| ||
|
Жил-был на свете
Неоглядна степь. Конца-краю нет. И гладка, и ровна, и, как блюдо зеленое, круглая... Только кой-где по ней могилки степные высятся. Да шлях прямой и широкий полосой витиеватой прорезал ее. И около шляха могилка стоит. Как выточенная, ровная да круглая, вся в зелени яркой. И сидит у могилки старичок слепенький и поет заунывно тихим голосом: Жил-был на свете
А сам незрячими глазами в небо смотрит. И такая благодать по лицу его разливается, будто он в небе невидимом светлый рай созерцает... И кто бы ни шел, ни ехал шляхом утоптанным, всяк у старичка остановится, всяк песню его заунывную послушает и с собой ее унесет... Купец ли проезжий, калмык ли широколицый, богомолка ли, что киевским угодникам грех свой с макову росинку несет, утешенья в жизни беспросветной ищет, солдат ли беглый, немец ли колонист, барин ли на четверне — все у могилки остановятся. Кто серебрушку, кто медяшку, кто хлебца кусочек старичку положит... А старичок и сам с бездомовым бродяжкой голодным поделится и ему, на весь мир обозленному, в небо глядючи, свою песенку споет: Жил-был на свете
И пойдет бродяжка, удал добрый молодец придорожный, и старичкову песню мурлыкает... И поднимется в ночь туманную рука его, привычная на дело недоброе, и сверкнет в ней нож, кровью ржавленный, — а в памяти-то шлях широкий, старичок у могилки слепенький... И опустится рука его нещадная, куда нож полетит, кровью ржавленный, из дрожащих губ песня просится: Жил-был на свете
И уйдет он от зла, успокоенный песней старческой заунывною... А в ночь темную лучами ясными от могилки свет разносится... В степи могил — конца-краю нет. И в могилах тех победители. Все вожди лежат знаменитые, все в доспехах златокованых... Шли с Востока орды дикие... Табуны коней несметные... Где пройдут они, — там былинки нет; где раскинут стан, — там гора стоит... Как умрет их вождь, — яму выроют... Дно ее уложат камнями, а на камни те и вождя кладут, с ним оружие и добычу всю — груды золота... И везут-несут землю с камнями, до тех пор несут, пока вырастет над покойником гора круглая... Чтоб потомки знали-видели, сколь велик герой под холмом лежит... А потомки-то — как прошли века — холмы срезали, кости вырыли и оружие вместе с золотом в даль безвестную из могил несут... И пришла пора, степь распахана, на могилах тех скирды выросли... А у шляха могилка все цела стоит... Все поет слепец песню старую: Жил-был на свете
И хранит та песня могилку придорожную. И никто ее не коснется, никто в ее нутро не заглянет. Да и взять-то что с человека доброго! Ни оружия нет старинного, нет ни золота раздобытого. И стоит себе могилка целехонька... Да и кто погребен в ней — неведомо. Да и был ли кто там? Ну, не все ли равно?! Ведь уж где-нибудь да когда-нибудь ведь уж жил такой, про кого поют! А где жил он, где помер, где кости его, — что и спрашивать! А что был он такой — это ведомо. И костей его нет — слава носится... Над могилкой степной зорькой светится... Тихой песенкой заунывною в вышине плывет к небу синему... И поет слепец, в небо глядючи, — значит, видит он, где той песни путь. И звучит она по земле кругом. Все, кто слышал на степи ее, в города несут, в села дальние и поют ее в дни тяжелые, в дни счастливые... А слепец сидит, в небо глядючи, и народ к нему все идет, идет, и для всех слепец все одно поет над могилкою: Жил-был на свете
Впервые опубликовано: Русское слово. 1908. Август, 30.
Гиляровский Владимир Алексеевич (1855-1935) — писатель, журналист, бытописатель Москвы. | ||
|