Протоиерей Григорий Дьяченко
Духовный мир. Рассказы и размышления, приводящие к признанию бытия духовного мира
Отдел второй. О бытии бесплотных сил

На главную

Произведения Протоиерея Григория Дьяченко

СОДЕРЖАНИЕ

ГЛАВА ПЕРВАЯ
О бытии ангелов

1. Явления добрых ангелов, представляемые Св. Писанием Ветхого Завета

Книги Ветхого Завета передают нам много фактов явления добрых ангелов. Пред входом в земной рай поставлены были херувимы (Быт. 3,24); ангелы являлись Аврааму и предвозвестили ему рождение сына (Быт. 18, 1-10); являлись Лоту и предсказали ему погибель Содома и других нечестивых городов (Быт. 19); ангел говорил с Агарью в пустыне (Быт. 21,17); Иаков на пути в Месопотамию видел во сне ангелов, восходивших и нисходивших по таинственной лестнице (Быт. 28,17); ангел же открыл Иакову тайну, как достигнуть того, чтобы овцы рождались пестрые (Быт. 31,10,12), — и боролся с ним на обратном пути его из Месопотамии (Быт. 32). — Все эти были добрые, благотворные ангелы света. Равным образом и тот ангел, который говорил с Моисеем на Хориве из горящего тернового куста (Исх. 3, 6-7) и вручил ему на горе Синае скрижали закона и которому обыкновенно усвояется имя Божие, потому что он действовал по поручению и уполномочию Божию (Исх. 3, 2); ангел, который днем в виде темного, а ночью в виде светлого облака вел евреев по пустыне; ангел, говоривший с Валаамом и грозивший умертвить у него ослицу (Числ. 22,23), — все эти, без сомнения, были также добрые ангелы.

То же нужно сказать и о том ангеле, который с обнаженным мечом в руке являлся Иисусу Навину в равнине Иерихонской, назвав себя при этом архистратигом небесных сил (Нав. 5,13-15). Справедливо полагают, что это был тот самый архангел Михаил, который, по свидетельству апостола Иуды (Иуд. 1-9), спорил с сатаной о теле Моисеевом. Ангел являлся жене Маноя и потом самому Маною и возвестил ему рождение Сампсона (Суд. 13, 5). Ангел возвестил Гедеону, что он освободит израильтян от рабства моавитян (Суд. 6,12). Архангел Гавриил являлся Даниилу в Вавилоне (Дан. 8,15-17; 9, 21). Рафаил сопровождал молодого Товию в Мидию (Тов. 5,4-5; 12,15). Пророк Захария в своей книге упоминает о явлении ему ангела (Зах. 1, 9; 10,11). В книгах Ветхого Завета самый престол Саваофа изображается в таких чертах: Господь восседает на херувимах (Пс. 79, 2), пред Его престолом предстоят семь высших духов (Апок. 1,4), всегда готовых исполнять Его волю (3 Цар. 22,19-20; Дан. 7,10; Евр. 1,14); четыре херувима вечно воспевают Ему хвалу и с молитвой повергаются ниц пред Его высочайшей святостью.

2. Явления добрых ангелов, представляемые книгами Нового Завета

В Св. Писании Нового Завета передается также множество случаев явления добрых ангелов.

1. Архангел Гавриил является Захарии, отцу святого Иоанна Крестителя, и возвещает ему рождение сына, имевшего быть Предтечей Мессии (Лк. 1,11-20).

2. Тот же самый архангел Гавриил предвозвестил Пресвятой Деве Марии рождение от Нее Сына Божия (Лк. 1, 26-38).

3. Когда Господь Иисус родился в Вифлееме, ангел Господень ночью явился пастырям (Лк. 2, 9-12) и благовествовал им о рождении в Вифлееме Спасителя мира.

4. Далее можно признать за несомненное, что звезда, которая являлась приходившим для поклонения Младенцу Иисусу волхвам и привела их прямым путем к Иерусалиму и оттуда в Вифлеем, была управляема добрым ангелом (Мф. 11, 2, 7, 9,10).

5. Праведный Иосиф, по требованию небесного вестника, вместе с младенцем Иисусом и Его Матерью бежал в Египет, для того чтобы, таким образом, избавить Святого Младенца от рук жестокого Ирода. Этот же ангел сообщил Иосифу о смерти Ирода и повелел ему теперь возвратиться в свою отечественную землю (Мф. 11,13-23).

6. После искушения Иисуса Христа в пустыне приступили к Нему ангелы и служили Ему (Мф. 4,11). Искуситель говорить Иисусу: «Бог заповедает ангелам Своим хранить Тебя, и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею2. Слова эти заимствованы из девятидесятого псалма Давидова (11-12 ст.) и доказывают веру иудеев в бытие ангелов-хранителей. Спаситель подтверждает истину существования таких ангелов, когда говорит, что ангелы детей постоянно созерцают лицо Его Небесного Отца (Мф. 18,10). На последнем суде добрые ангелы отделят праведных от грешников (Мф. 13,49) и ввергнут грешников в вечный огонь (Ст. 50).

7. Во время душевной борьбы Иисуса Христа в Гефсиманском саду пред Его страданиями укреплял Его ангел, сошедший с неба (Лк. 22,43).

8. После Его воскресения ангелы являлись святым женам, которые пришли ко гробу Спасителя, чтобы помазать Его тело.

9. По свидетельству книги «Деяний апостольских», ангелы явились апостолам непосредственно по вознесении Господа нашего Иисуса Христа на небо (Деян. 1,10-11).

10. Св. апостол Петр, будучи заключен в темницу, освобождается из нее ангелом (Деян. 12, 7-9), который потом проходит с ним одну улицу и скрывается. Когда святой Петр постучался в двери дома, в котором тогда находились верные, то никто из них и верить не хотел, чтобы это был сам Петр: все подумали, что стучится и говорит его ангел.

11. Апостол Павел также признавал существование ангелов и действительность их явлений (1 Кор. 6, 3; Гал. 3,19). Когда этот апостол рассказывал собравшемуся около него народу, как он на пути в Дамаск повергнут был на землю, фарисеи, присутствовавшие при этом, заметили тем, которые вопили против Павла: «если дух, или ангел говорил ему, нам не должно противиться Богу» (Деян. 23,9). Святой евангелист Лука говорит, что в Троаде Павлу было ночью видение, что ему именно явился македонянин (вероятно ангел-хранитель Македонии) и просил его придти в Македонию для проповедания Евангелия (Деян. 16,9).

12. Святой Иоанн Богослов в Апокалипсисе говорит о седми ангелах, которым вверен надзор над семью малоазийскими церквами. Известно, что именем ангелов называются здесь у Иоанна епископы этих церквей. Но, по церковному преданию, каждая церковь имеет и своего ангела-хранителя. В Апокалипсисе вообще представляется много различных видений и явлений ангелов. Святой Иоанн Богослов, например, говорит: «и видел я четырех ангелов, стоящих на четырех углах земли, чтобы не дул ветер ни на землю, ни на море, ни на какое дерево. И видел я иного ангела, восходящего от востока солнца и имеющего печать Бога живого. И воскликнул он громким голосом к четырем ангелам, которым дано вредить земле и морю, говоря: не делайте вреда ни земле, ни морю, ни деревам, доколе не положим печати на челах рабов Бога нашего».

Если предсказания греческих и других оракулов справедливо признаются делом злого духа, то с равным правом можно сказать, что истинным пророкам и богопросвещенным мужам Бог давал знать будущее посредством добрых ангелов. Так, архангел Гавриил послан был Богом к Даниилу (Дан. 8,16; 9, 21) сообщить ему о судьбах четырех великих монархий, о семидесяти седминах и об окончании плена вавилонского. Пророк Захария ясно говорит, что ангел сообщил ему все то, что он говорит, и повторяет это замечание в нескольких местах своей книги (Зах. 1,9,13,14; 2,3-4; 4,1,4,5; 5,5-10). То же говорит и св. Иоанн Богослов в своем Апокалипсисе; именно, он говорит, что к нему послан был Богом ангел и открыл ему все то, что он сообщил церквам (Апок. 1,1). В другом месте (10, 8-9; 11, 1, 2, 3 и д.) Апокалипсиса св. Иоанн Богослов упоминает также об ангеле, который говорил с ним и в присутствии его измерял небесный Иерусалим. Св. апостол Павел говорит в своем послании к евреям: «если ангелами возвещенное слово было твердо...» (Евр. 11, 2) и пр.

3. Рассказы из церковной истории об охранении людей ангелами.

а) Ангелы охраняют людей от разных опасностей, грозящих их жизни.

1. Когда прп. Кирилл строил Белозерский монастырь, все соседние жители, удивляясь успеху постройки, считали Кирилла великим богачом. При такой молве один корыстолюбивый помещик собрал всех слуг и отправился в ночь ограбить Кирилла и монастырь. Подойдя к ограде, злоумышленники видят, что около монастыря ходит несметное множество воинов с обнаженными саблями. Разбойники до самого утра ждали, что воины эти уснут, но не дождались; так и отправились домой. На вторую ночь злоумышленники заметили еще более воинов -опять без успеха возвратились. Когда наступило утро, помещик послал слугу в монастырь узнать, какой полк стоит в монастыре и долго ли пробудет он здесь. Посланный, возвратившись, донес, что больше недели ни одного и богомольца не было в монастыре, не только что войска. Тогда помещик понял, что монастырь охраняют ангелы Божьи, и раскаялся в своем намерении. (Чет.-Мин., 9 июля.)

2. Благочестивый подвижник авва Исидор возвел однажды на высокое место другого подвижника, изнемогавшего в борьбе с помыслами, — авву Моисея, и говорит ему: «Смотри на запад». Моисей взглянул и увидел там бесчисленное множество демонов: они были в смятении и с шумом стремились на брань. Авва Исидор опять говорит ему: «Посмотри и на восток». Авва Моисей взглянул и увидел бесчисленное множество св. ангелов, облеченных славою. Затем сказал ему авва Исидор: «Вот те, которых посылает Господь на помощь святым; а те, которые на западе, воздвигают брань против нас. Но помощников наших гораздо более». Видение ободрило и успокоило боримого помыслами старца. (Сказ, о подв. св. отц. Стр. 186.)

3. Блаженный Феодор, епископ Едесский, спросил одного прозорливого столпника, каким образом он узнает и различает праведных и грешных. Столпник отвечал: «Если мимо столпа моего проходит муж праведный и боящийся Бога, то я вижу благодать Божию, и светлые ангелы шествуют с ним по обе стороны, а бесы идут издалека, не смея приблизиться к нему; если же проходит человек грешный, то вижу вокруг него полчище торжествующих бесов, а ангел-хранитель следует за ним в отдалении, сетуя и сокрушаясь о погибели грешника. Но когда бесы хотят окончательно погубить этого человека, тогда является ангел с огненным оружием и прогоняет их». Так святые ангелы хранят нас от поглощения вражеского. (Чет.-Мин.)

4. Они наблюдают за людьми не только в бодрственном состоянии их, но и во время сна. К преподобному Паисию пришел некоторый инок, имея нужду побеседовать с ним. Найдя его спящим, он увидел стоящего пред ним святого ангела-хранителя в образе прекрасного юноши и с удивлением сказал: «Поистине Бог хранит любящих Его». Он не осмелился приступить к спящему старцу ради присутствия ангельского и, воздав благодарение Богу, удалился. Подобным образом видимы были ангелы Божьи с веерами в руках над почившим Петром, епископом Севастийским, братом святого Василия Великого. Эти посланники небесные имеют попечение не только о душевном спасении, но и о телесном здравии людей.

Так, в Патерике упоминается, что один пустынник, страдавший от сильной боли в желудке, исцелен был ангелом. Придя к больному и узнав причину его страдания, ангел-хранитель перстом своим, как бы ножом, разрезал болезненное место, очистил накопившийся там гной, потом рукою загладил рану и этим действием исцелил пустынника и возвратил ему телесное здравие. Но самый разительный пример, несомненно доказывающий попечительность святых ангелов о людях, вверенных хранению их, представляется в истории юного Товии, составляющей главное содержание священной книги Товита. (Из «в. чт.», 1865 г.)

5. Несколько лет был омрачен ересью Феодотиона один муж, прежде проводивший благочестивую жизнь. Однажды, во время самого глубокого сна его, вдруг является ему ангел и ударами напоминает о том, что он неправо изменил первоначальной вере. Пробужденный таким чудным явлением, а больше всего болью ударов, старец послал за собором епископов и, рассказав им сонное видение, смиренно просил принять его в число православных христиан, истинных сынов Церкви. (Истор. Евсев., кн. 2.)

6. Когда прп. Онуфрий Великий (живший в IV в.), возлюбив пустынническую жизнь, оставил монастырь в Фиваиде и отправился в пустыню, при входе в нее ему показался луч света, и Онуфрий испугался, так что хотел было бежать снова в монастырь. Но луч света приблизился к нему, и послышался голос: «Не бойся, потому что я ангел твой, с самого дня рождения твоего я приставлен от Бога хранить тебя — постоянно хожу с тобою, а ныне, по повелению Господа, веду тебя в эту пустыню, будь совершен и смирен сердцем пред Господом, служи Ему с радостью, и я не отступлю от тебя».

б) Ангелы являлись св. мученикам при страданиях их и укрепляли их в сем подвиге. Ангелы, явившись св. мученику Акакию, омыли раны его теплою водою и уврачевали оные. Когда св. мученик заключен был в темницу и обложен железными узами, ангелы снова явились ему и разрешили его от уз. (Чет.-Мин., 7 мая.)

Св. мученикам Евстафию и Анатолию, заключенным в темницу и осужденным на голодную смерть, явился ангел, разрешил их от уз, сделал здравыми и, подав им манну в пищу, сказал: «Во всех страданиях ваших буду с вами, ибо послан от Христа Господа хранить вас». (Чет.-Мин., 20 ноября.)

Когда Феодор Тирон в темнице, крепко затворенной и запечатанной, молился, то к молитве его присоединились ангелы. Караул сперва услышал громкое пение, а потом чрез окно увидел множество с Тироном юношей, которые были одеты в белую одежду и вместе с ним пели; сам правитель пришел к темнице и услышал многие поющие голоса, между тем как великомученик был заключен один. (Чет.-Мин., 17 февраля.)

в) Ангелы принимают особенное участие в спасении души человека. Св. Давид долгое время был разбойником, но после покаялся и, поступив в монастырь, начал вести строгую подвижническую жизнь. Архангел Гавриил явился ему в келье и сказал: «Давиде! Господь простил тебе грехи, и отныне будешь творить чудеса». (Чет.-Мин., 6 сентября.) — Архангел Михаил, явившись св. Евдокии, говорил: «Я князь ангелов Божиих; мне дано служение принимать грешников кающихся и вводить их в блаженную жизнь. Многая бывает радость на небесах небесным ликам, если грешник приносит покаяние; ибо Бог, Отец всех, не хочет погибели души человека, созданной по образу Его. Все ангелы радуются, когда видят душу человеческую украшенною правдою; они приветствуют ее как сестру свою». (Чет.-Мин., 1 марта.)

Ангел, явившийся св. Григорию Двоеслову, говорил: «Господь послал меня к тебе, чтобы я был с тобою в продолжение твоей жизни и возносил твои молитвы к Богу, чтобы все, о чем ты просишь с верою, получил» (Чет.-Мин., 12 марта.)

Прп. Нифонт видел однажды при вратах дома одной блудницы в образе юноши ангела плачущим и спросил его о причине плача. Ангел отвечал: «В этом доме с блудницею пребывает человек, на хранение которого я дан от Бога. Не могу видеть беззакония, которое он творит. Как мне не плакать, когда образ Божий пал в такую тьму?» (Чет.-Мин., 23 декабря.)

Св. Павел Препростый имел тот же дар прозрения в мир духовный. Однажды за вечерним пением он наблюдал, кто с каким расположением входил в церковь. Тот, у кого душа была чиста, имел светлое лицо, и ангел-хранитель с радостью входил с ним в церковь; но один грешный брат входил в церковь, окружаемый бесами, и ангел-хранитель издали следовал за ним и плакал. (Чет.-Мин., 4 октября.)

г) Ангелы соблюдают уповающих на Господа невредимыми от зла, когда оно или только ожидает их, или уже постигло их. Как ангелы поступают в первом случае? Псалом отвечает: на руках возмут тя, да не когда преткнеши о камень ногу твою, то есть как мать, когда дитя учится ходить, наблюдает за каждым его шагом, и если видит, что оно может споткнуться обо что-нибудь, тотчас берет его на руки, подобно сему поступают ангелы с людьми, которые, имея детскую преданность воле Божией, вверены их надзору. Ангелы с материнскою заботливостью охраняют их от преткновения о камень, т.е. не допускают их до искушения и соблазна греховного. Иосиф, обручник Пресвятой Девы, впав в сомнение о Ее девственной чистоте, возымел намерение тайно прекратить условие обручения с Нею, но удержан был от сей несправедливости ангелом и, таким образом, не преткнулся о камень соблазна. Охраняя чистоту душ наших, ангелы оберегают и телесную нашу безопасность от врагов видимых и невидимых, от опасностей явных и тайных. Некогда многочисленный отряд войска, посланный царем Сирийским схватить пророка Елисея, обступил город, где находил убежище пророк. При виде угрожавшей опасности ученик его приведен был в великий страх, но был успокоен пророком, по молитве которого отверзлись очи ученику его, и он увидел сонмы ангелов, ополчившихся вокруг пророка для защиты его (4 Цар. 6,17).

Подобную защиту от искушений греховных и бед получают от ангелов и все, подобно Иосифу, Елисею и другим святым, боящиеся Господа и на Него уповающие, хотя не все сподобляются видений ангельских. В этой утешительной истине может удостоверить каждого из нас собственный опыт. Нередко и нам случается избегать опасностей, о которых узнаем уже по миновании их. Кто, как не ангелы, отвращают сии опасности, для нас незримые, а для их прозорливости очевидные? Чьи, как не их, тайные внушения удаляют нас с дороги, на которой мы непременно преткнулись бы о пагубный для нас камень? (Извлеч. из: в. Нечаев, прот., ныне епископ Костромской Виссарион. Сборник для любителей духовного чтения. Москва, 1884 г. Стр. 61-63.)

д) Ангелы принимают участие в человеке в час смерти его. Не оставляют нас св. ангелы-хранители и при нашем переходе из жизни временной в вечную. «Всегда содержи в уме своем мысль о смерти, — говорит св. Феодор Студит, — размышляй о самом разлучении души от тела — разлучении, которое будет под начальственным смотрением твоего ангела». (Догм. бог. пр. Макария. Стр. 432.) Потому и св. Церковь заповедует нам обращаться к ангелу-хранителю с такою молитвою: «Прежде оного (Страшного) Суда не забудь раба твоего, руководителю мой... покрый мя исходяща от тела, еже не видети мерзкия лица демонския» (канон анг.-хран.). Мы веруем таким образом, что присутствие ангела-хранителя и его светлый радостный взор облегчают тяжелые минуты разлучения души с телом и успокоят доброго христианина, не лишившего себя этой последней на земле небесной помощи.

Верует св. Церковь и в то, что ангел-хранитель бывает покровителем христианской души и по разлучении ее от тела, во время прохождения ею мытарств. Потому и молится всякий из нас, христиан, ангелу-хранителю: «Будь мне защититель и поборник непоборим, егда прехожду мытарства лютаго миродержца» (канон анг.-хран.).

То же свидетельствуют и св. отцы Церкви. Например, св. Кирилл Александрийский в слове на исход души говорит: «Душа поддерживается святыми ангелами в шествии по воздуху и, возвышаясь, встречает мытарства, которые стерегут восход, удерживают и останавливают души восходящие» (Догм. бог. пр. Макария. Стр. 432). В чем именно и как может выражаться заступничество ангела-хранителя во время мытарств, наглядные свидетельства тому мы находим в житии прп. Нифонта, епископа Кипрского. Молясь некогда в церкви и возведя очи на небо, прп. Нифонт увидел отверстые небеса и множество ангелов, из которых одни на землю нисходили, а другие на небо восходили, вознося туда человеческие души. Два ангела несли в высоту какую-то душу. Когда они приблизились к блудному мытарству, оттуда вышли бесы, с гневом говоря: «Это наша душа; как вы дерзаете нести ее мимо, когда она наша?» Ангелы отвечали: «Какое знамение на ней имеете, называя ее своею?» Бесы отвечали: «Она до смерти грешила, осквернила себя, осуждая ближнего, и, что еще хуже, умерла без покаяния, а вы что скажете на это?» Ангелы отвечали: «Поистине, ни вам, ни отцу вашему, дьяволу, не верим, пока не расспросим ангела, души сей хранителя». Ангел-хранитель сказал: «Правда, много согрешила душа эта, но с того часа, с какого разболелась, она стала плакать и грехи свои исповедовать Богу. Если Бог ее простил, то Он знает почему; Он имеет власть, Того праведному суду слава». Тогда ангелы, посмеявшись бесам, вошли с душою в небесные врата (23 декабря).

Верующая христианская душа ждет от своего ангела-хранителя утешения и помощи и в тот страшный день, «егда поставятся престоли и книги разгнутся, и Ветхий денми сядет, и судятся человецы, и ангелы предстанут, и земля восколеблется, и вся ужаснутся и вострепещут; тогда — молит христианин — твое человеколюбие на мне покажи, и избави мя геенны, Христа умоляяй... Егда трубный страшный глас имать мя от земли воскресити на суд, близ мене стани тогда тих и радостен, надеждою спасения отъемляй мой страх» (канон анг.-хран.).

Но, разумеется, ангел-хранитель «тих и радостен» станет близ того только человека, который в здешней жизни, по слову апостола, подвигом добрым подвизался и веру соблюл. Напротив, далек он будет от такой души, которая здесь, на земле, затворила для себя врата Царствия Небесного. Прп. Нифонт видел и такую душу, влекомую бесами во ад. Это была душа некоторого раба, которого господин морил голодом и ранами. Он же, не терпя мучения, будучи научен бесами, взял вервь и удавился. Ангел этой души, идя издали, горько плакал, а бесы веселились. Так тяжек грех самоубийства! (Чет.-Мин.)

4. Рассказы о явлении ангелов из жизни современников

1. Рассказ одного афонского подвижника о предсмертных явлениях ученику его ангелов. На половине пути от моря до самой вершины Афонской есть местность, называемая Керасия, или, по простонародному выражению, Кераши. В этой местности находится около 12 подвижнических келий; в одной из этих келий более тридцати лет подвизается старец — родом грек, схимонах Георгий, по прозванью Хаджи, который постоянно имеет при себе до двадцати, а иногда и более учеников, большею частью юных. При этой келье имеется церковь, посвященная имени святого великомученика Дмитрия Солунского. Устав и образ жизни этого старца с учениками — весьма строги: в продолжение целого года, даже в св. Пасху, они не едят рыбы, сыру и с маслом, а также никогда не пьют никакого вина. Все они упражняются в молитве и рукоделиях.

Однажды я застал в келье нашего русского духовника, отца Макария, означенного старца Георгия, который рассказывал отцу Макарию о кончине своего ученика, схимонаха Гавриила, и о предсмертных ему явлениях. Так как этот рассказ не возбуждает никакого сомнения, то я нужным счел его записать в мою памятную книжку.

Вот именно что рассказывал старец Георгий: «Скончался на 26 году от роду наш собрат, схимонах Гавриил, который болел только две недели. За три дня до смерти ему было следующее видение: ему представились четыре юноши, облаченные в дьяконские стихари с препоясаньем и орарями, и приглашали его отправиться с ними в путь. На это он им так отвечал: хотя и приятно мне с вами путешествовать, куда бы вы ни пошли, но без благословения своего старца я ни на шаг не смею выйти из этой кельи. Подождите немножко, пока я испрошу у него благословения. Явившиеся согласились подождать. Потом отец Гавриил подозвал меня к себе, да и говорит: «Отче! Вот за мною пришли четыре молодых дьякона в облачениях и приглашают меня с собою куда-то отсюда идти. Благослови меня с ними отсюда отправиться. Я вижу, что они очень хорошие люди, они полюбили меня и хотят отвести туда, где живут сами, мне с ними везде будет хорошо; итак, умоляю тебя, отче, отпусти меня с ними поскорее». Выслушав эти слова, я подумал, не бредит ли отец Гавриил вследствие сильной болезни, не находится ли в бесовской прелести, а посему так ответил ему: сотвори на себе крестное знамение с произношением Иисусовой молитвы и скажи пришедшим за тобою: «Я не могу идти с вами, меня старец не отпускает, потому что ни он, ни я не знаем вас, что вы за люди такие». Это мое наставление сейчас, в присутствии моем, он исполнил. Явившиеся же юноши ему сказали: «Мы даем тебе сроку еще на три дня, в которые ты можешь хорошенько поразмыслить и приготовить себя к отходу с нами: чрез три дня мы за тобой непременно опять придем!» Вслед затем явившиеся юноши стали невидимы больному. Объявив мне это, больной был очень духом весел и спокоен, как будто совершенно оправился от своей болезни. Однако ж, несмотря на его перемену, я почему-то предчувствовал, что он долго не проживет, и посему посоветовал своему иеромонаху совершить над ним таинство елеосвящения и каждодневно приобщать Св. Таин, с согласия, разумеется, больного. На третий день после явления юношей, больной быстро начал телом ослабевать, хотя духом, по-прежнему был спокоен, находился в полном сознании до последнего издыхания. За час до смерти один из братии, живущих с нами в пустынной келье, просил больного оставить ему на память что-нибудь из вещей. На эту просьбу больной твердо отвечал: «Что ж я тебе дам? Ты знаешь, что у меня ничего своего нет; возьми, если хочешь, вон в том углу (больной показал рукой) пять маленьких камешков, которые я попеременно держал во рту, чтобы не празднословить». — «Да и камни-то не твои, а Божий, и ты их можешь дать кому-либо только с благословения нашего старца», — так заметил больному слегка другой брат, стоявший около его постели. «Ну, так простите меня, Бога ради, за мое самочиние», — проговорил больной. После этого он начал дышать чаще, тяжелее прежнего и озираться на все стороны. В это время я внимательно смотрел на больного и заметил, что он улыбается; потом в услышание нас всех он проговорил: «Вот за мной опять пришли те четыре диакона и еще один с ними новый диакон, а посему теперь прости меня, отче, и благослови идти вместе с ними». — «Сам Бог да благословит тебя, чадо, переселиться в вечную жизнь, иди и молись там о нас, грешных, Пресвятой Троице», — ответил я ему. После этого больной, не сказав ни одного слова, тихо и мирно скончался.

Покойный поступил в нашу пустынную келью 16 лет отроду, а на двадцать шестом году своей жизни преставился к Господу; во все время пребывания с нами он был очень кроток и послушлив, имел ко всем любовь и сам был всеми нами любим. Дай Бог ему Царство Небесное!» Этими словами старец Георгий заключил свой рассказ о кончине своего ученика. Не трудно догадаться, что явившиеся больному были ангелы. Иеромонах Свияжского Богород. монастыря Михаил (постриженный на св. Афонской горе, в русском Пантелеимоновом монастыре).

1 См. «Душ. чт.», 1875 г. Стр. 474-476.)

2. Белые люди. (Факт из миссионерской деятельности митрополита Московского Иннокентия*.) Известно, что митрополит Иннокентий начал свое церковное служение простым священником при Благовещенской церкви в г. Иркутске и вскоре почувствовал призвание посвятить себя миссионерской деятельности на Алеутских островах, в колониях бывшей Российско-Американской компании.

______________________

* Заимствуем буквально этот факт из книги: Иван Барсуков. Иннокентий, Митрополит Московский и Коломенский, по его сочинениям, письмам и рассказам современников. Стр. 33—41.

______________________

Поселившись со всей своей многочисленной семьей на острове Уналашка, первоначально занялся он построением первого храма на острове, имевшем дотоле деревянную часовню, а затем стал тщательно изучать местные языки и наречия для преподавания алеутам истин веры Христовой родным их языком. Освоившись с ними, он стал совершать ради проповеди частые плавания по другим, меньшим островам, окружающим Уналашку, во время которых нередко подвергался значительной опасности. Об одном из этих путешествий своих на остров Акун будущий митрополит Московский, а тогда еще отец Иоанн Вениаминов, часто рассказывал своим родным и друзьям следующее:

«Прожив на острове Уналашке почти 4 года, я в Великий пост отправился в первый раз на остров Акун к алеутам, чтобы приготовить их к говению. Подъезжая к острову, я увидел, что они все стояли на берегу наряженными, как бы в торжественный праздник, и когда я вышел на берег, то они все радостно бросились ко мне и были чрезвычайно со мною ласковы и предупредительны. Я спросил их, почему они такие наряженные. — Они отвечали: "Потому что мы знали, что ты выехал и сегодня должен быть у нас; то мы на радостях и вышли на берег, чтобы встретить тебя". — Кто же вам сказал, что я буду у вас сегодня, и почему вы меня узнали, что я именно отец Иоанн? — "Наш шаман, старик Иван Смиренников, сказал нам: ждите, к вам сегодня приедет священник; он уже выехал и будет учить вас молиться Богу; и описал нам твою наружность так, как теперь видим тебя". — Могу ли я этого вашего старика-шамана видеть? — "Отчего же, можешь; но теперь его здесь нет, и когда он приедет, то мы скажем ему; да он и сам без нас придет к тебе". Это обстоятельство хотя чрезвычайно меня удивило, но я все это оставил без внимания и стал готовить их к говению, предварительно объяснив им значение поста и проч.; явился ко мне и этот старик-шаман и изъявил желание говеть и ходил очень аккуратно, и я все-таки не обращал на него особенного внимания и, во время исповеди, упустил даже спросить его, почему алеуты называют его шаманом, — и сделать ему по этому поводу некоторое наставление. Приобщив его Св. Тайн, я отпустил его... — И что же? К моему удивлению, он, после причастия, отправился к своему тоёну и высказал ему свое неудовольствие на меня, а именно за то, что я не спросил его на исповеди, почему его алеуты называют шаманом, так как ему крайне неприятно носить такое название от своих собратий, и что он вовсе не шаман. Тоён, конечно, передал мне неудовольствие старика Смиренникова, и я тотчас же послал за ним для объяснения; и когда посланные отправились, то Смиренников попался им навстречу со следующими словами: "Я знаю, что меня зовет священник, отец Иоанн, и я иду к нему". Я стал подробно расспрашивать о его неудовольствии ко мне, о его жизни, и на вопрос мой, грамотен ли он, он ответил, что хотя и неграмотен, но Евангелие и молитвы знает. Тогда спросил его объяснения, почему он знает меня, что даже описал своим собратьям мою наружность, и откуда узнал, что я в известный день должен явиться к вам и что буду учить вас молиться. — Старик отвечал, что ему все это сказали двое его товарищей. "Кто же эти двое твои товарищи?" — спросил я его. "Белые люди, — отвечал старик, — они, кроме того, сказали мне, что ты в недалеком будущем отправишь свою семью берегом, а сам поедешь водою к великому человеку и будешь говорить с ним". — "Где же эти твои товарищи, белые люди, и что это за люди, и какой же они наружности?" — спросил я его. — "Они живут недалеко, здесь, в горах, и приходят ко мне каждый день", — и старик представил их мне так, как изображают св. архангела Гавриила, т. е. в белых одеждах и перепоясанных розовою лентою через плечо. — Когда же явились к тебе эти белые люди в первый раз? — "Они явились вскоре, как окрестил нас иеромонах Макарий". После сего разговора я спросил Смиренникова: а могу ли я их видеть? "Я спрошу их", — ответил старик и ушел от меня. Я же отправился на некоторое время на ближайшие острова для проповедования слова Божия и по возвращении своем, увидав Смиренникова, спросил его: что же, ты спрашивал этих белых людей, могу ли я их видеть, и желают ли они принять меня? — "Спрашивал, — отвечал старик, — они хотя и изъявили желание видеть и принять тебя, но при этом они сказали: зачем ему видеть нас, когда он сам учит вас тому, чему мы учим? -Так, пойдем, я тебя приведу к ним".

Тогда что-то необъяснимое произошло во мне, — говорил отец Иоанн Вениаминов, — какой-то страх напал на меня и полное смирение. Что, ежели в самом деле, подумал я, увижу их, этих ангелов, и они подтвердят сказанное стариком? И как же я пойду к ним? Ведь я же человек грешный, следовательно, и недостойный говорить с ними, и это было бы с моей стороны гордостью и самонадеянностью, если бы я решился идти к ним; и, наконец, свиданием моим с ангелами я, может быть, превознесся бы своею верою или возмечтал бы много о себе... И я, как недостойный, решился не ходить к ним — сделав предварительно по этому случаю приличное наставление как старику Смиренникову, так и его собратьям алеутам, и чтобы они более не называли Смиренникова шаманом».

Событию этому отец Иоанн Вениаминов, как сообщает затем автор книги, придавал так много значения, что по возвращении в Уналашку в донесении от 1 мая 1828 года к архиепископу Иркутскому Михаилу II о своем плавании на остров Акун, особенно подробно описывает его.

«От природы и от воспитания моего, — пишет он, — я, будучи весьма далек всякого суеверия, а паче — вымысла ложных чудес и, впрочем, не желая таить от вашего высокопреосвященства, яко милостивого архипастыря моего, ничего, даже самых слабостей моих, к сведению вашего преосвященства честь имею довести о следующем случае, не как о невозможном, — ибо сила благодати Божией не оскудела и не оскудеет, — но в нынешние времена редчайшем или, по крайней мере, неслыханном. В бытность мою, сего 1828 года в апреле, на острове Акуне и прилежащих ему трех островах узнал я через толмача Ивана Панькова, что житель острова Акуна, селения Речешного, лежащего на северо-восточной стороне оного, в расстоянии от главного селения в верстах 10, тоён Иван Смиренников, старик лет более 60, от всех здешних и многих других жителей почитается шаманом, или, по крайней мере, не простым, потому: 1-е. Артельновского селения тоёна Федора Жаркова жена, 1825 года в октябре, попала на клепцу (ловушку, делаемую для промысла лисиц) ногою, так что не было средств излечить ее, и она уже была при смерти, поелику удар был в коленную чашку всеми тремя железными зубцами, длиною до 2 вершков. Родственники ее тайно попросили означенного старика Смиренникова о исцелении ее, и он, подумав, сказал, что утром будет здорова: и действительно, к удивлению всех, она поутру встала и пошла, не чувствуя никакой боли и даже поныне. 2-е. Зимою того же 1825 г. жители здешние имели величайшую нужду в пище, и некоторые из них попросили старика Смиренникова, чтоб он дал кита (это их слова), и он обещался попросить; и спустя весьма немного времени сказывает всем жителям, чтоб они все пошли в означенное им место за китом: и действительно, придя, нашли целого свежего кита в том самом месте, где он сказывал. 3-е. В прошедшую осень я намерен был побывать на Акуне, но бывшие здесь из России казенные суда помешали, и тогда, когда меня все ожидали, потому наипаче, что поехали за мною с Акуна. Он же смело утверждал, что я не буду осенью, а буду на весну. И действительно, ветры удержали меня, и время сделалось уже позднее, а потому я оставил намерение свое до весны. Есть и еще таковые случаи, доказывающие его необыкновенное ведение и силу, но я умалчиваю об оных. Таковые повествования, утверждаемые достоверными свидетелями, убедили меня лично спросить старика Смиренникова: почему он узнает будущее и чем излечивает? — Он, поблагодарив меня за то, что я хочу спросить его о сем, рассказал мне следующее. Вскоре по крещении его иеромонахом Макарием явился ему прежде один, а потом и два духа, не видимые никем другим, в образе человеков, белых лицом, в одеяниях белых и, по описанию его, подобных стихарям, обложенных розовыми лентами, и сказали ему, что они посланы от Бога наставлять, поучать и хранить его. И в продолжение 30 лет они почти каждодневно являлись ему днем или в вечеру, но не ночью и, являясь, 1-е, наставляли и научали его всей христианской богословии и таинствам веры; я не нахожу за нужное здесь говорить, потому что оно есть учение веры христианской. 2-е, подавали ему самому и, по прошению его, другим, впрочем весьма редко, помощь в болезнях и крайнем недостатке пищи. Но в рассуждении помощи другим они всегда отзывались на прошение его тем, что мы спросим у Бога, и если благоволит Он, то исполним. 3-е, иногда сказывали ему происходящее в других местах и, весьма редко, будущее, но всегда с тем, если то угодно Богу открыть, и уверяли, что они не своею силою все то делают, но силою Бога Всемогущего. И хотя их учение есть учение православной Церкви, но я, зная, что и бесы веруют и трепещут, усомнился, не хитрая ли и тончайшая это сеть искони лукавого? и спросил его: как они учат молиться, себе или Богу, и как жить с другими? Он отвечал, что они учат молиться не себе, но Творцу всяческих, и молиться духом и сердцем, и иногда молились с ним весьма долго; и учат исполнять, словом, все чистые христианские добродетели (кои он подробно мне рассказал), а более всего советуют наблюдать верность и чистоту как в супружестве, так и вне супружества (и это, может быть, потому, что здешние жители более всего склонны к сему); сверх того, учили его и другим внешним добродетелям и обрядам, как-то: как изображать крест на теле, не начинать никакого дела не благословясь, не есть рано поутру, не жить вместе многим семействам; не есть вскоре убитой рыбы и зверя еще теплого; а некоторых птиц и животнорастений морских совсем не употреблять в пищу и проч.

После сего спросил я его: являлись ли ему они ныне, после исповеди и причастия и велели ли слушать меня? — Он отвечал, что являлись как после исповеди, так и после причастия и говорили, чтоб он никому не сказывал исповеданных грехов своих, и чтоб после причастия вскоре не ел жирного, и чтоб слушал учения моего, но не слушал промышленных, т.е. русских, здесь живущих; и даже сегодня на пути явились ему и сказали, для чего я зову его, и чтоб он все рассказал и ничего бы не боялся, потому что ему ничего худого не будет. Потом я спросил его: когда они являются ему, что он чувствует, радость или печаль? — Он сказал, что в то только время, когда он сделает что-нибудь худое, увидев их, чувствует угрызение совести своей, а в другое время не чувствует никакого страха; и поелику его многие почитают за шамана, то он, не желая таковым быть почитаем, неоднократно говорил им, чтоб они отошли от него и не являлись ему; они отвечали, что они не дьяволы и им не велено оставлять его, и на вопрос его, почему они не являются другим, они говорили ему, что им так велено. Можно подумать, что он, услышав от меня или научившись от кого-либо другого, рассказывал мне учение христианское и только для прикрасы или из тщеславия выдумал явление ему духов — пестунов. Но в опровержение сего скажу я, сверх того, что все чистые алеуты почти совершенно чужды гордости, тщеславия и пустосвятства. 1-е. Поучая их, я, за краткостью времени, а паче дабы не обременить их памяти, всегда опускал в истории творение и падение ангелов, о древе познания добра и зла, о первом человекоубийце, о Ное, Аврааме, Предтече и иногда о Благовещении и Рождестве Иисуса Христа. Но он все сие рассказал мне подробно; во время же поучения моего он из первых подтверждал слова мои, и тоном человека, сведущего Св. Писание. 2-е. Алеуты, все здесь живущие, кроме толмача Панькова и еще весьма немногих, хотя до прибытия моего верили и молились Богу, но едва ли знали, кому верили и молились, поелику отец Макарий, предместник мой, иеромонах Кадьякской миссии, 1794 и 1795 года, крестивший всех здешних алеутов, весьма мало поучал их, за неимением даже посредственного толмача, — так как весьма недавно начали появляться хорошие толмачи и Паньков едва ли не первый из лучших и разумных. Но Паньков, опасаясь впасть в заблуждение и имея твердую веру во единого Бога, никогда не входил со стариком сим в таковые разговоры и сильно восставал и упрекал других, спрашивающих и просящих Смиренникова. Это засвидетельствовали алеуты. А потому ни от кого от человек, ни посредственно, ни непосредственно, не мог он слышать сих историй. 3-е. Сам же он, будучи безграмотен и нисколько не зная русского языка, не мог ни читать, ни слышать от других, и 4-е. Наконец, дабы удостовериться, точно ли являются ему пестуны его, я спросил его: могу ли я видеть их и говорить с ними? Он отвечал, что не знает, а спросит у них; и действительно, через час приходит и говорит, что они сказали на то: "И что он хочет еще знать от нас? Ужели он еще почитает нас дьяволами? Хорошо, пусть видит и говорит с нами, если хочет"; и еще сказали нечто в одобрение мое; но, я, дабы не сочтено было за тщеславие со стороны моей, умолчу о сем. Но я от собеседования с ними отказался. Можно сказать мне: почему я не увидел их для удостоверения в их явлении? — Но я скажу на это, что я недоумевал, можно ли и нужно ли мне видеть их лично. Я думал так: что мне нужды видеть их, если учение их есть учение христианское? Разве для того, чтоб из любопытства только узнать, кто они, и чтоб не быть наказанным за таковой поступок мой; и что надо испросить благословения и наставления его преосвященства, а паче — чтоб, увидев их, каким-нибудь образом и когда-нибудь, не впасть в какое-нибудь заблуждение или недоумение и проч., — вот причины, по коим я отказался видеть их лично. Итак, все вышесказанное им и клятвою подтвержденное, а мною хотя и не везде точными его словами, но без прибавления и утайки изложенное, и также свобода, безбоязненность и некоторое его удовольствие в рассказе его, а паче незазорное житие его убедили меня думать и даже увериться, что являющиеся сему старику духи (если только являются) не суть дьяволы, потому что хотя дьявол и может иногда преображаться в ангела светлого, но никогда для наставления, назидания и спасения, а всегда для погибели человека. Но поелику не может древо зло плоды добры творить: они должны быть служебнии дуси, посылаемые для хотящих наследовать спасение.

А потому, чтоб некоторым образом не ослабить веры и надежды на Единого Всевышнего и Всеведущего, я до разрешения вашего преосвященства осмелился дать ему следующее наставление: вижу я, что являющиеся тебе духи не дьяволы, а потому слушай их учения и наставления, если только оно не будет противно тому, чему я учил вас в общем собрании. Но другим, спрашивающим тебя о будущем и просящим помощи твоей, сказывай, чтоб они сами просили Бога как общего всех Отца. Лечить тебе не возбраняю, но только с тем: кого намерен излечить, сказывай, что не своею ты силою лечишь, Божией, и советуй прилежнее молиться и благодарить Его Единого; не запрещаю также и учить, но не более как только давать наставления малолетним. О будущем же никому и даже мне самому не говорить ни слова. Прочим же алеутам, бывшим тогда, сказал и велел сказывать, чтоб никто не называл его шаманом, но и не спрашивал и не просил бы его ни о чем, кроме единого Бога.

Донося о сем вашему преосвященству, я почел за нужное и приказал толмачу Ивану Панькову, переводившему слова мои и означенного старика, для удостоверения в истине повествования моего и для подтверждения верности его перевода здесь подписаться своеручно и хранить сие до времени за тайну».

На это донесение высокопреосвященный Михаил отвечал нижеследующим письмом, от 5 мая 1830 г., из Иркутска.

«Все бумаги, от разных чисел июня 11828 года, вами ко мне присланные и мною 9 сентября 1829 года полученные, приведены в исполнение, согласно желанию и намерениям вашим. Остается мне ответствовать на одну только из них, а именно, касательно описанного вами весьма обстоятельно происшествия на острове Акуне с алеутским тоёном Иваном Смиренниковым. Подлинно, происшествие это редчайшее и в наши времена неслыханное. Посему-то имел я нужду сообщить оное хотя не всем моим знакомым, но многим отличным по уму и сердцу мужам, в коих возбуждена чрез то особенная ревность услышать со временем объяснение во всем том, что ни есть темного и непонятного как в сем, так и в других подобного рода повествованиях, и что может в продолжение сего и будущего года случиться еще необыкновенного с вашим Смиренниковым. Так, благодаря вас за сию редкость и откровенность, благодарю и за благоразумный совет и весьма приличное наставление, данные вами как Смиренникову, так и собратьям его алеутам, чтобы первого не называли напрасно они шаманом, а сей шаман чтобы не хотел искать и желать славы чудотворца. Нелицемерно скажу вам в глаза и заочно, что вы, не дав места любопытству превознестись над своею верою, блаженнее всех тех, кои веруемые вещи, подобно св. апостолу Фоме, подвергают осязанию. Но как неверие Фомино в наших церковных песнях названо добрым, то и я желал бы, и многие другие пожелают со мною, чтобы вы, в большее прославление благочестивой нашей веры, решились, если еще жив будет старик Смиренников, видеться и говорить с духами, ему являющимися. Большей предосторожности к сему не требуется, кроме чистой веры вашей и сердечной молитвы: помните только при сем свидании и в продолжение оного молитву Господню, которую и повторите вместе духами. Разговор же ваш с ними может быть не иной, как о судьбе новообращенных алеутов, ваших прихожан, коим какого вы желаете добра, просите их испросить оного у Бога. Sat sapienti. Что Бог, по дару Христа Своего, даст вам узнать, о том сообщите мне на письме в удобное время или на словах при будущем приятном свидании. Призывая на вас благословение Божие, имею пребыть вам, дондеже есмь, все доброжелательным слугою, Михаил, архиепископ Иркутский».

Но отцу Вениаминову, как мы лично слышали это впоследствии от Московского владыки, так и не удалось видеть самому «белых людей». Когда он, по получении им разрешения от архиепископа Михаила на это свиданье, возвратился на остров Акун, то не нашел уже в живых старика Смиренникова. (См. указ. выше кн. И. Барсукова.)

ПРИЛОЖЕНИЕ
А. Об ангелах-хранителях

Слово Божие как Ветхого, так и Нового Завета, равно и отцы Церкви и церковная история, ясно учат нас, что не только каждый верующий, но и каждое человеческое общество, каждый народ, каждое государство, каждая церковь имеют своих ангелов-хранителей, — и представляют факты явлений и действий этих ангелов.

Так, евангелист Матфей передает нам, что Иисус Христос, убеждая уважать каждого верующего, сколько бы ни казался он малым и слабым, сказал апостолам: блюдите, да не презрите единого от малых сих: глаголю бо вам, яко ангели их на небесех выну видят лице Отца Моего Небеснаго (Мф. 18, 10). Апостол Павел говорит: не ecu ли суть служебнии дуси, во служение посылаемы, за хотящих наследовать спасение? (Евр. 1,14). В обоих местах, очевидно, утверждается бытие ангелов-хранителей. В книгах Ветхого Завета передается много таких событий, в которых нельзя не видеть действий, свойственных ангелам-хранителям. Таковы, например, следующие события: ангел был видимым спутником Товии в Раги, избавил его от опасности при Тигре, давал ему благотворные советы, располагал все ко благу и, что всего более послужило к счастью благочестивого семейства, устроил исцеление Товита (Тов. 5, 4-17; 6, 2-18; 9,1-6; 11, 2-14). В книгах Царств говорится, что пророк

Илия в своем дивном служении неоднократно получал и пособие, и наставления, и руководство от ангела (3 Цар. 19, 2-19). Авраам, посылая раба своего для снискания жены сыну своему, говорил ему, между прочим: Господь Бог... послет ангела Своего пред тобою, и поймеши жену сыну моему Исааку оттуду (Быт. 24,7). Есть места в Ветхом Завете, которые, по единогласному пониманию отцов Церкви, заключают учение об ангелах-хранителях. Таковы, главным образом, следующие места: ополчится ангел Господень (с подлинника еврейского: ополчатся ангелы Господни) окрест боящихся Его и избавит их (Пс. 33, 8), и другое следующее место: не приидет к тебе зло и рана не приближится телеси твоему. Яко ангелом Своим заповесть о тебе, сохранити тя во всех путех твоих (Пс. 10, 13-21). Достаточно ясные указания представляет Свящ. Писание и в пользу той мысли, что и каждое человеческое общество, каждый народ и каждая церковь имеют особых ангелов-хранителей.

