Н.Г. Гоголь
Женитьба

(писано в 1833 году)

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а, купеческая дочь, невеста.

А р и н а   П а н т е л е й м о н о в н а, тетка.

Ф е к л а   И в а н о в н а, сваха.

П о д к о л е с и н, служащий, надворный советник.

К о ч к а р е в, друг его.

Я и ч н и ц а, экзекутор.

А н у ч к и н, отставной пехотный офицер.

Ж е в а к и н, моряк.

Д у н я ш к а, девочка в доме.

С т а р и к о в, гостинодворец.

С т е п а н, слуга Подколесина.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

ЯВЛЕНИЕ I

Комната холостяка. Подколесин один, лежит на диване е трубкой.

Вот как начнешь эдак один на досуге подумывать, так видишь, что наконец точно нужно жениться. Что, в самом деле? Живешь, живешь, да такая наконец скверность становится. Вот опять пропустил мясоед. А ведь, кажется, все готово, и сваха вот уж три месяца ходит. Право, самому как-то становится совестно. Эй, Степан!

ЯВЛЕНИЕ II

Подколесин, Степан.

П о д к о л е с и н. Не приходила сваха?

С т е п а н. Никак нет.

П о д к о л е с и н. А у портного был?

С т е п а н. Был.

П о д к о л е с и н. Что ж он, шьет фрак?

С т е п а н. Шьет.

П о д к о л е с и н. И много уже нашил?

С т е п а н. Да, уж довольно. Начал уж петли метать.

П о д к о л е с и н. Что ты говоришь?

С т е п а н. Говорю: начал уж петли метать.

П о д к о л е с и н. А не спрашивал он, на что, мол, нужен барину фрак?

С т е п а н. Нет, не спрашивал.

П о д к о л е с и н. Может быть, он говорил, не хочет ли барин жениться?

С т е п а н. Нет, ничего не говорил.

П о д к о л е с и н. Ты видел, однако ж, у него и другие фраки? Ведь он и для других тоже шьет?

С т е п а н. Да, фраков у него много висит.

П о д к о л е с и н. Однако ж ведь сукно-то на них будет, чай, похуже, чем на моем?

С т е п а н. Да, это будет поприглядистее, что на вашем.

П о д к о л е с и н. Что ты говоришь?

С т е п а н. Говорю: это поприглядистее, что на вашем.

П о д к о л е с и н. Хорошо. Ну, а не спрашивал: для чего, мол, барин из такого тонкого сукна шьет себе фрак?

С т е п а н. Нет.

П о д к о л е с и н. Не говорил ничего о том, что не хочет ли, дискать, жениться?

С т е п а н. Нет, об этом не заговаривал.

П о д к о л е с и н. Ты, однако же, сказал, какой на мне чин и где служу?

С т е п а н. Сказывал.

П о д к о л е с и н. Что ж он на это?

С т е п а н. Говорит: буду стараться.

П о д к о л е с и н. Хорошо. Теперь ступай.

Степан уходит.

ЯВЛЕНИЕ III

Подколесин один.

Я того мнения, что черный фрак как-то солиднее. Цветные больше идут секретарям, титулярным и прочей мелюзге, молокососно что-то. Те, которые чином повыше, должны больше наблюдать, как говорится, этого... вот позабыл слово! и хорошее слово, да позабыл. Да, батюшка, уж как ты там себе ни переворачивай, а надворный советник тот же полковник, только разве что мундир без эполет. Эй, Степан!

ЯВЛЕНИЕ IV

Подколесин, Степан.

П о д к о л е с и н. А ваксу купил?

С т е п а н. Купил.

П о д к о л е с и н. Где купил? В той лавочке, про которую я тебе говорил, что на Вознесенском проспекте?

С т е п а н. Да-с, в той самой.

П о д к о л е с и н. Что ж, хороша вакса?

С т е п а нн. Хороша.

П о д к о л е с и н. Ты пробовал чистить ею сапоги?

С т е п а н. Пробовал.

П о д к о л е с и н. Что ж, блестит?

С т е п а н. Блестеть-то она блестит хорошо.

П о д к о л е с и н. А когда он отпускал тебе ваксу, не спрашивал, для чего, мол, барину нужна такая вакса?

С т е п а н. Нет.

П о д к о л е с и н. Может быть, не говорил ли: не затевает ли, дискать, барин жениться?

С т е п а н. Нет, ничего не говорил.

П о д к о л е с и н. Ну, хорошо, ступай себе.

ЯВЛЕНИЕ V

Подколесин один.

Кажется, пустая вещь сапоги, а ведь, однако же, если дурно сшиты да рыжая вакса, уж в хорошем обществе и не будет такого уважения. Всё как-то не того... Вот еще гадко, если мозоли. Готов вытерпеть Бог знает что, только бы не мозоли. Эй, Степан!

ЯВЛЕНИЕ VI

Подколесин, Степан.

С т е п а н. Чего изволите?

П о д к о л е с и н. Ты говорил сапожнику, чтоб не было мозолей?

С т е п а н. Говорил.

П о д к о л е с и н. Что ж он говорит?

С т е п а н. Говорит, хорошо.

Степан уходит.

ЯВЛЕНИЕ VII

Подколесин, потом Степан.

П о д к о л е с и н. А ведь хлопотливая, черт возьми, вещь женитьба! То, да се, да это. Чтобы то да это было исправно, — нет, черт побери, это не так легко, как говорят. Эй, Степан!

Степан входит.

Я хотел тебе еще сказать...

С т е п а н. Старуха пришла.

П о д к о л е с и н. А, пришла; зови ее сюда.

Степан уходит.

Да, это вещь... вещь не того... трудная вещь.

ЯВЛЕНИЕ VIII

Подколесин и Фекла.

П о д к о л е с и н. А, здравствуй, здравствуй, Фекла Ивановна. Ну что? как? Возьми стул, садись, да и рассказывай. Ну, так как же, как? Как бишь ее: Меланья?..

Ф е к л а. Агафья Тихоновна.

П о д к о л е с и н. Да, да, Агафья Тихоновна. И верно, какая-нибудь сорокалетняя дева?

Ф е к л а. Уж вот нет так нет. То есть как женитесь, так каждый день станете похваливать да благодарить.

П о д к о л е с и н. Да ты врешь, Фекла Ивановна.

Ф е к л а. Устарела я, отец мой, чтобы врать; пес врет.

П о д к о л е с и н. А приданое-то, приданое? Расскажи-ка вновь.

Ф е к л а. А приданое: каменный дом в Московской части, о двух елтажах, уж такой прибыточный, что истинно удовольствие. Один лабазник платит семьсот за лавочку. Пивной погреб тоже большое общество привлекает. Два деревянных хлигеря: один хлигерь совсем деревянный, другой на каменном фундаменте; каждый рублев по четыреста приносит доходу. Огород есть еще на Выборгской стороне: третьего года купец нанимал под капусту; и такой купец трезвый, совсем не берет хмельного в рот, и трех сыновей имеет: двух уж поженил, "а третий, говорит, еще молодой, пусть посидит в лавке, чтобы торговлю было полегче отправлять. Я уж, говорит, стар, так пусть сын посидит в лавке, чтобы торговля шла полегче".

П о д к о л е с и н. Да собой-то, какова собой?

Ф е к л а. Как рефинат! Белая, румяная, как кровь с молоком, сладость такая, что и рассказать нельзя. Уж будете вот по этих пор довольны (показывает на горло); то есть и приятелю и неприятелю скажете: "Ай да Фекла Ивановна, спасибо!"

П о д к о л е с и н. Да ведь она, однако ж, не штаб-офицерка?

Ф е к л а. Купца третьей гильдии дочь. Да уж такая, что и генералу обиды не нанесет. О купце и слышать не хочет. "Мне, говорит, какой бы ни был муж, хоть и собой-то невзрачен, да был бы дворянин". Да, такой великатес! А к воскресному-то как наденет шелковое платье — так вот те Христос, так и шумит. Княгиня просто!

П о д к о л е с и н. Да ведь я-то потому тебя спрашивал, что я надворный советник, так мне, понимаешь...

Ф е к л а. Да уж обыкновенно, как не понимать. Был у нас и надворный советник, да отказали: не пондравился. Такой уж у него нрав-то странный был: что ни скажет слово, то и соврет, а такой на взгляд видный. Что ж делать, так уж ему Бог дал. Он-то и сам не рад, да уж не может, чтобы не прилгнуть. Такая уж на то воля Божия.

П о д к о л е с и н. Ну, а кроме этой, других там нет никаких?

Ф е к л а. Да какой же тебе еще? Уж это что ни есть лучшая.

П о д к о л е с и н. Будто уж самая лучшая?

Ф е к л а. Хоть по всему свету исходи, такой не найдешь.

П о д к о л е с и н. Подумаем, подумаем, матушка. Приходи-ка послезавтра. Мы с тобой, знаешь, опять вот эдак: я полежу, а ты расскажешь...

Ф е к л а. Да помилуй, отец! уж вот третий месяц хожу к тебе, а проку-то ни насколько. Все сидит в халате да трубку знай себе покуривает.

П о д к о л е с и н. А ты думаешь небось, что женитьба все равно что "эй, Степан, подай сапоги!". Натянул на ноги, да и пошел? Нужно порассудить, порассмотреть.

Ф е к л а. Ну, так что ж? Коли смотреть, так и смотри. На то товар, чтобы смотреть. Вот прикажи-тка подать кафтан да теперь же, благо утреннее время, и поезжай.

П о д к о л е с и н. Теперь? А вот видишь, как пасмурно. Выеду, а вдруг хватит дождем.

Ф е к л а. А тебе же худо! Ведь в голове седой волос уж глядит, скоро совсем не будешь годиться для супружеска дела. Невидаль, что он придворный советник! Да мы таких женихов приберем, что и не посмотрим на тебя.

П о д к о л е с и н. Что за чепуху несешь ты? Из чего вдруг угораздило тебя сказать, что у меня седой волос? Где ж седой волос? (Щупает свои волосы.)

Ф е к л а. Как не быть седому волосу, на то живет человек. Смотри ты! Тою ему не угодишь, другой не угодишь. Да у меня есть на примете такой капитан, что ты ему и под плечо не подойдешь, а говорит-то — как труба; в алгалантьерстве служит.

П о д к о л е с и н. Да врешь, я посмотрю в зеркало; где ты выдумала седой волос? Эй, Степан, принеси зеркало! Или нет, постой, я пойду сам. Вот еще Боже сохрани. Это хуже, чем оспа. (Уходит в другую комнату.)

ЯВЛЕНИЕ IX

Фекла и Кочкарев, вбегая.

К о ч к а р е в. Что Подколесин?.. (Увидев Феклу.) Ты как здесь? Ах, ты!.. Ну послушай, на кой черт ты меня женила?

Ф е к л а. А что ж дурного? Закон исполнил.

К о ч к а р е в. Закон исполнил! Эк невидаль, жена! Без нее-то разве я не мог обойтись?

Ф е к л а. Да ведь ты ж сам пристал: жени, бабушка, да и полно.

К о ч к а р е в. Ах ты, крыса старая!.. Ну, а здесь зачем? Неужли Подколесин хочет...

Ф е к л а. А что ж? Бог благодать послал.

К о ч к а р е в. Нет! Эк мерзавец, ведь мне ничего об этом. Каков! Прошу покорно: сподтишка, а?

ЯВЛЕНИЕ Х

Те же и Подколесин с зеркалом в руках, в которое вглядывается очень внимательно.

К о ч к а р е в (подкрадываясь сзади, пугает его). Пуф!

П о д к о л е с и н (вскрикнув и роняя зеркало). Сумасшедший! Ну зачем, зачем... Ну что за глупости! Перепугал, право, так, что душа не на месте.

К о ч к а р е в. Ну, ничего, пошутил.

П о д к о л е с и н. Что за шутки вздумал? До сих пор не могу очнуться от испуга. И зеркало вон разбил. Ведь это вещь не даровая: в английском магазине куплено.

К о ч к а р е в. Ну полно: я сыщу тебе другое зеркало.

П о д к о л е с и н. Да, сыщешь. Знаю я эти другие зеркала. Целым десятком кажет старее, и рожа выходит косяком.

К о ч к а р е в. Послушай, ведь я бы должен больше на тебя сердиться. Ты от меня, твоего друга, все скрываешь. Жениться ведь задумал?

П о д к о л е с и н. Вот вздор: совсем и не думал.

К о ч к а р е в. Да ведь улика налицо. (Указывает на Феклу.) Ведь вот стоит — известно, что за птица. Ну что ж, ничего, ничего. Здесь нет ничего такого. Дело христианское, необходимое даже для отечества. Изволь, изволь: я беру на себя все дела. (К Фекле.) Ну, говори, как, что и прочее? Дворянка, чиновница или в купечестве, что ли, и как зовут?

Ф е к л а. Агафья Тихоновна.

К о ч к а р е в. Агафья Тихоновна Брандахлыстова?

Ф е к л а. Ан нет — Купердягина.

К о ч к а р е в. В Шестилавочной, что ли, живет?

Ф е к л а. Уж вот нет; будет поближе к Пескам, в Мыльном переулке.

