Е.Р. Дашкова
Путешествие одной российской знатной госпожи по некоторым Аглинским провинциям

На главную

Произведения Е.Р. Дашковой


Письмо к другу

С.Т. 5 майя.

Ты желал, любезный друг, иметь список с дневных записок моего путешествия: и все, что я ни представляла тебе о малом достоинстве оных, быв тщетно, я на конец решилась исполнить твою волю; но в сем случае, так как и в других, узнаешь своего друга. Я списала ныне только ту часть, которая для меня более нравится: и как те записки, приехав на квартиру иногда уставши и обессилев от дороги, просто писаны были, так ныне без всяких не только украшений, но и переправок, тебе их посылаю. Ты знаешь, что я оныя записки хотела только для памяти собственно для себя делать; но некоторые мои приятели, при отъезде моем из отечества, просили, чтоб я писала к ним, и делила б с ними то, что я вне оного увижу и делать буду. Ты легко оное приметишь по мелкостям, собственно до меня принадлежащим, кои я, по данному слову (чтоб все то писать, что я видеть и делать буду) внесла: по чему за лишнее и считаю делать отговорки, или уверения, что не амбиция быть писателем, побудила меня к писанию сего журнала. Англия мне более других государств понравилась. Правление их, воспитание, обращение, публичная и приватная их жизнь, механика, строение и сады, все заимствует от устройства первого, и превосходит усильственные опыты других народов в подобных предприятиях. Любовь Агличан к Руским также должна была меня к ним привлечь. Я бы желала только, чтоб краткое сие (некоторой части сего государства) описание было изображено достойною кистью, которая бы как основание, так и отделенныя части, их между собою сношение, различныя тени, наконец и источник весь союз соделавший, изобразить умела. Их сады одни уже достойны эпическим писателем быть описаны. Ты конечно не ждешь того от моего пера; довольно, что твой друг то чувствовать умеет, что Пиит иногда в нас ильном, или мнимом восторге пишет. Может быть, чувства дружбы в сердце моем превосходят замыслы их воображения, когда они о сем освященнейшем союзе говорят. Но как измерять чувствования не можно, то я удовольствуюсь тем, что ты будешь знать и верить, что я горячей друг своим друзьям, и что таковою для тебя по смерть пребудет.

К.Д.

Путешествие

14 числа Октября [1770 г.] в девятом часу поутру приехал ко мне славный Паолий, который и в приватной жизни достоин любопытства: он конечно разумом своим и в простой жизни и обращении отличится; потом господин Фицжералд, которой член вольного общества художеств, хлебопашества и торговли. Оных членов до двух тысяч человек, кои собираются в особливой дом, ими купленной, и где они раздают прейсы из собственной своей суммы, за вымышление новых машин, или орудий, способствующих к рукоделию и хлебопашеству. Он нас возил в оной дом, где мы нашли великое множество разных машин и орудий, для пользы рода человеческого вымышленных, за кои великими деньгами награждены их сочинители. Разсматривая все оное, я некоторой род почтения в себе чувствовала к сему месту, из которого истекает такая польза и облегчение сему щастливому и просвещенному народу. Пробыв там до трех часов, и завезя госпожу Жонес и ея тетку, которыя с нами же были, проехала к госпоже Ноелль, где посидев с полчаса, потом была у госпожи Собар, но не застав ее дома, поехала к Пушкину, где отобедав ездила с визитом к Миледи Спенсер, откуда опять к Пушкину возвратясь, до одиннатцати часов у них просидела, и простилась с ним в том намерении, чтоб на другой день рано начать нам свое путешествие.

