(При воздвигнутом ему памятнике)
Довольно и беглого взгляда:
Воссел — вы узнали без слов —
Средь зелени Летнего Сада
Отлитый из бронзы Крылов.
И, видимо, в думе глубок он,
И что б то за дума была —
Подслушать навесился локон
На умную складку чела.
Разогнута книга; страницу
Открыл себе дедушка наш,
И ловко на льва иль лисицу
Намечен его карандаш.
У ног баснописца во славе
Рассыпан зверей его мир:
Квартет в его полном составе,
Ворона, добывшая сыр,
И львы и болотные твари,
Петух над жемчужным зерном,
Мартышек лукавые хари,
Барашки с пушистым руном.
Не вся ль тут животность предстала,
Металлом себя облила
И группами вкруг пьедестала
К ногам чародея легла?
Вы помните, люди: меж вами
Жил этот маститый старик,
Правдивых уроков словами
И жизненным смыслом велик.
Как меткий был взгляд его ясен!
Какие вам истины он
Развертывал в образах басен,
На притчи творцом умудрен!
Умел же он истины эти
В такие одежды облечь,
Что разом смекали и дети,
О чем ведет дедушка речь.
Представил он матушке-Руси
Рассказ про гусиных детей,
И слушали глупые гуси —
Потомки великих гусей.
При басне его о соседе
Сосед на соседа кивал,
И притчу о Мишке-медведе
С улыбкой сам Мишка читал.
Приятно и всем безобидно
Жил дедушка, правду рубя.
Иной... да ведь было же стыдно
Узнать в побасенке себя!
И кто предъявил бы, что колки
Намеки его на волков,
Тот сам напросился бы в волки.
Признался б, что сам он таков.
Он создал особое царство,
Где умного деда перо
Карало и злость и коварство,
Венчая святое добро.
То царство звериного рода:
Все лев иль орел его царь,
Какой-нибудь слон — воевода,
Плутовка-лиса — секретарь;
Там жадная щука — исправник,
А с парой предлинных ушей
Всеобщий знакомец — наставник,
И набран совет из мышей.
Ведь, кажется, все небылицы:
С котлом там дружится горшок,
И сшитый из старой тряпицы
В великом почете мешок;
Там есть говорящие реки,
И в споре с ручьем водопад,
И словно как мы — человеки —
Там камни, пруды говорят.
Кажись, баснописец усвоил,
Чего в нашем мире и нет;
Подумаешь — старец построил
Какой фантастический свет,
А после, когда оглядишься
В действительном мире кругом,—
Всей меткости правды дивишься,
Захваченной деда стихом.
И бездну житейского толка
Найдешь в его складных речах:
Увидишь двуногого волка
С ягненком на двух же ногах:
Там в перьях павлиньих по моде
Воронья распущена спесь,
А вот и осел в огороде:
«Здорово, приятель, ты здесь?»
Увидишь тех в горьких утехах,
А эту в почетной тоске:
Беззубую белку в орехах
И пляшущих рыб на песке,
И взор наблюдательный встретит
Там — рыльце в пушку, там — судью,
Что, дел не касаяся, метит
На первое место в раю.
Мы все в этих баснях; нам больно
Признаться, но, взяв хоть взаймы
Крыловскую правду, невольно,
Как вол, здесь мычу я: «и мы!»
Сам грешен я, всем возвещаю:
Нередко читая стихи,
Друзей я котлом угощаю
Демьяновой страшной ухи.
Довольно и беглого взгляда:
Воссел — вы узнали без слов —
Средь зелени Летнего Сада
Отлитый из бронзы Крылов,—
И станут мелькать мимоходом
Пред ликом певца своего
С текущим в аллее народом
Ходячие басни его:
Пойдут в человеческих лицах
Козлы, обезьяны в очках;
Подъедут и львы в колесницах
На скачущих бурно конях;
Примчатся в каретах кукушки,
Рогатые звери придут,
На памятник деда лягушки,
Вздуваясь, лорнет наведут,—
И в Клодта живых изваяньях
Увидят подобья свои,
И в сладостных дам замечаньях
Раздастся: «Mais oui, c’est joli»*.
Порой подойдет к великану
И серый кафтан с бородой
И скажет другому кафтану:
«Митюха! сынишко-то мой
Читает про Мишку, мартышку
Давно уж,— понятлив, хоть мал:
На память всю вызубрил книжку,
Что этот старик написал».
О, если б был в силах нагнуться
Бессмертный народу в привет!
О, если б хоть мог улыбнуться
Задумчивый бронзовый дед!
Нет,— тою ж все думою полный
Над группой звериных голов
Зрим будет недвижный, безмолвный
Из бронзы отлитый Крылов.
______________________
* О да, это прекрасно! (фр.)
Опубликовано: В.Г. Бенедиктов. Стихотворения. Л. Советский писатель. 1939. (Б-ка поэта, большая серия, 2-е изд.).
Владимир Григорьевич Бенедиктов (1807—1873) — русский поэт и переводчик, действительный статский советник, член-корреспондент Императорской Санкт-Петербургской Академии Наук по отделению русского языка и словесности (1855). Секретарь министра Е.Ф. Канкрина.
|
