то, не так и мало поможет. Работая табунщиком, не выбираешь, сколько и каким аллюром ехать, потому что в любой момент нужно быть готовой сорваться с места галопом и носиться по пересечённой местности столько, сколько потребуется. Вот тогда через несколько месяцев начинаешь ловить себя на том, что в седле на любом аллюре сидишь, как в удобном кресле.

Знаете, как в книжках пишут: "И он круто осадил лошадь!" До того, как мы приехали в конезавод, я считала подобные фразы выдумкой автора, который сам никогда верхом не ездил. Ну что значит: "Круто осадил"? На всём скаку остановил. Допустим, лошадь остановилась, а всадник? Дальше поскакал? Если лошадь остановить на всём скаку, то ты, в лучшем случае, вылетишь из седла хряснешься об арчак. Так я думала, пока не начала пасти.

На самом деле, останавливать лошадь на полном скаку при работе табунщиком приходится довольно часто. Да и сама лошадь это может в любой момент сделать, тем более что для неё это движение привычно. Лошади когда носятся сами по себе, часто срываются с места в галоп, а потом с галопа останавливаются как вкопанные. Если вы посмотрите ковбойскую работу, так для них это - нормальное явление резко остановиться, да ещё в три секунды развернуться на месте на 360 градусов.

Скажу честно - первые несколько раз, когда лошадь подо мной резко остановилась с галопа, я действительно вылетела вперёд, на арчак седла. Но очень быстро это движение становится настолько привычным, что его перестаёшь замечать. После конезавода я развлекалась тем, что учила любую лошадь с галопа моментально останавливаться, или сразу же переходить на шаг. Это не сложно, если лошадь понимает воздействие шлюссом. Если так можно выразиться, для лошади интуитивно понятно, что если человек сжал колени - значит, он готовится остановиться. Повод при такой резкой остановке выполняет лишь вспомогательную функцию.

Приучить лошадь к работе под шлюссом несложно. Как я уже сказала выше, для неё это движение понятно. Она ведь хорошо чувствует всадника и часто угадывает, что именно мы собрались делать. Следующий этап ещё проще: вы едете галопом, и вдруг мягко подаёте команду поводом, подкреплённую сжиманием коленей, и поощряете лошадь, как только она перешла на шаг. На второй-третий раз любая лошадь запоминает ваши манипуляции, и вам будет легко перевести её с галопа на шаг. Ну, а потом вы в момент перехода на шаг чуть усугубите команду, заставляя лошадь сразу же остановиться - и всё. Дело сделано. Останется лишь подкрепить команду, повторив её несколько раз.

Лицо у меня платком замотано не потому, что я захотела поиграться в ковбоя. Когда долго нет дождя - в степи легко поднимается пыль. Приходится прикрывать от неё нос и рот во время работы. Правда, от этого становится очень жарко, поэтому мы нечасто пользовались ковбойским способом закрывать себя от пыли.

Ещё раз об умении Конфеты устанавливать причинно-следственную связь

Я уже упоминала, что Конфета прекрасно умела устанавливать причинно-следственную связь. Однажды она решила сделать вид, что хромает, чтобы отлынивать от работы. Это был единственный раз, когда она притворялась, и вот почему она выбрала именно такой момент. На Конфете время от времени катались местные мальчишки. Я на них строжилась, мне не нравилось, что они могли явиться в пересменку, увести лошадь - я прихожу, мне надо табун гнать, а лошади нет. Сейчас мне даже немного стыдно за то, что я гоняла этих пацанов, седло от них запирала... Деревенская жизнь не изобилует развлечениями, и пусть бы дети катались в своё удовольствие. Тем более, что ничего плохого они сделать с лошадью не могли.

Несмотря на то, что Конфета с лёгкостью сбрасывала с себя парней с тренотделения, она никогда даже не пыталась сбросить этих мальчишек, и они её любили больше всех остальных лошадей. Их любовь объяснима: Вакса - высокая, с ней страшновато, Казашка слишком импульсивная и может потащить, если сильно натянуть повод, Серая не даёт на себя ни седло надеть, ни залезть. Конфетка - наиболее безопасный вариант. А для самой Конфеты пацаны лет по 11 тоже не были ничем серьёзным. Они её зря не гоняли (да и не смогли бы, потому что не смели брать палочку), и веса в них очень мало. Вот она к ним и лояльничала.

И вот однажды иду я мимо левады к конюшням, и вижу, что мальчишки поставили препятствие (у нас валялись сломанные столбики от него в леваде), примерно на полметра, и старательно пытаются на Конфете прыгать. Лошадь, понятное дело, себя не переутруждала, но полметра для неё была не высота, так что она у них даже прыгала кое-как. И не только я увидела, что мальчишки на Конфете прыгают. Она тоже увидела, что я это вижу.

Через некоторое время мальчишки вернули Конфетку в конюшню. Справедливости ради надо сказать, что они редко прозёвывали время, когда надо было выгонять табун, и почти всегда возвращали лошадь вовремя. Я подседлала Конфету и погнала маток на выпас. Из конюшни моя лошадь ещё более-менее нормально вышла, но едва оказалась на дороге мимо шпрингартена - как вдруг начала усиленно хромать. И не просто хромать! Было такое впечатление, что у неё все четыре ноги не гнутся, и она их еле переставляет. При этом она стонала, кряхтела, и вообще издавала слишком много необычных для себя самой звуков. Я обеспокоилась, мало ли что могло случиться, пока мальчишки на Конфете прыгали, спустилась с лошади и осмотрела все её четыре ноги. Ничего необычного, ноги как ноги. Не горячие, сухие, новых отметин или ссадин не появилось. Плечи тоже в порядке, и круп - вполне себе мощный и совершенно безболезненный круп.

Я села обратно в седло, и послала Конфету вслед за табуном, тем более что кобылы мои успели уже усвистать за поворот. Конфета моментально начала стонать и кряхтеть, и передвигать ноги ещё медленнее. Честно говоря, всё это показалось мне подозрительным. Что такое может случиться с лошадью, чтобы она двигалась со скоростью - один шаг в пять секунд? К тому же, ни в деннике, ни выезжая из конюшни я ничего необычного не заметила. Я решила попробовать "радикальное средство", и врезала лошади палкой по заднице. Конфета дёрнулась, и пошла чуть быстрее. Я двинула её ещё раз - она ещё прибавила. После третьей "пилюли" лошадь задрала хвост и помчалась догонять табун. И ноги у неё разом заработали, и хворь прошла, как будто и не было.

Лошадь - животное хитрое и умное. А такая лошадь, как Конфета - это вообще феномен. Она сделала вывод, что раз я её видела, что называется, в чужих руках - можно прикинуться, что ей что-то повредили, и пофилонить. Но как только она поняла, что я ей не верю и верить не собираюсь - она тут же перестала прикидываться. И кстати, никогда ни до, ни после, больше так не делала.

На самом деле, вставать на дыбы Конфета не любила, а когда лошадь чего-то не желает делать - всадник может убиться, но её не заставить. Тем более, что Конфета прекрасно понимала, где работа, а где наши развлечения, и участвовать соглашалась только в тех, которые ей самой нравились.

О конфетиной силе, и Энтерпрайзе Ру

Везти на себе двоих Конфете ничего не стоило. Помню, как по старенькому телевизору, который стоял в конюшне, показывали Московские скачки, в которых участвовали наши лошади, и я ездила за Аллочкой в посёлок, чтобы она тоже посмотрела скачки, а потом Конфета везла нас двоих галопом на конюшню, и даже не запыхалась.