15 числа в полосма часа, севши в карету с П.Ф.К. с братом и И.А.В. с дочерью и с одною камер-юнферою, выехали из Лондона по большой Бадской дороге. В 17 милях остановились мы в местечке называемом Клермон. Тут загородной дом славного милорда Клейва, который не давно такия большия завоевания Индейской их компании приобрел, и тем же случаем так разбогател, что он теперь из первых богачей аглинских. Он купил сей дом у герцога Нейкастельского, и не удовольствуясь его палатами, которыя были преогромныя, их сломал, и теперь строит вновь превеликой дом, который еще не окончан; по чему мы пошли смотреть сад, который чрезвычайно хорош и окружен превеликим зверинцем. По средине сада прекрутая гора на коей построен домик весь открытой, куда мы взойдя не только все окружныя места, но и город, как на ландкарте видели. Отъехав оттуда еще три мили, остановились в доме господина Гамилто-на, называемом Кобгам. Сад его совсем отменным вкусом отделан: положение оного на горе, под которою течет речка, из коей все то сделано, что только придумать можно; она введена в сад, где извиваясь на разныя части, делает несколько островов, которые все насажены разными деревьями; у некоторых отделаны берега диким камнем так живо, как будто бы то естество произвело. Один из сих островов представляет совсем дикой остров, на котором никакого нет строения, и ничего кроме деревьев, которыя без всякого геометрического порядка насажены; в конце оного увидели камни кучами накладенные, представляющие во всей точности каменную гору; сквозь оную оставлен ход, куда мы пройдя, к большему своему удивлению очутились на крутом берегу, состоящем из таких же каменьев, но на которых по приличности насажены деревья и цветы; тут мост такой же каменной, сообщающий оной остров с другим близ того лежащим. Сошед вниз к самому мосту, нашли расселину в горе, куда войдя не мало удивились нашед пространную пещеру, отделанную всю с верьху до низу разными хрусталями, которые на подобие ледяных сосулек вмазаны в стенах и в своде. Оная пещера простирается очень далеко разными закоулками, которые все в такой же точности отделаны. В конце же пещера сия составляет превеликую гроту, отделанную также натурально штуфами хрустальными. Солнце проходя сквозь расселины, нарочно для того оставленныя, так они отвращают, что глаза на силу могут терпеть оной блеск. Все стены покрыты, или, лучше сказать, составлены из драгоценных хрусталей и разных окаменелостей: как то кораллы всякого рода, аметисты, топазы и янтари, которые все вместе так к стати собраны, что самую натуру бы обмануть могли. В углах на таковых же каменьях бьют каскады, которые, собираясь в разныя басейны, стекают потом в реку, к коей тут сделан сход несколькими ступеньками. Отдохнув не много в сем прекрасном месте, вышли сквозь узкой проход на верх, где не меньше удивились, увидя себя на пустом берегу, где только изредка набросаны большие камни, которые так обросли травою, что казалось от создания света туг пребывают. Напротив оного вдали на горе видна палатка, возле которой пасется стадо: и хотя только одна река нас разделяла, однако мы еще версты три прежде обойти должны были (и почти на каждых десяти шагах новыя картины видели). Пришед к палатке (которая не что иное, как галлерея, отделенная на то подобие), увидели вдруг большую часть сада, и почти все разные домики, которые в нем по местам построены. Остановясь тут несколько, прошли еще с версту столь же прекрасными местами. Дорожки, или проходы в аглинских садах, тем более приятны, что единственности геометрических фигур не подвержены, и что новыя картины, расположенныя по приличеству, беспрестанно твой взор прельщают. Тень разной зелени деревьев, тень от густоты или редкости деревьев, вышина или низкость их, воды проведенныя с таким искусством, чтоб казалось единственно им тут быть, различныя строения, все сие у них с великим рачением и искусством употребляется; но искусство так скрыто, что сады их кажутся выбранныя хорошия натуральныя места. И хотя по их стилю уже конец Октября, однако зелень такова, как у нас среди лета никогда не бывает. Первая причина тому способность их климата, второе их собственная прилежность; их луга, или, так как они называют, зеленые ковры, гораздо дороже им становятся всякого ре-гулярнаго сада, потому что они не только что каждую неделю траву подкошивают самыми тонкими косами, но сверх того укатывают оные превеликими досчатыми валями, от чего трава так чиста и так гладка, как настоящей ковер. Для содержания сего много работников имеют, однако не то число, какое чрез много у нас разумеется: ибо как содержание человека в Англии очень дорого, за то один более трех наших ленивцев сделает; сверьх того многий машины употребляются, коими облегчается работа. Влажность же натуральная их земли содержит оные в беспрестанной зелени до самого генваря; по чему озимой их сев так поздно бывает, что на силу только начинали тут приуготовлять к тому пашню. Потом проехав город Гильфорд (в 30 милях от Лондона) остановились в местечке Годлемер в четырех милях от оного, где отужинав ночевать остались.

16 числа поутру отъехав 20 миль, обедали в городе, называемом Петерфилд; потом отъехав восемь миль, переломилось у кареты нашей дышло; по чему мы часа полтора промешкав, поехали далее, и хотя уже смеркалось, однако мы еще шесть миль отъехали, остановясь у прекрутой горы, где к колесам привязывали спуски. Вдруг к нам прискакал человек верьхом так запыхавшись, что насилу мог говорить, и лошадь под ним с устали тряслась; он нам сказал, что он морской офицер, едущий из Портсмута (от котораго мы были в шести милях) и что за две мили пред нами прискакал к нему разбойник верьхом, и долго за ним гнался, крича, чтоб он остановился, или он его застрелит; однако он столько был щастлив, что от него ускакал. В Англии других разбойников не бывает; они обыкновенно поодиночке ездят, и естьли у кареты не случится верьховых, то они, подскакав с заряженным пистолетом, просят кошелька, которой неспорно им отдают; после чего они поклонись поедут очень спокойно, и никем не остановлены. Мы, приказав своим двум верьховым, которые имели заряженые пистолеты, ехать по сторонам кареты нашей, отправились далее; однако предосторожность наша была излишняя, никто на нас не напал, и мы благополучно в 7 часов приехали в Портсмут без всяких худых встреч. Между тем, как мы ужинали, пришел к нам офицер руской Назимов, который тут от нашего флота оставлен с 20 матросами больными, коего, оставя у себя, расспрашивала я о своих земляках и с ним остатки вечера проводила.