Так, пророк Даниил говорит о молитвенном предстательстве пред Богом двух ангелов народоблюстителей, ангела народоблюстителя, или князя, Персидского царства и ангела народоблюстителя народа израильского. Первый ангел молил Бога об удержании народа израильского под владычеством Персидского царства, другой, напротив, молил об освобождении этого народа от ига персидского. Даниил говорит также, что вместе с этими двумя ангелами обращался с молитвою к Богу ангел — князь Еллинского царства (Дан. 10,20). Если же не только народ израильский, но также и народы персидский и еллинский имели своих особых ангелов-покровителей, то отсюда можно с правом заключить, что и каждый другой народ имеет своего ангела-хранителя. — Евангелист Иоанн в первой главе Апокалипсиса передает слова Господа о семи ангелах семи церквей малоазийских (Деян. 1, 20). Правда, как мы сказали уже, под именем ангелов здесь должно разуметь и епископов этих церквей, но в то же время, по учению отцов Церкви, здесь должно видеть и выражение той истины, что каждая церковь имеет своего ангела-хранителя. «Я уверен, — говорит, например, Григорий Богослов, — что особенный ангел покровительствует каждую церковь, как научает меня Иоанн в Откровении»*.

______________________

* Слов. 42. Твор. св. отц. в русск. перев. Том. 4. Стр. 33.

______________________

Эта истина всегда ясно признавалась православною Церковью. Святой Василий Великий писал пресвитерам никопольским: «Вас печалит, что извергнуты вы из ограды стен: но вы водворяетесь в кровь Бога Небесного, и с вами ангел-хранитель церкви»*. Григорий Богослов, прощаясь с кафедрою константинопольскою, восклицал: «Простите, ангелы, назиратели сея церкви»**.

______________________

* Письм. 230. Твор. св. отц. Васил. Ч. I. Стр. 177.
** Слов. 42. Том. 4. Стр. 50.

______________________

Хранение и служение св. ангелов спасению человеческому подтверждается, кроме того, многочисленными примерами из жизнеописаний святых. Вот несколько таких примеров.

Св. Иоанн Лествичник о себе свидетельствует: «Когда я жаждал большого успеха, то в сем случае просвещал меня являвшийся мне ангел» (Леств. Степ. 27).

В житии священномученика Севастьяна (18 декабря) рассказывается, что когда один начальник разрушал идолов, то явился к нему ангел в виде юноши и сказал: «Господь Иисус Христос, в Которого ты уверовал, посылает тебе чрез меня совершенное здоровье». Он вскочил и хотел броситься к ногам ангела и облобызать их, но тот сказал: «Не дерзай коснуться меня, ибо ты святым крещением не омыт еще от идольского смрада». Из этого мы видим, что св. ангелы служат спасению только крещеных людей.

В притче Господа нашего Иисуса Христа о богатом и Лазаре говорится: бысть же умрети нищему и несену быти ангелы на лоно Авраамле (Лк. 16, 22). Эти слова Господни дают нам основание верить, что служение ангелов-хранителей наших простирается и на последние минуты нашей жизни, и за пределы настоящей жизни. Что ангелы-хранители присутствуют при разлучении души с телом, о сем много сказаний представляет история кончины благочестивых и грешных людей. Св. Кирилл Александрийский в слове на исход души говорит: «Душа поддерживается св. ангелами в шествии по воздуху и, возвышаясь, встречает мытарства, которые стерегут восход, удерживают и останавливают души восходящие. Ангел старается защитить ее от злых духов и, наконец, проводит к Господу Богу пред страшный престол Его».

Зная, что ангелы-хранители постоянно пребывают с нами и что они ближайшие и всегдашние свидетели нашей жизни, мы должны соблюдать осторожность, чтобы не только в действиях, но и в словах, и в мыслях не оскорбить их и чрез то не удалить их от себя. В случае же грехопадения поспешим скорым и искренним покаянием привлечь к себе небесных хранителей наших и помощников, чтобы обрадовать не только их, но и всех прочих ангелов на небесах, радующихся о едином грешнице кающемся (Лк. 15,10). (Прот. Г. Д.)

Б. Ангелы не вещественны

Посмотрите, что говорит св. Дамаскин об ангелах, и вы согласитесь, что ни под каким видом нельзя в нем предполагать мысль о вещественности ангельского естества. Послушайте, например, о том, как св. Дамаскин объясняет взаимное общение между собою ангелов.

«Ангелы, — говорит он, — суть светы мысленные, вторые от первого и безначального света имеющие просвещение, не нуждающиеся в языке и слухе, но без произносимого языком (πρoφoρικoν) слова передающие друг другу свои помышления и желания». (Кн. 2, гл. 3.)

Какая тут вещественность? Если б св. Дамаскин признавал их вещественными, он сказал бы, что ангелы имеют язык, очи и прочие члены, видят друг друга, беседуют друг с другом, друг друга посещают. Если св. Дамаскин ничего такого не допускает, а напротив, взаимное общение ангелов объясняет духовным, мысленным образом, то очевидно, что он не признает ангелов вещественными. Послушайте еще, как понимает св. Дамаскин отношение ангелов к месту.

«Как умы, они в мысленных местах суть, не будучи описуемы, подобно телам: ибо, по естеству своему, они не имеют вида или образа, подобно телам, не имеют и трех измерений, но мысленно бывают присущи и действуют там, где им повелено, и не могут в одно и то же время быть и действовать здесь и там». (Там же.)

Это совершенно освобождает естество ангелов от тех грубых форм, в каких представляет их новое, желающее придать им вещественность учение, основываясь на явлениях ангелов и перенося образ явления на образ естества. А св. Дамаскин учит, что хотя нет их на небе, когда они на землю посылаются, и хотя не могут они в одно и то же время быть здесь и там, но когда бывают на каком месте, то бывают не так, чтобы очерчивались здесь какою-либо формою, протяженною в высоту, длину и ширину. Таких измерений они не имеют, не имеют и никакого вида, как свойственно иметь телам. Потому можно сказать только, что они здесь, а не там, что они здесь оказывают свое действие, а не там. — Чтоб не сочли, что я самовольно толкую слова св. Дамаскина об отношении ангелов к месту, названного у него местом «мысленным», выписываю, как понимает свое «мысленное место» сам св. Дамаскин.

«Есть же мысленное место то, где созерцается и есть мысленное и бестелесное естество, где оно присуще и действует мысленно, а не объемлясь телесно или подобно телам. Ибо оно не имеет вида, чтоб быть объяту телесно». (Кн. 1, гл. 13.)

Ну, вот как есть бестелесное в известном месте. Есть, присуще, действует, но не занимает его и не обнимается им. — А вот еще слова его собственно о месте ангельском.

«Ангел не содержится в месте, подобно телам, так чтобы принимать образ какой или вид. Но говорится, что он бывает в известном месте ради того, что мысленно присущ в нем и действует по своему естеству, и что в то же время не бывает в другом месте, но там мысленно представляется, где и действует. Ибо не может он в одно и то же время действовать в разных местах». (Там же.)

Но если, таким образом, по св. Дамаскину, ангелы не занимают места и не обнимаются им, если не имеют никакого протяжения и вида, то очевидно, что, по его же учению, они не имеют и никакой вещественности, какою бы тонкою ее ни воображали; потому что ничто вещественное не может быть без этих принадлежностей; а что не имеет их, то уже и не вещественно. Новое же учение как только признало ангелов вещественными, то и начало уже твердить, что они подчинены пространству, имеют форму, обрисовываются своими пределами и оконечностями, имеют свой вид, стало, то есть, твердить совершенно противное тому, что утверждает св. Дамаскин.

Но есть и еще одно место у св. Дамаскина не в угоду новому учению, именно—о времени сотворения ангелов.

«Некоторые утверждают, — говорит он, — что ангелы сотворены прежде всякого творения, как говорит и св. Григорий Богослов: "Во-первых, измышляет (Бог) ангельские, небесные силы, и мысль стала делом..." Совершенно согласуюсь с Богословом и я. Ибо надлежало прежде быть создану мысленному естеству, потом чувственному и, наконец, — человеку, единому из обоих». (Кн. 1. гл. 13.)

Того же точно мнения и Василий Великий. Вот три свидетеля! При троих же свидетелях станет всяк глагол. Но какой? Конечно, не глагол нового учения, а наш. Ибо если ангелы сотворены прежде всего телесного и вещественного без ограничения, то как можно думать, чтоб они были тело, хотя бы тонкое? Не говорят св. отцы, что прежде сотворены тонкие тела — ангелы, а потом другие тела грубые; а вообще утверждают, что ангелы сотворены прежде всякой вещественной твари. Следовательно, по их учению, в ангелах не должно видеть решительно ничего вещественного.

Итак, заключаю относительно свидетельства, приводимого из св. Дамаскина, в доказательство мнения о телесности души и ангелов, что из рассмотрения самого места и из соображения всего вообще учения св. Дамаскина об ангелах выходит неопровержимо, что св. Иоанн Дамаскин не имел мысли о телесности души и ангела. Потому новое учение не может указывать на св. Иоанна как на своего патрона и предшественника, проложившего будто бы первые его черты (См.: Феофан, еп. Душа и ангел, 1891 г. Стр. 27-33.)

В. В каком виде являлись добрые ангелы?

Более обыкновенный вид, в каком, по сказаниям Ветхого и Нового Заветов, являлись добрые ангелы, — был человеческий: в таком виде являлись они Аврааму, Лоту, Иакову, Моисею, Иисусу Навину, Маною — отцу Сампсона, Давиду, Товии, пророкам. Ангел, явившийся Иисусу Навину в равнине иерихонской, имел вид воина, так что Иисус должен был спросить его: «наш ли еси или от супостат наших?» (Нав. 5,13). В человеческом образе являлись ангелы святым женам, по воскресении Спасителя.

Но иногда ангелы являлись и не в человеческом, а в каких-нибудь других образах; так, например, Моисею явился ангел в горящей купине (Исх. 3, 3-4) и путеводил израильтян по пустыне в виде столпа — днем облачного, а ночью огненного (Исх. 13, 21-22). Псалмопевец говорит, что Бог, для приведения в исполнение Своей воли, творит ангелы Своя духи и слуги Своя пламень огненный (Пс. 103, 4). У пророка Иезекииля херувимы представляются в виде полулюдей и полуживотных с человеческими туловищами, с орлиными крыльями и воловьими ногами; головы у них различны: или человеческие, или воловьи, или львиные, или орлиные; два крыла у них распростерты, а двумя другими прикрывают они все свое тело; они сияют, как раскаленные уголья, как горящие лампады, как освещенное молнией небо. — Это поистине грозное зрелище.

Ангел, являвшийся Даниилу (Дан. 10, 5-6)*, имел человеческий образ, был одет в льняную одежду, и чресла его были опоясаны уфасским поясом; тело его, как хризолит, лицо, как молния, очи его, как горящие лампады, руки и ноги его, как блестящая медь полированная, и звук его слов, как голос шума.

______________________

* Текст приведен по переводу архим. Макария.

______________________

Святой Иоанн Богослов видел вокруг престола Всесвятейшего четырех животных (которые, без сомнения, были четыре ангела), у которых было множество очей спереди и сзади. «И первое животное подобно льву, второе животное подобно тельцу, третье животное имело лицо, как человек, и четвертое животное подобно орлу летящему. И каждое из четырех животных имело по шести вокруг крыл; ни днем, ни ночью они не имеют покоя, говоря: Свят, Свят, Свят Господь Бог Вседержитель, Который был, есть и будет (Апок. 4,6-8).

Ангел, поставленный пред входом в земной рай, был вооружен пламенным мечом (Быт. 3, 24). Ангел, явившийся Валааму и грозивший умертвить у него ослицу (Числ. 22, 22-23), ангел, явившийся Иисусу Навину в равнине иерихонской (Нав. 5,13), и ангел-каратель, явившийся Давиду (1 Пар. 21, 16), — были также вооружены мечами. Ангел Рафаил, сопровождавший молодого Товию в Мидию, имел вид путешественника (Тов. 5, 5-6). Лицо ангела, которого видели святые жены при гробе Спасителя, который отвалил от этого гроба огромный камень и сидел на нем, было светло, как молния, и одежда его была бела, как снег (Мф. 28,3).

Ангел, который, по сказанию книги Деяний апостольских (5, 18-20), освободил апостолов из темницы и заповедал им безбоязненно свидетельствовать о Христе во храме, являлся также в человеческом образе. В высшей степени замечателен способ, как этот ангел освободил апостолов из темницы: — слуги, посланные первосвященником в темницу, чтобы взять оттуда апостолов и привести их на судилище, нашли темницу запертой и стражей стоявшими у дверей ее, но, отворив ее, они не нашли в ней никого (Деян. 5, 23). Каким образом ангел мог вывести апостолов из темницы, не повредив дверей при этом, когда, кроме них, конечно, не было никакого другого выхода, и вывести так, что этого не заметили ни стражи, ни другие заключенные, это превышает наше разумение. Но это так же точно было возможно, как возможно было то, что Спаситель телесным образом восстал из гроба, не раскрыв его при этом и даже не повредив приложенной к нему печати, что Он прошел сквозь затворенные двери в комнату, в которой собраны были апостолы (Ин. 20, 19-26), говорил со Своими учениками, шедшими в Еммаус, будучи не узнан ими, потом открыл им глаза и стал для них невидим (Лк. 24,1-31); как возможно было то, что Он в продолжение сорока дней по Своем воскресении являлся Своим ученикам, ел, пил и беседовал с ними; но при всем этом был видим только для тех, кому, по предопределению Небесного Отца, суждено было свидетельствовать о Его воскресении.

Иногда ангелы, равно как и Сам Бог, являлись без всякого видимого для глаз образа, а давали знать о своем присутствии громким голосом, посредством нравственных внушений, посредством поразительных явлений природы, посредством снов, откровений неизвестного будущего или прошедшего; иногда они наводили на людей помрачение, ослепление, оцепенение, давая, таким образом, им чувствовать гнев Божий к ним. Так, когда Бог говорил с Моисеем на Хориве и сообщал ему закон (Втор. 4, 15), израильтяне не видели при этом никакого подобия Божия; когда архангел Гавриил сообщал Даниилу о судьбах великих царств, имевших существовать одно после другого, то он был видим только для одного Даниила, а другие мужи, которые при этом были, не видели явления, но ужас великий напал на них, и они убежали в страхе (Дан. 10,48).

Когда Господь в первый раз беседовал с Самуилом и известил его о несчастии, которым Он определил наказать дом первосвященника Илия, то отрок Самуил не видал при этом никакого образа, а слышал только один голос, который сначала принял он за голос первосвященника Илия. Содомляне сначала видели пришедших в дом Лота ангелов, но потом, когда они вознамерились силою ворваться в дом

Лотов, то теми же самыми ангелами были ослеплены и не могли найти дверей дома. Святой Киприан рассказывает, что во время гонения христиан в Африке заболел один епископ и в продолжение своей болезни постоянно и неотступно просил, чтобы его напутствовали Святыми Тайнами, — и вот однажды он увидел пред собой юношу величественного вида со светлыми, проницательными глазами. Грозно и с гневом обратился к нему ангел с такими словами: «Ты боишься страданий, ты умираешь неохотно; чего же ты хочешь от меня?» Когда епископ узнал, что этот упрек относился и ко всем верным, он собрался с последними силами и сделал увещание всем к мужеству в наступающих страданиях; после этого он приобщился Святых Тайн и скончался в мире. Церковная история представляет множество подобных явлений ангелов в человеческом образе. (См.: А. Каомет. О явлений духов. Тайны загробного мира». Пер. с нем., 1877 г.)

Г. Признаки, по коим можно распознавать присутствие злых и добрых ангелов

«Видение св. ангелов. — говорит св. Антоний, — бывает невозмутительно. Являются они обыкновенно безмолвно и кротко; почему и в душе немедленно рождается радость, веселье и дерзновение; душевные помыслы пребывают невозмутимыми; душа исполняется желанием будущих благ и общения со святыми. Если же иные и приходят в страх от внезапного явления к ним добрых ангелов, то явившиеся в то же мгновение уничтожают этот страх своею любовью, как поступили Гавриил с Захарием и ангел, явившийся женам на гробе Господнем, и еще ангел, сказавший пастырям Вифлеемским: не бойтеся! И ощущается страх в таком случай не от душевной боязни, но от сознания присутствия высших сил. Таково видение святых...» «Нашествие же и видение злых духов бывает возмутительно, с шумом, гласами и воплями, подобно нашествию разбойников. От сего в душе происходят боязнь, смятение, беспорядок помыслов, уныние, печаль, страх смертный и, наконец, худое пожелание, нерадение о добродетели и нравственное расстройство. Поэтому если, увидев явившегося, приходите в страх, но страх ваш немедленно уничтожен и вместо него в душе вашей появилась неизглаголанная радость, благодушие, дерзновение, воодушевление, невозмутимость помыслов, любовь к Богу, то не теряйте упования и молитесь; а если чье явление сопровождают смятение, внешний шум, мирская пышность и угроза смертью и тому подобное, — то знайте, что это — нашествие злых ангелов». (См.: Агапит. иером. Свято-Троицк. Серг. лавры. Жизнь прп. отца нашего Антония Великого и его устные и письменные духовно-подвижнические наставления. М„ 1865 г. Стр. 30-34; 36-38.)

ГЛАВА ВТОРАЯ
О бытии демонов

1. Бытие злых духов

Предание сохранило во всех народах понятие о злых духах. Таково, например, учение персидской религии о злом начале — Аримане и злых духах — Яцатах; таково учение греческой религии О фуриях И пр. (Илиада, стих 24,145,144,159.)

Египтяне верили, что при рождении каждому человеку дается демон-хранитель; признают злых духов и китайцы — буддисты; по их учению, есть две области духов: чистых — эригонов Негри и нечистых — Ассуров*.

______________________

* Рождестаенский, проф. Апологетика. Стр. 7—106.

______________________

Само собой разумеется, что все эти верования, как не освященные Божественным Откровением, искажены; но уже одно существование этих верований у народов показывает, что бытие злых духов не противоречит началам здравого разума, как и существование добрых.

В самом деле, во-первых, если в видимом нами мире есть много разнообразных предметов, то почему бы не допустить, что разумно-нравственные существа не ограничиваются одним родом человеческим? Во-вторых, если мы замечаем постепенность в созданиях, идущую от низших форм к высшим, то предполагается подобная постепенность и в созданиях нравственных — в отношении к Богу. Потому-то и Платон-философ учил, что «есть духи средние между человеком и Богом, которые удаляются от злых людей и помогают добрым; они не могут быть зримы, хотя присутствуют при нас» (Диалоги Платона: «Тимей»). Действия духов возможны сами по себе подобно тому, как существуют действия одного человека на другого, действия души человека на его тело. Поэтому только люди испорченные отрицают добрых духов, потому что далеко от них находятся, и злых — так как, сами того не замечая, состоят их рабами.

Живую уверенность древнего мира в бытии злых духов подтверждает и тот факт, что древняя философия часто соединялась с магиею (Исх. 7,11), как видим на мудрецах фараона, противодействовавших Моисею, на Киприане — впоследствии мученике и епископе Антиохийском.

Для получения точного понятия о духах злобы у нас есть одно средство — христианское учение, содержащееся в Св. Писании, раскрытом и утвержденном творениями св. отцов и учителей Церкви. Что такое дьявол, каковы его действия — узнаем из Св. Писания, которое указывает нам и средства для борьбы с дьяволом; а как принять эти средства на деле — узнаем из творений св. отцов и жизни св. подвижников, всю жизнь посвятивших на борьбу с духом злобы. Познание духов злобы св. подвижниками есть особый дар Божий; оно — «рассуждение духовом» (1 Кор. 12,10); с ним сопряжена победа над греховными помыслами, мечтаниями и ощущениями. Открыл Господь этот дар царепророку — Давиду, и он от лица всего человечества воззвал: «изведи из темницы душу мою» (Пс. 141, 8). Правда, вследствие плотского состояния своего, мы не способны зреть духов, но мы «имамы известное пророческое слово, ему же внимающе, яко светилу сияющу в темнем месте» (1 Пет. 1,19), можем познать своих врагов настолько, чтобы быть в состоянии противостоять им.

По мнению мудрых века сего, дьявол — это олицетворение злого начала, присущего нам и действующего в мире, а подчиненные духи — дальнейшее развитие этого олицетворения. Но слово Божие открывает нам, что пространство между небом и землей — вся видимая нами лазоревая бездна, служит жилищем для падших ангелов, низвергнутых с неба (Еф. 6,12; Апок. 12, 7).

С учением о дьяволе как о действительно существующем, личном, живом и злом духе мы встречаемся на первых страницах Библии. По свидетельству книги Бытия, дьявол, войдя в змия, обольстил наших прародителей и склонил их к преступлению заповеди Божией (Быт. 3, 1-19). Что дьявол был виновником греха, который в Адаме погубил весь род человеческий, свидетельствует премудрый Соломон: «яко Бог создал человека в неистление и во образ подобия Своего сотвори его, завистью же дьяволею смерть вниде в мир: вкушают же ю, иже от ея части суть» (Прем. 2, 23-24). По этой причине дьявол называется человекоубийцею от начала (Ин. 8, 44).

О том, что и Моисею существование злых духов было известно, свидетельствует книга Второзакония. Перечисляя беззакония иудеев, Моисей говорит, что они «приносили жертвы бесам, а не Богу» (Втор. 32,17), т.е., как поясняет св. Иоанн Златоуст, приносили жертвы идолам, в которых сидят бесы*. Каким изображается злой дух в книге Бытия, таким он описывается в книге Иова, т.е. клеветником. Там он клевещет на Бога, а здесь на его праведника, которого «поразил гноем лютым от ног и до головы». Он поразил бы ненавистного ему праведника и смертью, если бы это не было ему запрещено Богом (Иов. 1, 6-22; 2,1-7). Дьявол попустил Давида, «да сочислит народ израильский» (1 Пар. 21,1). Демон Асмодей убил семь мужей, за которых по очереди была выдаваема Сарра, дочь Рагуила (Тов. 3,8); злой дух овладевал Саулом (I Цар. 16,14-15).

______________________

* Иоанн Златоуст. Твор. Т. II. Стр. 551.

______________________

Св. Иоанн Богослов истину бытия злых духов тесно связывает с истиною пришествия в мир Сына Божия: «творяй грех от дьявола есть, яко исперва дьявол согрешает. Сего ради явися Сын Божий, да разрушит дела дьявола» (1 Ин. 3, 8, ср. Мф. 12,24-29; Иак. 2,19; 2 Кор. 2,11). Из этих слов следует, что, не зная, кто такой дьявол, мы не можем знать, что сделал для нас Иисус Христос, и отрицание злых духов ведет к отрицанию тайны падения, а следовательно, и тайны искупления. В самом деле, для чего Христу было приходить на землю, когда дьявола нет? А отрицание искупления необходимо должно привести к отрицанию всего христианства.

Что Иисус Христос приходил для того, чтобы разрушить дела дьявола, свидетельствует вся евангельская история.

«Ваш отец дьявол, — говорит Иисус Христос иудеям, — и вы хотите исполнить похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала, и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо лжец и отец лжи» (Ин. 8, 44). Затем Христос и в положительном учении, и в притчах — в объяснительной их части — часто упоминает о дьяволе и о ангелах его и везде учит о них как о существах действительных, как о злых духах, старающихся вредить людям, губить их и блюдомых для вечного огня. Изображая последний, Страшный Суд, Христос говорит: «Сын человеческий скажет тем, которые по левую сторону: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный дьяволу и ангелам его» (Мф. 25,41). Осуждение Свое Господь изрекает грешникам — существам действительным; не ясно ли из этого, что дьявол и ангелы его — тоже существа действительные, ибо для них прежде всех уготован огонь вечный, ожидающий и их последователей — грешников?

По утверждению Христа Спасителя, сатана в течение 18 лет мучил несчастную скорченную женщину (Лк. 13,11-16); он же просил Господа сеять апостолов — как пшеницу (Лк. 22, 31).

В других местах св. Евангелия приводятся слова Иисуса Христа о том, что существует целое царство злых духов, что дьявол — злобный князь сего царства, имеет слуг своих и называется поэтому князем бесовским (Мф. 12, 25-27; Лк. 11, 17-20), что дьявол — князь бесовский — есть «князь мира сего» (Ин. 12, 31), что дьявол и ангелы его действуют совместно, не препятствуя, а поддерживая друг друга ко вреду людей (Мф. 12, 25-27; Мк. 3, 23-24; Лк. 11,17-20).

Не сомневались в бытии дьявола и святые апостолы. Подобно Иисусу Христу, они учили о душевредной деятельности злых духов, о пагубном влиянии их на род человеческий. Говоря о Христе, что Он исцелял всех одержимых дьяволом (Деян. 10,38), апостолы и сами, по примеру своего Божественного Учителя, исцеляли бесноватых (Деян. 5,15, 16, 8) и, проповедуя людям Христа, смотрели на переход из язычества в христианство как на переход от власти сатаны к Богу (Деян. 26,18).

По учению апостолов, Христос воспринял нашу плоть и кровь для того, чтобы Своею смертью лишить власти имеющего державу смерти, т.е. дьявола (Ев. 2, 14). Дьявол есть действительное лицо, иначе бы апостол Иуда не стал бы его изображать спорящим о теле Моисея с архангелом Михаилом (Иуд. 1, 9). Апостолы учили, что демоны — духи разумные (Иак. III, 15), но злые (Деян. 19,13). Будучи многочисленны (Апок. 12,4), они образуют свое царство, во главе которого стоит сатана (Рим. 16, 20; 1 Кор. 4, 5).

Из этих мест писаний апостольских ясно, что дьявол есть лицо — действительно существующее. Так эти места и поняли святые отцы Церкви. Св. Игнатий Богоносец неоднократно в своих посланиях увещевает избегать коварства и ухищрений князя века сего и укрепляться против дьявольских корней кротостью, верою и любовью. Ангел, который по своему первородству был мудрее прочих, за свое преступление и ослушание стал демоном, а вместе ним и те, которые подражали ему и увлекались его мечтами, составили полк демонов*. Дьявол, по учению св. Иринея Лионского, есть творение Божие, как и прочие ангелы. Он сам был причиной своего отступничества**. По убеждению Тертуллиана, все, что оскорбляет Бога, должно быть приписано демонам и нечистым духам***.

______________________

* «Пам. Др. Письм.». Т. IV. Прил. к «Прав, обозр.», стр. 143.
** Св. Ириней. «Против ересей». Кн. IV.
*** Тертул. Твор. Ч. 1.

______________________

Признают бытие злых духов и все другие отцы и учители Церкви. В своих творениях (что не раз будем видеть ниже) они рассуждают о природе злых духов, их первом грехе, их кознях против людей и проч. Особенно убедительно доказывается бытие злых духов историей святых подвижников, как это мы можем усматривать из их назидательных писаний. Всю свою жизнь подвижники вели жестокую брань с духами злобы. Нередко случалось, что демоны являлись им в чувственном виде. Отвоевываясь от демонов своею высокой нравственною жизнью, святые подвижники изгоняли бесов из других людей, на что смело указывали язычникам в доказательство истинности христианской веры. Во второй апологии Иустина-мученика читаем: «Иисус сделался человеком и родился, по воле Бога и Отца, ради верующих в Него людей и сокрушения демонов. Это и теперь мы можем узнать из того, что происходит перед нашими глазами, ибо многие из христиан исцеляли и ныне еще исцеляют множество одержимых демонами, заклиная именем Иисуса Христа, распятого при Понтии Пилате, между тем как они не были исцелены остальными заклинателями-гипнотизерами». «Большая часть из вас знает, — говорит Минуций Феликс, — что сами демоны приходят в сильный трепет от наших заклинательных слов именем единого истинного Бога и или тотчас оставляют тела одержимых ими, или постепенно удаляются, смотря по вере страждущего или по желанию исцеляющего»*. Тертуллиан пишет: «Что касается демонов, то мы не только не отвергаем их, но сражаемся с ними, преследуем их, изгоняем из тела человеческого, как это всякому известно. Приведите в судилище человека, о котором известно, что он одержим демоном, и пусть христианин, какой бы он ни был, прикажет демону говорить. Демон сознается, что он действительно демон и что в иных случаях ложно выдает себя за Бога»**.

______________________

* См. «Добротолюбие». Т. I—V.
** Прилож. к «Прав, обозр.». Стр. 92—93.

______________________

Верование св. Церкви в бытие злых духов и их зловредное влияние самым убедительным образом выразилось в ее молитвах и молебных чинах. В своих молитвах св. Церковь настойчиво поучает верующих просить Бога об избавлении от злых демонов, лукавых бесов, врагов бесплотных. «Избави мя, Господи, настоящего обстояния бесовского... Изми мя от уст пагубного змия, зияющего пожрети мя и свести во ад жива». (Мол. на сон гряд. 8).

«Да воскреснет Бог и расточатся врази Его... Да погибнут беси от лица любящих Бога и знаменующихся крестным знамением...» «Избави мя, Господи, дьявольского поспешения». «Спаси мя, яко Бог мой еси и Создатель... Да не убо похитит мя сатана и похвалится, Слове, еже отторгнута мя от Твоея руки и ограды... Сподоби мя, Боже, поработати тебе без лености, якоже поработах прежде сатане льстивому» (Мол. св. Макария, 13).

Наставляет св. Церковь прибегать к Пресвятой Богородице с такой молитвой: «Избави мя от огня вечнующего и червия же злого, и тартара; да мя не явиши бесам радование, иже многим грехом повинника». Научает молиться и ангелу-хранителю, дабы он не дал «места лукавому демону обладати мною насильством смертного сего телесе», дабы возбранял демонам мучить нас (канон анг.-хр., п. 6).

В чине св. крещения, употребляющемся в Церкви и доныне, требуется от восприемников, чтобы они за крещаемого отреклись «от дьявола и всех дел его, и всея гордыни его». Возможность же существования бесноватых, как действительно одержимых злыми духами, Церковь признает тем, что имеет особый чин «о избавлении от духов нечистых». Это последование вместе с тем открывает нам и несомненную веру Церкви в силу имени Христа и данную Им пастырям Церкви «власть над нечистыми духами, чтобы изгонять их» (Мф. 10,1).

Итак, все убеждает нас в бытии злых духов: и предания народов, и здравый разум, освещаемый светом Божественного Откровения, и опыт святых подвижников, и, наконец, верование Церкви. Поэтому, как говорит о. Иоанн Кронштадтский, «упорное неверие в бытие злых духов есть настоящее беснование, ибо идет наперекор истине — наперекор Божественному Откровению»*; отрицающий злого духа человек уже поглощен дьяволом (1 Пет. 5, 8) и, сидя во тьме и сени смертной, не в состоянии зреть Солнце правды. (См.: Марк, игум. Злые духи. Спб., 1899 г.)

______________________

* Соч. о. Иоанна Кронштадтского. Т. II.

______________________

ПРИЛОЖЕНИЕ
Решение возражений против допущения бытия дьявола

Рационализм отрицает возможность и действительность существования сатаны и других злых духов в качестве живых личных существ. Это, конечно, следствие отрицания им бытия всяких духов вообще, или ангельского мира вообще. Но в данном случае, смешивая намеренно или ненамеренно библейское учение о злых духах с вульгарными простонародными о них представлениями и изображениями, дьявола в поэзии (Люцифер и все демонические типы, как Манфред, Каин и др. у Байрона, Мефистофель у Гёте, Демон у Лермонтова), мало или вовсе ничего с ним общего не имеющими, рационализм, кроме разных посторонних соображений, старается указать в самом христианском учении такие черты, которые делают его невероятным или неправдоподобным в психологическом и других отношениях. Из бесчисленных возражений, собранных и выставленных особенно Шлейермахером, указать можно более важные, а) Немыслимым, представляется такое глубокое падение, при котором все существо из доброго делается злым, и притом вследствие однократного греховного акта. — Но такое падение совершенно естественно для высшей ангельской природы, особенно — могущественнейшего из ангелов. Его отпадение от Бога не было делом внешнего обольщения, как отчасти это было у людей в раю, не было делом слабости, но твердо принятым, сознательным и намеренным решением собственной воли, воли не человеческой, но могущественной воли, и ума не человеческого, но ангельского. Кто высоко стоит, тот низко и глубоко падает; это общий закон, наблюдаемый и в человеческом нравственном мире, — закон вполне понятный. Чем богаче натура в человеке, тем, конечно, сильнее, глубже и шире все ее проявления — как в дурном, так и в хорошем: посредственность во всем остается посредственностью, гений — велик во всем. Кто глубоко чувствует и желает, тот глубоко и падает при дурном направлении воли; кто глубоко мыслит, тот глубоко и ошибается: дерево никогда не ошибается, ибо оно не мыслит; животное редко и мало ошибается, ибо оно редко и мало (плохо) думает; глупый человек ошибается больше, но ошибки великого ума ужасны. В природе ангельской все существует и совершается в необычайных для человека размерах; ничто в нас не может сравниться с силою, глубиною, могуществом всех движений их духовного существа: эти движения сильны, быстры и бесповоротны. В человеке самые немощи тела и духа, его слабость и телесность служат часто ограничением греха или злой воли. Решения злой воли находят препятствия к своему осуществлению и свое ограничение в том, что часто начало свое они берут в неустойчивых и изменяющихся движениях тела, внешних впечатлений или чувств, быстро изменяющихся и заменяющихся новыми, одним словом — совне, а не в самой глубине духа. Мир внешний с разнообразными его впечатлениями не дает злой воле (злу) сосредоточиться внутри, раз оно появилось, выманивает его наружу и тем самым обессиливает, делает его поверхностным и мелким, так что рассеянность служит человеку на пользу. Служит ему на пользу и скука, и усталость, и ограниченность пространством и временем всех движений или актов его ума, воли и чувства, вследствие чего и акты зла души требуют напряжения, времени, вместе с тем влекут за собою усталость и отдых. И самая мысль в человеке, как бы ни была она быстра, подлежит мере времени (1/6 сек) и пространства (впечатление доходит до сознания от периферий к центральному органу со скоростью 90 футов в секунду). Но ничто не связывает ангела во всех актах и движениях его существа: ничто не отвлекает его от самого себя, везде он наедине с собою, не может он, даже если бы хотел, укрыться от самого себя за телом и внешним миром — уйти своими силами во внешний мир: его силы не отвлекаются и не расходуются на стороне в борьбе с материей и для борьбы с нею, но сосредоточиваются, ничего не теряя, в нем самом. Ничто не замедляет и не ослабляет безустанно действующего и никогда не требующего отдыха его духа; не находит для себя границ злая воля его во времени: движения его мгновенны, быстры и не подлежат измерению; нет границ им в пространстве: быстро переносится ангел с места на место, куда влечет его злая воля, и нет для нее никаких физических препятствий!

б) Неправдоподобным представляется в высшем ангеле с его высоким и светлым умом безрассудное намерение сравниться с Богом или, по крайней мере, стать от Него независимым. Но намерение это возникает в ангеле под влиянием охватившей его страсти гордости, которая никогда не делала и не делает никого умным, подобно всем страстям, если не больше (любовь, ревность, зависть, тщеславие и проч.). Давно уже сделалось избитою истиною, которую, однако, здесь приходится повторить, — что страсть ослепляет и подавляет рассудок, и это в особенности приложимо к греховным страстям. Всякий грех в отдельности несет с собою, в различной мере — сообразно со своею важностью, ужасное наказание для человека: он делает его из разумного существом неразумным. Это иначе и быть не может ввиду тесной связи между всеми сторонами духовной деятельности и несомненной связи между познанием и сердцем. Ошибки сердца — отзываются и в уме, и это не только в сфере практической, но и научной, где сплошь и рядом видишь действие этого закона, по которому мышление несомненно даровитых и сильных умов поражается каким-то бесплодием, пустотою и неизменностью, когда этим сильным и не мелким умам недостает благородного сердца, возвышенного характера. Ложь сердца влечет за собою ложь в уме, и притом в таких сферах ума, как научное мышление, где, по-видимому, действует так называемое «чистое мышление»; но «от нечистого что будет чисто, и от лживого как истина?» (Сир. 34,4). Неразумие во всем, более или менее явное, это первое проклятие греха, который по существу своему есть неразумие, т.е. отрицание разумного. — Анализ возражений, вышеизложенных под а и б, таким образом, лишь только с ясностью обнаруживает психологическую правдивость христианского учения о дьяволе, нисколько его не колебля, в) Собственно учение о злых духах, говорят рационалисты, есть чуждый Библии элемент: оно появляется не раньше возвращения иудеев из плена вавилонского, а потому несомненно вынесено иудеями оттуда и, конечно, из персидской мифологии с чрезвычайно развитою демонологиею. Ко времени Иисуса Христа и апостолов оно настолько уже успело распространиться и утвердиться в народе, что в его религиозном сознании стало на степень догмата. Поэтому Иисус Христос и апостолы, не оспаривая этого верования и в то же время не разделяя его, высказывались мимоходом по этому предмету в общих ходячих выражениях своего времени приспособительно к языку и понятиям его, не давая им особенного значения (аккомодация). — Это странное утверждение о послепленном происхождении учения о злых духах в Библии (когда о дьяволе упоминается уже в Быт. 3) получается лишь благодаря произвольному утверждению отрицательной библейской критики о позднейшем происхождении книг, написанных до плена, как кн. Иова (гл. 1), кн. Царств (1 Цар. 16,14...; 18,10...; 19, 9: 28,16; 2 Цар. 24,1; 22,20...), Паралипоменон (1 Пар. 21,1; 2 Пар. 18,19). Дьявол упоминается во Второзаконии Моисея (32, 17), в Псалмах (104,37) и Пророках (Ис. 13, 21 ср. Апок. 18, 2; Ис. 36,14). Кроме того, библейское учение о дьяволе и злых духах носит существенно другой характер, чем учение о них в религии персидской: а) здесь это — личные существа, в парсизме — олицетворения или представители злых явлений и сил природы; б) здесь злые духи представляются таковыми не по самой природе, а вследствие своего свободного уклонения от добра, ибо они так же, как и все, сначала были добрыми и произошли от Бога, в парсизме — они злы по самой своей природе, и т.п. Наконец, о национально-еврейском, а не чужеземном характере верований евреев в злых духов свидетельствует то обстоятельство, что самыми ревностными приверженцами их были ревнители закона и первые патриоты — фарисеи.

Теория аккомодации совершенно неприменима к учению Иисуса Христа о злых духах: она не согласна с нравственным характером абсолютно-правдивой личности Иисуса Христа и с общим характером и началами Его учения. По этой теории приспособление простирается не только на форму (что было бы верно), но и на содержание учения Иисуса Христа; это, другими словами, означало бы, что в Его учении есть примесь лжи: в нем умалчивается истина (т. е. действительные мысли Учителя), и ум слушателей вводится в обман намеренно неточными изречениями. Таким нам неизвестен Христос даже в воззрениях на Него рационалистов, отрицающих Его Божественность. Аккомодация как в учении Иисуса Христа, так и Его апостолов (1 Кор. 9, 19-23. Евр. 5,11-14; ср. Деян. ап. 24,10-21 и 17, 22-32) относилась только к форме, а не к содержанию учения. Так, приспособляясь к пониманию слушателей и их нравственному состоянию, Спаситель говорил народу в притчах, а ученикам о тех же самых предметах без притчи и прямо (Мф. 13,10 и д.) и всегда открывал истину в такой мере, в какой она могла быть вмещена умами слушателей (Ин. 16, 12), а потому многое не говорил до времени. Тем более неестественна материальная аккомодация в отношении к учению такой важности, как рассматриваемое учение о злых духах: оно важно не в одном теоретическом отношении, входя в качестве одного из элементов в общее миросозерцание с известным в нем значением, но в нравственно-практическом отношении, глубоко влияя на самую жизнь и, как показывает история, подлежа всегда грубым злоупотреблениям, еще более расширяющим его влияние (вспомним колдовство). Таким образом, это учение является далеко не безразличным пунктом в общей системе религиозно-христианского веро- и нравоучения; но аккомодация чужда учению Иисуса Христа в пунктах даже меньшей важности, где она была бы более, сравнительно, мыслима, как в обрядовом вопросе о субботе, например, о законах очищения, о посте и др. Кроме того, учение о злых духах излагается и высказывается в такой обстановке и таким способом, которые исключают всякую мысль об аккомодации, т.е. вынужденной обстоятельствами (невежеством других) уступке неверным понятиям. Эти уступки нелегко делаются и простыми смертными людьми, избегающими поводов для нее: мыслимое ли дело, чтобы Иисус Христос без крайней нужды, без всяких побуждений и поводов, никем на то не вызываемый, стал бы не раз, а весьма часто высказывать учение о злых духах, и притом не в общих выражениях (чертах), а в подробностях, никем не ожидаемых и не требуемых? А Он очень часто поступал именно таким образом или даже большею частью (напр., Мф. 13,39; 25,41; Ин. 8,44; 12, 31; 14, 30; 16, 11 и др. мн.) Наконец, учение это раскрывал Спаситель нередко перед одними Своими учениками, в отношении к которым подобная аккомодация была бы неуместною и по смыслу самой теории аккомодации (напр., Мф. 13,39; 17,21; 12, 31 и др.). (См.: Светлов, свящ., проф. богосл. Опыт апологет, излож. правосл. христ. вероучения. Т. I. Изд. 1896 г.)

2. Падение злых духов

Бог, учит св. Антоний Великий, не сотворил никакого зла; не от Его воли и не от естества своего демоны получили начало злобы, но от своего изволения. Они созданы были сперва добрыми, потому что созданы были от благого Бога; но за свою гордость были низвержены с неба на землю (Чет.-Мин., 17 января). Злой ангел, говорили св. мученики — Евстратий, Мардарий и др., имевший власть в ряду прочих ангелов, своим изволением отступил от Сотворившего его и, возгордившись, отпал от своего чина и от Бога, и Бог лишил его ангельской славы (Чет.-Мин., 13 декабря).

3. Чиноначалие злых духов

И злые духи имеют свои чины и сте- пени: есть между ними слабые, сильные, сильнейшие, так называемые князья бесовские, и один, главный их предводитель, сатана. Один бесчестный юноша, уязвившись нечистою похотью к св. девице Иустине, предлагал ей выйти за него замуж; она отказалась, сказав, что уже имеет Жениха Христа, Которому она служит и ради Которого хранит свое тело в чистоте. Обидевшись ее отказом, он пошел к знаменитому тогда волхву Киприану, чтобы он силою волшебства привлек к нему святую деву. Волхв призвал к себе на помощь одного из бесов и поручил ему возбудить в сердце девицы скверное вожделение. Святая силою молитвы к Господу Иисусу Христу сделала безуспешными обольщения нечистого духа: бес отбежал от нее со срамом. Волхв призвал тогда лютейшего беса; но и этот прогнан был молитвой и постом св. угодницы. Волхв призвал, наконец, одного из князей бесовских. Сей укорил тех бесов в слабости; но и сам с большим срамом и стыдом должен был бежать от святой девицы (Чет.-Мин., 2 октября). Я, говорил бес, явившийся в образе светлого ангела св. девице Иулиании, один из первейших князей тьмы, послан от отца сатаны искусить и прельстить тебя (Чет.-Мин., 21 декабря).

4. Нравственное состояние злых духов и их действия в отношении к человеку

Нравственное состояние злых духов самое мрачное, а деятельность их в отношении к человеку самая вредоносная и пагубная. Демон, явившийся св. Ирине, говорил о себе, что он учитель любодеев и прелюбодеев, глумитель пьяницам, радующийся о кровопролитиях, наставник всякой лжи и неправды (Чет.-Мин., 5 мая). Бес, явившийся св. Иулиании, объявлял ей, что он советовал Еве в раю преступить заповедь Божию, научил Каина убить Авеля, соблазнил Соломона, Ироду вложил мысль избить детей, Иуде предать своего Учителя и удавиться (Чет.-Мин., 21 декабря). Вся деятельность злых духов в отношении к человеку направлена к тому, чтобы совращать его с пути добродетели и развращать, и чтобы совращенный на путь нечестия человек был вместе с ними в вечной муке и неугасимом огне (Чет.-Мин., 1 сентября). Велика сила Христова, помогающая вам, говорил дьявол св. Пахомию; но я не перестану бороться с вами и буду делать свое дело (Чет.-Мин., 15 мая). Различна и многообразна злоба бесов, наставляет прп. Антоний, они устраивают брань против всякой добродетели. Люта их ненависть ко всем христианам, особенно же к инокам и Христовым девам: пути их запинают мрежами, сердца их стараются наполнить богомерзкими, нечистыми помыслами. Если и перестают обольщать их, то на малое время: посрамленные, они нападают с большею силою. Когда не могут в помыслах соблазнить человека, то меняют образ борьбы и начинают искушать мечтаниями, преобразуясь иногда в женское подобие, иногда в скорпионово и в столь великие тела, что могут доставать головой до верха храма, а иногда и в полчища воинственные. Когда же и это коварство их бывает открыто, они начинают предсказывать будущее. Когда же и это узнается, тогда бесы призывают на помощь злобу своего начальника (Чет.-Мин., 17 января). Все эти и другие подобные им виды злобы злых духов можно находить в жизнеописаниях св. угодников Божиих.

