| ||
|
Во время революции 1905 года, когда против Столешникова переулка, у дома генерал-губернатора, стояла пушка, наведенная на Петровку, в переулке было необыкновенно тихо. Когда утром выпадал снежок, то он целый день лежал, не отражая следа ни одной человеческой ноги ни на мостовой, ни на тротуаре. Подойдешь к окну и, под грохот отдаленных выстрелов, смотришь на девственный снег переулка, и вдруг следы... собачьи. — А, это Цезарь! — обрадуешься. Следы идут поперек улицы в дом Карзинкина, где заперты ворота, и снова возвращаются к нашим воротам. А вот и Цезарь. Он деловито бежит к карзинкинским воротам, нюхает фонарный столб и назад. Он один оживляет мертвую улицу. Эта желтая, крупная, рыжая дворняжка, каких так много на московских улицах, теперь уже старая, пользуется и до сих пор всеобщей любовью, и все ее в округе знают. Цезарь считает долгом службы бросаться на извозчичьих лошадей, громогласно лает и будто бы хватает лошадь за морду, но на самом деле только делает вид. На Большой Дмитровке он обязательно облает вагон трамвая, когда тот начинает двигаться от остановки, и старые кондуктора его приветствуют: — Цезарь! Цезарь! Городовые на углу переулка милостиво и ласково относятся к старой собаке, которая обязательно сначала повиляет хвостом перед грозным начальством, а потом уже, получив санкцию, облает трамвай, а иногда издали и автомобиль, которого боится. Сделает свое дело, обдает, и, кончив, по своему убеждению, службу, возвращается домой. Лет двадцать живет Цезарь в переулке. Последние семь лет поселился у меня. До этого времени он никому не принадлежал, ютился по задним дворам, где дружил с уличными ребятишками и столовался на помойках, всегда счастливо избегая городских сетей, которые раскидывают по утрам ловцы собак. Он боялся даже вида собачьей кареты, где раз ему удалось очутиться и из которой он как-то бежал. Много лет Цезарь служил доходной статьей дворников и мальчишек. Каждое воскресенье рано утром обязательно или какой-нибудь мальчишка, или дворник тащил его на веревке на Трубную площадь и продавал кому-нибудь не дешевле рубля. И каждый понедельник Цезарь возвращался в переулок с перегрызанной веревкой на шее. Много лет продолжалась эта торговля, до тех пор, когда, наконец, Цезарь попал ко мне. А случилось это так. Весной 1907 года, часов в 9 утра, я сидел у себя и работал. Докладывают, что пришел местный околоточный. Принимаю. — Извините, я к вам с просьбой... Уж извините... Больше не к кому обратиться... Только... Думая, что у околоточного, славного, добродушного солдата, какая-нибудь нехватка или неприятность, требующая моего заступничества, я предложил ему не стесняться и говорить. — Вы изволите знать, тут в вашем переулке есть собачка... добрая такая... Цезарем звать... Так что она сама по себе, бесхозяйская, а проживает на дворах... Так вот извольте прочитать, бумага от градоначальства... — Цезарь? Бумага? Ничего не понимаю! — Так что он портного немного укусил... Опять пальто изорвал... Тот пожаловался, и вот бумага. Читаю. Оказывается, предписание пристава: "оную бродячую собаку, именуемую Цезарем, уничтожить". — Так вот пристав мне и приказал ее уничтожить... Что же, вешать, что ли, я ее буду? Нешто это возможно... Собачка ласковая... А ежели с портным у них... так это промеж себя вышло. Наверное, дразнил собаку, и притом он всегда пьяный... — Ну, что же я могу сделать? — Да уж пустяки... Ежели портному, коли к мировому заявит, не больше... трешницы... А может, и так обойдется. — Ну, что же, вот три рубля! — Не надо-с, помилуйте! Я и сам бы трешницу-то ему отдал, свою... А ведь собачка-то ласковая... Я не о том... Видите... Нельзя ли на этой бумаге написать, что собака ваша... Тогда, значит, и делу конец... А собачка-то хорошая. Околоточный быстро повернулся, пошел к двери, отворил и позвал: — Цезарь! Цезарь! Никогда не бывавший у меня, Цезарь, боязливо виляя хвостом, подошел и, вытянув лапы, сделал мне, ласково улыбаясь, собачий книксен. — Вот видите, я его захватил с собой, а он и пришел... Стало быть, судьба! Я взял бумагу и написал в ответ на предписание об уничтожении собаки следующее: "Сим удостоверяю, что оная собака, именуемая Цезарь, принадлежит мне и ответственность за нее принимаю на себя, а завтра в городской управе выправлю на имя Цезаря законный вид на проживание в столице и собачий знак отличия для ношения на ошейнике". Радостный и благодарный околоточный погладил Цезаря, сказал