| ||
|
Нельзя не признаться, что мы еще слишком мало посвятили трудов и исследований русской литературе прошлого века. Внимание критиков постоянно обращалось на несколько имен, действительно славных своими дарованиями и выдвинувшихся вперед вследствие условных понятий того времени; масса же литературных произведений, общее их движение и направления остались почти незамеченными. Это самое лишало историю нашей словесности многих живых и любопытных подробностей, которые могли бы познакомить читателя с нравами и убеждениями минувшей эпохи. Обыкновенно слышится, что русская литература XVIII века жила заимствованиями и подражаниями и двигалась по следам чуждых ей европейских образцов; однако не довольно сказать эту избитую истину и потом успокоиться и считать все дело поконченным. Необходимо показать, что именно было заимствовано, в каком виде и с какими изменениями перешли эти заимствования к нам, насколько имели они действительного влияния на умягчение нравов и на развитие эстетических потребностей читающей публики. Но кроме заимствований исчужи, в русской литературе XVIII столетия сказывался и русский ум — и в патриотическом одушевлении некоторых лирических поэтов, и в бойкой сатире, в которой невозможно не подметить более или менее ярких признаков самобытности. Органом сатирического направления, главным образом, были журналы. До сих пор критика коснулась только периодических изданий 1769—74 годов и журнальных сатирических статей Крылова. Такой выбор, далеко не обнимающий всего содержания журнальной сатиры, условливался личными авторскими соображениямн, на которых нет нужды останавливаться. Нельзя умолчать, что это пока еще неполное знакомство с журнальной критикой нравов породило некоторые односторонние мнения, мешающие правильному взгляду на вопрос, столь важный в истории нашей словесности. Вот что прочли мы в статье г. Пекарского «Любитель литературы екатерининских времен»*. ______________________ * Отечественные записки, 1856, № 4, с. 506—508. ______________________ В семидесятых годах «в России начали являться периодические издания, в которых преобладало сатирическое направление, насмешки над людскими слабостями и пороками. Некоторые черты из тогдашнего быта, а также легкий язык, совершенно непохожий на тот, который господствовал в нашей литературе XVIII столетия, были причиною, что эти издания ныне обратили на себя внимание. При чтении их возникает вопрос: «Почему именно издания с подобным направлением вдруг и в довольно значительном количестве явились в русской словесности и так же мгновенно потом исчезли?» С первого раза можно подумать, что во второй половине прошлого века у нас пробудилось сознательное понимание того, что действительно в современном обществе заслуживало осмеяния и преследования. Такое мнение будет вести к предположению, что сатирическое направление развилось у нас под непосредственным влиянием нашей национальности и содержание его нисколько не зависело от иностранных литератур. Но если принять в расчет, что помянутые издания жили весьма недолгое время и, по собственному признанию составителей их, тогда успели уже надоесть публике, едва ли будет справедливо приписывать народности такое сильное участие в существовании сатирических еженедельников и пр. Не могли оке какие-нибудь 10 или 15 книг в продолжение 4—5 лет исчерпать весь запас смешного в пороках и слабостях и тем сделать ненужным сознательное понимание их». Вопрос, на котором основал свое решение г. Пекарский, считаем мы совершенно излишним и неудачным. Сатирические издания появились вовсе не вдруг и исчезли вовсе не мгновенно. Очевидно, что и выводы, утвержденные автором на таком фактически неверном положении, теряют всю свою убедительность. Слова г. Пекарского доказывают только, как вообще мало мы знакомы с нашими старыми журналами и как нужно нам познакомиться с ними ближе. Сатирические статьи журналов 1769—1774 годов не должно ставить отдельно, независимо от прочих литературных произведений, если хотим, чтобы они явились в настоящем свете. Кто станет сближать их с сатирами Кантемира и горячими памфлетами Сумарокова, тот не скажет, чтобы подобное направление возникло вдруг. Сличая эти литературные памятники, замечаешь в них много близкого и в идеях, которыми они одушевлялись, и в характеристиках, выводимых ими, и даже в самих приемах. Замечательнейшими из сочинений Сумарокова навсегда останутся его сатирические уроки, высказанные в самых разнообразных формах и затронувшие столько живых сторон. В 1759 году выступил он с журналом «Трудолюбивою пчелою», где встречаем целый ряд сатирических заметок. Вслед за тем обличительные статьи попадаются и в журналах, издававшихся в шестидесятых годах при Московском университете, например: в «Полезном увеселении» (1761—2 г.) и «Свободных часах» (1763). Начатая Кантемиром и Сумароковым, сатира с особенною силою и смелостью продолжала потом действовать в журналах Козицкого, Чулкова и Новикова; этим обязана она столь же редким дарованиям Новикова, сколько и тем славным преобразованиям, которые были задуманы тогда правительством и которые необходимо вызвали литературу к сознанию общественных интересов и к открытым нападкам на общественные недостатки. Сатиру, более чем всякий другой род литературных произведений (исключая комедию), надо рассматривать и изучать в связи с политическим настроением той или другой эпохи, и если бы она в известный период времени заговорила откровеннее, прямее или ослабела и даже совсем замолкла — такое явление не всегда можно