Злые духи действуют на душу и тело человека — христианина, возбуждая в душе нечистые и богохульные помыслы, а тело поражая болезнями. Прп. Нифонту бес постепенно влагал в мысль: нет Бога, где Бог? И Христа нет! Я один все содержу и над всем царствую (Чет.-Мин., 1 декабря). Никите, затворнику Печерскому, бес, явившийся в образе ангела, не велел молиться Богу, а только читать книги, да подаст полезное слово приходящим к нему, и обещался сам молиться о спасении его (Чет.-Мин., 31 января). Тело св. Симеона Столпника дьявол поразил столь лютою язвою, что оно начало гнить, и из язв его исходил гной с червями (Чет.-Мин., 1 сентября). Св. Иоанникия дьявол уязвил в ребра такою болезнью, что он был безгласен семь дней (Чет.-Мин., 4 ноября). Для обольщения и соблазна св. подвижников злые духи преображались в различные образы и употребляли для того обольщения всякие средства — и великие, и малые, и даже ничтожные. Бес в светлости приходил к Пахомию и говорил: Радуйся, Пахомие! Я Христос и пришел к тебе как к другу (Чет.-Мин., 15 мая). Для обольщения св. Симеона Столпника дьявол преобразился в ангела светлого и сошел к нему с неба на огненной колеснице (Чет.-Мин., I сентября). На соблазн св. Иллариона дьявол полагал на его постели бесстыдных жен нагих, во время ощущения голода и жажды представлял ему сладкие снеди и питие (Чет.-Мин., 21 оетября). Св. Пахомий видел беса в образе прекрасной жены, идущей в обитель со множеством слуг (Чет.-Мин., 15 мая). Прп. Феодоре — вдове бес являлся в образе мужа ее (Чет.-Мин., 11 сентября). Прп. Феодор был исцелен от недуга сребролюбия прп. Василием. Бес, приняв образ Василия, явился к Феодору и говорил: Феодоре! Как успеваешь? Перестала ли у тебя брань бесовская, или бес все еще беспокоит тебя, приводя на память розданное нищим имение? — Феодор сказал, что он молитвами его (Василия) успевает, и при этом обещался и впредь исполнять все, что он ни прикажет. Бес велел ему просить у Бога множество золота, чтобы иметь покой и воздаяние за розданное имение и иметь возможность раздавать нищим. Феодор стал молиться о сем, а дьявол указал ему в одной пещере множество золота. Когда Феодор получил золото, он советовал ему выйти из монастыря в другую страну — и там купить поместья, чтобы опять не потерпеть искушения скорби о богатстве. Феодор было и склонился на то, но Бог послал к нему прп. Василия, который разоблачил прельщения дьявола и спас душу его (Чет.-Мин., 11 августа). Св. Феодору Сикеоту дьявол явился в образе юноши — друга Геронтия, который вместе с ним учился в училище. Гуляя с Феодором, он поставил его на высочайший холм над пропастью и предлагал ему показать свое мужество и соскочить вниз. — Боюсь, отвечал Феодор, очень высоко! — В училище ты был мужественнее всех нас, стыдил его дьявол, а теперь робеешь; вот я не боюсь, если и соскочу. — Феодор уговаривал его, опасаясь, как бы не разбился он. — «Никакой беды не будет, не бойся. — Если ты первый бросишься и я увижу тебя целым, тогда и я сделаю то же. Дьявол бросился вниз, и встал прямо, и звал к себе Феодора. Пока еще Феодор стоял в изумлении от подвигов Геронтия, явился к нему св. великомученик Георгий и, взяв его за руку, сказал ему: иди отсюда; это не Геронтий, но враг рода нашего (Чет.-Мин., 22 апреля). Иногда бесы для прельщения св. подвижников являлись в образе благочестивого человека. Прп. Авраамию затворнику, во время его молитвы, бес поставил светильник и пел псалмы (Чет.-Мин., 29 октября). Множество бесов однажды пришло ночью к прп. Макарию Египетскому и говорили ему: вставай, Макарие, и пой с нами — зачем спишь? Преподобный, познав бесовскую прелесть, вопиял: Христе Боже! Помози ми и избави мя от обошедших мя — и бесы с шумом исчезли (Чет.-Мин., 19 января). Принимали бесы и образы различных животных. Во время молитвы св. Иллариона дьявол появлялся ему то волком воющим, то лисицей скачущей (Чет.-Мин., 21 октября). Преподобного Сергия бесы устрашали, преобразуясь в зверей и змей (Чет.-Мин., 25 сентября). Св. Трифону дьявол явился в образе большого пса (Чет.-Мин., 1 февраля). Даже люди, имеющие общение с бесами, могут производить бесовские мечтания, напр., переменять воздух, производить ветры, гром и дождь, возмущать морские волны, наносить вред в садах и полях (Чет.-Мин., 2 октября). Киприан волхв на юношу, уязвившегося нечистою похотью к св. Иустине, возложил птичий образ со способностью летать по воздуху. Для обольщения людей бесы иногда предсказывают будущее; это будущее они знают не потому, что обладают даром пророчества; но предсказывают то, что они или сами сделали, или сами же научили чему злых людей, например, убить или украсть. Так, когда к Никите затворнику приходили желающие слышать от него слово утешения, тогда бес в образе ангела возвещал ему все случившееся с ними и предсказывал будущее — и сбывалось так (Чет.-Мин., 31 января). Могут они знать будущее, как духи бесплотные, на основании долговременного опыта и наблюдения над вещами и делами человеческими; но также часто лгут и обманывают. Знаешь ли ты, спрашивал св. Пахомий явившегося к нему беса, что по кончине нашей братия не так усердно будут служить Господу, как теперь? — Знаю, верно, отвечал бес. — Лжешь ты на свою скверную голову; знать будущее принадлежит одному Богу, а ты одна ложь. — Во мне нет предвидения, сознавался бес, и я сам по себе ничего не знаю; знаю, что случится в будущем, посредством знания прошедших и настоящих вещей (Чет.-Мин., 15 мая).

Нападая и злодействуя человеку во время его земной жизни, злые духи не оставляют его и по кончине его. С особенною силою они нападают на человека в час смерти, чтобы возмутить спокойствие души его. Когда настал час разлучения моего от тела, сказывала св. Феодора, увидела я много эфиопов, ставших около одра моего; лица их были как сажа, глаза как огненные угли. Все они грозно смотрели на меня, скрежетали зубами, готовили и развивали свитки, в которых записаны были худые дела мои. Я отвращала свои глаза, чтобы не видеть тех страшных лиц, но повсюду видела их, и душа моя была в великом страхе и трепете (Чет.-Мин., 26 марта). Господи Боже мой! — молился св. Иосиф песнописец в час смерти своей, — Ты хранил меня во все дни живота моего и ныне до конца соблюди дух мой и помоги мне избегнуть князя тьмы и воздушных страшилищ, да не когда порадуется о мне враг мой (Чет.-Мин., 4 апреля).

Так мрачно нравственное состояние злых духов и так пагубны и злы их действия на человека! Некоторые из этих действий и средств для этих действий представляются ничтожными, даже смешными и как бы не соответствующими природе бесплотных духов. Но здесь важна цель, с которою употребляются эти средства и действия, а не самые средства и действия. Вселукавый лживый, скверный дух доволен бывает, если его ничтожные, по-видимому, и смешные средства и действия достигают своей злой и скверной цели — соблазнить святого подвижника, осмеять его, унизить, посмеяться над его святыми подвигами и вовлечь его во грех. Пакостник плоти может творить все пакости для обольщения благочестивых людей.

Мрачное и пагубное нравственное состояние злых духов становится тем еще безотраднее, что они не могут выйти из него, т. е. не могут принести покаяния. Однажды бес в образе человека-грешника пришел к св. Антонию Великому и, сравнивая себя со злым духом, спрашивал, может ли Бог принять покаяние от бесов, если бы кто из них покаялся. Святой Антоний стал на молитву и просил у Господа разрешения сего вопроса. Ангел, посланный от Бога, открыл ему, что древнее зло не может быть новым добром, — что бывший начальник зла не может начать добрые дела, — навыкнувший гордости не может смириться в покаяние и обрести милость от Бога. А чтобы Антоний сам убедился в том, ангел повелел ему заставить беса выполнить следующее: чтобы бес в течение трех лет на одном месте день и ночь взывал: Боже, помилуй мя, древнюю злобу! Боже, спаси мя, помраченную прелесть! Боже, помилуй мя, мерзость запустения! На другой день, когда бес пришел, преподобный предложил ему эти условия. — Нет, старче, — отвечал бес, — как мне назвать себя древним злом, когда я теперь так славен и столько народу повинуется мне? Как мне назвать себя мерзостью запустения и помраченною прелестью, когда все грешники любят меня и творят то, что мне угодно? Нет, да не будет того, чтобы чрез покаяние сделаться мне непотребным и смиренным и из великой чести принять себе такое бесчестие (Чет.-Мин., 17 января). Так, сам злой дух засвидетельствовал, что покаяние для злых духов невозможно, и это зависит не от Бога, но от их свободы, направленной к одному злу, и от чрезмерной гордости, исключающей всякое смирение.

5. Ограничение власти злых духов

Как ни велико владычество злых духов, и как ни сильно их могущество, и как ни многообразны злые их действия на человека, однако сила и власть их так ограничены крестною смертью Господа нашего Иисуса Христа, что святые угодники Христовы, равно как и все благочестивые христиане, не только могут противиться внушениям злых духов, но и побеждать их. Добродетели христианские, особенно соединенные с призыванием имени Иисуса Христа и крестным знамением, суть стрелы, уязвляющие дьявола, посрамляющие и отгоняющие его. Верьте мне, говорит св. Антоний, трепещет сатана бодрствования христиан, молитв и постов их, кротости, произвольной нищеты, смирения и особенно чистого сердца в Христовой любви (Чет.-Мин., 17 января). О, Макарие, — говорил бес Макарию Египетскому, — много скорблю я, что не могу одолеть тебя. Все делаю, что и ты: постишься ты — и я ничего не ем; бодрствуешь ты — и я никогда не сплю. Одним ты одолеваешь меня — это смирением; против него я не могу устоять (Чет.-Мин., 19 января). Привели однажды к прп. Антонию юношу, одержимого нечистым духом из чина начальников, князей тьмы. Антоний послал его к св. Павлу Препростому. Этот сказал бесу: отец Антоний велит тебе, дьяволе, выйти. Дьявол не выходил. Или ты выходи, — говорил святой, — или я пойду и скажу Христу, и будет тебе беда. Бес не выходил. Тогда св. Павел встал на камне и взывал: Иисусе Христе, распятый при Понтийском Пилате! Я не сойду с сего камня до тех пор, пока не услышишь Ты меня, не вкушу хлеба и воды до того времени, пока не изгонишь беса из сего юноши. Бес вышел. Итак, замечено в житии св. Павла, малых бесов изгоняют люди, сильные в вере, а начальных бесовских князей побеждают смиренные (Чет.-Мин., 4 октября). О преподобном Феодосии Печерском замечено, что он имел такую власть над злыми духами, что они не смели приступить к тому месту, где он молился (Чет.-Мин., 3 мая). Св. Потит сказал бесу, находившемуся в одной девице: Иисус мой Христос, Сын Бога живого, запрещает тебе, нечистый душе, и повелевает выйти из сего создания и не входить в него более никогда. Бес вышел и исчез (Чет.-Мин., 1 июля). Имя Иисуса Христа, не только произносимое устами св. угодников, но и написанное ими в письме, имело силу изгонять бесов. Св. евангелист Иоанн Богослов послал с учеником своим Прохором письмо одержимому злым духом. В письме было написано: Иоанн, апостол Иисуса Христа Сына Божия, пытливому духу повелеваю: от имени Отца, и Сына, и Святого Духа изыди от создания Божия и не входи в него никогда, но будь вне острова, в местах безводных, а не в людях. Когда Прохор пришел с этим письмом — бес вышел из человека (Чет.-Мин., 26 сентября). Св. угодники, вооруженные именем Господа Иисуса Христа и именем Пресвятой Троицы, имели даже господствующую власть над бесами и иногда употребляли для посрамления бесов те же средства, какие бесы употребляли для их обольщения. Прп. Феодор Печерский однажды молол жито, поя в то же время псалмы из псалтири, и, утрудившись, перестал молоть. Тогда загремел гром, и осветила молния, и жернова опять стали молоть. Познав бесовское действо, преподобный запрещал бесу именем Божиим делать это. Бес не слушался. Тогда Феодор именем Отца и Сына и Св. Духа повелел бесу не переставать молоть до тех пор, пока он не измелет все жито. Бес повиновался и измолол. В другой раз бесы сбрасывали с горы приносимые братиею от Днепра дерева, нужные для построения келлий. Прп. Феодор именем Господа Иисуса Христа заставил самих бесов в одну ночь перенести все дерева с берега реки на гору на то место, на котором надлежало строить кельи (Чет.-Мин., и августа). Св. Иоанн Новгородский связал беса, поместившегося в рукомойнике, и не велел ему выходить оттуда на долгое время*. Св. Василий великий принудил дьявола отдать назад расписку отрока, в которой он отрекался от Христа и навсегда предавался дьяволу (Чет.-Мин., 1 января).

______________________

* Сентября 7. Бесы во время жизни Иисуса Христа молили Его о дозволении войти им в стадо свиное и вошли в свиней; удивительного, след., нет, если св. Иоанн мог связать беса в рукомойнике, чтобы он не выходил оттуда на некоторое время. Бес вошел в рукомойник для обольщения св. угодника, а св. угодник избрал то же орудие для его посрамления.

______________________

В жизнеописаниях святых есть много свидетельств тому, как бесы сами сознавали свою немощь и свое бессилие со времени пришествия Господа на землю и особенно после крестной смерти Его. С тех пор как распят Иисус, свидетельствовал бес прп. Нифонту, я слаб сделался (Чет.-Мин., 23 декабря). Сатана говорил прп. Антонию: вот, я не имею ни одного места, не обладаю ни одним городом, нет у меня оружия; во всех родах и странах прославляется имя Христово; пустыни наполнились иноками (Чет.-Мин., 17 января). Увы мне! — вопиял бес, когда св. Потит крестным знамением изгнал его из одной бесноватой девицы, — увы мне, отрок побеждает и меня! Где теперь мне успокоиться, на кого устремить свои стрелы? (Чет.-Мин., 1 июля) Св. мученик Трифон изгнал беса из одной царской дочери и, сделав его видимым для всех, спросил: кто вам, бесам, дал власть над созданием Божиим? — Бес отвечал: мы не имеем власти над теми, которые знают Бога и веруют в Единородного Сына Его Христа. От тех мы бежим со страхом. Наносим им искушения тогда, когда нам попущено будет (от Бога). Над теми же, которые не веруют в Бога и Сына Его и ходят во всех похотях своих, — над теми имеем власть мучить их (Чет.-Мин., 1 февраля). Дьявол, явившийся св. Пахомию, говорил: никто никогда так не унижал меня, как ты: не только низлагаешь меня под ноги старых, но и юных научаешь попирать меня и такое множество подвижников собрал против нас, оградив их страхом Божиим, что нельзя моим слугам и приблизиться к ним. Сия сила и власть надо мною стали быть со времени воплощения Бога Слова, давшего вам власть наступать на всю силу нашу (Чет.-Мин., 15 мая).

6. Благая цель Божия Промысла в попущении злых духов

Враждебны, злобны и гибельны действия злых духов на человека; но нельзя не видеть в них и благой цели Божественного Промысла о человеке. Борьба человека с злыми духами предохраняет его от беспечности и нерадения в подвигах спасения, побуждает к непрестанному духовному бодрствованию над собою и дает случай развить и укрепить ту добродетель, на которую нападают бесы; их разнообразные искушения научают человека, даже совершенного в добродетели, смирению, побуждая его не полагаться на свои силы, а обращаться за помощью к победителю ада и всей силы вражьей, Господу Иисусу Христу; победа над искушениями дьявола увеличивает силу и славу имени Христова. Когда борю вас, говорит бес прп. Пахомию, бываю вам пользы паче, неже тщеты виновен (Чет.-Мин., 15 мая).

7. О явлении злых духов и образе их явлений

Книги Ветхого и Нового Заветов и церковная история передают много опытов явления злых духов.

1. Известнейшее и самое зловредное для человека явление дьявола — это то, когда он под видом змия явился к Еве и искусил ее (Быт. 3, 1-23). С тех пор образ змия самый употребительный чувственный образ дьявола. В Свящ. Писании дьявол часто называется древним змием (Апок. 12, 9), — говорится, что адский дракон будет сражаться с женою, под видом которой представляется Церковь, и что он будет поражен архангелом Михаилом и свергнется им с высоты небесной (Апок. 12,7-9). Из книг Ветхого Завета известно, что в этом образе он был почитаем язычниками. В Вавилоне, например, воздавали божеское поклонение живому дракону, которого Даниил умертвил, дав ему проглотить состав из разных ядовитых веществ (Дан. 14, 23-26). У язычников был род гаданий посредством змей, который назывался у них офиомантиею.

Египтяне, греки и римляне почитали змей и смотрели на них как на что-то божественное. Воздавали гадам божеское почитание.

Блаженный Августин замечает, что ни одно животное не употреблялось так часто при волхвованиях, как змия, как бы в наказание за то, что она соблазнила первого человека. Впрочем, более обыкновенный вид, в каком демон являлся людям и искушал их, — это образ человеческий: вероятно, в таком виде явился он Иисусу в пустыне (Мф. 4) и искушал Его. Почти во всех тех явлениях дьявола, которые в таком бесчисленном множестве передаются нам житиями святых, он имел человеческий образ. Для того чтобы представить фактические доказательства действительности явлений дьявола и примеров тому, в каком именно виде и зачем являлся он, представляем несколько фактов его явления, заимствованных из жизнеописаний святых.

2. Незадолго до нашествия персов на Греческую империю во второй Киликийской епархии, в городе Аданне с экономом соборной церкви этого города, Феофилом, случилось такое происшествие.

Феофил отличался и всем известен был безукоризненно-честным и в высшей степени деятельным выполнением своих обязанностей по должности и своими христианскими добродетелями. Он был глазом и десницею своего епископа. Он был отцом для сирот, питателем для вдов, щедрым подателем для нищих, заступником для обижаемых, помощником для беспомощных и потому пользовался всеобщею любовью и уважением. И когда епископ Аданны умер, то все единодушно желали, чтобы епископом был сделан Феофил, и обратились об этом с просьбою к Киликийскому первопрестольному архиерею. Архиерей разделил общее желание. Но Феофил, по чувству христианского смирения и по слишком высокому уважению к епископскому сану, решительно отказался от принятия на себя этого сана. Напрасны были все просьбы к нему об этом со стороны всего народа, клира и первопрестольного архиерея. Феофил остался при своем решении. Принуждены были сделать епископом другого, а Феофил остался при прежней экономской должности. Несмотря на безукоризненно-честную жизнь Феофила, нашлись люди, которые, по внушению духа злобы и зависти, начали клеветать на Феофила пред епископом и обвинять его в самых непотребных вещах. Епископ, сам хорошо зная Феофила как человека в высшей степени благочестивого и добродетельного, сначала долго не давал никакой веры этим клеветам и обвинениям. Но так как они не прекращались, а все более и более усиливались, то епископ мало-помалу стал верить им и решился, наконец, удалить Феофила от экономской должности под тем предлогом, чтобы дать ему покой от продолжительных тяжелых трудов. Феофил беспрекословно повиновался. Теперь зависть и злоба демона приняли другое направление. Прежде он действовал через других людей, теперь он начал всеми силами действовать на душу самого Феофила. Демон стать возбуждать и развивать в нем такую мысль, что он подвержен от епископа совершенно несправедливому унижению, что за его труды и добродетели ему заплатили оскорблением и пренебрежением. Мало-помалу эта мысль развилась в Феофиле до такой степени, что он, наконец, вообразил, что он всеми в высшей степени унижен, оскорблен, поруган, и в связи с этим скоро его душою овладело непреодолимое желание как можно более возвыситься между людьми. Он сильно возжелал теперь на первых порах, по крайней мере, получить свою прежнюю должность. Властолюбие до того овладело Феофилом, что он решился, наконец, для выполнения своих честолюбивых желаний, искать помощи у волшебства и бесовской силы. И вот, он отправляется к известнейшему в то время волхву и чародею, открывает ему свои желания и со слезами просит у него помощи, обещая должное вознаграждение. Волхв с радостью соглашается помочь несчастному и, обнадежив его, велит ему придти к себе в следующую ночь. Феофил ушел обрадованный и в следующую полночь опять является к чародею. Волхв ведет его на ипподром, т.е. на место конских ристалищ, и говорит ему: «Если ты увидишь какое-нибудь видение, или услышишь какой-нибудь голос, не пугайся и не совершай крестного знамения». Феофил соглашался на все, и тотчас пред их глазами возникло такое привидение: они увидели множество странных лиц, разодетых в разные светлые платья и со свечами в руках. Это был сонм демонов; они славословили своего князя-сатану, который с гордостью и надменностью восседал среди их. Волхв взял Феофила за руку, ввел его в сборище и предстал с ним пред князем демонов. Сатана спросил волхва: «Зачем ты привел к нам этого человека?» Волхв отвечал: «Я привел к тебе его, господин мой, потому что он очень много обижен своим епископом и просит твоей помощи». Сатана сказал на это: «Как я помогу человеку, который есть раб своего Бога? Если же он согласен сделаться моим рабом и поступить в число моих слуг, в таком случае я ему так помогу, что он получит власть, большую той, какую он имел прежде, и даже той, какую имеет епископ». — «Слышишь, что говорит князь?» — сказал волхв Феофилу. «Слышу, — отвечал Феофил, — и сделаю все, что только прикажет он мне», — и с этими словами он повергся к ногам бесовского князя и начал лобызать его ноги. Тогда дьявол сказал, обращаясь к Феофилу: «Пусть этот человек отречется от Сына Марии и от Нее Самой, потому что я Их глубоко ненавижу. И пусть это отречение он напишет своею собственной рукой и отдаст эту рукопись мне, и тогда пусть требует от меня всего, чего ему угодно; я все исполню». — «Я согласен сделать все, что бы ты ни повелел, — сказал Феофил, — лишь бы я получил то, чего желаю». Услышав это, сатана простер свои бесовские руки и начал обнимать и лобызать Феофила, говоря при этом:

«Радуйся, мой искренний и верный друг!» Потом Феофил произнес отречение от Христа и Его Пречистой Матери, написал это отречение на заранее приготовленной для этого волхвом бумаге, запечатал ее и отдал князю тьмы. И, дружески обнявшись и облобызавшись, новые друзья расстались. Сатана со своею свитой сделался невидим, а Феофил и волхв с радостью отправились домой.

На другой день после этого происшествия епископ, нужно полагать, по внушению от Бога, а не от дьявола, раскаялся в том, что он отставил от экономской должности Феофила, призвал его к себе и снова возвел его на эту должность и при этом вручил ему власть во всех церковных делах вдвое большую той, какою он владел прежде. Епископ потом даже публично пред целым клиром и народом просил у Феофила прощение за нанесенное оскорбление. И весь почет и уважение от всех, какими пользовался Феофил прежде, не только опять возвратились к нему, но сделались еще несравненно больше прежнего. Честолюбие Феофила было удовлетворено; он был успокоен. Но не долго продолжалось это гибельное спокойствие. Милосердый Господь не дал погибнуть грешнику до конца. Скоро Он возбудил в его сердце раскаяние. Скоро Феофил ясно сознал и глубоко почувствовал все несчастие своего положения. Раскаяние его было слишком глубоко и искренне; день и ночь проводил он в слезах о своем беспредельном оскорблении Господа и Пречистой Его Матери, о своем глубочайшем падении. И как ни велика была его виновность пред Богом, мысль о беспредельном милосердии Божием, не хотящем, да кто погибнет, но да вси в покаяние придут, — внушала ему надежду на помилование и дерзновение обратиться к Премилосердому с молитвою о прощении и спасении. И вот, Феофил оставляет все свои занятия по службе и решается все свои силы и все время употребить на исходатайствование себе прощения у Господа; для этой цели он заключается в одной церкви Божией Матери и здесь, пред иконою Пресвятой Девы целых сорок дней и сорок ночей проводит в постоянном глубоком сокрушении о своей греховности и в строжайшем посте и постоянной слезной молитве о своем помиловании. Наконец, по прошествии сорока дней, в полночь, когда Феофил по обыкновению молился, является к нему Божия Матерь и говорит ему: «Зачем же ты так бесстыдно обращаешься, взываешь и молишься ко Мне, чтобы Я помогла тебе? Ведь ты же отрекся от Сына Моего и от Меня! Как же я стану молиться за тебя к Сыну и Богу Моему, когда ты отдался дьяволу и дал ему в этом рукописание — когда ты раб дьявола? И Я Сама не могу терпеть оскорблений Сыну Моему и Богу. Я могу простить тебя в том, в чем ты согрешил против Меня, — но озлоблений и оскорблений, которые вы делаете Сыну Моему, вторично распиная Его таким образом, я не могу видеть и слышать. От совершивших такие озлобления и оскорбления потребны многие подвиги и глубокое сердечное сокрушение, для того чтобы они были помилованы Господом, поелику Он хотя премилосерд, но вместе есть и Судия праведный, воздающий каждому по делам его». Феофил, ободренный явлением Богоматери, выразил пред Ней все свое глубочайшее сокрушение, все свое искреннейшее раскаяние — и принес к Ней пламенную, слезную молитву о заступлении за него пред Господом и исходатайствовании ему помилования. Увидев искреннее и глубокое раскаяние Феофила, Матерь Божия повелела ему произнести православное исповедание веры. Феофил с искренним чувством исполнил это повеление. После этого Богородица обещала ему помолиться за него пред Господом и скрылась. — Феофил по-прежнему продолжал непрестанно сокрушаться и молиться. Через три дня опять является к нему Матерь Божия с радостным лицом и светлыми очами — и возвещает ему, что его раскаяние благоугодно Господу, что молитва его услышана и что ему даруется Богом помилование, под тем только условием, чтобы он впредь до конца своей жизни оставался верным Богу. Феофил высказал искреннейшее благодарение к Премилосердному Господу и к Его Пречистой Матери и искреннейшее желание и готовность во все дни живота своего быть преданным Господу и молил Матерь Божию о том, чтобы ему было возвращено данное им демону рукописание. — Богородица сделалась невидима. Через три дня, в продолжение которых Феофил по-прежнему пребывал в посте и непрестанной молитве, когда он, наконец, уже слишком удрученный подвигом покаяния, уснул, он в сонном видении увидел, что Матерь Божия несет к нему это рукописание. От радости он проснулся и действительно увидел, что рукописание это лежало на его груди. После этого Феофил частью от перенесенных им духовных трудов, частью от необыкновенной радости впал в какое-то полумертвое состояние. Придя в сознание, он принес достодолжное благодарение Богу и премилосердой Заступнице рода христианского и потом, для большего очищения себя, пожелал совершить публичную исповедь. Для этой цели он во время богослужения явился к архиерею, рассказал ему всю историю своего падения и спасения и просил его огласить эту историю во всеуслышание, для общего назидания. Просьба его была исполнена. Вся история была оглашена перед всем народом, и епископ потом произнес приличную случаю речь. В продолжение всего этого Феофил лежал у ног епископа и плакал. Потом Феофил был приобщен Святых Тайн, и весь народ принес хвалу и благодарение Господу Богу. — Остальное краткое время своей жизни Феофил провел в подвигах молитвы и воздержания (Чет.-Мин., 23 июня).

3. Святой священномученик Киприан (там же, 2 октября), который до своего обращения в христианство был волшебником и имел непосредственные сношения с демонами, сам рассказывает о себе следующее: «Поверьте мне, — говорит он, — я видел самого дьявола, свидание с ним я вымолил у него многими жертвоприношениями; встретившись с ним, я обнимал и лобызал его и наслаждался беседами его и почетнейших его служителей».

8. О так называемых чудесах дьявола

«Допустима ли с богословской точки зрения та мысль, что дьявол может творить чудеса?» — вот один из вопросов, которые были предложены на обсуждение Общества Любителей Духовного Просвещения 11 марта 1899 года. Уже самая возможность вопроса в такой постановке и предложение его для гласного обсуждения в упомянутом собрании ясно показывают, что не все наши богословы держатся одинакового и вполне определенного ответа на него. Это, действительно, и обозначилось при устном обсуждении вопроса. Наконец, и в печатном ответе членов Общества, о. Архимандрита Амфилохия, с одной стороны как будто бы отвергается мысль о возможности совершения дьяволом чудес, с другой — она как будто бы допускается (при условии соединения со словом «чудо» более широкого понятия)*.

______________________

* См. Москов. Церковн. Ведом. № 12, 1899 г.

______________________

Неужели и на самом деле нельзя с уверенностью точно и определенно ответить на вопрос: может или не может дьявол творить чудеса? — По нашему мнению, не только вполне возможно, но, с богословской точки зрения, в этом случае не вполне ясны самые основания к возбуждению такого рода вопроса.

Творить чудеса может только Бог; с богословской точки зрения, безусловно недопустима та мысль, что диавол может творить чудеса, — вот тот ответ на упомянутый вопрос, который единственно возможен. Каждое догматическое положение подтверждается обыкновенно 1) учением Священного Писания, 2) свидетельствами отцов и учителей церкви и 3) соображениями разума. Последуем этому порядку.

1. В Св. Писании есть такие места, которые как будто бы говорят в пользу того, что дьявол может творить чудеса (Быт. 3, 1-5; Исх. 7, 11-12; Втор. 13,1-3; Иов. 1-2 гл.; Мф. 4, 8 и паралл. Мк. 1, 23-24, 34; Лк. 7, 21; Мф. 8,28-32 и мн. др.; Мф. 24, 24 и паралл. Апок. 13,3,13-14 и др.), и такие, которые заключают в себе противоположную мысль, т. е. — что чудеса могут быть творимы только силой Божией (Исх. 4, 1-9; 7,8-10,16; 12 гл. и др.; Пс. 71,18; Мф. 11, 3-5; 12, 24-28; Ин. 5,36; 10, 25, 37-38 и др.; Деян. 2, 22; Рим. 15,19; 2 Кор. 21,12; 2 Сол. 2, 9-12 и др.). Но, очевидно, Св. Писание не может противоречить себе, на один и тот же вопрос давать в разных местах различные до противоположности ответы. Как же в таком случае быть? — Основное герменевтическое правило гласит, что при толковании Св. Писания нужно сносить так называемые параллельные места и по разуму тех из них, где мысль выражена ясно и определенно, толковать другие, где мысль выражена менее ясно, без ближайшего и точнейшего определения. Есть ли, теперь, между перечисленными местами такое, где бы ответ на вышеупомянутый вопрос давался с не допускающей перетолкования точностью и определенностью? — Так как неоспоримо, что Бог может творить чудеса, то вопрос: может ли дьявол творить чудеса? — совершенно однозначен с вопросом: может ли кто, кроме Бога, творить чудеса? А на такой вопрос в Св. Писании есть прямой и совершенно определенный ответ: Благословен Господь Бог Израилев, творяй чудеса един, — говорит псалмопевец (Пс. 71,18). Чудеса может творить только один Бог, никто еще, след., дьявол своей собственной силой творить их не может — вот краткое учение по этому вопросу Св. Писания. Далее: по учению Св. Писания, Бог творит или Сам непосредственно, каковы, например, чудо смешения языков (Быт. 11 гл.), чудо горения неопалимой купины (Исх. 3 гл.) и все чудеса Христовы; или через посредство людей: в Ветхом Завете через посредство вождей и пророков, в Новом — через апостолов, св. угодников Божиих и других лиц. Различия по существу во всех этих случаях нет, потому что в них всегда и неизменно действует одна и та же всемогущая сила Божия. Мысль пс. 71,18 стиха, что чудеса может творить только один Бог, подтверждается еще целым рядом мест Св. Писания, где на чудеса указывается как на несомненное и неоспоримое обнаружение силы Божией. Сам Иисус Христос неоднократно указывал на чудеса как на ясное и несомненное свидетельство Его божественного посланничества. На вопрос Крестителя: Он ли Мессия, — Спаситель отвечает через его учеников: шедше возвестите Иоаннови, яже слышите и видите: слепии презирают, и хромии ходят, прокаженнии очищаются, и глусии слышат, мертвии возстают, и нищий благовествуют (Мф. 11, 3-5). В другом месте Он говорит: Аз имам свидетельство более Иоаннова: дела бо, яже даде Мне Отец, да совершу Я, та дела, яже Аз творю, свидетельствуют о Мне, яко Отец Мя посла (Ин. 5, 36; ср. 10,22 и др.), и еще решительнее: аще не творю дела Отца Моего, не имите Ми веры: аще ли творю, аще и Мне не веруете: делом Моим веруйте: да разумеете и веруете, яко во Мне Отец, и Аз в Нем (Ин. 10, 37-38). Подобно этому и св. апостолы относят совершаемые ими чудеса к наиболее удостоверительным свидетельствам их апостольского достоинства и божественного посланничества. Ап. Павел пишет коринфянам: знамения апостола содеяшася в вас (т.е. — признаки апостола оказались пред вами)... в знамениях и чудесех и силах (2 Кор. 12,12), — что в другом месте он прямо называет силою Духа Божия (Рим. 15, 19). Спрашивается: какой смысл имели бы все эти места Св. Писания, если бы, помимо Бога и Его всемогущей силы, кто-либо еще мог творить своею силой действительные (не кажущиеся только) чудеса? Очевидно, они теряли бы свой смысл и свое удостоверительное значение. Таким образом, что чудеса может творить только один Бог, что если какой-либо посланник Божий совершает их, то единственно только нарочито преподанной ему силой Божией, — это положение находит для себя самые твердые и ясные основания в Св. Писании.

Из сказанного уже само по себе делается ясным, как нужно смотреть на те места Св. Писания, где речь идет о так называемых чудесах дьявола. Очевидно, под последними нужно разуметь чудеса не истинные и действительные, а лишь мнимые и кажущиеся, которые на самом деле не суть чудеса. Эта мысль имеет в Св. Писании и прямое подтверждение. Вот наиболее важные места в нем, где говорится о совершении силою дьявола «чудес»: Втор. 13,1-3; Мф. 24,24 и паралл.; 2 Сол. 2,9; Апок. 13, 13-14. В первом из этих мест говорится о «чудесах», которые с богопротивною целью могут совершать ложные пророки и сновидцы; во втором о «чудесах», которые имеют совершить для обольщения людей лжехристы и лжепророки перед разрушением Иерусалима*, в третьем и четвертом о «чудесах» антихриста. Наиболее великими и поразительными будут «чудеса» антихриста, ибо сатана даст ему силу свою, и престол свой, и область великую (Апок. 13,2), и его пришествие, по действию сатаны, будет во всякой силе (2 Сол. 2, 9). Иначе говоря: «сатана иждивит на него всю силу свою, ибо конец и ему самому»**. И однако же — какие это будут чудеса? Истинные ли и действительные? — К великому утешению для всего рода христианского, св. ап. Павел дает нарочитое ближайшее и точнейшее определение этих «чудес» антихриста. По апостолу, пришествие антихриста будет в знамениих и чудесех ложных (ψε δoυς) и вообще во всякой лести неправды... ([греч текст нераз]-2 Сол. 2, 9-10). Эти слова апостола означают, что «чудеса» антихриста будут только казаться чудесными действиями, в самом же деле будут представлять из себя ложь и обман для целей обольщения. Здесь, очевидно, заключается ключ к уразумению истинного и точного смысла и тех мест Св. Писания, где о так называемых чудесах дьявола идет речь без ближайшего определения того, кажущиеся только или действительные чудеса нужно разуметь под ними.

______________________

* Большая часть толкователей видят здесь, впрочем, речь о последних временах мира и относят эти слова Иисуса Христа к деятельности антихриста и его слуг.
** Еп. Феофан. Толков, на посл, к Сол., М. 1883, стр. 472, срав. арх. Филарет. Правосл. догм, богосл. Черн. 1864, ч. 2, стр. 467.

______________________

Итак, все так называемые чудеса, совершаемые помимо всемогущей силы Божией, силою дьявола, не суть на самом деле чудеса, но лишь кажутся таковыми, выдаются за них, в действительности же представляют из себя только ложь и обман — вот тот вывод, который с ясностью открывается из сопоставления различных, относящихся сюда мест Св. Писания*.

______________________

* Если против такого взгляда на «чудеса» антихриста указывают иногда на прельщение ими даже избранных (Мф. 24 и др.), то слабость такого возражения очевидна: 1) действие на них этих «чудес» будет не безусловно, ибо прибавлено — аще возможно; 2) избранные, как люди, по своей ограниченной природе, всегда могут впасть в заблуждение, быть введенными в обман.

______________________

2. Учение отцов и учителей Церкви не может быть иным, по сравнению с учением Св. Писания. Эта мысль, являющаяся сама по себе априори, вполне подтверждается и сохранившимися до нашего времени их толкованиями на св. книги. Так, св. Златоуст, в толковании на 2 Сол. 2,9, словам в чудесех ложных дает такое объяснение: «обманчивых (кажущихся), или вводящих в обман». Подобным образом объясняет их и Экумений, который пишет: «Ложны знамения будут или потому, что он (антихрист) будет показывать их призрачно и глаза отводить, или потому, что через них он будет вводить в ложь». Союзы: «или» «или» — очевидно, имеют отношение к тому, какая из этих двух, взаимно друг друга не исключающих, мыслей, по разумению толкователей, преимущественно выражается апостолом, и, конечно, ничего не говорят благоприятного предположению действительности «чудес» антихриста. Ибо первый толкователь предваряет свои слова замечанием о «чудесах» антихриста, что в них ничего не будет истинного, а второй свои последние слова ближе определяет непосредственно следующим за ними разъяснением: «так будет представлять вещи, что может прельстить и верующих». Очевидно, ни тот, ни другой толкователь не соединяли со своими словами мысли о действительности совершения антихристом чудес. Мысль о том, что чудеса антихриста будут лишь кажущимися, с наибольшею ясностью и определенностью выражается у блж. Феодорита и особенно у св. Кирилла Иерусалимского. Первый пишет: «Чудеса будут неистинные, а такие чудеса производят и обманывающие проворством рук, потому что показывают за золото, что вовсе не золото, и делают что-либо иное, что вскоре и обличается». Св. Кирилл замечает об антихристе: «Будучи отец лжи, он посредством ложных действий будет обольщать воображение, так что народу представится, будто видит воскрешенного мертвеца, между тем как он не воскрешен, будет видеть хромых ходящих и слепых презирающих, тогда как не было исцеления». Подобным же образом рассуждает и св. Ефрем Сирин*. Итак, мысль о возможности совершения чудес силою дьявола не только не находит себе поддержки в толкованиях отцов и учителей Церкви, но, напротив, прямо, можно сказать, отвергается ими.

______________________

* См. об этом у митр. Макария. Прав. Догм. Богосл., т. II, Спб. стр. 471 и у пр. Феофана, Толков, на поcл. к Сол., стр. 472.

______________________

3. Невозможность совершения дьяволом чудес с не меньшей же ясностью открывается и из соображений разума. С точки зрения наших понятий о чуде, об ограниченной природе злого духа как существа хотя и высшего по сравнению с человеком, но все же тварного, на основании, наконец, наших понятий об отношении Бога к явлениям зла в мире — является совершенно немыслимым допускать хоть какую-либо возможность совершения дьяволом чудес. В самом деле: что такое чудеса? — Катехизис митр. Филарета, имеющий значение символической книги нашей Церкви, прямо и определенно отвечает на этот вопрос: дела, которые выше обыкновенного порядка вещей и не могут быть сделаны никакою силою, ни искусством, а токмо особенною помощью Божией, например: воскресить мертвого. Ответ не только дает положительное определение понятию о чуде, но устраняет, отрицает самую возможность прилагать это наименование к чему-либо другому, помимо чрезвычайных действий Божиих в мире. Как же после этого понять raison d'etre поднимаемого и обсуждаемого вопроса?.. Думающие иначе оговариваются обыкновенно: «если держаться более широкого понятия о чуде...» и проч. Производя слово «чудо» от «чуждый» — или и помимо этого, хотят дать такое определение понятию «чудо», что под ним разумеется вообще нечто чуждое человеку, т.е. превышающее силы человека и непостижимое для него*. Можно ли так «расширять» понятие чуда? Очевидно — нет; такое определение несостоятельно, прежде всего, с логической точки зрения, потому что касается не существа определяемого понятия, а только одной его стороны — отношения к человеку. И для какой же цели прибегают к такому определению понятия чуда? — Чтобы решить вопрос, приложимо ли это понятие к действиям дьявола... Нужно ли после того удивляться, что ad hoc построенное определение оказывается решительно несостоятельным и ровно ни к чему не приводящим? Разве можно назвать чудом все вообще, превышающее наши силы? — Прибавить себе росту хотя на один локоть — это превышает наши силы (Мф. 6,27), а считаем ли мы чудом постоянно совершающийся на наших глазах рост человеческого тела? — Нет, мы даже прямо называем его естественным. Да и мало ли мы видим вокруг себя такого, что превышает наши силы, чего однако никто и никогда не называл чудом?.. Также не называем мы чудом всего, что непостижимо для нас. Не постигаем мы существа таких явлений своей духовной жизни, как человеческая мысль, самосознание и т.п. Отношение духовного начала к вещественному в нас самих, взаимодействие силы и материи во внешней природе, зарождение жизни у ребенка в период утробной жизни и проч. — все это глубокие тайны, которых не постигает и не постигнет наш разум. Однако можно ли все это назвать чудесами? — Нет, мы считаем это явлениями естественного характера и подводим под понятие не чуда, а под совсем иное — законов природы.

______________________

* См., например, у о. архимандрита Амфилохия: «но вообще чудесами называем происшествия или действия, недоступные нашему пониманию, превышающие наши настоящие силы» (и потом допускается с этой точки зрения возможность совершения дьяволом чудес). («М. Ц. В.» № 12.)

______________________

Если определение понятия чуда и можно выразить в более общей форме, то только так: чудо есть событие или действие сверхъестественное. Не трудно показать, что с точки зрения и этого определения совершенно недопустима мысль, будто бы дьявол может творить чудеса. В самом деле: какая мысль заключается в этом определении? — Та, что чудо есть препобеждение, превышение (для данного места и времени) законов природы и их обычного, при создании мира установленного Богом действования. Кто же теперь действием своей воли может препобеждать, превышать, как бы даже на время упразднять установленный Самим Творцом порядок в жизни мира? Может ли сделать это какое-либо тварное существо, хотя бы и высшее в ряду других? Очевидно — нет; и допускать это — значило бы хотя на время тварь поставлять выше Творца. Тем более такое заключение следует по отношению к злому духу.

а) Придерживающиеся иного взгляда на обсуждаемый вопрос думают иногда помочь себе тем соображением, что дьявол, будто бы, может совершать чудеса по попущению Божию. Но после всего сказанного полная несостоятельность этого соображения очевидна. Под попущением Божиим разумеется то, что Бог предоставляет, не препятствует какому-либо разумному существу так или иначе (неправильно) употреблять свои силы и способности естественные, т.е. уже данные в природе его. Если же дьявол, как существо тварное, не может, как было показано, совершать сверхъестественных действий в области Богоучрежденного мирового порядка, то, следовательно, безусловно неприложимо сюда и понятие попущения Божия.

б) С формальной стороны, больше походило бы на истину, если бы сказать, что Бог иногда на время дарует дьяволу силу совершать чудеса (в каковом смысле иногда и понимают такие места Св. Писания, как Быт. 3, 1-5; Втор. 13,1-3; Мф. 24, 24 и др.). Но это — только с формальной стороны. В существе же дела такая мысль заключала бы в себе явную несообразность. Так как дьявол стремится только всегда ко злу, то выходило бы, что Бог Сам определяет иногда Свою чудотворную силу на служение, — по крайней мере ближайшим образом, — злу* Чтобы не уничтожать свободы разумно-нравственных существ, Бог может попускать зло, проистекающее из дурного употребления ими свободы. Но Он не может увеличивать этого зла через дарование злому духу, хотя бы и на время, сил, превышающих его тварную природу. В этом случае со стороны Бога оказывалось бы нечто большее простого лишь попущения зла...

______________________

* Скажут: для искушения, которое само по себе не есть зло и даже необходимо для нравственного преуспеяния человека. Отвечаем: 1) все же выходило бы, что дьявол в своих стремлениях к злу получал бы некоторое, так сказать, воспособление от Бога; 2) неужели в природе злого духа, высшей по сравнению с человеком, заключается еще недостаточно сил для искушения слабого и удобопреклонного ко греху человека? Припомним, что ведь Бог не попускает быть искушаемому человеку более того, чем сколько он может понести...

______________________

Таким образом, соображения разума неизбежно приводят нас к тому же выводу, какой следует из учений Св. Писания и толкований отцов и учителей Церкви. Нужно ли удивляться посте этого, что во всех наших догматиках и во всех вообще системах богословия проводится такой взгляд на чудеса, по которому они могут быть совершаемы только силой Божией, о чудесах же дьявола говорится всегда только как о ложных, или мнимых, лишь кажущихся чудесами?

В заключение заметим, что все те места Св. Писания, где без ближайшего определения говорится о чудесах, совершаемых дьяволом и его силою, должны быть понимаемы и истолковываемы так: в них идет речь о действиях, которые только кажутся чудесными, на самом же деле совершаются естественными, лишь высшими и тайными силами духовной и вещественной природы. Ограничимся здесь только следующим указанием касательно пределов подобного рода объяснений. Дьяволу, как существу высшего, по сравнению с нами, порядка, не связанному материальным началом, дано знать и совершать много такого, что недоступно нам ни в том, ни в другом отношении. Отсюда многие его действия в области ли души человеческой (беснования) или во внешней природе (змий в раю, волхвы египетские, история Иова и т.п.) — хотя и не заключают в себе чего-либо сверхъестественного, но, как совершенные при посредстве высших, тайных для нас, сил духовной и вещественной природы, могут быть, через разного рода аналогии с тем, что мы имеем в опыте, только отчасти приближены к нашему разумению. Мы же, забывая это, хотим иногда постигнуть подобного рода действия дьявола с такой ясностью, какой часто не имеют наши познания касательно самих себя и своих собственных отношений к внешнему миру. Отсюда и происходит то прискорбное явление, что, когда последнее оказывается нам не по силам, мы начинаем склоняться к смешению определенных и прочно установившихся понятий и даже готовы бываем приписывать своему исконному врагу то, что принадлежит одному Богу. (См. «Паст, собес.» 1899 г., № 31.)

9. Несомненность влияния злых духов на людей

По ниспадении злых духов с неба в область поднебесную, или воздушную (Еф. 2,2; 6,12), для них стал вовсе недоступен мир небожителей, и потому все их злостное внимание исключительно устремлено на близкую к ним землю, с тем чтобы здесь между людьми сеять, возращать и утверждать зло. Зло, таким образом, составляет насущную потребность дьявола, который ни о чем не мыслит, кроме зла, ничего не желает, кроме зла, ни в чем не находит успокоения или наслаждения, кроме злой деятельности. Царство добра, как царство Божие, ненавистно ему, поэтому-то он и старается, через подвластных ему людей или духов, всячески ставить преграды к распространению понятия добра; старается о разрушении царствия Божия на земле (2 Кор. 4, 4). По словам Самого Господа, дьявол враг Его: ибо на том поле, где Господь посеял пшеницу, дьявол посеял плевелы (Мф. 13, 24-25).

Во вражде к Богу, дьявол отторгнул от Него людей еще в раю, и случилось то, что «человек, — как говорит Григорий Богослов, — созданный для славы Божией, завистью дьявола чрез вкушение греха, к несчастию своему, удалился от Бога. Удалив людей от Бога, дьявол направлял все свои старания к тому, чтобы удерживать людей в своей власти, а для сего всегда старался отвращать сердца людей от Бога. Если же у людей было стремление возвратиться к Богу, то этим стремлениям дьявол всячески препятствовал и, таким образом, удерживал людей в своей власти. Для привлечения людей под свою власть дьявол пользовался их неверно направленным стремлением найти Бога и обманул их, согласно своему желанию; водя их, как слепцов, ищущих пути, рассеял их по разным стремнинам и низринул в бездну смерти и погибели» (Ч. III, стр. 25). Этой бездной, до появления христианства, было идолопоклонство. «Язычники, принося жертвы, приносят их бесам, а не Богу» (1 Кор. 10, 20), пишет св. ап. Павел. Справедливость этих слов ап. Павла подтверждает история. В повествовании о страданиях св. великомученика Георгия Победоносца рассказывается, что после многих мучений св. Георгия царь Диоклетиан, между прочим, сказал ему: «Если захочешь покориться мне, все те муки, которые ты перенес, я заглажу многими почестями». Святой сказал: «Если позволишь, царь, пойдем в храм и посмотрим на богов, почитаемых вами». Царь с радостью пошел в храм Аполлона со всею своею свитою и народом, ведя с собой и св. Георгия.