К о ч к а р е в. Ну да, в Мыльном переулке, тотчас за лавочкой — деревянный дом?

Ф е к л а. И не за лавочкой, а за пивным погребом.

К о ч к а р е в. Как же за пивным, — вот тут-то я не знаю.

Ф е к л а. А вот как поворотишь в проулок, так будет тебе прямо будка, и как будку минешь, свороти налево, и вот тебе прямо в глаза — то есть, так вот тебе прямо в глаза и будет деревянный дом, где живет швея, что жила прежде с сенатским обер-секлехтарем. Ты к швее-то не заходи, а сейчас за нею будет второй дом, каменный — вот этот дом и есть ее, в котором, то есть, она живет, Агафья Тихоновна-то, невеста.

К о ч к а р е в. Хорошо, хорошо. Теперь я все это обделаю; а ты ступай, — в тебе больше нет нужды.

Ф е к л а. Как так? Неужто ты сам свадьбу хочешь заправить?

К о ч к а р е в. Сам, сам; ты уж не мешайся только.

Ф е к л а. Ах, бесстыдник какой! Да ведь это не мужское дело. Отступись, батюшка, право!

К о ч к а р е в. Пойди, пойди. Не смыслишь ничего, не мешайся! Знай, сверчок, свой шесток, — убирайся!

Ф е к л а. У людей только чтобы хлеб отымать, безбожник такой! В такую дрянь вмешался. Кабы знала, ничего бы не сказывала. (Уходит с досадой.)

ЯВЛЕНИЕ XI

Подколесин и Кочкарев.

К о ч к а р е в. Ну, брат, этого дела нельзя откладывать. Едем.

П о д к о л е с и н. Да ведь я еще ничего. Я так только подумал...

К о ч к а р е в. Пустяки, пустяки! Только не конфузься: я тебя женю так, что и не услышишь. Мы сей же час едем к невесте, и увидишь, как всё вдруг.

П о д к о л е с и н. Вот еще! Сейчас бы и ехать!

К о ч к а р е в. Да за чем же, помилуй, за чем дело?.. Ну, рассмотри сам: ну что из того, что ты неженатый? Посмотри на свою комнату. Ну, что в ней? Вон невычищенный сапог стоит, вон лоханка для умывания, вон целая куча табаку на столе, и ты вот сам лежишь, как байбак, весь день на боку.

П о д к о л е с и н. Это правда. Порядка-то у меня, я знаю сам, что нет.

К о ч к а р е в. Ну, а как будет у тебя жена, так ты просто ни себя, ничего не узнаешь: тут у тебя будет диван, собачонка, чижик какой-нибудь в клетке, рукоделье... И вообрази, ты сидишь на диване, и вдруг к тебе подсядет бабеночка, хорошенькая эдакая, и ручкой тебя...

П о д к о л е с и н. А, черт, как подумаешь, право, какие в самом деле бывают ручки. Ведь просто, брат, как молоко.

К о ч к а р е в. Куды тебе! Будто у них только что ручки!.. У них, брат... Нуда что и говорить! у них, брат, просто черт знает чего нет.

П о д к о л е с и н. А ведь сказать тебе правду, я люблю, если возле меня сядет хорошенькая.

К о ч к а р е в. Ну видишь, сам раскусил. Теперь только нужно распорядиться. Ты уж не заботься ни о чем. Свадебный обед и прочее — это все уж я... Шампанского меньше одной дюжины никак, брат, нельзя, уж как ты себе хочешь. Мадеры тоже полдюжины бутылок непременно. У невесты, верно, есть куча тетушек и кумушек — эти шутить не любят. А рейнвейн — черт с ним, не правда ли? а? А что же касается до обеда — у меня, брат, есть на примете придворный официант: так, собака, накормит, что просто не встанешь.

П о д к о л е с и н. Помилуй, ты так горячо берешься, как будто бы в самом деле уж и свадьба.

К о ч к а р е в. А почему ж нет? Зачем же откладывать? Ведь ты согласен?

П о д к о л е с и н. Я? Ну нет... я еще не совсем согласен.

К о ч к а р е в. Вот тебе на! Да ведь ты сейчас объявил, что хочешь.

П о д к о л е с и н. Я говорил только, что не худо бы.

К о ч к а р е в. Как, помилуй! Да мы уж совсем было все дело... Да что? разве тебе не нравится женатая жизнь, что ли?

П о д к о л е с и н. Нет... нравится.

К о ч к а р е в. Ну, так что ж? За чем дело стало?

П о д к о л е с и н. Да дело ни за чем не стало, а только странно...

К о ч к а р е в. Что ж странно?

П о д к о л е с и н. Как же не странно: все был неженатый, а теперь вдруг — женатый.

К о ч к а р е в. Ну, ну... ну не стыдно ли тебе? Нет, я вижу, с тобой нужно говорить сурьезно: я буду говорить откровенно, как отец с сыном. Ну посмотри, посмотри на себя внимательно, вот, например, так, как смотришь теперь на меня. Ну что ты теперь такое? Ведь просто бревно, никакого значения не имеешь. Ну для чего ты живешь? Ну взгляни в зеркало, что ты там видишь? глупое лицо — больше ничего. А тут, вообрази, около тебя будут ребятишки, ведь не то что двое или трое, а, может быть, целых шестеро, и все на тебя как две капли воды. Ты вот теперь один, надворный советник, экспедитор или там начальник какой, Бог тебя ведает, а тогда, вообрази, около тебя экспедиторчонки, маленькие эдакие каиальчонки, и какой-нибудь постреленок, протянувши ручонки, будет теребить тебя за бакенбарды, а ты только будешь ему по-собачьи: ав, ав, ав! Ну есть ли что-нибудь лучше этого, скажи сам?

П о д к о л е с и н. Да ведь они только шалуны большие: будут всё портить, разбросают бумаги.

К о ч к а р е в. Пусть шалят, да ведь все на тебя похожи — вот штука.

П о д к о л е с и н. А оно, в самом деле, даже смешно, черт побери: этакой какой-нибудь пышка, щенок эдакой, и уж на тебя похож.

К о ч к а р е в. Как не смешно, конечно, смешно. Ну, так поедем.

П о д к о л е с и н. Пожалуй, поедем.

К о ч к а р е в. Эй, Степан! Давай скорее своему барину одеваться.

П о д к о л е с и н (одеваясь перед зеркалом). Я думаю, однако ж, что нужно бы в белом жилете.

К о ч к а р е в. Пустяки, все равно.

П о д к о л е с и н (надевая воротнички). Проклятая прачка, так скверно накрахмалила воротнички — никак не стоят. Ты ей скажи, Степан, что если она, глупая, так будет гладить белье, то я найму другую. Она, верно, с любовниками проводит время, а не гладит.

К о ч к а р е в. Да ну, брат, поскорее! Как ты копаешься!

П о д к о л е с и н. Сейчас, сейчас. (Надевает фрак и садится.) Послушай, Илья Фомич. Знаешь ли что? Поезжай-ка ты сам.

К о ч к а р е в. Ну вот еще; с ума сошел разве? Мне ехать! Да кто из нас женится: ты или я?

П о д к о л е с и н. Право, что-то не хочется; пусть лучше завтра.

К о ч к а р е в. Ну есть ли в тебе капля ума? Ну не олух ли ты? Собрался совершенно, и вдруг: не нужно! Ну скажи, пожалуйста, не свинья ли ты, не подлец ли ты после этого?

П о д к о л е с и н. Ну что ж ты бранишься? с какой стати? что я тебе сделал?

К о ч к а р е в. Дурак, дурак набитый, это тебе всякий скажет. Глуп, вот просто глуп, хоть и экспедитор. Ведь о чем стараюсь? О твоей пользе; ведь изо рта выманят кус. Лежит, проклятый холостяк! Ну скажи, пожалуйста, ну на что ты похож? Ну, ну, дрянь, колпак, сказал бы такое слово... да неприлично только. Баба! хуже бабы!

П о д к о л е с и н. И ты хорош в самом деле! (Вполголоса.) В своем ли ты уме? Тут стоит крепостной человек, а он при нем бранится, да еще эдакими словами; не нашел другого места.

К о ч к а р е в. Да как же тебя не бранить, скажи, пожалуйста? Кто может тебя не бранить? У кого достанет духу тебя не бранить? Как порядочный человек, решился жениться, последовал благоразумию и вдруг — просто сдуру, белены объелся, деревянный чурбан...

П о д к о л е с и н. Ну, полно, я еду — чего ж ты раскричался?

К о ч к а р е в. Еду! Конечно, что ж другое делать, как не ехать! (Степану.) Давай ему шляпу и шинель.

П о д к о л е с и н (в дверях). Такой, право, странный человек! С ним никак нельзя водиться: выбранит вдруг ни за что ни про что. Не понимает никакого обращения.

К о ч к а р е в. Да уж кончено, теперь не брашо.

Оба уходят.

ЯВЛЕНИЕ XII

Комната в доме Агафьи Тихоновны,
Агафья Тихоновна раскладывает на картах, из-за руки глядит тетка Арина Пантелеймоновна.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Опять, тетушка, дорога! Интересуется какой-то бубновый король, слезы, любовное письмо; с левой стороны трефовый изъявляет большое участье, но какая-то злодейка мешает.

А р и н а   П а н т е л е й м о н о в н а. А кто бы, ты думала, был трефовый король?

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Не знаю.

А р и н а   П а н т е л е й м о н о в н а. А я знаю кто.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. А кто?

А р и н а   П а н т е л е й м о н о в н а. А хороший торговец, что по суконной линии, Алексей Дмитриевич Стариков.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Вот уж верно не он! я хоть что ставлю, не он.

А р и н а   П а н т е л е й м о н о в н а. Не спорь, Агафья Тихоновна, волос уж такой русый. Нет другого трефового короля.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. А вот же нет: трефовый король значит здесь дворянин. Купцу далеко до трефового короля.

А р и н а   П а н т е л е й м о н о в н а. Эх, Агафья Тихоновна, ведь не то бы ты сказала, как бы покойник-то Тихон, твой батюшка, Пантелеймонович был жив. Бывало, как ударит всей пятерней по столу да вскрикнет: "Плевать я, говорит, на того, который стыдится быть купцом; да не выдам же, говорит, дочь за полковника. Пусть их делают другие! А и сына, говорит, не отдам на службу. Что, говорит, разве купец не служит государю так же, как и всякий другой?" Да всей пятерней-то так по столу и хватит. А рука-то в ведро величиною — такие страсти! Ведь если сказать правду, он и усахарил твою матушку, а покойница прожила бы подолее.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Ну вот, чтобы и у меня еще был такой злой муж! Да ни за что не выйду за купца!

А р и н а   П а н т е л е й м о н о в н а. Да ведь Алексей-то Дмитриевич не такой.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Не хочу, не хочу! У него борода: станет есть, все потечет по бороде. Нет, нет, не хочу!

А р и н а   П а н т е л е й м о н о в н а. Да ведь где же достать хорошего дворянина? Ведь его на улице не сыщешь.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Фекла Ивановна сыщет. Она обещалась сыскать самого лучшего.

А р и н а   П а н т е л е й м о н о в н а. Да ведь она лгунья, мой свет.

ЯВЛЕНИЕ XIII

Те же и Фекла.

Ф е к л а. Ан нет, Арина Пантелеймоновна, грех вам понапрасну поклеп взводить.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Ах, это Фекла Ивановна! Ну что, говори, рассказывай! Есть?

Ф е к л а. Есть, есть, дай только прежде с духом собраться — так ухлопоталась! По твоей комиссии все дома исходила, по канцеляриям, по министериям истаскалась, в караульни наслонялась... Знаешь ли ты, мать моя, ведь меня чуть было не прибили, ей-Богу! Старуха-то, что женила Аферовых, так было приступила ко мне: "Ты такая и этакая, только хлеб перебиваешь, знай свой квартал", — говорит. "Да что ж, — сказала я напрямик, — я для своей барышни, не прогневайся, все готова удовлетворить". Зато уж каких женихов тебе, припасла! То есть и стоял свет и будет стоять, а таких еще не было! Сегодня же иные и прибудут. Я забежала нарочно тебя предварить.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Как же сегодня? Душа моя Фекла Ивановна, я боюсь.

Ф е к л а. И, не пугайся, мать моя! дело житейское. Приедут, посмотрят, больше ничего. И ты посмотришь их: не пондравятся — ну и уедут.

А р и н а   П а н т е л е й м о н о в н а. Ну уж, чай, хороших приманила!

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. А сколько их? много?

Ф е к л а. Да человек шесть есть.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а (вскрикивает). Ух!

Ф е к л а. Ну что ж ты, мать моя, так вснорхнулась? Лучше выбирать: один не придется, другой придется.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Что ж они: дворяне?

Ф е к л а. Все как на подбор. Уж такие дворяне, что еще и не было таких.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Ну, какие же, какие?