В далёком 1991 году победителем Всероссийского Дерби стал жеребец Энтерпрайз, приобретённый незадолго до этого "Лабинским" конным заводом в Ирландии. Именно эти скачки мы смотрели на конюшне по телевизору.

Энтерпрайз - жеребец 1988 года рождения. Гнедой, без отметин. Куплен был в Ирландии (Великобритании). К сожалению, не знаю, за какую сумму. Почему-то во всех источниках сети Интернет он значится под кличкой - Энтерпрайз Ру. Откуда взялось "Ру", и на каком этапе - мне неведомо. В конезаводе, когда я там работала, он значился просто как Энтерпрайз. В журнале "Коневодство и конный спорт" за тот год, когда он выиграл Дерби, он тоже назван как Энтерпрайз, без всякого добавления - Ру. Не думаю, что существовало одновременно два жеребца с похожими кличками, и они оба выиграли Дерби в 1991 году, так что воспользуюсь той информацией, которая известна мне.

Примерно так Энтерпрайз выглядел в то время, когда его видела я. Можно найти и другие фотографии Энтерпрайза, но мне понравилась именно эта. Здесь он больше всего на себя похож. Есть ещё фото этого жеребца, сделанные позднее, когда он стал жеребцом-производителем. Но на них он стал толще, и мало напоминает мне того молодого, стройного конька, с которым общалась я.

Вот эта фотография, из какого-то журнала или газеты, сделанная тоже в "Лабинском" конном заводе, на фоне "цыганской" конюшни. Я о ней уже рассказывала. Взята с сайта http://www.rw-base.ru/horse.php?id=3816

Мне довелось пообщаться с Энтерпрайзом до Дерби, когда всё тренотделение совершало ежедневный променад, как раз мимо выпаса, где нежились на солнышке вверенные мне кобылы. Один из молодых жеребчиков с тренотделения сбросил всадника и примчался в табун. Всё тренотделение прискакало следом. Вообще, когда незнакомая лошадь, тем более жеребец врывается в табун к маткам, они запросто могут его поколотить. Но поскольку в обязанности табунщика не входит вылавливание сбежавших жеребчиков, я вмешиваться не стала, да меня и не просили. Попросили только дать Конфету, чтобы отбить беглеца от кобыл, поскольку подъезжать ближе на втором жеребце было уже рискованно. Да и жеребец был - тот самый Энтерпрайз - ценная, недавно купленная за границей лошадь. Его всадник попросил меня его подержать, даже предложил подсадить в седло. Но я посмотрела, что жеребец спокойный, покладистый, и решила, что так справлюсь. Вообще, в таких случаях лучше садиться в седло, потому что удержать лошадь с земли, если ей взбредёт в голову вырваться, практически невозможно. Но я к тому времени уже наездилась, и даже на тренотделении "каталась", мне было лень, да и жеребец высокий, ещё карабкаться на него... Мы с ним погуляли вдоль дороги, и вполне приятно пообщались. Хороший такой, спокойный и покладистый конь.

Это было ещё до победы Энтерпрайза в Дерби. Знала бы я, что гуляю рядышком с будущим победителем - непременно бы на него залезла, чтобы потом хвастаться!

Лошадь - очень сильное животное. В этом я много раз убеждалась. Как-то Конфета ухитрилась получить в глаз. От кого и при каких обстоятельствах - не знаю, но от удара у неё начало расти бельмо. Это излечимо, особенно если поймать на начальной стадии. Чтобы бельмо рассасывалось, в глаз надо вдувать смесь сахарной пудры с каломелью. Ветеринар сделала нам эту смесь, и первый раз я ухитрилась задуть её Конфете в глаз. Делается это так: берётся кусочек бумажки, складывается желобком, или сворачивается трубочкой, внутрь насыпается пудра с каломелью, потом нужно поднести трубочку к лошадиному глазу и дунуть. Но лошади такая процедура не по вкусу. Кому понравится, когда в глаз сыплют какую-то пыль? Поэтому со второго раза Конфета сказала: "Фиг вам!", и стала попросту отворачиваться, трясти головой или заранее шарахаться. Приходилось к ней подкрадываться, пряча лекарство, и улучшив момент - дуть... в нос, или в ухо, в зависимости от того, как сильно она успела шарахнуться.

Однажды, в самый нужный момент, мимо денника проходил бригадир Молчан. Был он, как я уже говорила, дяденька очень крупный, высокий, и уж точно больше центнера весом. Я его и попросила подержать лошадь. Молчан накинул на нос Конфете закрутку (это такая палка с сыромятной петлёй на конце, её накидывают на лошадиный храп и туго закручивают, чтобы лошадь не вырывалась). Не удовлетворившись закруткой, Молчан ещё второй рукой взялся за Конфеткино ухо. И тут подошла я с лекарством...

Наша маленькая лошадь с лёгкостью оторвала бригадира от пола, и переставила в другой угол денника, отвернувшись от меня задом. То есть, отнесла висящего на её носу и ухе человека больше ста килограммов весом!

Бригадир, разумеется, помогать мне расхотел и сказал, чтобы я что-нибудь другое придумала, потому что всё равно Конфету не удержать. Пришлось мне и дальше подкрадываться к лошади, и отвлекая её внимание, кое-как вдувать ей в глаз лекарство. Несмотря на то, что большая часть разлеталась куда угодно, только не в глаз, бельмо у Конфеты рассосалось и больше уже не росло.

Обычно не выпускали, если лошадь болеет (что бывало редко), или если она вот-вот должна ожеребиться. Почему не выпускали Кафу - я не помню.

А это другая лошадь, которую велено "не выпускать", и другая конюшня. Как я уже говорила, они разных лет постройки. В предыдущей были решётки на денниках, а в этой - нет

Была у нас кобыла по кличке Галкана (от Афинс Вуда и Гавы, 1977 г.р.), у которой из-за травмы совершенно не гнулась передняя нога, торчала как палка. Галкану редко выпускали в табун, хотя она себя в обиду не давала, и передвигалась прыжками достаточно быстро. Но однажды лошади ринулись толпой в сторону конюшни, а на дороге была большая лужа - Галкану толкнули и она упала в лужу. Пришлось конюхам помогать ей подняться, потому что упала она неудачно, на ту сторону, где у неё была негнущаяся нога. Самостоятельно ей было не подняться, потому что ни оттолкнуться от земли этой прямой как палка ногой, ни перекатиться на другой бок у неё не получалось.

Жеребилась Галкана всегда трудно, жеребёнка из неё приходилось каждый раз вытягивать, потому что она не могла сама осилить такой напряжённый физиологический процесс. Но как матка - она была очень ценная, и поэтому с ней предпочитали возиться.

Вот кстати, пример того, что и лошадь должна себя в табуне уметь поставить. Это Галкану никто не смел трогать, несмотря на её увечье, а куда более здоровая Фистула с дыркой в носовой перегородке постоянно становилась объектом для битья и гонений. Фистулу в табуне всегда было издалека видно, потому что она только и делала, что носилась вокруг табуна, не находя себе места, и ей буквально не давали спокойно пастись. И когда гнали табун - она всё время была рядом, но в стороне, потому что остальные матки её рядом с собой терпеть не желали. Наверное, им не нравились её сопли. Надеюсь, что там, куда её продали - ей было лучше.