17 числа после завтрака взявши фьякр, поехали с братом И.А.В. и Назимовым на берег моря, где видели на рейде многочисленные стоячие их военные корабли; потом поехали к пристани и вышед из кареты гуляли тут пешком. Видели артиллерийской двор; в адмиралтейство ж не ходили: потому что после пожару наистрожайше запрещено впускать не только чужестранных, но ниже своих агличан, без билету Адмиралтейского; по чему мы, возвратясь домой, в пять часов отобедали, потом остатки вечера читали.

18 числа в полосьма часа поутру выехали мы, и отъехав 6 миль, своротили с большой дороги, и поехали проселошными дорогами до самого Сутгамптона, которой в 26 милях от Портсмута. Город сей хотя не велик, но очень весел, построен на самом взморье, тут сделаны холодные бани, для которых в некоторые месяцы съежжается великое множество людей; для чего построены прекрасныя две залы, где бывают преогромные балы и собрания. Мы ходили смотреть оныя бани и в залы заходили; оттуда же обойдя весь город, гуляя по некоторым улицам, кои чрезмерно чисто содержатся, возвратились на квартеру свою, и тут уже остались ночевать.

19 числа, поутру выехав в пять часов и сделав 22 мили в полдесята часа, приехали в Салисбури; и покуда кормили лошадей, мы, взяв наемную карету, ездили в соборную церковь, которая построена более 500 лет назад. Хотя здание сие преогромное Готической архитектуры; однако отменно примечательного ничего не имеет, кроме древности своей, и живописи в сводах, где альфреско Греческим письмом написаны разные образа, в которых так краски живо сохранились, как будто теперь писаны. Есть еще и некоторые любопытные монументы и надгробныя надписи: но всего чуднее мысль строителя оного храма, в коем столько приделов, сколько в году месяцев; столько дверей, сколько недель; столько окошек, сколько дней; и столько столбов, сколько в году часов (столбы сии превеликую красоту делают, составляя в три ряда галлереи во всю длину оного здания). Мы застали их службу, которая с великим благочинием отправлялась при игрании органов и петья двух крылосов; оттуда поехали на фабрику слесарную; потом ходили по лавкам, и хотя город сей не из больших, однако лавки оного наполнены всякими товарами. (Генерально во всех и маленьких городах в Англии все сыскать можно.) В двенатцать часов выехав и сделав три мили, остановились в местечке, называемом Вильтон. Тут загородной дом милорда Пенброка, который как вкусом, так и убором превосходит все то, что мы прежде видели. В нем 18 комнат наполнены картинами лучших мастеров, древних и новейших, как Италианских так и прочих школ; одна галлерея превеликая вся работы славного Вандек, которая конечно теперь безценная; статуи древния и новыя мраморныя, и других разных каменьев, не только во всех покоях с верхняго и до последняго этажа, но и во всех сенях и кругом всех палат в нишах наставлены, и на дворе, и в саду во всех домиках и галлереях; столы же яшмовые, агатовые и всяких драгоценных мраморов и гранат; одним словом тут такия сокровища, что почти счислить не можно. В саду течет река, на которой стоят разныя суда, в конце саду оная река гораздо шире становится наподобие полумесяца, и во всю ширину оного сделан спуск, вышиною на несколько аршин, что составляет наипрекраснейшую каскаду. Проходя тут целые четыре часа, пошли на ковровую фабрику, которая из первых в оном роде считается. Оттуда, севши в карету, поехали дале, и свернув две мили в сторону, заехали смотреть остатки древнего храма Друидов (известно, что в Англии до проповедания Евангелия, то есть до 177 году было идолопоклоничество. Жрецы их, называемые Друиды, сказывают, иногда и людей в жертву идолам своим приносили) называемаго Стонгинхес. Здание сие конечно было пречудной архитектуры, наподобие превеликой залы, которая составлена из диких камней такой ужасной величины, что все удивляются, каким способом они тут могли быть привезены и поставлены. Вся вышина теперь видимых остатков из одного камня состоит, из чего разсудить можно, сколько он длинен. Обойдя его вокруг, поехали далее: и как уже темно становилось; то хотя столбы и на каждой мили по всем дорогам поставлены во всей Англии, но не могши читать, кучер наш сбился на другую дорогу, так что мы не доехав до определенного ночлега, ночевать принуждены были в маленькой деревеньке, называемой Чил-Трек в 14 милях только от Салисбури. Мы долго проплутали и в десятом часу на силу, скакав очень резво, доехали.

20 числа, в семь часов поутру выехав, в местечке Вармистр, в 8 милях расстоянием, завтракали; потом отъехав еще пять миль, в доме милорда Веймут, называемом Лонглет, остановились. Дом сей построен в 1566 году весь из тесаного белого камня с великолепною отделкою, и через толь долгое время так невредим, что кажется вновь построен. Расположение внутреннее покоев точно в нынешнем вкусе; в одной гадлерее нам показывали канапе, креслы и стулья черные гебеновые вместе с домом сделанные, а так чисты, как новые. Обои во многих более ста лет во всей целости: хотя хозяевы почти весь круглой год живут и мебели употребляются. Пробыв там два часа, и погуляв в саду, поехали далее. В пяти милях в городе Фром (в котором лучшия суконныя их фабрики) кормили лошадей; после чего переехав еще десять миль, прибыли благополучно в Бад, и стали в оберже Лурс, куда к нам пришел бывшей наш Советник посольства Людрас. Во время ужина услышали превеликой звон в колокола: мы думали, что у них назавтра праздник; однако нам сказали, что звон сей для нашего приезду, и что всякой приежжающий в Бад, тем встречен. Потом пришли к нам господин Жонес с дочерью, и остатки вечера с ними просидели.

