1. ЛЮБОВЬ
Твоя любовь в меня вошла,
Как липкий мед.
Твоя любовь, светла, тепла,
Во мне плывет.
Твоя любовь — как запах смол,
Как фимиам.
Горячий, ты в меня вошел,
И сладко нам.
И я себя с тобой слила,
Я мыслю вслух,
Как благовонная смола,
Как пряный дух.
К сестре ты ждущей поспешил,
Для сладких нег,
Как конь, что пыль дорогой взвил,
Ускорив бег.
Как конь бежит, бежит, исчез,
Исполнил круг,
Любовь, велением Небес,
Приходит вдруг.
Так искра, вспыхнув, сразу жжет
Соломы пук.
Так ястреб падает с высот
И губит вдруг.
2. БОГОМОЛЕЦ
На богомолье мой челнок
Бежит, гребет весло.
И миртовый на мне венок,
И я молюсь светло.
Бог Фта да будет восхвален,
Средь Божеских светил,
Дабы беседку милой он
В ночи листвой укрыл.
Да будет вся в цветах она,
Чело, и грудь, и стан.
То кубок сладкого вина,
Что мне для счастья дан.
Ей мирту боги да пошлют,
И лотос голубой.
И вот вхожу я в твой уют,
Чтоб быть в ночи с тобой.
Сестра, с тобой я наконец,
Увит в цветах альков.
И весь Мемфис — один ларец
Пленительных духов.
3. ДОРОГОЙ СОЛНЦА
Дорогой Солнца ты приходишь,
Дорогой верных я пришла,
И вот ты ищешь, не находишь,
Но вот я здесь, и я светла.
Бежала я не отдыхая,
Путь Солнца вспомнила, — бегу.
Мой брат, твоя сестра живая
С тобой на том же берегу.
С тобой я рядом, на слияньи
Двух разно-устремленных вод.
И ветви в ласковом качаньи
Как изумрудный вьются свод.
На площади Листвы Зеленой
Я веер ветки сорвала.
В ней светы, шепоты, и звоны,
И я шепчу, и я светла.
Я вся в густых ветвях персей,
Восторг мой ведом лишь богам.
И пали волосы, как змеи,
И в них смолистый фимиам.
4. ПТИЦЕЛОВЫ
Все чары сестры твоей,
Желанной для уст,
О, брат, для игры твоей,
Сошлись в этот куст.
Чего пожелаешь ты,
Я все совершу.
И вот приникаешь ты,
И я чуть дышу.
Мы здесь птицеловами,
В руке — западня.
Уловим оковами
Всех птиц для меня.
Все птицы Арабии,
Египет любя,
Нам мирру Арабии
Свевают с себя.
И птица быстрейшая
Попалась на клей.
И мирра нежнейшая
Струится с когтей.
Ну, птица душистая,
Себя умащу.
Кричит голосистая,
Постой, отпущу.
Как бьется, блестящая!
Дрожит западня.
С тобою здесь в чаще я,
Ты любишь меня.
5. КРАСИВЫЙ
Красивый! Сердце за тобой
Идет всегда, повсюду.
Когда с тобой — рука с рукой,
Тогда счастливой буду.
Когда тебя со мною нет,
Шепчу я: Где мой милый?
Шепчу я сердцу: Гаснет свет,
И я во тьме могилы.
Здоровье! Жизнь! Тоскую я.
Живое счастье взгляда!
С тобою быть, любовь моя, —
В том вся моя услада.
6. ЧАС ЛЮБВИ
Что нежней, чем этот час?
Ты со мной, и двое нас.
Сердце ты мое воздвиг,
Глянул, обнял, сжал, приник.
Это светлый час услад,
Как ко мне ты склонишь взгляд,
И, прильнув рукой своей,
Прикасаешься грудей.
Нежишь все рукой своей,
Прикасаясь к сердцу ей,
И по бедрам проводя,
И блаженство в них будя.
Уж уходишь? Почему
Хочешь есть ты? Не пойму.
Хочешь есть ты, хочешь пить?
Лучше, лежа здесь, любить.
Как помочь тут, знаю я: —
Хочешь пить, вот грудь моя,
Хочешь есть, бери же грудь,
Поспеши ко мне прильнуть.
Или зябкости ты раб?
Или в правду ты озяб?