Когда взошли в храм и приготовили жертву, святой, подойдя к идолу Аполлону и подняв к нему свою руку, спросил его, бездушного, как бы живого: «Ты ли это хочешь принять от меня жертву как Бог?» Сказав это, святой осенил идола крестным знамением. Бес же, живший в сем идоле, отвечал: «Нет, я не бог. Один только есть Бог, Которого проповедуешь ты, а мы из ангелов, служащих Ему, сделались отступниками и, одержимые завистью, прельщаем людей». Святой снова сказал ему: «Как же ты смеешь пребывать здесь, когда пришел я, служитель истины?» После этих слов некоторый плачевный голос исходил от идолов, и потом они вдруг все упали и разбились (Чет.-Мин., 23 апреля).

Св. Афанасий Великий свидетельствует, что «демоны вводили в заблуждение умы человеков различными привидениями, пребывая в источниках и реках, древах или камнях, и невежественных смертных устрашали призраками».

А о том, как относятся демоны к приносимым им жертвам, — говорит св. Иоанн Златоуст в «слове о Вавиле» (против Иулиана и язычников). Поведав обстоятельства, давшие повод к построению капища Аполлону в Дафне, предместье антиохийском, Златоуст говорит, что дьявол, воспользовавшись баснословным преданием, поместил в капище демона для обольщения и погубления людей. Демон, присутствуя при идоле, давал провещания, которыми поддерживались заблуждения язычников. В Дафне были перенесены мощи священномученика Вавилы, и демон сперва умолк, а потом и вовсе удалился из капища. «Таков обычай у демонов, — присовокупляет св. отец, — когда воздают им человеки Божеское поклонение вонею и дымом крови, тогда они, подобно кровожадным и ненасытным псам, пребывают в тех местах для питания и наслаждения. Когда же никто не приносит им таких жертв, тогда они пропадают как бы от голода. Доколе приносятся жертвоприношения, доколе совершаются скверные тайнодействия, дотоле демоны присутствуют и увеселяются»*.

______________________

* Злат. Т. II, стр. 554.

______________________

Дьявол обольщает людей при посредстве волхвов. Ап. Павел называет волхва Елиму «исполненным всякого коварства и всякого злодейства, сыном дьявола, врагом всякой правды» (Деян. 13,10). Принимая для удобства к достижению своих целей вид светлого ангела (2 Кор. 11, 14), дьявол возбуждает в людях нечестивые мысли и желания, как об этом свидетельствует рассказ книги Деяний об Анании и Сапфире. «Для чего, — говорит апостол Петр Анании, — ты допустил сатане вложить в сердце твое мысль солгать Духу Святому» (Деян. 5,3)? Дьявол действует иногда на тело, производя в нем физические страдания. «Дано мне, — говорит ап. Павел, — жало в плоть, ангел сатанин, чтобы удручить меня, дабы я не превозносился» (1 Кор. 12,7). На этом основании все, что есть только злого в мире, по учению св. апостолов, есть дело дьявола. «Кто делает грех, тот от дьявола, потому что сначала дьявол согрешил», — говорит св. евангелист Иоанн (Ин. 3,8), а св. ап. Павел совращение на путь греха называет «совращением вслед сатане» (1 Тим. 5,15). Дьяволу усвояется ослепление всех тех, которые не принимают Евангелия (2 Кор. 4, 4): они представляются попавшими в сеть дьявола, который уловил их в свою волю (2 Тим. 2,26). Св. Писание называет детьми дьявола не любящих братьев своих (1 Ин. 3,10). Даже обстоятельства, воспрепятствовавшие апостолу Павлу посетить Солунь, признаются совершившимися под влиянием сатаны (1 Фес. 2,18).

Отцы и учители Церкви видели причину всех бедствий Церкви: внешних гонений и внутренних ересей и расколов — в кознях сатаны и его служителей. Минуций Феликс говорит: «Я обращусь к самому источнику лжи и заблуждения, из которого произошел весь этот мрак; постараюсь глубже проникнуть в него и яснее показать его. Есть лживые духи, лишившиеся небесной чистоты. Эти духи лишились чистоты своей природы, осквернив себя пороками, и для утешения себя в несчастии — сами уже погибшие, не перестают губить других; сами поврежденные — стараются распространить гибельное заблуждение и, отчужденные от Бога — усиливаются удалить всех от Бога, введя между людьми лживые религии и всякие заблуждения. Эти нечистые духи — демоны; они вдохновляют прорицателей, которые произносят смешанные с ложью прорицания. Они обманываются и обманывают — то не зная истины, то зная ее, но не открывая, а затемняя ее, чтобы не погубить себя. Они отвращают людей от Бога и от неба, возмущают человеческую жизнь, причиняют всем беспокойство, вселяясь тайно в тела людей; производят болезни, наводят страх на умы»*. Св. Ириней говорит: «Сатана делал человека неблагодарным к своему Творцу, помрачал любовь, которую человек имеет к Богу, и ослеплял его ум, чтобы он мыслил о Боге недостойно, сравнивая себя и поставляя наравне с Богом»**.

______________________

* Прил. к Прав, обозр. 66 г., стр. 90—92.
** Кн. 3. стр. 374.

______________________

Приведем еще характерные слова св. Афанасия Александрийского о том влиянии, которое имеет дьявол на людей. «Супостат наш дьявол, завидуя великим благам, которые мы должны получить, ходит вокруг нас и тщательно наблюдает, чтобы похитить семена слова, находящиеся в нас. По этой причине Господь, предостережением запечатлевая в нас Свои заповеди, говорит: «Блюдите, да не прелыцени будете: мнози бо приидут во имя Мое глаголюще, яко аз есмь, и время приближися. Не изыдите убо во след их» (Лк. 21, 8). Без сомнения, нечто великое предоставлено нам Словом: нам предоставлено избегать обмана, который мог бы быть произведен наружным видом предметов... Если бы великий демон... тотчас открывал себя, то каждый бы отгонял его, как змея, как дракона, ищущего пожрать кого только можно. По этой причине он прячется.., чтобы обмануть человеков ложною наружностью и обманутых заковать в свои цепи. Как кто-либо, желая чужих детей увлечь в рабство себе, принимает, в отсутствие родителей их, подобие этих родителей; при посредстве этой хитрости, обманув горящих любовью к родителям сынов, уводит их далеко и губит несчастных: так и нечестивый демон... не дерзает кому-либо показываться таким, каков он есть; зная же, насколько человеки любят истину, принимает на себя личину правды»*. В этих словах св. отца говорится не только о несомненности влияния дьявола на людей, но и о хитрости, с какою дух злобы изливает яд в последователей своих.

______________________

* Слово о смерти, еп. Игнатия стр. 215—216.

______________________

О влиянии злых духов на людей говорит и опыт тех лиц, которые следят за духовной своей жизнью. Вот что пишет о. Иоанн Кронштадтский: «Нет, что ни говорите, а человек бывает иногда слишком раздражителен и зол не сам по себе, а при самом усердном пособии дьявола. Вы только наблюдайте за собою или за другими во время раздражительности и злобы, когда вам или другому кому хотелось бы уничтожить лицо, вам враждебное истинно или мнимо; сравните следующее за этим (иногда в скором времени, по действию ангела-хранителя) спокойствие, кротость и доброту характера вашего или человека, за которым вы наблюдали, — с только что минувшим противоположным состоянием, и вы скажете себе: «нет, это, кажется, совсем не тот человек, который недавно перед этим злился и ярился, это человек, из него же бесы изыдоша». В нем нет и тени прежней злобы и прежнего бессмыслия. Некоторые отвергают бытие злых духов: им подобные явления в жизни людей должны ясно свидетельствовать об их бытии. Если всякое явление имеет соответствующую причину и от плодов познается древо, то кто не увидит в безумно-злобствующем человеке действующего внутри его злого духа, который не может себя являть иначе, как таким достойным себя образом, не соответствующим часто характеру злобствующего лица и последующим его действиям.

Кто в излиянии человеческой злобы не увидит действия начальника и создателя злобы, тот принадлежит к числу имеющих уши, но не слышащих и имеющих ум, но не разумеющих... Ведь каждый человек, подверженный раздражительности и дышащий злобою, сам ощущает ясно в груди своей присутствие враждебной злой силы, заставляющей его действовать как бы непроизвольно, обратно тому, как он по разуму и влечению хотел бы действовать.

Итак, влияние злых духов на людей несомненно и простирается, по словам Спасителя, до того, что дьявол обитает в грешнике, как в своем доме; и не только сам обитает, но приводит еще лютейших духов (Мф. 12,43-45). Теперь представим: чего хозяин не может сделать со своим домом? Все, что угодно: равным образом, и дьявол поступает с грешною душою. О том, насколько велика зависимость грешника от дьявола, засвидетельствовал Спаситель и в другом месте. «Вы, говорит Он нераскаянным иудеям, отца вашего дьявола есте, и похоти отца вашего хощете творити» (Ин. 8, 44), — сравнение здесь очень сильное. Как сын получает свое бытие от отца, так и грешник получает свое духовное бытие от дьявола, который и воспитывает своего сына во зле. Очень наглядно изображает зависимость грешника от дьявола и св. ап. Павел. Он называет грешника живо уловленным от дьявола в его волю и заповедует верующим молиться о таковом, «Егда како даст ему Бог покаяние в разум истины, и возникнет от дьявольския сети» (2 Тим. 2, 25-26). Подобно тому, как птица вся находится в руках ловца, так и грешник — в руках дьявола. Но, тогда как птица чувствует свою неволю и бьется в сети, чтобы прорвать ее, грешник и не примечает своего плена и потому не старается освободиться из него.

Но есть ли бесноватые в наше время, подобные тем, которых Господь во время земной Своей жизни благоволил исцелить? На этот вопрос отвечает о. Иоанн Кронштадтский так: «Бесноватые были прежде, они есть и ныне; только ныне, в новой благодати, бесы действуют скрытнее и хитрее, чем в то старое время, когда сила и власть их над людьми не была еще торжественно сокрушена и им было гораздо больше простора в мире. И теперь, впрочем, бешеных людей очень и очень много. Кому из нас неизвестен нынешний род бесноватых, или бешеных, пьяниц... есть и другой род беснующихся: это люди злые, раздражительные, гневные... есть беснование скупых... есть бешенство плотской страсти, как равно много других родов и видов беснования. Но я видел и настоящих бесноватых, в которых вселялись бесы по неисповедимым судьбам Божиим и производили в них умственное помешательство, произносили страшные хулы и сквернословия; видел, как ужасно бросали они одного несчастного из угла в угол, нудили его лезть на стену и проч.»* (См. кн. игумена Марка: «Злые духи», Спб. 1899 г.)

______________________

* Прот. Иоанн Сергиев (Крошит.). Т. II.

______________________

10. Над кем бесы имеют власть?

Святой мч. Трифон в юном возрасте врачевал болезни и изгонял бесов. Римский император Гордиан, из дочери которого св. мученик Трифон изгнал беса, — пожелал своими очами увидеть изгнанного беса. Мч. Трифон действительно вызвал беса, и все увидели его в виде черного пса с огненными очами.

Св. мч. Трифон спросил беса: «Кто тебя послал в отроковицу?» Бес отвечал: «Отец, начальник всякой злобы, сидящий во аде». Мученик Трифон: «Кто тебе дал власть такую?» Бес: «Мы не имеем власти над теми, которые знают Бога и веруют в единородного Сына Божия; только по попущению Божию наносим им легкие искушения; а над теми имеем полную власть, которые не веруют в Бога, ходят в похотях своих и угодное нам творят; угодные же нам дела суть: идолопоклонство, хула, прелюбодеяние, зависть, убийство, гордость и пр. Эти люди опутываются грехами, как сетями; они — друзья наши, и одна их с нами участь ждет» (Чет.-Мин., 1 февраля).

11. Рассказы об искушении ко греху людей от дьявола

1. В Лавсаике рассказывается, что один подвижник по имени Валент, долго живя в пустыне, много изнурял плоть свою и по жизни был великим подвижником, но потом, обольщенный духом самомнения и гордости, впал в крайнее высокомерие, так что сделался игралищем бесов. Надмившись пагубной страстью самомнения, он стал мечтать, наконец, в самообольщении, что с ним беседуют ангелы и при всяком деле служат ему. Дьявол, уверившись, что Валент совершенно предался обману его, принимает на себя вид Спасителя и ночью приходит к нему, окруженный сонмом демонов в образе ангелов, с зажженными светильниками. И вот, является огненный круг, и в середине его Валент видит как бы Спасителя. Один из демонов, в образе ангела, подходит к нему и говорит: «Ты благоугодил Христу своими подвигами и святостью жизни, и Он пришел посетить тебя. Итак, ничего другого не делай, а только, став вдали и увидев Его, стоящего среди всего сонма, пади и поклонись Ему, потом иди в свою келью». Валент вышел и, увидев множество духов с светильниками, пал и поклонился антихристу. Обольщенный до того простер свое безумие, что, придя на другой день в церковь, сказал при всей братии: «Я не имею нужды в приобщении: сегодня я видел Христа». Тогда св. отцы, видя, что он впал в умоисступление, связали его цепями и в течение года вполне уврачевали его, истребив гордость его молитвами, разнообразным унижением и суровою жизнью, как говорится: врачуя противное противным (Лавс, гл. 29-31).

2. Один из фиваидских старцев рассказывал о себе, что он — сын жреца идольского, что, быв дитятею, он сиживал в храме и видел отца своего, приносящего жертвы идолам. Однажды, после того как отец вышел из храма, сын вошел тайно в храм и увидел там сатану. Сатана сидел на троне: многочисленное воинство предстояло ему. И вот, приходит один из князей его и поклоняется ему. Сатана спросил его: «Откуда ты?» Князь отвечал: «Я был в такой-то стране, возбудил там войну и большое смятение, произвел кровопролитие и пришел возвестить тебе». Сатана спросил: «Во сколько времени сделал ты это?» Он отвечал: «В тридцать дней». Сатана велел бить его бичами, сказав: «Столько-то сделал ты в такое продолжительное время!» И вот, другой пришел и поклонился ему. Сатана спросил: «Откуда ты?» Демон отвечал: «Я был в море, воздвиг бурю, потопил корабли, умертвил множество людей и пришел возвестить тебе». Сатана спросил: «Во сколько времени сделал ты это?» Он отвечал: «В двадцать дней». Сатана повелел и этого бить бичами, сказав: «Почему ты в столько дней сделал так мало?» И третий пришел и поклонился ему. И этому он сказал: «Ты откуда?» Демон отвечал: «Я был в таком-то городе, там праздновалась свадьба: я возбудил ссоры и произвел большое кровопролитие; сверх того убил самого жениха и пришел возвестить тебе». Сатана спросил: «Во сколько дней ты сделал это?» Демон отвечал: «В десять». Сатана повелел и этого, как действовавшего не ревностно, бить бичами. И еще один демон пришел поклониться ему. Сатана спросил: «Откуда?» Демон отвечал: «Из пустыни: исполнилось сорок лет, как там борюсь с одним из монахов и едва одержал над ним победу: вверг его этою ночью в любодеяние». Сатана, услышав это, встал с трона, начал целовать демона; сняв царский венец, который был на главе его, возложил на голову демона и посадил его возле себя на престоле, сказав: «Ты совершил великое и славное дело». Увидев и услышав это, сын жреца сказал сам себе: «Чин иноческий, должно быть, много значит у Бога». Он принял христианство и вступил в монашество. (Игнатий, епископ. Отечник. Стр. 480.)

3. Однажды преподобный Нифонт видел, что дьявол подошел к человеку, который в поле занимался работою, пошептал ему что-то на ухо, чего рабочий совсем не заметил, и отошел прочь; потом подошел к другому, невдалеке работающему человеку и этому что-то сказал на ухо; оба эти работника, оставив свою работу, сошлись вместе и разговорились; прежде говорили спокойно и ласково, потом забранились, а наконец, жестоко поссорились (Чет.-Мин., 23 декабря).

4. Св. Никита, епископ Новгородский, был родом киевлянин и с юных лет вступил в Печерскую обитель. Стремясь к высшим подвигам, он вскоре решился сделаться затворником, несмотря на все внушения настоятеля о преждевременности такого многотрудного дела для молодого инока, и действительно подвергся в затворе горькому искушению. По внушению от дьявола, явившегося ему в образе ангела светла, Никита совершенно перестал молиться Богу, весь предался чтению книг ветхозаветных, начал принимать к себе приходящих, давать им советы, изрекать предсказания и чрез то приобретать себе суетную славу. Никто не был в состоянии состязаться с ним в знании книг Ветхого Завета, а Евангелия и прочих книг новозаветных он не только не читал, но никогда не хотел ни видеть, ни слышать. Совокупные молитвы отцов Печерских, между которыми находились — игумен Никон, Матфей прозорливец, Исаакий святой, Григорий чудотворец, Пимен постник и летописец Нестор, освободили несчастного инока от обаяний искусителя, и Никита, покинув затвор и внезапно лишившись всех знаний, которыми тщеславился, начал снова учиться в обители и грамоте, и иноческой жизни. На этот раз он пошел путем истинного смирения, воздержания и послушания и мало-помалу достиг того, что превзошел всех своею добродетелью. За высокую добродетель подвижник возведен был в сан епископа Новгородского (в 1096 г.) и в течение 11 лет не переставал служить образцом благочестия для своей паствы. Господь удостоил Своего угодника еще при жизни дара чудотворений: двукратно он спасал Новгород от бедствий — однажды своею молитвою свел дождь с небес во время продолжительной засухи; в другой раз молитвою же остановил страшный пожар, истреблявший город... (См. «О Никите затворнике» в рукописных Печерских патериках; так же Пол. соб. р. лет. 1, 109 : 11, 3, 122, 179, 213.)

5. В образе не только ангела, но даже Самого Иисуса Христа дьявол искусил однажды прп. Исаакия Печерского, дивного подвижника, семь лет подвизавшегося в уединенном затворе и пребывавшего в непрестанной молитве. Одна просфора и немного воды были дневным его пропитанием. Этот дивный подвижник никогда не ложился спать, но сидя отдыхал. И вот, однажды, когда он, при наступлении ночи, утрудившись от пения псалтири, погасил свечу и сидел на своем месте, видит он в пещере необычайный свет, и ему предстали два беса в образе светолепных юношей, сказав: «Мы ангелы, и се грядет к тебе Сам Христос». Преподобный не остерегся от искусительного горделивого помысла видеть Христа, не победил этого помысла смиренною мыслию о своем недостоинстве и не оградил себя крестным знамением, но легкомысленно пал и поклонился сатане в образе Христа. Как только это совершилось, бесы радостно воскликнули: «Наш Исаакий!» Тотчас окружив преподобного с тимпанами, свирелями и гуслями, они схватили его, начали с ним скакать и до того измучили его, что он поутру найден был в беспамятстве и после этого несколько лет оставался в расслаблении душевном и телесном. (Патер, печерск.)

6. Однажды бес, придя ночью в келью прп. Макария Александрийского (ум. в 394 или 395 г.), сказал ему: «Встань, авва Макарий, и пойдем в церковь к богослужению». Макарий же, будучи исполнен благодати Божией, уразумел искушение дьявола и отвечал ему: «О, лжец и ненавистник добра! Какое может быть с твоей стороны участие в богослужении и что может быть у тебя общего с собором святых?» Дьявол сказал: «Разве ты не знаешь, Макарий, что без нас не бывает ни одной службы церковной и ни одного монашеского собрания; иди же и увидишь дела наши». Старец отвечал: «Да запретит тебе Господь, бес нечистый». И, обратившись к молитве, просил Господа, дабы явил ему, правда ли то, что, хвалясь, говорил дьявол. Когда наступило время полуночного богослужения, он пошел в церковь, прося в себе Бога, дабы открыл и показал ему, правда ли говоренное дьяволом. И вот, видит по всей церкви как бы некиих малых отроков в образе эфиопов, быстро обходящих церковь и летающих. В монастыре том был обычай: один брат читал псалмы, а прочие сидели и слушали; и вот, рядом с каждым из братии сидели те эфиопы и посмеивались над ними. Кому пальцами своими дотрагивались до глаз, тот сейчас начинал дремать, а кому клали палец на уста, тот тотчас пробуждался; пред иными ходили в женском подобии, а пред другими делали иное. И что представляли пред кем, тот о том и размышлял в себе. Но от некоторых, как только начинали делать что-либо подобное, тотчас некоей силою были прогоняемы и удаляемы и более не могли ни стоять пред ними, ни даже пройти мимо. А у некоторых немощных братьев, не внимающих молитве, насмехаясь, сидели на шее и на плечах. Преподобный Макарий, увидев это, вздохнул из глубины сердца и сказал: «Воззри, Господи, и не смолчи, воскресни, Боже, дабы разошлись враги Твои и убежали от лица Твоего, ибо душа наша полна поругания». По окончании службы прп. Макарий, призывая по одиночке каждого брата, спрашивал, о чем тот думал во время богослужения, и каждый открывал свои помышления. Оказалось, что каждый думал о том, что, насмехаясь, представлял пред ним бес. (Чет.- Мин., 19 января).

7. Один юный инок, подвизавшийся в монастыре, желал жить в отшельничестве и выпросился у настоятеля уйти в отдаленное место пустыни для безысходного жительства. Бог благословил намерение инока и явил ему особое знамение, указавшее ему самое место такого жительства: когда на пути будущий отшельник, изнемогши, заснул вместе с сопровождавшими его монахами, прилетел орел и, ударяя крыльями, разбудил их; потом орел отлетел от них и сел в виду их на земле. Сопровождавшие монахи сказали молодому иноку: «Вот ангел твой, вставай и последуй за ним». Он встал, простился с братьями, последовал за орлом и прошел до того места, на котором сидел орел. Тогда орел поднялся, полетел дальше и опять сел, и инок последовал за ним; и снова орел поднялся и отлетел недалеко, а брат шел за ним. Это продолжалось в течение трех часов. Наконец, орел свернул направо в сторону и уже более не показывался. Инок последовал за ним и увидел три пальмовые дерева, источник воды и малую пещеру. Он сказал сам себе: «Вот место, которое приготовил мне Господь». И начал молодой инок безмолвствовать здесь, употребляя в пищу финики, а в питие воду из источника; прожил он тут шесть лет отшельником, никого не видя. Но вот, приходит к нему дьявол в образе мирского молодого человека и начал рассматривать его с головы до ног. Брат спросил его: «Что ты так смотришь на меня? Он сказал: «Разве ты не узнаешь меня? Я сосед отца твоего», — и назвал имя отца и матери и сестры отшельника. Потом сказал: «Мать и сестра твоя умерли уже более трех лет тому назад, а отец умер только недавно, сделав тебя наследником своим; пред смертью отец просил всех отыскать тебя, чтобы ты пришел домой, принял имущество и роздал его нищим за душу свою и отца; многие отправились отыскивать тебя, но не нашли, а я, придя по делам своим, узнал тебя; не медли, поди и исполни волю отца твоею». Отшельник отвечал: «Мне не следует возвращаться в мир». Но дьявол разными обольстительными внушениями склонил отшельника оставить келью, проводил до города, где жил отец, и тут оставил его. Инок входит в родительский дом с уверенностью, что отца уже нет в живых, и вот, сам отец выходит ему навстречу, жив и здоров. Сначала отец не мог узнать своего сына, а сын постыдился объяснить истинную причину, почему он оставил келью, а сказал, что этому причиною была его сыновняя любовь и привязанность к отцу... Так и остался он в миру, окончательно изменив своим иноческим Обетам. (Из «Отечн.» 8, 94.)

12. Рассказы о победе христиан над искушением от дьявола

1. Один из святых подвижников рассказывает: «Между отшельниками был один почтенный старец. Скорбя от искушений демонских, я однажды пришел к нему за советом. Он был болен и лежал; я после приветствия сел подле и сказал ему: «Помолись за меня, отче; меня весьма мучат демонские искушения». Он, открыв глаза свои, посмотрел на меня пристально и сказал: «Сын мой, ты молод; Бог не пошлет на тебя искушений». Я сказал ему: «Так, я молод, но несу такие искушения, какие несут возмужалые». Он сказал на сие: «Так Бог хочет умудрить тебя». Я сказал: «Как Он умудрит меня? Я каждый день вкушаю смерть». Он сказал: «Молчи, Бог любит тебя, Он дает тебе благодать Свою». Потом прибавил: «Знай, сын мой, что я тридцать лет боролся с демонами и в течение двадцати лет совершенно был без помощи; но когда после того миновало пять лет, начал я обретать покой; с течением времени он увеличивался; по прошествии семи и с наступлением восьмого года, еще более увеличился. Когда же проходил тридцатый и уже приблизился к концу, покой усилился так, что я не знаю и меры ему». И присовокупил: «Когда я желаю встать на службу, то могу только словословить. Впрочем, если и три дня стою, то бываю в таком восторге с Богом, что ни мало не чувствую усталости». («Воскр. чт.» 1855-56 гг., 16.)

2. «Вот что со мною было однажды, — говорит св. прп. Феодосий Печерский, — я стоял в келье на молитве и пел обычные псалмы. Вдруг предо мною стал черный пес, так что не мог я поклониться. Так как он долго стоял предо мною и мешал мне, то я хотел ударить его, и он стал невидим. Тогда объял меня страх и трепет, так что я хотел бежать с того места. Но Господь помог мне; опомнившись от ужаса, я начал прилежно молиться Богу, делать частые земные поклоны и преклонять колена. Тогда страх оставил меня, и с того времени я уже не боялся того, что являлось пред глазами моими». (Филарет Гумилевский, архиеп. Жития святых. Мая 3, стр. 97.)

3. Однажды в образе не только ангела светла, но даже в образе Самого Иисуса Христа, явился дьявол прп. Пахомию Великому и сказал: «Радуйся, старец, столько мне угодивший! Я — Христос и пришел к тебе, как к другу Своему». Изумился прп. Пахомий и, не робко смотря на привидение, начал рассуждать: «Христово пришествие к человеку сопровождается радостью; сердце не чувствует никакого страха, все помышления тотчас исчезают; ум делается очами серафимскими и весь вперяется в зрение славы Господней: душа забывает время; человек делается тогда бесплотным, а я теперь смущаюсь, боюсь... Нет, это не Христос!» Потом, оградив себя крестным знамением, с дерзновением сказал: «Отойди от меня, дух злобы! Будь проклято лукавство всех твоих начинаний». Мгновенно призрак исчез, а храмина исполнилась смрада, по воздуху шумел ветер. («Учил, благоч.» II т., стр. 26.)

13. О средствах борьбы с демонами

Дьявол, яко лев рыкая ходит, иский кого-либо из нас поглотити. Для борьбы с ним нам нужно пользоваться всеми оружиями Божьими. Какие же это оружия?

1. Первое средство есть — призывание имени Божия. «Именем Моим бесы ижденут» (Мк. 16,17), сказал Господь. «От имени Иисуса трясется ад, колеблется преисподняя, тьмы князь исчезает. Сие имя есть сильное орудие на супостаты, — говорит св. Иоанн Лествичник (ст. 21). — Всегда именем Иисусовым бий ратники, крепчае бо сего орудия не обрящеши ни на небеси, ни на земли». «Доныне еще трепещут демоны при имени Христовом; сила сего имени не ослаблена и нашими пороками», — говорит св. Григорий Богослов (Слово 3 в «Тв. св. отца» 1, 67; Флп. 2, Ю; «Чет.-Мин.» слово на обрез.). Авва Илия передает следующий рассказ: «Один старец жил в идольском капище. Однажды приходят к нему демоны и говорят: «Выйди из нашего места!» Старец не хотел выйти. Демон, схватив его за руку, повлек насильно из капища. Когда же старец, приблизившись к дверям, ухватился за них и воскликнул: "Иисусе, помоги!" — демон тотчас исчез». (О подв. св. бл. отцов, стр. 88.)

2. Второе средство — животворящий крест Христов. «Оружие на дьявола крест Твой, Господи, дал еси нам, — воспевает святая церковь (Хвал. стих. 8 гл.), — трепещет бо и трясется, не терпя взирати на силу его». Даже сами демоны поневоле сознаются, что крестное знамение «связывает, палит их, как огонь, и далеко прогоняет». (См. в Чет.-Мин., житие Киприана и Иустины, окт. 8; жит. Варлаама и Иоасафа, ноябрь 19.) К преподобному Симеону Столпнику явился однажды дьявол на великолепной колеснице, в образе светлого ангела, и сказал: «Слыши, Симеоне! Бог послал меня к тебе с колесницею и конями, чтобы взять тебя на небо, как Илию, ибо ты достоин сего». Симеон уже хотел правой ногой ступить на эту мнимую колесницу, но прежде сотворил крестное знамение — и дьявол во мгновение ока исчез с колесницею (Чет.-Мин., жит. св. Симеона, сент. 1). Преподобная Феодора и другие святые крестным знамением тоже прогоняли бесов (сент. 11, жит. Пелаг. окт. 8, Григ, ноябрь 17). Но чтобы эта непобедимая, непостижимая, божественная сила честного и животворящего креста не оставляла нас грешных, для сего нужно употреблять крестное знамение не просто по обыкновенно, по привычке, не с небрежением, как это часто мы делаем и потому лишаемся силы крестной, но с полным сознанием силы и важности святого креста, со страхом и благоговением, с сердечною и твердою верою в крестные заслуги Христовы и с воспоминанием страстей Христовых. «Должно изображать крест не просто, одними перстами, — говорит св. Златоуст (на Мф. 6. 54), — но прежде начертать его в мысли, со всею верою... с воспоминанием всей силы креста, всего крестного дела».

3. Третие оружие против демонов — молитва и пост. Христос Спаситель сказал: нечистый дух не может выйти иначе, как от молитвы и поста (Мк. 9, 29). «Кто молится с постом, — учит св. Златоуст, — тот имеет два крыла легчайшие самого ветра; он быстрее огня и выше земли; потому-то таковой особенно является врагом и ратоборцем против демонов, так как нет сильнее человека, искренно молящегося и постящегося». (См. «Толк, еванг.» еписк. Михаила, стр. 335.)

Св. Василий Великий о силе поста учит: «Пост — надежное ограждение души, оружие воюющим, он прогоняет искушения» (Бес. 13). На св. мученицу Иустину дьявол делал частые нападения, но не мог победить праведницы. Однажды она стояла на молитве и во время молитвы почувствовала в сердце своем наплыв нечистых беззаконных пожеланий; удивлялась праведница такому в себе греховному движению и стыдилась такой нечистоты; но мудрая Иустина скоро поняла, что это искушение ей приходит от дьявола: она начала поститься и молиться Господу Богу — и своими молитвами и постом посрамила и победила врага. (Чет.- Мин., 2 октября.)

4. Четвертое средство нашей борьбы и победы над дьяволом есть смирение. Сам дьявол некогда признался св. Антонию, что он одним смирением побеждает его (Чет.-Мин., жит. св. Антония, янв. 19). «Когда св. Антоний, увидев распростертыми все сети дьявола, — пишет св. Дорофей, (поуч. о смир.), — вздохнул и вопросил Бога: "кто же избегнет их?" — тогда получил ответ: "смирение избегает их"». Однажды дьявол явился некоторому пустыннику в образе светлого ангела и сказал ему: «Я Гавриил и послан к тебе от Бога». Пустынник возразил ему: «Смотри, не к другому ли ты послан; я недостоин видеть ангелов, как человек грешный». Дьявол при этих словах исчез (Прол. апр. 21). Смирение ненавистно для дьявола, потому что поставляет христианина на тот самый путь, которым шел Сам совершитель нашего спасения, Сын Божий, Господь наш Иисус Христос.

5. Пятое средство против демонов — стяжание дара рассуждения духовом (различения духов) (1 Кор. 12,10). Без него воздействие дьявола легко можно принять за доброе внушение от ангела или от Бога, как это и случалось со многими подвижниками. Некто старец Ирон, подвизавшийся пятьдесят лет в пустыне, получил повеление от духа злобы, преобразившегося в светлого ангела, броситься в глубочайший ров, дабы опытом удостовериться, что он уже не подвержен никакой напасти по великим своим богоугодным добродетелям и трудам. Не различив в уме своем того, кто советовал сие, он в полночь бросился в ров. На третий день по извлечении его изо рва он умер. (Христ. чт. 1828 г. февр. стр. 133.) Некто, также принимая демона за ангела, получил от него повеление принести Богу в жертву сына своего, по примеру Авраама. И совершил бы он это богопротивное повеление врага, если бы сын его не спасся бегством (там же). Подобных примеров было немало. Этот дар различения духов подается Духом Святым (1 Кор. 12,11) и приобретается через смирение. Но, прежде нежели удостоится кто-либо дара различения, он не должен доверять своим помыслам, или внушениям своего собственного сердца и разума, но все предлагать на суд руководителям, опытным в духовной жизни.

6. Шестое могущественное средство в борьбе с демоном — препоясание чресл наших истиною, т.е., так сказать, обложение себя кругом истинами христианского вероучения. Христианин, зная и содержа их в уме постоянно, пресечет врагу, нередко действующему чрез лжеучителей, самый доступ к себе, ибо он есть ложь и отец лжи и не может показываться там, где истина; христианину нужно облечься в броня (латы) правды (праведности, или всяких правых, добрых и святых расположений сердца и самых дел); а в облеченного в нее, хотя и прокрадется какой-либо злой помысл вражеский, но худого не произведет в сердце; ему нужно обуть нозе вуготование благовествования мира, т.е. быть готовым к жизни по Евангелию, готовым на всякие жертвы и самую смерть из-за него, или быть в готовности благовествовать мир, или иначе истины евангельские; над всеми же, т.е «поверх всех этих трех нужно наложить новый ряд орудий, поверх каждого особое: во-первых, восприять щит веры, иметь твердое и непоколебимое убеждение в святости, истинности и непреложности всего открытого нам Богом», или «детскую уверенность в Боге, столь тесно с Ним соединяющуюся, что она не разделяет себя от Него и Его от себя», отчего она и всесильна, ибо в ней действующим является Сам Бог, Который и дает ее», — щит, в нем же (которым) возможем вся стрелы лукавого разжженные (внутренние и внешние искушения, сильные и решительные, как бы последние усилия врага) угасити; во-вторых, — восприять и шлем (крепчайший покров головы со всех сторон) спасения, т.е. «сочетания с Господом Спасителем в таинствах, и именно чрез частую исповедь и причащение», или научиться искусству во спасение, иметь мудрую и строжайшую осмотрительность и постоянное преуспеяние в христианской жизни, и в-третьих, — меч духовный, иже есть глагол Божий (Еф. 6, 11, 14-17), т.е. богооткровенное слово. «Восприять такой меч, значит — знать на память божественные изречения, и во время благопотребное износить их из сердца, наперекор внушениям дьявольским» (еп. Феофан) — «читать вслух изречения слова Божия против всякой страсти». Особенно слова 67 пс: «да воскреснет Бог и расточатся врази Его», как показывают опыты духовной жизни, оказывают поразительно быстрое действие на врагов нашего спасения, которые с быстротою молнии исчезали от тех христиан, которые с верою и благоговением их произносили. Св. Василий Великий говорит, что, когда св. мужи спрашивали являвшегося к ним дьявола, какой молитвы особенно боятся демоны, дьявол отвечал им: «Нет столько страшного и прогоняющего нас слова, как начало псалма Давида 67». И действительно, как только произносили св. мужи начальные слова этого псалма: «Да воскреснет Бог и расточатся врази Его!» — дьявол сию же минуту исчезал от них с воплем. («Воскр. чт.» 1842 г. № 13.)

7. Наконец, седьмое, и последнее, могущественное оружие против демонов — помощь святых. Когда св. Андрей вступил на подвиг юродства, тогда сатана с такою силою напал на него с подвластными ему бесами, что Андрей думал, что для него настал последний час. И вот, находясь в отчаянном положении, он воскликнул: «Святый апостоле Иоанне Богослове, помоги мне!» После этих слов ударил гром и послышался голос многих людей. И явился старец с грозными очами, лицо которого было почти так же светло, как солнце, явилось и множество людей с ним, одетых в ризы белые. И сказал старец с гневом к бывшим с ним: «Затворите врата, чтобы из бесов никто не мог убежать отсюда». И воля старца была исполнена. Затем послышался голос бесовский: «Горе нам в час сей, в который мы так обманулись. Грозен Иоанн и жестоко хочет нас мучить». А за этими словами послышались уже и вопли бесовские: «помилуй мя» и «помилуй нас!» Потом скрылись люди, одетые в белые ризы, исчезли также и демоны. Явившийся старец сказал Андрею: «Видишь, как я скоро пришел к тебе на помощь, и знай, что я весьма забочусь о тебе. Сам Бог повелел мне вести тебя ко спасению и пещись о тебе. Будь же терпелив и терпи без ропота все. Уже недалеко то время, когда получишь полную свободу и будешь ходить по своей воле везде, где тебе будет угодно». Андрей спросил: «Господин мой, скажи кто ты?» Явившийся отвечал: «Я тот, который возлежал на честных персях Господа». И, сказав это, скрылся от очей Андрея, который затем прославил явленную ему великую милость Божию. (Пролог, окт. 3.) Вот вся оружия против начал, властей и миродержителей тмы века сего, духов злобы поднебесных! Противитеся же дьяволу, и бежит от вас (Иак. 4, 7). (Сост. по Воскр. чт. 1842 г., № 13; Твор. св. отц.; кн. свящ. И. Шастина: «Лествица на небо», Чет.-Мин. и др. указ. в своем месте источн.)

14. Об одержимых злыми духами

К явлениям злого духа между людьми справедливо причисляется так называемое беснование. Бесноватые, или одержимые злым духом, бывают двух родов: на одних из них злой дух влияет только отвне, другими же он владеет внутренним образом, владеет всем их существом, заставляет их изрыгать богохульства, говорить на языках, которым они совершенно не учились, открывает им разные сокровенные вещи, знакомит их с разными темными предметами философии и теологии.

Возможность и действительность беснования не подлежат никакому сомнению. Они ясно утверждаются как Св. Писанием, так и учением Церкви. Св. Писание, с одной стороны, сообщает нам много фактов беснования, с другой — передает, что Сам Иисус Христос и Его апостолы признавали бесноватых действительно одержимыми злыми духами. Саул был одержим злым духом (1 Цар. 16,14-15); злой дух от времени до времени возбуждал в нем тоску, гнев и зависть в отношении к Давиду; или даже если Саул приходил в гнев по каким-нибудь естественным причинам, демон овладевал им и приводил его в ярость. Бесноватые, о которых говорится в Евангелии (Мф. 8, 29; Мк. 1, 24), что они громко кричали, что Иисус есть Христос, что Он прежде времени пришел их мучить, что Он Сын Божий, представляют, очевидно, несомненный пример одержимых злым духом.

Сарра, дочь Рагуила, которая была одержима демоном Асмодеем, который умертвил семь первых ее мужей (Тов. 3,8), те люди, о которых, повествует Евангелие, что они были заражены неисцелимыми недугами и болезнями, которые испускали изо рта пену, неистовствовали, избегали человеческого общества, которые были так сильны и страшны, что их нужно было связывать цепями, для того чтобы предохранить других от их нападений, — все это, очевидно, были одержимые злым духом.

Спаситель, в доказательство Своего небесного посланничества, указывает на исцеление Им бесноватых. Он опровергает фарисеев, которые говорили, будто Он изгоняет бесов силою веельзевуловою; Он доказывает, что изгоняет их силой Божией (Мф. 12, 24-29). Он говорил с демонами, жившими в бесноватых, угрожал им, повелевал им молчать. Все это, очевидно, доказывает, что Иисус Христос смотрел на бесноватых как на действительно одержимых злыми духами. Подобно своему Божественному Учителю, апостолы и первенствующие христиане также смотрели на них как на одержимых злыми духами.

Когда семьдесят учеников Христовых, возвратившись со своей апостольской деятельности, отдавали Иисусу Христу отчет в своих трудах, они, между прочим, сказали Ему, что и самые бесы им повинуются (Лк. 10,17). По воскресении Своем Иисус Христос обещал Своим ученикам, что они во имя Его будут творить чудеса, изгонять бесов и получат дар пророчества (Мк. 16,17). Все это исполнилось буквально. Сами враги христиан, иудеи и язычники, так как они сами были очевидцами чудесных изгнаний демонов из бесноватых, совершаемых Иисусом Христом, Его апостолами и вообще христианами, не отвергали действительности этих изгнаний, а только объясняли их по-своему: одни приписывали их силе князя бесовского, другие силе магии, силе трав и пр.

Св. отцы Церкви первых веков, св. Иустин, Тертуллиан, Лактанций, св. Киприан и другие говорят об изгнаний христианами демонов из бесноватых с такою уверенностью и положительностью, что не остается никакого места для сомнения в действительности того, о чем они говорят. Они ссылаются на своих собственных врагов как на свидетелей защищаемого ими дела и с твердой уверенностью вызывают их на то, чтобы в их собственном присутствии совершать опыты того, как сила веры Христовой изгоняет злых духов из бесноватых, принуждает их к открытию их настоящего имени, к сознанию, что язычники в своих храмах поклоняются только одним демонам.

Послушаем относительно этого предмета собственные слова просвещеннейших писателей тех времен, когда еще совершалась борьба христианства с язычеством и когда между христианами часто бродили одержимые злым духом.

Арновий говорит: «Был ли когда-нибудь смертный, подобный Иисусу? Нужно только произнести Его имя, и злые духи бегут, прорицатели замолкают, пророки-жрецы немеют и все искусство хитрых магов посрамляется». (Advers. gentes 1.1. 27 Ausgane von jahre 16-51.)

Лактанций говорит: «Ученики Иисуса именем Его и св. знамением Его страданий изгоняют нечистых духов. Это доказывается тем, что в присутствии христиан магические жертвоприношения остаются без всякого действия и даже самые знаменитые оракулы не дают никаких ответов» (Institutiones divinae l. 41 с. 27).

Св. Киприан писал к римскому градоначальнику Димитрию: «Приидите, посмотрите и послушайте, что такое делается в нашем присутствии с богами, которых вы чтите. Заклинаемые и изгоняемые силой Божественного слова, они принуждены бывают оставлять одержимых ими людей. Поражаемые Божественной силой, с жалобными воплями, человеческим голосом возвещают они истину будущего суда, о котором учит наша вера. Приидите и убедитесь сами в справедливости наших слов; вы увидите, что духи, которым вы так рабски удивляетесь, которых вы так рабски чтите, — дрожащие, плененные, скованные лежат у ног наших. Особенно ясно вы увидите ваше заблуждение, когда увидите, как ваши боги, изгоняемые силою нашего повеления, в вашем собственном присутствии, против своей собственной воли будут сознаваться в своем собственном обмане и лжи». (Ad Demetrianum p. 221. ausgab von jahr. 1726.)

«Приведите, — говорит Тертуллиан в одном сочинении против язычников, — приведите на судилище какого-нибудь действительно одержимого злым духом, и демон, по требованию всякого христианина, так же публично сознается, что он злой дух, как прежде публично он выдавал себя за Бога; или приведите на судилище кого-нибудь из тех ваших людей, которые говорят, будто они действуют только одной Божественной силой, которые под влиянием смрадных жертвоприношений приходят в экстаз и от времени до времени слышат слова, которые они во все горло провозглашают как оракульские изречения.., и если демон, который действует в этих людях, — в присутствии христиан не сознается, что он есть действительно злой дух, и не будет таким образом посрамлен, тогда пролейте кровь этих христиан. Возможны ли еще более ясные доказательства, более твердые доводы?» (Apologeticum с. 23.)

Сколько уверенности, сколько убеждения в этой торжественной речи! Как многочисленны и общеизвестны должны были быть случаи, когда христиане, являясь публично пред чтителями той силы, которая производила языческие чудеса, вынуждали ее к сознанию (в своем ничтожестве)! Какую, таким образом, победу над древней магией одерживали христиане еще прежде, чем своей собственной смертью доказывали, что имя их Бога побеждает все волшебные силы ада!

«Нет почти ни одного отца Церкви, — говорит один ученый писатель, — который бы не усвоил христианам силы во имя Христово изгонять бесов. Все верующие первых веков были убеждены в действительности этой силы; ни одна истина не была у них яснее и несомненней и не пользовалась большей известностью. И нельзя указать ни одного язычника, даже из тех, которые по преимуществу враждовали против религии христианской, который, не говорю, не был бы убежден в том, что христиане действительно изгоняли бесов, как они об этом говорили в своих сочинениях, но который бы подозревал христиан в обмане и совершенно отвергал бы действительность фактов этого изгнания». (Baltus, suite de la reponse a Phistoir des oracles, ch. 16.)

Всегдашнее существование в Церкви заклинательных молитв против бесноватых составляет новое доказательство действительного существования бесноватых; оно доказывает, что Церковь и ее служители всегда признавали действительность бесноватости, так как они всегда употребляли против нее эти молитвы. Даже иудейские заклинатели злых духов именем Христовым исцеляли бесноватых (Мк. 9, 38); они верили также, что Иисус Христос может давать это исцеление. Они также произносили иногда имя Соломона и употребляли заклинания, установленные будто бы этим царем, равно как разные коренья и травы; но все это производило только нечто подобное тому, что совершает искусный врач, вылечивая ипохондриков, помешанных и людей, воображающих, будто они одержимы злым духом, или что совершает мудрый духовный отец, успокаивая и приводя в нормальное состояние терзаемые совестью, глубоко потрясенные сознанием своей греховности и мучимые страхом адских мучений души.

Бесноватые же, которые были исцеляемы Иисусом Христом и христианами, были действительно одержимые злым духом, которые могли быть исцеляемы только силой Божественной, именем Иисуса Христа, силой заклинаний. Сын одного иудейского священника Скевы (Деян. 19,14-16) захотел изгнать демона из одного бесноватого именем Иисуса Христа, проповеданного Павлом; бесноватый бросился на него, говоря, что он знает Христа и Павла, а его не боится, и иудей едва не был задушен злым духом. Нужно строго отличать действительных бесноватых от мнимых, равно как и действительных врачей бесноватости от обманщиков. Возможны и бывают и такие бесноватые, которые только притворяются бесноватыми, для того чтобы, таким образом, возбуждать к себе сострадание и получать подаяния. Возможны и бывают и такие заклинатели, которые только злоупотребляют именем Христовым с целью обмана; возможны и бывают и такие обманщики, которые подговаривают других притвориться бесноватыми с той целью, чтобы посредством мнимого исцеления их приобрести себе славу. (См.: А. Калмет. «О явлении духов. Тайны загробного мира». Пер. с нем. 1877 г.)

15. Случаи одержания от злых духов

а) Двадцать шесть лет тому назад в селе Нововасильевске Бердянского уезда Таврической губернии жила Екатерина Лаврентьевна Мазаева — моя бабушка, родная мать моей матери, сообщает некто Г. Мамонтов.

Мне очень часто случалось бывать у ней, а иногда гостить по неделе и долее. Бабушка имела у себя служанку Дуню. Эта Дуня и есть героиня моего рассказа.

Дуня была одержима злым духом. Я называю его злым духом, как все очевидцы называли кого-то постороннего, пребывающего в Дуне, так как голос был слышен помимо ее воли; она не открывала рта, незаметно было ни движения лица, ни гортани, голос выходил как бы из внутренних частей ее организма, и выговор был мордовский, между тем как Дуня говорила чисто русским языком. Злой дух именовал себя «Свирид Степанович» и любил разговаривать со всеми. Свирид Степанович требовал от Дуни, чтобы она его кормила тем, что ему нравится, но Дуня отличалась честностью и никогда, не спросившись моей бабушки, ничего не брала и постоянно отказывала Свириду Степановичу. Тогда он начинал волноваться, Дуня падала, корчась в сильных судорогах, кричала, охала.

Присутствующие при этом спрашивают: «Что ты, Дуня? Что с тобой?»

«Я не Дуня, я Свирид Степанович».