Я уже упоминала, что в конезаводе лошади в основном были здоровые и крепкие, и болели крайне редко. За всё время нашей работы, насколько я помню, пали всего три лошади. Первый был Ратан, о котором я уже писала. Вторая - старая кобыла по кличке Волга. Она прикусывала. Это такой специфический порок лошади, когда она научается заглатывать воздух. Отучить от дурной привычки очень нелегко, лучше до неё не допускать. Сперва Волга была нормальной, упитанной кобылой, потом она начала прикусывать, и поскольку наполняя желудок воздухом, она глушила чувство голода - она стала есть всё меньше и меньше. Под конец, она уже вообще ничего не ела, исхудала, и только прикусывала, где могла зацепиться зубами, и глотала воздух. У лошади желудок так устроен, что ни рвоты, ни отрыжки быть не может, и кончилось всё тем, что у Волги случился разрыв желудка. Это произошло в конюшне, лошадь ухитрилась упасть в проходе, придавив собой дверь каптёрки, и "заперла" там нового начкона. Пришлось ему сидеть взаперти, пока не собрались конюха и не оттащили очень тяжёлую, крупную кобылу от двери. От Волги остался жеребёнок, которого стали выкармливать с рук.

Третий случай падежа - сдохла молодая кобылка по кличке Гайя, предположительно от токсикоза. Кобыла была жерёбая первый раз, и я так поняла, что ничего подобного ни с одной кобылой до неё в "Лабинском" не случалось, поэтому ветеринары наши растерялись. Клиническая картина походила на отравление стрихнином, или на столбняк. Лошадь начинала биться в судорогах от любого резкого звука, кишечник отказал, и через сутки она сдохла.

Все эти три случая - исключение из правил, потому что правилом были здоровые лошади, с которыми практически ничего не случалось. Конечно, лошадь могла сдуру залететь в посадку и выколоть себе глаз о колючки акации, или ободрать себе ногу, запутавшись в проволоке, но никаких хронических заболеваний, которые обычно возникают от плохого кормления и содержания, не возникало. Потому что кормление и содержание были нормальными, такими, какими они должны быть.

О пробных галопах, и об игре в "прятки"

Молодые лошади, которые попадают с отъёма на тренотделение, очень быстро изменяются благодаря тренировкам. Они обрастают мускулами, становятся более угловатые и жилистые по сравнению с тем гладенькими и ровненькими, какие они были, пока ходили в табуне и ничего не делали, а только ели и отдыхали.

На следующей фотографии - время уже ближе к следующей весне и новому скаковому сезону, потому что прежде, чем везти молодёжь на скачки, их способности проверяют дома на распаханном в леваде скаковом кругу.

На выпасе постоянно приходится что-то делать: отгонять кобыл подальше от ворот, потому что их туда как магнитом тянет, возвращать их с другой стороны дороги, потому что они вышли с территории своей левады и убрели на совхозное поле, выгонять из зарослей кукурузы...

Вы знаете о том, что лошади очень любят играть в "прятки"? Я с этим феноменом столкнулась в конезаводе. Лошади не просто играют в "прятки", они ещё и знают несколько видов подобной игры.

Чистокровная верховая лошадь не приспособлена для отгонного содержания, при котором табун отправляют подальше в степь и там он пребывает, месяцами пасясь на свободе. Теоретически, можно и отгонным способом, на подножном корме, вырастить чистокровную лошадь. Но тогда её придётся заезжать не в полтора года, а лет в пять. Она до этого возраста просто не развернётся, питаясь одной травой. К тому же, даже на Кубани пасти круглый год невозможно. Зимой и травы почти нет, и снег может выпасть.

Чистокровная верховая лошадь по большей части ночует в тёплой конюшне. При хорошей погоде, летом, на улице оставляют только "холостых" кобыл, а кобылы с жеребятами всегда ночуют в своих денниках. Поэтому каждый вечер я пригоняла табун с выпаса, лошади быстро разбредались по своим местам, а конюха следили за тем, чтобы никто не пропал и каждая получила свою порцию овса.

Обычно лошади знают свои денники и заходят в них сами. Конюху остаётся только пройтись по конюшне и закрыть двери денников. Но случается так, что конюх заглядывает в денник, а там пусто. Тогда начинаются поиски.

Сперва делается предположение, что лошадь забежала не в свою конюшню, потому что корпусов для маточного поголовья два. Но в другом корпусе кобылы так же не оказывается. Тогда делается другое предположение: что лошадь каким-то образом осталась на улице. Но на улице её тоже не находят. Наконец, кому-то приходит в голову пройтись и заглянуть в уже закрытые денники - и пропажа обнаруживается мирно жующей овёс на пару с какой-нибудь другой лошадью. Их случайно закрыли двоих - и не заметили.

За выпасом шла асфальтовая дорога, а за дорогой - огромные поля, засеянные кукурузой. Выросла кукуруза высоченная, выше всадника на лошади. И густая, так что уже за первым рядом не видно, что дальше делается.

Однажды я поехала на наш "приусадебный участок", который мы обрабатывали в свободное время. Участок, как я уже писала, был на горке и выпас с него представал как на ладони. Поэтому когда все лошади исчезали из поля зрения - я тут же брала Конфету и скакала обратно, их разыскивать.

Приезжаю я к леваде. На выпасе табуна нигде не видно. Я заехала на дорогу, которая между левадой и совхозными полями. Она идёт по насыпи и с неё лучше видно, что делается вокруг. Остановилась я и стала ждать. Через пару минут из густых зарослей кукурузы показался чей-то нос. Заметив меня, нос тут же убрался обратно в кукурузу. Я продолжала ждать, тем более, что мне было лень переезжать канаву около дороги и углубляться в заросли. Через некоторое время высунулся ещё один нос, проверить, стою ли я всё ещё на дороге. Заметив меня - нос тут же нырнул обратно. А когда ещё ближе вынырнул третий нос - наверное лошади пришли к выводу, что всё-таки я их заметила, конспирация раскрыта - дружной толпой выломились из зарослей кукурузы, пересыпались через дорогу и канаву, и влетели обратно в леваду. Нам с Конфетой даже утруждаться их выгонять не пришлось.

В предыдущем сезоне на полях росли тыквы, которые лошадей никак спрятать не могли, вот тогда нам с Конфетой доводилось устраивать "скачки по тыквам", прогоняя табун обратно на выпас.

Сейчас я вспомнила о том, что на выпас для лошадей вывозили глыбы каменной соли. Со снабжением в конезаводе (как и во всей стране в начале 1990-х) были проблемы. Соль время от времени исчезала, и её было вообще не купить в магазине. Мы выходили из положения, принося куски каменной соли, которую разбрасывали по выпасу для лошадей. Как-то заходят к нам шофера, которые останавливались ночевать в нашем "общежитии гостиничного типа", и просят соли. А мы им показываем лежащие в углу, прямо на полу, куски серого цвета, и говорим: "У нас только лошадиная". Почему-то эта соль шоферов не привлекла.

Интересно, что лошади в табуне всегда прекрасно понимают, за кем гонится табунщик и почему. Поэтому зачастую можно носиться за какой-то одной кобылой, которую нужно отогнать от маток с жеребятами, а все остальные лошади спокойно продолжают пастись. Если видят, что оказались на пути табунщика, который гонится за нарушительницей порядка, делают несколько шагов в сторону, иногда даже головы не поднимая, и продолжают есть. Поэтому на фотографиях, где Аллочка разбивает табун на два, можно заметить, что многие кобылы стоят и спокойно пасутся, несмотря на то, что мимо них кто-то скачет. И чужой пример на них, в данном случае, совершенно не действует. Потому как это не их дело.