Ф е к л а. А славные все такие, хорошие, аккуратные. Первый Балтазар Балтазарович Жевакин, такой славный, во флоте служил, — как раз по тебе придется. Говорит, что ему нужно, чтобы невеста была в теле, а поджаристых совсем не любит. А Иван-то Павлович, что служит езекухтором, такой важный, что и приступу нет. Такой видный из себя, толстый; как закричит на меня: "Ты мне не толкуй пустяков, что невеста такая и эдакая! ты скажи напрямик, сколько за ней движимого и недвижимого?" — "Столько-то и столько-то, отец мой!" — "Ты врешь, собачья дочь!" Да еще, мать моя, вклеил такое словцо, что и неприлично тебе сказать. Я так вмиг и спознала: э, да это должен быть важный господин.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Ну, а еще кто?

Ф е к л а. А еще Никанор Иванович Анучкин. Это уж такой великатный! а губы, мать моя, — малина, совсем малина! такой славный. "Мне, говорит, нужно, чтобы невеста была хороша собой, воспитанная, чтобы и по французскому умела говорить". Да, тонкого новеденья человек, немецкая штука! А сам-то такой субтильный, и ножки узенькие, тоненькие.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Нет, мне эти субтильные как-то не того... не знаю... Я ничего не вижу в них...

Ф е к л а. А коли хочешь поплотнее, так возьми Ивана Павловича. Уж лучше нельзя выбрать никого. Уж тот, неча сказать, барин так барин: мало в эти двери не войдет, — такой славный.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. А сколько лет ему?

Ф е к л а. А человек еще молодой: лет пятьдесят, да и пятидесяти еще нет.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. А фамилия как?

Ф е к л а. А фамилия Иван Павлович Яичница.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Это такая фамилия?

Ф е к л а. Фамилия.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Ах Боже мой, какая фамилия! Послушай, Феклуша, как же это, если я выйду за него замуж и вдруг буду называться Агафья Тихоновна Яичница? Бог знает что такое!

Ф е к л а. И, мать моя, да на Руси есть такие прозвища, что только плюнешь да перекрестишься, коли услышишь. А пожалуй, коли не нравится прозвище, то возьми Балтазара Балтазаровича Жевакина — славный жених.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. А какие у него волосы?

Ф е к л а. Хорошие волосы.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. А нос?

Ф е к л а. Э... и нос хороший. Всё на своем месте. И сам такой славный. Только не погневайся: уж на квартире одна только трубка и стоит, больше ничего нет — никакой мебели.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. А еще кто?

Ф е к л а. Акинф Степанович Пантелеев, чиновник, титулярный советник, немножко заикается только, зато уж такой скромный.

А р и н а   П а н т е л е й м о н о в н а. Ну что ты все: чиновник, чиновник! А не любит ли он выпить, вот, мол, что скажи.

Ф е к л а. А пьет, не прекословлю, пьет. Что ж делать, уж он титулярный советник; зато такой тихий, как шелк.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Ну нет, я не хочу, чтобы муж у меня был пьяница.

Ф е к л а. Твоя воля, мать моя! Не хочешь одного, возьми другого. Впрочем, что ж такого, что иной раз выпьет лишнее, — ведь не всю же неделю бывает пьян: иной день выберется и трезвый.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Ну, а еще кто?

Ф е к л а. Да есть еще один, да тот только такой... Бог с ним! Эти будут почище.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Ну, да кто же он?

Ф е к л а. А не хотелось бы и говорить про него. Он-то, пожалуй, андворный советник и петлицу носит, да уж на подъем куды тяжел, не выманишь из дому.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Ну, а еще кто? Ведь тут только всего пять, а ты говорила шесть.

Ф е к л а. Да неужто тебе еще мало? Смотри ты, как тебя вдруг поразобрало, а ведь давича было испугалась.

А р и н а   П а н т е л е й м о н о в н а. Да что с них, с дворян-то твоих? Хоть их у тебя и шестеро, а, право, купец один станет за всех.

Ф е к л а. А нет, Арина Пантелеймоновна. Дворянин будет почтенней.

А р и н а   П а н т е л е й м о н о в н а. Да что в почтенье-та? А вот Алексей Дмитриевич да в собольей шапке, в санках-то как прокатится...

Ф е к л а. А дворянин-то с эполетой пройдет навстречу, скажет: "Что ты, купчишка? свороти с дороги!" Или: "Покажи, купчишка, бархату самого лучшего!" А купец: "Извольте, батюшка!" — "А сними-ка, невежа, шляпу!" — вот что скажет дворянин.

А р и н а   П а н т е л е й м о н о в н а. А купец, если захочет, не даст сукна; а вот дворянин-то и голенькой, и не в чем ходить дворянину!

Ф е к л а. А дворянин зарубит купца.

А р и н а   П а н т е л е й м о н о в н а. А купец пойдет жаловаться в полицию.

Ф е к л а. А дворянин пойдет на купца к сенахтору.

А р и н а   П а н т е л е й м о н о в н а. А купец к губернахтору.

Ф е к л а. А дворянин...

А р и н а   П а н т е л е й м о н о в н а. Врешь, врешь: дворянин... Губернахтор больше сенахтора! Разносилась с дворянином! а дворянин при случае так же гнет шапку...

В дверях слышен звонок.

Никак, звонит кто-то.

Ф е к л а. Ахти, это они!

А р и н а   П а н т е л е й м о н о в н а. Кто они?

Ф е к л а. Они... кто-нибудь из женихов.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а (вскрикивает). Ух!

А р и н а   П а н т е л е й м о н о в н а. Святые, помилуйте нас, грешных! В комнате совсем не прибрано. (Схватывает все, что ни есть на столе, и бегает по комнате.) Да салфетка-то, салфетка на столе совсем черная. Дуняшка, Дуняшка!

Дуняшка является.

Скорее чистую салфетку! (Стаскивает салфетку и мечется по комнате.)

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Ах, тетушка, как мне быть? Я чуть не в рубашке!

А р и н а   П а н т е л е й м о н о в н а. Ах, мать моя, беги скорей одеваться! (Мечется по комнате.)

Дуняшка приносит салфетку; в дверях звонят.

Беги скажи: "сейчас!"

Дуняшка кричит издалека: "Сейчас!"

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Тетушка, да ведь платье не выглажено.

А р и н а   П а н т е л е й м о н о в н а. Ах, Господи милосердный, не погуби! Надень другое.

Ф е к л а (вбегая). Что ж вы нейдете? Агафья Тихоновна, поскорей, мать моя!

Слышен звонок.

Ахти, а ведь он все дожидается!

А р и н а   П а н т е л е й м о н о в н а. Дуняшка, введи его и проси обождать.

Дуняшка бежит в сени и отворяет дверь. Слышны голоса: "Дома?" — "Дома, пожалуйте в комнату". Все с любопытством стараются рассмотреть в замочную скважину.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а (вскрикивает). Ах, какой толстый!

Ф е к л а. Идет, идет!

Все бегут опрометью.

ЯВЛЕНИЕ XIV

Иван Павлович Яичница и девчонка.

Д е в ч о н к а. Погодите здесь. (Уходит.)

Я и ч н и ц а. Пожалуй, пождать — пождем, как бы только не замешкаться. Отлучился ведь только на минутку из департамента. Вдруг вздумает генерал: "А где экзекутор?" — "Невесту пошел выглядывать". Чтоб не задал он такой невесты... А однако ж, рассмотреть еще раз роспись. (Читает.) "Каменный двухэтажный дом..." (Подымает глаза вверх и обсматривает комнату.) Есть! (Продолжает читать.) "Флигеля два: флигель на каменном фундаменте, флигель деревянный..." Ну, деревянный плоховат. "Дрожки, сани парные с резьбой, под большой ковер и под малый..." Может быть, такие, что в лом годятся? Старуха, однако ж, уверяет, что первый сорт; хорошо, пусть первый сорт. "Две дюжины серебряных ложек..." Конечно, для дома нужны серебряные ложки. "Две лисьих шубы..." Гм... "Четыре больших пуховика и два малых. (Значительно сжимает губы.) Шесть пар шелковых и шесть пар ситцевых платьев, два ночных капота, два..." Ну, это статья пустая! "Белье, салфетки..." Это пусть будет, как ей хочется. Впрочем, нужно все это поверить на деле. Теперь, пожалуй, обещают и домы, и экипажи, а как женишься — только и найдешь, что пуховики да перины.

Слышен звонок. Дуняшка бежит впопыхах через комнату отворять дверь. Слышны голоса: "Дома?" — "Дома".

ЯВЛЕНИЕ XV

Иван Павлович и Анучкин.

Д у н я ш к а. Погодите тут. Они выдут. (Уходит.)

Анучкин раскланивается с Яичницей.

Я и ч н и ц а. Мое почтение!

А н у ч к и н. Не с папенькой ли прелестной хозяйки дома имею честь говорить?

Я и ч н и ц а. Никак нет, вовсе не с папенькой. Я даже еще не имею детей.

А н у ч к и н. Ах, извините! извините!

Я и ч н и ц а (в сторону). Физиогномия этого человека мне что-то подозрительна: чуть ли он не за тем же сюда пришел, за чем и я. (Вслух.) Вы, верно, имеете какую-нибудь надобность к хозяйке дома?

А н у ч к и н. Нет, что ж... надобности никакой нет, а так, зашел с прогулки.

Я и ч н и ц а (в сторону). Врет, врет, с прогулки! Жениться, подлец, хочет!

Слышев звонок. Дуняшка бежит через комнату отворять дверь, В сенях голоса: "Дома?" — "Дома".

ЯВЛЕНИЕ XVI

Те же и Жевакин, в сопровождении девчонки.

Ж е в а к и н (девчонке). Пожалуйста, душенька, почисть меня... Пыли-то, знаешь, на улице попристало немало. Вон там, пожалуйста, сними пушинку. (Поворачивается.) Так! спасибо, душенька. Вот еще, посмотри, там как будто паучок лазит! а на подборах-то сзади ничего нет? Спасибо, родимая! Вон тут еще, кажется. (Гладит рукою рукав фрака и поглядывает на Анучкина и Ивана Павловича.) Суконце-то ведь аглицкое! Ведь каково носится! В девяносто пятом году, когда была эскадра наша в Сицилии, купил я его еще мичманом и сшил с него мундир; в восемьсот первом, при Павле Петровиче, я был сделан лейтенантом, — сукно было совсем новешенькое; в восемьсот четырнадцатом сделал экспедицию вокруг света, и вот только по швам немного поистерлось; в восемьсот пятнадцатом вышел в отставку, только перелицевал: уж десять лет ношу — до сих пор почти что новый. Благодарю, душенька, м... раскрасоточка! (Делает ей ручку и, подходя к зеркалу, слегка взъерошивает волосы.)

А н у ч к и н. А как, позвольте узнать, Сицилия... вот вы изволили сказать: Сицилия, — хорошая это земля Сицилия?

Ж е в а к и н. А, прекрасная! Мы тридцать четыре дня там пробыли; вид, я вам доложу, восхитительный! эдакие горы, эдак деревцо какое-нибудь гранатное, и везде италианочки, такие розанчики, так вот и хочется поцеловать.

А н у ч к и н. И хорошо образованны?

Ж е в а к и н. Превосходным образом! Так образованные, как вот у нас только графини разве. Бывало, пойдешь по улице — ну, русский лейтенант... Натурально, здесь эполеты (показывает на плеча), золотое шитье... и эдак красоточки черномазенькие, — у них ведь возле каждого дома балкончики, и крыши, вот как этот пол, совершенно плоски. Бывало, эдак смотришь, и сидит эдакой розанчик... Ну, натурально, чтобы не ударить лицом в грязь... (Кланяется и размахивает рукою.) И она эдак только. (Делает рукою движение.) Натурально, одета: здесь у ней какая-нибудь тафтица, шнуровочка, дамские разные сережки... ну, словом, такой лакомый кусочек...

А н у ч к и н. А как, позвольте еще вам сделать вопрос — на каком языке изъясняются в Сицилии?

Ж е в а к и н. А натурально, все на французском.

А н у ч к и н. И все барышни решительно говорят по-французски?

Ж е в а к и н. Все-с решительно. Вы даже, может быть, не поверите тому, что я вам доложу: мы жили тридцать четыре дня, и во все это время ни одного слова я не слыхал от них по-русски.

А н у ч к и н. Ни одного слова?

Ж е в а к и н. Ни одного слова. Я не говорю уже о дворянах и прочих синьорах, то есть разных ихних офицерах; но возьмите нарочно простого тамошнего мужика, который перетаскивает на шее всякую дрянь, попробуйте скажите ему: "Дай, братец, хлеба", — не поймет, ей-Богу не поймет; а скажи по-французски: "Dateci del pane" или "portate vino!" [Дайте хлеба... принесите вина! (ит.)] — поймет, и побежит, и точно принесет.

И в а н   П а в л о в и ч. А любопытная, однако ж, как я вижу, должна быть земля эта Сицилия. Вот вы сказали — мужик: что мужик, как он? так ли совершенно, как и русский мужик, широк в плечах и землю пашет, или нет?