Так себя ты мной прикрой,
Потесней, любимый мой.
Обниманий сладок час,
Целованья нежат нас.
Тело к телу, взор во взор.
Кто нежней? Решим же спор.
7. ГОРЛИЦА
На кровле горлица зовет:—
«Земля светла.
Уж день плывет»,
Нет, птица, не зови: —
Идти ли от любви?
Нашла в постели — брата я,
И счастлива любовь моя.
И вторит он за мной: —
«Не разлучусь с тобой».
8. ОЖИДАНИЕ
Я гляжу за дверь: —
Где мой брат теперь?
Я смотрю на путь,
Тяжко дышит грудь.
Дел у всех не счесть,
У меня же есть
Дело лишь одно: —
Сердце им полно.
Жду я без конца,
Вижу вдруг гонца,
Он, мол, не придет,
Занят, дело ждет.
А верней с другой
Брат неверный мой,
Наклонил к ней стан,
Шепчет ей обман.
9. ЛОКОНЫ
Была я в нежном забытьи,
Мой милый был в моих мечтах,
Я побежала впопыхах,
Упали локоны мои,
Упали волосы волной,
Но уверяю, милый мой,
Когда тебя я здесь ждала,
Я их как нужно завила.
10. СТЕБЕЛЬ
Мой стройный стебель!
Я свершу
Все, что захочешь ты.
Меня ты обнял, чуть дышу,
В тебе мои мечты.
Для глаз ненужно мне сурьмы,
Ты глянешь на меня,
И больше в них глубокой тьмы,
И больше в них огня.
Когда в тебе зажглась любовь,
И хочешь ты ко мне,
Ты мой владыка вновь, и вновь
Твоя раба в огне.
О, этот миг! О, этот час
Поистине красив.
Как сладко знать мне каждый раз,
Что мною ты счастлив.
Когда покоюсь близ тебя,
Как сердце взнесено!
А ты уйдешь, грущу, скорбя,
Мне без тебя темно.
11. ВДОГОНКУ
Как бежишь за мною ты!
Вот укроюсь я в кусты.
Добежала, ты за мной,
Пред куртиною цветной.
Я вперед, прыжком одним,
Ты за мной, и мы бежим.
Кровь забилась в голове,
Я споткнулась, я в траве.
Ах, устала! Веер мой,
Перед мухою такой,
Пал бессильно. Я лежу.
Обнял. Чувствую. Дрожу.
12. ГДЕ ГОРДЫЕ СТЕНЫ?
Что стало с местами, где гордые стены высоко стояли?
Их нет.
Тела исчезают, тела истлевают в глубокой печали,
Безгласен скелет.
Чем стали для взора, чем стали для духа былые святыни,
Наш храм?
Упали, распались, лежат как обломки, разрушены ныне,
Сдалися векам.
Никто не придет, и никто не узнает, и сам не расскажешь,
Что здесь.
Что было, то было, и что развязалось, того уж не свяжешь,
Хоть Мир — вот он весь.
Отдайся же сердцу. Пока это сердце лелеет желанья, —
Служи.
Люби умащенья и ценные камни, люби одеянья,
И днем — дорожи.
Придет и к тебе день иной, этот день, этот день разлученья
Со всем,
Когда не помогут тебе ни рыданья, ни скорбь, ни моленья,
И станешь ты нем.
Доверься же сердцу и слушай мгновенья, сбери свои соты
У пчел.
Никто из живущих, кто, выйдя, вошел в роковые темноты,
Назад не пришел.
13. МЕД ЗЛАТОЙ
Веселись в свой день веселый,
Что бывает, все я знал.
Сладкий мед сбирают пчелы,
Свет вечерний есть опал.
Были стены. Где здесь стены?
Был здесь город. Нет его.
В токе искристой измены
Не осталось — ничего.
Насаждай же сикоморы
Над молчанием пруда.
Погрузи свой взор во взоры,
Сердце сердцем тешь всегда.
Мы здесь дышем волей Неба,
Рви же цвет свой вдоль межи.
Но тому, кто просит хлеба,
Никогда не откажи.
Радость радости ответит,
Смехов брызжет череда.
Имя доброе нам светит
Через Вечность, как звезда.
Шлют верховные нам сферы
Этот луч, чтоб пал он в грудь.