О Конфеткиной лени, проволоке и о воротах, которые хватают лошадей за головы

Я время от времени говорю про Конфеткину лень, но никак это не иллюстрирую. Пора это сделать. Помните про анекдот, где три кота спорили, кто ленивее? Конфета время от времени из-за собственной лени и нежелания лишний раз ногу поднять, попадала в подобные ситуации.

Однажды Конфета запуталась в проволоке, которой левада разгорожена на части. Из-за собственной лени. Я надеялась, что она прыгнет, а ей очень не хотелось прыгать, и она попыталась просто лениво перевалиться. Запуталась задними ногами и легла. Две проволоки - верхняя и нижняя - прошли вкруг её задних ног "восьмёркой". Когда она пыталась привстать вперёд - проволока нажимала на одну ногу спереди - и Конфета ложилась. А когда она пыталась податься назад - проволока нажимала её вторую ногу под коленку - и она садилась на задницу, после чего с чистой совестью снова ложилась. Всё равно же не встать. Лошади, заинтересованные тем, что происходит, начали подходить всё ближе.

Иногда лошади табуне ложатся, но всё-таки делают они это редко. Почему-то вид лежащей лошади всех остальных стимулирует её поднимать. Может быть, это на уровне инстинкта, и лежащая в табуне лошадь сразу же ассоциируется с больной. Либо её все остальные лошади поднимают, либо она подыхает. А поднимают лошади свою упавшую товарку очень просто - пинками. Подходят со всех сторон и начинают пинать, пока она не встанет.

Конфета эту манеру лошадей прекрасно знала, и как только они начали вокруг неё собираться - тут же решила, что сейчас её будут пинать - да так рванулась с земли, что сорвала и проволоку, и верхний слой кожи с задних ног. Оказавшись на свободе, она тут же сделала пару шагов в сторону - и уткнулась носом в землю, чтобы пожрать. О содранной коже она и не вспоминала, и даже не захромала после этого случая.

Вообще, сильную и сытую лошадь мало какие хвори берут. Недаром же в присказках говорят именно про "лошадиное здоровье". Пока я не попала на конезавод, я удивлялась, откуда взялось такое присловье. На конюшне института, в котором я училась, лошади только и делали, что болели. Это обычное дело для городской лошади, потому что содержится она неправильно: в тесноте, в неприспособленном помещении, на плохой кормёжке. У нас давали лошадям "гарнец овса" три раза в день, при этом роль "гарнца" выполняла пол литровая солдатская кружка. Если кто не знает, настоящий гарнец - три литра, и я не видела ни одной профессиональной конюшни, ни на ипподроме, ни в конезаводе, где бы лошадям давали меньше этих положенных трёх литров овса. Часто давали больше. А чтобы лошадь работала, как та же Конфета - ей нужно 10-12 литров овса три раза в день. Разумеется, если ваши лошади бегают в сутки час-полтора - им столько овса не усвоить, но и солдатской кружечки им будет мало, чтобы оставаться здоровыми и сильными.

Второй раз Конфета запуталась в проволоке так: Как-то подъезжает на ней Аллочка к изгороди, которая отделяет выпас от автомобильной дороги. Изгородь эта была точно такая же, как та, что разделяла внутри леваду: бетонные столбики с прикреплённой на них толстой проволокой. За изгородью шла канава примерно метр в глубину, а дальше - дорога. Аллочка направляет лошадь вдоль изгороди по наружной стороне. Конфета, которой не чужда была самостоятельность, замечает впереди провисшую проволоку, через которую легко попасть на выпас, и поравнявшись, с лёгкостью преодолевает препятствие сантиметров в сорок от земли. Аллочке лошадиная инициатива не нравится, и она поворачивает обратно, влупив лошади хлыстом, чтобы уж точно поняла, где надо бежать. А дырка-то уже осталась позади. Конфета лениво прыгает в обратную сторону, но уже там, где проволока висит нормально...

передние ноги Конфета перенесла, а задние надо было задирать выше! Попадает Конфета ногами в проволоку - и встаёт раком!

Передние ноги у Конфеты стоят на дне канавы. Морду она вытянула и положила нижней челюстью на дорогу. А задние у неё стоят ещё на выпасе, на самом верху бугорка, запутанные проволокой. И вот этими ногами лошадь начинает подпрыгивать: "Дрыг-дрыг-дрыг-дрыг-дрыг..." Конфета - она же паникёрша, а тут её кто-то за ноги держит! Тут Аллочку, как всегда не вовремя, смех разобрал, так что она слезть с лошади не может. Да и как слезешь? Лошадь стоит раком в канаве и строчит задними ногами не останавливаясь, как швейная машинка: "Дрыг-дрыг-дрыг-дрыг-дрыг-дрыг-дрыг..." Кончилось тем, что Аллочка, продолжая смеяться, переместилась вперёд, по лошадиной шее, руками на дорогу, и через лежащую на дороге лошадиную голову перелезла на асфальт. Тут Конфете надоело дрыгать задом, она выдернула ноги из проволоки и вылезла вслед за табунщиком из канавы.

Спрашивается: не стоило ли просто нормально ноги поднять, и через эту проволоку перейти как все нормальные лошади? Нет! Это не для Конфеты! Она предпочитает сперва вляпаться куда-нибудь из собственной лени, а уж потом паниковать и выбираться. Может быть, для неё жизнь без острых ощущений - не жизнь! Вот она их себе и устраивает.

В смешные положения попадала не только Конфета. "Фирменным трюком", наверное, можно назвать то, что у нас время от времени лошади застревали головой в воротах. Дело в том, что вертикальные прутья в створках ворот располагались на таком расстоянии, что пока лошадь держит голову строго прямо - она между прутьями свободно проходит. Но стоит чуть повернуть голову набок - она сразу застревает, цепляясь затылком и ганашом. Кто только так не застревал! Однажды мальчишки рискнули взять покататься Серую, и пока ворота развязывали - она ухитрилась голову запихнуть и застрять. Серая - лошадь большая, сильная. Она так рванулась из этих ворот, что вывернула створку и согнула под 90 градусов. Ворота перестали закрываться, и пришлось конюхам створку обратно разгибать уже своими силами, а не лошадиными.

Конфета в этих воротах тоже застревала. Стою я на ней, жду, когда лошади зайдут, а Конфета суёт голову между прутьев. Потом она подаётся назад, а голову ухитряется повернуть - и всё! Ужас! Кошмар! Ворота за голову схватили! Лошадь делает рывок назад, и... садится на задницу. Ворота-то её отпустили, а вот я при этом сползаю с седла ей на поясницу. Слезать совсем мне неохота, и я жду. Лошадь опоминается, успокаивается, вскакивает на ноги и затряхивает меня обратно в седло. Хорошо, что она быстро вырвалась, а то бы наверное не хуже Серой вывернула наизнанку эти несчастные ворота.

Казашка в них тоже застревала. Хотя у неё это было с меньшими силовыми затратами, наверное потому, что ей было не свойственно сильно паниковать...