Ж е в а к и н. Не могу вам сказать: не заметил, пашут или нет, а вот насчет нюханья табаку, так я вам доложу, что все не только нюхают, а даже за губу-с кладут. Перевозка тоже очень дешева; там все почти вода и везде гондолы... Натурально, сидит эдакая италианочка, такой розанчик, одета: манишечка, платочек... С нами были и аглицкие офицеры; ну, народ, так же как и наши, — моряки; и сначала, точно, было очень странно: не понимаешь друг друга, — но потом, как хорошо обознакомились, начали свободно понимать: покажешь, бывало, эдак на бутылку или стакан — ну, тотчас и знает, что это значит выпить; приставишь эдак кулак ко рту и скажешь только губами: паф-паф — знает: трубку выкурить. Вообще, я вам доложу, язык довольно легкий, наши матросы в три дни каких-нибудь стали совершенно понимать друг друга.

И в а н   П а в л о в и ч. А преинтересная, как вижу, жизнь в чужих краях. Мне очень приятно сойтись с человеком бывалым. Позвольте узнать: с кем имею честь говорить?

Ж е в а к и н. Жевакин-с, лейтенант в отставке. Позвольте с своей стороны тоже спросить: с кем-с имею счастье изъясняться?

И в а н   П а в л о в и ч. В должности экзекутора, Иван Павлович Яичница.

Ж е в а к и н (недослышав). Да, я тоже перекусил. Дороги-то, знаю, впереди будет довольно, а время холодновато: селедочку съел с хлебцем.

И в а н   П а в л о в и ч. Нет, кажется, вы не так поняли: это фамилия моя — Яичница.

Ж е в а к и н (кланяясь). Ах, извините! я немножко туговат на ухо. Я, право, думал, что вы изволили сказать, что покушали яичницу.

И в а н   П а в л о в и ч. Да что делать? я хотел было уже просить генерала, чтобы позволил называться мне Яичницын, да свои отговорили: говорят, будет похоже на "собачий сын".

Ж е в а к и н. А это, однако ж, бывает. У нас вся третья эскадра, все офицеры и матросы, — все были с престранными фамилиями: Помойкин, Ярыжкин, Перепреев, лейтенант. А один мичман, и даже хороший мичман, был по фамилии просто Дырка. И капитан, бывало: "Эй, ты, Дырка, поди сюда!" И, бывало, над ним всегда пошутишь. "Эх ты, дырка эдакой!" — говоришь, бывало, ему.

Слышен в сенях звонок. Фекла бежит через комнату отворять.

Я и ч н и ц а. А, здравствуй, матушка!

Ж е в а к и н. Здравствуй; как живешь, душа моя?

А н у ч к и н. Здравствуйте, матушка Фекла Ивановна.

Ф е к л а (бежит впопыхах). Спасибо, отцы мои! Здорова, здорова. (Отворяет дверь.)

В сенях раздаются голоса: "Дома?" — "Дома". Потом несколько почти неслышных слов, на которые Фекла отвечает с досадою: "Смотри ты какой!"

ЯВЛЕНИЕ XVII

Те же, Кочкарев, Подколесин и Фекла.

К о ч к а р е в (Подколесину). Ты помни, только кураж, и больше ничего. (Оглядывается и раскланивается с некоторым изумлением; про себя.) Фу-ты, какая куча народу! Что это значит? Уж не женихи ли? (Толкает Феклу и говорит ей тихо.) С которых сторон понабрала ворон, а?

Ф е к л а (вполголоса). Тут тебе ворон нет, всё честные люди.

К о ч к а р е в (ей). Гости-то несчитанные, кафтаны общипанные.

Ф е к л а. Гляди налёт на свой полёт, а и похвастаться нечем: шапка в рубль, а щи без круп.

К о ч к а р е в. Небось твои разживные, по дыре в кармане. (Вслух.) Да что она делает теперь? Ведь эта дверь, верно, к ней в спальню? (Подходит к двери.)

Ф е к л а. Бесстыдник! говорят тебе, еще одевается.

К о ч к а р е в. Эка беда! что ж тут такого? Ведь только посмотрю, и больше ничего. (Смотрит в замочную скважину.)

Ж е в а к и н. А позвольте мне полюбопытствовать тоже.

Я и ч н и ц а. Позвольте взглянуть мне только один разочек.

К о ч к а р е в (продолжая смотреть). Да ничего не видно, господа. И распознать нельзя, что такое белеет: женщина или подушка.

Все, однако ж, обступают дверь и продираются взглянуть.

Чш... кто-то идет!

Все отскакивают прочь.

ЯВЛЕНИЕ XVIII

Те же, Арина Пантелеймововна и Агафья Тихоновна. Все раскланиваются.

А р и н а   П а н т е л е й м о н о в н а. А по какой причине изволил и одолжить посещением?

Я и ч н и ц а. А по газетам узнал я, что желаете вступить в подряды насчет поставки лесу и дров, и потому, находясь в должности экзекутора при казенном месте, я пришел узнать, какого роду лес, в каком количестве и к какому времени можете его поставить.

А р и н а   П а н т е л е й м о н о в н а. Хоть подрядов никаких не берем, а приходу рады. А как по фамилии?

Я и ч н и ц а. Коллежский асессор Иван Павлович Яичница.

А р и н а   П а н т е л е й м о н о в н а. Прошу покорнейше садиться. (Обращается к Жевакину и смотрит на него.) А позвольте узнать...

Ж е в а к и н. Я тоже, в газетах вижу объявляют о чем-то: дайка, думаю себе, пойду. Погода же показалась хорошею, по дороге везде травка...

А р и н а   П а н т е л е й м о н о в н а. А как-с по фамилии?

Ж е в а к и н. А лейтенант морской службы в отставке, Балтазар Балтазаров Жевакин-второй. Был у нас еще другой Жевакин, да тот еще прежде моего вышел в отставку: был ранен, матушка, под коленном, и пуля так странно прошла, что колепка-то самого не тронула, а по жиле прохватила — как иголкой сшило, так что, когда, бывало, стоишь с ним, все кажется, что он хочет тебя коленком сзади ударить.

А р и н а   П а н т е л е й м о н о в н а. А прошу покорнейше садиться. (Обращаясь к Анучкину.) А позвольте узнать, по какой причине?..

А н у ч к и н. По соседству-с. Находясь довольно в близком соседстве...

А р и н а   П а н т е л е й м о н о в н а. Не в доме ли купеческой жены Тулубовой, что насупротив, изволите жить?

А н у ч к и н. Нет, я покамест живу еще на Песках, но имею, однако же, намерение со временем перебраться сюда-с в соседство, в эту часть города.

А р и н а   П а н т е л е й м о н о в н а. А прошу покорнейше садиться. (Обращаясь к Кочкареву.) А позвольте узнать...

К о ч к а р е в. Да неужли вы меня не узнаете? (Обращаясь к Агафье Тихоновне.) И вы также, сударыня?

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Сколько мне кажется, совсем не видала вас.

К о ч к а р е в. Однако ж припомните. Вы мепя, верно, где-нибудь видели.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Право, не знаю. Уж разве не у Бирюшкиных ли?

К о ч к а р е в. Именно, у Бирюшкиных.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Ах, ведь вы не знаете, с ней ведь история случилась.

К о ч к а р е в. Как же, вышла замуж.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Нет, это бы еще хорошо, а то переломила ногу.

А р и н а   П а н т е л е й м о н о в н а. И сильно переломила. Возвращалась довольно поздно домой на дрожках, а кучер-то был пьян и вывалил с дрожек.

К о ч к а р е в. Да то-то я помню, что-то было: или вышла замуж, или переломила ногу.

А р и н а   П а н т е л е й м о н о в н а. А как по фамилии?

К о ч к а р е в. Как же, Илья Фомич Кочкарев, в родстве ведь мы. Жена моя беспрестанно говорит о том... Позвольте, позвольте (берет за руку Подколесина и подводит его): приятель мой, Подколесин Иван Кузьмич, надворный советник; служит экспедитором, один все дела делает, усовершенствовал отличнейше свою часть.

А р и н а   П а н т е л е й м о н о в н а. А как по фамилии?

К о ч к а р е в. Подколесин Иван Кузьмич, Подколесин. Директор так только, для чина поставлен, а все дела он делает, Иван Кузьмич Подколесин.

А р и н а   П а н т е л е й м о н о в н а. Так-с. Прошу покорнейше садиться.

ЯВЛЕНИЕ XIX

Те же и Стариков.

С т а р и к о в (кланяясь живо и скоро, по-купечески, и слегка берясь в бока). Здравствуйте, матушка Арина Пантелеевна. Ребята на Гостином дворе сказывали, что продаете шерсть, матушка!

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а (отворачиваясь, с пренебрежением, вполголоса, но так, что он слышит). Здесь не купеческая лавка.

С т а р и к о в. Вона! Аль невпопад пришли? Аль и без нас дело сварили?

А р и н а   П а н т е л е й м о н о в н а. Прошу, прошу, Алексей Дмитриевич; хоть шерсти не продаем, а приходу рады. Прошу покорно садиться.

Все уселись. Молчание.

Я и ч н и ц а. Странная погода нынче: поутру совершенно было похоже на дождик, а теперь как будто и прошло.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Да-с, уж эта погода ни на что не похожа: иногда ясно, а в другое время совершенно дождливая. Очень большая неприятность.

Ж е в а к и н. Вот в Сицилии, матушка, мы были с эскадрой в весеннее время, — если пригонять, так выйдет к нашему февралю, — выйдешь, бывало, из дому: день солнечный, а потом эдак дождик, и смотришь, точно, как будто дождик.

Я и ч н и ц а. Неприятнее всего, когда в такую погоду сидишь один. Женатому человеку совсем другое дело — не скучно; а если в одиночестве — так это просто...

Ж е в а к и н. О, смерть, совершенная смерть!..

А н у ч к и н. Да-с, это можно сказать...

К о ч к а р е в. Какое! Просто терзанье! жизни не будешь рад; не приведи Бог испытать такое положение.

Я и ч н и ц а. А как, сударыня, если бы пришлось вам избрать предмет? Позвольте узнать ваш вкус. Извините, что я так прямо. В какой службе, вы полагаете, быть приличнее мужу?

Ж е в а к и н. Хотели ли бы вы, сударыня, иметь мужем человека, знакомого с морскими бурями?

К о ч к а р е в. Нет, нет. Лучший, по моему мнению, муж есть человек, который один почти управляет всем департаментом.

А н у ч к и н. Почему же предубеждение? Зачем вы хотите оказать пренебрежение к человеку, который хотя, конечно, служил в пехотной службе, но умеет, однако ж, ценить обхождение высшего общества.

Я и ч н и ц а. Сударыня, разрешите вы!

Агафья Тихоновна молчит.

Ф е к л а. Отвечай же, мать моя. Скажи им что-нибудь.

Я и ч н и ц а. Как же, матушка?..

К о ч к а р е в. Как же ваше мнение, Агафья Тихоновна?

Ф е к л а (тихо ей). Скажи же, скажи: благодарствую, мол, с моим удовольствием. Не хорошо же так сидеть.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а (тихо). Мне стыдно, право стыдно, я уйду, право уйду. Тетушка, посидите за меня.

Ф е к л а. Ах, не делай этого сраму, не уходи; совсем острамишься. Они невесть что подумают.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а (также). Нет, право уйду. Уйду, уйду! (Убегает.)

Фекла и Арина Пантелеймоновна уходят вслед за нею.

ЯВЛЕНИЕ ХХ

Те же, кроме ушедших.

Я и ч н и ц а. Вот тебе на, и ушли все! Это что значит? Кочкарев. Что-нибудь, верно, случилось.

Ж е в а к и н. Как-нибудь насчет дамского гуалетца... Эдак поправить что-нибудь... манишечку... пришпилить.

Фекла входит. Все к ней навстречу с вопросами: "Что, что такое?"

К о ч к а р е в. Что-нибудь случилось?

Ф е к л а. Как можно, чтобы случилось. Ей-Богу, ничего не случилось.

К о ч к а р е в. Да зачем же она вышла?

Ф е к л а. Да пристыдили, потому и вышла; совсем исконфузили, так что не высидела на месте. Просит извинить: ввечеру-де на чашку чаю чтобы пожаловали. (Уходит.)

Я и ч н и ц а (в сторону). Ох уж эта мне чашка чаю! Вот за что не люблю сватаний — пойдет возня: сегодня нельзя, да пожалуйте завтра, да еще послезавтра на чашку, да нужно еще подумать. А ведь дело дрянь, ничуть не головоломное. Черт побери, я человек должностной, мне некогда.

К о ч к а р е в (Подколесину). А ведь хозяйка недурна, а?

П о д к о л е с и н. Да, недурна.

Ж е в а к и н. А ведь хозяечка-то хороша.

К о ч к а р е в (в сторону). Вот черт побери! Этот дурак влюбился. Еще будет мешать, пожалуй. (Вслух.) Совсем нехороша, совсем нехороша.

Я и ч н и ц а. Нос велик.

Ж е в а к и н. Ну, нет, носа я не заметил. Она... эдакой розанчик.

А н у ч к и н. Я сам тоже их мненья. Нет, не то, не то... Я даже думаю, что вряд ли она знакома с обхождением высшего общества. Да и знает ли она еще по французски?

Ж е в а к и н. Да что ж вы, смею спросить, не попробовали, не поговорили с ней по-французски? Может быть, и знает.