Жрец, одетый в мех пантеры,
Изъяснил тебе твой путь.
Наполняй свои амбары, —
Унесешь ли их с собой?
Нынче юный, завтра старый,
С чем пойдешь в поход ты свой?
Захвати златого меда,
От веселья зачерпни, —
В ночь засветят с небосвода
Те зажженные огни.
14. ПРЕДЕЛ
Восходит Солнце ранним утром, лучистоликий Ра.
Кто любит, любит. Обнимает. Всему своя пора.
Заходит Солнце, Сонный Атум, в вечерний Океан.
Кто любит, любит. Зачинает. Всему предел свой дан,
Восходит Солнце и заходит. Означен путь лучей.
И дети новые свершают круг этой жизни всей.
Кто дышет, радостно вдыхает воздушную волну.
Встречает вёсны, и встречает последнюю весну
О, кто б ты ни был, возлюби же дыхание духов,
Венки из лотосов расцветных, гирлянды всех цветов.
И той сестры, в чьем нежном сердце возвысил ты свой трон.
Да будет дух обласкан пеньем и музыкой взнесен.
Любя — люби. И все, что злое, от сердца отстрани.
Да радость курится как ладан в твои живые дни.
Пока, вздохнув, ты не причалишь в Вечернюю страну,
Чей лик безгласный нежит сумрак и любит тишину.
15. ДЕНЬ СОВЕРШАЙ
Если будешь думать много
Об обрядах похорон,
Грусть замедлит у порога,
Будешь в мыслях ты смущен.
Час последнего ухода,
Прочь из дома своего, —
Затемненье небосвода,
Ночь, в которой все мертво.
Ты не к Солнцу путь направишь,
Ты не к Небу бросишь взор,
Тело хладное оставишь
В переходах темных гор.
Тот, кто строил из гранита
Безглагольный свой чертог,
Чья работа знаменита,
Кто быть богом в смерти мог, —
Кто картиной изречений
Свой украсил саркофаг,
Он лишь тень, где только тени,
Тьма — его всесильный враг.
Там — лишь тени смутным роем,
Кто был светел — спит во мгле,
Как отброшенный прибоем,
Одинокий на земле.
Кто в земной исчерпан силе,
Морем брошен на песок,
С мертвым рыбы говорили,
Мертвый берег — крайний срок.
И горька морская влага,
Глух и пуст приморский край.
Слушай, слушание — благо.
День веселый совершай.
16. ЗАПАД - СУМРАК
Запад — сумрак. Край Заката — край свершенностей и сна.
Те, кто там, безгласно дремлют, их сковала пелена.
Чтоб любимого увидеть, не пробудятся они,
Тех обнять, с кем проводили здесь свои земные дни.
Муж не чувствует супругу, и не видит сын отца,
Те, что мертвы, льнут друг к другу, не прижав к лицу лица.
На земле вода живая, каждый рот ей освежен.
Ил и тина — здесь со мною, ил и тина, мрак и сон.
С той поры, как снизошла я, бросив милых, в мертвый край,
Где я, что я, — я не знаю, слышу вечное «Прощай».
Если б лик мой был на Север, к свежей влаге обращен,
Я пила б не отрываясь, слыша влаги светлый звон.
Я подставила бы кружку под блестящую струю,
Обращенная на Север, освежила б грудь мою.
Здесь — Всесмерть. «Иди» — ей имя. Чуть покличет: «Приходи», —
Позади земля осталась. Ты идешь. Иди. Иди.
А придешь, Всесмерть не смотрит, — человек ты или бог,
Мал великий перед нею, и нисходит гром во вздох.
Каждый ужаса исполнен, в страхе все сошлись гурьбой,
Но Всесмерть на них не смотрит, и глядит перед собой.
Если ж кто ее восхвалит, сохраняет тот же лик,
И не видит, и не слышит, ты возник, и ты поник.
17. ГРАНАТ
Я древо красного граната,
Среди деревьев я богато,
Мой красный плод — любимый рот,
В нем зерна белые как зубы,
В нем нежен каждый поворот,
Ее румяные в нем губы,
Овал красивого плода —
Как грудь ее, что молода.
Моя листва густа над нею,
Я древо лучшее в саду,
Я неизменно зеленею
Двенадцать месяцев в году.
Кругом деревья облетают,
А я зеленое стою.