Кстати, возвращаясь к тому, как научить лошадь резко останавливаться с галопа. Наверное все вы видели в ковбойских фильмах, как ковбой скачет-скачет, а потом резко разворачивает лошадь под прямым углом, одновременно останавливая, а сам тут же оказывается стоящим за ней, на земле, и стреляет по врагам, прячась за лошадиным корпусом. Если вы научите лошадь останавливаться с галопа - этот трюк вам будет ещё проще освоить. Надо всего лишь в момент остановки дать команду поворота. Сила инерции сама подтолкнёт вас наружу, и нужно лишь поддаться ей, перекидывая через седло ногу, вокруг которой вы начали поворот (разумеется, вы должны заранее настроиться на то, чтобы выбросить с неё стремя в момент поворота и не зацепиться за него). Вторая нога у вас ещё на пару секунд остаётся в стремени, вы её вынимаете после того, как первая уже стоит на земле. И готов ковбойский трюк!

Вы никогда не видели, чтобы лошадь застревала челюстью в стремени? Я не оговорилась, всё так и было. Обычное стремя состоит из дужки, за которую оно привешивается на путлище, и площадки под подошву обуви. У спортивных стремян в этой площадочке есть прорезь, чтобы грязь проваливалась, и само стремя было легче. Вот примерно такие у нас были стремена:

Конфета, когда была без всадника, как-то раз решила почесать себе бок зубами, и ухитрилась нижней челюстью попасть в прорезь на стремени. И застряла! Аллочка слышит за спиной дикий топот, поворачивается - и видит, что Конфета вертится вокруг своей оси, как овца, которая заболела вертячкой! "Караул! Спасите! Меня за челюсть схватили!!!" Мало того, что Конфету нужно было сперва остановить, так ведь нужно было ещё заставить её перестать тянуть голову, чтобы повернуть стремя и вытолкнуть лошадиную челюсть из прорези! Вот такая у нас Конфета была паникёрша.

Сохранилось в наших запасах несколько цветных слайдов с Конфетой, которые я хочу показать. Конечно, они немного выцвели, но масть конфетина на них хорошо угадывается.

На снимке хорошо видно, сколько заплаток на нашем старом седле. Время от времени местному шорнику приходилось ставить на него очередную заплатку, поскольку на нём уже кожа пронашивалась до дыр.

На мне, кстати, образчик "застойного изобилия": рубашечка с короткими рукавами, и каким-то ненавязчивым рисуночком. Вот выбрасывали в местном сельпо такие рубашечки, одна к одной, только разного размера - и их покупали все, а потом все ходили, от больших пожилых дядей, до девиц вроде нас. И наши конюха, и бригадир, ходили в таких же рубашечках. А другого-то ничего не было!

Вторая фаза галопа. Передняя правая и задняя левая ноги стоят на земле прочно, переднюю левую Конфета сейчас вытянет вперёд, а заднюю правую оттолкнёт от земли. Всё как в учебнике - кроме нежелания отрывать копыта от земли. Очень характерный для Конфеты галоп, с минимальной стадией зависания. Таким галопом она могла идти хоть часами, не запыхавшись.

В чёлке у Конфеты такие мелкие зелёные штучки - это плоды репешка обыкновенного, о котором я уже упоминала. Шишечки репешка цепляются к одежде, набиваются в лошадиную гриву, когда она ест и задевает головой эти растения. Одно слово - репешок!

Вместо повода у нас - два брезентовых ремня. Мы их даже не связывали между собой, оставляя по отдельности, и часто привязывали крест-накрест к путлищам стремян. У Конфеты, как я уже говорила, совершенно "железный" рот. Воздействовать на неё поводом достаточно сложно. Она настолько тугоуздая, что с ней порой было легче работать вообще без повода. Я например помню, как удивляла дневальных: приезжаешь вслед за табуном, не трогая поводьев, да ещё руки за голову заложив, от поилок несёшься в сторону конюшни галопом, в последний момент поворачиваешь и останавливаешь Конфету, так и не дотронувшись до поводьев. Разумеется, совсем отказаться от уздечки было нельзя. Мало ли, какая случится ситуация, что потребуется всё-таки воспользоваться поводьями. Но ездить, управляя только корпусом и шенкелями, можно запросто. Лошадь прекрасно понимает, что от неё надо.

На этой фотографии, кстати, Конфета держит ушки высоко, и хорошо видно, что они у неё изящные и с характерными кончиками, что является признаком высоких кровей. Карабахская порода создавалась не без влияния арабских, иранских и туркменских лошадей - отсюда и загнутые ушки. Из-за этих ушек Конфету время от времени обзывали "арабчонком".

И снова об игре "в прятки", а заодно о горах Кавказа, Бепте, Яшечке и других

Вот как раз в связи с шпрингартеном, настало время рассказать про ещё один способ играть "в прятки" с табунщиком. Между шпрингартеном и оградой конюшен идёт дорожка, на которую по вечерам нужно было выйти конюху и постоять, чтобы холостые кобылы не убежали ночью на выпас. Их загоняли в шпрингартен, чтобы они паслись и не стояли в душной конюшне. Больше кислород маткам с жеребятами, меньше уборки конюхам.

Я загоняла лошадей с выпаса так: сперва гнала их по проходу между конюшнями и шпрингартеном на водопой, к корытам, которые были внутри конюшенного двора, потом они ели в конюшне овёс, и холостых маток выгоняли обратно в ночь, чтобы запустить в шпрингартен. Я, как табунщик, подгоняла лошадей сзади. Загородка шпрингартена открывалась примерно в середине дорожки между ним и конюшнями. И как раз напротив ворот шпрингартена был ещё один выход из конюшни. Конюхам нужно было всего лишь выйти на дорогу и помахать руками, чтобы лошади не вздумали бежать по проходу дальше, в сторону выпасной левады. Но время от времени конюха забывали выйти, когда я в темноте гоню кобыл, и те сбегали.

Лошадь обладает поразительным чутьём, не хуже собачьего. Если она знает, что искать - она ни за что мимо не промахнётся, и привезёт именно туда, куда нужно. Надо только дать ей возможность "работать" самостоятельно. Помню, как конюха забыли выйти на дорожку, и холостые кобылы удрали в степь. Дело было поздно вечером, темень в степи такая - что хоть глаз коли. Даже если где-то там наверху светит луна - это ровным счётом ничего не прибавляет. Пришлось мне и бригадиру отправиться на поиски. Он пошёл пешком и напрямик, сквозь изгороди, а я - верхом, через ворота. И если у самых ворот, на дороге горят фонари и хоть что-то видно, то через пятьдесят метров по леваде уже абсолютно ничего не видно. Разве что, небо немного светлее, и поэтому понятно, где оно.

Я старательно пыталась прислушиваться и приглядываться, и разумеется руководила Конфетой, насколько это было возможно. Но в абсолютной темноте легко потерять направление и поехать, например, по дуге, которая рано или поздно может завести куда-нибудь не туда. Так и случилось, потому что через некоторое время блужданий по леваде Конфета остановилась как вкопанная. Я её понукаю - она стоит. Я начинаю сердиться и понукаю ещё сильнее. Она всё равно стоит. "Вот дура!" - думаю я. "Сама дура!" - думает Конфета, разворачивается боком и впечатывает мою ногу в бетонный столбик. Не сильно, но чтобы уж точно не оставалось иллюзий на тему, кто из нас двоих дурак. Прямо перед нами, оказывается, была изгородь, которую лошадь увидела, а я - нет.