А н у ч к и н. Вы думаете, я говорю по-французски? Нет, я не имел счастия воспользоваться таким воспитанием. Мой отец был мерзавец, скотина. Он и не думал меня выучить французскому языку. Я был тогда еще ребенком, меня легко было приучить — стоило только посечь хорошенько, и я бы знал, я бы непременно знал.

Ж е в а к и н. Ну, да теперь же, когда вы не знаете, что ж вам за прибыль, если она...

А н у ч к и н. А нет, нет. Женщина совсем другое дело. Нужно, чтобы она непременно знала, а без того у ней и то, и это... (показывает жестами) — все уж будет не то.

Я и ч н и ц а (в сторону). Ну, об этом заботься кто другой. А я пойду да обсмотрю со двора дом и флигеля: если только все как следует, так сего же вечера добьюсь дела. Эти женишки мне не опасны — народ что-то больно жиденький. Таких невесты не любят.

Ж е в а к и н. Пойти выкурить трубочку. А что, не по дороге ли нам? Вы где, позвольте спросить, живете?

А н у ч к и н. А на Песках, в Петровском переулке.

Ж е в а к и н. Да-с, будет круг: я на острову, в Восемнадцатой линии; а впрочем, все-таки я вас попровожу.

С т а р и к о в. Нет, тут что-то спесьевато. Ай припомните потом, Агафья Тихоновна, и нас. С моим почтением, господа! (Кланяется и уходит.)

ЯВЛЕНИЕ XXI

Подколесин и Кочкарев.

П о д к о л е с и н. А что ж, пойдем и мы.

К о ч к а р е в. Ну что, ведь правда, хозяйка мила?

П о д к о л е с и н. Да что! мне, признаюсь, она не нравится.

К о ч к а р е в. Вот на! это что? Да ведь ты сам согласился, что она хороша.

П о д к о л е с и н. Да так, как-то не того: и нос длинный, и по-французски не знает.

К о ч к а р е в. Это еще что? тебе на что по-французски?

П о д к о л е с и н. Ну, все-таки невеста должна знать по-французски.

К о ч к а р е в. Почему ж?

П о д к о л е с и н. Да потому что... уж я не знаю почему, а все уж будет у ней не то.

К о ч к а р е в. Чу вот, дурак сейчас один сказал, а он и уши развесил. Она красавица, просто красавица; такой девицы не сыщешь нигде.

П о д к о л е с и н. Да мне самому сначала она было приглянулась, да после, как начали говорить: длинный нос, длинный нос, — ну, я рассмотрел, и вижу сам, что длинный нос.

К о ч к а р е в. Эх ты, пирей, не нашел дверей! Они нарочно толкуют, чтобы тебя отвадить; и я тоже не хвалил, — так уж делается. Это, брат, такая девица! Ты рассмотри только глаза ее: ведь это черт знает что за глаза: говорят, дышат! А нос — я не знаю, что за нос! белизна — алебастр! Да и алебастр не всякий сравнится. Ты рассмотри сам хорошенько.

П о д к о л е с и н (улыбаясь). Да теперь-то я опять вижу, что она как будто хороша.

К о ч к а р е в. Разумеется, хороша! Послушай, теперь, так как они все ушли, пойдем к ней, изъяснимся — и всё кончим!

П о д к о л е с и н. Ну, этого я не сделаю.

К о ч к а р е в. Отчего ж?

П о д к о л е с и н. Да что ж за нахальство? Нас много, пусть она сама выберет.

К о ч к а р е в. Ну да что тебе смотреть на них: боишься соперничества, что ли? Хочешь, я их всех в одну минуту спроважу.

П о д к о л е с и н. Да как же ты их спровадишь?

К о ч к а р е в. Ну, уж это мое дело. Дай мне только слово, что потом не будешь отнекиваться.

П о д к о л е с и н. Почему ж не дать? изволь. Я не отпираюсь; я хочу жениться.

К о ч к а р е в. Руку!

П о д к о л е с и н (подавая). Возьми!

К о ч к а р е в. Ну, этого только мне и нужно.

Оба уходят.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Комната в доме Агафьи Тихоновны.

ЯВЛЕНИЕ I

Агафья Тихоновна одна, потом Кочкарев.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Право, такое затруднение — выбор! Если бы еще один, два человека, а то четыре. Как хочешь, так и выбирай. Никанор Иванович недурен, хотя, конечно, худощав; Иван Кузьмич тоже недурен. Да если сказать правду, Иван Павлович тоже хоть и толст, а ведь очень видный мужчина. Прошу покорно, как тут быть? Балтазар Балтазарович опять мужчина с достоинствами. Уж как трудно решиться, так просто рассказать нельзя, как трудно! Если бы губы Никанора Ивановича да приставить к носу Ивана Кузьмича, да взять сколько-нибудь развязности, какая у Балтазара Балтазарыча, да, пожалуй, прибавить к этому еще дородности Ивана Павловича — я бы тогда тотчас же решилась. А теперь поди подумай! просто голова даже стала болеть. Я думаю, лучше всего кинуть жребий. Положиться во всем на волю божию: кто выкинется, тот и муж. Напишу их всех на бумажках, сверну в трубочки, да и пусть будет что будет. (Подходит к столику, вынимает оттуда ножницы и бумагу, нарезывает билетики и скатывает, продолжая говорить.) Такое несчастное положение девицы, особливо еще влюбленной. Из мужчин никто не войдет в это, и даже просто не хотят понять этого. Вот они все, уж готовы! остается только положить их в ридикуль, зажмурить глаза, да и пусть будет что будет. (Кладет билетики в ридикуль и мешает их рукою.) Страшно... Ах, если бы Бог дал, чтобы вынулся Никанор Иванович. Нет, отчего же он? Лучше ж Иван Кузьмич. Отчего же Иван Кузьмич? чем же худы те, другие?.. Нет, пет, не хочу... какой выберется, такой пусть и будет. (Шарит рукою в ридикуле и вынимает вместо одного все.) Ух! все! все вынулись! А сердце так и колотится! Нет, одною! одного! непременно одного! (Кладет билетики в ридикуль и мешает.)

В это время входит потихоньку Кочкарев и становится позади.

Ах, если бы вынуть Балтазара... Что я! хотела сказать Никанора Ивановича... нет, не хочу, не хочу. Кого прикажет судьба!

К о ч к а р е в. Да возьмите Ивана Кузьмича, всех лучше.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Ах! (Вскрикивает и закрывает лицо обеими руками, страшась взглянуть назад.)

К о ч к а р е в. Да чего ж вы иснугались? Не пугайтесь, это я. Право, возьмите Ивана Кузьмича.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Ах, мне стыдно, вы подслушали.

К о ч к а р е в. Ничего, ничего! Ведь я свой, родня, передо мною нечего стыдиться; откройте же ваше личико.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а (вполовину открывая лицо). Мне, право, стыдно.

К о ч к а р е в. Ну, возьмите же Ивана Кузьмича.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Ах! (Вскрикивает и закрывается вновь руками.)

К о ч к а р е в. Право, чудо человек, усовершенствовал часть свою... просто удивительный человек.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а (понемногу открывает лицо). Как же, а другой? а Никанор Иванович? ведь он тоже хороший человек.

К о ч к а р е в. Помилуйте, это дрянь против Ивана Кузьмича.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Отчего же?

К о ч к а р е в. Ясно, отчего. Иван Кузьмич человек... ну, просто человек... человек, каких не сыщешь.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Ну, а Иван Павлович?

К о ч к а р е в. И Иван Павлович дрянь! все они дрянь.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Будто бы уж все?

К о ч к а р е в. Да вы только посудите, сравните только: это, как бы то ни было, Иван Кузьмич; а ведь то что ни понало: Иван Павлович, Никанор Иванович, черт знает что такое!

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. А ведь, право, они очень... скромные.

К о ч к а р е в. Какое скромные! Драчуны, самый буйный народ. Охота же вам быть прибитой на другой день после свадьбы.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Ах Боже мой! Уже это точно такое несчастие, хуже которого не может быть.

К о ч к а р е в. Еще бы! Хуже этого и не выдумаешь ничего.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Так, по вашему совету, лучше взять Ивана Кузьмича?

К о ч к а р е в. Ивана Кузьмича, натурально Ивана Кузьмича. (В сторону.) Дело, кажется, идет на лад. Подколесин сидит в кондитерской, пойти поскорей за ним.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Так вы думаете — Ивана Кузьмича?

К о ч к а р е в. Непременно Ивана Кузьмича.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. А тем, другим, разве отказать?

К о ч к а р е в. Конечно, отказать.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Да ведь как же это сделать? как-то стыдно.

К о ч к а р е в. Почему ж стыдно? Скажите, что еще молоды и ве хотите замуж.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Да ведь они не поверят, станут спрашивать: да почему, да как?

К о ч к а р е в. Ну, так если вы хотите кончить за одним разом, скажите просто: "Пошли вон, дураки!"

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Как же можно так сказать?

К о ч к а р е в. Ну да уж попробуйте. Я вас уверяю, что после этого все выбегут вон.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Да ведь это выйдет уж как-то бранно.

К о ч к а р е в. Да ведь вы больше их не увидите, так не все ли равно?

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Да все как-то нехорошо... они ведь рассердятся.

К о ч к а р е в. Какая ж беда, если рассердятся? Если бы из этого что бы нибудь вышло, тогда другое дело; а ведь здесь самое большее, если кто нибудь из них плюнет в глаза, вот и все.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Ну вот видите!

К о ч к а р е в. Да что же за беда? Ведь иным плевали несколько раз, ей-Богу. Я знаю тоже одного: прекраснейший собой мужчина, румянец во всю щеку; до тех пор егозил и надоедал своему начальнику о прибавке жалованья, что тот наконец не вынес — плюнул в самое лицо, ей Богу! "Вот тебе, говорит, твоя прибавка, отвяжись, сатана!" А жалованья, однако же, все-таки прибавил. Так что ж из того, что плюнет? Если бы, другое дело, был далеко платок, а то ведь он тут же, в кармане, — взял да и вытер.

В сенях звонят.

Стучатся: кто-нибудь из них, верно; я бы не хотел теперь с ними встретиться. Нет ли у вас там другого выхода?

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Как же, по черной лестнице. Но, право, я вся дрожу.

К о ч к а р е в. Ничего, только присутствие духа. Прощайте! (В сторону.) Поскорей приведу Подколесина.

ЯВЛЕНИЕ II

Агафья Тихоновна и Яичница.

Я и ч н и ц а. Я нарочно, сударыня, пришел немного пораньше, чтобы поговорить с вами наедине, на досуге. Ну, сударыня, насчет чина, я уже полагаю, вам известно: служу коллежским асессором, любим начальниками, подчиненные слушаются... недостает только одного: подруги жизни.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Да-с.

Я и ч н и ц а. Теперь я нахожу подругу жизни. Подруга эта — вы. Скажите напрямик: да или нет? (Смотрит ей в плеча; в сторону.) О, она не то, что как бывают худенькие немки, — кое-что есть!

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Я еще очень молода-с... не расположена еще замуж.

Я и ч н и ц а. Помилуйте, а сваха зачем хлопочет? Но, может быть, вы хотите что-нибудь другое сказать? изъяснитесь...

Слышен колокольчик.

Черт побери, никак не дадут делом заняться.

ЯВЛЕНИЕ Ш

Те же и Жевакин.

Ж е в а к и н. Извините, сударыня, что я, может быть, слишком рано. (Оборачивается и видит Яичницу.) Ах, уж есть... Ивану Павловичу мое почтение!

Я и ч н и ц а (в сторону). Провалился бы ты с своим почтением! (Вслух.) Так как же, сударыня?.. Скажите одно только слово: да или нет?..

Слышен колокольчик; Яичница плюет с сердцов.

Опять колокольчик!

ЯВЛЕНИЕ IV

Те же и Анучкин.

А н у ч к и н. Может быть, я, сударыня, ранее, чем следует и повелевает долг приличия... (Видя прочих, испускает восклицание и раскланивается.) Мое почтение!

Я и ч н и ц а (в сторону). Возьми себе свое почтение! Нелегкая тебя принесла, подломились бы тебе твои поджарые ноги! (Вслух.) Так как же, сударыня, решите, — я человек должностной, времени у меня немного: да или нет?

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а (в смущении). Не нужно-с... не нужно-с... (В сторону.) Ничего не понимаю, что говорю.

Я и ч н и ц а. Как не нужно? в каком отношении не нужно?

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Ничего-с, ничего... Я не того-с... (Собираясь с духом.) Пошли вон!.. (В сторону, всплеснувши руками.) Ах, Боже мой, что я такое сказала?

Я и ч н и ц а. Как "пошли вон"? Что такое значит "пошли вон"? Позвольте узнать, что вы разумеете под этим? (Подбоченившись, подступает к ней грозно.)

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а (взглянув ему в лицо, вскрикивает). Ух, прибьет, прибьет! (Убегает.)

Яичница стоит, разинувши рот. Вбегает на крик Арина Пантелеймоновна и, взглянув ему в лицо, вскрикивает тоже: "Ух, прибьет!" — и убегает.

Я и ч н и ц а. Что за притча такая. Вот, право, история!

В дверях звенит звонок и слышны голоса.

Г о л о с   К о ч к а р е в а. Да входи, входи, что ж ты остановился?