Я сам спрашивал его: «Кто ты такой, Свирид Степанович?» Он отвечал: «Я из мордвин*, шел я в Киев молиться и поссорился с моим товарищем по путешествию. При этом, не имея воды для питья, я рассердился на свою жизнь и покончил с собою — повесился на сосне. После смерти мне много лет пришлось скитаться; меня ни в какое общество «духов» не приняли, и вот один благодетель посадил меня в Дуню, а она меня обижает, не дает мне того, что мне хочется; ей бабушка не запрещает кормить меня тем, что мне нравится, а она стыдится брать. Так вот я ей задам!» (Передаю, как он говорил). Затем начинались корчи, крик, стоны.

______________________

* Обычный прием демонов выдавать себя за душу умершего человека. Это в широких размерах делается со стороны злых духов на спиритических сеансах, дабы чрез это обольстить людей. Прот. Г. Д-ко.

______________________

Иногда бывали и прорицания; устами Дуни говорилось, что делается на больших расстояниях. Я помню, как однажды, когда Свирид Степанович взбунтовался и раскричался, бабушка подошла и спрашивает: «Ты что кричишь, Свирид Степанович? Замолчи!» Он отвечает: «А как мне молчать, когда сегодня умер твой родной брат, который живет в Новоголке, что недалеко от Александрополя за Кавказом, он болел три недели. Во время поездки в Тифлис простудился, и о его смерти сегодня написали вам письмо, которое получите через две недели». И действительно, через две недели бабушка получила письмо, которым сообщили ей о смерти ее родного брата и о том, что, ездив в Тифлис, он получил простуду, заболел и умер.

Много было подобных случаев, о которых я в настоящее время не могу передать подробно, не помня лиц, кому он говорил. Впоследствии Свирид Степанович не стал рассказывать, говоря, что ему запретил один человек, но кто именно — не объяснил. (См. «Ребус». 1896 г., № 12.)

б) Деревня Сырак в кантоне Реальмон была недавно местом проявления некоторых очень интересных явлений, бывших в семействе одного бедного крестьянина. Главное действующее лицо в этой странной истории — двенадцатилетняя девочка, сделавшаяся объектом для проявления невидимой духовной силы. Вот что рассказывали об этом очевидцы, достойные полного доверия.

Явления впервые обнаружились около середины января 1890 г. Однажды во время обеда девочка, болезненная с самого рождения, обратилась к своим родителям со следующими словами: «Видите ли вы этого человека, который хочет сбросить на пол наше блюдо? Прикажите, пожалуйста, ему выйти». Родители, ничего не видевшие, предполагали, конечно, что девочка бредит. С самого этого дня болезнь ее стала усиливаться, и невидимая сила стала терзать ее разными способами. То бедная девочка собиралась вырвать себе глаз (и эта идея оставила ее лишь после того, как она действительно ослепла на этот глаз), то била сама себя; словом, здоровье ее делалось хуже и хуже, по мере того как невидимая сила овладевала ею.

В то же время в стенах, мебели и других предметах, бывших в доме, стали раздаваться различные стуки, в шкафах бутылки и посуда звенели и, казалось, готовы были разлететься вдребезги. Все это привлекло в дом множество любопытных, пожелавших взглянуть на странные, невиданные явления. Один из любопытных, буржуа из соседнего местечка, посетивший недавно парижскую выставку, был свидетелем следующего случая. Девочка, точно очнувшись от летаргии, сказала: «Ах, какое длинное путешествие мы сделали. Мы вернулись из Парижа, где посетили башню Эйфеля; как она хороша». И она стала подробно описывать устройство башни и другие предметы, виденные ею в ее воображаемом путешествии. Буржуа был крайне удивлен тем, что девочка, которая, как он знал, никогда не покидала своей деревни, так верно описывает Эйфелеву башню, Париж и другие города, через которые он проезжал. Еще более он удивился и даже испугался, когда она ему сказала: «Вчера вы ехали в экипаже, и лошадь чуть вас не опрокинула; мы были недалеко от этого места и сломали тополь, росший там» В самом деле, буржуа накануне ехал в своем экипаже, и лошадь едва не опрокинула его в пропасть, испугавшись падения дерева, сломанного бурей.

6 августа, в день ярмарки в соседнем местечке Гроле, сильным вихрем, поднявшимся около 2 часов пополудни, опрокинуло на ярмарочной площади телегу и разрушило несколько бараков торговцев. В тот же день вечером девочка говорила пришедшим к ней людям: «Мы также были на ярмарке, мы опрокинули там телегу и разрушили несколько бараков». Между тем никто не говорил раньше девочке об этом происшествии.

В другой раз, в то время когда она сидела на стуле, вдруг невидимая сила подняла ее к самому потолку и оттуда бросила ее на спинку стула, на котором она держалась некоторое время в горизонтальном положении. В то же время, когда все это происходило, девочка худела все более и более и, наконец, настолько ослабела, что принуждена была все время оставаться в постели. Всякий вечер толпа любопытных осаждала больную, желая удостовериться в необыкновенных явлениях, о которых ходило столько слухов. Особенно удивляло посетителей, что свечи, стоявшие в комнате больной, сами собою тушились и снова зажигались.

Все эти необыкновенные явления привели к тому, что решились положить им конец, подвергнув девочку заклинанию. На эту церемонию собралось семь уполномоченных на то лиц. Когда в назначенный для этого день одно из этих лиц приступило к заклинанию, девочка закричала: «Ты хочешь меня изгнать? Но ты не в силах этого сделать! Ты знаешь очень хорошо, что в прошлом году ты украл виноград из сада твоего соседа».

«Да, это правда, — отвечал заклинатель, — я взял виноград не спро-сясь, но я положил там же деньги, соответствовавшие его стоимости». Другое уполномоченное лицо девочка упрекала за поведение, называя его бесстыдным. Короче сказать, из семи человек нашелся только один, которого не в чем было упрекнуть. Этому последнему и предоставлено было произвести обряд заклинания, в продолжение которого девочку корчило и она сильно рвалась; наконец, она громко вскрикнула: «Ты меня заставишь выйти на время, но я все-таки возвращусь опять», — после чего она успокоилась. И действительно, после нескольких дней спокойствия те же самые явления снова возвратились, и несчастная девочка снова слегла В постель. («Revue Spir». 1891 г., № 3; сн. «Ребус». 1891 г., № 35.)

в) В газете «Madras Times», передается следующий случай, озаглавленный: «Молодая дама, одержимая духом в Ооти».

Г-жа Флоралина, молодая девушка, живет в доме недалеко от Общего рынка. Несколько времени тому назад она пошла со своей подругой (в настоящее время замужней и носящей фамилию Г. X.) на католическое кладбище. За три дня до этого посещения на этом кладбище был похоронен человек, кончивший жизнь самоубийством. Будучи веселого и легкого нрава, девушки выбрали кладбище местом своего гулянья и, увлекаемые своею шалостью, принялись скакать и танцевать на могиле самоубийцы и дошли до того, что разрыли насыпь над могилою и опрокинули крест, поставленный над прахом несчастного самоубийцы. Возвратившись домой, они вдруг почувствовали себя нездоровыми, и вскоре распространился слух, что молодые девушки одержимы злым духом.

Они страшно буйствовали, глядели на всех дикими глазами и сделались так беспокойны, что принуждены были держать их для безопасности запертыми в комнате.

Они рвали на себе одежду, и если какая-нибудь женщина пыталась удержать их от безумства, они набрасывались на нее и опрокидывали на землю; если же это пытались делать мужчины, то они отчасти уступали их угрозам. Дни проходили, а несчастные женщины продолжали бесноваться: они ходили с распущенными и всклоченными волосами, и вид их сделался так страшен, что даже мужчины боялись подходить к ним.

Это одержание было однако снято с них одною туземной женщиной после совершения некоторых обрядов. После этого они сделались веселы и здоровы. Вторая из девушек, мисс Грация Ф., вскоре вышла замуж и покинула дом. В воскресенье вечером, 25 апреля, я имел удовольствие быть представленным мисс Флоралине. Она казалась спокойною и здоровою.

На следующий вечер меня опять позвали к ней, и мисс Флоралина, вместе с миссис Ф., у которой, кажется, мисс Флоралина вместе с братом живет на пансионе, рассказали мне такие вещи, которым я отказывался верить, пока сам не сделался их свидетелем. Миссис Ф. рассказала мне, каким образом две упомянутые выше девушки сделались одержимыми злым духом, их дальнейшее поведение, словом все, что выше было рассказано. Она прибавила, что, начиная с 20 апреля или около того, между семью часами вечера и полуночью в окна бросаются откуда-то снаружи каменья; каменья эти с большою силою разбивают вдребезги окна, но никому не причиняют вреда.

27 апреля я возвращался около семи часов вечера домой, когда вдруг услышал звон разбитого стекла. Еще через несколько шагов мне послышался звук, будто от множества камней, ударявших в стены дома, и звук разбиваемых стекол; вслед за тем послышался голос обитателей дома, призывавших на помощь. Я поспешил скорее домой, чтобы взять с собою господина X. Г. Л., которого я хорошо знаю, и полицейского констебля. Полицейский пост находился между нашими двумя домами, на расстоянии всего нескольких метров. Втроем мы отправились в дом мисс Флоралины и, к большому нашему изумлению, мы увидели разбитые вдребезги стекла камнями, которые брошены были с большою силою. Что нас особенно удивило, оказались разбитыми даже такие стекла, которые были недосягаемы для камней, бросаемых с любой стороны дома. В то время, когда камни продолжали падать, мисс Флоралина Бурбалина рассказала нам, что большой камень упал с потолка, задев слегка ей голову, в то время, когда она была в своем будуаре около 2 часов пополудни. Она рассказала нам также, что бросание камней и битье стекол началось около полудня.

Уверенные, что все это было дело каких-нибудь злонамеренных лиц, мы взяли к себе на помощь еще нескольких констеблей, обыскали все близлежащие рвы и кусты и продолжали эти наблюдения до 11 часов, так как все время нашего наблюдения камни продолжали в изобилии лететь на злополучный дом снаружи. В среду, 28 апреля, несколько констеблей с двумя старшими, г. X. Г. Л. и я отправились в дом около 7 часов вечера. При этом мы заметили несколько раз, как камни ударялись в стекла, иногда же стекла разбивались сами собою, без всякого удара камнем. Это обстоятельство возбудило в нас подозрение. После небольшого разговора с нами об этих происшествиях, мисс Флоралина сказала нам, что она уйдет в свою комнату, так как чувствует сильную усталость. В то время, когда она направилась в свою комнату, кусок гранита средней величины с большою силою разбил стекло совсем близко от нее. Вскоре после того, как она удалилась в свою комнату, ее брат сообщил нам, что она лежит без чувств на своей постели. Войдя в ее комнату, мы застали ее на постели, без дыхания, как мертвую. С большим трудом нам удалось привести ее в чувство. Несколько минут спустя она опять впала в обморок, и нам удалось опять привести ее в чувство еще с большим трудом, нежели в первый раз. В четверг 29, я с г. X. Г. Л. слышали звон бьющихся стекол еще с полудня. Вечером мы зашли в дом мисс Флоралины и застали там множество полицейских констеблей с двумя начальниками. Мы спросили молодую особу, как она себя чувствует, на что она отвечала: «Как только настает вечер, я чувствую ощущение холода во всем теле, волосы подымаются дыбом и я становлюсь сама не своя».

30 числа разрушительное действие камней продолжалось от 5 до 7 часов вечера.

Флоралина сидела на стуле в углу комнаты и скромно беседовала с нами со всегдашней своей природной веселостью, как вдруг внезапно впала в обморок, сделалась беспокойной и стала метаться с такою силой, что пять человек не в силах были ее сдержать. И замечательная вещь: в то время, когда она была в беспамятстве, не было разбито ни одного стекла. Несколько минут спустя она внезапно приподнялась со своего стула с такою силою, что некоторые из державших ее были сбиты с ног. Она встала на ноги и почти приподняла тех, которые ее держали. Напрягши все свои силы, мы с большим трудом смогли снова посадить ее на стул. Наконец, мы отвели ее в комнату и уложили на кровать. Несколько минут после этого большое дверное стекло упало на пол и разбилось вдребезги. Нужно заметить, что стекло это было недоступно для камня, брошенного со двора. По чьему-то совету констебли решились послать за одним малайцем, занимавшимся изгнанием бесов посредством заклинаний.

В то время, когда мы ожидали прибытия этого человека, продолжая держать мисс Флоралину, вдруг молитвенник Флоралины, находившийся в ящике комода в соседней комнате, через разбитое дверное стекло был брошен в нашу комнату и упал возле правой руки Флоралины. Мы все были очень поражены этим фактом и спросили, где находился молитвенник Флоралины, и она уверяла, что он находился в комоде в смежной комнате.

Наконец, пришел с нетерпением ожидаемый нами малаец, и едва он приблизился, как молодая девушка, все время лежавшая с закрытыми глазами, вдруг открыла их, посмотрела на вошедшего странным взглядом и сделала в то же время усилие, чтобы броситься на него. Малаец стал что-то строго говорить ей по-малайски, и девушка все это время не могла оторвать от него глаз. Малаец стал тогда что-то писать на длинной бумажной ленте, после чего свернул ее в виде сигары и воткнул в волосы мисс Флоралины, которая стала сопротивляться и даже плевать на него, но малаец протянул по направлению к ней малайскую трость, обладающую, по его словам, волшебною силой, и она смирилась. После этого он зажег свернутую бумажку, дал ей понюхать, и вскоре она окончательно пришла в себя и сделалась почти нормальною. Наконец, часов в 11, малаец ушел, а вскоре разошлись и мы.

В следующие дни камни еще продолжали падать, а посуда разбиваться, но уже гораздо реже, и больная сделалась значительно спокойнее. Вскоре приехал отец девушки, живший в Гоодалуре, в 130 милях от Ооти, которому телеграфировали о болезни дочери, и вчера вечером они оба уехали из нашего города. Вследствие всех описанных происшествий дом оказался до такой степени разоренным, что миссис Ф. с детьми должна была переехать на другую квартиру.

В своем рассказе я придерживался строгой истины и, ничего не преувеличивая, рассказал факты в том виде, как они были на самом деле*. («Ann. des Sc. psych.» 1897 г., № 5; сн. «Ребус». 1898 г., № 8.)

______________________

* В том же номере местного «Times» помещены подтверждающие свидетельства врача и еще одного свидетеля, которые удостоверяют, что они были свидетелями всех вышеизложенных фактов, пытались отыскать какую-нибудь их причину, но безуспешно.

______________________

г) Случай загадочных явлений в древней Руси, в XVII веке*. «При державе благочестивейшего царя Алексия Михайловича, всея России самодержца, случися в том самом царствующем граде Москве вещь быти сицевая. В нищепитательнице патриаршей на Куличках, что за Варварскими враты близ Ивановского монастыря, по действу некоего чародея вселися демон и живущим тамо различные пакости творяще, о чесом авво Марко повествует, глаголя, яко он в то время с преподобным сам в тех богадельнях был и самовидец сему бысть. И не даяше той демон никому в нощи и во дни уснути, таская с постель и лавок людей, и в слух всем нелепая вопияше, стуча и гремя на печи и на полатях в углах, нелепыми гласы крича, всех устрашая. Благочестивый же царь Алексий Михайлович повеле духовного чина мужем на отгнание того демона молитвы творити; обаче ничтоже тии успеша, но паче дьявол, яко же лев, свирепее всех ускоряше, и грехи тех яве сказуя обличаше и постыждаше, и зельным страхованием оных же и биением всех вон изгоняше. Множицею же тако понуждахуся того демона изгнати, но ничтоже успеша».

______________________

* Заимствуем этот рассказ из «Жития преосвященнейшего Иллариона, митрополита Суздальского, бывшего Флорищевой пустыни первого строителя». Этот памятник, начала XVIII века, напечатан целиком в «Православном собеседнике», издаваемом при Казанской духовной академии. Приводимая выписка находится в мартовской книжке этого издания 1868 года, на страницах 69—77. Этот же самый случай, вкратце, был описан И.М. Снегиревым в книге: «Москва. Подробное историческое и археологическое описание города», на стр. 149—150 тома I этого издания (1865 г.) в пояснение московской поговорки «у черта на Куличках»; «на Куличках, в Белом городе — пишет Снегирев — стоит несколько церквей в Москве; одна из них, в честь св. бессребреников Кира и Иоанна, достопамятна была, между прочим, богадельнею, устроенною при ней первым патриархом Московским Иовом и духовным подвигом блаженного Иллариона, строителя Флорищевой пустыни, впоследствии митрополита Суздальского и Юрьевского».

Преосвященный Илларион родился в ноябре 1632 г., скончался 14 декабря 1708 года. Время же приведенного эпизода, сопоставляя его с упомянутым в тексте пребыванием в Москве вселенских патриархов, приходится на промежуток времени от 2 ноября 1666 года по 10 июня 1668 г.

______________________

«Тогда некто, ближайший царю, возвести о преподобном Илларионе, яко ему от Бога над духи нечистыми сподобитися власть прияти, еже молитвою от человек тех прогоняти. Благочестивый же царь повеле преподобного Иллариона пред себе призвати, зане преподобному в то время на Москве бывшу. Послании же обретоша преподобного на пути негде идуща и возвестиша ему, яко благочестивый царь его требует, да соизволит идти с ними немедленно. Преподобный же, неведый, что к ним отвещати, токмо глаголя: «Господи, помилуй!» Убояся бо, мнев некоторое на него к царю оклеветание. Обаче пойде с ними. Одежда же на преподобном в то время бысть: овчинная шуба, лычным плетнем подпоясана, а сверх шубы суконная обветшалая ряса. И приведше преподобного, поставиша его пред лицом царевым. Преподобный же, мнев, яко некоторый гнев от царя будет, помолился по обычаю Господу Богу пред святыми образами и поклонился царю до земли, ничтоже глаголя. Благочестивый же царь глаголаше к нему: «Не бойся, честный отче; не на страх бо тя зде призвал, но на благий совет». И начат ему глаголати сице: «Потрудися, Бога ради, и не преслушай прошения нашего; слышал бо аз о тебе, яко ты пред Богом добре жительствуеши». Преподобный же глагола: «Грешен аз есмь человек, земля сый и пепел». Благочестивый царь глагола: «Обаче не преслушай нашего прошения: пойди, в женские оные богадельны, имя рек, и помолися ко Господу Богу прилежною своею молитвою, и изжени оттуда беса, яко тамо живущим многие пакости и труды творит». Преподобный же, противу отвещав, глагола: «О благочестивый царю! Яко выше силы нашея сие творити ми повелевавши; не наше бо сие дело, но великих святых отцов, в добродетелях просиявших и таковую власть и силу от Бога над нечистыми духи приимших. Аз же есмь земля сый и пепел, и зело первый грешник. По истине убо дело сие превосходит меру нашу, обаче, благочестивый царь, сотвори милость надо мною убогим, отпусти мя о своих грехах плакати и покаяние при-носити, нечист бо есмь пред Богом». Благочестивый царь отвеща ему: «Не отрицайся, отче святой, доброго дела сотворити, якоже и писание глаголет: со всеми бо добрыми делы твоими имей святое послушание Ибо оно есть паче поста и молитвы и зело пред Богом многоценно, Сам бо Той глаголет: милости хочу, а не жертвы. Не на лица бо зрит Бог, но творит волю боящихся Его и милостиво их слушает». Преподобный же отвещав, рече: «Аще и не имам услышан быти, о благочестивый царю! Обаче за послушание пойду грешник противу силы моей, не могу бо бо лее противу вашей царской воле что глаголати или противен быти!» И тако, поклонившись царю, пойде.

В то время вселенские патриархи к Москве приехали. Преподобный же, по повелению цареву, пойде в оные богадельни, обложив себе глубо. ким смиренномудрием. И егда с монахом Марком, да с монахом Иоси. фом, прозываемым Рябиком, пришел в те богадельни уже к вечеру, начали по обычаю своему вечернее пение совершати, также и малое повечерие и три канона: Иисусу Сладчайшему, Пресвятой Богородице и ангелу-хранителю, между же канонов акафист Пресвятой Богородице и молитвы спальные и всю по ряду службу, яко в пустыне обыкоша творити. Дьявол же, не терпя таковая пения слышати, начат на полатях крепко стучати и нелепыми гласы кричать, укоряя преподобного бесстудными вещаньми, глаголя: «Ты ли, калугере (монах), пришел еси семо изгнати мя? Пойди убо ко мне, переведаемся со мною». Преподобный же нимало куда обозреся, а дьявол единаче кричаше: «Пойди, калугере, переведаемся со мною». Егда же прииде время акафист Пресвятой Богородице читать, и убо, воззрев на небо, воздвиже руце горе и удари в перси своя крепко; слезы же от очию его яко град потекоша, и паде ниц на землю от великой жалости, и паки от земли воста начат велегласно, по обычаю своему, акафист читать. Дьявол же, молитвами преподобного яко огнем жегом, отскочи оттуда, яко стрела быстра, и умолче в то время, дондеже акафист преподобный читаше. Егда же соверши, тогда паки начат дьявол нелепыми гласы вопити, глаголя: «Ой же убо ты, плакса! Еще ты расплакался; пойди ко мне, я с тобою переведаюсь». Егда же преподобный с теми монахи, по обычаю своему, то церковное правило совер шиша и уже в нощи огонь погасиша, тогда преподобный с теми монахи начали келейное правило исправлять. И начат преподобный на дьявола пред Богом неутешно плакать, да изженет его оттуда. Дьявол же воскрича великим гласом: «Ох, ох, калугере, еще ты в потемках расплакался» и застучал на полатях зело крепко, глаголя: "Аз к тебе иду", и умолче»

«Монах же Марко глаголет: аз убо от страха вон из кельи хотел бежати, преподобный же подтвердил на молитве крепко их стояти и прилежные молитвы к Богу творити, и отнюдь не боятся ничесоже, глаголюще, яко ни над свиньями дьявол без повеления Божия власти не имеет. Дьявол же обратился котом черным и начал к преподобному под колени подскакивать. Егда же начнет преподобный поклоны класть, препятие ему творяше тако: еже бы кого-нибудь преподобного на гнев привести и от молитвы отвести. Он же, незлобив сый, егда дьявол подскочит под колени ему, тогда он рукою отбросаше его, и тако поклон совершаше. Отправя же то свое келейное правило, повелеваше, перекрестя лица свои, ничтоже боящеся спати. Авво же Марко глаголет: аз убо глубоко под шубу от боязни скрылся. Егда же ночь прейде, а день приближися, тогда преподобный, восстав от сна своего и по обычаю утреннее пение совершаше, по отпетии же утрени, хождаше за своим монастырским делом. В то время дьявол сказоваше богадельным бабам о преподобном, глаголя: "Яко хорошо калугер сей пред Богом живет: егда убо пред Иисусом и Мариею во акафисте начат плакати, устрашив убо зело мене, и яко огнем в то время спалил мя, и убо, не стерпя, аз вон избежах, а егда он начал в потемках молиться, аз застучал крепко, но он отнюдь не устрашился и учеников своих подтвердил не бояться; аз же черною кошкою под колени ему подскакивал и мешал ему множицею, хотел на гнев его привести и от молитвы отвести, обаче не возмогл есмь". Сие же окаянный глаголаше к ним, сам невидим бяше. В то же время положила баба отроча в люльку; дьявол же, выхватя отроча и взяв невидимо самую бабу, положил в детскую люльку, начал трясти, приговаривая: "Люли, баба; люли, дурная!" И егда же идяше преподобный паки в богадельны и уже приближашеся, тогда дьявол, оставив бабу в люльке, глаголя: "Идет паки калугер той; обаче тошно мне будет от него"; скрыся и умолче. Преподобный же, пришедши в богадельни, повелел уготовати стол, и пелену постлати, и чашу чистой воды наполните, сам же облечеся в ризы и, взяв крест, начат воду святити. Дьявол же начал нелепыми гласы кричати и белым камением большим бросати, яко всей богадельне, столу и чаше от стука трястися; обаче преподобного тем камением не вреди, токмо пред ногами, и сопреди и созади, и с боков те камение падаху. Преподобный же никако убояся, ниже обозреся, токмо обычное водоосвящение со многими слезами совершаше, а дьявол единаче нелепо кричаше, глаголя: "Еще ли ты расплакався, калугере! Пойди убо ко мне, я с тобою переведаюсь". Егда же преподобный воду освяти, тогда взяв крест в левую руку, кропило же в правую, абие покропив прежде святые иконы, обращся же пойде, идеже дьявол нелепо кричаше, глаголюще: "Где еси ты, враже всякие правды? Аз раб Господа моего Иисуса Христа, за ны грешные на кресте распятие претерпевшего! О имени Того гряду братися с тобою! Изыди убо, окаянне и нечисте!" И начат святою водою повсюду кропити, на печи и на полетах, на лавках и под лавками и не оставил ни единого места, идеже бы не покропити. Тогда дьявол умолче, и от страха скрылся, и три дни не прихождаше тамо. По триех же днех паки объявися и начал ту сущим богадельным бабам кричати, "яко хорошо калугер сей пред Богом живет, невозможно убо мне приближитися к нему, яко огнем палит от него". Тогда прииде отнекуды преподобный, дьявол же паки начат вопити и кричати, обаче не тако дерзновенно, якоже прежде; начат бо изнемогати и немовато глаголаше. Преподобный же рече к нему: "Единаче ли бесстудствуеши, окаянне? Заклинаю тя именем Божиим, повеждь ми, где был в мимошедшие три дня? И егда аз священною водою кропил, где еси скрывался?" Дьявол же отвеща: "Егда ты кропил водою, аз в то время под платьем на шесте сидел; а егда тамо не усидел, перескочил на шесток, а ты и тамо забыл покропити, и ту до сих часов отдыхал, сидя". Преподобный же паки вопроси его: "А камение белое где береши?" Дьявол же отвеща: "С белого города беру". Паки вопроси преподобный: "Како ти есть имя?" Дьявол же рече: "Имя ми есть Игнатий, княжеского роду, обаче плотян есмь; меня послала мамка к демону, и абие взяша мя демоны". Преподобный же заклят его именем Божиим, повелеваше ему оттуду изыти. Дьявол же глаголаше, "яко не могу отсюду изыти; понеже бо зде прислан есмь, а не сам приидох". Преподобный глагола: "Аз имам на тя к Богу молитвы творити; изыди, прокляте!" Дьявол же не тако дерзновенно глаголаше, якоже прежде, зело бо немовато и бездерзновенно и начат уже исчезати.

Боряся же преподобный с тем дьяволом седмиц пять, прилежные свои молитвы к Богу творя, и воду святя, и повсюду кропя; абие той демон мало-помалу исчез оттуда конечно и к тому николиже тамо вниде, жегом Божиею благодатью и молитвами преподобного отца Иллариона. И поживе преподобный в тех богадельнях седмиц десять и тако возвратися в монастырь свой в духовной силе, яко царев храбрый воин и в бранях победитель крепкий, от супостата же отнюдь не преодоленный, нечистым духом показался страшный и всему миру явный и дивный чудотворец». («Ребус». 1895 г., № 12.)

16. Сила церковных заклинательных молитв

Более 30 лет находясь в сане священническом и обращаясь в кругу с людьми разного состояния, я не раз слыхал от некоторых, будто бы злые духи не существуют, и что так называемые бесноватые суть или больные естественными недугами, или притворяются, чтобы избежать трудов, либо соискать сострадание к себе в людях богатых, но суеверных.

Не буду входить в какие-нибудь соображения о бытии духов: для православного христианина эта истина выше всякого сомнения. Укажу только на виденные мною примеры таких недугов, которые невозможно изъяснить ни естественными причинами, ни притворством: они были действительно жестоки, а уступали единственно силе заклинательных молитв, положенных Церковью на изгнание злых духов.

1856 года, 12 августа, был я с моею женою по хозяйственной надобности в губернском городе Орле. Без нас дети, которых у меня восьмеро, особенно малолетние, гуляли, резвились, шутили. Более всех их отличался десятилетний сын мой Орест. Над ним домашние и соседи много смеялись и дивились разным его выдумкам. Чрез два дня, к вечеру мы возвратились домой и всех детей, слава Богу, нашли здоровыми. В сумерки работник, по сельскому быту, отправился на ночь в поле с лошадьми, а я пошел в огород свой с двумя детьми, Орестом и другим, девятилетним сыном Аркадием, чтоб там караулить овощи от бродящей ночью скотины. Не знаю, сыновья мои, ложась со мною спать, молились ли Богу или нет, только скоро заснули, а я долго не спал. Около полуночи вдруг Орест мой поспешно вскочил, начал бегать около одонков и будто что-то ловил. Видя это, я сказал ему: «Орест, зачем ты встал и что делаешь?» А он мне на это: «Разбуди, пожалуйста, Аркашу: вот мы эту кошку поймаем, да и убьем; она с одонка бросилась мне на грудь, разбудила и больно зашибла».

Говоря так, он, между тем, не переставал что-то ловить. Разбудил я Аркашу, приказал ему пособить Оресту поймать что он ловит. Аркадий, проснувшись, подумал, что брат его ловит какую-нибудь птицу, побежал к нему и спросил: «Где она?» — «Вот, вот, лови ее». — «Да тут ничего нет». — «Ты сам как слепой кот; видишь, кошка бегает». Так все это представилось Оресту.

Не допуская детей до ссоры, я приказал им опять лечь на постель. Аркадий скоро заснул, а Орест охал да кряхтел. С рассветом он пошел домой, но от боли груди едва-едва дошел до двери. Кроме того, у него под коленями начало сводить жилы: заболела спина, появилась нестерпимая боль в голове, а скоро затем открылись и страшные корчи, дыхание у него сделалось тяжелое, глаза налились кровью. Он не мог ни пить, ни есть и из красивого и стройного ребенка сделался уродом.

Через неделю повезли мы его в г. Орел к известному там доктору Дашкевичу. Я рассказал ему о времени и причинах болезни моего сына. Доктор удивлялся моим рассказам и велел мне везти его в больницу, куда и сам скоро прибыл. Здесь приказал он служителю снести больного в залу больницы; фельдшерам велел его раздеть, растянуть у больного ноги и выправлять туловище. Больной кричал изо всей силы. После осмотра врач, обратившись ко мне, с насмешкой сказал: «Что вы привезли урода, испытывать что ли мое знание? Я вижу, он родился уродом, и его лечить нельзя». — «Помилуйте, доктор, — заметили ему я и моя жена, — испытывать вас мы не имеем надобности, потому что считаем за лучшего доктора, оттого и обратились к вам с покорнейшею просьбою помочь нам в нашем горе. Он не таким родился, а таким сделался только за одну неделю назад». Тогда врач сказал: «Ну, это нашей науки не касается, а везите его к русским бабкам, да про запас купите трескового жиру, мажьте им его и давайте по столовой ложке пить утром и на ночь, да сделайте ванну из сенной трухи, чтоб он распарился и вспотел; белье переменяйте чаще. Вот что я, со своей стороны, могу вам посоветовать!» Сказал это он и ушел.

Купив трескового жиру, мы привезли больного домой и сделали все, что доктор предписал, но больному сделалось хуже: дыхание у него стало порывисто; появился бред; ребенок стал близок к смерти, чего и сам он желал от нестерпимой боли. Все мы скорбели о нем, а особенно мать. Она пошла к соседям и сказала им, что доктор отказался лечить, а велел свезти больного к какой-либо русской бабке, не знает ли кто такой? Тут старушка-соседка, вдова духовного звания, выслушав рассказ жены моей про болезнь сына, сказала ей: «Час дурной, матушка, с ним случился; ему сделалось сглаз, родимому. Не возите же, матушка, к бабкам, а отслужите молебен Божией Матери Троеручице, да на волю Божию и отдайте его».

Жена рассказала мне про совет соседки старушки; это было вечером. С рассветом я и все дети взяли на руки больного, понесли в церковь и положили его пред св. иконою. Отслужил я молебен с акафистом Божией Матери и с водосвятием окропил его св. водою и прочитал над ним Евангелия, именно, от Иоанна зач. 1, от Марка 71, от Луки 51 и 57, потом дал ему св. воды проглотить. После этого он, хотя с поддержкою и трудом, мог уже из церкви дойти до дому, где и положили его на постель, и он скоро заснул.

Во время сна больной то охал, то вздыхал, то потягивался и зевал, и целые сутки спал почти без просыпу. С рассветом на другой день, прямо с постели он быстро подбежал к матери и с радостью сказал: «Маменька! Полно плакать обо мне, я теперь уже совсем здоров». И действительно, с этих пор он выздоровел и теперь учится в орловском уездном училище. Другой случай: 1858 года 23 июня, под 24 число в селе прихода моего крестьянская жена, лет 40, по имени Вера, нрава угрюмого и сварливого, крепко и горячо бранилась с соседними детьми за какую-то ничтожную причиненную ей обиду. Я это слышал, так как она жила подле моего дома, но не хотел остановить ее, отложив до завтра сделать ей выговор. В ту же ночь, очень поздно, муж ее Василий пришел ко мне под окно и стучится. Я спросил: «Кто там?» — «Я, батюшка, — отвечал он, — пожалуйте к больной». — «Кто ж у тебя болен?» — «Да жена умирает, — был ответ, — я вчера не был дома, а на барщине; пришел домой поздно, и вот с нею сделалось что-то очень дурно». Я взял церковные ключи и хотел идти с ним за дароносицей в церковь, но он сказал мне, что св. даров брать не нужно, а чтоб взял я ту книгу, по которой читал над своим сыном Орестом во время его болезни. Потом прибавил: «жена моя так взбесилась, что страшно к ней и приступиться».

Тогда я пошел прямо в их дом с требником и епитрахилью. Там была толпа народа, а бесноватая в одной рубашке, с растрепанными волосами, сидела на печи, зверски глядела на меня и стала плевать, потом горько заплакала, приговаривая: «Головушка моя бедная, зачем он пришел?» — «Что ты, Вера, плачешь?» — спросил я ее, не подходя близко к ней. Она, выругав меня по-площадному, сказала: «Я не Вера, а Иванушка молодчик, а ты-то зачем пришел?» — и пустила с печи в меня поленом, которое пролетело мимо моей головы и попало в притолоку дверей. Тут я сказал предстоявшим: «Возьмите ее и приведите ко мне». Четверо сильных мужиков едва стащили ее с печи, а подвести ко мне помогли им другие. Она между тем всячески ругала меня и плакала. Несмотря на это, я, накрыв ее епитрахилью, стал читать молитвы над нею об изгнании бесов и на каждой молитве спрашивал: «Выйдешь ли ты?» — «Нет, не выйду, — отвечал он, — мне и тут хорошо». — «Но убойся Бога, выйди». А он в ответ: — то «выйду», то «нет». Наконец, пришло время идти мне к утрене, и я велел нести ее за собою в церковь. Принесли. Когда народ собрался, я просил всех стать на колени и усердно молиться Богу об избавлении Веры от беса, а сам опять начал читать молитвы и вышепоказанные Евангелия. Тогда бес голосом Веры громко закричал: «Ох, ох, ох, тошно, тошно мне!» Заплакала Вера голосом нечеловеческим, приговаривая: «Боюсь, боюсь, боюсь; тошно, тошно мне, выйду, выйду, не мучь меня». Во все это время я не переставал читать. Потом Вера зарыдала и упала в обморок на пол и стала как мертвая. Так прошло с четверть часа. Я окропил ее св. водою, и она пришла в чувство, потом дал ей воды проглотить, и она сотворила молитву, перекрестилась, встала и попросила отслужить молебен Иоанну Предтече.

Третий случай. В приходе моем есть деревня Зайцева; в ней живут крестьяне, принадлежащие к ведомству министерства государственных имуществ, люди достаточные и православные. Но всех достаточнее живут два родные брата в особых домах, оба женатые и имеют детей, только жены их часто ссорятся. Однажды жене меньшого брата в хорошую погоду вздумалось пересушить приданое свое имущество, и она развесила его на изгороди своей усадьбы. Часа через два после того, собирая развешанное платье, вдруг видит она на миткалевой своей рубашке вырезанное на груди, против самого сердца, пятно, величиною в медный пятачок, и подумала на старшую свою сноху, с которою часто ссорилась; тогда же почувствовала она нестерпимую боль в груди и лом в костях. С этого времени целую ночь не было от нее покою ни мужу, ни детям: все кричала она, бесилась, требовала ножа или веревки погубить себя и других. Ей не представлялось уже ничего родного, ничего святого; не было ни скромности, ни прежнего благоразумия. Муж ее должен был объявить соседям о ее поступках. Собрались соседи, посмотрели на нее и единогласно порешили:

«Это порча, надобно везти ее к знахарю-деду для отговора». Но одна старушка сказала: «Нет, не грешите, не возите ее, а ступай-ка ты к батюшке, пусть он посмотрит на нее». Приехали за мной. В это время больная начала беситься еще сильнее. Лишь только появился я с крестом и требником в горницу, она вся затряслась и, бледная как снег, смотрела на меня исподлобья, будто зверь. «Что с тобой, Авдотья?» — спросил я. — «А тебе что за дело? — отвечала она. — Ничего». Я велел подвести ее ко мне. Подвели. Когда стал я читать молитвы и Евангелия и при этом осенил ее крестом во время чтения, она то тряслась, то плевала, то икала, то была холодна, как лед, то делалась черною и краснела. По окончании чтения молитв я окропил ее св. водою, заставил перекреститься, дал ей напиться святой воды и спросил: легче ли тебе? Она поклонилась мне в ноги и сказала: «Спасибо вам, батюшка, я теперь здорова, только кости болят». Теперь она совсем здорова. (Из журн. «Странник».)

ПРИЛОЖЕНИЕ
Экстаз и одержимость (бесноватость)*

Большой истерический приступ может принимать многоразличные формы, причем один или несколько фазисов пропускаются, а остальные вследствие этого придают припадку специфическую форму. Эти-то особенные формы и играли немалую роль в деле развития суеверия, причем, смотря но характеру припадка, их приписывали то проявлению воли Божией, то козням дьявола. Мы говорим преимущественно о двух формах: об экстазе и одержимости. Опишем кратко каждую из этих форм.

______________________

* Помещаем здесь эту статью с той целью, чтобы предохранить некоторых сопастырей от опасной ошибки принять явления истерии за явления беснования. Мы знаем, что некоторые пастыри при виде явлений истерии, крайне загадочных и ужасных, дозволяют себе читать над такими больными заклинательные против злых демонов молитвы. Этим можно только унизить пастырское служение при одре больных. Но, конечно, мы не отрицаем и действительных случаев беснования, как уже говорили выше. Прот. Г. Д-ко.

______________________

Экстаз. Среди множества случаев, описанных у Рише, я выберу один, отличающийся разнообразием особенностей.

«Г. садится; иногда голова ее сохраняет почти естественное положение, глаза направлены слегка вверх, руки молитвенно сложены. В других случаях она принимает позу, в которой обыкновенно изображают иллюминатов, св. Терезу и других; голова откинута назад, взор устремлен на небо, лицо принимает отпечаток бесконечной кротости и выражает идеальное удовлетворение; шея вздута, дыхание еле заметно, тело абсолютно неподвижно. Руки, сложенные крестом на груди, еще более дополняют сходство с изображениями святых на картинах. Все эти позы больная сохраняет от десяти до двадцати минут и даже более. Однако припадок всегда кончается теми же изменениями в выражении лица, которыми заключаются обыкновенные припадки, начинается эротический бред, который еще резче бросается в глаза, благодаря контрасту с первым состоянием. Наблюдатель, видящий все в первый раз, не может без изумления смотреть на эти искаженные чувственностью черты лица и неудержимые проявления страстных желаний».

Здесь, таким образом, припадок принимает разнообразные формы соответственно чувствам, обуревающим пациентку. Если же преобладает одно настроение, например, религиозное, то экстаз все время носит однообразный характер. Таковы, несомненно, были случаи, о которых нам сообщает история, и то же наблюдалось у Луизы Лато. (См. о ней в нашей книге «Из области таинственного», стр. 292-294.)

Последняя до того проникалась впечатлением страстей Господних, что у нее появлялись кровоподтеки на местах тела, где были крестные раны. В своих экстазах, регулярно повторявшихся по пятницам, она аккуратно изображала всю историю распятия Христа. Один очевидец так описывает эту сцену.

«Внезапно она умолкает, глаза останавливаются неподвижно; в течение нескольких часов она сохраняет раз принятую позу и, по-видимому, погружена в глубокое созерцание. Около 2 часов она наклоняется вперед, медленно подымается и затем внезапно падает лицом на землю. Так она лежит, вытянувшись всем телом, приклонив голову на левую руку; глаза закрыты, рот полуоткрыт, ноги вытянуты в прямую линию. Приблизительно в 3 часа резким движением она раскидывает руки крестообразно и кладет правую ногу на левую. Такое положение она сохраняет до 5 часов. Экстаз завершается страшною сценою. Руки падают вдоль тела, голова опускается на грудь, глаза закрываются. Лицо становится смертельно бледным и покрывается холодным потом, руки холодны как лед, пульс еле ощутим, она хрипит. Такое состояние длится от 10 до 15 минут. Затем теплота возвращается, пульс бьется сильнее, щеки получают прежнюю окраску, но неописуемое выражение экстаза держится еще некоторое время».

Одержимость. Некоторые из пациенток, на которых Рише изучал большую истерию, помимо обычных припадков, подвергаются иногда другим, имеющим характер беснования. В этом случае второй период — клоунизма — очень резко выступает вперед, большие движения выполняются со страшною силою. Самые дикие судороги и скрючивания сменяют друг друга. Больная старается себя укусить, терзает себе лицо и грудь, рвет волосы, испускает страшные крики, воет, как дикий зверь, и срывает с себя всякую одежду. Неудивительно, что вид такого приступа наводит на мысль о том, что в больную вселился злой дух. В старинных описаниях и изображениях бесноватых мы находим почти постоянно известные черты, наблюдаемые и в наше время.

У пациенток Рише отсутствует вся сомнамбулическая стадия, во время которой больной галлюцинирует, считает себя одержимым бесами и говорит от их имени, но в старинных описаниях именно эта стадия выступает всего сильнее. Пациенты Рише не верят в личного дьявола, а следовательно, и в возможность ему вселяться в человека. При существовании же такой веры последний период припадка именно в этом смысле принимает характерный отпечаток. Во время эпидемии в Морцине молодые девушки приходили в полное неистовство против религии, священников и т.д. И отвечали на вопросы не иначе, как пересыпая речь страшными проклятиями, несмотря на то, что в промежутках между припадками они были спокойны, скромны и набожны. Таким образом, эти скромные девушки не стеснялись публично произносить самые неприличные слова. «Но, — говорит очевидец, — это были не они, а вселившийся в них дьявол, говоривший от своего имени».

Северные сказания также сохранили прекрасное описание беснования. В книги Kцge Huskors встречаем описание истерической эпидемии, постепенно охватившей всех жителей одного дома. Хотя описание сделано простою мещанкою в начале XVII столетия, но характерные черты большой истерии подмечены очень отчетливо. О мальчике Якове говорится, например, «затем сатана принялся за него еще упорнее: иногда он распяливал его так, что никто не мог его сдвинуть; сгибал его голову набок, а ноги перекидывал одну на другую, подобно тому, как Спаситель висел на кресте; выворачивал ему белки глаз, как будто он умер». Очевидно, здесь дело идет о сильных контрактурах. У других обитателей дома, постепенно охваченных болезнью, мы открываем также знакомые нам симптомы истерии. О домохозяине Гансе Барткияре говорится далее: «Со дня на день он подвергался большим нападкам; ежедневно от 11 до 2 часов злой враг сидел у него на спине, как большой мешок муки, а иногда свертывался у него на боку на подобие куриного яйца». (Истерический шар — почти постоянный симптом истерии.) Однако еще хуже становится дело, когда заболевает самый младший член семьи. «Мы имели маленького мальчика по девятому году. С ним сделалось что-то такое чудное, что невозможно было понять, что у него болит. Он говорил, что у него что-то бегает по телу и колет его. Мы делали ему ванны и применяли разные советы, но ему становилось все хуже. Мы послали к цирюльнику спросить, какая у него болезнь. Он не мог дать нам никакого совета, но сказал, что в наше место приехала лекарка и что мы можем с ней посоветоваться. Послали за нею: она сказала, что в ребенка вселился злой дух, и не могла дать другого совета, как помолиться Богу. Мы приняли много горя, стараясь выпроводить от себя такого гостя. Раз я стояла в комнате, а ребенок лежал в плетеной кровати вроде корзинки; вдруг она поднялась на воздух на полтора аршина и начала прыгать вверх и вниз. Я побежала за Гансом и привела его. Когда мы вошли, мальчик был поднят с постели и стоял на голове, подняв ноги вверх и расставив руки, С большим трудом мы уложили его в постель. С этого дня было нам с ним много горя. Злой дух бегал у него, как поросенок, и вздувал ему живот, так что страшно было смотреть; вытягивал ему язык до шеи, а потом свертывал как тряпку, так что кровь лилась изо рта. Бес хрюкал у него в животе, как поросенок, и так корчил его члены, что четыре здоровых парня не могли их расправить. Он пел петухом, лаял собакою, загонял мальчика на чердак, на дрова во двор и, заведя его туда, бросал. Мальчик сидел там, плакал и не мог спуститься. Бес забрасывал его даже через забор к соседу Якову Мейеру. Он втягивал ему глаза в голову, а также и щеки, и делал его таким твердым и жестким, как палка, так что тот, кто этого не знал, сказал бы, что он деревянный. Мы прислонили его к стене, и он стоял, как деревянный истукан. По вечерам, когда мы пели Лютеров гимн или читали (библию), он ржал, как лошадь, и насмехался над нами, как мог».

Здесь можно узнать все фазисы истерического приступа, хотя все явления очень перепутаны, присутствует даже заключительный бред, где сатана богохульствует языком ребенка. Рассказ делается интереснее, когда вмешивается священник, магистр Нильс Глоструп. — «Когда пастырь однажды пришел к нам, чтобы проведать нас, сатана обратился к нему: «Если бы я не боялся «Великого Мужа», я бы с тобой распорядился тебе на позор: ты слишком усердно молишь «Великого» за этого ребенка и за весь дом и этим мучаешь меня. Сегодня я уже забрался в твое платье, но, когда ты молился за мальчика, я упал вниз и получил стыд». Магистр Нильс отвечал: «Ты и так уже посрамился, проклятый дух». Сатана отвечал: «Я сам это знаю». Магистр Нильс сказал: «Когда ты, проклятый дух, оставишь это жилище и оставишь в покое этого мальчика, которого мучишь днем и ночью?» Тогда сатана сказал устами мальчика: «Ты хочешь, чтобы я ушел?» «Бог всемогущий, — отвечал магистр, — изгонит тебя туда, где горит огонь вечный». Сатана отвечал: «Когда Великий скажет: уйди, тогда мне придется уйти». Магистр заговорил с ним по-латыни, а сатана с насмешкой отвечал, что не хочет ломать над этим головы». Так как транс, в который впадают медиумы, значительно отличается от припадков беснования, то нужно сказать о нем несколько слов.

Одержимые медиумы. При описании транса иногда бывает трудно определить характерные особенности этого состояния. Один раз оно может быть лишь ауто-гипнозом — это вероятно самый частый случай; другой раз — это истерический приступ с преобладающими явлениями сомнамбулизма, во время которых медиум под влиянием самовнушения считает себя одержимым духом.