Пришлось мне бросить повод и предоставить Конфете самой выбирать, куда ехать. Ещё через некоторое время она вывезла меня в соседнюю леваду, и снова остановилась. И тут я увидела - лес ушей на фоне неба! И тишина! Кобылы меня прекрасно чувствовали, или видели, и явно ждали, что я проеду мимо. Обычно когда они пасутся - они издают достаточно много звуков - переступают с ноги на ногу, чешутся, отряхиваются, всхрапывают, клацают зубами, когда скусывают траву. А тут все затаились, замерли - и стоят не шелохнувшись. Только уши у всех повёрнуты в мою сторону.

Даже не помню, чтобы я что-то сказала, но через несколько секунд кобылы поняли, что их рассекретили - и сорвались галопом в сторону конюшен! Уж не знаю, где в этот момент был бригадир, но по счастью, не на их пути. А мы с Конфетой поскакали следом.

Хочется мне привести ещё одно спутниковое фото. Если выйти в нашу выпасную леваду и встать лицом на Юг, а спиной к посёлку, то на горизонте очень хорошо видны горы. Это - Большой Кавказ. Местные говорили, что от Восточного до гор - около 80 километров по прямой. Я прикинула по карте - у меня получилось даже поменьше, от 50 до 60. Так что на хорошей лошади реально доехать за день.

Бепту (Пандофелл - Березина, 1968 года рождения) я хорошо помню. Даже точно могла бы показать, где был её денник. Я сразу обратила внимание, что мы с ней одного года рождения. Да и в табуне я её прекрасно отличала, несмотря на то, что у Бепты нет особых примет. Кстати, в жизни она была не такая жёлтая, а нейтрально гнедая, но журнальный снимок выцвел, и превратил Бепту из гнедой в буланую.

В каждой лошади, как и в каждом человеке, есть что-то своё, индивидуальное, что начинаешь видеть, если встречаешься каждый день. В то время, когда я познакомилась с кобылой Бептой, я быстро училась узнавать "в лицо" каждую из ста кобыл маточного табуна, знала их клички, и очень часто - даже клички их родителей. Увы, прошло четверть века. Мы вспоминали на пару с Аллочкой, и смогли восстановить только 34 клички из всего маточного табуна. Но этого недостаточно. Память - штука интересная, случается, что ты помнишь чьё-то лицо, но не помнишь имени, или наоборот, есть в памяти и имя, и фамилия, а внешность, зрительный образ, напрочь истёрся. С лошадьми то же самое: порой помнишь лошадь, узнаёшь её по фотографии, даже можешь сказать какие-то характерные её особенности или черты характера, а кличка - увы, не приходит на ум.

Он был очень молодой, у него ещё зубы молочные не сменились. Но он уже работал в телеге в паре с другим конём - мощным и опытным Лёвкой. По развитию Яшечка не уступал, наработал себе плечи, так что седло с него съезжало, как с морковки. Только уставал, потому что ещё не достиг зрелого возраста. Нагрузка в телеге и под седлом разная. Яшечка иногда мог лечь под седлом, просто потому, что он устал стоять на ногах и держать на себе всадника. Поэтому с Яшки лучше было время от времени слезать, давая ему отдых.

Яшечка был очень заинтересованный в общении с человеком, поэтому на выпасе, когда его пускали попастись, в первые пол часа быстренько нахватывался травы - и после этого уже не отходил от табунщика. Наверное, ему было интересно общаться, при чём настолько сильно, что даже еда это не перебивала. В отличие от той же Конфеты, которая любую возможность использовала, чтобы поесть - Яшечка довольствовался "духовной пищей" и одолевал всадника, пока тот на земле и до него проще достать. Ничего особенного он не делал, просто общался, нюхал, трогал, в общем - оказывал знаки внимания.

На этой фотографии видно, какая у Яшки мощная шея, переходящая в плечи. А ведь он ещё совсем молоденький, не до конца сформировавшийся. Наверняка из него выросла очень мощная упряжная лошадь

Яшечка тоже был некрупный, но ещё и очень молодой. У него к тому моменту, когда он вовсю уже в телеге и под седлом работал, ещё зубы молочные не сменились. Вот что значит - хорошая кормёжка!

С Яшечкой мы стали работать незадолго до своего отъезда из конезавода. Как раз в этот период к нам и приезжала в гости Маша, которая на фотографиях катается на Яшке. Самое время о ней рассказать, тем более, что фотографий с Машей много (особенно если учесть, что она пробыла у нас всего неделю). Она сама постоянно просила, чтобы её фотографировали, и правильно делала. Я сейчас очень жалею, что мы мало фотографировали самих себя, и не испытывали такого желания, как Маша, непременно "увековечить" своё пребывание в конезаводе. Может показаться, что в данной статье и так много фотографий, но если учесть, что мы снимали в промежуток времени в полтора года, и каждую плёнку в 36 кадров растягивали на несколько месяцев - можно сказать, что мы вообще почти не фотографировали. Теперь уже поздно сожалеть...

Наша гостья из Ленинграда

Итак, однажды как к нам в гости приехала наша подруга Машенька, в ту пору ещё студентка ЛВИ (ныне она - главный ветеринарный врач в одном из хозяйств Ленинградской области, в свободное время занимается конным туризмом, принимала участие в международных соревнованиях по конному туризму, которые проводились в Италии в 2014-м году).

Я не знаю, мечтала ли Маша в 1991 году о том, что когда-нибудь будет принимать участие в международных соревнованиях, но упустить возможность побывать на настоящем конном заводе, когда тебя туда ещё и в гости приглашают - разумеется, была бы совершенно непростительно! Именно поэтому Маша, подобно нам, однажды совершила решительный поступок, купила билет - и поехала к нам на Кубань.

Когда Маша к нам приехала, мы первым делом посадили её на чистокровную верховую кобылу Идеологию, и пустили покататься по леваде
А лошади стояли и думали: "Куда это она помчалась? Может, и нам пристроиться следом..."

У чистокровной лошади самые яркие воспоминания жизни - это ипподромные испытания. Поэтому достаточно выслать чистокровку в галоп и встать на стремена - она тут же припускает во все лопатки. В конно-спортивной секции тоже учат, что на полевом галопе надо вставать на стременах. Правда, там лошади другие, и даже если встать на стремена - это не значит, что они под вами понесутся карьером. Вероятнее всего, скорость передвижения не изменится, да вам ещё и подгонять придётся лошадь, чтобы она не пришла к выводу, что пора перейти на более спокойный аллюр.

Чистокровка, даже если она давно уже ходит в табуне и рожает жеребят - совсем другое дело. Ей понуканий не надо, её ещё поди останови, если она резво припустила. И вот Маша поехала галопом, в поле, и поднялась на стременах. Идеология тут же решила, что наступил момент "тряхнуть стариной" - и помчалась как на скачках!

Машенька ездила верхом очень хорошо, поэтому не растерялась, и не стала обламывать лошади кайф. Вот только наши поля на неё подавляюще подействовали. Незнакомая местность, куда скакать - непонятно. Поэтому Маша и принялась нарезать круги вокруг табуна, благо направлять себя Идеология давала совершенно свободно.

Потом лошадь набегалась, Маша её кое-как остановила, и нам говорит: "Что же вы не предупредили! Сказали бы хоть, куда можно ехать!" А нам в голову не пришло. Мы уже привыкли, что вокруг - вольная степь, скачи куда хочешь. Какие могут быть проблемы?