ему "живи, слушайся хозяина", и ушел. Вот и живет у меня седьмой год Цезарь, несмотря на свой преклонный возраст продолжая лаять на извозчичьих лошадей и на трамвай, но уже не бросаясь на подножки, а только издали, так как раз был сшиблен вагоном и получил перелом ноги. * * * В конце сентября, в одно из воскресений, сижу один и читаю газеты. Цезарь расположился рядом, на полу, и умильно смотрит на меня. Попадается объявление: "Невеста с приданым от 3,000 р. до 300,000 р. адрес: Германия, Берлин, 112. Брачное бюро Александра Блюгера. Желающие сообщают свой адрес и 10 коп. марками на ответ". — Цезарь! Хочешь получить три тысячи рублей? Цезарь мило улыбнулся и молча утвердительно шевельнул хвостом. Я вложил в конверт 10-копеечную марку, сделал запрос Александру Блюгеру, прося прислать подробности. — Цезарь, позволишь за тебя расписаться? Не привлечешь меня к ответственности за подлог? Цезарь молчаливо согласился. И я, подписавшись К. Цезарь, написал адрес, опустил письмо и, конечно, забыл этот случай. Через неделю получаю письмо из Берлина: "Москва, Столешников, 5, кв. 10. Господину К. Цезарю". Читаю письмо на бланке "Международное брачное бюро Александра Блюгера. Текущий счет в дрезденском банке". Подзываю Цезаря и читаю ему следующее. (Тут же приложена брошюра, в которой бюро Александра Блюгера просит не смешивать его с другими фирмами и сулит золотые горы своим клиентам.) Читаю: "Вы имеете возможность избирать из наших списков одновременно нескольких дам и со всеми избранными вступать в непосредственные сношения и с полной уверенностью можете рассчитывать на достижение счастливого результата"... "Мы откровенно знакомим вас с личными, семейными и материальными обстоятельствами избранной дамы". — Цезарь, слышишь? Цезарь молчал и никакого внимания. "Мы имеем огромные связи в России и за границей во всех слоях общества"... "Списки дам мы высылаем вам на русском языке"... "Чтобы предоставить мужчинам большой выбор, мы работаем для дам не только совершенно безвозмездно, но вообще, в интересах мужчин, не жалеем трудов и расходов, чтобы привлечь в число клиенток как можно больше богатых дам. (У нас агенты повсюду.) Для этого нам приходится часто совершать деловые поездки, поддерживать и расширять сношения во всех слоях общества, вознаграждать наших представителей, и сотрудников, и агентов, платить информационным бюро за наведение справок о наших клиентках и т.д., не говоря уже о весьма значительных расходах на объявления, фотографии и т.п.". Далее следует требование 10 рублей вперед и прилагается вопросный бланк, на который нужно ответить. Пока я читал, Цезарь уснул, и я уже ответил на бланке по своему усмотрению. 1) Имя, отчество и фамилия? Отв. К. Цезарь. 2) Место жительства? О. Столешников, 5. Москва. 3) Сколько лет? О. Двадцать два. 4) Национальность? О. Русский. 5) Холост или вдов? О. Холост. 6) Имеете ли детей и сколько? О. — 7) Сословие, звание, занятие? О. Числюсь в списках московской городской управы и состою при конторе. 8) Годовой доход и материальное положение? О. Обеспечен. Ответив на эти вопросы, я разбудил Цезаря и спрашиваю: — Пошлем десять рубликов? Цезарь сердито заворчал и уткнулся носом в пол. Тем не менее, я в тот же день почтой ценным письмом отправил 10 рублей по адресу бюро Александра Блюгера, в Берлин. Прошло две недели — ответа никакого. Так и пропали 10 рублей. Цезарь сердится, когда его спрашиваю: — Цезарь, жениться хочешь? Ворчит старик и уходит в кухню! А публикации Александра Блюгера продолжают появляться в газетах; должно быть, "красненькие" так и летят в Берлин, если нет еще каких-нибудь расчетов и доходов у этого Брачного бюро Александра Блюгера в Берлине! Впрочем, что же? Получишь ни за что, ни про что десять рублей — выгодно и более безопасно, чем, например, — Торговать живым товаром и поставлять женщин в дома разврата. Риску никакого. Расходы только по публикации, которые окупаются и, по всей вероятности, дают доход, так как простаков в России немало, а обманутый жаловаться постыдится. Собака — другое дело. Ей нечего стыдиться; пропали 10 рублей, на которые я хотел Цезарю купить новый коврик. Зато в числе женихов брачного бюро Александра Блюгера в Берлине числится для его невест интересный жених: — Рыжая собака Цезарь! Опубликовано: Гиляровский В.А. Сочинения в 4-х тт. Т. 2. М. Изд-во Правда. 1968.
Гиляровский Владимир Алексеевич (1855-1935) — писатель, журналист, бытописатель Москвы. | ||
|