Мне однажды пришлось видеть такой припадок на спиритическом сеансе, хотя о подробном исследовании вопроса в собрании верующих не могло быть и речи; кроме того, со мною не было необходимых снарядов, да я не имел и опытности в их применении, так что я не мог установить истерического характера явлений. Но весь ход припадка, сопровождавшегося рвотою, стонами, судорогами, большою наклонностью к клоунизму (дугообразное положение), не оставлял места сомнению, что предо мною был припадок истерии, окончившийся очень продолжительным сомнамбулическим состоянием. В этом случае в медиума вселился дух шведского священника. Проповедь священника прерывалась однако не раз бранью и богохульством, что все очень напоминало собою беснование. Спириты дали этому такое объяснение, что дух священника должен был уступать место другому духу, очень несовершенному и страдающему. Последнего стали изгонять со всевозможною торжественностью, с молитвами и заклинаниями, так что получилась вполне средневековая сцена.

Такого рода медиумы, кажется, встречаются не особенно редко. Один из известнейших в наше время есть американка миссис Пипер. Ее видели и исследовали многие, но, к сожалению, не врачи. Было только установлено, что острота зрения и величина его поля у нее нормальны, но это, конечно, нисколько не исключает возможности у нее симптомов истерии, что подтверждается многими сообщениями.

Так, Рише пишет: «Миссис П. занимает среднее положение между обыкновенными американскими медиумами и нашими французскими сомнамбулами. Магнетические пассы не погружают ее в сон, но приводят непосредственно в транс: только она не впадает в него самопроизвольно, но должна для этого держать кого-нибудь за руку. В полутемной комнате берет она чью-нибудь руку и остается несколько минут спокойной. Затем у нее начинаются небольшие судорожные сокращения, постепенно усиливающиеся и оканчивающиеся слабым эпилептическим припадком. После этого она впадает на несколько минут как бы в обморок, из которого пробуждается с громким криком. Тут голос ее меняется, и мы имеем перед собою уже не миссис П., а доктора Финуита, который говорит грубым мужским голосом и с акцентом, представляющим смесь американского диалекта с французским жаргоном негров».

Из этого описания ясно видно, что здесь мы имеем дело с истерическим приступом и переменою личности. На это указывает и то обстоятельство, что миссис П. не всегда может по своему желанию вызвать состояние транса, но изменение личности происходит иногда помимо ее воли и когда она не ожидает, например, во сне.

Сомнамбулическое состояние, в котором она бывает доктором Финуитом, длится от нескольких минут до часу, чаще всего около часу. Впервые припадки обнаружились, когда миссис П. в 1888 году обратилась за врачебным советом к слепому медиуму м-ру Коку, который «контролировался», т. е. был одержим, духом французского врача по имени Финни. Уже во время второго визита она упала в обморок и в нее вселился дух индейской девушки. После этого из нее выработался медиум, и ее «контролировали» духи д-ра Финуита и других: Себастьяна Баха, Лонгфелло, командора Вандербильта и т.д., но под конец Финуит безусловно преобладал. О себе самом Финуит сообщает следующие сведения: он был французский врач; родился в Марселе в 1790 году, умер в 1860; при этом подробно рассказывалось, где он учился, где бывал и жил. Однако, несмотря на все старания, нигде не могли найти ни малейшего следа реального существования такой личности. Конечно, она есть чистейшая фантазия миссис П., созданная путем самовнушения. Удивительнее всего, что этот француз не говорит по-французски. Он оправдывается тем, что, живя долгие годы в Меце, он все время вращался среди англичан, почему и забыл свой родной язык. Во всяком случае, удивительно, что человек, живя на родине, мог забыть свой язык. М-р Годжсон во время одного сеанса сделал Фи-нуиту такое же замечание и прибавил, что, по его мнению, гораздо вероятнее такое толкование: д-р не может объясняться на родном языке потому, что принужден пользоваться мозгом миссис П., не знающей чужих языков. В одном из последующих сеансов Финуит приводил это объяснение уже как свое собственное; следовательно, он доступен внушениям. Специальность д-ра Финуита состоит в том, чтобы Давать заключения по поводу самых интимных дел, известных только тому лицу, которое миссис П. держит за руку во время транса. Сообщались поразительные рассказы о его ответах, и это было главною причиною, почему английское общество предприняло расследование дела. Сначала думали, что миссис П. через сыщиков собирает сведения о своих клиентах, поэтому начали следить за нею, но это не повело ни к чему. Кроме того, на ее сеансы приводили совершенно посторонних людей под ложными именами, но им Финуит сообщал множество сведений о их личных делах. Наконец, члены Общества псих, исследований пригласили ее в Англию; последовательно она жила под строжайшим надзором в Кембридже, Ливерпуле и Лондоне, где она никого не знала. Ее испытывали на множестве сеансов и стенографически записывали ответы: результат был все тот же. Конечно, не все сообщения Финуита одинаково ценны; многие из них в большей своей части неверны. Иногда он осторожно зондирует спрашивающего и сам ставит предварительные вопросы, ответы на которые дают ему возможность ориентироваться. Несомненно однако, что во многих случаях он отвечал на вопросы, на которые едва ли могло отвечать даже заинтересованное лицо, и притом верно, как оказывалось впоследствии. Мы не можем долго останавливаться на огромном материале, собранном о нем и его деятельности; но все данные приводят к тому заключению, что дело сводится к чтению и переносу мыслей, иногда даже таких, которые не ясно сознает сам автор их. Мы говорили уже не раз о том, как могут быть незаметно для спрашивающего, неуловимым шепотом подсказаны ответы на поставленные им же вопросы. Этим можно объяснить тот факт, что иностранцы, не знающие английского языка, не получили ответов от Финуита, который в свою очередь, знает только по-английски. На все вопросы, которые Рише задавал своему соотечественнику и коллеге, тот отвечал неверно. Правильно было указано только имя собаки Рише, да и то с неверным произношением. Таким образом, сведения Финуита нисколько не сверхъестественны: он повторяет только то, что слышит во время сеанса истерическая сомнамбула миссис П. (См.: д-р Леманн. «История суеверий и волшебства». Вып. X. М., 1900.)

17. Влияние злых духов на людей по смерти последних

Влияние злых духов на людей не оканчивается пределами земной жизни человека, а продолжается и после смерти. По учению православной Церкви, к людям умирающим при разлучении души от тела являются ангелы Божий и духи-истязатели. Сам Иисус Христос в притче о человеке, которому «угобзися нива», говорит: «и сказал Бог: безумный, в сию ночь душу твою возьмут у тебя» (Лк. 12,12), — возьмут, по-славянски: истяжут, т.е. духи недобрые; а в притче о богаче и Лазаре сказал: «умер нищий и отнесен был ангелами на лоно Авраамово» (Лк. 16, 22). «Лазаря отвели тогда ангелы, — рассуждает св. Иоанн Златоуст. — Напротив, душу оного (богача) взяли страшные некие силы, может быть, посланные для этого, ибо душа не сама отходит от этой жизни, так как это невозможно. Если мы, переходя из одного города в другой, нуждаемся в руководителе, то тем более нуждаться будет в руководителях душа, исторгнутая из тела и представляемая к будущей жизни. Посему-то она, отлетая от тела, боится и трепещет; сознание грехов и всегда мучит нас, но особенно в тот час, когда предстоит нам быть отведенными на тамошние истязания»*.

______________________

* Беседа к Ант. нар. III.

______________________

Да и в самом деле, если воздух весь наполнен злыми духами (Еф. 6,12), то душа человека неизбежно, по разлучении с телом, вступает в их область. Св. Афанасий В. повествует следующее: «Однажды Антоний Великий при наступлении девятого часа был внезапно восхищен Духом и поставлен на высоту. Воздушные демоны противились его шествию, ангелы, препираясь с ними, требовали изложить причины их противодействия, потому что Антоний очистил себя от грехов. Демоны старались выставить грехи, содеянные им от самого рождения, но ангелы заградили уста клеветников, сказав им, что они не должны исчислять согрешений его от рождения, уже изглаженных Христовой благодатью, но пусть представят, если имеют, грехи, соделанные им после того времени, как он принял монашество. При обвинении демоны произносили много наглой лжи, но так как клеветы их были лишены доказательства, то Антонию был открыть свободный путь»*.

______________________

* Жизнь Антония глав. 37.

______________________

Св. Василий Великий в одном месте говорит: «Никтоже да не льстит себе суетными словесы, ибо внезапу нападет на тя всегубительство (1 Сол. 5, 3), и постигнет переворот, подобно буре. Придет угрюмый ангел, насильно поведет и повлечет душу твою, связанную грехами, часто обращающуюся к тому, что оставляет здесь, и рыдающую безгласно, потому что уже сомкнулось орудие плача»*.

______________________

* Тв. св. от. Т. III.

______________________

Блаженный Иоанн Милостивый, патриарх Александрийский, так рассуждает об исходе души от тела: «Когда душа выйдет из тела и начнет восходить к небу, ее встречают бесы и подвергают многим истязаниям... Во время шествия души святые ангелы не могут помочь ей, помогает ей единственно покаяние, добрые дела, а более всего милостыня. Если не покаемся в каком грехе здесь по забвению, то милостынею можем избавиться от насилия бесовских мытарств»*. Преподобный Исайя отшельник в VI слове говорит: «Когда душа выйдет из тела, ей сопутствуют ангелы; навстречу ей выходят темные силы, желая чем-нибудь удержать ее. В то время не ангелы противоборствуют врагам, но дела, совершенные душой, ограждают и охраняют от грехов, не допуская им прикоснуться к ней. Если победят дела ее, то ангелы воспевают ей песнь хвалы и ведут ее с весельем пред лицо Божие»**.

______________________

* Пролог. 29 октября.
** Доброт. Ч. 1.

______________________

Особенно ясно свидетельствует о том, что власть злых духов над людьми простирается и по смерти, св. Кирилл Александрийский в «Слове о исходе души»: «Какой страх и трепет ожидает тебя, душа, в день смерти! Ты увидишь страшных, диких, жестоких, немилостивых, бесстыдных демонов, подобных мрачным муринам, тебе предстоящих. Одно видение их лютее всякой муки. Душа, увидев их, приходит в смущение, волнуется, мятется, ищет спрятаться, прибегает к Божиим ангелам. Святые ангелы держат душу; проходя с ними воздух и возвышаясь, она встречает мытарства, хранящие путь от земли к небу. Каждое мытарство испытывает принадлежащие ему грехи; каждая страсть, каждый грех имеет своих истязателей. Какой страх, трепет и беспокойство должна ощущать душа, видя все это, доколе не произнесется приговор, освобождающий ее. Божественные силы стоят против лица злых духов и представляют добрые помышления, слова и дела, принадлежащие душе, а она, в страхе и трепете, посреди препирающихся о ней ангелов и демонов, ожидает или оправдания своего и освобождения, или осуждения и погибели. Если она проводила жизнь благочестиво и богоугодно, то приемлют ее ангелы и она уже спокойно шествует к Богу... Если же окажется, что душа прожила в небрежении и блуде, то услышит лютейший глас: «Да возмется нечестивый, да не узрит славы Божией». Оставляют ее святые Божьи ангелы и похищают мурины-демоны. Они начинают бить ее без милосердия и низводят на землю; потом ввергают ее в темную и мрачную страну, где нет ни света, ни жизни для человека, но болезнь вечная и печаль бесконечная. Там слышится непрестанное: Увы! Увы! Там зовут, и нет помогающего; там вопиют, и никто не избавляет. Нет возможности поведать тамошнего бедствия, нет возможности выразить тамошней болезни, которой подвергаются заключенные там души*. Справедливость приведенных слов св. отца подтверждает следующий случай, приводимый в Чет.-Минее. В Карфагене жил воин Такси-от, проводивший жизнь в грехах. Случившееся в городе моровое поветрие произвело благоприятное действие на Таксиота. Боясь смерти, он покаялся и поселился за городом, но, по внушению дьявола, сошелся с женою земледельца. Вскоре он был укушен змеею и умер, не успев принести покаяния. Его похоронили в соседнем монастыре. Через 6 часов после погребения он воскрес, но пришел в себя чуть на четвертые сутки, и вот что поведал он блаженному Карфагенскому епископу Тарасию: «когда я умирал, увидел муринов, представших мне. Вид их был очень страшен: душа моя, смотря на них, очень возмутилась. Потом я увидел двух прекрасных юношей, в сопутствии которых я и начал восходить на высоту. И вот, мы достигли мытарств, стерегущих восход и удерживающих каждую душу. И видел я, что ангелы держат в ковчежце все мои добрые дела и сравнивают со злыми. Так миновали мы несколько мытарств и приблизились к мытарству блудному; здесь злые духи удержали меня и представили все плотские дела, совершенные с самого детства. Руководившие меня ангелы сказали: «Все грехи, совершенные тобою в городе, Бог простил тебе, потому что в них покаялся». На это демоны возразили: «Но, вышедши из города, на селе ты впал в грех с женою земледельца». Ангелы, услышав это и не нашедши доброго дела, которым бы можно было загладить мой грех, удалились; тогда я был спущен в преисподнюю ада»**.

______________________

* См. След. Псалтирь.
** Чет.-Мин., 28 марта. Подробное учение о мытарствах изложено в нашей книге «Из области таинственного», ч. III, гл. IV, куда и просим обратиться желающих подробнее ознакомиться с этим вопросом.

______________________

Учение св. Церкви о власти злых духов над нами и после смерти проходит через все богослужение. Желая посеять в сердцах наших душеспасительный страх и приготовить нас к доброму ответу «на Страшном Судищи Христовом», св. Церковь в своих песнопениях напоминает нам о мытарствах. В каноне молебном ко Господу Иисусу Христу и Пресвятой Богородице, поемом при разлучении души от тела, читается:

«Воздушного князя, насильника, мучителя, страшных путей стоятеля и напрасного сих словоиспытателя, сподоби мя прейти невозбранно, отходяща от земли» (п. 4, тр. 4).

«Горького мытарств начальника, миродержателя, отжени далече отмене» (п. 8, тр. 2).

В молитве пред кондаками и икосами акафиста Божией Матери читается:

«Мертвии Тобою (Богоматерь) оживляются, Жизнь бо ипостасную родила еси: немии прежде, благоглаголиви бывают, прокаженнии очищаются, недузи отгоняются, духов воздушных множества побеждаются (4 тр. 8 п.).

В «Чине на разлучение души от тела, егда человек долго страждет» читается:

«Се предсташа множество лукавых духов, держаще моих грехов написание, и зовут зело, ищуще безстудий смиренной моей души» (п. 7, тр. 2).

В каноне ангелу-хранителю читаем:

«Молю тя, хранителя моего, буди ми защититель и поборник непоборим, егда прехожду мытарства лютого миродержца».

В Осьмигласнике воссылаются следующие моления Богоматери:

«В час, Дево, конца моего руки бесовские мя исхити, и суда и прения, и страшного истязания и мытарств горьких, и князя лютого...» (Вторн. гл. 4, п. 8).

«Истязания ми, Пречистая, в час смертный исхити от бесов» (Четв. гл. 4, п. 6).

Из приведенных слов, заимствованных из церковных песнопений, ясно вытекает вера православной Церкви в существование мытарств. Как неутешительна эта вера для грешников! Злые духи, которым грешник предает себя, не оставляют его, когда исчезает орудие греха — тело. Они отравляют последние минуты его жизни, мешают ему подражать разбойнику, «о едином часе покаявшемуся»; в самом деле, придет ли человеку на ум покаяние, когда злые демоны окружают его одр, когда в смятенной душе есть сознание тяжести грехов, приводящее ее к отчаянию. С проклятиями умирают такие люди, а к тем, которые одержали борьбу над злыми духами, будучи в бренном теле, злые духи не приступят после смерти. (См. кн. игумена Марка: «Злые духи», Спб. 1899 г.)

18. Явления в непокойных домах, доказывающие бытие темных (демонических) сил*

1. В 1874 г. в Виленской губ., в дер. В Шаколданах, в доме крестьянина Беганского происходило бросание камней, дров и проч., хождение по избе бутылки с молоком; привязали ее веревкой к гвоздю — сама отвязалась и опять пошла; выкинули ее на двор — вернулась в избу. Подозрение пало на коновала Барда-дыма, который нашептывал на эту бутылку с молоком для больного ребенка Беганского. Возникло дело. Виленская соединенная палата уголовного и гражданского суда определением своим от 28 мая 1874 г. крестьянина Бардадыма по обвинению в мошенничестве от суда освободила, но клятвенные показания шестерых свидетелей бывших явлений не утратили от этого своего значения. — Определение палаты напечатано целиком в «Ребусе», 1894 г., стр. 182.

______________________

* Примечание. Большинство помещаемых здесь рассказов о явлениях, происходящих в так называемых «непокойных домах», судя, во-первых, по их характеру, направленному к тому, чтобы беспокоить и причинять вред обитателям, во-вторых, потому что от церковных заклинательных молитв, положенных св. Церковью на таковые случаи, подобные явления, в большинстве, прекращались, — мы относим к действию темных сил, хотя другие авторы, например, Аксаков и др., считают их за явления медиумические, то есть происходящие от влияния душ или живых людей, или уже умерших; иные же эти странные явления относят к чересчур развитой электрической способности какого-нибудь из обитателей беспокойного жилища. Чтобы быть беспристрастными, мы в приложении помещаем несколько гипотез о причине и происхождении подобных явлений. Прот. Г. Д-ко.

______________________

2. В 1873 г. в Симбирской губ., Ардатовского у., в с. Барашеве, в доме священника с 23 декабря по 28 декабря «разнообразное самодвижение и самолетание предметов», самовар с кипятком поднялся с пола и отлетел аршина на два; из русской кухонной печи вырывало и разбивало вдребезги кирпичи; домашняя посуда и утварь летала в разные стороны и разбивалась. «Момент поднятия какой бы то вещи с известного места и перелет ее при внимательном наблюдении моем ни разу не был замечен, а только ее падение»*, — пишет священник Н.П. Цветков в письме своем к А.Н. Аксакову от 14 июня 1874 г., которое напечатано в «Ребусе», 1882 г., стр. 391.

______________________

* Замечательная общая черта явлений этого рода.

______________________

3. В 1880 г. в Петербургской губ. в д. Ручьях, возле Лесного Корпуса, в доме колониста Бич стуки, бросание разной домашней утвари, преимущественно в девушку Пелагею; за нею гоняется метла; ковшик с водою выливается ей на голову, или просто вода сама плещется в нее; шапки сброшены и прыгают по полу; кот поднят на воздух и брошен в спину Пелагее. По удалении ее из дома явления прекратились («Ребус», 1888 г., стр. 129).

4. В 1883 г. в Ташкенте, в городской тюрьме, в камере, занимаемой тремя офицерами, начались в конце апреля, с прибытием последнего из них — артиллериста Ж-на, загадочные явления, которые и продолжались до выхода его из тюрьмы, 18 мая того же года: самодвижение и самолетание предметов, находившихся в камере; принос вещей, находившихся в других помещениях тюрьмы и падавших как бы с потолка; сперва наблюдалось это при лунном свете, а потом при полном ламповом. Однажды, в присутствии смотрителя тюрьмы и дежурного надзирателя, получилось самописание: положили бумагу на стол с вопросами карандашом, и получились краткие толковые ответы. («Ребус», 1885 г., стр. 336-354.)

5. В 1886 г. в Ярославской губ., в г. Данилове, в доме купца М-ва стуки, самодвижение и летание всех предметов: кипящий самовар и посуда переносятся на пол и проч.; невидимая сила не коснулась только образов, пред которыми теплилась лампада. Продолжалось более месяца пред глазами целой толпы любопытных, без всякого повреждения людей И предметов. (Сообщено свидетелем в № 180 «Петербургского листка»; сн. «Ребус», 1886 г., стр. 280.)

6. В 1887 г. в Томской губ., возле г. Мариинского, на кожевенном заводе купца Савельева — в ночь на 1 сентября полный погром: почти во всех окнах двухэтажного флигеля, где жили хозяева, перебиты стекла и множество всякой посуды. Прибыли следователь, товарищ прокурора, воинский начальник; хозяева и 40 заводских рабочих показали, что видели, как вещи, лежавшие спокойно, внезапно поднимались с места и стремительно летели в окна и разбивали их. «Никто не мог уловить момента поднятия, но все ясно видели полет вещи». Корреспондент был свидетелем как, на глазах у всех большая табуретка, стоявшая у плиты, поднялась на воздух И полетела в окно. (Корреспонденция из Мариинска в «Сибирском вестнике»; сн. «Ребус» 1887 г., стр. 429.)

7. В 1890 г. в Петербурге, в одной из казарм, в квартире полковника А. Б., почти ежегодно с 1886 г., замечались разные явления: слышались шаги, вздохи, голоса, царапание по платью или мебели, пронзительный свист, стройное пение; виделись при полном свете человеческие фигуры; растворялись и захлопывались двери сами собой и проч. — Сообщение самого свидетеля и хозяина квартиры. («Ребус», 1890 г., стр. 176.)

8. В 1891 г. в Курской губ., возле Обояни, в с. Горяинове, в д. крестьянина Симеона Пашкова в течение почти года — бросание камней и кирпичей в окно, выбита рама, и камни вылетают на улицу; это повторялось почти ежедневно при толпе народа. Дочь Пашкова, 9 лет, видит разные человеческие фигуры в связи с происходившими явлениями, на себе самой терпит разные гонения — точно кто ее бьет, сшибает с ног, путает ей ноги, сбрасывает с постели; незадолго до прекращения явлений хозяин слышит в сенях крик, свист, топот и голос: «Не долго буду у вас»; соседи также слышали этот шум и крик. — Сообщено по просьбе редакции «Ребуса» местным священником Иосифом Сергеевым. («Ребус», 1891 г., стр. 411.)

9. В 1893 г. в Тобольской губ., в Тюкалинском округе, в с. Сыропятском, в д. священника Донарского — в течение шести месяцев преследование разными таинственными проказами: выдергивание растений из горшков, обламывание листьев и сучьев, так что были вынуждены перенести цветы в другой дом; тогда началось опрокидывание и швыряние всякой утвари; унос, прятание и даже истребление разных вещей. После молебна с водосвятием все прекратилось. (Письмо священника Донарского от 10 сент. 1893 г., см. «Ребус», 1893 г., стр. 427.)

10. В конце 1889 г. на окраинах Канады, в провинции Понтиак, возле городка Шаувиля, в доме фермера Дэгга вдруг начались необычайные явления: стуки, движение предметов, их внезапное исчезновение и появление и разные проказы, иногда далеко не невинного свойства, например, неоднократное самовозгорание занавесок на окнах и различные преследования, направленные преимущественно против одиннадцатилетней девочки Дины — приемыша Дэггов. Вскоре в ее присутствии в воздухе, в нескольких шагах от нее стал раздаваться грубый старческий голос, преследовавший ее всюду всякой бранью и непристойными речами; голос одинаково раздавался и в доме, и на открытом воздухе; все присутствовавшие его слышали и разговаривали с ним. Газеты затрубили об этих диковинках, и вскоре приехал на место действия для точного исследования г. Вудкок, член королевской канадской академии в Броквиле, давно интересовавшийся этими явлениями. Он тотчас же вступил в гласное собеседование с таинственным голосом. На первый же вопрос г. Вудкока: «Кто ты?» — он ответил: «Я черт! Убирайся прочь, не то сверну тебе шею». В продолжение пяти часов, среди белого дня, при толпе народа г. Вудкок увещевал мнимого «черта», и, наконец, он стал сдаваться и извиняться в своих проказах. На вопрос, зачем он преследовал эту семью, он ответил: «Меня подослала соседка, миссис Уоллэс». Тогда г. Вудкок отправился к соседке, захватил ее с собою и устроил «черту» очную ставку. После всяких уверток, измышлений и брани он был уличен во лжи и сознался, в конце концов, что все это проделывал для потехи; сказал, что покинул землю двадцать лет тому назад*, открыл свое настоящее имя, под условием не оглашения его; просил у всех прощения и обещал в такой-то день со всеми распроститься — что и исполнил.

______________________

* Конечно, неразумно верить демону, когда он старается выдать себя за душу умершего человека. Прот. Г. Д-ко.

______________________

11. Письмо В.А. Щапова к бывшему управляющему Илецкими станицами майору А.В. Покотилову в ответ на запрос Оренбургского отделения Императорского географического Общества от 18 января 1871 г.

«Милостивый государь, Александр Васильевич!

Исполняя вашу просьбу относительно сообщения о происходивших и происходящих еще и в настоящее время чудесах, я прошу только извинить, что рассказ мой выйдет, может быть, не так связен и последователен, но за то, что он верен и не вымышлен, — ручаюсь и выставляю свидетелей, которые подтвердят все это.

Начну с того, что 16 ноября я, возвратившись из Илецкого городка на свой хутор, узнал от своих семейных и служащих, что во время моего отсутствия, именно с 14 на 15 ноября, т.е. накануне воскресенья, около 2 часов ночи начало совершаться что-то необыкновенное. Именно, как они рассказывали, сначала их испугал сильный стук в стену кулаком, потом вызывающий стук по стеклу наружного окна, выходящего к лесу; затем они явственно слышали, что у них над головами, т.е. на потолке, кто-то пляшет, и так эта пляска была отчетлива и натуральна, что первое время они думали, что это продолжает потешаться наша стряпка Марья, которую жена моя, ради шутки, чтобы развлечь ребенка, в этот вечер заставила поплясать в комнате. По справке оказалось, однако, что стряпка спит, а стук, повторявшийся время от времени, и пляска не прекращались до утра. На следующую ночь, рассказывали они, около 11 часов такая же история повторилась снова. Несмотря на то, что все служащие в нашем доме (до 6 человек) были собраны и оцепили дом, строго следили, не шутка ли это какого-нибудь чудака или мошенника, все их наблюдения и даже выстрелы из ружья около дома — не повели ни к чему; стук в стену, в окно и пляска, с небольшими перерывами, все продолжались по-прежнему, так что и эту ночь они провели почти без сна.

Я слушал их рассказ довольно равнодушно и насмешливо, будучи еще с малолетства очищен, так сказать, от всяких суеверий, и дал это почувствовать своей жене, упрекнув ее за это; а также дал им в то же время слово, что если эта история повторится при мне (чего жена моя пожелала, обидевшись за мой упрек), то я берусь объяснить им то явление, происходившее, по моему мнению, от причин каких-нибудь, конечно, естественных, а не по наваждению дьявола, на которого они теперь сваливали всю вину.

Часов в 10 вечера, когда все пошли спать, а я в это время, лежа на кровати в смежной с жениной комнате, спокойно читал книгу, стук в окно, довольно осторожный, а вслед затем действительно пляска на потолке подняли меня на ноги. Еще несколько минут спустя раздается сильный стук кулаком в стену. Я не знал, что подумать. Трудно было допустить, чтобы это какой-нибудь негодяй решался третью ночь сряду и без всякой цели тревожить нас, наверное зная, что я дома (я приехал часа в 2) и что ему это не пройдет безнаказанно, тем более, что накануне делались, как я сказал, выстрелы. Кроме этого, пристально наблюдая в окно, я при всем старании ничего не мог заметить. Оставалось думать одно, что это какой-нибудь сумасшедший, который как-нибудь ловко укрывается, и с этою мыслью я с ружьем и в сопровождении других отправился к наружной восточной стене, обращенной к лесу. Подошедши к ней, мы все, к общему нашему удивлению, услышали, что стук кулаком раздался подле нас, но только теперь он уже слышался нам изнутри, тогда как находившиеся в комнате все единогласно утверждали, что они явственно слышали стук снаружи. Я и сам, взошедши в дом, действительно убедился в этом, когда снаружи мать-старуха ставила кресты на завалину. Перед таким загадочным явлением я уже спасовал, потому что ничего не нашлось такого в моей голове, чем бы можно было объяснить себе это.

После этого, около часа спустя, и все прочее прекратилось; уже ничего не было слышно, и мы уснули. Я знал только, что это не иллюзия слуха, не галлюцинация, а что-то такое необыкновенное, что все меня окружающие окрестили «чертовщиной» и с чем, как ни грустно это было, я должен был согласиться, хотя на время.

В следующие затем ночи было тихо, хотя изредка и повторялись некоторые штуки; так, например, раз вечером без всякой причины запрыгал диван и раздавался где-то за стеною стук, похожий на падение куля с мукой, но все это было как-то неопределенно.

Но вот, 20 декабря приезжает ночевать ко мне один знакомый и, слышав раньше о происходящих чудесах, сильно интересуется услыхать что-нибудь подобное; а так как я сказал, что до этого все было тихо, то я и не мог ручаться за успех, но все-таки в виде опыта прибегнул к искусственному вызову этого явления, именно, заставив свою стряпку Марью, женщину очень веселого характера, поплясать в комнате, что она и исполнила. Хотя и не было никакого основания думать, что это явление имеет какую-нибудь связь с пляской, однако через час или полтора, к общему нашему удивлению, представление началось с теми же самыми явлениями, с тою только разницею, что вместо пляски на потолке теперь раздавалось барабаненье, сначала в стену, а потом в окно, и очень тактичное, и нельзя также сказать, чтобы однообразное, по временам с сильным стуком в стенку, продолжавшимся до 12 часов.

На следующий вечер, т.е. 21 числа, тоже около 11 часов, ко всему прежнему присоединилось еще дикое уканье, раздававшееся, по общему заключению, в трубе, а потом самопроизвольное летание разных вещей. Например, валенок, ботинок и т.д., лежащих на полу и стремительно взброшенных к потолку или с силою ударяющих в дверь, в стену и т.д.; при этом замечено, что иногда летающая вещь издает шипенье, или вдруг из-под кровати взметывается что-нибудь из черного белья, например, сорочка, и, падая на пол, покрытый кошмами, производит стук, как бы от падения тяжелого тела.

Под Новый год собирается у меня несколько человек моих знакомых, и все они крайне интересуются слышать наши чудеса. С вечера, разумеется, наша Марья отплясала предварительно, как следует, а потом, часов уже около 2, мы улеглись спать и созерцали наши чудеса часов до 4, опять разразившиеся в очень резкие трели по стеклу окна в комнате жены и переходившие даже на стеклянную дверь в самой комнате. Тут мы снова проверили и убедились в странности явления, что стук, раздающийся в стену, во-первых, совершенно похож на удары кулаком, во-вторых, находящимся снаружи слышится изнутри, а находящимся в комнате — снаружи. Стук этот переходит на разные предметы в самой комнате и явственно чувствуется рукою, когда приложить ее к стене, к стеклу или, например, к железной кровати, на которой спит моя жена. Слышались и уканье, и разнообразные звуки у окна вроде мычания, рычания и т.п. То кто-то ломится в дверь, запертую на крюк, или ни с того ни с сего вдруг какая-нибудь вещь, например, платок или что-нибудь из обуви поднимается с пола или печки и с силою ударяется куда-нибудь в сторону. В этот вечер жена моя, которая, правду сказать, не из трусливого десятка, видела явственно в окне просунувшуюся между ставнем руку величиною, по ее словам, как у десятилетнего ребенка, совершенно черного цвета, но с красными ногтями, или, как она говорит, с просвечивающими, т.е. когда вы поднесете вашу руку к зажженной свече, то цвет ваших ногтей именно будет таков.

В этот же вечер на том же месте окна она видела два каких-то отростка, если так можно выразиться, т.е. вроде больших пиявок, но когда она торопливо позвала меня из другой комнаты подивиться на это чудо — видение уже скрылось.

Могу уверить, что она в это, как и в остальное время, находилась совершенно в нормальном состоянии и что вообще она ни к каким болезненным припадкам не предрасположена.

8 января, когда у меня ночевали двое знакомых и когда особенно барабаненья по стеклянной двери были отчетливы, — жена увидела шар, вылетевший против нее, в углу, из-за изголовья другой кровати, на которой лежала ее мать. Цвета он, по ее словам, был темномалинового и не светящийся, т.е. не издающий от себя света, но только прозрачный и очень походил на надутый гуттаперчивый шар, какие обыкновенно бывают в продаже; величиною в первое время появления был он в чайную чашку, а потом начал повертываться на одном месте, увеличился в объеме до величины чайного блюдечка и с этим вместе стал снова опускаться вниз подле стены и уже из-под кровати (только в меньшем размере) устремился на нее — вследствие чего она не выдержала и со слабым криком упала в обморок. В это время ее мать тоже подтвердила, что она видела что-то красное, промелькнувшее мимо ее, и что вместе с тем она увидала уже, что моя жена, опустившись с кровати, лишилась чувств. Все это произошло, разумеется, моментально, так что мы и не успели заметить.

До этих пор было еще сносно и даже забавно смотреть и слушать все эти штуки, но с этого вечера, т.е. с появления этого, как сказано в письме (Геогр. Общ.), знаменитого шара, мы уже враждебно стали относиться к этим явлениям, потому, например, что этот проклятый стук в окно жениной комнаты 9 января раздался уже днем, часов около 3, когда жена легла отдохнуть, и после того в тот же день начал преследовать ее всюду; так, например, когда она сидела на диване за чаем, забарабанило рядом с ней по ручке дивана, и когда я сел на ее место, то стук перешел опять рядом с ней на клеенку дивана и т.д.; даже раздавался в шкафу, куда она ставила посуду, или когда выходила в кладовую, и там ее преследовал. Понятно, что все мы взволновались, тем более, как она говорила, что хотя, собственно, и не боится этого стука, но что при этом она чувствует слабость и сильный позыв ко сну.

Боясь каких-нибудь последствий для ее здоровья, а особенно умственного расстройства, мы заблагорассудили поехать на некоторое время в Илек; там-то и встретились со знакомым мне доктором Алек. Дмитр. Шустовым, который, удивляясь нашим дивам, успокоил нас тем, что объяснил, хотя и поверхностно (так как дело было проездом), что это, вероятно, дело электричества и магнетизма, проявляющихся вследствие особенного состава почвы под нашим домом, а что группируется все это около моей жены, так как она, вероятно, тоже имеет к этому особенные индивидуальные предрасположения. Считаю не лишним заметить, что жена моя — женщина небольшого роста, блондинка, телосложения не особенно слабого; характера довольно спокойного и сосредоточенного, темперамента скорее флегматичного.

Эти указания доктора действительно нас несколько успокоили, и мы все, т.е. кто мало-мальски мог понять что-нибудь, перестали приписывать это чертовщине. Но так как это сильно заинтересовало доктора, то мы на другой же день и поскакали обратно к себе на хутор, находящийся верстах в 30 на р. Кинделе. Там, по предварительной пляске Марьи, мы часов в 10 вечера наблюдали повторившиеся чудеса в виде стуков по стеклу, по стене, и все опять-таки в комнате жены, царапание за ковром около ее кровати в то время, когда она спала. Но на этот раз, как нарочно, не было ни резких стуков, ни подбрасываний но, тем не менее, факт подтверждался, и мы были рады, а доктор, воспользовавшись этим, сделал нам еще несколько пояснений, еще более убедивших нас, что это не чертовщина. Но, чтоб все-таки не оставаться под этим впечатлением, он посоветовал на некоторое время уехать из дома в город.

В продолжение 11 дней, прожитых нами там, по справкам от оставшихся в доме на хуторе, ни разу никто из них, ни днем, ни ночью, не слыхали ни малейшего стука. Но представьте наш ужас, когда по возвращении в дом, 21 числа, и по наступлении ночи, т.е. как только улеглась моя жена, — стук и бросание вещей в ее комнате возобновились снова; причем столовый ножик, лежащий на печке, с силою, после других вещей, был брошен в дверь, что заставило нас с этих пор прибирать уже все более тяжеловесные вещи.

Но пред открытием, сделанным нами в следующий вечер, т.е. на 24 число, все, прежде бывшее, положительно бледнеет, именно, в то время, когда жена уже легла спать и барабаненье около нее в стену началось, я ходил в другой комнате со своей дочуркой и напевал ей: «Я цыганка молодая...», тогда жена моя и другие около нее, в том числе и мой добрый приятель, Лукьян Семенович Алексеев, просят меня продолжать этот мотив, так как оказывается, что барабаненье в стену отчетливо вторит моему пению. Переменяю «цыганку» на «фигурантку», и мне вторят совершенно верно и этому мотиву. Чтобы убедиться в музыкальной способности этой вторящей, или аккомпанирующей, силы, Л.С. заводит протяжную казацкую песню: «Не ясные соколики...», и стук этот, видимо, старается как можно тщательнее подделываться под протяжный тон песни: хотя заметно, что ему это очень трудно. Но как только переменят на более веселый мотив, то звуки пойдут гораздо резче и веселее.

Наконец, жена взяла к себе на кровать ребенка; стук разом прекратился и уже на все наши завывания и старания каким-нибудь образом вызвать его снова он молчал упорно до тех самых пор, пока уснувшего возле матери ребенка не положили в люльку, и эта сила, как бы обрадовавшаяся, в ту же минуту проявила себя, швырнув обе вязанки, лежавшие на полу у кровати, в стену.

Чтобы продолжать наши опыты, жена моя, по просьбе нашей, перешла на другую кровать в той же комнате, рядом со стеклянного дверью, по другую сторону которой в другой комнате мы все и поместились для наших музыкальных занятий.

Стук по стеклу был слышнее и отчетливее, и вот началась потеха и всевозможные песни, польки, марши и мазурки были исполнены блестящим образом. Но вот старухе, моей матери, вздумалось пропеть молитву, и мы тихо затянули «Отче наш»; что же бы вы думали? Ни гугу — молчат! Только под конец сделан аккорд. Думая, что в этом мотиве мало такта, мы начали «Пасху», как мотив довольно живой; но нет, не обманешь — ни звука, как будто ничего и не было. Но вот опять тотчас же начинают протяжную, даже умышленно с перерывами «Во лузях» — вторит и, временами приостанавливаясь, старается попадать в такт.

В это время я позвал своего работника, татарина, и попросил его пропеть по-своему молитву, только почаще — молчание. Два раза принимался он за «Аллах Бисмилля», и ни звука в ответ. А как в ту же минуту я начинал нарочно речитативом подражать татарину из «Волшебного стрелка: «О, духи, духи, с подземелья...» то звук в стекло громко и отчетливо выбивает каждый такт. Начинаем просто вызывать, например: стукнем один раз, и в ответ раздается один удар. Два раза — и столько же ответных стуков!

Начинаем выделывать дробь, и по стеклу раздается отчетливая и мастерски выделываемая та же дробь. Выделываю всевозможные вариации со звуками, даже заказывая число их, и ни разу не было ошибки. Вели даже целые диалоги с различными вопросами о причине происхождения всех этих явлений, и было отвечено, что все это проделывалось «злым духом», «чертом», «напущенным» в дом одним соседом-казаком, с которым у меня идет тяжба.

Но вот просыпается ребенок, жена кладет его возле себя, и звук затихает, и наши старания вызвать его остаются тщетны. Тот же факт не раз замечен нами в продолжение музыкальных занятий, которые разом прекращались и при моем появлении в комнате жены. Даже, по словам свидетелей, я не успевал дойти до порога ее комнаты, как звук, вызванный какой-нибудь песнью, — уже замолкал, тогда как присутствие других, ходивших нарочно попеременно к ней в комнату, не имело ни малейшего влияния на барабаненье по стеклу.

Что это такое? — спросят нас. — Не знаю! Но что это факты и что ничего тут не переврано, не извращено и не преувеличено, в этом поручатся много посторонних свидетелей, слышавших все это своими ушами.

Так, например, кроме всей нашей прислуги, при этом три раза был уважаемый Федор Филиппович Соловьев, человек со сведениями и даже более чем не суеверный; Федор Федорович Федулеев; доктор Александр Дмитриевич Шустов; несколько человек торговцев из Илека, как Савин Иванович Сыромятников; местный начальник Василий Иванович Загребин и Лукьян Семенович Алексеев и другие, всего человек до 20.

Теперь не лишним считаю добавить плоды наших тщательных наблюдений в течение 2 1/2 месяцев. Именно, мы убедились, что все эти разнообразные звуки, происходившие прежде непосредственно после пляски Марьи, — теперь повторяются и без нее; а также, что совершаются они исключительно около моей жены, которой стоит только лечь в кровать и успокоиться, когда бы то ни было, т.е. днем или ночью, — и стук этот раздается или громко, как-то: в стену, в кровать, в стекло, или тихо, как: о ковер, о подушки и т.д., но непременно послышится; стало быть, только она одна и есть виновница всех этих явлений, которые продолжаются иногда более 2 часов, иногда менее часа, а также громче или тише, чаще или реже, как, значит, вздумается. Словом, последовательности нет никакой. Так, например, 23 днем или 24 вечером он был в полном разгаре, вчера же ничего не было слышно; а сегодня, вот, когда я пишу эту черновую, сила эта чудит и разгуливается в полном блеске, швыряя вещи и барабаня до того сильно, что приподнимается кровать жены: несмотря еще на то, что ее (силу) заклинает какой-то заехавший по своей охоте знахарь-колдун Иван Федорович, рассказывавший с вечера о своем могуществе над духами и излечивший многих, будто бы, от разных болезней, так что сделался известен чуть ли не «всему миру», о чем просит навести, однако, справку в г. Барнауле Томской губернии. Это тоже последовательно, нечего сказать!

В заключение скажу одно, что надо слышать все это собственными ушами и видеть, чтобы составить себе ясное понятие обо всем этом, а рассказом, даже в десять раз лучшим моего, не произведешь и сотой доли настоящего впечатления. Так это действительно все странно и непонятно, что невольно, отбросив в сторону малознакомое нам и электричество, и еще менее понятный — магнетизм, невольно веришь в чертовщину.

Надеемся, впрочем, что с помощью просвещенных наукою (узнавших теперь об этом) людей — рано или поздно — найдем разгадку. А я буду продолжать наблюдения и сообщать их по мере надобности.

С моим к вам почтением имею честь быть ваш покорнейший слуга

Василий Щапов.
Хутор Измайловский. 26 января 1871 года».

12. Рассказы о явлениях на хуторе А.В. Щапова (Уральской области) в 1870-1871 г.

Все это изложенное в помещенном выше письме Щапова было для нас пустяки, сравнительно с тем, что уже мы перенесли, если бы этим только и кончилось; но представьте наш ужас, что как только в первых числах марта мы перебрались в хутор, так с первого же шага в доме опять пошла разгуливать эта сила. И на этот раз явления совершались даже без присутствия жены. Так, однажды, перед вечером, на моих глазах запрыгал на всех четырех ножках большой, тяжелый диван, да еще вдобавок в то время, когда на нем лежала моя старуха мать, перепугавшаяся, разумеется, ужаснейшим образом. Этот случай имеет для меня особое значение потому, что до этого я все как будто не так хорошо мог проверить себя во многом из виденного и слышанного, так как все время был посторонний народ и я мог быть под чужим влиянием, хотя, повторяю, сомнений и тогда не было, но тут ведь весь диван был на виду, так как дело было днем, под ним никого и ничего не было, мать-старуха лежала на нем совершенно спокойно, в комнате, кроме меня и мальчика у двери в передней, тоже никого не было, а между тем пяти-шести пудовый диван с лежащею на нем старухою — раза три-четыре подпрыгнул, как сказано, сразу на всех ножках — ясно, что уж тут никак не галлюцинация.

Затем, в тот же или на следующий день, вечером, когда мы сидели в большой нашей комнате — вдруг у всех нас на виду из-под умывального шкафчика, стоявшего в передней, с треском вылетела синевато-фосфорического цвета искра по направлению к спальной жены (где ее в это время не было), и одновременно со стремительным вылетом этой искры мы увидели, что в спальне что-то моментально вспыхнуло. Опрометью ринувшись туда, я увидел, что горит ситцевое недошитое платье, лежащее на столике в переднем углу. Затушить его предупредила меня моя теща, находившаяся одна в этой комнате и успевшая вылить на вспыхнувшее пламя кувшин воды. Я, остановившись в узеньких дверях и не пропуская никого вперед себя в эту комнату, принялся первым долгом за исследование: не было ли причиной воспламенения платья чего-либо иного, помимо виденной нами искры, как-то: упавшей свечки, спички и т.п. Но положительно ничего такого вблизи этого места не было, а между тем в то же время в комнате чувствовался довольно сильный и смрадный запах серы, исходивший именно от залитого платья, горелые места которого, несмотря на то, что были мокры от вылитой воды, — на ощупь были еще горячие, и от них шел пар, как будто вода была вылита на горячее железо, а не на ситец.

Как ни тяжело и опасно было оставлять в такое время своих семейных — двух старух и жену с ребенком, но я по одному безотлагательному делу должен был на один день поехать в город, а чтобы семейным не было страшно оставаться одним (так как мы все уже не на шутку стали бояться этих явлений) — я попросил одного юношу, соседа нашего А.И. Портнова, остаться с ними. Вернувшись через день, застаю всю семью в сборах с уложенными уже на воз вещами; мне объявляют, что оставаться долее никак нельзя, потому что начались самовозгорания в доме разных вещей и дошло до того, что вчерашним вечером на самой хозяйке дома (т.е. моей жене) воспламенилось само собою платье, и Портнов, бросившийся тушить его на ней, обжег себе все руки, которые у него и оказались действительно забинтованными и сплошь почти покрытыми пузырями. Вот что рассказал мне об этом Портнов. Вечером, в день моего отъезда, явления, кроме стуков и проч., осложнились еще появлением светящихся метеоров, которые появлялись перед окном, выходящим в наружный коридор; числом их было несколько штук и разной величины, начиная от большого яблока и до грецкого ореха; формой круглые и цветом темно-красные и синевато-розовые, не совсем прозрачные, а скорее матовые. Довольно долго, по его словам, продолжалось это удивительное летание светящихся огоньков, сменявших один другого. Подлетит такой шарик к окну, повертится по ту сторону стекла несколько времени, без всякого шума, и только что скроется, как на смену ему, от противоположной стены коридора — другой, третий; потом два, три вместе, и т.д. продолжалась эта игривая смена огоньков, как будто желавших проникнуть внутрь дома. Жена моя не спала в это время. На другой день к вечеру только что они вышли посидеть на крыльцо (время настало уже теплое), как Портнов сейчас же вернулся опять зачем-то в комнату и видит, что горит постель. Зовет на помощь, сбрасывают покрывало, простыни, прогоревшие уже довольно изрядно, и, затушив все тщательно и осмотрев кругом, не осталось ли где огня, снова выходят на воздух от дыма в комнате и недоумевают, откуда мог появиться на постели огонь, когда там не было ни зажженной свечки, ни курящих папиросы... как вдруг снова слышат гарь в комнате. На этот раз оказался горящим волосяной тюфяк, с нижней его стороны, около угла, и огонь настолько уже успел проникнуть внутрь толстой волосяной (без всякой примеси) набивки тюфяка, что, по их мнению, этого никак не могло произойти от недосмотра при тушении первого воспламенения, потому что горящие места были потушены окончательно и огня не должно было остаться, тем более что волосяная набивка — материал не горючий, не то что мочало или вата, которых тут и не было.

Но и этим все не кончилось, а завершилось в тот же вечер такой катастрофой, после которой и решено было совсем оставить дом, переехать куда-нибудь, несмотря на то, что уже снег таял и кругом бежали вешние ручьи.