21 числа в девять часов поутру пришел к нам Людрас с дочерью и девица Жонес, и все вместе пошли в залу, в коей фонтаны теплых вод; тут нашли такое множество людей всякого звания, что на силу продраться могли до помпы, и выпив по стакану сей воды (вкус оной хотя и отзывается несколько серою, но не так противен, как Акойския воды); пошли смотреть бань, которыя возле самой залы, так что из окошек оной купающиеся люди видны. Тут женщины и мущины все вместе, одеты в жолтых фланелевых шлафорках, на головах клеенчитыя шляпы, и по горло будучи в воде, все вокруг друг за другом ходят, и только головы одне их видны. Есть такия бани, в которых, так как и в Акене, особливо ходить можно; но как оныя дале от ключа, следственно и не так действительны, то для здоровья больные в болыпия бани ходят. Обходя все прочия одинакия бани, где все в великой чистоте и приборе нашли, пошли на планаду, где построено в двух квадратах множество разных домов, но все под одной крышкою и одинаковой архитектуры, что составляет великую огромность. (Тем больше, что они построены все из белаго тесанаго камня, так как и весь город, к чему много способствует кряж оной земли, которой не только вокруг Бата, но и во всей провинции Сомерсет и далее одинаков простирается, то есть, состоит весь из мягкого белого камня, которой, наподобие нашего Мячковского, от времени крепчает, но с начала в деле так мякок, что их рещики все из него делать могут с такою легкостию, как из гипсу, чрез что великую красоту делают их домам, которые как снаружи, так и внутри, по приличности разных родов архитектуры, резбою отделаны.) Тут по сторонам оных квадратов два гулянья: одно называется Сут-Парад, которое, будучи положением на полдне, употребляется для зимней прогулки; другое Норт-Парад, где для тени летом прогуливаются после вод. Походя в обеих сих местах, прошли в залу завтракать; тут хотя более 200 человек за столами сидели, однако с таким порядком, что ни крику, ни шуму не слышно было. Завтрак сей был не обыкновенной; он дается только подважды в неделю для содержания двух госпиталей (в которых принимаются все бедные люди, прихожие из других провинций для лечения; их тут одевают, кормят и лечат безденежно). На завтраке сем каждый с персоны платит пять шиленгов, что сделает на наши деньги рубль с четвертью, за что тут подают чай, кофе, шекалат, масло и хлеб, сколько кто изволит: однако со всем тем столько от оного денег очищается, что с великим изобилием оныя бедные содержатся. После завтрака гуляли еще по городу, которой хотя не велик, но отменен от всех городов, которые мы до того видели, тем особенно, что ни одного кирпича нигде не видно, и строение регулярное в четыре и пять этажей. Площадь, называемая Серкль, составляет наипрекраснейшее место: она обстроена вокруг домами, которые будучи под одной крышкой, делают наиогромнейшее здание, которого все четыре этажа разного рода архитектуры. К ней площади ведут три широкия улицы, также вновь построенныя; одна из сих сообщает ее с другою площадью, называемою cresient, которая также полумесяцем обстроена домами Ионической архитектуры, составляющая одну громаду под одной крышкою. Все сии здания строятся партикулярными людьми, которые не жалеют употреблять великие на то капиталы, получая верные потом с домов доходы: потому что город сей наполнен целые девять месяцов в году бесчисленным множеством людей всякого звания, которые тут из всех сторон Англии съезжаются, малое число для леченья, а прочие все для веселья и прожитку; почему эти домы все строятся для найму, и никогда пусты не бывают. Оттуда прошли в новую залу, которая для балов строится (хотя их и так уже три преогромныя). Она одна будет стоить пятдесят тысячь фунтов стерлингов, из чего можно заключить каких денег стоит весь сей город. Возвратясь домой, и отобедав с девицею Жонес, пришли к нам Кембел, Людрас с дочерью, Бишев Петербору с женою, господин Дешер с женою; нас всех вместе в портшезах понесли в залу концертную, где было 500 человек; пела между прочим новая их певица англичанка, которую они все с восхищением слушали, но мы того восторга с ними не разделяли; господин Фишер, славной гобоист, за то и нас прельстил своим игранием. После концерта миледи Кери и милорд, которые у нас поутру были подчивали нас тут чаем, после чего возвратясь домой, я ходила в теплую баню.

