| ||
|
СПб. В типографии Ильи Глазунова я Кº. 1842. В 8-ю д. л. 133 стр. Еще при самом объявлении о выходе этого прозаического перевода сочинений Гете ходили слухи, что он затеян обществом молодых людей. Мысль подобного смелого предприятия уже сама по себе оправдывала слухи, а первый выпуск вполне утвердил их достоверность. Наконец, по случаю второго выпуска, в одной газете было объявлено имя г. Бочарова, как одного из главных переводчиков и участников предприятия. Г-н Бочаров недавно издал книжку довольно плохих стихотворений — обстоятельство, которое, вместе с молодостью переводчиков Гете, не могло не иметь влияния па перевод! В самом деле, безусловное уважение к авторитетам — весьма похвальная черта в юношах, еще не успевших развиться до самостоятельного и самобытного суждения о важных предметах; но в то же время смешно и жалко видеть, когда юноши, из своего слепого уважения к авторитетам, силятся сделать какой-то авторитет для людей, которые уже давно пережили свою школьную эпоху и приобрели себе право смотреть на вещи глазами размышляющего ума, а не безотчетного удивления к громким именам. Забавно читать ученические выходки против литераторов, которые достигли столь высокой точки воззрения на Гете, что думают о нем, как о поэте, написавшем много пустяков, считают его пьесу "Заклад" ничтожною вещью, и т.п. Не знаем, право, кто такие эти дерзкие литераторы; но что касается до нас, — повторим, не в обиду юным прелагателям сочинений Гете, что великий и гениальный Гете действительно написал много пустяков, в сравнении с которыми даже и сочинения какого-нибудь Клаурена могут показаться чем-то порядочным; пьесы "Брат и сестра", "Заклад" и "Стелла" именно принадлежат к самым пустым и вздорным произведениям великого германского поэта. Царь внутреннего мира души, поэт по преимуществу субъективный и лирический, Гете вполне выразил собою созерцательную, аскетическую сторону национального духа Германии, а вместе с нею необходимо должен был вполне выразить и все крайности этой стороны. Чуждый всякого исторического движения, всяких исторических интересов, обожатель душевного комфорта до бесстрастия ко всему, что могло смущать его спокойствие, — даже к горю своего ближнего, немец вполне, которому везде хорошо и который со всем в ладу, Гете невыносимо велик в большей части своих, лирических произведений, в своем "Фаусте" — этой лирической поэме в драматической форме, в своем "Прометее", в котором он сам является похитителем небесного огня, в своей "Коринфской невесте" и множестве других преимущественно, лирических произведений; но Гете слаб в драме (за исключением первого и превосходного опыта "Гёц фон Берлихшгген"), вообще сладок, приторен во многих из своих драм. Он любил делать героями своих драм характеры слабые, ничтожные, изнеженные, женоподобные, каковы: Франц Вейслинген (в "Гёце"), Клавнго, Фернандо и проч. В лице Эгмонта он осуществил свой идеал "изящной личности", а этот идеал есть не что иное, как идеал "изящного эгоизма", которому, кроме самого себя, все трын-трава... Это чисто субъективное, антиисторическое направление необходимо должно было, переходя в крайность, доводить Гете до сочинения таких ничтожных, жалких, приторных, сентиментальных пьес, каковы — повторяем смело — "Брат и сестра", "Клавиго", "Добрые женщины", "Заклад", "Стелла" и т.п. И как жаль, что юные переводчики начали передавать русской публике Гете именно .с его плохие и пустых произведений! Пока переводчики дойдут до истинно великих его созданий, наша публика — чего доброго! — решит, что Гете был плохой писака, и предприятие, само по себе полезное и похвальное, пропадет таким образом в самом начале своем. Второй выпуск "Сочинений Гете" еще более наполнен пустяками, чем первый: за исключением статьи о Шекспире5, в которой есть несколько глубоких замечаний, все остальное — балласт... В третьем выпуске переводчики сулят нам "Вертера", который уже известен русской публике но прекрасному переводу Рожалина. Господа! давайте скорее "Вильгельма Мейстера", "Wahrverwandtsch-aften" ["Избирательное сродство" (нем.)], "Гёца фон Берлихпнгена", "Эгмонта", "Восточный диван" и т.п. Забавны следующие строки в приложенной ко второму выпуску декларации к публике от переводчиков: "О стихотворениях (разумеется, таких, которые не могут быть переведены прозою) мы пока не говорим ничего (жаль!); от публики зависит дать нам возможность представить ей стихотворения Гете, переданные известнейшими из русских поэтов". Другими словами: мы наймем известнейших русских поэтов переводить стихами стихотворения Гете!.. Sic! Да где же эти известнейшие поэты русские? И зачем нам ваши стихотворные переводы? Вы обещали перевести всего Гете прозою — так и давайте же нам ваш прозаический перевод всего, что написал Гете, разумеется, сперва лучшее, а потом уже слабейшее. Переводы в прозе необходимы, ибо если они много теряют со стороны поэтического выражения, зато много выигрыванох со стороны верности. Впервые опубликовано: Отечественные записки. 1842. Т. XXII. № 6. Отд. VI "Библиографическая хроника". С. 33-35.
Белинский Виссарион Григорьевич (1811-1848) русский писатель, литературный критик, публицист, философ-западник. | ||
|