Этот случай тот же Портнов передал мне так: «Сижу, — говорит, — я и наигрываю на гитаре, а сидевший тут перед тем мельник вышел из комнаты, а вслед за ним вскоре вышла и Елена Ефимовна (моя жена), и только что затворилась за ней дверь, как я услышал откуда-то, как бы издалека, глухой и протяжно-жалобный вопль. Голос же мне показался знакомый, и, оторопев на мгновение от охватившего меня безотчетного ужаса, — бросился за дверь и в сенях увидал буквально огненный столб, посреди которого, вся объятая пламенем, стояла Елена Ефимовна — на ней горело платье снизу, и огонь покрывал ее почти всю. Разом соображаю, что огонь не сильный, так как платье на ней тоненькое, легкое, — кидаюсь тушить руками; но в то же самое время чувствую, что их страшно жжет, как будто они прилипают к горящей смоле; раздается какой-то треск и шум из-под пола, и весь он в это время сильно колеблется и сотрясается. Прибежал со двора на помощь мельник, и мы вдвоем внесли на руках пострадавшую в обгорелом платье и без чувств».

Жена же рассказала следующее. Только что вышла она за дверь в сени, как под ней вдруг затрясся весь пол, раздался оглушительный шум, и в то же время из-под пола с треском вылетела точно такая же синеватая искра, какую мы прежде видели вылетавшею из-под умывального шкафчика, и только что успела она вскрикнуть от испуга, как внезапно очутилась вся в огне и потеряла память. При этом весьма замечательно то, что сама она не получила ни малейшего ожога, тогда как бывшее на ней тоненькое жигонетовое платье кругом обгорело выше колен, а на ногах не оказалось ни одного обожженного пятнышка.

Мельник передал мне так: выйдя из комнаты, он направился через сад во флигель и, не доходя до него, услышал позади себя сначала шум, а потом крик и, оглянувшись, увидал, что в сенях горит. Он до того испугался, что ноги у него подкосились, и он едва был в силах добежать на помощь.

Что же действительно оставалось делать? Передо мною был с искалеченными от ожогов руками Портнов, обгорелое платье, на тонкой материи которого не было ни малейших следов какого-либо горючего материала, — ясно, что оставалось бежать! Это мы и сделали в тот же день, переехав в соседний поселок в квартиру казака, где и прожили все время половодья без всяких уже тревог. Не было никакого повторения и по возвращении нашем в дом, который я однако тем же летом распорядился сломать, благо, и раньше этого я думал перенестись из своей усадьбы на другое место, но, вероятно, прособирался бы еще год — другой; эта же катастрофа заставила ускорить исполнение моего желания. Так тем и закончились эти явления и никогда более не возобновлялись; да мы, признаться, избегали даже говорить об этом между собою как от тяжелого впечатления, оставленного этими явлениями, доводившими нас даже до опасения за наше существование, так и от неприятностей, вынесенных нами от клеветы и пересудов.

Забыл еще в своем месте упомянуть о том, что было два случая видеть так называемую теперь материализацию (тогда же просто мы называли дьявольским наваждением).

Так, в первый раз жена видела в окне, снаружи, нежную, розовую, как бы детскую, ручку с прозрачными, светящимися ногтями, которыми она и барабанила в стекло. Потом в том же окне видела два какие-то темного цвета живые существа вроде пиявок, которые и напугали ее до обморока. А другой раз я уже сам, будучи один в доме и добиваясь несколько часов подсмотреть: кто и как (не жена ли сама, притворяясь спящею) барабанит по полу в ее спальне, — несколько раз незаметно подкрадывался к дверям спальни, где стуки по полу шли непрерывно, но каждый раз, лишь только я чуть-чуть заглядывал в спальню, звуки приостанавливались и тотчас же возобновлялись снова, когда я отходил или отводил только глаза от внутренности спальни, как будто дразнили меня. Но вот, полагаю, в двадцатый, а то и больший раз, я как-то вдруг ворвался в комнату, лишь только там начались стуки и... оледенел от ужаса: маленькая, почти детская, розовенькая ручка, быстро отскочив от пола, юркнула под покрывало спящей жены и зарылась в складках около ее плеча, так что мне ясно было видно, как неестественно быстро шевелились самые складки покрывала, начиная от нижнего его конца до плеча жены, куда ручка спряталась. И пугаться-то, кажется, особенно было нечего, но меня, как я говорю, оледенил ужас, потому что спрятавшаяся ручка была вовсе не рука моей жены (хотя и у той руки были небольшой величины). Это уж я заметил ясно, и, кроме того, самое положение спящей жены было такое (на левом боку, отворотившись к стене), что при ее неподвижности, на моих глазах, невозможно было спустить руку на пол и потом так неестественно быстро поднять ее в одной вертикальной линии с плечом... Что тут надо было думать — галлюцинация? Но нет, тысячу раз нет! Я этому совершенно не подвержен. Обман со стороны жены, ее болезненное к тому предрасположение? Но форма, цвет, величина самой ручки, какую я видел?

Наконец, покойница была женщина вполне солидная, серьезная, любящая мать и жена, строго религиозная и никаким болезненным припадкам до самой смерти (от родов, в апреле 1879 года) не подвергалась. А между тем, все почти явления, как то: летание вещей и стуки — как бы прятались за нее, отчего многим казалось, что это делает именно она сама, в особенности в тех случаях, когда наблюдали с недоверием или сомнением, хотя в то же самое время можно было привести сто шансов против одного за невозможность исполнить ей то, что совершалось, так как зачастую вылетали, например, вещи из закрытых помещений — шкафов, сундуков и проч., до которых она в данный момент и не дотрагивалась. Так, однажды, когда наша комиссия в полном составе из трех лиц и нас, посторонних, стольких же, села обедать и жена в это время возвращалась из кладовой с полными руками банок с маринадами, то, как только она начала еще с трудом от занятых ношею рук отворять наружные из сеней двери, против которых находился обеденный стол, — в этот же самый момент к нам на приборы и на стол посыпались разные мелкие вещи: свинцовые пули, старые ржавые гайки и прочий хлам в количестве нескольких горстей, находившийся до этого (как я едва припомнил) в закрытом и заваленном разным громоздким старьем ящике, в той же кладовой, до которого, однако, по удостоверению прислуги, барыня и не дотрагивалась. Да и бросить ей такое количество вещей прямо на стол через одну комнату занятыми руками было невозможно.

Странно было еще и то, что, несмотря на силу, с какой упали эти тяжеловесные вещи на тарелки, ни одна из них не была разбита. А все же казалось, что бросила она, хотя все, видя ее входящую в дверь, не могли заметить ни малейшего со стороны ее жеста или усилия. (См. А.Н. Аксакова: «Предвестники спиритизма». Спб. 1895 г., стр. XIX-XXI, 229-230; 185-197; 165-174.)

13. Странные явления в русской крестьянской избе

Хороший мой приятель, под начальством которого я служил в Нижнем Новгороде, в палате государственных имуществ, П.Л. Бетлинг, проживающий ныне в отставке в своем имении Ардатовского уезда Нижегородской губ., сообщил мне в январе 1889 года о замечательном случае, происшедшем совершенно неожиданно в селе Силине, находящемся от него в 15 верстах. Случай этот наделал в околотке некоторый шум, тем более что крестьянская семья, невольная свидетельница этих явлений, была привлечена к уголовной ответственности и едва не поплатилась за дело, ей самой непонятное.

Сущность дела сводится к тому, что в селе Силине, в доме бывшего сельского старосты Чеканова с 23 сентября и по 1 ноября 1888 года стали происходить странные явления: слышались стуки, бросались вещи и — что составляет главную черту явления — раздавались различные голоса, которые входили в беседу с членами семьи Чеканова и приходящими полюбопытствовать посторонними крестьянами. Замечательно, что явления эти, как и на медиумических сеансах, происходили в темноте и обнаруживались только в присутствии десятилетней дочери Чеканова. Предположить тут обман нет никакого основания, ибо явления эти вскоре сделались источником неприятностей для хозяина, и он не знал, как от них отделаться, покуда не принял данного ему совета прибегнуть к молитве, о чем скажем ниже.

Теперь перейдем к подробностям.

Г. Бетлинг лично расспрашивал самого Чеканова и семью его, а также и зятя его, Миронова. Из показаний, записанных им с их слов и мне доставленных, я извлекаю следующее. Семья Чеканова состоит из хозяина, Ивана Тимофеева, 45 лет, старика отца, жены — Анастасии, 42 лет, и дочерей: Александры — 14 лет, Анюты — 10 лет, и младшей девочки — 4 лет. Старшая дочь замужем за Мироновым, проживающим в соседней деревне. Анюта, румяненькая, темно-русая, сероглазая, недурная собой девочка, казалась очень миниатюрной и с виду не более 7-8 лет. По словам Чеканова, дело началось так: однажды ночью, около 23 сентября, жена его Анастасия с обеими дочерьми спала в передней избе на конике (прилавке) около входной двери, сам же он, Иван Чеканов, спал в задней избе, а старик отец спал на дворе, так как было еще тепло. Ночью Анастасия заметила, что избная дверь растворилась сама собой; она заперла ее, но дверь отворилась опять. Тогда Анастасия длинным поясом своим привязала дверь за скобу. Пояс был развязан, и дверь опять растворилась. Она вторично ее привязала и, несмотря на то, дверь все-таки отворилась. Тогда в испуге она позвала мужа; в свою очередь, и он очень крепко, в несколько узлов привязал дверь, а та все-таки растворилась. Тут послышался стук в конике и в полатях, точно палкой. Анастасия взяла четырехлетнюю дочку, у которой с перепугу билось сердечко, на руки, Анюту уложила на переднюю лавку, а Иван пошел на печку. В это время послышались в избе точно вздохи; Иван решился спросить с печи: «Что это, к худу или к добру? Не ты ль это, дедушка-домовой?» Последовал ответ хрипловатым голосом: «Не бойтесь, это я — ваш дедушка-домовой. Пусти меня погреться на печку». Когда Иван сошел с печи, чтоб лечь на лавку, где лежала дочь Анюта, то ее уже тут не было; Анастасия, сидевшая на конике против окон, сказала, что ей показалось, словно от лавки к печи прошло, и на печи уже оказалась Анюта, которая сама не знала, как туда попала, — ей «дедушка сказал, чтоб лежала». С этой поры в доме Чеканова начались разговоры, всегда но вечерам, и продолжались час или два, всегда в темноте. Разговоры касались обычных крестьянских дел: то голос запрещал продавать лошадь, называя ее по масти; то запрещал Ивану делиться с отцом его, угрожая разорением; голос спрашивал Ивана: «Ты староста?» — «Я», — отвечал Иван. — «Ты не сажай крестьян под арест; пусть сажает урядник». Как-то вечером хриплый голос сказал: «Говорить больше не хочу, а вот придет Машенька», и вскоре раздался тонкий женский голос: «Добро живете, Бог помочь». Слышно было, как будто говорившая унимала младенца, бывшего у нее на руках и по-детски плакавшего. «Не плачь, — говорила она, — я дам тебе сахарку». На вопрос бывшей тут однажды посторонней бабы: «Твоя что ли дочка-то?» — «Бессовестная, — ответил голос, — разве у девиц бывают дети! Это моей матери дочь, моя сестра». — Машенька, по словам Чеканова, говорила чистым языком, господским, а дедушка прицокивал (букву ч произносил как ц). Когда другие в избе пели, то голоса подпевали. Голос с печи называл стоявших на улице людей под окном и говорил так громко, что люди эти ясно слышали слова его. Чтоб это мог быть голос Анюты, этого слышавшим и помыслить было невозможно. Ответы имели большею частью шутливый характер, даже иронический. Так, одному на вопрос: «отчего хрипишь?» — голос ответил: «был на празднике»; другому: «устал, бревна ворочал». На уходе, прощаясь, говорили: «теперь пойдем — пора чай пить» или — «пора ужинать».

Со слов другого свидетеля, Павла Михайлова Миронова, женатого на дочери Чеканова и проживающего в дер. Звереве, в работниках у г. Я.И. X — а, хорошего знакомого г. Бетлинга, сим последним записано следующее:

Явления в доме Чеканова начались за неделю до Сергиева дня (25 сентября); сперва, без всякой причины, слышались стуки в разных местах избы; стали отворяться двери сами собой; когда их притворяли, они вновь кем-то отворялись. Затем неизвестно кем стали произноситься слова: «Вы меня не бойтесь, я ваш дедушка-домовой» Голос слышался будто с печи, около десятилетней Анюты. Назвал он себя Иваном Ивановичем Варламовым. Явления происходили вечером, и только когда гасили огонь. Разговоры начиналась только тогда, когда Анюта сидела на печи или на полатях. Говоривший имел к ней особенную приязнь; если ее в избе не было, то и голоса не раздавались; голос говорил, чтоб ей не давали шататься зря. Однажды семейные положили Анну спать на полу и все легли сами около нее, тогда голос сказал: «что вы всю избу заслали, плюнуть некуда». В другой раз, когда Анну уложили спать на переднюю лавку, то ее перенесли ночью на полати. Говоривший сказал, что видит все, что делается в избе. Как-то сестра Александра, 14 лет, ударила Анну по голове во время обеда, вечером голос стал выговаривать за это и сказал Александре: «Ты зачем бьешь Анюту, я за это тебя сам скребком побью». Потом говоривший стал объяснять, что он не один, что у него есть отец, брат солдат и сестра Машенька с ребенком; вслед затем все услыхали, что как будто кто-то вошел, и тотчас раздался женский голосок: «Здорово живете». У Машеньки на руках, по-видимому, был ребенок, который начал тонким голосом плакать; она его баюкала и утешала, говоря: «Не плачь, на тебе сахарку». Как только вздували огонь, разговоры прекращались. Во время разговоров все находящиеся в избе слышали шум и возню. Как только голос раздавался, то слышно было, как кто-то идет на печь, где обыкновенно спала Анюта; она тоже это слышала и об этом всегда заявляла домашним. Для Анны казалось, что голос исходил как будто из-за стены, тогда как для остальных он раздавался как бы в самой избе, в близком от них расстоянии, разговор велся всегда грубым, громким голосом. Кто-то из присутствующих предложил как-то надеть на говорившего крест, тот согласился; тогда надели крест на длинный гайтан (шнурок) и по слуху, откуда слышался голос, быстро накинули крест. Тотчас вздули огонь, но крест оказался на Анне, сидевшей на печи. Однажды голос просил напиться; налили в чашку святой воды и поставили на печь. Через несколько времени вздули огонь, и вода оказалась вылитой на порог. Тогда вновь огонь загасили и спросили, зачем он вылил воду. Он ответил, что он воду не выливал, а выпил. Голос читал и повторял молитвы; когда же кто-то запел Херувимскую, то Иван Иванович подпевал толстым голосом; подпевал и девкам, когда те затягивали песни. В семье тестя Миронова, т.е. между отцом и сыном Чекановыми, перед Сергеевым днем было не ладно; они задумали делиться, но голос положительно запретил дележ, угрожая разорением.

В числе любопытствующих, бывших в доме Чекановых, был и кузнец с. Силина, Василий Ильич Читаногов; услыхав голос, он сказал: «Что это такое? Дайте-ка мне ружье, я убью его!» — «Я те сам убью», — был ему ответ, и в эту минуту в лицо его полетела портянка, лежавшая на полице (полке). Приходил и урядник; но когда услыхал стук на полатях, то тотчас попросил вздуть огня и ушел из избы. Когда приходили посторонние, то некоторым голос отвечал, другим — нет. На селе говорили, что должно быть мать «али прокляла свою дочку (Анюту), али дурно выбранила, что к ней увязались «нечистые», и на улице некоторые стали упрекать Анюту, обегать ее в игре и на гулянье. Отец Чеканова даже выгонял «их» местным способом — битьем по стенам липовыми лутошками.

Г. Бетлинг уговорил Чекановых приехать к нему, чтобы сделать опыт в его доме. Они действовали, как люди привычные: отвели Анюту в темную комнату; она спокойно осталась одна, и отец ее стал звать дедушку-домового поговорить с ним, но ответа не было, несмотря на все старание и разнообразные просьбы Чеканова: «Да говори же, дед! Что же ты молчишь?» Жена его также принимала участие, но успеха не последовало. Анюту всячески обласкали, нашли ей сверстницу, с которой она охотно играла. Она держала себя, как сторонняя личность, как ничего не понимающий ребенок. Куклы ей понравились, и больше знать ничего не хотела. Из свидания своего с Чекановыми г. Бетлинг вынес впечатление, что они относились к происходившему совершенно просто и в рассказах своих были вполне искренни.

На расспросы мои г. Бетлинг дополнил предшествующее следующими подробностями, полученными через сына местного священника, человека вполне благонадежного. Голоса раздавались возле девочки, большею частью с печи, на которой она находилась; если же она была на лавке, то над девочкой, у потолка, или под лавкой. Сначала слышался тихий, едва слышный старческий голос, потом он становился сильнее и громче, так что его слышали и в другой горнице. Слова произносились внятно, отчетливо, особенно голос Машеньки был звонкий. Зараз вместе с Анютой не говорили. Узнавали в темноте, где кто сидит. Один крестьянин, держа в кармане крестик, сказал Машеньке, что он принес ей яблочко. «Обманываешь, у тебя в кармане не яблоко, а крест, — ответила Машенька. На вопрос крестьянина Павла Базаева: «Чьи вы?» — Машенька ответила: «Мы здешние, Повалишинские» (часть с. Силина принадлежала гг. Повалишиным). — «Из какого дома?» — «Варламова». Такой дом в селе есть; но у Варламовых все было спокойно, и Машеньку там не помнят. Машенька также отвечала на вопросы и подпевала. «Дед» запел было «Солдатушки», да тут же и оборвал. В присутствии Анюты останавливались и пускались в ход часы по приказу хозяина. С полатей бросали на пол одежду; но висевшую лампу не задевали. Стуки раздавались большею частью на полатях, и так сильно, что однажды была разбита доска. Этим стуком «дедушка» заявлял о своем присутствии, и тогда начинался разговор, но иногда крестьяне и сами вызывали его, спрашивая: «Дедушка, здесь ли ты?»

Напуганный появлением урядника, который составил акт о привлечении Чеканова к ответственности на основании 37 ст. уст. о наказ., налаг. мир. суд., за распространение ложных слухов и возбуждение умов, — он не знал, как отделаться от напасти. 1 ноября вместе с женою и дочерью он поехал на богомолье в Понетаевский женский монастырь, где им посоветовали отслужить на дому молебен с водосвятием и усердно помолиться, что и было ими исполнено; молитва оказалась в подобном случае действеннее полицейских мер, и с того времени явления в доме Чекановых прекратились.

Между тем возбужденное уголовное дело шло своим порядком; приставом 2 стана Ардатовского уезда было произведено 13 ноября дознание, на основании которого крестьянин Чеканов был привлечен к ответственности за проступок, предусмотренный 37 ст. уст. о наказ., налаг. мир. суд. По распоряжению судебного следователя было произведено, 20 декабря, вторичное дознание, более подробное, в котором подтвердилось, в главных чертах, все изложенное выше. На основании этого дознания, судебный следователь нашел, что помянутый крестьянин мог бы подлежать ответственности лишь в том случае, если бы с его стороны был какой обман, но как свидетелями бывших в с. Силине явлений были и другие лица, подтвердившие то же самое, а необъяснимость явления еще не служит доказательством обмана, и так как не видно, чтоб Чеканов при рассказах об этих явлениях извлекал какую выгоду, а, напротив, старался от них избавиться, то судебный следователь и не усмотрел в настоящем деле признаков какого-либо преступления. На основании такого заключения, с которым согласился и товарищ прокурора нижегородского окружного суда, дело и было прекращено. Благодаря столь разумной и справедливой резолюции Чекановы избегли угрожавшей им ответственности пред законом, ведающим изведанное. (См. «Ребус», 1889 г., № 20.)

14. Загадочные явления в Чернигове в 40-х годах*

Это было в 1843 или 44 году (точно не помню), в Чернигове, в доме моего дяди (по тет ке) священника, отца Иоанна Герасимовича Менайлова.

______________________

* Настоящий рассказ сообщен М.М Петрово-Соловово, давно знакомым с протоиереем К., который на неоднократные его вопросы, видел ли он сам движение предметов и перемещение палки в воздухе, всегда отвечал утвердительно.

______________________

Отца Иоанна в Чернигове знали и почитали как священника самой строгой жизни, всегда готового быть там и с теми, где и кому он нужен был; его считали за святого.

В то же время я был в духовном уездном училище и был певчим Елецкого певческого хора (хор ректора семинарии), который жил в Елецком черниговском монастыре.

Как племянник матушки Менайловой, всякий воскресный и праздничный день я ходил к ним и проводил у них весь день до вечера. Семейство Менайлова состояло из мужа, жены, двух сыновей, двух дочерей, и временно жила у них племянница, моя двоюродная сестра, Анна Емелиановна Корнух. Прислуга была одна, большого роста, здоровая девка, не первой молодости, местная уроженка.

Придя к ним, не помню, в какой день, я заметил на всех лицах какой-то ужас и страшную суету по всему дому и двору. Уже дня за два или за три прежде началось в их доме и на дворе что-то ужасное, непостижимое! Началось с того, что все, проснувшись поутру, проспав тихо и спокойно, увидели, что около каждого члена семейства, и даже служанки, на кровати около мужчины лежала кукла в виде женщины, а около женщины — в виде мужчины. Все куклы были сделаны из вещей, принадлежащих им же Многое было взято из сундуков и комода запертых — ключи же были всегда у тети. Все полы были засыпаны на вершок и толще разным мусором — грузом, какой бывает, когда ломают старую печь. На дворе ничего подобного не было — откуда же это все взялось?! Такого рода проделки повторялись несколько дней сряду. Начались ахи, охи, расспросы, розыски, предположения, но все только крестились и ахали. Все было в порядке, все были всю ночь на своих местах, двери и окна закрыты и заперты.

В тот же день и в доме и на дворе начали двигаться все неодушевленные предметы; не было ни одной вещи, которая не двигалась бы Я не перемещалась бы с места на место. Все неодушевленное как бы жило деятельною жизнью.

Всем живущим в том доме и приходящим туда сначала было жутко и страшно, потом привыкли понемногу, тем более что куда же было деваться? И жили там спокойно, потому что далее уже начали быть явления и веселые и смешные, так: зажигают свечу и слышат — фу! — и свеча гаснет, повторяют в другой раз, тоже; тогда говорят: да перестань же дурачиться! И все успокаивается — свеча горит. Или сидят за чаем или с гостями, горит свеча, но вот трость священника срывается со своего места (около двери), идет по воздуху и собою гасит свечу; опять просят не дурачиться — и все спокойно!

Или надо идти на рынок купить что надо, открывают ящик (запертый), денег нет; да что же это, говорят, не оставаться же нам голодными? — и деньги неизвестно откуда падают у ног говорящего. Или сидит гость, фуражку держит в руках; но встал, чтобы идти, а фуражки нет как нет! Ищут долго, просят возвратить — нет; начинаются тщательные розыски, и находят фуражку в той же комнате, в комоде, завернутою в белье или что другое. Было и так, что фуражку нашли в сундуке, а в фуражке — селедку, приготовленную для закуски. Был случай, и очень неприятный: пришла к тете ее приятельница, помню и фамилию — Боборыкина; охает, вздыхает и говорит: конечно, все это худо, но самое худшее то, что все это случилось в доме священника! В ту же минуту откуда-то взялся грязный — прегрязный веник и ну хлестать по лицу эту несчастную сокрушающуюся!

Весь город перебывал в этом доме, все видели многое из рассказанного мною и много другого.

Ревностно следила полиция за всеми живущими в доме и за всем, что там делалось, но открыть ничего не могла! Конечно, и дядя, и вся семья, и многие друзья усердно молились Господу Богу об избавлении их от такого ужаса, но...

В то время ректором семинарии был архимандрит Адриан, жизни самой строгой, аскет, усерднейший богомолец; особенно избегал он женщин. Просили его служить молебен; приехал со своим певческим хором, в числе коих был и я. Были губернатор, жандармский полковник, полицеймейстер и много других знатных и знакомых. Начался молебен; вдруг, мгновенно вся мебель, которая была в комнате, перевернулась вверх ногами — все ахнули, но молебен продолжался, и когда все поуспокоились, с печки слетела кукла, роста взрослой женщины, стала лицом к архимандриту и начала ему кланяться. Молебен окончился, но что-то сказочное, неразгаданное, необъяснимое продолжалось.

Однажды тетя шла с дочерьми помолиться в Троицкий монастырь, где жил архиерей, за ними шла служанка. Когда они отошли довольно далеко от дома, пред тетей падает ее собственная помадная банка. Это подало повод обратить особенное внимание на служанку — не она ли это делает? Дали знать полиции. Полиция усугубила надзор за двором, домом и служанкой, но все продолжалось по-прежнему.

Анна Емелиановна, гостившая у тети, уехала в деревню к брату-священнику. Когда она приехала туда, ее начали расспрашивать, что и как в доме Менайловых. Был уже вечер, горела сальная свеча; Анна рассказывала, а брат ее и его жена внимательно слушали и ужасались. Вдруг слышат, что за перегородкой, где никого не было, что-то шуршит; идут туда и видят, что пара сапог и пара башмаков друг против друга танцуют! Началось и там что-то ужасное; также все неживое и заходило, и задвигалось. Там были случаи, угрожающие опасностью людям: тяжелый медный подсвечник слетел откуда-то и попал в колыбельку ребенка, но ребенка не задел; нож сорвался со стола и полетел прямо на вошедшего мужичка, и только благодаря тому, что на мужичке была толстого сукна свитка, он не получил раны на теле; срывались картофель и свекла со скамьи и летали по кухне и пр. и пр., как и в Чернигове.

После того, как с отъездом Анюты в Чернигове стало тише, хотя и продолжилось еще долго, — у брата ее началось, с момента ее приезда, то же, что было в Чернигове. Начали думать и говорить, что все это непостижимое зависело от воли Анюты!

Анна Емелиановна была очень, очень красивая, умная, хорошо воспитанная кем-то из благодетелей (она была сирота); имела маленький, но очень приятный голос и пела, как птичка! За нею ухаживали многие, и между ними некто Зенков. Зенков семинарист, юноша очень умный и беспримерной энергии в изучении всего, чему только имел возможность научиться. Он был помощником семинарского библиотекаря; а библиотека Черниговской семинарии обладает, как говорят, такими книжными сокровищами, каких, пожалуй, и в петербургской публичной библиотеке нет. Вот поэтому-то и сочинили, что Зенков откопал там книги каббалистические, позаимствовал из них кое-что, для нас непонятное, и научил тому Анюту, а она не сумела справиться с делом.

Зенков поехал в Петербург в медицинскую академию и там умер. Говорили много и другого, но никто ничего не доказывал.

У брата Анны тоже после ее отъезда стало тише и тише; а в день Воскресения Христова, когда ударили в колокол к заутрене, батюшка уже был в церкви, а матушка и другие семейные еще были дома, вдруг сама собою открылась оконная форточка и из нее что-то, довольно шумно, как бы вылетело!

Анна Емелиановна вышла замуж за г. Виноградского, который потом был священником. Жили они прекрасно, любовно, и более никогда с нею ничего чудесного не случалось. (См. «Ребус» 1897 г., № 4.)

15. В «воспоминаниях о польском мятеже 1863 г.»

Пономарева, в сентябрьской книжке «Исторического вестника» за 1896 г. автор рассказывает следующий необъяснимый факт, свидетелем которого он был сам, вместе с офицерами Л... уланского полка, куда незадолго до начала восстания 1863 года автор был выпущен из корпуса.

«Третьему эскадрону, — рассказывает автор, — в котором я находился, назначена была стоянка в деревне Квитки, расположенной в десяти верстах от штаба, оставшегося в г. Корсуне (Киевской губ.). Большая деревня состояла из нескольких сот домов, и так как в Малороссии почти при каждом доме имеется садик, то утопавшие в зелени Квитки занимали в окружности несколько верст. Встретившие нас квартирьеры объявили, что удобных квартир для гг. офицеров не оказалось и единственное сносное помещение отведено для эскадронного командира, причем добавили, что есть хороший особняк, но они занять его не решились.

— На каком же основании ты его не взял? — спросил старший офицер, обращаясь к унтер-офицеру.

— Ваше благородие, по словам крестьян, там уже несколько лет как завелась нечистая сила.

— Что за вздор ты говоришь? — со смехом вскричал офицер. — Вероятно это тебе бабы наговорили.

— Никак нет, ваше благородие, по этому случаю и управляющий из него выехал. А до яблок и груш в саду ни один крестьянин не прикоснется.

— А дом хорош?

— Хороший, ваше благородие: четыре больших комнаты, кухня и комната для прислуги.

— Мы все можем поместиться? — продолжал допрашивать штаб-ротмистр Маркович.

— Вполне, ваше благородие.

— А отдадут ее под постой?

— С превеликим удовольствием.

Мы с радостью изъявили согласие и в количестве шести офицеров и восьми человек прислуги направились к заколдованному домику. Дом был одноэтажный, окруженный большим фруктовым садом и прилично меблированный. Как только управляющий узнал о нашем желании взять помещение, то сейчас же пришел к нам. Это был мужчина лет 60, с очень добродушной физиономией. Вот что он нам сообщил:

— Я служу лет тридцать его светлости и пять лет тому назад был переведен из другого хутора. Со дня моего переезда но ночам раздавался какой-то гул в этом доме, напоминающий стон, а иногда случалось, что какая-то невидимая рука переставляла всю мебель. Кое-как я промаялся два месяца, но потом не выдержал и с разрешения князя переехал в другой дом. В саду масса яблок и груш, но озолотите любого крестьянина, он до фруктов не дотронется. Ходит легенда, что это место проклятое и что тут несколько десятков лет тому назад один из управляющих, находясь в белой горячке, перерезал всю семью, и в том числе грудного ребенка. Мой предместник не послушался крестьян и построил здесь домик. В нем он прожил пять месяцев, и однажды утром его нашли без признаков жизни лежавшим на полу. Вот на его-то место я и поступил. А может быть, с вашим приездом, — закончил он рассказ, — все будет обстоять благополучно, и нечистая сила оставит в покое этот дом.

Поблагодарив управляющего за сообщенные нам сведения, нисколько не изменившие нашего решения, мы прекрасно устроились в помещении, облюбованном сынами ада. Собравшись в столовую, мы весело болтали, вспоминая старую стоянку.

Вдруг раздался какой-то гул, словно кто-то молотом колотил по железу, и вслед за этим в доме послышался стон. Мы взглянули на часы: было ровно без четверти двенадцать. Испуганная прислуга выскочила из кухни и прибежала к нам. С фонарями в руках осмотрели весь дом, все закоулки, побывали в погребе, обошли сад и нигде не нашли ничего подозрительного. Гул продолжался до четверти первого, и потом все стихло.

— Это первый бенефис, устроенный для нас, — сказал штаб-ротмистр Маркович, — знаете, господа, я готов пари держать, что это не что иное, как какая-нибудь мистификация. Вероятно, кому-нибудь нужно, чтобы этот дом был свободен от постоя, вот и свалили все на чертовщину. Завтра займусь розыском подземелья, и когда его найду, то и дух пропадет.

Мы приняли участие в розысках, но подземелья не нашли.

Явилось предположение, что кто-нибудь по ночам забирается в сад и, спрятавшись в нем, пускает в ход таинственную музыку, а потому, с разрешения эскадронного командира, майора Османова, с вечера были поставлены часовые в сад, а равно и около дома. Но ничто не помогло. На следующий день ровно с четверти 12 до четверти первого произошло то же самое, что и накануне. Часовые тоже слышали стон, как бы выходящий из нашего помещения. Если бы наша прислуга не состояла из денщиков, то мы бы ее лишились. Только строгая дисциплина могла удержать ее на месте.

Один из молодых офицеров заявил нам, что у него так расходились нервы, что он сейчас же отправляется искать помещение. Как мы его ни уговаривали, ничто не помогло. Через час времени он возвратился очень довольный, так как ему удалось нанять у одного крестьянина комнату за три рубля в месяц. Его денщик, вероятно, с радости, что покидает проклятое место, напился пьян, и П. вынужден был отправить его под арест. При помощи наших денщиков товарищ перебрался на новую квартиру. В назначенный час гул возобновился, и спустя полчаса все стихло. Мы легли спать. После этого прошло не более двадцати минут, как в дверях раздался сильный стук, и вслед за этим мы услыхали голос покинувшего нас П...

— Господа, отворите скорее, это я.

К нам вошел наш товарищ, бледный как полотно.

— Что случилось с тобою? — в один голос вскричали мы.

— А вот слушайте. В 12 часов я лег спать. После пережитых волнений я с удовольствием окидывал взглядом свою крошечную комнатку. Вдруг кто-то постучался в мою дверь. Предполагая, что это хозяин, я спросил: кто там? Ответа не последовало, а стук, но еще более сильный, повторился.

Мой денщик, как вам известно, сидит под арестом, но я, желая показать тому, кто ко мне стучится, что я не один, громко сказал: «Иван, посмотри, кто там?» Вслед за этим раздался третий стук, но такой сильный, что дверь задрожала. У меня промелькнула мысль, что мужики опять взбунтовались и, пользуясь моим одиночеством, решились на меня напасть. Ну, думаю себе, я дешево не продам вам своей жизни. Моментально я вскочил с кровати, надел пальто, выхватил из ножен саблю, взял ее в левую руку, а в правую револьвер. Подойдя к двери, я локтем отбросил крючок и ногой отворил дверь. Коридор был пуст. Выходная дверь была заперта деревянною балкою. Тут, господа, у меня мурашки забегали. Я вернулся в комнату, зажег фонарь и затушил свечу. Поставив в коридоре саблю в угол, я открыл балку и вышел в огород. На улице зги не видать, и несмотря на то, что у меня был фонарь, я не мог отыскать калитку. Пришлось перелезать через забор. Шпорой я задел за изгородь и, конечно, растянулся на земле. Фонарь разбился и потух, а мое оружие выпало из рук. Я его едва нашел и насилу к вам добрел.

При этой фразе раздался гомерический хохот. Он был так заразителен, что П... сам расхохотался.

На другой день наш товарищ, выпустив из-под ареста денщика, послал его за вещами, а равно приказал привести хозяина своей квартиры.

Мы все были в сборе, когда он пришел на зов. Это был старик лет 70, белый как лунь.

— Ну, братец, — сказал П.., — данный тебе в задаток рубль возьми себе, а больше я в твою проклятую хату не вернусь.

— Спасибо, ваше благородие, за милость, но деньги ваши я вам принес обратно, мне на старости лет не следовало вас обманывать, да бедность заставила польститься на эти три рубля. Да вот за обман и пришлось краснеть.

— За какой обман? — спросил П...

— Нужно было всю истину открыть вашему благородию. Изволите видеть, у меня был единственный сын, добрый, тихий парень. Двадцати лет я его женил. Жена у него была примерная, и жили они душа в душу. Бабенка через год принесла мне внучку, да Богу и отдала свою душу. Зачах после этого мой сынок родимый, да через год и сам за любимой женщиной отправился на тот свет. — В голосе старика слышались слезы. — Внучка моя, Царство ей Небесное, красавица была, вся в моего покойного сына. Моя старуха да я только в ней утеху и находили. Подросла она, ну, за ней и стали женихи увиваться. Богачи были, только ей, красавице, не по сердцу приходились. Был у нас один бобыль, солдатский сынок, полюбился он внучке, и стала она просить нашего благословения. Мы со старухой даже обрадовались, что раз бобыля в дом принимаем, ну, и наша внучка при нас останется. Сыграли свадьбу. Два года счастливо жили, только одного не доставало — детей. Стали мы замечать, что наш приемыш стал задумываться. Как мы его ни расспрашивали — молчит. После оказалось, что он нашу голубку приревновал к какому-то парню, и, видит Бог, напрасно. Однажды ночью он зарезал Машу, и сам с собою хотел прикончить, только Господь смерти не дал. Его вылечили, да суд на каторгу Петра и сослал. Не дошел только до места, дорогой помер. Вот с тех самых пор, два раза в месяц, кто-то в дверь и стучится. По этой самой причине мы из этой комнаты и перешли. Вот, ваше благородие, ваш рубль, простите мне, старику, мой грех.

П... чуть не насильно заставил хозяина взять себе деньги.

Из штаба полка почти ежедневно приезжали офицеры, чтобы лично убедиться в таинственном стуке. Наслушавшись его, они сами производили розыски, но результатов не достигли.

Вскоре мы получили приказ идти на зимние квартиры в местечко Меджибож Подольской губернии, и вопрос о таинственном явлении так и остался не разъясненным. («Ист. вест.», сент. 1896 г.)

16. Из воспоминаний очевидца загадочных явлений в слободе Липцах

Родом я из Черноморья, сын казачьего есаула, воспитывался в Харькове, в качестве войскового стипендиата. Черноморское войско (с 1860 г. переименованное в Кубанское) в 40-х годах не имело своей гимназии и для дальнейшего образования детей казачьих офицеров, с успехом окончивших 4-х классное войсковое в Екатеринодаре училище, определяло их за свой счет в пансион при 1-ой харьковской гимназии, а с окончанием курса — и в харьковский университет, где в то время оно имело по пяти вакансий. Окончив училище в июне 1848 г., я получил войсковую стипендию в Харькове и в сентябре того же года, имея 11 с половиною лет, был принят в первый класс гимназии.

Месяцем ранее в тот же класс поступил своекоштным пансионером и Константин Жандак, которому тогда едва исполнилось 10 лет; мальчик слабый, золотушный и от природы робкий и застенчивый. Как «новичок», он постоянно подвергался всяким школьным испытаниям и под тяжестью их, по выражению товарищей-остряков по адресу его, «никогда не высыхал от слез». Плохая подготовка также приносила ему свои огорчения. Сам я ранее, еще в училище, прошел школу преследований и всяких издевательств, которую обыкновенно в то время проходили «новички», особенно в закрытых заведениях, а главное, как казак, способный, по утвердившемуся в пансионе мнению, в видах самозащиты, на самые крайние средства, я скоро успел обеспечить в этом смысле свое положение и самым решительным образом принимал на себя защиту гонимого Кости Жандака. В занятиях также постоянно приходилось оказывать ему товарищескую помощь.

Таким образом, сближаясь постепенно и часто разговаривая «про домашнее», мы знакомились с нашей семейною обстановкой, в которой росли до поступления в пансион, и, находя в ней много общего, стали еще ближе друг к другу.

Отец Кости, Николай Прохорович Жандак, из дворян Черниговской губернии, начал службу свою в гусарском полку в западных губерниях вольноопределяющимся.

С выслугою срока Николай Прохорович был отчислен от полка, с производством в прапорщики и с зачислением в харьковский гарнизонный батальон. Здесь он также выдвинулся знанием строевой и хозяйственной частей и своею исполнительностью. С производством в поручики он назначен был начальником липецкой конно-этапной команды.

В год моего первого к ним приезда супруга Николая Прохоровича, Дарья Ивановна, выглядела женщиною средних лет, хотя ей было уже 43 года. Ниже среднего роста, со следами былой красоты, она как бы соперничала с мужем в обходительности, была приветлива, ласкова, предупредительна, по характеру спокойная и ровная в обращении. Плохо говоря по-русски, она часто конфузилась своих промахов и постоянною своей доброю, как бы виноватою, улыбкой старалась их заглаживать; поэтому, может быть, была молчалива и большая домоседка. Хозяйка она была хорошая: обед она готовила сама, любила водить птицу, завести огородину; за мытьем белья присматривала неукоснительно. Николай Прохорович относился к жене с особым уважением, тепло и предупредительно. Дарья Ивановна отвечала ему тем же. Между нами было полное согласие. Они были люди весьма набожные, здоровые и сохранившиеся не по летам.

Детей у них было двое, дочь и сын. Дочь они похоронили уже в Липцах и всегда вспоминали о ней с какой-то тихой грустью. Сына Костю они лелеяли, баловали и берегли как зеницу ока.

Спустя несколько дней после того, как проводили нас в гимназию после Крещенья (в январе 1852 г.), случилось у них на новой квартире, именно в кухне, где обитали денщик Кораблев и Афимья, что-то весьма загадочное. Ночью, когда уже все спало в доме, послышался сильный стук кухонной двери, возглас Афимьи и плач ребенка. Дарья Ивановна первая проснулась с испугу и подняла на ноги Николая Прохоровича. Он зажигает свечу и через двери в сени спрашивает: «Что случилось?» Кораблев испуганным голосом докладывает: «У нас, ваше благородие, в кухне неблагополучно», — и, впущенный в приемную, добавляет: «В кухне бросает кто-то камни и поленья...» Успокоив жену, Николай Прохорович пошел в кухню и из расспросов у денщика и Афимьи узнал, что первым проснулся Кораблев, услышав сквозь сон страшный стук брошенной вещи. Окликнув Афимью и не получив от нее ответа, он вздул огня, пошел разбудить ее и, насилу растолкав ее, убедился, что не она дурит. В то время, когда они за перегородкою разговаривали, раздался в кухне новый стук в двери. Когда они бросились в кухню, то увидали на лавке и подле, на полу, разбитую глиняную чашку, которая после ужина была вымыта и поставлена на печь для просушки, а у дверей в сени лежало полено, одно из тех, что были приготовлены для завтрашней топки господской печки и лежали в кухне, на полу у печи. Тут они оробели. Афимья испугалась и «в плач», а он «выбег» доложить. Стали обыскивать за перегородкою, под кроватью, и на печи, и в кухне — ничего; болты в окнах оказались заложенными. Оставив их обоих в кухне при себе и на глазах, Николай Прохорович и Дарья Ивановна, которая явилась в кухню вслед за мужем и вслушивалась в доклад денщика, стали наблюдать за комнатою, что за перегородкою, и за печью, в особенности же за прислугою, которая сразу была взята ими в подозрение в деле так нежданно объявившихся ночных проделок. Вскоре пред глазами хозяев из растворенной двери перегородки и по направленно к ним быстро пронесся какой-то предмет в виде темного комка, и в то же мгновение упал к их ногам со звоном жестяной посуды. Оказалось, что это жестяная кружка, которую Афимья ставила на ночь с водою у своей постели, на окне, где ее и видели при осмотре комнаты за полчаса перед этим. Зажгли фонарь в сенях, прибавили света в кухне. Господа сидели на лавке у стола, к улице, Афимья по другую сторону стола, в углу перегородки, укладывала девочку на постель денщика, Кораблев стоял у дверей в сени. Через большой промежуток времени Николай Прохорович ясно увидел, что через просвет между перегородкою и печью, сверху вниз, мелькнуло темное пятно — и в то же мгновение Кораблев испуганно вскрикнул от удара в правое плечо. Удар нанесен был куском сухой глины, которая сберегалась под кроватью Афимьей для мазки печи. Затем все затихло. Господа и прислуга дежурили далеко за полночь и заснули только под утро.

На другой день с утра было тихо. Кораблев был отправлен в команду к лошадям вместо Водопьянова, а сему последнему приказано было заменить в доме денщика. Явился Водопьянов и получил инструкции. Афимья возилась у печи, Водопьянов больше занят был наблюдениями над нею, дверью за перегородку и просветом. В господской половине услыхали стук. Николай Прохорович в кухню. Смущенный Водопьянов доложил, что «в него бросило» глиняным кувшином, который едва «не врезался» ему в голову, попал в стену к улице и разбился в мелкие куски в то время, как Афимья, пригнувшись к печи, приставляла варево к огню. Он явственно видел, что кувшин мелькнул от печи сверху через просвет... Покончив наскоро с обедом, во время приготовления которого, в присутствии Николая Прохоровича и Водопьянова, Дарья Ивановна получила в правую руку сильный удар тарелкою, которая с чем-то стояла до этого на печи и полет которой был пропущен и Николаем Прохоровичем и Водопьяновым (она свалилась как бы сверху, совсем неожиданно для всех). Дарья Ивановна ушла испуганная на свою половину, где в это время Афимья мыла полы; она не была в кухне, когда Дарью Ивановну ушибло тарелкою. Затем затишье на весь день; вечером так же.

Около 10 часов, когда Водопьянов и Афимья ужинали, кусок булыжника, которого не было в доме и полет которого Водопьянов «прозевал», — «ударился» в стену к улице и свалился на лавку. Явился «ночной», с которым Водопьянов чередовался, держа наблюдательный пост.

Но в течение ночи все было тихо. Раннее утро третьего дня так же. Встали поздно. Дарья Ивановна, по обыкновению, оправила свою постель сама: это было ее правило; к этому порядку, приготовить и убрать свою постель, были приучены и мы с Костей. Воду для умывания и самовар подал Водопьянов. Печка обыкновенно затапливалась позже, и потому из кухни никто, кроме Водопьянова, не выходил. К концу чая старики обратили внимание на смрад, отдававший горелою шерстью или перьями. Самовар прикрыли наглухо, между тем смрад все усиливался, и как будто тянуло из спальной. Николай Прохорович идет туда, обыскивает: нигде — ничего. Он закидывает одеяло, прикрывавшее постель, смрад сильнее, показался дымок. Срывает одеяло, простыню, подушки на пол, дым и смрад усиливаются... поднимает пуховик — и глазам не верит: на нижнем матраце, набитом соломою, горсть горящего угля... нижний матрац прогорел, тлела подстилка деревянной кровати; в пуховике также обгоревшее место. Старик потерялся. Дарья Ивановна, несмотря на страшный испуг, нашлась, схватила с чайного стола кувшин с водой и затушила уголь. После оказалось, что это был каменный уголь, которого ни в доме, ни у кого другого в слободе и нигде, кроме кузницы, не было. Этим покушением на поджог закончились январские загадочные явления 1852 года в квартире капитана Жандака.

Напряженное состояние в течение трех дней, когда обнаружились и длились эти загадочные явления, а в особенности покушение на поджог постели при невероятной обстановке, подкосили живучесть и здоровье Дарьи Ивановны и были настоящею причиною ее болезни, от которой она едва оправилась к Святой. Желая избежать неприятностей и бесплодной «волокиты», — что было бы неизбежно, если бы в это дело вмешать полицию и властей, — Николай Прохорович решил потушить это дело, тем более что не было никаких данных подозревать кого бы то ни было, не исключая и прислуги; так все было сверхъестественно и непостижимо. А так как Николай Прохорович, со своей стороны, не давал официального повода к начатию «дознания» о происшествии, то дело о нем и не возникало*. О нем судили, рядили в кругу близких людей, немало толковали и в народе, несмотря на угрозу «не делать молвы»; но все успокоилось, и происшествие мало-помалу стало забываться.

______________________

* Потом, через год, когда эти явления повторились, капитан Жандак, донося о происшествии, упоминал, что однородные с сими явлениями обнаружились было в его квартире ранее, еще в январе 1852 г., но так как об этом заявлено было вскользь, то заявление это и не было предметом исследования в 1853 году. (См. «Дело», док. № 4.)

______________________

В январе 1853 года лежал глубокий снег; крещенские морозы доходили до 28º. Оставалось два-три дня до нашего отъезда в гимназию. Хотя мы были в 5 классе и мне шел уже 16-й год, но выезжали мы из дому всегда неохотно и, как малыши, кисли. Спалось как-то тревожно. 5 января утром, около 8 часов, когда мы еще спали, раздался звон разбитого стекла. Я вздрогнул и разом проснулся. Засуетились, забегали; кухонная дверь то открывалась, то захлопывалась спешно; слышался сдержанный разговор в сенях. В то же время в спальне стариков Дарья Ивановна испуганно заговорила, видимо, втолковывая что-то сонному Николаю Прохоровичу. Наконец, наскоро одетая, она идет в кухню и через несколько минут возвращается.

— Что случилось? — спрашиваю.

— Опять начинается!.. — упавшим голосом ответила она и скрылась в спальню.

