| ||
|
1881 г.
Беспрерывно, от раннего утра до позднего вечера, толпы народные в Петербурге идут и идут нескончаемой вереницей к месту, ознаменованному мученической смертью русского царя, павшего от изменнической руки, направленной заклятыми врагами его народа. На месте крови обыденно устроена часовня из зелени, беспрерывно наполняемая приносимыми цветами и венками; в часовне — икона Богоматери. Почти две недели прошло со дня события, а поток народный не прерывается, не слабеет. Тысячи идут и идут, люди всех сословий и возрастов, матери с грудными младенцами. В толпе перед часовней слышатся слова молитвы и рыдания. А в это самое время поодаль воины либерализма об одежде его мечут жребий... Очувствуются ли они, образумятся ли эти лжелибералы, окажется ли в них достаточно честности и гражданского мужества, чтобы возвыситься и над самолюбием, и над ходячим обманом и проклясть то, что они зовут либерализмом и что по-русски зовется звонким словом "измена" — измена своему народу, а затем, волей или неволей, и всему остальному... В нашем образованном обществе первый признак человека политически незрелого и mente capti [умалишенный (лат.)] есть мысль о либерализме и консерватизме как двух партиях в России. Зато первым признаком ума, стряхнувшего с себя обман, будет отречение от этого фальшивого деления, навязавшегося нам со стороны и отуманившего нас. Оно внесло в наши умы первую смуту, из которой одно за другим, возрастая числом и размерами, выходят все наши гибельные недоразумения. Так как мы жить своим умом не привыкли и не привыкли отдавать себе самостоятельный отчет в собственных делах своих, так как мы не можем обойтись без того, чтобы не смотреть по сторонам и не приравниваться к чужим образцам, то не худо нашим так называемым либералам и консерваторам оглянуться на страну, где политические партии выходят начистоту и очерчиваются с особенной яркостью. В стране, во многом глубоко несходной с нами, но также великой и смотрящей в будущее, — в Северной Америке нет и помину о партиях либеральной и консервативной в политическом смысле. Зато там есть две партии, которые постоянно и открыто борются между собой. В первой — вся центростремительная сила государства, на которой зиждется его единство и держится его целость, патриотический дух и национальное чувство; это партия государственная, которая в Америке зовется республиканской. Другая представляет собой движение центробежное, партия расторжения и разложения, которая от этапа к этапу влечет людей к измене и бунту; она зовется в Америке демократической партией. Всем известно, в которой из этих двух партий великой заатлантической страны присутствует дух жизни и свободы и которая, напротив, была оплотом рабства. Дух космополитизма, нечистый дух политической безнравственности, расторжения и разложения — вот что роднит наших либералов с антинациональной партией в Северной Америке и в чем не уступят им и так называемые наши консерваторы, которые забыли свой народ и ратуют лишь за отвлеченные принципы. В России государственную партию составляет весь русский народ. Гнилой либерализм и гнилой консерватизм оказываются только в нашем гнилом космополитическом и поверхностном образовании. В годину опасности и великих событий, когда могущественно поднимается в сердцах народное чувство, гниль исчезает, умы оживляются и все противогосударственное, все противонародное, всякая политическая безнравственность и предательство с трепетом прячется в свои норы. Все поистине великое и плодотворное зачинается в эти минуты пробуждения народного духа. И вот ввиду опасности, грозящей нам страшными смутами, ввиду совершившегося беспримерного злодеяния, ввиду этого надругательства над нашим народом, этого предательства, вступившего в союз с анархией, — неужели в нас не пробудится во всем своем могуществе русский народный дух? Неужели не пора исчезнуть всяким партиям на Руси, кроме той, которая едина с русским народом? Впервые статья была опубликована в газете "Московские ведомости" № 72 за 1881 г.
Катков Михаил Никифорович (1818-1887) — русский журналист, публицист, издатель. | ||
|