22 числа поутру был у нас церемониймейстер, или учредитель всех веселостей в Бате. Он выбирается всем обществом по большинству голосов, и такую власть во всех собраниях имеет, что ему никто в том не противоречит. Он старается всех умещать и всякого удовольствовать, за что он получает около 15 тысячь рублей в год. Потом славной их лекарь Листер, господин Камбель и Людрас с дочерью к нам пришли, и севши все в кареты, поехали к миледи Керн в загородной дом, которой верстах в двух от Бада в наипрекраснейшем положении. Весь город из окон кажется так как дессертная штука, нарочно для него поставленная. Тут нам дан был преогромной завтрак, где были званы все лучшие люди; после завтрака ходили смотреть покоев сего дома, которой очень велик; между тем подвезли фаетоны и одноколки, в которые дамы и кавалеры севши поехали все гулять около зверинца, и около всей дачи, принадлежащей сему дому, где построены разные домики в приличных местах, или для виду, или для отдохновения. Тут нам попадались великое множество гуляющих в каретах, одноколках и верьхами. Проезда до второго часа, и возвратясь назад к миледи Кери, потом все по домам разъехались. На дороге заехали мы к рещику, которой чрезвычайно хорошо все камни вырезывает; потом проехали к Бишеву Петербору; от него прошли уже пешком к одному жителю Батскому господину Лий, который имеет собрание прекрасных картин разных школ; после обеда была у нас герцогиня Портланд, герцог Нортумберланд, и еще великое множество людей; потом с девицею Жонес пошли все на бал, где больше этикетов, нежели у нас при дворе, как в нарядах, кои церемониймейстер наикрепчайше наблюдает, так и в танцах; он же каждую пару выводит, однако со всем тем тут было человек шесть сот. Все генерально большия ласки и учтивости нам оказывали. Пробыв там до 8 часов, возвратились домой.

23 числа поутру пришел к нам Бишев Петербору и девица Жонес, с которыми, севши в две кареты, поехали в город Бристоль, который в 12 милях от Бата. Город сей хотя из первых торговых в Англии, но как строение, так и улицы претесныя и темныя; тут отзавтракав поехали в загородной дом господина Сотвелль, в шести милях от Бристоля. Положение сего места столь прекрасно, что нам выехать оттуда не хотелось. Он построен на высокой горе близ самого заливу морского (называемого Бристольской канал), которой тут весь открыт, так что и княжество Вальское, зачинающееся на другом берегу, все видно; оттуда поехали в загородной дом господина Голдинг, называемой Кливдон. Положение оного также прекрасное на берегу реки Авана, которая от Бристоля тут протекает. Сад хотя регулярной и с фонтанами, однако в аглинском вкусе. Таковых домов тут великое множество, которые простираются даже до самого города и составляют прекрасное селение вокруг того места, где фонтана знаемая во всей Европе под именем вод Бристольских. Тут также великой съезд бывает в четыре летние месяца; для чего построены, так как и в Бате, разныя залы для танцов и собраний; и все сии строения в короткое время окупаются. Мы подъехав к той зале, где приведен фонтан, вышедши выпили оной воды с приятностию по стакану. Она несколько тепловата, так почти, как парное молоко, и естьли пить зажмуря глаза, то можно ошибиться, думая, что пьешь молоко. Оттуда поехали в город прекрасной улицею, которую тут составляют нарочно построенные для найму загородные домы, отделанные с отменным вкусом. Въехав в город были в соборной церкви, которая кроме древности строения ничего примечания достойного не имеет; потом заехали на биржу, и обойдя ея вокруг проехали в другую церковь, которая также древняя; в ней хранятся три великия картины славнаго Гогарта. Возвратясь в обержу, и отобедав, поехали обратно в Бат, куда мы в семь часов приехали. Товарищ Бишев Петербору, человек разумной и ученой, почему мы очень весело все это время проводили и весьма благодарны были за учтивость, побудившую его с нами съездить. Тотчас по приезде нашем пришли к нам миледи Болбей с мужем, оба люди прелюбезные, Кембел и Людрас с дочерью, с которыми остатки вечера вместе проводили.

24 числа поутру с госпожею Гиншлеф, женою Бишева Петербору, и девицею Жонес, пошли в соборную церковь, где Бишев сказывал проповедь, увещевая к подаянию милостыни, которая, по окончании оной, собиралась у дверей церковных милордом Кери, для тех же прежде помянутых госпиталей, и как его красноречие, так и скромность и прилежность слушателей почтение мое извлекло. Вышед из церкви, пошли со всею своею компаниею в лавку, где по улицам сходятся завтракать и есть суп и пирошки; оттуда зашли к одной женщине, которая так живо делает цветы, что собрание землепашества и рукоделия дали ей прейс за один цветок, сочтя его натуральным. Пришедши домой, куда нас все наши приятели проводили, и простясь с ними, выехали из Бата во втором часу, и, проехав Пети-Франс и Дидмартон, ночевали в Тетбури, в дватцати трех милях от Бата.

25 числа, выехав поутру в семь часов, и проехав Циренчестер и Биберти, завтракали в 27 милях в местечке называемом Бурфорт; потом отъехав еще 15 миль, ночевали в местечке Вутеток. В сей день ничего знаменитого не видали, и осталось бы только описывать чистоту и хорошее услужение, коим в аглинских трактирах проежжающий пользуется, естьли бы то уже не было известно.

