| ||
|
издаваемая Петром Редкиным. Москва. 1847. Две книжки.
Что читать детям? Нашим детям вовсе нечего читать! — Вот вопросы и восклицания, которые беспрестанно раздаются со всех сторон. А между тем сколько ежегодно издается у нас книг и книжек для детей, издавались и даже теперь издается детский журнал. Конечно, наши детские книги большею частию очень плохи и принадлежат совсем не к литературе, а к промышленности, составляют часть товара, который должен наполнять лавки с детскими игрушками; но все же между нашими книгами и изданиями для детей есть и порядочные, по крайней мере такие, которые только со стороны языка и слога уступают французским сочинениям этого рода, а по содержанию и направлению столько походят на них, сколько следует переводам и переделкам походить на свои оригиналы... Но загляните в эти лучшие книги,— и вы невольно скажете: «Бедные дети, вам действительно нечего читать! И уж лучше вам вовсе ничего не читать, нежели читать эти вздоры и пошлости!..» Скажем яснее нашу мысль: за исключениями, слишком немногими и редкими, мы считаем вздорными и вредными не только наши русские книги для детей, но и их иностранные образцы, разгуливающие по всему свету под эгидою громких имен их знаменитых авторов... Если бы это было не так, то откуда же возник бы вопрос: нужны ли, полезны ли детские книги вообще? А этот вопрос со дня на день повторяется чаще и решается различно. Одни утверждают, что для чтения детям необходимы книги, приноравливаемые к их понятию; другие доказывают, что дети должны читать те же самые книги, какие читают и взрослые, только с более строгим выбором. Не беремся решить этот вопрос, но попытаемся изложить наше о нем мнение. Решение подобных вопросов и легко и трудно. Все дети имеют общие родовые их возрасту свойства и качества, и потому ничего нет легче, как, составивши себе отвлеченное понятие о детях, решить все касающиеся до них вопросы. Но вот в чем трудность: у каждого ребенка своя натура, свои интеллектуальные средства, нравственные наклонности, характер; дети бывают различных возрастов, потребности семилетнего дитяти уже не те, что у ребенка трех лет, а потребности двенадцатилетнего дитяти далеко не те, какие у семилетнего, и т.д. Притом где границы детского возраста? Неужели человек в 14 лет — уже юноша? И время от 14 до 16 лет не составляет ли перехода от детства к юношеству? Кроме того, не случается ли, что один и в 18 лет смотрит ребенком, а другой в 14 обнаруживает интеллектуальную зрелость юноши? При этом какую важную роль играет различие полов! Что идет мальчикам, то не годится для девочек, и наоборот. С каких лет должно начинать учить ребенка чтению и письму? — Опять вопрос относительный, которого нельзя решить для всех детей, но который должен решаться особо для каждого ребенка. Обыкновенно общим средним термином для начала учения полагают семилетний возраст. Мы думаем, что и при самых острых и резко выказывающихся способностях ребенка нет никакой нужды торопиться начинать учение раньше семи лет. До этого же возраста должно обращать все внимание преимущественно на физическое и нравственное воспитание. Первое должно быть положительным и состоять в развитии здоровья, телесной крепости, гибкости и ловкости. Это — дело гимнастики и правильного образа жизни. Пусть дети играют, шумят, резвятся, лишь бы во всем этом не было ничего грубого, пошлого, неприличного, и лишь бы они вовремя и в меру ели, вовремя ложились спать и в меру спали. Нравственное воспитание детей даже и дальше семилетнего возраста должно быть отрицательное, то есть состоять в удалении от них всяких дурных примеров и в развитии в них чувств любви, справедливости и человечности не правилами морали, а, так сказать, влиянием привычки, так, чтобы они не знали, какие это чувства и как они в них развиваются. Все это зависит от людей, которыми окружены бывают дети ежедневно. Но моральные правила, сентенции, поучения способны только наводить на детей скуку и возбуждать в них отвращение или образовывать из них педантов, резонеров, лицемеров. Чем моложе ребенок, тем непосредственнее должно быть его нравственное воспитание, то есть тем более должно его не учить, а приучать к хорошим чувствам, наклонностям и манерам, основывая все преимущественно на привычке, а не на преждевременном и, следовательно, неестественном развитии понятий. Приобретенное дитятею таким непосредственным образом, так сказать, привычкою, послужит самым прочным основанием для сознательного развития всех