| ||
|
На этом свете все совершенствуется: шведские спички, оперетки, локомотивы, вина Депре и человеческие отношения. Совершенствуется и брак. Каков он был и каков теперь, вы знаете. Каков он будет лет через десять — пятнадцать, когда вырастут наши дети, угадать не трудно. Вот вам схема романов этого близкого будущего. В гостиной сидит девица лет двадцати — двадцати пяти. Одета она по последней моде: сидит сразу на трех стульях, причем один стул занимает она сама, два другие ее турнюр. На груди брошка величиной с добрую сковороду. Прическа, как и подобает образованной девице, скромная: два-три пуда волос, зачесанных кверху, и на волосах маленькая лестница для причесывающей горничной. Тут же на пианино лежит шляпа девицы. На шляпе искусно сделанная индейка на яйцах в натуральную величину. Звонок. Входит молодой человек в красном фраке, узких брюках и в громадных, похожих на лыжи, башмаках. — Честь имею представиться, — говорит молодой человек, расшаркиваясь перед девицей, — помощник присяжного поверенного Балалайкин!.. — Очень приятно... Чем могу быть полезна? — Меня направило к вам "Общество заключения счастливых браков". — Очень приятно... Садитесь! Балалайкин садится и говорит: — "Общество" указало мне на несколько невест, но думаю, что ваши условия для меня будут самыми подходящими. Из этой вот записки, данной мне секретарем "Общества", видно, что вы приносите с собой мужу дом на Плющихе, сорок тысяч деньгами и тысяч на пять движимого имущества... Так ли это? — Нет... За мною идет только двадцать тысяч, — кокетничает девица. — В таком случае, сударыня, виноват... извините за беспокойство... честь имею кланяться... — Нет, нет... я пошутила! — смеется девица. — В вашей записке все верно... Деньги, дом и движимое... В "Обществе" вам, конечно, говорили, что ремонт дома будет производиться на счет мужа... и... и... — я ужасно застенчива! — и деньги муж получает не все сразу, а с рассрочкой на три года... — Нет, сударыня, — вздыхает Балалайкин, — нынче с рассрочкой никто не женится! Если уж вы так настаиваете на рассрочке, то, извольте, я дам вам год... Девица и Балалайкин начинают торговаться. Девица в конце концов сдается и довольствуется годом рассрочки. — Теперь позвольте узнать ваши условия! — говорит она. — Вам сколько лет? Где служите? — Собственно говоря, я не сам женюсь, а хлопочу за своего клиента... Я комиссионер... — Но ведь я просила "Общество" не присылать ко мне комиссионеров! — обижается девица. — Вы, сударыня, не сердитесь... Клиент мой человек пожилой, страдающий ревматизмом, сырой... Ходить по невестам, хлопотать у него нет сил, так что volens nolens ему приходится действовать через третье лицо. Но вы не беспокойтесь, я дорого не возьму... — Условия вашего клиента? — Мой клиент — мужчина пятидесяти двух лет... Несмотря на такой возраст, он еще имеет людей, которые дают ему взаймы. Так, у него два портных, шьющих на него в кредит. В лавочках отпускают ему по книжке сколько угодно. Никто лучше его не может уходить от извозчиков в проходные ворота и так Далее. Не стану распространяться в похвалах его деловитости, скажу только для полной характеристики, что он ухитряется даже в аптеке забирать в кредит. — Он только и живет займами? — Займы — это его главное занятие. Но, как натура широкая, не узкая, он не довольствуется одною только этою деятельностью... Без преувеличения можно сказать, что лучше его никто не сбудет с рук фальшивого купона... Кроме того, он состоит опекуном своей племянницы, что дает ему около трех тысяч в год... Далее, в театрах он выдает себя за рецензента и таким образом получает от актеров бесплатные ужины и контрамарки... Два раза он судился за растрату и ныне еще под судом за подлог... — Разве еще существует суд? — Да, как остаток не совсем еще отжившей, средневековой морали... Но можно надеяться, сударыня, пройдет еще год-два, и культурный человек расстанется и с этим устаревшим обрядом... Так какой ответ прикажете передать моему клиенту? — Скажите, что я подумаю... — О чем же думать, сударыня? Не смею советовать вам, но, желая вам добра, не могу не выразить своего удивления... Человек порядочный, блестящий во всех отношениях и... и вдруг вы не соглашаетесь сразу, зная, как гибельна может быть для вас проволочка. Ведь пока вы будете думать, он войдет в соглашение с другой невестой! — Это правда... В таком случае я согласна... — Давно бы так! Позвольте получить с вас задаток? Девица дает комиссионеру десять — двадцать рублей. Тот берет, расшаркивается и идет к двери. — А расписку? — останавливает его девица. — Mille pardon, сударыня! Я совсем забыл! Ха, ха... Балалайкин пишет расписку, шаркает еще раз и уходит, девица же закрывает лицо и падает на диван. — Как я счастлива! — восклицает она, охваченная новым, неведомым ей доселе чувством. — Как я счастлива! Я... люблю и любима!! Конец. Такова свадьба близкого будущего. А давно ли, читатель, невесты ходили в кринолинах, а женихи щеголяли в полосатых брюках и во фраках с искрой? Давно ли жених, прежде чем влюбиться в невесту, должен был переговорить с ее папашей и мамашей? Соловьи, розы, лунные ночи, душистые записочки, романсы... все это ушло далеко, далеко... Шептаться в темных аллейках, страдать, жаждать первого поцелуя и проч. теперь так же несвоевременно, как одеваться в латы и похищать сабинянок. Все совершенствуется! Впервые опубликовано: Будильник. 1885. № 46.
Антон Павлович Чехов (1860-1904) русский писатель, драматург, по профессии врач. Почётный академик Императорской Академии наук по Разряду изящной словесности (1900 — 1902). Является общепризнанным классиком мировой литературы. Его пьесы, в особенности "Вишнёвый сад", на протяжении ста лет ставятся во многих театрах мира. Один из самых известных мировых драматургов. | ||
|