26 числа, вставши поутру, пошли на фабрики слесарныя, где с превеликим искусством всякия вещи отделываются. Оттуда поехали в дом загородной герцога Мальборука, которой пожалован в 1708 году славному герцогу Иону Мальборуку, королевою Анною и парламентом, за знатныя его отечеству услуги, а особливо за баталию Блейгеймскую, по которой и дом сей назван Блейгейм. Он построен на народныя деньги с таким великолепием, что конечно достойной сего могущаго народа подарок. Палаты преогромныя из тесаного белого камня; архитектура оного Коринтическаго ордена; внутренние уборы чрезвычайно хорошаго вкуса и великолепны; панели, коробки у окошек и дверей все марморныя; так как и камины во всех комнатах (коих более 50) прекрасной работы; обои готлисовыя, тканыя нарочно в Брюксели, на коих победы того герцога представлены; библиотека поставлена в галлерее на 183 фута длиною, в которой не только, как и во всех прочих комнатах, вместо столярной работы, белым мармором отделано, но и все колонны, поддерживающия своды, из лучшего мармора. Тут поставлена статуя Королевы Анны, которую в благодарность наследник первого герцога в 1735 году сделал лучшим тогдашним мастером; на пиедестале подписано, что сей монумент воздвигнут, благодарными наследниками герцога Ионы, великой королеве Анне; тут считают до 30000 книг. Дом сей наполнен наипрекраснейшими картинами лучших Италианских и прочих славнейших мастеров. Одним словом весь дом подобен дворцу великолепного государя. Сад и Парк (на несколько миль окружности) наполнен всякими дикими зверьми, которые однако так привычны, что стадами перед нашею каретою бегали, когда мы в нем ездили; тут введена река, на которой сделаны два каменные прекрасные мосты; она протекает чрез весь парк, составляя в нескольких местах вечные каскады. В средине ж парка поставлен монумент во 130 футов вышиною, на котором поставлена медная герцогова статуя, пиедестал из прекрасного белого мармора, на коем черными словами вырезана вся жизнь славного сего человека, и описаны все его победы и услуги к отечеству, за что оное воздвигло ему сей монумент благодарности, прибавя к тому ежегодной доход, которой наследники его вечно получать будут на содержание оного места от парламента; и чтоб еще больше отличить сию фамилию, то сделано установление, чтоб всякой год в Июне месяце герцог Малборук привозил новое знамя, на подобие французского, с гербом французским, во дворец Виндзорской, в память его победы; что и по сих пор ежегодно делается. Пробыв там до одинатцати часов, возвратясь в обержу и отзавтракав, отправились в Оксфорд, которой оттуда разстоянием в 8 милях, куда мы чрез два часа приехали. Руской наш студент Никитин, который с шестью студентами нашими обучается в Оксфордском Университете, тотчас пришел к нам, а потом начальник, или, так как они называют, Дойен коллегии Крейст Чурч, господин Виллиам Маркгам, с которым вместе поехали в ту коллегию, в которой он нам показывал все достойныя примечания вещи. Здание сие преогромное, некоторая часть построена с 900 лет назад Готическою архитектурою; но прочее строение все новое и архитектуры Италианской. Семь дворов сию громаду составляю?, в которых живут студенты и учители со всем покоем, так как и восемь каноников, которые собор сей составляют. Они каждой, так как и Дойен, имеют особливые огромные домы; в тех же связях тут четыре комнаты картинныя лучших мастеров древних и новейших, как то: Рафаила, Павла Веронезия, Буржиньиона, Салвато Розы, Титияна, Михель Анжела, Анибал Карача, Вандека, Рюбенса, и многих древних мастеров. Осмотря оныя прошли в библиотеку, которая в превеликом порядке, и по классам разставлена; потом в кабинет медалей, где великое собрание, как Греческих и Римских, так и их древних Ирландских, Шотландских и Аглинских медалей и монет; потом прошли в их церковь, которая во времена древных Саксонов построена; тут сверьх архитектуры примечания достойны два окошка, на которых прекрасная живопись; пробыв там целые пять часов, возвратились домой, куда к нам приехал господин Маркгам с женою, и с ними господин Норт, брат первого министра в Англии, кои у нас до десяти часов просидели.