человеческих чувств, когда настанет время деятельности его ума и рассудка. Что касается до учения, то дитя учится и до азбуки: дети любопытны и обо всем спрашивают старших: что это и что то. Должно отвечать им кротко, терпеливо, серьезно, не шутя и не обманывая их, объяснять им сообразно с степенью их понимания, и искусно уклоняться от их вопросов, когда они касаются таких предметов, о которых им знать не следует, или таких, которые выше их понятия. Кроме того, в этот возраст можно и должно тем, у кого есть средства, учить детей живым иностранным языкам, но только говорить, и, собственно, не учить, а приучать, опять основываясь только на силе привычки. Но вот ребенку семь лет, вот он уже довольно бегло читает. Что же читать ему? И заботливые родители ищут по книжным лавкам приличной пищи для читательного голода их детей. Да, помилуйте, мало ли у них чтений и без этих книг? Ведь азбука не конец, а только начало учения. Дитя, которое до семи лет успело выучиться лепетать на двух или трех иностранных языках, кроме русской азбуки, должно заняться еще тремя азбуками. Кроме того, за азбукой следует грамматика, арифметика, география и т.д. Все это возьмет много времени у ребенка и охладит его излишнее порывание к книгам, потому что охота попрыгать, пошуметь, побегать, поиграть и даже пошалить — у иного не проходит даже и в 15 лет. Но, скажут нам, и за уроками, и за играми все-таки остается праздное время, особенно зимою, которого нечем наполнить. Это может быть. Но какие же давать тут детям книги? Главный недостаток этих книг тот, что они или выше, или ниже понятий детей. В первом случае они делают из детей скороспелых умников, педантов, резонеров; во втором — делают их слабоумными, приучая к неестественной их возрасту наивности. Большая часть детских книг вмещают в себе вдруг оба эти недостатка. Вот почему они даже не бесполезны только, а положительно вредны. В этих рассказах для детей все — ложь, фраза, реторика; жизнь отражается в них, как предметы в кривом да еще запачканном спереди и потертом сзади зеркале. И потому лучшими книгами для чтения детей первого возраста могли б быть такие книги, которые бы весело знакомили их с землею, с природою и отчасти с историею. Книги эти непременно должны быть с картинками, ибо «наглядность» должна быть основанием детского развития. Если бы нашлась книжка с картинками, изображающими горы, моря, острова, полуострова, минералы, разные чудеса физической природы, потом явления растительного, а наконец животного царства, и при этих картинках был бы объяснительный текст, простой, толковый, без фраз и восклицаний о том, как прекрасна природа и т.п.; если бы все эти предметы были изложены не только в порядке, но и в ученой системе, а в тексте ни слова не упоминалось ни о каких системах: такую книжку всякий отец должен бы поспешить купить для своих детей, в полной уверенности, что это бесценный, по своей полезности, гостинец для них. Где кончается царство животных, там начинается царство человека. Для легкого и приятного знакомства детей с этим царством очень полезны путешествия или просто описания земель и народов всего земного шара. Картинки тут опять должны играть главную роль. Текст должен быть такой, как будто он писан для взрослых людей, только из него должно быть исключено все, что выше понятия детей, что не может быть им интересно, чего не следует им знать. Что касается до истории, она должна состоять из биографий исторических лиц, анекдотов из их жизни, отдельных исторических событий, имеющих нравственное значение. Нравственность тут должна быть главным предметом, но о ней отнюдь не должно упоминать, отнюдь никаких наставлений и поучений: она должна быть не в словах, а в деле, и переходить в детей не как понятие, а как чувство. Разумеется, такого рода книги должны быть приноровлены к детскому возрасту. Дети очень любят биографии полководцев, но для них нет никакого интереса в биографиях ученых, художников, философов, администраторов и т.