Г о л о с   П о д к о л е с и н а. Да ступай ты вперед. Я только на минуту: оправлюсь, расстегнулась стремешка.

Го л о с   К о ч к а р е в а. Да ты улизнешь опять.

Г о л о с   П о д к о л е с и н а. Нет, не улизну! ей-Богу, а не улизну!

ЯВЛЕНИЕ V

Те же и Кочкарев.

К о ч к а р е в. Ну вот, очень нужно поправлять стремешку.

Я и ч н и ц а (обращаясь к нему). Скажите, пожалуйста, невеста дура, что ли?

К о ч к а р е в. А что? случилось разве что?

Я и ч н и ц а. Да непонятные поступки: выбежала, стала кричать: "Прибьет, прибьет!" Черт знает что такое!

К о ч к а р е в. Ну да, это за ней водится. Она дура.

Я и ч н и ц а. Скажите, ведь вы ей родственник?

К о ч к а р е в. Как же, родственник.

Я и ч н и ц а. А как родственник, позвольте узнать?

К о ч к а р е в. Право, не знаю: как-то тетка моей матери что-то такое ее отцу или отец ее что-то такое моей тетке — об этом знает жена моя, это их дело.

Я и ч н и ц а. И давно за ней водится дурь?

К о ч к а р е в. А еще с самого сызмала.

Я и ч н и ц а. Да, конечно, лучше, если бы она была умней, а впрочем, и дура тоже хорошо. Были бы только статьи прибавочные в хорошем порядке.

К о ч к а р е в. Да ведь за ней ничего нет.

Я и ч н и ц а. Как так, а каменный дом?

К о ч к а р е в. Да ведь только слава, что каменный, а знали бы вы, как он выстроен: стены ведь выведены в один кирпич, а в середине всякая дрянь — мусор, щепки, стружки.

Я и ч н и ц а. Что вы?

К о ч к а р е в. Разумеется. Будто не знаете, как теперь строятся домы? — лишь бы только в ломбард заложить.

Я и ч н и ц а. Однако ж ведь дом не заложен.

К о ч к а р е в. А кто вам сказал? Вот в том-то и дело — не только заложен, да за два года еще проценты не выплачены. Да в сенате есть еще брат, который тоже запускает глаза на дом; сутяги такого свет не производил: с родной матери последнюю юбку снял, безбожник!

Я и ч н и ц а. Как же мне старуха сваха... Ах она бестия эдакая, изверг рода челове... (В сторону.) Однако ж он, может быть, и врет. Под строжайший допрос старуху, и если только правда... ну... я заставлю запеть ее не так, как другие поют.

А н у ч к и н. Позвольте вас побеспокоить тоже вопросом. Признаюсь, не зная французского языка, чрезвычайно трудно судить самому, знает ли женщина по-французски или нет. Как хозяйка дома, знает?..

К о ч к а р е в. Ни бельмеса.

А н у ч к и н. Что вы?

К о ч к а р е в. Как же? я это очень хорошо знаю. Она училась вместе с женой в пансионе, известная была ленивица, вечно в дурацкой шапке сидит. А французский учитель просто бил ее палкой.

А н у ч к и н. Представьте же, что у меня с первого разу, как только ее увидел, было какое-то предчувствие, что она не знает по-французски.

Я и ч н и ц а. Ну, черт с французским! Но как сваха-то проклятая... Ах ты, бестия эдакая, ведьма! Ведь если бы вы знали, какими словами она расписала! Живописец, вот совершенный живописец! "Дом, флигеля, говорит, на фундаментах, серебряные ложки, сани", — вот садись, да и катайся! — словом, в романе редко выберется такая страница. Ах ты, подошва ты старая! Попадись только ты мне...

ЯВЛЕНИЕ VI

Те же и Фекла. Все, увидев ее, обращаются к ней с следующими словами:

Я и ч н и ц а. А! вот она! А подойди-ка сюда, старая греховодница! а подойди-ка сюда!

А н у ч к и н. Так-то вы обманули меня, Фекла Ивановна?

К о ч к а р е в. Ну-ка ступай, Варвара, на расправу!

Ф е к л а. И ни слова не разберу: оглушили совсем!

Я и ч н и ц а. Дом строен в один кирпич, старая подошва, а ты наврала: и с мезонинами, и черт знает с чем.

Ф е к л а. А не знаю, не я строила. Может быть, нужно было в один кирпич, оттого так и построили.

Я и ч н и ц а. Да и в ломбард еще заложен! Черти б тебя съели, ведьма ты проклятая! (Притопывая ногой.)

Ф е к л а. Смотри ты какой! Еще и бранится. Иной бы благодарить стал за удовольствие, что хлопотала о нем.

А н у ч к и н. Да, Фекла Ивановна, вот вы и мне тоже насказали, что она знает по французски.

Ф е к л а. Знает, родимый, всё знает, и по немецкому, и по-всякому; какие хочешь манеры — всё знает.

А н у ч к и н. Ну нет, кажется, она только по русски и говорит.

Ф е к л а. Что ж тут худого? Понятливее по-русски, потому и говорит по-русски. А кабы умела по-басурмански, то тебе же хуже — и сам бы не понял ничего. Уж тут нечего толковать про русскую речь! речь звестно какая: все святые говорили по-русски.

Я и ч н и ц а. А подойди-ка сюда, проклятая! подойди-ка ко мне!

Ф е к л а (пятясь ближе к дверям). И не подойду, я знаю тебя. Ты человек тяжелый, ни за что прибьешь.

Я и ч н и ц а. Ну, смотри, голубушка, это не пройдет тебе! Вот я тебя как сведу в полицию, так ты у меня будешь знать, как обманывать честных людей. Вот ты увидишь! А невесте скажи, что она подлец! Слышишь, непременно скажи. (Уходит.)

Ф е к л а. Смотри ты какой! расходился как! Что толст, так думает, ему и равного никого нет. А я скажу, что ты сам подлец, вот что!

А н у ч к и н. Признаюсь, любезнейшая, никак не думал я, чтобы вы стали так обманывать. Знай я, что невеста с таким образованием, да я... да и нога бы моя просто не была здесь. Вот как-с. (Уходит.)

Ф е к л а. Белены объелись или выпили лишнее! Вишь, переборщики нашлись какие! Свела с ума глупая грамота!

ЯВЛЕНИЕ VII

Фекла, Кочкарев, Жевакин.
Кочкарев хохочет во все горло, смотря на Феклу и указывая на нее пальцем.

Ф е к л а (с досадою). Ты что горло дерешь?

Кочкарев продолжает хохотать.

Эк как разобрало его!

К о ч к а р е в. Сваха-то! сваха-то! Мастерица женить! знает, как повести дело! (Продолжает хохотать.)

Ф е к л а. Эк его заливается! Знать, покойница свихнула с ума в тот час, как тебя рожала! (Уходит с досадою.)

ЯВЛЕНИЕ VIII

Кочкарев, Жевакин.

К о ч к а р е в (продолжает хохотать). Ох, не могу, право не могу! Силы не выдержат, чувствую, что тресну от смеха! (Продолжает хохотать.)

Жевакин, глядя на него, начинает тоже смеяться.

(В усталости валится на стул.) Ох, право, выбился из сил. Чувствую, что если засмеюсь еще, порву последние жилы.

Ж е в а к и н. Мне нравится веселость вашего нрава. У нас в эскадре капитана Болдырева был мичман Петухов, Антон Иванович; тоже эдак был веселого нрава. Бывало, ему, ничего больше, покажешь эдак один палец — вдруг засмеется, ей-Богу, и до самого вечера смеется. Ну, глядя на него, бывало, и себе сделается смешно, и смотришь, наконец, и сам точно эдак смеешься.

К о ч к а р е в (переводя дыханье). Ох, Господи, помилуй нас, грешных! Ну что она вздумала, дура? Ну, куда ж ей женить, ей ли женить? Вот я женю так женю!

Ж е в а к и н. Нет? так вы можете не в шутку женить?

К о ч к а р е в. Еще бы! кого угодно на ком угодно.

Ж е в а к и н. Если так, жените меня на здешней хозяйке.

К о ч к а р е в. Вас? да зачем вам жениться?

Ж е в а к и н. Как зачем? вот, позвольте заметить, странный немножко вопрос! А известное дело зачем.

К о ч к а р е в. Да ведь вы слышали, у ней приданого ничего нет.

Ж е в а к и н. На нет и суда нет. Конечно, это дурно, а впрочем, с эдакою прелюбезною девицею, с ее обхожденьями, можно прожить и без приданого. Небольшая комнатка (размеривает примерно руками), эдак здесь маленькая прихожая, небольшая ширмочка или какая-нибудь вроде эдакой перегородки...

К о ч к а р е в. Да что вам в ней так понравилось?

Ж е в а к и н. А сказать правду — мне понравилась она потому, что полная женщина. Я большой аматёр со стороны женской полноты.

К о ч к а р е в (поглядывая на него искоса, говорит в сторону). А ведь сам уж куды не пощеголяет; точно кисет, из которого вытрясли табак. (Вслух.) Нет, вам совсем не следует жениться.

Ж е в а к и н. Как так?

К о ч к а р е в. Да так. Ну что у вас за фигура, между нами будь сказано? Нога петушья...

Ж е в а к и н. Петушья?

К о ч к а р е в. Конечно. Что с вас за вид!

Ж е в а к и н. То есть как, однако же, петушья нога?

К о ч к а р е в. Да просто, петушья.

Ж е в а к и н. Мне кажется, это, однако ж, касается насчет личности...

К о ч к а р е в. Да ведь я говорю потому, что знаю: вы рассудительный человек; другому я не скажу. Я вас женю, извольте, — только на другой.

Ж е в а к и н. Нет уж, я бы просил, чтобы на другой меня не женили. Уж будьте эдак благодетельны, чтобы на этой.

К о ч к а р е в. Извольте, женю! Только с условием: вы не мешайтесь ни во что и не показывайтесь даже на глаза невесте. Я всё сделаю без вас.

Ж е в а к и н. Да как, однако же, всё без меня? Все-таки мне хоть на глаза нужно будет показаться.

К о ч к а р е в. Совсем не нужно. Идите домой и ждите; сего же вечера все будет сделано.

Ж е в а к и н (потирает руки). А вот это уж куды бы хорошо! Да не нужно ли аттестат, послужной список? Может быть, невеста захочет полюбопытствовать? Я сбегаю за ними в минуту.

К о ч к а р е в. Ничего не нужно, отправляйтесь только домой. Я вам сегодня же дам знать. (Выпровожает его.) Да, черта с два, как бы не так! Что ж это? Что ж это Подколесин не идет? Это, однако ж, странно. Неужели он до сих пор поправляет свою стремешку? Уж не побежать ли за ним?

ЯВЛЕНИЕ IX

Кочкарев, Агафья Тихоновна.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а (осматриваясь). Что, ушли? никого нет?

К о ч к а р е в. Ушли, ушли, никого.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Ах, если бы вы знали, как я вся дрожала! Эдакого, точно, еще никогда не бывало со мною. Но только какой страшный этот Яичница! Какой он должен быть тиран для жены. Мне все так вот и кажется, что он сейчас воротится.

К о ч к а р е в. О, ни за что не воротится. Я ставлю голову, если который-нибудь из них двух покажет нос свой здесь.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. А третий?

К о ч к а р е в. Какой третий?

Ж е в а к и н (высовывает голову в двери). Смерть хочется знать, как она будет изъясняться обо мне своим ротиком... розанчик эдакой!

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. А Балтазар Балтазарович?

Ж е в а к и н. А, вот оно! вот оно! (Потирает руки.)

К о ч к а р е в. Фу-ты, пропасть! Я думал, о ком вы говорите. Да ведь это просто черт знает что, набитый дурак.

Ж е в а к и н. Это что такое? Уж этого я, признаюсь, никак не понимаю.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. А он, однако же, на вид показался очень хорошим человеком.

К о ч к а р е в. Пьяница!

Ж е в а к и н. Ей-Богу, не понимаю.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Неужели и пьяница еще?

К о ч к а р е в. Помилуйте, отъявленный мерзавец!

Ж е в а к и н (громко). Нет, позвольте, уж этого я никак не просил вас говорить. Что-нибудь замолвить в мой профит, похвалить — другое дело; а чтобы эдаким образом, эдакими словами — уж извольте разве кого-нибудь другого, а уж я слуга покорный!

К о ч к а р е в (в сторону). Как это угораздило его подвернуться? (Агафье Тихоновне, вполголоса.) Смотрите, смотрите: на ногах не держится. Эдакое мыслете он всякий день пишет. Прогоните его, да и концы в воду! (В сторону.) А Подколесина нет как нет. Экой мерзавец! Уж я ж вымещу на нем! (Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ X

Агафья Тихоновна и Жевакин.

Ж е в а к и н (в сторону). Обещался хвалить, а вместо того выбранил! Престранный человек! (Вслух.) Вы, сударыня, не верьте...

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Извините, мне нездоровится... болит-с голова. (Хочет уйти.)

Ж е в а к и н. Но, может быть, вам что-нибудь во мне не нравится? (Указывая на голову.) Вы не глядите на то, что у меня здесь маленькая плешина. Это ничего, это от лихорадки; волоса сейчас вырастут.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Мне все равно-с, что бы у вас там ни было.

