С.А. Есенин
Поэма о 36

На главную

Произведения С.А. Есенина



      Много в России
      Троп.
      Что ни тропа —
      То гроб.
      Что ни верста —
      То крест.
      До енисейских мест
      Шесть тысяч один
      Сугроб.

      Синий уральский
      Ском
      Каменным лег
      Мешком,
      За скомом шумит
      Тайга.
      Коль вязнет в снегу
      Нога,
      Попробуй идти
      Пешком.

      Добро, у кого
      Закал,
      Кто знает сибирский
      Шквал.
      Но если ты слаб
      И лег,
      То, тайно пробравшись
      В лог,
      Тебя отпоет
      Шакал.

      Буря и грозный
      Вой.
      Грузно бредет
      Конвой.
      Ружья наперевес.
      Если ты хочешь
      В лес,
      Не дорожи
      Головой.

      Ссыльный солдату
      Не брат.
      Сам подневолен
      Солдат.
      Если не взял
      На прицел, —
      Завтра его
      Под расстрел.
      Но ты не иди
      Назад,

      Пусть умирает
      Тот,
      Кто брата в тайгу
      Ведет.
      А ты под кандальный
      Дзин
      Шпарь, как седой
      Баргузин.
      Беги всё вперед
      И вперед.

      Там за Уралом
      Дом.
      Степь и вода
      Кругом.
      В синюю гладь
      Окна
      Скрипкой поет
      Луна.
      Разве так плохо
      В нем?

      Славный у песни
      Лад.
      Мало ли кто ей
      Рад.
      Там за Уралом
      Клен.
      Всякий ведь в жизнь
      Влюблен
      В лунном мерцанье
      Хат.

      Если ж, где о́тчая
      Весь,
      Стройная девушка
      Есть,
      Вся как сиреневый
      Май,
      Вся как родимый
      Край, —
      Разве не манит
      Песнь?

      Буря и грозный
      Вой.
      Грузно бредет
      Конвой.
      Ружья наперевес.
      Если ты хочешь
      В лес,
      Не дорожи
      Головой.

      * * *

      Колкий, пронзающий
      Пух.
      Тяжко идти средь
      Пург.
      Но под кандальный
      Дзень,
      Если ты любишь
      День,
      Разве милей
      Шлиссельбург?

      Там, упираясь
      В дверь,
      Ходишь, как в клетке
      Зверь.
      Дума всегда
      Об одном:
      Может, в краю
      Родном
      Стало не так
      Теперь.

      Может, под песню
      Вьюг
      Умер последний
      Друг.
      Друг или мать —
      Всё равно.
      Хочется вырвать
      Окно
      И убежать в луг.

      Но долог тюремный
      Час.
      Зорок солдатский
      Глаз.
      Если ты хочешь
      Знать,
      Как тяжело
      Убежать, —
      Я знаю один
      Рассказ.

      * * *

      Их было тридцать
      Шесть.
      В камере негде
      Сесть.
      В окнах бурунный
      Вспург.
      Крепко стоит
      Шлиссельбург,
      Море поет ему
      Песнь.

      Каждый из них
      Сидел
      За то, что был горд
      И смел,
      Что в гневной своей
      Тщете
      К рыдающим в нищете
      Большую любовь
      Имел.

      Ты помнишь, конечно,
      Тот
      Клокочущий пятый
      Год,
      Когда из-за стен
      Баррикад
      Целился в брата
      Брат.
      Тот в голову, тот
      В живот.

      Один защищал
      Закон, —
      Невольник, влюбленный
      В трон.
      Другой этот трон
      Громил,
      И брат ему был
      Не мил.
      Ну, разве не прав был
      Он?

      Ты помнишь, конечно,
      Как
      Нагайкой свистел
      Казак?
      Тогда у склоненных
      Ниц
      С затылков и поясниц
      Капал горячий
      Мак.

      Я знаю, наверно,
      И ты
      Видал на снегу
      Цветы.
      Ведь каждый мальчишкой
      Рос,
      Каждому били
      Нос
      В кулачной на все
      «Сорты».

      Но тех я цветов
      Не видал,
      Был еще глуп
      И мал,
      И не читал еще
      Книг.
      Но если бы видел
      Их,
      То разве молчать
      Стал?

      * * *

      Их было тридцать
      Шесть.
      В каждом кипела
      Месть.
      Каждый оставил
      Дом
      С ивами над прудом,
      Но не забыл о нем
      Песнь.

      Раз комендант
      Сказал:
      «Тесен для вас
      Зал.
      Пять я таких
      Приму
      В камеру по одному,
      Тридцать один —
      На вокзал».

      Поле и снежный
      Звон.
      Клетчатый мчится
      Вагон.
      Рельсы грызет
      Паровоз.
      Разве уместен
      Вопрос:
      Куда их доставит
      Он?

      Много в России
      Троп.
      Что ни тропа —
      То гроб.
      Что ни верста —
      То крест.
      До енисейских мест
      Шесть тысяч один
      Сугроб.

