| ||
"Внимая ужасам войны", в унисон зазвенели струны больших и малых поэтов. На страницах газет и журналов пестреют имена Бальмонта, Брюсова, Сологуба, Городецкого, Липецкого и др. Все они трогают одинаковую струну "грянувшего выстрела". Даже "сладко лиричный" Цензор заплясал под солдатскую песню. Я не стану останавливаться на разборе этих поэтов, перейду прямо к определению того, что дали нам женщины-поэтессы. Этих избранниц у нас очень немного. И они большею частью закатывались "золотой звездой" на расцвете своего таланта, как Мирра Лохвицкая. Мы еще не успели забыть и "невесту в атласном белом платье" Надежду Львову, но, не уклоняясь от своей цели, я буду продолжать мотать тот клубок мыслей, который я начал. Плачут серые дали об угасшей весне, плачут женщины, провожая мужей и возлюбленных на войну, заплакала и Зинаида X. Плачет, потому что: ...Сердце смириться не хочет,
Но это еще ничего. Хорошо плакать, когда нечего бояться за свои слезы, но вот плачет молодая замужняя женщина, у которой за спиной свекровь, а спереди: "Новую сплетню готовя, две ядовитые дамы". Она плачет без слез, плачет сердцем, а сердце плачет кровью. Разве не больно на слова милого "Завтра наш полк выступает" "молча к стене прислониться". Нет, очень больно. Это ведь та самая плачет, которую "выдавала матушка далече замуж". Зинаида X. не выступила с кличем: "на войну!" Она поет об оставшихся, плачет об ушедшем на войну и в этих слезах прекрасна, как "Ярославна". Пусть "так надо... так надо". Но она за свою малую просьбу у судьбы с этим смириться не хочет. Плачет Щепкина-Куперник... ее слезы тоже слезы оставшейся возлюбленной! Выводя свою ровную строчку,
Это плачет швея за работой, и ее берет раздумье: Вот уж скоро работа готова.
Жутко становится от представления, как эту белоснежную холщовую рубаху смочит алая кровь. Но тихой нежной лермонтовской колыбельной песней веет от слов: Кто бы ни был мой воин безвестный,
Но дальше снова слышна печаль, может быть, этот белый холст прикроет ее милого грудь. Но эту сентиментальность она побивает твердым решением: Не его — не его, так другого...
Он не останется неприкрытым, потому что она знает: Сколько женщин от края до края
Но Щепкина-Куперник плачет вообще. Но ее слезы больше слезы матери. Она по большей части томится "в безутешном ожидании" и молится перед иконой. Ее вздохи — вздохи матери Андрия и Остапа, и она грустная, с заплаканными глазами молится о их спасении. Тихо взгрустнула "у воинского поезда" Белогорская, отдала дань серым шинелям, как женщина, поклонилась до земли и прошептала: "Вы уезжаете"... А сердце мое, как раненая птица,
Я подслушал, как плачут Ярославны. Но я и услышал, как загремели с призывом Жанны д'Арк. Лишь только разнеслись наши победы казаков, как по струнам своей лиры ударила Любовь Столица. Так ширяй, казак, и гикай
Громко крикнула Мария Трубецкая: Поэты, вам ли теперь молчать? Могучий голос зазвенел, как набат: Великой брани мечта воскресни! Эта Жанна д'Арк предлагает встать всем поэтам в общем кличе и служить той святыне, за которую Полки стремятся врага встречать. Красиво сказала Хмельницкая: Вы над орлами, разбившими грудь,
Здесь, правда, слезы ни к чему, ибо Гордые птицы не знают преград,
Она гордо и сильно говорит в путь ушедшим: Смело ж, родные, идите вперед -
* * * Я отметил только те стихотворения, которые ясно определили отношения к войне тех и других поэтесс. Я разделил их на два лагеря. В каждом лагере свои законченные взгляды на ушедших. Говорить о высоком достоинстве преимущества тех или иных не приходится. Нам одинаково нужны Жанны д'Арк и Ярославны. Как те прекрасны со своим знаменем, так и эти со своими слезами. 1915 Впервые опубликовано: Женская жизнь. М. 1915. 22 февраля. № 4. Есенин Сергей Александрович (1895 — 1925) русский поэт. | ||
|