Ж е в а к и н. У меня, сударыня... если надену черный фрак, так цвет лица будет побелее.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Для вас лучше. Прощайте! (Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ XI

Жевакин один, говорит вслед ей.

Сударыня, позвольте, скажите причину: зачем? почему? Или во мне какой-либо существенный есть изъян, что ли?.. Ушла! Престранный случай! Вот уж, никак, в семнадцатый раз случается со мною, и всё почти одинаким образом: кажется, эдак сначала все хорошо, а как дойдет дело до развязки — смотришь, и откажут. (Ходит по комнате в размышлении.) Да... Вот эта уж будет никак семнадцатая невеста! И чего же ей, однако ж, хочется? Чего бы ей, например, эдак... с какой стати... (Подумав.) Темно, чрезвычайно темно! Добро бы был нехорош чем. (Осматривается.) Кажется, нельзя сказать этого — всё слава Богу, натура не обидела. Непонятно. Разве не пойти ли домой да порыться в сундучке? Там у меня были стишки, против которых точно ни одна не устоит... Ей-Богу, уму непонятно! Сначала, кажись, повезло... Видно, приходится поворотить назад оглобли. А жаль, право жаль. (Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ XII

Подколесин и Кочкарев входят и оба оглядываются назад.

К о ч к а р е в. Он не заметил нас! Видел, с каким длинным носом вышел?

П о д к о л е с и н. Неужели и ему так же отказано, как и тем?

К о ч к а р е в. Наотрез.

П о д к о л е с и н (с самодовольною улыбкой). А преконфузно, однако же, должно быть, если откажут.

К о ч к а р е в. Еще бы!

П о д к о л е с и н. Я все еще не верю, чтобы она прямо сказала, будто предпочитает меня всем.

К о ч к а р е в. Какое предпочитает! Она от тебя просто без памяти. Такая любовь: одних имен каких надавала. Такая страсть — так просто и кипит!

П о д к о л е с и н (самодовольно усмехается). А ведь в самом деле — женщина, если захочет, каких слов не наскажет. Век бы не выдумал: мордашечка, таракашечка, чернушка...

К о ч к а р е в. Что еще эти слова! Вот как женишься, так ты увидишь в первые два месяца, какие пойдут слова. Просто, брат, ну вот так и таешь.

П о д к о л е с и н (усмехается). Будто?

К о ч к а р е в. Как честный человек! Послушай, теперь, однако ж, скорее к делу. Изъясни ей и открой сию же минуту сердце и требуй руки.

П о д к о л е с и н. Но как же сию минуту? что ты!

К о ч к а р е в. Непременно сию же минуту... А вот и она сама.

ЯВЛЕНИЕ XIII

Те же и Агафья Тихоновна.

К о ч к а р е в. Я привел к вам, сударыня, смертного, которого вы видите. Еще никогда не было так влюбленного — просто не приведи Бог, и неприятелю не пожелаю...

П о д к о л е с и н (толкая его под руку, тихо). Ну, уж ты, брат, кажется, слишком.

К о ч к а р е в (ему). Ничего, ничего. (Ей тихо.) Будьте посмелее, он очень смирен; старайтесь быть как можно развязнее. Эдак поворотите как-нибудь бровями или, потупивши глаза, так вдруг и срезать его, злодея, или выставьте ему как-нибудь плечо, и пусть его, мерзавец, смотрит! Напрасно, впрочем, вы не надели платья с короткими рукавами; да, впрочем, и это хорошо. (Вслух.) Ну, я оставляю вас в приятном обществе! Я на минуточку загляну только к вам в столовую и на кухню; нужно распорядиться: сейчас придет официант, которому заказан ужин; может быть, и вина принесены... До свиданья! (Подколесину.) Смелее, смелее! (Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ XIV

Подколесин и Агафья Тихоновна, Агафья Тихоновна. Прошу покорнейше садиться. Садятся и молчат.

П о д к о л е с и н. Вы, сударыня, любите кататься? Агафья Тихоновна. Как-с кататься? Подколесин. На даче очень приятно летом кататься в лодке.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Да с, иногда с знакомыми прогуливаемся.

П о д к о л е с и н. Какое-то лето будет — неизвестно. Агафья Тихоновна. А желательно, чтобы было хорошее.

Оба молчат.

П о д к о л е с и н. Вы, сударыня, какой цветок больше любите?

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Который покрепче пахнет-с: гвоздику-с.

П о д к о л е с и н. Дамам очень идут цветы.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Да, приятное занятие.

Молчание.

В которой церкви вы были прошлое воскресенье?

П о д к о л е с и н. В Вознесенской, а неделю назад тому был в Казанском соборе. Впрочем, молиться все равно, в какой бы ни было церкви. В той только украшение лучше.

Молчат. Подколесин барабанит пальцами по столу.

Вот скоро будет екатерингофское гулянье.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Да, чрез месяц, кажется.

П о д к о л е с и н. Даже и месяца не будет.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Должно быть, веселое будет гулянье.

П о д к о л е с и н. Сегодня восьмое число. (Считает по пальцам.) Девятое, десятое, одиннадцатое... чрез двадцать два дни.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Представьте, как скоро!

П о д к о л е с и н. Я сегодняшнего дни даже не считаю.

Молчание.

Какой это смелый русский народ!

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Как?

П о д к о л е с и н. А работники. Стоит на самой верхушке... Я проходил мимо дома, так щекатурщик штукатурит и не боится ничего.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Да-с. Так это в каком месте?

П о д к о л е с и н. А вот но дороге, по которой я хожу всякий день в департамент. Я ведь каждое утро хожу в должность.

Молчание. Подколесин опять начинает барабанить пальцами, наконец берется за шляпу и раскланивается.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. А вы уже хотите...

П о д к о л е с и н. Да-с. Извините, что, может быть, наскучил вам.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Как-с можно! Напротив, я должна благодарить за подобное препровождение времени.

П о д к о л е с и н (улыбаясь). А мне так, право., кажется, что я наскучил.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Ах, право, нет.

П о д к о л е с и н. Ну, так если нет, так позвольте мне и в другое время, вечерком когда-нибудь...

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Очень приятно-с.

Раскланиваются. Подколесин уходит.

ЯВЛЕНИЕ XV

Агафья Тихоновна одна.

Какой достойный человек! Я теперь только узнала его хорошенько; право, нельзя не полюбить: и скромный, и рассудительный. Да, приятель его давича справедливо сказал; жаль только, что он так скоро ушел, а я бы еще хотела его послушать. Как приятно с ним говорить! И ведь, главное, то хорошо, что совсем не пустословит. Я было хотела ему тоже словца два сказать, да, признаюсь, оробела, сердце так стало биться... Какой превосходный человек! Пойду расскажу тетушке. (Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ XVI

Подколесин и Кочкарев входят.

К о ч к а р е в. Да зачем домой? Вздор какой! Зачем домой?

П о д к о л е с и н. Да зачем же мне оставаться здесь? Ведь я все уже сказал, что следует.

К о ч к а р е в. Стало быть, сердце ей ты уж открыл?

П о д к о л е с и н. Да вот только разве что сердца еще не открыл.

К о ч к а р е в. Вот те история! Зачем же не открыл?

П о д к о л е с и н. Ну, да как же ты хочешь, не поговоря прежде ни о чем, вдруг сказать с боку припеку: "Сударыня, дайте я на вас женюсь!"

К о ч к а р е в. Ну да о чем же вы, о каком вздоре толковали битых полчаса?

П о д к о л е с и н. Ну, мы переговорили обо всем, и, признаюсь, я очень доволен; с большим удовольствием провел время.

К о ч к а р е в. Да послушай, посуди ты сам: когда же все это успеем? Ведь через час нужно ехать в церковь, под венец.

П о д к о л е с и н. Что ты, с ума сошел? Сегодня под венец!

К о ч к а р е в. Почему ж нет?

П о д к о л е с и н. Сегодня под венец!

К о ч к а р е в. Да ведь ты ж сам дал слово, сказал, что как только женихи будут прогнаны — сейчас готов жениться.

П о д к о л е с и н. Ну, я и теперь не прочь от слова. Только не сейчас же; месяц, по крайней мере, нужно дать роздыху.

К о ч к а р е в. Месяц!

П о д к о л е с и н. Да, конечно.

К о ч к а р е в. Да ты с ума сошел, что ли?

П о д к о л е с и н. Да меньше месяца нельзя.

К о ч к а р е в. Да ведь я официанту заказал ужин, бревно ты! Ну, послушай, Иван Кузьмич, не упрямься, душенька, женись теперь.

П о д к о л е с и н. Помилуй, брат, что ты говоришь? как же теперь?

К о ч к а р е в. Иван Кузьмич, ну я тебя прошу. Если не хочешь для себя, так для меня, по крайней мере.

П о д к о л е с и н. Да, право, нельзя.

К о ч к а р е в. Можно, душа, все можно. Ну, пожалуйста, не капризничай, душенька!

П о д к о л е с и н. Да, право, нет. Неловко, совсем неловко.

К о ч к а р е в. Да что неловко? кто тебе сказал это? Ты посуди сам, ведь ты человек умный. Я говорю тебе это не с тем, чтобы к тебе подольститься, не потому, что ты экспедитор, а просто говорю из любви... Ну, полно же, душенька, решись, взгляни оком благоразумного человека.

П о д к о л е с и н. Да если бы было можно, так я бы...

К о ч к а р е в. Иван Кузьмич! Лапушка, милочка! Ну хочешь ли, я стану на колени перед тобой?

П о д к о л е с и н. Да зачем же?..

К о ч к а р е в (становясь на колени). Ну, вот я и на коленях! Ну, видишь сам, прошу тебя. Век не забуду твоей услуги, не упрямься, душенька!

П о д к о л е с и н. Ну нельзя, брат, право, нельзя.

К о ч к а р е в (вставая, в сердцах). Свинья!

П о д к о л е с и н. Пожалуй, бранись себе.

К о ч к а р е в. Глупый человек! Еще никогда не было такого.

П о д к о л е с и н. Бранись, бранись.

К о ч к а р е в. Я для кого же старался, из чего бился? Все для твоей, дурак, пользы. Ведь что мне? Я сейчас брошу тебя; мне какое дело?

П о д к о л е с и н. Да кто ж просил тебя хлопотать? Пожалуй, бросай.

К о ч к а р е в. Да ведь ты пропадешь, ведь ты без меня ничего не сделаешь. Не жени тебя, ведь ты век останешься дураком.

П о д к о л е с и н. Тебе что до того?

К о ч к а р е в. О тебе, деревянная башка, стараюсь.

П о д к о л е с и н. Я не хочу твоих стараний.

К о ч к а р е в. Ну так ступай же к черту!

П о д к о л е с и н. Ну и пойду.

К о ч к а р е в. Туда тебе и дорога!

П о д к о л е с и н. Что ж, и пойду.

К о ч к а р е в. Ступай, ступай, и чтобы ты себе сейчас же переломил ногу. Вот от души посылаю тебе желание, чтобы тебе пьяный извозчик въехал дышлом в самую глотку! Тряпка, а не чиновник! Вот клянусь тебе, что теперь между нами все кончилось, и на глаза мне больше не показывайся!

П о д к о л е с и н. И не покажусь. (Уходит.)

К о ч к а р е в. К дьяволу, к своему старому приятелю! (Отворяя дверь, кричит ему вслед.) Дурак!

ЯВЛЕНИЕ XVII

Кочкарев один, ходит в сильном движении взад и вперед.

Ну был ли когда виден на свете подобный человек? Эдакой дурак! Да если уж пошло на правду, то и я хорош. Ну скажите, пожалуйста, вот я на вас всех сошлюсь. Ну не олух ли я, не глуп ли я? Из чего бьюсь, кричу, инда горло пересохло? Скажите, что он мне? родня, что ли? И что я ему такое: нянька, тетка, свекруха, кума, что ли? Из какого же дьявола, из чего, из чего я хлопочу о нем, не даю себе покою, нелегкая прибрала бы его совсем? А просто черт знает из чего! Поди ты спроси иной раз человека, из чего он что-нибудь делает! Эдакой мерзавец! Какая противная, подлая рожа! Взял бы тебя, глупую животину, да щелчками бы тебя в нос, в уши, в рот, в зубы — во всякое место! (В сердцах дает несколько щелчков на воздух.) Ведь вот что досадно: вышел себе — ему и горя мало; с него все это так, как с гуся вода, — вот что нестерпимо! Пойдет к себе на квартиру и будет лежать да покуривать трубку. Экое противное созданье! Бывают противные рожи, но ведь эдакой просто не выдумаешь; не сочинишь хуже этой рожи, ей-Богу не сочинишь! Так вот нет же, пойду нарочно ворочу его, бездельника! Не дам улизнуть, пойду приведу подлеца! (Убегает.)

ЯВЛЕНИЕ XVIII

Агафья Тихоновна входит.