объяснить случайностью и заимствованным характером сатирической литературы. Свои, домашние условия едва ли не значительнее в этом случае! С прекращением «Кошелька» (1774 г.) сатирическое направление несколько ослабело; но оно не пресеклось, а продолжалось во все время блестящего царствования императрицы Екатерины Великой в различных периодических изданиях, которые вместе с целями общего умственного и эстетического образования преследовали и цели нравственные, выводя на позор темные стороны быта и клеймя их орудием насмешки. Ослабление сатирического направления, конечно, имело свои причины, и в числе их едва ли не главною надо признать то обстоятельство, что Новиков, деятельность которого имела необыкновенно сильное влияние на современное литературное движение, охладел к сатирической войне. Увлеченный таинственным мистицизмом мартинистов и их нравоучительными рассуждениями, он предался этому учению со всем жаром той неослабной энергии, к какой был способен по своей живой и впечатлительной природе. Появились периодические издания, наполненные строгими нравственными, философскими и теологическими размышлениями: «Утренний свет» (1779—1780), «Вечерняя заря» (1782), «Покоящийся трудолюбец» (1784) и «Московское издание» (1781). Впрочем, «Вечерняя заря» не чужда сатирических статей (см. ч. 2, стр. 80, 230, 307, 311; ч. 3, стр, 70, 165, 245, 250). Равным образом продолжают появляться сатирические статьи и на листах еженедельника «Что-нибудь» (1780), «Раскащика забавных басен, служащих к чтению в скучное время или когда кому делать нечего» (1781), «Собеседника любителей Российского слова» (1783—4), «Почты духов, или Ученой, нравственной и критической переписки арабского философа Маликульмулька с водяными, воздушными и подземными духами» (1789), «Зрителя» (1792), «С.-Петербургского Меркурия» (1793) и отчасти в некоторых других повременных изданиях*. Не говорим уже об отдельно вышедших в девяностых годах книгах сатирического содержания, на которые также не мешало бы критике обратить свое внимание**. ______________________ * «Модное ежемесячное издание» (1779), «Утренние часы» (1788), «Беседующий гражданин» (1789), «Дело от безделья» (1792), «Прохладные часы, или Аптека, врачующая от уныния» (1793), «Что-нибудь от безделья» (1800).
______________________ Итак, сатира возвышала свой голос в наших периодических изданиях не четыре и не пять лет, а вовсе нельзя утверждать, чтобы она «не оставила в русской литературе никаких следов». Г. Пекарский, приписывая появление сатирических журналов 1769—74 годов единственно подражанию западным образцам, основывает свое мнение на том, что в означенную эпоху у нас «не было того, против чего ратовали в Европе», не было той борьбы старого с новым, какая происходила там. Кроме пяти-шести писем «Живописца», говорит он, сатира наша, не касаясь русского быта, ограничивалась насмешками над подражателями французских мод, людьми скорее жалкими, нежели смешными. Но у нас происходила своя борьба, вызванная реформами Петра Великого, борьба старинных убеждений и нравов с новыми, невежества, грубых предрассудков и суровых обычаев с зачатками вызванного исчужи образования. Литературе нашей выпали на долю две великие задачи: отстаивать необходимость европейского образования и в то же время защищать русскую народность от крайностей иноземного влияния. Обе задачи отчетливо и резко выставлены сатирическими журналами, которые подвергали общественному смеху и застарелые предубеждения, суеверия, жестокие нравы, умственный застой и слепое пристрастие к чужеземному, рабское подражание всем, даже мелочным условным обычаям иностранцев, искажение родного языка и легкомысленное презрение ко всему отечественному. Кроме писем, напечатанных в «Живописце», мы встречаем в разных журналах мастерски набросанные картины нравов и статьи, наполненные самыми злыми выходками против ябеды, взяток, продажности правосудия, ханжества, злоупотребления помещичьих прав. Такое содержание журнальной сатиры, без сомнения, не чуждо нашей жизни прошедшего столетия; здесь так много указаний и намеков, понятных только для нас. И между сатирическими статьями журналов довольно попадается переводных или переделанных; скажем более: формы сатирических сочинений большей частью заимствованы из литератур западных, а в нападках на людей светских, пристрастных до крайностей к французским модам и обыкновениям, сатира наша весьма близко подходит к сатире европейских журналов, или справедливее — следует ее указаниям: это и понятно, «петиметры» рабски перенимали те мелочные и тщеславные стороны парижского общества, против которых уже на Западе слышалось обличительное слово. Но помимо указанных заимствований, в журнальной сатире много и такого, что прямо выхвачено из нашей среды и что заслуживает поэтому особенных критических изысканий. Цель, направление и содержание нашей сатирической литературы тесно соединяют ее с комедиями императрицы Екатерины II, фон-Визина и некоторыми другими ныне напрасно забытыми. Между этими литературными произведениями много общего, и, сличая их, необходимо приходить к такому заключению, что сатирические журналы прошлого века воспитали нашу комедию. Очевидно, что они не оставались без влияния и на общество, и на литературу. Впервые опубликовано: Московские ведомости. 1856. № 55 (8 мая). Лит. отдел.
Александр Николаевич Афанасьев (1826—1871) — русский собиратель фольклора, исследователь духовной культуры славянских народов, историк и литературовед. Надворный советник (1859). | ||
|