| ||
|
Я беседовал с известным Клофачем, моим старым добрым знакомым по Балканскому полуострову. Он только что вернулся с войны и зашел ко мне поделиться впечатлениями. Много интересного порассказал мне этот талантливый чешский публицист, европейски образованный человек. Более всего его поразило в русском лагере одно слово: "Ничего". — Это — удивительное слово, и в нем непоколебимая сила русская. — После боя под Хайченом я шел пешком среди отступающих солдат, — рассказывает он. — Жара — 53 градуса, воды ни капли целый день. Солдаты едва передвигают ноги, томясь от жажды под жгучими лучами, а шутки между ними не прекращаются. — Устали? — спрашиваю я то там, то тут, желая их ободрить. — Ничего! — отвечают они, ласково улыбаясь, и продолжают идти. Перегоняю раненого. На одной ноге сапог, на другой — окровавленная тряпка. Он опирается на палку и ковыляет. На плече — винтовка. — Что? Ранен? — Пуля скрозь... — Больно, трудно идти?.. Доктора не позвать ли? — Ничего! И тащится, едва передвигаясь. На носилках, под Хайченом, несут раненого. Он — землисто-черный. Глаза затуманены. С ним рядом винтовка, — он ее держит. Надо сказать, что и раненые солдаты, как я наблюдал, никогда не расстаются с ружьем. Носилки остановились. Я подошел к нему, спрашиваю о здоровье и получаю в ответ шепотом одно слово: — Ничего. А у него страшная рана осколком гранаты в ноги и в живот. Мне рассказывали несшие его санитары, что он не хотел выпустить из рук винтовки, а все просил только доставить ему сапоги, которые остались на позиции. И всюду, везде я слышал это удивительное русское слово: — Ничего! — Вот и ваш В.И. Немирович-Данчеяко, в китайском сером шелковом костюме, в белой английской шляпе, всегда везде впереди стоит на вершине сопки, делает заметки в свою книжку, а кругом рвутся гранаты, жужжат пули. Ему кричат снизу: "Василий Иванович, опасно, уходите!", — а он продолжает писать, отмахнется рукой и отвечает: — Ничего!.. Когда японцы наступали к Ляояну, я, в разговоре с одним из крупных генералов, волнуясь, говорил: — Ведь Ляоян, пожалуй, японцы возьмут. Ведь это очень нехорошо для нас. И получил, с милой, спокойной улыбкой, знакомый ответ: — Ничего! И теперь, когда Ляоян взят и это нисколько не повредило плану кампании, я понял смысл ответа генерала, его покойную улыбку и это удивительное: — Ничего! Да, это великое слово, в нем неколебимость России, в нем могучая сила русского народа, испытавшего и вынесшего больше, чем всякий другой народ. Просмотрите историю, начиная с татарского ига, припомните, что вынесла Россия, что вытерпел народ русский, — и чем больше было испытаний, тем более крепла и развивалась страна. Только могучему организму — все нипочем! — Ничего! Вытерпим! — говорят и теперь. Слабый будет плакать, жаловаться и гибнуть там, где сильный покойно скажет: — Ничего! Бисмарка когда-то на охоте в России вывалил в лужу ямщик. Когда Бисмарк на него закричал, извозчик успокоительно ответил ему: — Ничего. Это слово так понравилось "железному канцлеру", что он во многих случаях повторял его и даже носил железный перстень с надписью: — Ничего. — Скажите, Клофач, трудно вам досталась эта поездка? Страшно было под выстрелами? Голодно на позициях? Утомились нервы? — спросил я его. И он мне ответил совершенно искренне, и видно было, что другого слова не мог даже подыскать: — Ничего! Впервые опубликовано: Русское слово. 1904. № 258.
Гиляровский Владимир Алексеевич (1855-1935) — писатель, журналист, бытописатель Москвы. | ||
|