      * * *

      Поезд на всех
      Парах.
      В каждом неясный
      Страх.
      Видно, надев
      Браслет,
      Гонят на много
      Лет
      Золото рыть
      В горах.

      Может случиться
      С тобой —
      То, что достанешь
      Киркой,
      Дочь твоя там,
      Вдалеке,
      Будет на левой
      Руке
      Перстень носить
      Золотой.

      Поле и снежный
      Звон.
      Клетчатый мчится
      Вагон.
      Вдруг тридцать первый
      Встал
      И шепотом так сказал:
      «Нынче мне ночь
      Не в сон.

      Нынче мне в ночь
      Не лежать.
      Я твердо решил
      Бежать.
      Благо, что ночь
      Не в луне.
      Вы помогите
      Мне
      Тело мое
      Поддержать.

      Клетку уж я
      Пилой...
      Выручил снежный
      Вой.
      Вы заградите меня
      Подле окна
      От огня,
      Чтоб не видал
      Конвой».

      Тридцать столпились
      В ряд,
      Будто о чем
      Говорят,
      Будто глядят
      На снег.
      Разве так труден
      Побег,
      Если огни
      Не горят?

      * * *

      Их оставалось
      Пять.
      Каждый имел
      Кровать.
      В окнах бурунный
      Вспург.
      Крепко стоит
      Шлиссельбург.
      Только в нем плохо
      Спать.

      Разве тогда
      Уснешь,
      Если всё видишь
      Рожь,
      Видишь родной
      Плетень,
      Синий, звенящий
      День
      И ты по меже
      Идешь?

      Тихий вечерний
      Час.
      Колокол бьет
      Семь раз.
      Месяц широк
      И ал.
      Так бы дремал
      И дремал,
      Не подымая глаз.

      Глянешь, на окнах
      Пух.
      Скучный, несчастный
      Друг,
      Ночь или день —
      Всё равно.
      Хочется вырвать
      Окно
      И убежать в луг.

      Пятый страдать
      Устал.
      Где-то подпилок
      Достал.
      Ночью скребет
      И скребет,
      Капает с носа
      Пот
      Через губу в оскал.

      Раз при нагрузке
      Дров
      Он поскользнулся
      В ров...
      Смотрят, уж он
      На льду,
      Что-то кричит
      На ходу.
      Крикнул — и будь
      Здоров.

      * * *

      Быстро бегут
      Дни.
      День колесу
      Сродни.
      Снежной январской
      Порой
      В камере сорок
      Второй
      Встретились вновь
      Они.

      Пятому глядя
      В глаза,
      Тридцать первый
      Сказал:
      «Там, где струится
      Обь,
      Есть деревушка
      Топь
      И очень хороший
      Вокзал.

      В жизни живут лишь
      Раз,
      Я вспоминать
      Не горазд.
      Глупый сибирский
      Чалдон,
      Скуп, как сто дьяволов,
      Он.
      За пятачок продаст.

      Снежная белая
      Гладь.
      Нечего мне
      Вспоминать.
      Знаю одно:
      Без грез
      Даже в лихой
      Мороз
      Сладко на сене
      Спать».

      Пятый сказал
      В ответ:
      «Мне уже сорок
      Лет.
      Но не угас мой
      Бес,
      Так всё и тянет
      В лес,
      В синий вечерний
      Свет.

      Много сказать
      Не могу:
      Час лишь лежал я
      В снегу,
      Слушал метельный
      Вой,
      Но помешал
      Конвой
      С ружьями на бегу».

      * * *

      Серая, хмурая
      Высь,
      Тучи с землею
      Слились.
      Ты помнишь, конечно,
      Тот
      Метельный семнадцатый
      Год,
      Когда они
      Разошлись?

      Каждый пошел в свой
      Дом
      С ивами над прудом.
      Видел луну
      И клен,
      Только не встретил
      Он
      Сердцу любимых
      В нем.

      Их было тридцать
      Шесть.
      В каждом кипела
      Месть.
      И каждый в октябрьский
      Звон
      Пошел на влюбленных
      В трон,
      Чтоб навсегда их
      Сместь.

      Быстро бегут
      Дни.
      Встретились вновь
      Они.
      У каждого новый
      Дом.
      В лёжку живут лишь
      В нем,
      Очей загасив
      Огни.

      Тихий вечерний
      Час.
      Колокол бьет
      Семь раз.
      Месяц широк
      И ал.
      Тот, кто теперь
      Задремал,
      Уж не поднимет
      Глаз.

      Теплая синяя
      Весь,
      Всякие песни
      Есть...
      Над каждым своя
      Звезда...
      Мы же поём
      Всегда:
      Их было тридцать
      Шесть.



Впервые опубликовано: Заря Востока. Тифлис. 1925. № 686. 25 сентября.

Есенин Сергей Александрович (1895-1925) русский поэт.



На главную

Произведения С.А. Есенина

Монастыри и храмы Северо-запада