| ||
|
Издание Я.А. Исакова. Санкт-Петербург. 1841. В 4-ю д. л. Выпуски 1, 2, 3, 4 п 5 (40 стр.). (Цена за 5 выпусков 7 р. асс, за перес, за 2 фунта). На обертке "Наших" недаром сказано: "Первое роскошное русское издание": в самом деле, доселе едва ли кто мог даже мечтать о возможности на Руси подобного издания. Предприимчивый А.П. Башуцкий, — которому принадлежит и первоначальная мысль "Наших" и под редакциею которого теперь идет это издание, — показал на деле, что по части изящно-роскошных изданий мы можем собственными силами и средствами не уступать иногда и самой Европе. В самом деле, "Наши" — сколько изящное, столько же и роскошное издание. Рисунки гг. Тимма, Щедровского и Шевченки отличаются типическою орпгинальностию и верностию действительности; резаны они на дереве бароном Клотом, Дерикером и бароном Неттельгорстом: этого слишком достаточно для изящества издания. Прекрасная бумага (нарочно заказанная на одной из лучших петербургских фабрик), прекрасный шрифт, возможная тщательность в корректуре, в оттисках, отличный вкус, с каким расположены в тексте картинки и виньетки, прелестный, со вкусом сделанный заглавный листок, — все это делает издание вполне роскошным. В том и другом отношении — по изяществу и роскоши — "Наши" не уступают ни чьим. Да, "Наши", как свидетельство наших успехов в деле вкуса и искусства, должны радовать всякое русское сердце. И за это честь и слава г. Башуцкому; без его предприимчивости, старательного усердия, практической способности вести всякое дело и сводить для него всевозможных делателей, без его уверенности в возможности на Руси такого издания — мы не увидели бы "Наших" и не могли бы любоваться их изящными политипажами, их роскошным изданием... Доселе мы говорили только об издании, — и потому могли только хвалить и восхищаться; не так, не таким тоном, должны бы мы говорить о тексте издания. Полезность и достоинство дела в одном отношении не должны заставлять умалчивать о его недостатках в других отношениях. Не видав пробных оттисков, мы, признаемся, не были слишком очарованы самою идеею "Наших", которая столь многих привела в восторг. Читателям "Отечественных записок" должно быть памятно, что этот журнал был только посредником между редакциею "Наших" и публикою, передавая публике объявления редакции и ничего не говоря от себя. "Отечественные записки" имели на это свои причины: они очень хорошо предвидели, что может выйти из "Наших" в литературном отношении, — и первые же три выпуска вполне оправдали их предвидение: "Наши", вместо того чтоб быть зеркалом современной русской действительности, с первого же раза начали отражать в себе миражи. Да и что это за "Наши", то есть что это за название? — Переведите его по-французски: француз будет вправе думать, что русские описали его соотечественников; переведите по-немецки — та же история, только уже в отношении к немцам, а не французам, и т.д. Наконец: кто у нас может списывать? Ведь для типических изображений нужен художественный талант!.. А много ли у нас этих талантов, или, другими словами, многие ли из этих талантов примутся за подобное дело? Что же касается до самого г. Башуцкого, — он хороший литератор, но едва ли типист, живописец с натуры. Лучшим доказательством этого может служить его "Водовоз". Сущность типа состоит в том, чтоб, изображая, например, хоть водовоза, изображать не какого-нибудь одного водовоза, а всех в одном. Может быть, в Петербурге и найдется один такой водовоз-горемыка, какого описал автор; но в каком же звании не бывает горемык? — А между тем никто не скажет, что каждое сословие состоит из одних горемык. Автор описывает водовозов хилыми, хворыми, бледными, больными, искалеченными. Мы, тоже имевшие и имеющие с ними дело, подобно всем петербургским жителям, привыкли видеть в водовозе мужика рослого, плечистого, крепкого, для которого лошадиная тяжесть — нипочем. Как русский человек, он всегда свеж, бодр, весел, смышлен, догадлив и плутоват: смело оставляйте его в кухне вашей одного — никогда и ничего не украдет; но при расчете легко может забыть о данном ему вами заранее двугривенном или полтиннике — смотря по важности следующей ему суммы, и на чаек всегда сумеет выпросить, почесывая затылок... Не бойтесь за него, видя, что он всегда на воздухе, на холоду, на сырости: оттого-то именно он в 80 лет и будет здоровее, чем вы в восьмнадцать... Не приходите в ужас, видя, что он живет в такой конуре, где у вас закружится голова и жестоко оскорбится обоняние: это его вкус, его привычки; дайте ему пожить в ваших великолепных комнатах только три для — он сделает из них свой подвал... Водовоз много и тяжело трудится: да кто ж мало и легко трудится? Уж, конечно, не я, бедный рецензент, который, за грехи свои, обязан не только читать русские книги, но еще и писать о них. Второй тип, "Барышня", был бы хорош и сам по себе, но при "Водовозе" он превосходен. Впрочем, достоинство его состоит не столько в типизме, сколько в верном взгляде на предмет и прекрасном, простом рассказе, без всяких реторических фигурностей. Все это хорошо; но что же будет дальше: кого еще будут списывать?.. Что касается до нас, — мы советовали бы редакции оставить совсем сферу общественной действительности, с которой рисовать (особенно — рисовать верно и сходно с подлинником) весьма трудно, если не невозможно. Но этим мы отнюдь не хотим сказать, чтоб редакция прекратила издание "Наших": нет, мы только желали бы, чтоб она начала искать этих наших в другой сфере, которая может быть изображаема с большею свободою и, следовательно, с большим интересом: мы говорим о литературе. Впервые опубликовано: Отечественные записки. 1842. Т. XX. № 2. Отд. VI "Библиографическая хроника". С. 45-46.
Белинский Виссарион Григорьевич (1811-1848) русский писатель, литературный критик, публицист, философ-западник. | ||
|