Уж так, право, бьется сердце, что изъяснить трудно. Везде, куды ни поворочусь, везде так вот и стоит Иван Кузьмич. Точно правда, что от судьбы никак нельзя уйти. Давича совершенно хотела было думать о другом, но чем ни займусь — пробовала сматывать нитки, шила ридикуль, — а Иван Кузьмич все так вот и лезет в руку. (Помолчав.) И так вот, наконец, ожидает меня перемена состояния! Возьмут меня, поведут в церковь... потом оставят одну с мужчиною — уф! Дрожь так меня и пробирает. Прощай, прежняя моя девичья жизнь! (Плачет.) Столько лет провела в спокойствии... Вот жила, жила — а теперь приходится выходить замуж! Одних забот сколько: дети, мальчишки, народ драчливый; а там и девочки пойдут; подрастут — выдавай их замуж. Хорошо еще, если выйдут за хороших, а если за пьяниц или за таких, что готов сегодня же поставить на карточку все, что ни есть на нем! (Начинает мало-помалу опять рыдать.) Не удалось и повеселиться мне девическим состоянием, и двадцати семи лет не пробыла в девках... (Переменяя голос.) Да что ж Иван Кузьмич так долго мешкается?

ЯВЛЕНИЕ XIX

Агафья Тихоновна и Подколесин (выталкивается на сцену из дверей двумя руками Кочкарева).

П о д к о л е с и н (запинаясь). Я пришел вам, сударыня, изъяснить одно дельце... Только я бы хотел прежде знать, не покажется ли оно вам странным?

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а (потупляя глаза). Что же такое?

П о д к о л е с и н. Нет, сударыня, вы скажите наперед: не покажется ли вам странно?

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а (так же). Не могу знать, что такое.

П о д к о л е с и н. Но признайтесь: верно, вам покажется странным то, что я вам скажу?

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Помилуйте, как можно, чтобы было странно, — от вас все приятно слышать.

П о д к о л е с и н. Но этого вы еще никогда не слышали.

Агафья Тихоновна потупляет еще более глаза; в это время входит потихоньку Кочкарев и становится у него за плечами.

Это вот в чем... Но пусть лучше я вам скажу когда-нибудь после.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. А что же это такое?

П о д к о л е с и н. А это... Я хотел было, признаюсь, теперь объявить вам это, да все еще как-то сомневаюсь.

К о ч к а р е в (про себя, складывая руки). Господи ты Боже мой, что это за человек! Это просто старый бабий башмак, а не человек, насмешка над человеком, сатира на человека!

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Отчего же вы сомневаетесь?

П о д к о л е с и н. Да все как-то берет сомнение.

К о ч к а р е в (вслух). Как это глупо, как это глупо! Да вы, сударыня, видите: он просит руки вашей, желает объявить, что он без вас не может жить, существовать. Спрашивает только, согласны ли вы его осчастливить.

П о д к о л е с и н (почти испугавшись, толкает его, произнося тихо). Помилуй, что ты!

К о ч к а р е в. Так что ж, сударыня! Решаетесь вы сему смертному доставить счастие?

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Я никак не смею думать, чтобы я могла составить счастие... А впрочем, я согласна.

К о ч к а р е в. Натурально, натурально, так бы давно. Давайте ваши руки!

П о д к о л е с и н. Сейчас! (Хочет сказать что-то ему на ухо. Кочкарев показывает ему кулак и хмурит брови, он дает руку.)

К о ч к а р е в (соединяя руки). Ну, Бог вас благословит! Согласен и одобряю ваш союз. Брак — это есть такое дело... Это не то, что взял извозчика, да и поехал куды-нибудь; это обязанность совершенно другого рода, это обязанность... Теперь вот только мне времени нет, а после я расскажу тебе, что это за обязанность. Ну, Иван Кузьмич, поцелуй свою невесту. Ты теперь можешь это сделать. Ты теперь должен это сделать.

Агафья Тихоновна потупляет глаза.

Ничего, ничего, сударыня; это так должно, пусть поцелует.

П о д к о л е с и н. Нет, сударыня, позвольте, теперь уж позвольте. (Целует ее и берет за руку.) Какая прекрасная ручка! Отчего это у вас, сударыня, такая прекрасная ручка?.. Да позвольте, сударыня, я хочу, чтобы сей же час было венчанье, непременно сей же час.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Как сейчас? Уж это, может быть, очень скоро.

П о д к о л е с и н. И слышать не хочу! Хочу еще скорее, чтобы сию же минуту было венчанье.

К о ч к а р е в. Браво! хорошо! Благородный человек! Я, признаюсь, всегда ожидал от тебя много в будущем! Вы, сударыня, в самом деле поспешите теперь поскорее одеться: я, сказать правду, послал уже за каретою и напросил гостей. Они все теперь поехали прямо в церковь. Ведь у вас венчальное платье готово, я знаю.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Как же, давно готово. Я в минуточку оденусь.

ЯВЛЕНИЕ XX

Кочкарев и Подколесин.

П о д к о л е с и н. Ну, брат, благодарю! Теперь я вижу всю твою услугу. Отец родной для меня не сделал бы того, что ты. Вижу, что ты действовал из дружбы. Спасибо, брат, век буду помнить твою услугу. (Тронутый.) Будущей весною навещу непременно могилу твоего отца.

К о ч к а р е в. Ничего, брат, я рад сам. Ну, подойди, я тебя поцелую. (Целует его в одну щеку, а потом в другую.) Дай Бог, чтоб ты прожил благополучно (целуются), в довольстве и достатке; детей бы нажили кучу...

П о д к о л е с и н. Благодарю, брат. Именно наконец теперь только я узнал, что такое жизнь. Теперь предо мною открылся совершенно новый мир, теперь я вот вижу, что все это движется, живет, чувствует, эдак как-то испаряется, как-то эдак, не знаешь даже сам, что делается. А прежде я ничего этого не видел, не понимал, то есть просто был лишенный всякого сведения человек, не рассуждал, не углублялся и жил вот, как и всякий другой человек живет.

К о ч к а р е в. Рад, рад! Теперь я пойду посмотрю только, как убрали стол; в минуту ворочусь. (В сторону.) А шляпу все лучше на всякий случай припрятать. (Берет и уносит шляпу с собою.)

ЯВЛЕНИЕ XXI

Подколесин один.

В самом деле, что я был до сих пор? Понимал ли значение жизни? Не понимал, ничего не понимал. Ну, каков был мой холостой век? Что я значил, что я делал? Жил, жил, служил, ходил в департамент, обедал, спал, — словом, был в свете самый препустой и обыкновенный человек. Только теперь видишь, как глупы все, которые не женятся; а ведь если рассмотреть — какое множество людей находится в такой слепоте. Если бы я был где-нибудь государь, я бы дал повеление жениться всем, решительно всем, чтобы у меня в государстве не было ни одного холостого человека!.. Право, как подумаешь: чрез несколько минут — и уже будешь женат. Вдруг вкусишь блаженство, какое, точно, бывает только разве в сказках, которого просто даже не выразишь, да и слов не найдешь, чтобы выразить. (После некоторого молчанья.) Однако ж что ни говори, а как-то даже делается страшно, как хорошенько подумаешь об этом. На всю жизнь, на весь век, как бы то ни было, связать себя, и уж после ни отговорки, ни раскаянья, ничего, ничего — все кончено, все сделано. Уж вот даже и теперь назад никак нельзя попятиться: чрез минуту и под венец; уйти даже нельзя — там уж и карета, и все стоит в готовности. А будто в самом деле нельзя уйти? Как же, натурально нельзя: там в дверях и везде стоят люди; ну спросят: зачем? Нельзя, нет. А вот окно открыто; что, если бы в окно? Нет, нельзя; как же, и неприлично, да и высоко. (Подходит к окну.) Ну, еще не так высоко: только один фундамент, да и тот низенький. Ну нет, как же, со мной даже нет картуза. Как же без шляпы? неловко. А неужто, однако же, нельзя без шляпы? А что, если бы попробовать, а? Попробовать, что ли? (Становится на окно и, сказавши: "Господи благослови", — соскакивает на улицу; за сценой кряхтит и охает.) Ох! однако ж высоко! Эй, извозчик!

Г о л о с   и з в о з ч и к а. Подавать, что ли?

Г о л о с   П о д к о л е с и н а. На Канавку, возле Семеновского мосту.

Г о л о с   и з в о з ч и к а. Да гривенник, без лишнего.

Г о л о с   П о д к о л е с и н а. Давай! пошел!

Слышен стук отъезжающих дрожек.

ЯВЛЕНИЕ XXII

Агафья Тихоновна входит в венчальном платье, робко и потупив голову.

И сама не знаю, что со мною такое! Опять сделалось стыдно, и я вся дрожу. Ах! если бы его хоть на минутку на эту пору не было в комнате, если бы он за чем-нибудь вышел! (С робостью оглядывается.) Да где ж это он? Никого нет. Куда же он вышел? (Отворяет дверь в прихожую и говорит туда.) Фекла, куда ушел Иван Кузьмич?

Голос   Ф е к л ы. Да он там.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Да где же там?

Ф е к л а (входя). Да ведь он тут сидел, в комнате.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Да ведь нет его, ты видишь.

Ф е к л а. Ну да уж из комнаты он тоже не выходил, я сидела в прихожей.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Да где же он?

Ф е к л а. Я уж не знаю где; не вышел ли на другой выход, по черной лесенке, или не сидит ли в комнате Арины Пантелеймоновны?

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Тетушка! тетушка!

ЯВЛЕНИЕ XXIII

Те же и Арина Пантелеймоновна.

А р и н а   П а н т е л е й м о н о в н а (разодетая). А что такое?

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Иван Кузьмич у вас?

А р и н а   П а н т е л е й м о н о в н а. Нет, он тут должен быть; ко мне не заходил.

Ф е к л а. Ну, так и в прихожей тоже не был, ведь я сидела.

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Ну, так и здесь же нет его, вы видите.

ЯВЛЕНИЕ XXIV

Те же и Кочкарев.

К о ч к а р е в. А что такое?

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Да Ивана Кузьмича нет.

К о ч к а р е в. Как нет? ушел?

А г а ф ь я   Т и х о н о в н а. Нет, и не ушел даже.

К о ч к а р е в. Как же — и нет, и не ушел?

Ф е к л а. Уж куды бы мог он деваться, я и ума не приложу. В передней я все сидела и не сходила с места.

А р и н а   П а н т е л е й м о н о в н а. Ну, уж по черной лестнице никак не мог пройти.

К о ч к а р е в. Как же, черт возьми? Ведь пропасть тоже, не выходя из комнаты, никак он не мог. Разве не спрятался ли?.. Иван Кузьмич! где ты? не дурачься, полно, выходи скорее! Ну что за шутки такие? в церковь давно пора! (Заглядывает за шкаф, искоса запускает даже глаз под стулья.) Непонятно! Но нет, он не мог уйти, никаким образом не мог. Да он здесь; в той комнате и шляпа, я ее нарочно положил туда.

А р и н а   П а н т е л е й м о н о в н а. Уж разве спросить девчонку? Она стояла все на улице, не знает ли она как-нибудь... Дуняшка! Дуняшка!..

ЯВЛЕНИЕ XXV

Те же и Дуняшка.

А р и н а   П а н т е л е й м о н о в н а. Где Иван Кузьмич, ты не видала?

Д у н я ш к а. Да оне-с выпрыгнули в окошко.

Агафья Тихоновна вскрикивает, всплеснувши руками.

В с е   т р о е. В окошко?

Д у н я ш к а. Да-с, а потом, как выскочили, взяли извозчика и уехали.

А р и н а   П а н т е л е й м о н о в н а. Да ты вправду говоришь?

К о ч к а р е в. Врешь, не может быть!

Д у н я ш к а. Ей-Богу, выскочили! Вот и купец в мелочной лавочке видел. Порядили за гривенника извозчика и уехали.

А р и н а   П а н т е л е й м о н о в н а (подступая к Кочкареву). Что ж вы, батюшка, в издевку-то разве, что ли? посмеяться разве над нами задумали? на позор разве мы достались вам, что ли? Да я шестой десяток живу, а такого страму еще не наживала. Да я за то, батюшка, вам плюну в лицо, коли вы честный человек. Да вы после этого подлец, коли вы честный человек. Осрамить перед всем миром девушку! Я — мужичка, да не сделаю этого. А еще и дворянин! Видно, только на пакости да на мошенничества у вас хватает дворянства! (Уходит в сердцах и уводит невесту.)

Кочкарев стоит как ошеломленный.

Ф е к л а. Что? А вот он тот, что знает повести дело! без свахи умеет заварить свадьбу! Да у меня пусть такие и эдакие женихи, общипанные и всякие, да уж таких, чтобы прыгали в окна, — таких нет, прошу простить.

К о ч к а р е в. Это вздор, это не так, я побегу к нему, я возвращу его! (Уходит.)

Ф е к л а. Да, поди ты, вороти! Дела-то свадебного не знаешь, что ли? Еще если бы в двери выбежал — ино дело, а уж коли жених да шмыгнул в окно — уж тут просто мое почтение!

Впервые опубликовано: Сочинения Николая Гоголя. СПб. Т. IV. 1842.

Николай Васильевич Гоголь (Гоголь-Яновский) (1809-1852) русский писатель малороссийского происхождения, драматург, поэт, критик, публицист.