27 числа в семь часов поутру с Маркгамом и Фицжеральдом поехали в разныя коллегии; были в С.Жонес коллегии, потом в Тринити коллегии, Нев коллегии, Алль Сулс коллегии, Университе коллегии, Кеенс коллегии, Магдален коллегии. Все сии здания преогромныя, в которых церкви, так как и все строение, великолепною архитектурою и пространством примечания достойны. Каждая из оных имеет своего начальника, которые в иных называются Президент, в некоторых Мастер, Провост Варденс, Принципал и Ректор; и хотя названия сии разныя, однако они все одно значат. Все коллегии не зависимы одна от другой, и доходы каждая имеет особливые, установленные вечно разными частными людьми; при каждой из оных несколько профессоров и чиновных людей и не менее ста студентов. Таковых коллегий девятнатцать, да шесть школ, кои также имеют, как и в коллегиях, своих собственных начальников и особливые доходы. Оне все вместе составляют славной Университет Оксфордской (который, как сказывают, гораздо ныне упадает перед прежним), над которым начальником один канцлер (который обыкновенно живет в Лондоне, будучи член Парламента); и один вице-канцлер, выбирающийся из начальников коллежских. Сей последней должен всегда быть в Оксфорде; он присутствует во всех собраниях для произвождения студентов, для чего все члены коллежские должны собираться, и без чего никогда градуса студент получить не может. Объезда оныя Коллегии, проехали в публичныя здания, которыя все в одном месте построены. Театр, где собирается Университет в некоторые дни, и где говорятся речи на знатные случаи; архитектура оного Коринтического ордена. Огромное сие здание построено полуциркулем в 1669 году Архитектором Врен; внутреннее расположение галлерей, всю залу окружающих так хорошо, что тут вмещается три тысячи человек во время их церемоний. Возле того театра Музеум Ашмолеан, названной так по имени своего фундатора Елиас Ашмоле, который в 1682 году оной построил (Архитектором Вреном); фронтиспис и портик оного чрезвычайной красоты, Коринтического ордена; тут собрания для исследования натуральной Истории, всякие окаменелости, руды, всякия животныя, как в спиртах, так и в чучелах; тут также собрания медалей, несколько картин и статуй; притом в трех комнатах библиотека, которая, так как и все сие строение, всегда для всех отворена, однако со всякого человека за вход по 4 наших Руских копейки собирается на содержание оных вещей. Возле оного Университетская Типография, называемая Кларандон Принтинг Гузе, потому что милорд Кларандон писал историю их бунтов, сын его подарил копию оной Университету, которую они напечатав, и по продаже оныя, на полученныя за то деньги в 1711 году оное огромное здание построили длиною на 115 футах. Портик прекрасной Дорической архитектуры с осмью колоннами, над которым в фронтисписе поставлена статуя марморная милорда Кларандона прельщает взор. Тут возле находится здание, определенное для публичных школ; оно построено квадратом, в средине которого двор, сообщающей все оное строение. В двух флигелях распределены все классы, каждой имея свою собственную школу, из которых только хороша Богословская школа (а прочия все не только без всякого прибору, но и совсем внутри опущены); в верьхнем этаже во всю длину оных флигелей поставлены на стенах, как портреты разных вкладчиков, так и многая хорошия картины. Третий флигель содержит библиотеку публичную, которая (так как и все сие здание) построена в 1440 году Гомфреем, герцогом Глочестерским, и им зачата наполняться книгами; но потом в 1612 году не только вновь отделана и большею частию книгами наполнена, но и доходы большие вечно к тому определены Томасом Бодлеем; по чему с тех пор и названа Бодлеанская библиотека. Потом уже были многие знатные вкладчики, которые ея наполнили не только печатными книгами, но и манускриптами, на всех языках как древних, так и новейших; в том числе есть некоторые и Руские манускрипты, которые нам попались в руки, были: Словарь Руской с Греческим с истолкованием и правилами грамматическими; другой Аристотелевы поучения. Оная библиотека, после Ватиканской в Риме, считается теперь первая в свете; в ней полагают 300000 книг; она во весь круглой год для всех отворена каждой день пять часов; тут также в нескольких шкафах собрание редких медалей и антиков. Четвертый флигель, составляющий фронтиспис всему зданию, ста семидесяти пяти футов вышиною; (архитектура оного пяти орденов нижней Тосканской, над тем Дорической, потом Ионической, Коринтической и Композит) верьх самой составляет обсерваторию; в низу же поставлены древния статуи и сосуды марморные, которых 135 штук, очень драгоценных, данные Университету графинею Помфрет, но и по сих пор так в темноте и без всякого порядка поставлены. Возле самого того строения поставлено ныне вновь огромное здание для библиотеки Университетской. Оно совсем круглое ордена Коринтического, и снаружи вся пропорция наблюдена; но внутренняя колонада под купулом вокруг оркаду не так пропорциональна, ибо она разделена на два этажа, в которых для помещения книг стоят шкапы, а перед ними столы и стулья для охотников поставлены: над первыми дверьми статуя фундатора Доктора Радилиф (по имени которого здание сие названо Радилафская библиотека); над другими дверьми бюст архитектора оного господина Жибес. Оная библиотека окончана в 1742 году, и тогда же в некоторые шкапы внесено несколько книг, и поставлены с великою церемониею, но с тех пор не прибавляют, и так почти стоит пустая. Проходя во всех сих местах до трех часов по полудни, проехали в Ботанической сад, который сделал в 1763 году милорд Денби, для учения студентов, и им же на содержание оного определена сумма. Сад оной окружен великолепною оградою; вороты (который архитектуры Дорического ордена, работы славного Архитектора Инегажонес, который лучшия строения в Англии построил), коронованы фронтисписом, в коем статуя марморовая фундатора милорда Денби; а по сторонам бюсты Королей Карла I и Карла II поставлены. (При последнем почти все публичныя здания в Оксфорде обновлены; по чему везде его бюсты и портреты поставлены.) Сад оной наполнен всякими травами и цветами редкими из всех разных земель и климатов свезенными; он всегда всем отворяется. Доктор Шерард, ревнуя столь нужному установлению, подарил великое собрание ботанических книг, прибавя к тому капитал трех тысячь фунтов стерлингов, для содержания профессора ботаники, которому тут и дом от университета построен. Все сии строения и установления содержатся ни королем, ни парламентом, ни партикулярными дателями; но земли и доходы вечные оным коллегиям отданы, кои прежде были монастыри, а в нынешнем их законе обращены в светския училища. В четыре часа приехали к Дойену коллегии Крейст Чурч; покои, в которых он живет, великолепные. Во время гонения Карла первого он тут жил, и ныне, когда королю случается приезжать в Оксфорд, он тут же становится. Отобедав у него и просидя до осьми часов, возвратились домой, где остатки вечера проболтали с Никитиным, разспрашивая о тамошних их поведениях. Но усталь, которую мы чувствовать после такой ходьбы должны были, скоро нас в объятия Морфея возвратила.