п. Впрочем, все зависит от намерения, цели и уменья автора книги. Биография Платона во всяком случае бесполезна и скучна для детей, потому что от превыспренних идей этого, конечно, генияльного мыслителя, но вместе с тем и мечтателя и фантаста, и у взрослых людей иногда ум за разум заходит. Но биография Сократа — другое дело. Это был не столько философ, сколько мудрец; учение его было живое, практическое, удобоприложимое к жизни; самая манера его спорить и доказывать может быть и полезна и интересна для детей, если изложить ее ясно и искусно: в ней так много драматического элемента. Но что за польза детям знать биографию Гомера прежде, нежели прочтут они «Илиаду» и «Одиссею» и им что-нибудь поправится в этих поэмах? После — другое дело. Дети ужасно впечатлительны, так что от этой способности зависит и их спасение и их гибель. Человек всю жизнь помнит всякий вздор, который читал он в детстве и который тогда особенно ему нравился. Из этого видно, какое великое счастье для детей, когда их мягкий и впечатлительный, как воск, свежий, не засоренный пустяками и вздорами, не усталый, не истомленный мозг обогатится только полезными и дельными впечатлениями! Это должно быть одною из главных забот воспитания, чтобы и приятное было полезно. Но несчастны те дети, которых юный мозг засорится сперва чтением детских книг и потом водевилями, вздорными романами и всякою подобною дрянью! Лучше бы им вовсе ничего не читать! Из всего можно сделать злоупотребление. Охота к чтению — хорошая наклонность в детях, но и она может сделаться вредною, приучив их к мечтательности и похищая время у их учения. Пусть на чтение будет у них свое время, и пусть чтение не отнимает времени не только у учения, но даже у игр и резвости. Всему должно быть свое время, и строгий порядок должен быть душою всего. Когда видишь умного и страстного к чтению ребенка или юношу, который лишен всех средств к учению и образованию, предоставлен природе и самому себе, и с жадностью читает без разбора все, что ни попадется ему под руку, и хорошее и дурное: и жалеешь о нем и радуешься за него. Все лучше и полезнее ему так читать, нежели пристраститься, от лености и от нечего делать, к картам, к бильярду, к вину и другим не изящным «художествам». Но грустно видеть ребенка или молодого человека, который, имея все средства к учению, тратит большую часть своего времени на чтение литературных произведений, предается мечтательности и гонится за энциклопедическим всезнанием, которое иногда хуже положительного невежества! От 7-ми до 14-ти лет много воды утекает, и ребенок становится уже не ребенком. Учение идет своим порядком и, кроме пользы, в свою очередь, может доставить ему и удовольствия чтения. Это в особенности переводы с иностранных языков. Корнелий Непот, Саллюстий, Плутарх: разве содержание их сочинений не так же интересно, как и содержание романа? По крайней мере надо стараться, чтобы это было так. Всего лучше, если молодой человек прочтет на доступных ему иностранных языках все, признанное классическим, дельным, и пристрастится к этому роду чтения прежде, нежели познакомится с романами и вообще с легкою литературою. Время для чтения романов молодым людям есть время их перехода от детства к юношеству, когда уже им можно читать многое, но еще не иначе, как с выбора и разрешения старших. Первый роман, который можно дать молодому человеку лет двенадцати,— «Юрий Милославский» г. Загоскина. Затем понемногу можно давать романы Вальтера Скотта и Купера. Тут все дело в том, чтоб не дать в руки молодого человека такой книги, которая может прежде времени познакомить его с такими чувствами, страстями и понятиями, которые несвойственны его возрасту. Это истинная гибель и для здоровья и для нравственности. Вот почему мы прямо и без оговорок указали на Вальтера Скотта и Купера: в их романах изображена жизнь действительная, а не воображаемая, они изящны, художественны, а между тем в них нет ничего опасного даже для детей. Мы очень уважаем Гофмана, и если видим в нем чудака и безумца, то все же генияльного, и, однако ж, считаем его для детей столько же или еще и более вредным, нежели Поль де Кока, хотя и вовсе другим образом. Для детей страшно вредно все, что развивает и возбуждает фантазию на счет других. интеллектуальных способностей; фантазия у детей и без того самая деятельная способность, и потому ее следует скорее сдерживать, нежели возбуждать, или, что всего губительнее, давать ей уродливое направление ко вреду деятельности ума и, в особенности, рассудка и здравого смысла. «Новая библиотека для воспитания», издаваемая г. Редкиным, есть единственная книга, которую можно рекомендовать отцам семейств, из всех книг этого рода, появившихся в последнее время. Не все статьи, составляющие ее содержание, одинакового достоинства; но между ними нет решительно дурных, и есть очень хорошие. Пересмотрим их по порядку. «О луне», статья г. А. Драшусова, очень дельна по содержанию. Иначе и быть не может: нельзя сказать о луне что-нибудь