Лошадь наша на этом снимке получилась очень симпатично. Сразу видно, какая она подтянутая, стройная и развитая. Как картинка! Ну и Маша - тоже ничего.

Если присмотреться - можно увидеть, что в самом конце, справа от неё, сгрудился наш табун. А сразу от Маши справа виден ряд бетонных столбиков, соединённых толстой, в палец толщиной, проволокой. Эта изгородь разделяла леваду на части, я о ней уже писала.

Гостя у нас на Кубани, Маша рассказала нам сон. На неё напал вампир. Был он маленький, с чёрными крылышками, уродливой красной головой, покрытой безобразными наростами, толстым туловищем и маленьким, грязным треугольным хвостиком, с которого что-то капало. На следующий день выходим на улицу - навстречу летит ОНО! Безобразная, покрытая красными наростами голова, чёрные крылышки, грязный треугольный хвостик... Думаете, продолжение кошмара? Нет! Мускусная утка! (фото из интернета)

Мы с Конфетой в кукурузу ездили, чтобы её есть. Когда она молочной спелости - она сладкая и мягкая, как в консервах "Бондюэль". И кочерыжка её тоже мягкая и сладкая. Поэтому Конфета всегда охотно ходила в кукурузу. Я обычно чистила початок, скусывала мягкие и сладкие зёрна, полные сока, а Конфете отдавала кочерыжку, которую лошадь с хрустом съедала (вот такое неравенство: кому зёрна, а кто и кочерыжке рад).

А это Маша прыгает на Конфете, на казачьем седле (А между задних ног у лошади виднеется вымя. Говорю, чтобы никто не подумал, что весь конезавод не мог кобылу от мерина отличить)

Когда заезжают лошадь - сидят без стремян, чтобы не запутаться и не повиснуть на лошади, если она сбросит. Как видите, стремена перекинуты через седло, и парень за них держится. После того, как всё благополучно закончилось, кто-то из конюхов, наблюдавших за заездкой, сказал в сердцах:

- Эх, что это за заездка! Даже не упал никто ни разу!

Заставить Конфету прыгать через эту жёрдочку было не так-то просто. Лошадь прекрасно понимала, что это - баловство, и заставить её прыгать становилось чрезвычайно сложно

Я в полевых условиях прыжков лошади даже не замечала. Когда несёшься по пересечённой местности, лошадь прыгает через кусты и канавы, ты об этом просто не задумываешься, точно так же, как и лошадь. Но попробуй заставь такую, как Конфета, целенаправленно прыгать через препятствие, пусть даже небольшое, когда она понимает, что это - всего лишь твоя блажь, а не работа. Конфета в таких случаях говорит: "Фиг тебе, а не прыгать!" - и заставить её бывало очень сложно. Тут Маша была, что называется, на высоте! Она быстро справлялась с Конфетиным нежеланием. Правда, опять случился курьёзный момент: мы не предупредили Машу, что в качестве поощрения после прыжка давали Конфете поесть травы. В одной умной книге нам объяснили, что когда лошадь что-то сделала правильно и хорошо, например, преодолела препятствие, надо её похвалить, отдав повод и позволив немножко пробежаться так, как она сама хочет. Но Конфета была очень специфическая лошадь, она под поощрением понимала только одно: что можно остановиться и тут же начать жрать. Машу об этом конфетином свойстве предупредить забыли. Маша прыгнула, и слегка отдала повод, чтобы похвалить лошадь, а та, едва её копыта коснулись земли и повод ослаб, тут же встала носом вниз и принялась жрать! А Маша... дальше полетела.

Но это - не беда. Всё равно в дальнейшем отношения у Маши с Конфетой сложились вполне дружеские, типа: "Ну дай же ты мне поесть спокойно!" - "Погоди, нас фотографируют!"

А это - мы трое, то есть, Конфета, я и Маша. Наверное, Аллочка нам сказала, чтобы мы дружно посмотрели куда-нибудь на горизонт, чтобы не пялиться в камеру. Вот мы и пялимся... в другую сторону

Самое интересное, что Маша чувствовала себя, сидя в седле "по-дамски", очень уверенно. Табун пошёл куда-то не туда - Маша развернулась и помчалась его отгонять, позабыв, что сидит "по-дамски". И всё получилось!

Заменить лошади еду облегчением веса всадника невозможно. Хотя у меня создалось впечатление, что сейчас в городских прокатах пытаются исходить из таких соображений, что лошадь надо мало кормить и мало на ней ездить. Зачем тогда вообще держать лошадей? Современным любителям я бы рекомендовала читать обычные учебники по разведению, зоогигиене, и следовать тем нормам, которые там даются. При соблюдении этих норм услуги ветеринара не понадобятся, потому что лошадь - существо сильное, и будет оправдывать своё лошадиное здоровье, если вы станете её нормально содержать. Я в этом убедилась, а если для вас это не убедительно - поезжайте на годик-другой поработать в настоящий конезавод, и убедитесь сами.

Разница между нами видна хорошо. Маша прекрасно ездила, я тоже неплохо, но посадка у неё на прыжке была как у спортсмена. Она встаёт на стремена и в момент приземления - так же стоит над лошадью. А у меня посадка - как у ковбоя, когда и во время прыжка, и на приземлении я не привстаю вообще, остаюсь сидеть в седле, работая только корпусом. Не буду говорить, что "спортивный" способ лучше или хуже. Скажу только, что "ковбойская" посадка в полевых условиях и для всадника, и для лошади очень удобна. Она вырабатывается сама собой, постепенно, потому что невозможно ездить по много часов в день, и не научиться следовать за движениями лошади. На ней сидишь, не испытывая никакого дискомфорта, и уже нет надобности ни в каких условиях вставать на стремена. Лошади это тоже удобно, потому что она знает, что человек ей не будет мешать, не шелохнётся с места, не вылетит из седла, не вывалится вперёд или назад, и только поможет смещением центра тяжести на прыжке. В каждом способе - свои преимущества.

Когда Маша уезжала, мы взялись проводить её до Краснодара и посадить на поезд. Для этого мы взяли два дня отгула. Как раз по нашему возвращению и состоялся диалог о том, что "лошади насаются, а Конфетка не бегит".

Всё-таки жаль, что эти письма пропали! В них мы писали Маше много интересных подробностей из конзаводской жизни. Может быть, я смогла бы рассказать гораздо больше интересных случаев, если бы сохранились наши письма.

Рисунки, которые мы с Аллочкой сделали, пока работали в Лабинском

Рисунков было больше, но прошло очень много времени, не все сохранились. Найду - обязательно добавлю ещё.

Этот и следующие рисунки сделала Аллочка. На выпасе рисовать слишком сложно: когда гонишь лошадей - не до занятий живописью. Рисовали мы в блокноте, ручкой, потом дома дорабатывали. Посмотрите на этот рисунок. На нём стоят подписи, которыми обозначены цвета: "сер" - это серый, "зел" - зелёный, "с.серый" - светло-серый и т.п. По надписям Аллочка дорабатывала картинку дома, в спокойной обстановке.
На переднем плане рисунка - степь, на горизонте - горы Кавказ, территория республики Адыгея. С нашего выпаса был виден характерный силуэт гор, который Аллочка повторила на своих рисунках.

А это - Аллочкин рисунок "Весна". Взошли озимые и вся степь зелёная. Слева - разъезженная по чернозёму дорога. Кавказские горы всё ещё в снегу. Аллочка изобразила характерный силуэт двух гор.

