| ||
|
А что нового в нашей литературе? Последняя новость в ней — явление нового необыкновенного таланта. Мы говорим о г. Достоевском, который рекомендуется публике "Бедными людьми" и "Двойником" — произведениями, которыми для многих было бы славно и блистательно даже и закончить свое литературное поприще; но так начать — это, в добрый час молвить! что-то уж слишком необыкновенное... Теперь в публике только и толков, что о г. Достоевском, авторе "Бедных людей"; но слава не бывает без терний, и говорят, что посредственность и бездарность уже точат на г. Достоевского свои деревянные мечи и копья... Тем лучше: такие терния не колют, а дают ход таланту, который — не талант, если у него нет врагов и завистников. — Потом, последняя литературная новость — "Петербургский сборник", альманах, изданный г. Некрасовым; перл этого альманаха опять-таки "Бедные люди", но в нем и кроме того много замечательно хороших произведений. — Пока тут и все новости. Но не без новостей и в другом углу нашей литературы. Из них самая забавная (и уж не совсем новая) полемические статьи в "Северной пчеле" какого-то г. Я. Я. Я. Мы бы не сочли за нужное упоминать об них в нашем журнале, но г. Я. Я. Я. так занят "Отечественными записками", так хлопочет о них и так усердно служит им, что у нас никак недостает жестокости не наградить его за это минутою внимания. Мы уж и счет потеряли его статьям против "Отечественных записок". Он порочит в них все сплеча — знай, мол, наших! Затейливая подпись этих статей: Я. Я. Я. многознаменательнее "Quos ego!" ["Вот я вас!" (лат.)] Нептуна у Виргилия. Мы особенно благодарны г. Я. Я. Я. за то, что он ровно ничего хорошего не находит в "Отечественных записках": в этом мы видим с его стороны великую жертву пользам нашего журнала... Такой враг лучше друга! Некоторые журналы в старину нанимали себе таких врагов: наш служит нам даром, бескорыстно. Одно только огорчает нас в статьях г. Я. Я. Я. — именно они ужасно растянуты, длинны; сначала не дочитывали их, а теперь и вовсе перестали читать. Что они несколько водяны и скучны, — в этом нельзя обвинять г. Я. Я. Я.: он делает, что может, что в силах делать. Зато он не затрудняется в энергии (несколько, правда, простонародной) выражений и слов: и за это мы ему тоже благодарны. Жаль еще, что у него есть замашка — из большой статьи вырывая там и сям по фразе, по полуфразе, по слову, по полуслову, стараться сближением этих урывков давать им совсем превратный смысл; но, может быть, это нужно ему для практики, для дальнейших успехов на поприще более сообразном с его наклонностями, нежели сколько сообразно с ними литературное поприще... В таком случае, будучи ему столько обязаны, желаем ему успевать и преуспевать... Еще раз: возражать г. Я. Я. Я. мы не намерены, сколько из благодарности за его усердие к нашему журналу, столько и из опасения заставить его утратить свою природную скромность, которую доказал он в 281 нумере "Северной пчелы" за прошлый, 1845 год, сознавшись откровенно, что он никак не мог понять одного места из критики "Отечественных записок" на "Тарантас"... Но, как бы то пи было, мы, снова благодаря г. Я. Я. Я. за его неоцененные услуги нашему журналу и прося его продолжать их и. на будущее время, мы в то же время поздравляем "Северную пчелу" с приобретением такого сотрудника. __________________ Кстати о "Северной пчеле". Фельетонист этой газеты, не упуская времени подписки на журналы, посвящает свое перо преимущественно "Отечественным запискам". В фельетоне 16 нумера он решился даже немного... присочинить, будто бы какой-то сотрудник "Отечественных записок" говорил с ним, защищая их от его нападок, а фельетонист будто бы все щупал пульс у сотрудника "Отечественных записок", уверяя его, что у него горячка, тихое помешательство: idee fixe... Право, это все напечатано в фельетоне 16 нумера "Северной пчелы", для которой "Отечественные записки" давно уже сделались idee fixe... Сотрудник "Отечественных записок" разговаривал серьезно с г. фельетонистом "Северной пчелы"! Что вы это!.. Пощупайте-ко свой собственный пульс, г. фельетонист! — Далее г. Ф.Б. нападает на нашу статью о книжке г. Кодинского "Упрощение русской грамматики", по обыкновению приписывая нам намерения и цели, которых мы никогда не имели, и откровенно (что делает ему особенную честь) выражается так: "Хотя мы постарее вас и — тут уже нельзя скромничать (пожалуйста, не церемоньтесь!) поболее вас сделали для Л(л)итературы, но не отваживаемся на нововведения" и пр. Что вы старше нас — правда; что вы больше нас сделали — должно быть, так, если вы сами так скромно отдаете справедливость собственным заслугам... Замечательна в этом фельетоне еще следующая черта. Прославляя, по обыкновению, собственное правдолюбие и нападая на пристрастие толстых журналов, фельетонист говорит: Как в Средние веки, у этих журналов есть оглашенные, которые не смеют появиться в феодальном владении, а если появятся, то ландскнехты тотчас нападают на них или пускают в них стрелы издали. Имена этих несчастных рыцарей (печального образа?) всегда выставлены на черной доске, в сенях полуразрушенного замка (то есть в отделении критики и библиографии). Вот, например, в каждой книжке (?!) "Отечественных записок" вы встретите имя Л.В. Бранта, которое выставлено вроде мишени для упражнения в остроумии журнальной свиты и самого начальника дружины ландскнехтов. Г-н Брант, за несколько лет перед сим, написал несколько повестей и романов ("Аристократку" и "Жизнь, как она есть"), и по ним измеряется теперь достоинство (?) всего, что пишется в этом роде на Руси. G некоторого времени то же самое находим и в "Библиотеке для чтения". Г-н Брант писал библиографические обозрения (разосланные за несколько лет перед сим при "Русском инвалиде"), оценивал журнальную правду и, храбро сражаясь с феодалами, свалил не одного ландскнехта, так и поделом ему! Роман, совершенный роман, вроде "Виктора, или Дитя в лесу"! Этак, пожалуй, публика до того заинтересуется трогательными приключениями г. Бранта на литературном поприще, что станет наконец читать с умилением его "Аристократку" и "Жизнь, как она есть", а потом — чего доброго! — примется за чтение и его полемических статей в "Северной пчеле"... Далее правдолюбивый фельетонист уверяет своих читателей, будто бы "Отечественные записки" дурно отозвались о "Стихотворениях Александра Струговщикова, заимствованных из Гете и Шиллера"... Нечего сказать! Это один из бессмертных его подвигов по части "правдолюбия"... Впервые опубликовано: Отечественные записки. 1846. Т. XLIV. № 2. Отд. VIII "Смесь". С. 126-128.
Белинский Виссарион Григорьевич (1811-1848) русский писатель, литературный критик, публицист, философ-западник. | ||
|