другое, кроме того, что можно сказать о ней, если говорить примется человек, коротко знакомый с астрономией). Стало быть, все достоинство такой статьи должно состоять в оживленном и увлекательном изложении. К сожалению, статья г. Драшусова суха, черства и скучна, а сверх того, написана языком и слогом, нельзя сказать, чтобы изящными. «Мы покажем впоследствии, как просто и легко разрешается вопрос, с первого взгляда весьма трудный, на который, как кажется многим, отвечать совершенно невозможно,— об определении расстояния небесных тел; но здесь необходимо предварительно объяснить, почему мы называем близким расстояние луны от земли, между тем как из достоверных измерений известно, что оно составляет около 360 000 верст,— удаление (разве отдаление, или всего лучше расстояние), которое каждому покажется огромным» (стр. 3). Период, нельзя сказать, чтобы короткий и складный! Но вот еще лучше. «Кроме суточного движения,— общего солнцу и звездам, по причине которого светила, в продолжение суток, восходят и садятся (заходят?), или же описывают на небе полные, правильные круги, как будто бы небесный свод, со всеми рассеянными по нем звездами, обращался около неподвижной оси,— луна имеет еще особенное собственное движение, в силу которого ее расстояние от звезд беспрестанно переменяется: она постоянно удаляется от светил, лежащих на западе, в той стороне, где заходит солнце, и приближается к светилам, расположенным на востоке, близ места солнечного восхода, и движется, таким образом, с правой стороны в левую» (стр. 5—6). Этот семимильный период словно переведен с немецкого; ясность его — тоже немецкая. «Описанные явления суть, очевидно, затмения звезд луною, которая, будучи тело(м) непрозрачное(ым), скрывает их от нашего зрения, пока движется между ними и нашими глазами» (стр. 12). «Заключение, в строгости справедливое» (стр. 62). Автор хотел сказать: «строго справедливое»; а у него вышло как-то справедливое в строгости, то есть строгое, но справедливое. В начале своей статьи г. Драшусов говорит, что «внимательное чтение, особенно при помощи наставника», его статьи познакомит с луною. Но если нужен наставник, то статья вовсе не нужна. В свое время молодой человек, на университетских лекциях, узнает все, что относится до луны, а до тех пор ему лучше учиться у своего наставника чистой математике, без которой невозможно знание астрономии. Зачем же ему терять время над статьею так не литературно и не изящно написанною?.. «Прогулка по Гарцу», статья г. В. Лапшина, не лишена интереса и написана хорошо. Но мы решительно не понимаем, зачем помещена в «Библиотеке для воспитания» сказка «Золотой жук»? А что ручается, что это не сказка, а анекдот, а если и анекдот — что в нем хорошего для детей? Разве то, что он разовьет в них манию к отыскиванию кладов?.. Вторая книжка «Библиотеки» начинается «Русской летописью для первоначального чтения»: это пересказ, если можно так выразиться, Несторовой хроники его же складом, да только нашим языком. Вот это статья! Она равно интересна и полезна и для детей и для тех взрослых, которые и не прочь бы от знания отечественной истории, но нисколько не расположены изучать ее ученым образом, по источникам, которых чтение так трудно. А здесь можно получить понятие и об источниках, не трудясь, а только наслаждаясь. Статья принадлежит г. Соловьеву, который обещает для «Библиотеки» целый ряд таких статей. Мысль счастливая, особенно когда исполняется ученым, который может отвечать за каждое выражение, за каждое слово в своей статье,— что всего важнее в статьях такого рода. Следующая статья — «Пирр» есть именно одна из тех статей, которые желательно как можно чаще встречать в этом издании. Она извлечена из «Roth's Lesebuch zur Einleitung in die Geschichte» [«Хрестоматии для введения в историю» Рота (нем.)]. «Мне хотелось быть л(е)карем»— повестца для детей, не лишенная интереса; в ней говорится о нравах и обычаях персиян нашего времени. «Странствования Одиссея», по нашему мнению, должны б быть изложены иначе — просто в прозаическом переводе, пожалуй, с выпусками, сокращениями и изменениями, но в переводе; в пересказе же эта поэма лишилась всей своей поэтической прелести и стала похожа на нелепую сказку. Мы не скажем, чтобы «Новая библиотека для воспитания», издаваемая г. Редкиным, вполне удовлетворяла всем требованиям и не могла б быть лучше, даже гораздо лучше; но мы по совести можем сказать, что и сама по себе это — дельная и полезная для детей книга, которую смело