Лошадь с двумя жеребятами. Рисунок автора статьи. Однажды родила у нас кобыла и тройню, но один жеребёнок оказался нежизнеспособный, сдох в первые же сутки

Немного сведений в заключение статьи

В начале 1990-х конезавод начал приходить в упадок. Во всех концах СССР шли в то время одни и те же процессы, которые привели в результате к развалу всей коммунистической системы. "Лабинский" конный завод это не миновало, и признаки начинающегося развала, наверное, можно было уловить, если знать, на что обращать внимание. Например, в хорошие времена с конезавода распродавали "брак": старых кобыл, которые уже не кроются, бесперспективный молодняк, и пр. Я считаю это абсолютно правильной тактикой для племенного хозяйства. Так делают все умные хозяева. Помню, как при нас с конезавода продали несколько кобыл - одна из них была не старая, но никак не могла нормально ожеребиться. Она всё время выкидывала пару жеребят, на таком сроке, когда у них ещё копытца не сформировались. В очередной раз она выкинула - и её тут же продали. Вместе с ней продали кобылу по кличке Фистула, у которой в результате травмы была сломана носовая перегородка, и она всё время пускала сопли и сопела через лишнюю дырочку. Заодно избавились от двух или трёх кобыл, которым было по 25 лет, а одна из них буквально накануне уже лежала и подыхала, но как-то оклемалась - и её тоже продали. Кто-то может сказать, что это непорядочно - сбывать брак, но покупатели видели, что берут, и получали на руки родословные, в которых стоят года рождения каждой лошади. Так что обмана в этом не было. Просто далеко не у каждого есть деньги для покупки хорошей чистокровной лошади, и он берёт бракованных, или старых кобыл, в надежде получить от них хоть какой-то приплод.

Но постепенно всё менялось. Как раз к тому времени, когда мы собрались уезжать, новый начкон (он был назначен в "Лабинский" из Москвы, уже при нас, когда прежний начкон получил повышение и стал директором совхоза) неожиданно продал нормальную, здоровую и молодую матку с жеребёнком. Мы уехали, а потом из переписки с конзаводскими узнали, что в конезаводе продолжили распродавать хороших племенных кобыл, ценных производителей... Это был конец конезавода. Даже если он кое-как и просуществовал ещё некоторое время, он потерял своё значение, как племенное хозяйство.

Странное чувство испытываешь, когда смотришь на знакомые места через много лет. Я поймала себя на том, что мне те расстояния казались меньше. Вот например, расстояние между конюшнями. Я вспомнила, что несмотря на то, что мне много раз приходилось ходить вокруг конюшен пешком, я гораздо больше ездила вокруг них на лошади. А когда сидишь на лошади - расстояние скрадывается. Его перестаёшь воспринимать, как расстояние.

Лошадь была дана человеку в помощь, и в те времена, когда ещё не было машин, человек покрывал значительные расстояния на лошади. Нравилось ли это ей самой? Не знаю, смотря какая лошадь, и смотря куда и для чего она бежит. Когда лошадь изо дня в день бегает по кругу в манеже, катая новичков, она может и не понимать, для чего это нужно, и не желать этим заниматься. Но сытая, здоровая лошадь, которая весь световой день проводит под открытым небом, пасёт табун вместе со своим всадником, совершенно не упрямилась и не возражала против того, чтобы прокатиться этак несколько километров быстрым аллюром. Её не нужно было понукать, подгонять, уговаривать. Мне кажется, что она испытывала такое же удовольствие от этого нашего "покорения пространства", когда можно скакать и скакать, не останавливаясь, и радоваться дороге. Для неё, для лошади, это так же нормально - не задумываться о расстоянии. Конфете явно нравились наши путешествия, потому что она всегда охотно соглашалась на них, могла и "поиграть", и рвануть карьером время от времени, когда найдёт такой стих. (А я, кстати, говорю об очень ленивой лошади, которая себя не перетрудит и всегда найдёт способ сделать так, чтобы поменьше работать). Такие вещи сложно описать, но когда животное испытывает радость от своего собственного передвижения в пространстве, это всегда чувствуется.

Прошло много лет, и совсем недавно я увидела в интернете объявления о продаже конезавода "Лабинский". Я вспомнила, как мы в нём работали, и мне захотелось об этом написать. Результат - эта статья. Далеко не полная, без подробностей. Четверть века прошло. Многое уже истёрлось в памяти.

Пара объявлений о продаже конезавода напоследок:

Общество с ограниченной ответственностью «Племенной конный завод Агропромышленного комплекса «Лабинский» организовано в 2005 году на базе Лабинского конного завода № 93.

В составе племенного хозяйства остались пять конюшен, с возможность одновременного постоя 250 голов лошадей разных возрастных категорий, левадное хозяйство площадью 80 га естественных угодий, скаковой песчаный круг для тренинга лошадей. Земля находится в стадии оформления в аренду на 25 лет. Количественный состав поголовья: маточное поголовье - 49 голов, жеребята 2008 года рождения (отъем) - 22 головы, жеребята 2009 года рождения (подсос) - 27 голов, тренотделение - 21 голова. Водообеспечение предприятия осуществляется как из собственной скважины, так и за счет сельского водопровода. В техническом обеспечении имеется трактор-погрузчик МТЗ-80 с прицепом. На территории предприятия находится помещение на 3 человек, для размещения командированных сотрудников.

(Кстати, я пыталась найти это объявление на сайте - его уже нет. Наверное за несколько лет нашёлся покупатель).

Может быть сейчас кому-то конезавод и продали, но по кадрам из google, сделанным в 2013 году у меня лично создалось впечатление, что конюшни пустуют. Очень жаль...

Уже делая эту статью, мы нашли сведения о том, что сейчас в Восточном действует "Частная конюшня на базе лабинского конного завода". Даже фотографии имеются. И предлагает эта конюшня привозить старых и больных лошадей, на отдых.

Это - вид на манеж конюшни тренотделения, в которой в скаковой сезон стояли жеребцы. По этой дорожке производителей водили в противоположный манеж, в маточной конюшне, на случку.
Конечно, не всё выглядит идеально, но будем надеяться, что у тех, кто за это дело взялся, что-нибудь да получится...

Фото конюшни и сведения о ней - с сайта: https://vk.com/labinskkz

Ну и наконец, самое радостное, что мне удалось найти о посёлке Восточный:

"В Мостовском районе дан старт проекту, основная цель которого - воспроизводство лошадей для конного спорта на базе бывшего госплемконезавода в посёлке Восточном".

Статья 2015 года посвящена передаче бывшего 93-го конного завода министерству физической культуры и спорта Краснодарского края, и по словам корреспондента, здесь будут выращивать спортивных лошадей и создадут базу для спортивных тренировок по конкуру и выездке. Как пишется в статье: "...сохранившаяся техническая база (стойловые корпуса, левады, сенники) позволит ускорить ремонтно-восстановительные работы и приступить к возрождению поголовья". Статья опубликована 30 октября 2015 года (источник: "В Восточном появится конно-спортивная школа" // http://predgorie-online.ru/v-vostochnom-poyavitsya-konno-sportivnaya-shkola/).

Будем надеяться, что так оно и произойдёт, и бывший 93-й конный завод "Лабинский" получит вторую жизнь!

М.В. Гуминенко Конезавод "Лабинский". Воспоминания табунщика

С дополнениями А.М. Возлядовской

Вернуться в раздел Статьи

На главную