К гранату двое припадают,
Чтобы укрыть любовь свою.
Во мне сокрыта их отрада,
Их жар любовного огня.
Я древо первого разряда, —
Зачем же умалять меня?
Коль так еще вторично скажут,
На эту не иди межу,
Их обниманья обнажу,
Увидят все, и их накажут.
Уж не придут они тогда
Шептать свои и «Нет» и «Да»,
В моей тени, где спит прохлада.
Уж не уснут в моих кустах,
Упившись соком винограда,
В веселых миртовых венках.
Я древо первого разряда...
Цени же, меж других, трикрат
Пурпурно-розовый гранат.
18. СМОКОВНИЦА
Смоковница, шурша листвою,
Открыла тонкие уста,
И говорит: «Пред госпожою
Я здесь покорною слугою, —
И в ней красива высота».
Смоковница шуршит ветвями:
«Она стройна, как я стройна.
Раз нет рабов, — я ей дана.
Из Палестины я с дарами
Была сюда принесена.
И здесь посажена я ею,
Среди дерев в ее саду.
Но я без влаги захирею,
Пускай польет меня, я жду.
А я на свежесть аромата
Ее возлюбленного брата
До груди милой приведу».
19. СИКОМОРА
Я здесь росту, я сикомора,
Посажена ее рукой.
Чуть зашепчу, — и словно рой
Пчелиный слился в пеньи хора,
Я говорю моей листвой.
Ветвиста я, и чару лика
Древесного, что здесь цветет,
Обильный умножает плод,
Тот плод краснее сердолика,
Листы же словно малахит,
Стекло сквозистое шуршит.
Мой ствол — как камень самоцветный,
Как желтокрасочный нешмэт.
И я, на дар — мой дар ответный,
Густую тень кладу на свет.
Руке девчоночки я малой
Даю на ветке письмецо: —
«Приди на праздник, цветик алый,
И мне яви свое лицо».
И праздник весел. Смех в разгаре.
Горят душистости плодов.
Вино сверкает в полной чаре.
Красивы лица меж цветов.
Весь мир кругом так свеж и зелен,
Под песню пляска хороша.
И как из убранных молелен
Смолистый дух плывет, дыша.
Приди сегодня, завтра тоже,
И после завтра загляни.
Как все нарядно и пригоже
В моей зазывчивой тени.
Упились гости. Нет их боле.
И чара выпита до дна.
В тени зеленой ты на воле,
Ты с братом здесь, и ты одна.
Она разделась подо мною.
Сестра, я за тобой слежу,
Я молчалива, все я скрою,
И ничего не расскажу.
20. СЕСТРА
Когда, светла, сестра моя
Ко мне идет,
Я чувствую, что я есмь я,
И в сердце — мед.
Душа на месте на своем,
Себя нашла.
Моя любовь, красивым сном,
Ко мне пришла.
21. ЧАС НАСТУПИЛ
1
Едва она руки разнимет,
Едва она друга обнимет,
Как будто в Арабии я,
Плывет благовоний струя.
2
Ее поцелую,
Мне губы протянет она, —
И весь я ликую,
И пьян без вина.
3
Час наступил приготовить постель,
Тонким ее устели полотном.
Сладкий любовный вкусим мы хмель
Сладко вдвоем.
22. НЕЖНАЯ, НЕЖНАЯ
Нежная, нежная в чарах любви.
Нежная, нежной ее назови,
Нежная в чарах любви меж мужчин,
Властная в чарах любви между жен.
Царская дочь, цвет весенних долин,
Ласка, любовь, осененность, и сон.
Между красивых, красивой такой
Не было, нет, и не будет другой.
Волосы черны, чернее, чем ночь,
Ягод чернее терновых кустов,
Светит очам белизною зубов,
Губы — как красная яшма плодов.
Царственно-светлая, царская дочь,
Груди ее — два венка,
Нежно лилейна рука.
Между желанных, желанной такой
Нет и не будет другой.
Опубликовано в сборнике: Бальмонт К.Д. Край Озириса. Египетские очерки. М. Типо-литография Товарищества И.Н. Кушнерев и Кº. 1914.
Бальмонт, Константин Дмитриевич (1867—1942) — поэт-символист, переводчик, эссеист, один из виднейших представителей русской поэзии Серебряного века.
|