можно рекомендовать отцам семейств, и что она не идет ни в какое сравнение с книгами этого рода, беспрестанно издающимися у нас. Надеемся и уверены, что ее издатель не будет жалеть никаких трудов на постепенное улучшение такого полезного издания. «Сына рыбака» мы выставили в начале нашей статьи не потому, что это лучшая из детских книг, изданных в последнее время в Петербурге, и не потому, что она достигла второго издания; а потому, что она представляет собою богатый образец совершенной бесполезности большей части детских книг. Какой может быть интерес для детей в биографии поэта и ученого, когда еще они не имеют ни малейшего понятия ни о поэзии, ни о науке? Издавать для малолетных детей подобную книгу — не то ли это самое, что издавать для крестьян биографию Гегеля? Вот другое дело издать для детей биографию Петра Великого, Суворова, Кутузова: это им доступнее, они любят рассказы о сражениях, да и личность Петра Великого, как государя и как человека, искусно очерченная, не могла бы их не заинтересовать. Но что им в Ломоносове? А когда они подрастут, то пусть прочтут роман-биографию Ломоносова, прекрасно составленный г. К. Полевым, да вместе с тем примутся читать и самого Ломоносова. И как бедно и жалко составлена книжка г. Фурмана! Первая половина ее — компиляция из прекрасной книги г. К. Полевого; а вторая — вялый и мертвый набор слов. И все это украшено восьмью безобразнейшими литографиями. И такие книги появляются вторым изданием! Бедные дети, лучше бы вам вовсе не знать грамоте! Детский «Альманах для детей», изданный г. Фурманом, избрали мы для рецензии, как общий тип почти всех детских книг. Этот альманах состоит из четырех драматических пьес в прозе. Несмотря на русские (весьма неудачно придуманные) имена и фамилии, явно, что все эти пьесы переведены с французского: в них вовсе не наши нравы и от этого нелепость их делается еще вопиющее. В них добродетельные говорят словно по книге, порочные к концу пьесы непременно раскаиваются и делаются добродетельными. Нигде не заметно причин ни порока, ни раскаяния. Стало быть, все вздор и ложь. Но для многих людей развивать в детях нравственные чувства можно только обманывая их: достойная проклятия мысль! Сатана — отец гнусной лжи — породил ее, а лживые или ограниченные люди уверовали в нее и чают от нее спасения детей своих! Все в этих пьесах неестественно, сентиментально, пошло, надуто — и чувства и выражение! А язык — это верх неестественности: ни одной простой фразы, все по-книжному. Вот несколько примеров: «Не угодно ли вам прогуляться со мною по саду в ожидании возвращения наших детей». Помилуйте! кто ж так говорит? всякий скажет: пока воротятся наши дети. Простой, невоспитанный мальчик, поднятый рыбаком с улицы, на которой он лежал замертво от стужи, говорит о своем отце, утонувшем в море: «Волна, которая его потопила, поглотила также и все средства к моему дальнейшему существованию». Благовоспитанные девицы, в разговоре, беспрестанно употребляют слова: ибо, кои и оные!!. Это разговорный слог! Может быть, пьесы эти переводила одна из тех особ, для чтения которых назначается эта книжка (под тремя из них подписано: А.С — на); но чего же смотрел издатель, зачем не поправил он? Или он сделал только то, что мог?.. В таком случае умоляем его не издавать больше книг для детей... Обращаясь к общей идее полезности или бесполезности детских книг, вот что скажем мы, как результат нашего мнения об этом предмете: Мнение, что дети должны читать только то, что читают и взрослые, не лишено основания и справедливости; но требует больших исключений и ограничений. Но нам кажется, что можно дать на этот предмет правило, не допускающее почти никаких исключений и ограничений: книги для детей можно и должно писать, но хорошо и полезно только то сочинение для детей, которое может занимать взрослых людей и нравиться им не как детское сочинение, а как литературное произведение, писанное для всех. И к повестям, рассказам и драматическим пьесам это относится едва ли еще не более, чем к статьям другого рода. Да где же взять таких книг? — Это уж не наше дело. Мы сочтем себя очень счастливыми, если изложением нашего мнения об этом предмете наведем иного талантливого человека на настоящий путь в отношении к сочинению книг для детей. Впервые опубликовано: Современник. 1847. Т. II. № 3. Отд. III «Критика и библиография». С. 76—85.
Белинский Виссарион Григорьевич (1811-1848) русский писатель, литературный критик, публицист, философ-западник. | ||
|