28 числа поутру пришли к нам наши Руские студенты; потом приехал вице-канцлер университетской с жезлом своим и в мантии и во всем церемониальном виде, которой именем своим и всего университета поднес мне книгу с эстампами всех у них хранящихся статуй и барельевов древних, которую честь, сказывают, редким проезжающим делают; отпустя его в девять часов, отправились в путь свой, и переехав 42 мили, ночевали в Виндзоре.

29 числа, вставши в семь часов поутру, пошли в соборную церковь, которая сверьх древности примечательна тем, что в ней собираются Кавалеры подвязки, которые тут должны собраться, когда сей орден кому дается. Каждый Кавалер имеет тут свое знамя или герб, поставленный по старшинству получения оного ордена. Оттуда пришли во дворец, который преогромной, и по древности убран великолепно; по большей части стены ткаными обоями обиты; наддверныя картины лучших мастеров, так как и прочия картины, коих великое множество по стенам и над каминами, одна особливо в церкве шириною и вышиною во всю поперешнюю стену, представляющая вечери тайныя, Рюбенсовой работы безценная. Напротиву оной в конце галлереи написан алфреско на стене Карл II сидящий в креслах на троне марморном так, что стоя возле оной, глаза обманываются. Оная картина писана Италианцом, называемым верно, так как и вся та галлерея и генерально все плафоны во всем доме, который оной государь весь возобновил; по чему и статуя его бронзовая в средине двора поставлена. Обходя все покои вокруг, пошли на башню, называемую круглая башня, в этой маленькой крепостце сделаны прекрасные покои, чтоб в случае нужды королю можно там спастися. Вид с нея прекрасной, на все стороны ничем не закрыт, так что в одном месте 14 графств вдруг видеть можно. Потом сошли вниз на терасу, которая весь дворец окружает, откуда как все фасады оного, так и весь город Виндзор виден, украшенный рекою Темзою, коя вокруг его несколько разизвивается. И так в полодиннатцата часа севши в карету и отъехав 14 миль, в двенатцать часов приехали в Гамптон Кур, где также дворец, построенный королем Вилгелмом третьим; оной дворец совсем уже в нынешнем вкусе отделан; здание сие (на берегу реки Темзы) архитектуры Коринтического ордена. Внутри комнаты превысокия, и все почти деревом убранныя черезвычайно хорошо; плафоны писаны тем же Италианцом Верно. Обойдя все комнаты, в коих много хороших картин, сошли в сад, который очень не велик, но весьма весел и хорош, будучи украшен Темзою и еще несколькими прудами, из коих безпрестанно бьют множество фонтанов. Возвратясь в обержу и отобедав, сели в четыре часа в карету, и отправились в Лондон, который только в 14 милях от Гамптонкура. Дорога сия вся сплошь загородными дворами окружена, что почти мы во всех провинциях видели. Кряж земли приметить могли, что от самого Дувра до Лондона весь меловой; от Лондона до Портсмута все таков же простирается; оттуда до Салисбури мел, а иногда камень мелкой с песком смешенной; от Салисбури до Бата и Бристоля весь каменной, что почти до самого Оксфорда простирается; а оттуда опять или мел, или камень весь грунт земли до самого Лондона составляет таким образом, что земли на поверьхности на аршин не будет, но со всем тем во всех сих разных провинциях, которыми проехали, ста же земля так удобрена, и так прибрана, что смотреть весело; чему много помогает их скот, которой безчисленными стадами почти весь круглой год в поле питается (и которой также отменен величиною и красотою своею); почему как сия земля ни многолюдна, однако им не только своего хлеба становится для себя, но еще много оного выпускают в Ирландию и Шотландию. В Лондон в полседма часа возвратились мы и кончили сие маленькое по Англии путешествие.

1775 г.


Впервые опубликовано в сборнике: Опыт трудов Вольного российского собрания при имп. Московском университете. М., 1775. Часть 2. С. 105-144. Напечатано анонимно.

Дашкова Екатерина Романовна (урождённая Воронцова), княгиня (1743-1810). Подруга и сподвижница императрицы Екатерины II, участница государственного переворота 1762 года, президент Российской академии (1783).



На главную

Произведения Е.Р. Дашковой

Монастыри и храмы Северо-запада