Нетрудно было догадаться, что «начинается»... Надо признаться, что под впечатлением народных толков мы не думали, чтоб явления подобного рода, как январские 1852 г., одним разом окончились; каждый из нас молча, но с тревогою ожидал сперва полугодовщины, а после и годовщины явлений, которая вот-вот приближалась. Скоро Николай Прохорович и я были на ногах и совсем одетые. Костя также оделся и ушел в спальню к матери, рассчитывая своим присутствием отвлечь ее от тяжелых мыслей. А мы — в сени и кухню. Фонарь висел на своем месте, но с разбитыми стеклами, которые валялись под ним на полу; тут же, у стены, к двери на господскую половину, лежал булыжник величиною с гусиное яйцо (в доме, да и во дворе булыжника не было). Судя по тому, что из четырех стекол фонаря разбиты были два противоположные, из которых одно обращено было к кухне, а другое — к господской половине (третье стекло было надтреснуто), и что камень лежал у господских дверей, нужно было думать, что булыжник направлялся со стороны кухни. Появившийся со двора Кораблев объяснил, что, отворив ставни на своей половине и возвращаясь в кухню, он закрыл двери во двор. Афимья молилась Богу, а он стал умываться. «Вдруг — «брязг» в сенях! Бегу... отворяю снова дверь во двор; вышла и Афимья, видим — фонарь разбит». Едва мы вошли в кухню и Кораблев успел закрыть за нами дверь, как что-то явственно мелькнуло с просвета (между столбом перегородки и печью) и раздался стук о скамью под окнами на улицу. Повернувшись на стук, мы увидали на скамье глину и тут же на полу кусок кирпича, бывшего в деле, так как он имел на себе смазку из глины.

Это была почти 1/3 часть кирпича. Что кирпич показался из просвета и как бы отделился от потолка, не подлежало сомнению: эта часть кухни была предметом наших наблюдений с минуты входа и была хорошо освещена от окна за перегородкою, через дверь и просвет, и двумя окнами с улицы (окно в кухне на север и окно на север за перегородкою, по случаю холода, были закрыты ставнями). В момент появления кирпича Афимья возилась над самоваром, продувая его, и оставалась равнодушною ко всему, окружавшему ее, Кроме двух прислуг и нас двоих, никого в кухне не было. Я был в возбужденном состоянии; видеть явление и не понимать причины его, не знать, отчего брошенный предмет получает движение!., нелепое, комичное положение!., и в то же время не безопасное... Но об опасности в то время меньше всего думалось; вся сила мышления напрягалась и направлена была на то, чтобы раскрыть, разгадать фокус... да, фокус, думали многие... и в связи с этим припоминался рассказ об арестанте, который жестоко наказан был капитаном за пьянство в камере, и его слова: «будешь ты долго помнить меня...» — открыто погрозил он в присутствии конвойного, лежа в телеге и обращаясь в сторону дома, когда партия, направляясь на север, по обыкновению, остановилась перед квартирою капитана и когда тот сам выходил на улицу для проверки партии и проглотил угрозу... Скорее фокус, чем «домовой»! Не станет же «он» преследовать и изводить человека «молча», «в глухую»!.. В кухне только печка была кирпичная, поэтому я занялся осмотром печи, а Николай Прохорович тщательным осмотром комнаты Афимьи. Наружная сторона печи была без изъяна. Поднявшись на скамью, с которой влезали на площадку печи, ограниченную с двух сторон стенами под углом, а с третьей — коробом, отводящим дым (колун), я был изумлен... зову Николая Прохоровича, и мы видим, что средина печной площадки вся глубоко, до самых сводов печи взрыта, кирпичи целые и битые выворочены, лежат в беспорядке и смешаны с кучками глиняной смазки; по краям этой впадины, со всех сторон, явственные следы крепких когтей... брошенный в нас кусок кирпича взят был отсюда... На вопрос Николая Прохоровича: «кто разбуравил печь», — Афимья отвечала со вздохом: «Бог его знае!..» А Кораб-лев объяснил, «что с вечера посуду на печь ставил он, но не видно было, чтобы печь была попорчена. Сегодня еще на печь не лазали: не было дела. А сквозь сон слышал, — прибавил он виновато,—точно дюже скребло, думал, кошка в двери просится... Сейчас припомнил, как увидел это дело... оченно фонарем смутило», — вздохнул он.

Пошли на свою половину. Дарья Ивановна спокойно разговаривала с Костею и сама начала сообщать ему о прошлогодней истории, как «он» буйствовал, причем, обращаясь ко мне и Николаю Прохоровичу, выразила уверенность, что и теперь будет бунтовать несколько дней, пока не успокоится... Николай Прохорович, видя, что жена интересуется подробностями открытия на печи, спокойно и покорно относится к новой «напасти», и сам повеселел. Подали самовар. С целью ослабить впечатление сегодняшнего утра и отвлечь мысли Дарьи Ивановны в сторону, я сказал:

— Мамаша! А обещанные на сегодня пирожки с капустою и яйцами будут?

— Будут, если ты пойдешь со мною на кухню, — улыбаясь, ответила она.

— Конечно пойдет... чего там, пусть себе... — заметил Костя и умолк. Явилась Афимья и позвала барыню в кухню. Вскоре и мы с Костею отправились туда же. Молча осмотрел он печь и ушел к отцу.

У стола, спиною к выходной двери, стояла Дарья Ивановна, приготовляя фарш; на той стороне стола, что к перегородке, Афимья делала тесто. Я поместился на лавке под окнами на улицу, возле Дарьи Ивановны, курил и балагурил, поглядывая за перегородку, в окно и за печь, и припоминая полет кирпича утром. Вдруг по этому направлению мелькнуло пятно, направляясь прямо мне в голову; по инстинкту я отклоняюсь в сторону стола... шум мимо уха, и удар в стену... быстро вскакиваю и чувствую, что я бледнею и дух у меня захватывает... нагибаюсь... булыжник в кулак величиною.

— Господи, помилуй! — шепчет Дарья Ивановна, обращаясь в мою сторону.

— Это мне угощение! — пробую я шутить и посылаю «ему» соответственное пожелание.

— Не брани, — внушает мне она, — уходи отсюда!

Не прошло и двадцати минут, как вскрикивает Дарья Ивановна.

— Посмотри! — обращается она ко мне, указывая на стол.

Вижу на раскатанном уже тесте слой золы, от которой еще не осела и стоит в воздухе легкая пыль. Никто из нас не заметил, откуда она была брошена, но нужно было думать, что сверху, так как она осела на руках и голове у Дарьи Ивановны и Афимьи.

— Ничего, другое тесто сделаем, а пирогов не оттягаешь!.. — шумел я, и отправился с докладом на свою половину. Здесь мы сообща порешили о происшествии заявить становому приставу, которого к вечеру ожидали в становую квартиру. К полудню стало тише.

Вечером явился становой и несколько близких знакомых. Смущались, расспрашивали, осматривали печь и стали свидетелями влетания в кухню, из-за перегородки, ложки, куска дерева и т.п. Становой предложил в виде охраны и для наблюдения сделать наряд людей от волости, которые заняли бы пост в кухне; а в сенях и снаружи дома советовал капитану из своих нижних чинов установить наружный пост. В этом смысле и были посланы распоряжения.

С утра следующего дня посты заняли свои места. В этот день я и Костя были пробуждены странным случаем. Прикосновение к голове и лицу чего-то холодного, падавшего сверху, разбудило нас. «Ты спишь, Костя?» — вскрикиваю я. — «Что это холодное падает на голову?» — так же громко переспрашивает он. Этот говор разбудил Дарью Ивановну, которая вошла к нам в приемную, вынула защепки из оконных болтов и вышла в кухню приказать Кораблеву, чтоб открывал наружные ставни, запиравшиеся болтами, проведенными внутрь дома. Таким способом, обыкновенно, будила нас мать по утрам. На этот раз ее упредил казус, о котором я упомянул. Когда ставни были открыты, мы оба были глубоко возмущены: в волосах, на подушке, на одеяле у меня и у Кости был мокрый, холодный песок. Пришлось раньше времени встать и чиститься. День прошел в приемах знакомых, в расспросах, объяснениях. Бросало кое-что из кухонной посуды и наводило смущение и страх на мужиков, державших в кухне наблюдательный пост, но бросало реже. Обед нам готовила Афимья с Кораблевым у соседей, откуда и подавали, унося потом за собою и посуду и все остальное, ножи, вилки и т.п. Служил вместо них Водопьянов, который с мужиками-сторожами занимал кухню.

Последними в этот день приехали навестить нас одна из наших знакомых, барыня с сестрою, барышнею. Проводить их на место действия взялись я и Николай Прохорович. При уходе Дарья Ивановна шепнула мне взять со стола стеариновую свечку, так как в кухне недостаточно было светло. Пошли; я со свечою — впереди, за мною гости, Николай Прохорович — в арьергарде. В кухне были одни мужики. Осмотрели печь, осколки битой посуды, разбитые стекла в одном из окон. Барыни были неробкого десятка — шутили, я не отставал.

— Дарья Ивановна, — обратился я к гостям, — советовала мне взять с собою страстную свечу*, чтобы оградить вас во время осмотра; но оказывается, что и стеариновая действует: как видите, все тихо...

______________________

* «Страсти» — вечернее богослужение в четверг Страстной недели Великого поста с зажжением свечей, которые сохраняются, по поверью, для ограждения от всего нечистого.

______________________

— Не дури! — с улыбкою, но укоризненно заметил мне Николай Прохорович. Барыни засмеялись и пошли из кухни, но уже в обратном порядке: я оставался в хвосте. Мужики стали усаживаться на лавке, у кадки с водою. Едва я занес ногу через порог и протянул левую руку к двери, чтобы взяться за край и притворить ее за собою, как почувствовал сильный удар в левую лопатку, вскрикнул от неожиданности и боли и пригнулся к порогу, которого не успел переступить... Николай Прохорович подхватил меня, шагнул в кухню, я за ним; барыни снова вернулись; снова осмотр без результата. Мужики ничего не приметили; кроме них, другого никого не было; порядочный кусок кирпича в глине лежал у порога, по-видимому, взятого из печи... осмотрели, даже взвесили на руке и бросили в число прочих вещественных доказательств...

На 7-е января приглашено было духовенство отслужить молебен соборне с прочтением «заклинательных молитв» Но при этом произошло совсем уж что-то невероятное. Молебен служили в кухне. Кроме трех священников с причтом, в кухне поместилось несколько прихожан, принесших святыню, нас четверо (Дарья Ивановна с Костею у перегородки, Николай Прохорович против просвета, ближе к устью печки, я — рядом, но ближе к углу), у дверей в сени — сторожа, за порогом — прислуга и другие прихожане. В это утро печь топилась для тепла, причем кипятилась в ведерном котле вода про случай. Печь была истоплена, и устье ее было заставлено чугунной заслонкою. Хотя с утра и в момент прихода духовенства все было тихо, но все были в напряженном состоянии; опасливо переглядываясь, как бы выжидая событий. События не заставили себя ждать; произошло три случая, скоро, один вслед за другим. Еще в начале молебна священнодействующий заметно вздрогнул и быстро обернулся в нашу сторону, в то же время раздался звон медного котелка со святою иорданскою водою в руках причетника, стоявшего сзади близко к священнику. Причетник пугливо мотнул котелком в нашу сторону. Смотрим, опять булыжник... Очевидно, ударив священника в правое плечо и отразившись от него, он со звоном упал в котелок... Между священниками и причтом движение... Едва начали «заклинания», раздался двойной стук с треском в углу, где висел образ; все глаза направляются туда — и мы видим: часть доски, на которой написан был образ (около половины его), отделяется и падает на стол вслед за кирпичом, которым расщепило доску. Смятение общее и полное... Чтение прерывается на мгновенье; священнодействующий берет упавший осколок иконы, благоговейно прислоняет ее к церковному образу и опускается на колени... все, как один человек, следуют его примеру... между прихожан слышатся возгласы: «Господи, спаси! Господи, помилуй!..» Чтение молитв возобновляется, но голосом, сдавленным спазмою, в котором слышатся слезы. Еще не улеглось впечатление от случившегося, как появляется из печи котел с кипятком... направляясь из печи по воздуху, между мною и Николаем Прохоровичем, и двигаясь стремительно, он ударяется о левое бедро Николая Прохоровича с такою силою, что того отталкивает вправо, а сам котел, отскакивая в сторону, падает между причтом и прихожанами, пролив воду и наполнив переднюю часть кухни паром... прихожане оторопели... Служение кончается торопливо, подымаются святыни, и священники с кропилом и святою водою спешат из кухни, а затем вовсе из дома, где происходят такие необычайные, сверхъестественные явления.

Два дня после этого было тихо. Передохнув, на третий день мы уехали в Харьков и явились в пансион с опозданием, вынужденные объяснить инспектору истинную причину опоздания. Рассказ о необыкновенном случае в Липцах переходил от одного к другому, придавая мне и Косте Жандаку особый интерес в глазах не только товарищей, но и учителей. Это обстоятельство удручало Костю до болезненности, так что, наконец, он замолчал и любопытные стали обращаться исключительно ко мне. Недели через три Николай Прохорович уведомил нас о «финале событий...» По отъезде нашем его убедили перейти на временную квартиру, оставив прежнюю под охраною и наблюдением сторожей и часовых, как было. Нуждаясь в отдыхе, он уступил. В народе в это время упорно держались два слуха, один: «це ему пороблено», наслано; «це ему той арештант, що похвалявся!..» — и другой: «то загублену душу, умершу без покаяния, покою не находят...» Намек на давнишний уже слух о том, что выселившийся дворник, продавший обществу избу с планом для постройки этапному квартиры, зарезал двух монашек, зашедших к нему на ночлег, и скрыл их в подвале. Стали выжидать, что будет дальше. Было ли это личное преследование, касающееся капитана Жандака, или же явления эти были принадлежностью данного места? Необходимо было, ввиду этих соображений, сделать опыт и наблюсти.

Прошло 8 дней; все было тихо и на временной, и на оставленной квартирах. Николай Прохорович ободряется, переходит обратно, снова служат молебен. Еще два дня тихо, только ночью ясно слышали скорбный человеческий стон на кухне, что было удостоверено и свидетельскими показаниями прислуги и сторожей во время следствия. Затем явления возобновились с большею силою, чем прежде: бросанье, битье стекол в окнах, которые поэтому пришлось и с улицы забить ставнями; опрокидывание посуды с зимними запасами в погребе и т.п. Наконец, несмотря на охрану и бдительность, 23 января загорелась крыша (с чердака) и сгорела вместе с потолком: отстояли одни стены.

Капитану Жандаку отвели другую квартиру и в том же порядке, крайний дом на околице, против опустевшей избы крестьянина Саламахи.

Святую и половину летней вакансии 1853 г. прожили мы благополучно, уверенные, что с переменою места окончилась жизнь, полная тревог, волнений и опасности.

Но не тут-то было. В средине вакации, ровно через полгода со дня пожара, 23 июля, во флигеле и в кухне снова обнаружились прежние явления, и того же характера. Во флигеле разбрасывались подушки, из которых был выпущен пух, разрывались учебники; в кухне учинялось то же разрушение печи со следами когтей, началось перелетание кухонной утвари и других предметов из комнаты Афимьи через дверь из-за перегородки в кухню, как и в прежней квартире.

Василия Кораблева с 11 июля 1853 года заменил новый денщик Мартын Кудерка. Не могу не отметить совпадения (может быть, совершенно случайного) двух обстоятельств: явки 22 июля Василия Кораблева в Липцы к капитану Жандаку за своими вещами с возобновлением явлений в новой квартире 23 июля!..

С первого же дня возобновления явлений, с 23 июля, становой пристав, извещенный о происшествии, установил, по соглашению с капитаном Жандаком, те же меры предосторожности: в кухне сторожей от волости, в сенях и снаружи дома — часовых от команды. В самый день своего прибытия сторожа были смущены опрокинувшеюся на глазах у них кадкою с водою, стоявшею в углу кухни у дверей; брошенным в их сторону топором и другими случаями летающих предметов.

Отмечаю здесь обстоятельно, как отмечал и в январских явлениях 1853 года, те лишь факты, которых я был очевидцем, касаясь остальных вскользь, поскольку они нужны для ясности моего рассказа. В этом отношении я сделал лишь одно отступление — для рассказа капитана Жандака о явлениях в январе 1852 года, но это потому, что рассказ его отличался обстоятельностью наблюдения и, ручаюсь безусловно, правдив. Я верил и верю ему, как если бы все это я видел своими глазами. Ввиду того, что капитан Жандак, (не желая подвергать нас, гимназистов, порядкам «вызова и дачи свидетельских показаний»), в донесениях своих о происшествии по возможности обходил те случаи, которые пришлось бы впоследствии подтверждать мне или его сыну, то мои «воспоминания» являются как бы дополнением того материала, который был собран следователем по делу «о явлениях в слободе Липцах» в 1853 году.

Те четыре случая, о которых я хочу сказать, однородны со случаем второго периода январских явлений (когда мне нанесен был в лопатку удар кирпичом) и характеризуются одною общею чертою: связью их с мыслями человека, которая резко обнаруживается в них. Стоит поглумиться, высказать какое-либо опасение, хотя бы шутя, или только подумать о чем-либо, и вам ответ готов! Это была своего рода игра «в загадки» — опасная игра!..

Первый случай. Стоя на коленях во время утренней молитвы перед божницею, когда Костя еще не просыпался, а старики в спальне одевались, я обратил внимание на лежавшие на подоконнике раскрытые ножницы и подумал: «Ну, как они да вонзятся мне в шею, как нож Кораблеву...»* и, прежде чем положить поклон, я невольно всякий раз перед этим взглядывал вправо, в сторону окна, где лежали ножницы.

______________________

* Во второй период «явлении», вечером, когда в присутствии станового пристава изыскивались меры предосторожности, случилось поранение денщика Кораблева. Мыли они с Афимьей посуду и ножи, складывая все это на стол, куда положен был вместе с вилками и ножами большой хлебный остроконечный нож. Когда они, склонясь над лоханью, оканчивали мытье, Кораблев почувствовал в затылке острую боль и легкий удар в спину. Вскрикивает, разгибаются оба... Афимья видит: на шее у Кораблева кровь, и начинает кричать. Сбежали с господской половины; У Kораблева оказалась легкая рана на шее, у правого уха. Кроме Кораблева и Афимьи в кухне никого не было...

______________________

Прошло минута-две, кладу поклон, другой, и я ощущаю прикосновение к волосам, к темени чего-то холодного... что-то звякнуло... быстро вскидываю голову — и оторопел: в половице торчат ножницы на острие своей половины. Зову Дарью Ивановну, не поднимаясь с коленей. Входят оба, Дарья Ивановна и Николай Прохорович, и оба побледнели, когда взглянули на меня и по направлению моей руки, быстро сообразив, в чем дело. Он тяжело вздыхает, она начиняет креститься и шепчет молитву...

Второй случай. Сидим за чаем, и я рассказываю подробности происшедшего. Подсаживается и Костя, только что вымывший руки после помажения головы и поставивший флакон с макассарским маслом в мою шкатулку тут же, на столике в углу.

— Замок испорчен? — спрашивает он, — не запирается... как бы масла не украли, — прибавил он.

— Да, испорчен, но, чтоб обеспечить тебя насчет макассара, шкатулку мы спрячем подальше. Куда бы ее? — раздумываю я.

— Поставь в буфет, за нижнюю дверку; туда, кроме меня, никто не ходит, — заметила Дарья Ивановна.

Я встал и у всех на глазах перенес шкатулку в шкаф.

Летом мы пили чай и обедали в комнате стариков. Часа через два явился кто-то из любопытных. Едва обменялись приветствиями, открывается дверь, и часовой докладывает:

— Ваше благородие, бросило пузырек в дверь, и дух пошел!.. — Все мы трое переглянулись.

Николай Прохорович выходит, а за ним и мы с гостем. В дверях на нашу половину торчит склянка от флакона, и от нее тянется полосою макассарское масло... К шкатулке — шкаф закрыт, шкатулка также на своем месте, как поставлена.

Третий случай. За вечерним чаем пробовали свежее, утром сваренное Дарьей Ивановной варенье. Переложив его в банку и подавая ее мне, она просит поставить банку в печку подальше, где холоднее.

— А чтобы оно не пошло вслед за макассаром, смотрите, я затворяю дверку и задвижку закладываю на крючок, — подмигиваю я в сторону Кости, который очень был огорчен утратою масла.

— Ну-у!.. Еще чего-нибудь накаркаешь, — хихикая, отозвался Николай Прохорович. Вечером, за ужином, за нашими спинами раздается стук и грохот по полу. Глянули — банка с вареньем, накренясь в сторону, быстро вращается кубарем... Выскакиваю я из-за стола и схватываю банку руками, затем, подавая ее Дарье Ивановне, я в успокоение ее начинаю осенять банку крестным знамением...

— Не раз я говорил тебе — не балагань!..— укоризненно заметил мне Николай Прохорович. Взглянули на печку, дверка открыта, но все остальное на своем месте.

Четвертый случай. На другой день утром пошли мы с Дарьей Ивановной в погреб за провизией. Уходя оттуда, она останавливается и пересчитывает кочаны свежей капусты, присланные ей кем-то из соседей в подарок, как редкость по тому времени. В присутствии кого-то из посторонних, — пришлось к слову, — я и пошутил, что Дарья Ивановна более опасается за свою свежую капусту, чем мы за макассарское масло, ибо держит ее за двумя замками... Спустя некоторое время — стук в дверь... вслед за этим — доклад часового: «Ваше благородие, капустою бросило!..» Все мы обращаем глаза в сторону Дарьи Ивановны; она вспыхнула и потупилась...

— Это не наша! — выручаю я ее, — это нам в награду, что верно бережем свою!.. — Дарья Ивановна инстинктивно полезла в карман за ключами и подает их Николаю Прохоровичу. Ждем, заинтересованные результатом проверки.

— Сколько было? — спрашивает он, входя к нам.

— Пять, — ответила Дарья Ивановна уверенно.

— Четыре, — серьезно отрезал Николаи Прохорович, и все мы растерянно глядим друг на друга...

На третий день, 25 июля, утром раздается голос часового: «Крыша загорелась снаружи!..» Скоро сбежались свои и соседи и затушили. Но около пяти часов пополудни, когда ветер усилился и повернул на слободу, снова раздается тревога: «Пожар!..»

Сразу загорелась на доме вся крыша, от нее примыкавший к дому сарай, отсюда бросило на противоположный, и в несколько минут все подворье было в пламени... и сгорело все дотла... Сгорело при этом и несколько соседних подворий и домов. В ночь прибыл исправник, и на другой же день начато следствие о пожаре и о «явлениях в квартире капитана Жандака».

Итак: 1) «Явления в квартире капитана Жандака сразу признаются сверхъестественными и обнаруживаются трижды: в январе 1852 г., потом почти через год — с 4 по 5 января 1853 г., и ровно через полгода — 23 июля 1858 г., и говоря вообще — при наличности в доме одних и тех же членов семьи и того же состава прислуги, кроме 1-го периода «явлений», когда я с Костею был в гимназии, и 3-го периода — когда новый денщик Кудерка (с 11 июля 1853 г.) заменил прежнего Василия Кораблева, который однако же приезжал в Липцы к полудню 22 июля и в тот же день являлся в квартиру капитана за своими вещами.

2) В «явлениях», с первого до последнего, резко обнаруживаются враждебность и дух разрушения. Наносятся ушибы, даже поранения*, бьется домашняя утварь, портятся запасы, и, наконец, двумя пожарами истребляются две квартиры и почти все имущество «опального» капитана Жандака.

______________________

* В доме были ушиблены: кто в руку, кто в бедро, а кто в лопатку; только Константин Жандак и Афимья, по счастливой случайности, были забыты и не тронуты вовсе.

______________________

3) «Явления» не могут быть приурочиваемы к месту, так как, обнаружившись в одной квартире, с истреблением ее они возобновляются в другой, куда переходит капитан Жандак. Но ни в двух временных квартирах (в промежутке между пожарами), ни в его собственном доме, который отделялся от квартиры № 2 одним лишь пустопорожним планом, они не преследуют его.

Мало того, в самой квартире № 2, в которой первоначально обнаружились «явления» и которую потом отстроили и отвели под квартиру станового пристава 2 стана Харьковского уезда, спокойствие хозяев ни разу не было нарушено.

Остается разве предположить, что «явления» были ограничены известным периодом времени, так как ни в условиях жизни капитана Жандака, ни в составе его семьи и прислуги (за исключением замены денщика Кораблева Кудеркою) никаких изменений и перемен не произошло. Я по-прежнему проводил вакантное время в доме капитана Жандака до декабря 1859 года, когда за окончанием университета расстался с ними, да и затем по переписке, длившейся до 1865 года, я знаю, что у них в доме и у соседей было все «тихо и благополучно». (См. «Ребус», 1897 г., №№ 12-16.)

17. Странные явления в г. Екатеринбурге

В газете «Урал» помещено нижеследующее описание явлений, наблюдаемых в Екатеринбурге и имевших место в доме священника села Логиновского отца Николая.

«Отец Николай живет в этом доме уже 13 лет. Истекшим летом дом капитально ремонтировали. До ремонта в доме было совершенно спокойно, и после ремонта еще два месяца прожили в полном спокойствии. Но вот недавно батюшка стал «слышать, что в кухне изнутри пола кто-то скребет, иногда посвистывает. Он тщательно осмотрел пол, заглядывал в подполье, но ничего там не нашел. Так прошло три дня. Он никому ничего не говорил, боясь смутить домашних. Затем, кроме скребленья и посвистывания, начались стуки в пол, довольно сильные. Казалось, кто-то скребет пол когтями; поскребет и свистнет. Тогда услышали и узнали это все домочадцы. Понятно, сначала испугались, а потом стали доискиваться причины таких явлений. Полагали, что это мыши, хомяки или другие зверьки, но никаких признаков присутствия мышей не открыли. В подполье ставили съестное, разные приманки, рассыпали муку, чтоб открыть животных или хотя их следы. Приманки оставались нетронутыми, на муке не оказывалось никаких следов. Постукивание и посвистывание продолжалось то под шкафом, стоящим возле западни в подполье, то у противоположной стены кухни. Стучало утром часов в 9-10, стучало днем, особенно стуки и звуки надоедали поздно вечером, ночью даже до 3-4 часов утра. Никто не мог заснуть, все были в напряженном состоянии. Защищались лишь молитвою и крестом. Раз собрались целою компанией исследовать явление. Зажгли огонь, и в подполье спустилось несколько человек. Смотрят, шарят там, но ничего не находят и даже не слышат, а наверху, напротив, постукиванье и свистки явственно продолжаются. Все село заволновалось. Толпами приходили наблюдать «духов». Однажды днем на дворе и в доме были люди, в кухню вдруг со двора сверху влетел камень. Влетел в окно, когда окно не было отворено, даже рама не створная, а стекло оставалось не поврежденным. В другое окно, по другому направлению, влетели куски сухой глины и извести и упали на пол. Стоявшие на дворе не видали ничего особенного, но заметили только, что люди, бывшие в кухне, казались сильно испуганными. Куски глины и извести о. Николай хранит и поныне. Один кусок ударился в руку женщины, которая некоторое время чувствовала значительную боль. Ничего более не оставалось делать, как прибегнуть к молитве. О. Николай распорядился поднять св. иконы из церкви и принести домой. Лишь только иконы поставили в комнате, как в кухне еще два раза стукнуло. Отслужили молебен и прочитали соответственные молитвы; С тех пор стало спокойно» («Урал»; сн. «Ребус», 1898 г., № 44).

18. Я намерен рассказать бывший со мною в 1825 году странный случай

И тогда я не мог, да и теперь не могу объяснить его никакими известными нам по науке законами действующих в природе факторов, сообщает в «Русской старине» некто О.А. Пржецлавский.

С самого приезда в Петербург в 1822 году я жил постоянно вместе с другом моим, товарищем по университету Александром Парчевским. Во время происшествия мы квартировали в известном доме Иохима, в бывшей Мещанской (теперь Казанской) улице, напротив Столярного переулка. Квартира наша, в 3 этаже, расположена была следующим образом. При входе с лестницы малая передняя, из ней налево большая кухня, с окном, выходящим на лестницу так, что в него можно было видеть, кто к нам приходит. Затем вторая передняя побольше первой. Она вела в большую комнату, служащую нам общею гостиною; из ней направо также общий кабинет, где каждый из нас имел свое бюро. Налево из гостиной темная комната, общая наша спальня. Мы не обедали дома, и в кухне помещался наш лакей Антон. Мы имели собаку, большого легавого кобеля Бекаса. Пес этот был замечательно смышленое животное, до того, что в том, что его лично интересовало, он понимал наш разговор. Уходя со двора вечером, когда мы отправлялись к близким знакомым, брали с собой Бекаса, что ему доставляло большое удовольствие. В других случаях он оставался дома. Когда мы собирались уходить, Бекас напряженно прислушивался к нашим речам, сам научившись понимать их. Если мы согласились между собою, что он пойдет с нами, то он впадал в радостный восторг, прыгал по комнатам, подавал нам шляпы и палки. Если же уразумел, что должен остаться дома, то с грустным выражением в глазах ложился под диван и в негодовании даже не провожал нас до дверей. Ночью это был самый чуткий страж.

В половине октября товарищ мой уехал на нескоторое время в свое поместье в Виленской губернии, и в квартире остался я один с лакеем и с собакой. Я вел тогда жизнь довольно рассеянную, бывал много в свете, но главное, принадлежал к кружку, где мы много играли, преимущественно в самую завлекательную игру «квинтич»; вследствие этого я возвращался домой очень поздно, иногда на следующее утро, и вообще не ложился ранее третьего или четвертого часа. Однажды я заболел так называемою жабою (опасным воспалением горла) и должен был оставаться дома; тогда я читал часа с два в постели. В первую же ночь, так проводимую дома, я продолжал читать в постели, когда часы прозвонили «страшный час полуночи». Бекас спал в углу на своей подушке. Только вдруг вижу я, что он встает с глухим ворчанием и с глазами, устремленными на дверь спальни. Потом замечаю в собаке признаки необыкновенного волнения и страха. Она подходит ко мне, вся шерсть встала на ней дыбом, глаза обращены на дверь, и она продолжает ворчать и трясется всем телом. Это меня тем более удивило, что когда что-нибудь тревожило ее ночью, то она обыкновенно не ворчит, а громко лает и бросается вперед. Я остаюсь в недоумении, когда вдруг раздается сильный стук во входную дверь, и кто-то шевелит ручкою от замка, как бы усиливаясь отворить эту дверь, запертую ключом. Я сначала подумал, не возвратился ли внезапно с дороги мой товарищ, и, позвав лакея, спросил его: не видел ли он из своего окна, кто так поздно, не звоня, ломится в дверь? Заспанный Антон принадлежал к тому разряду слуг, которые немного церемонятся со своими господами, поэтому он и отвечал грубо: «В окно не видно никого, да и никого нет». — «Кто же это стучит?» — «А кто его знает? Это уже пятая ночь. Если бы вы приходили домой раньше, то слышали бы это не в первый раз. Мне сначала страшно было, и я попросил знакомого лакея жильца со второго этажа ночевать со мною; теперь уже привык, пусть его стучит».

Я встал, взял свечу и пошел к двери, позвав собаку, но Бекас вместо того чтобы следовать за мною, вскочил на мою постель и забился под одеяло. Я сперва удостоверился, смотря в окно лакейской, что у моих дверей, действительно, никто не стоял, как между тем замочная ручка не переставала стучать, шибко подымаясь и опускаясь. Я отпер внезапно дверь, думая поймать кого-нибудь, таким образом забавляющегося, но не было никого. Когда дверь стояла отворенною, то ручка переставала двигаться. Мне пришла мысль, что, быть может, из квартиры напротив моих дверей или с лестницы, ведущей в верхний этаж, какой-нибудь шутник зацепил нитку за ручку и шевелит ею. Но по тщательному осмотру ничего подобного не оказалось. Антон между тем позволил себе подтрунивать над моими поисками. Как только дверь была опять заперта, ручка стала по-прежнему сильно стучать. Я спросил, долго ли это будет продолжаться? Антон отвечал, что стучит обыкновенно четверть часа или двадцать минут, и действительно, вскоре все успокоилось. Тогда и Бекас возвратился на свою подушку. Признаюсь, что я не вскоре после этого заснул. На другой день я послал за управляющим домом. Немец выслушал меня с тевтонскою флегмою, потом сказал: «А, так это теперь у фас? Это ничефо, потерпите, каспадин, это продолшается только неделю. Так само пыло у токтор Сфотерус, у анкличанин Карр, у тапакеречник Полле (Болль), ну, а тебер у фас. Ну, ферно, опойдет фесь том».

Я спрашивал доктора Сведеруса, и он рассказал мне точно то же, что я слышал от моего Антона. Доктор даже заставлял своего лакея спать ночью снаружи двери, а на лестнице караулил дворник, и все это не помешало дверной ручке двигаться, и лакей с дворником напрасно старались удержать ее; неугомонная щеколда была сильнее их обоих. У меня стучало еще две ночи, но я уже не выходил к двери и старался только успокоить дрожавшего Бекаса. Я справлялся в домовой конторе и узнал, что после меня другие квартиранты испытывали то же самое.

Не угодно ли кому-нибудь из гг. присяжных «философов» объяснить рассказанный здесь феномен, сделавшийся в свое время известным всем жильцам большого дома. Я буду много обязан тому, кто сообщит мне удовлетворительную разгадку хотя бы одного того, что злой и очень чуткой собаке препятствовало залаять, при таком шуме у двери, а заставляло ее дрожать и визжать от страха? Что до меня, то, не пытаясь объяснить настоящий случай известными до сих пор законами физической природы, приходится мне только привести в тысячный раз слова Гамлета к Горацию: «На небе и на земле есть много такого, о чем И не снилось нашим философам». («Рус. стар.»; сн. «Ребус», 1883 г., № 39.)

ПРИЛОЖЕНИЕ
А. Несколько гипотез о так называемых непокойных домах

Явления, с которыми мы будем иметь дело, бесспорно принадлежат к числу наиболее темных и загадочных явлений психизма. Цель настоящей статьи — познакомить читателей с некоторыми возможными гипотезами и обобщениями фактов. Считаем однако ж необходимым предварить, что упоминаемые ниже гипотезы и параллели представляют собою лишь первые попытки разобраться в хаосе рассматриваемых явлений, что пока еще ни одна из них не может рассматриваться как нечто окончательное, прочно установленное в психизме и что большинство из гипотез этих и параллелей приводится нами лишь в виде простых примеров, число которых легко бы можно было и умножить. Представляются ли все из приводимых ниже гипотез одинаково вероятными с точки зрения современного психизма — это, конечно, вопрос уже совершенно другого рода. Гипотеза, защищающая галлюцинаторный характер призраков и др. им сродных явлений, несомненно обращает на себя в то же время большое внимание. Поэтому-то мы и остановимся на ней довольно подробно.

Вопрос о непокойных домах, по причине крайней бедности в качественном отношении случаев этого рода явлений, следует считать еще совершенно младенческим вопросом. Впрочем, это же замечание в большей или меньшей степени приложимо и ко многим другим вопросам психизма.

Под именем непокойных в психизме известны дома, в которых бывают слышны необъяснимые шумы, появляются фигуры людей, испытываются ощущения как бы от прикосновения чьих-то пальцев и т.д.

Термин непокойные дома не совсем точен. Хотя в большинстве случаев явления действительно ограничиваются определенными домами, даже определенными комнатами того или другого дома, однако ж известны также и другие случаи, когда явления эти захватывают довольно большие районы, например, целые довольно обширные местности.

В психизме существует два взгляда на истинный характер явлений, наблюдаемых в непокойных домах. Одни из психистов считают привидения, шумы и т.д. за явления чисто субъективные, за галлюцинации (фантасмы), вызываемые действием на обитателей непокойных домов какой-то силы, обладающей известной степенью индивидуальности. Другие психисты, напротив того, считают все эти явления за нечто объективное, принадлежащее к физическому миру. Так, например, ключ к слышимым в непокойных домах шумам (шаги, стоны, вопли и т.д.) они ищут в действительных звуковых сотрясениях воздуха, пола, стен и т.д.; ключ к наблюдаемым световым или вообще зрительным явлениям — в действительных сотрясениях светового эфира и т.д.

Гипотезы первой группы мы будем обозначать именем галлюцинаторных, гипотезы второй группы — именем физических.

Одним из камнем преткновения для галлюцинаторных гипотез служит локализация занимающих нас явлений в известных, нередко тесно ограниченных пространствах (напр., в известных частях данного дома). Приводим здесь три попытки объяснения чисто местного, эндемического характера рассматриваемых фантасмов. Вследствие чрезмерного злоупотребления гипотезами посмертного (загробного) влияния субстанции духа умерших со стороны спиритической школы современного психизма, гипотезы этого рода крайне дискредитированы в среде серьезных психистов. Поэтому, с точки зрения современного психизма, наибольшего внимания заслуживала бы третья из предлагаемых ниже гипотез, так как первые две прибегают к допущению загробного телепатического влияния субстанции духа умерших. К сожалению, гипотеза эта весьма слаба во многих отношениях, крайне искусственна и стоит совершенно одиноко, между тем как гипотезы загробного телепатического влияния весьма стройно подводят явления посмертных призраков (фантасмов) под ту же причину, как и явление фантасмов прижизненных. Поэтому-то мы даем решительное предпочтение первым двум из приведенных ниже гипотез, хотя в то же время и смотрим на них только как на ultimum refiqium, к которому прибегнуть заставляет лишь крайняя необходимость, полное истощение и неприложимость других способов объяснения.

Итак, повторяем еще раз, гипотеза загробного влияния (в той им иной форме) субстанции духа умерших заслуживает серьезного внимания в теории непокойных домов*.

______________________

* Мы уже в начале статьи о непокойных домах в примечании высказали свое личное мнение, что многие явления в непокойных домах, особенно сопровождающиеся вредом для обитателей такого дома, лучше всего объясняются допущением влияния злых духов. Прот. Г. Д-ко.

______________________

Приступаем теперь к очерку самых гипотез.

Предполагая, что читатели знакомы в общих чертах с телепатической теорией прижизненных фантасмов, напомним здесь, что теория эта допускает, что нет такого вида душевной деятельности, который не мог бы быть вызван телепатическим путем (вызываемые телепатическим путем расстройства в двигательной сфере мы оставляем в стороне). И действительно, богатейшее собрание случаев этого рода фантасмов, опубликованное в обоих томах Phantasms of the Living, содержит в себе все виды душевных процессов — явления умственной деятельности в тесном смысле этого слова (явление интеллекта), проявление воли, эмоции и, наконец, те виды душевной деятельности, которые известны под именем галлюцинации чувств (привидения, голоса и т.д.). Законы, регулирующие телепатические явления, пока еще совершенно темны. Один важный факт не подлежит, однако ж, сомнению. Из изучения случаев прижизненных фантасмов следует вывести заключение, что индукторами этого рода фантасмов бывают по большей части лица, находящиеся в состоянии сильнейших эмоций (смерть, смертельная опасность и т.д.) Отсюда — известное поверье, что видеть кого-либо отсутствующего, о ком редко думаешь, или видеть чей-либо двойник — предвещает опасность или смерть данного лица. Наибольшее внимание по своей необычности обращают на себя вызываемые телепатическим путем галлюцинации различных чувств и главным образом, конечно, зрительные галлюцинации (привидения в тесном смысле этого слова).

Почти в 3/4 всех приведенных в Phantasms of the Living случаев вполне объектированных (т.е. наиболее поразительных из всех) галлюцинаций чувств индукторами были умирающие, и главным образом, умиравшие насильственной смертью. В особенности огромный процент дают утопленники и задохшиеся, вероятно вследствие мучительной и долгой агонии этого рода смерти.

Как объяснить это действие эмоций? Читателям известно, конечно, что общим именем эмоций в психологии обозначаются душевные процессы сильной напряженности или яркости. Читателям известно также, что всякий душевный процесс, как бы он слаб ни был, всегда оказывает некоторое влияние на процессы телесной жизни организма, всегда сопровождается некоторыми объективными признаками — слабыми, едва заметными мышечными сокращениями (напомним теорию мышечного чтения мыслей), едва заметными расстройствами в иннервации сосудодвигательной системы и т.д. Само собою понятно, что чем напряженнее, чем ярче данный душевный процесс, тем более сильное влияние он будет оказывать на процессы телесной жизни. Отсюда — известный факт, что эмоции оказывают могущественное действие на тело; так, в смертельной опасности силы иногда удесятеряются или же, напротив того, наступает полный упадок сил, лицо покрывается смертельной бледностью и т.д. Итак, упомянутое выше действие эмоции в телепатических случаях заставляет допустить, что телепатическое действие душевных процессов находится в зависимости от степени их напряженности или яркости.

Известно, что на сеансах мысленного внушения постоянно практикуется со стороны индукторов упорное, долгое, напряженное сосредоточивание всего внимания на данной мысли, которую желают передать телепатическим путем перцептору («чтецу»). Весь же смысл упорного, сосредоточенного внимания на данной мысли в том именно и заключается, чтобы сделать мысль эту по возможности яркой или интенсивной. Насколько, однако ж, представляется это условие существенным и необходимым? Несмотря на относительно крайнюю бедность хороших телепатических опытов, мы имеем уже некоторые указания, что и быстро мелькнувшая в поле сознания индуктора мысль может иногда передаться перцептору телепатическим путем (см., напр., речь д-ра Шилтова о лучистой силе в «Ребусе» за 1886 г.). С другой стороны, известны случаи, когда перцептору сообщались мысли и вовсе, по-видимому, не находившиеся в данный момент в сознании индуктора или же, по крайней мере, мелькавшие в его поле сознания так быстро, что проходили незамеченными. Так, проф. Грегори сообщает, что ему случалось наблюдать на месмерических сеансах такого рода факты: данное лицо, приведенное в rapport с ясновидящим, приказывает ему начать описание дома, в котором это лицо обитает. Вдруг между ясновидцем и хозяином дома начинается спор по поводу какой-либо детали, напр., по поводу той или другой картины. Ясновидец утверждает, что картина висит в таком-то месте, хозяин утверждает противное. По возвращении домой, хозяин убеждается в справедливости слов ясновидящего и при этом вспоминает, что он сам недавно переместил картину (см. Greqori. Animal Magnetism. 1883. Гл. III, § 8).

Подобные же факты встречаются и в практике автоматического письма (примеры см. в ст. Майерса в Proceedings Part. VII, стр. 234-237, а также Phantasms of the Living, т. II, стр. 670, также в Phantasms of the Living, т. I, стр. 84 и т. II, стр. 670) И т.д.

Наконец, и в числе случаев прижизненных фантасмов встречаются такие, хотя, правда, очень немного, в которых индукторами были лица, находившиеся в совершенно бессознательном состоянии.

Рассматриваемые факты имеют огромное значение для гипотез загробного телепатического влияния. Противники этой гипотезы обыкновенно утверждают, что она не имеет смысла уже на том простом основании, что мысль может передаваться телепатическим путем только при упорном сосредоточивании на ней внимания (сознания), а сознание находится в зависимости от головного мозга, именно от той его части, которая известна под именем коры больших полушарий. По наступлении смерти, влекущей за собою разрушение мозга, не может быть и речи о сознании, а следовательно, и о телепатии. Приведенные выше факты показывают однако ж, что упорное сосредоточивание внимания, т.е. яркость, или интенсивность, душевного процесса, хотя, по-видимому, и представляется благоприятным обстоятельством для проявления телепатического влияния, но вовсе еще не представляется conditio sine gua non; так что, даже и допуская уничтожение сознания с разрушением мозга, мы вовсе не находимся еще в необходимости непременно допустить и прекращение телепатического влияния с разрушением тела. Из всего только что сказанного мы можем заключить, что не представляется невероятным, что телепатическое влияние может оказывать не только наше феноменальное, сознательное я, но также и то высшее, трансцендентное я (назовем его субстанцией духа), в существовании которого начинают нас убеждать все более и более новые успехи опытной психологии. Это Eqo бодрствует и во время сна, и во время обмороков, оно переживает и разрушение тела. Жизнедеятельность его проявляется, по всему вероятию, в непокойных домах и в других пока еще крайне темных явлениях*. Ближайшая природа и свойства этого трансцендентного я могут быть определены лишь тщательным изучением душевной жизни живого человека, а также и изучением тех групп явлений, в которых не представляется невероятным допустить его влияние. Отсюда видно, что существуют два различных пути научной разработки великого вопроса о продолжении существования за гробом — путь изучения душевной жизни живого человека и путь изучения той группы пока еще крайне темных явлений, образцом которых могут служить явления, наблюдаемые в непокойных домах.

______________________

* Это мнение нужно считать лишь за одну из гипотез объяснения явлений в непокойных домах, но не более. Прощ. Г. Д-ко.

______________________

Мы уже говорили, что в случаях так называемых прижизненных фантасмов индукторами по большей части бывают лица, находящиеся в состоянии эмоций или душевных явлений.

Замечательно, что и при расследовании истории того или другого непокойного дома приходится наталкиваться довольно часто на предание о какой-либо разыгравшейся в доме страшной драме, убийстве, самоубийстве и т.д., после которой и начались явления. Виновники этих драм, в большинстве случаев самоубийцы, перешедшие в другую, высшую форму существования и испытывающие сильные душевные волнения (угрызения совести, ужас и т.д.), и бывают, как кажется, индукторами фантасмов в непокойных домах. Ключ же к локализации явлений в определенных местностях можно искать в сосредоточивании мыслей индукторов именно на этих местностях (домах, комнатах и т.д.), служивших ареною разыгравшихся страшных драм. Тут возможны две гипотезы:

1) Можно предположить, что телепатическое взаимодействие между двумя или более субъектами значительно облегчается, если мысли этих субъектов бывают заняты одним и тем же предметом, бывают направлены на одни и те же предметы. Ученый секретарь лондонского психического общества Эдмонд Гёрней не считает даже невозможным прибегнуть к этой гипотезе для объяснения того обстоятельства, что опыты над мысленным внушением удаются лучше всего, когда индуктор и перцептор бывают в одной и той же комнате, т.е. в одинаковой внешней обстановке; допуская эту гипотезу, не представляется уже надобности прибегать к маловероятному допущению ослабления телепатического влияния С расстоянием (Phantasms of the Living, т. II, стр. 265, примеч.). Заметим мимоходом, что и Гёрней, и Майерс — оба того мнения, что так называемая телепатическая сила не есть сила физическая, что она не принадлежит к физическому миру. (См. Proceedings of the S. P. R. Part. X, okt. 1886, стр. 174, а также Phantasms of the Living, т. I., Введение, стр. 1, а также т. И, стр. 315.)

Из рассматриваемой гипотезы следует, что телепатическое взаимодействие между индуктором (умершим) данного непокойного дома и вступающими под его кровлю лицами потому именно и устанавливается, что внимание (мысли) обитателей бывают обращены на ту же самую местность, ту же обстановку, что и внимание загробного индуктора. Заметим мимоходом, что существуют некоторые указания, что после переделки или перестройки данного дома с изменением окружающей обстановки прекращалось вдруг и явление, т.е. телепатическое взаимодействие между загробным индуктором и обитателями дома.

2) Можно допустить, что в непокойных домах образовываются вследствие напряженного сосредоточивания на них внимания загробных индукторов нечто вроде фокусов телепатической силы, раздражающему действию которых подвергаются лица, вступающие в такого рода дома. Некоторые указания на возможность образования такого рода фокусов в известных пунктах пространства мы находим в кое-каких опытах и над живыми людьми, хотя нельзя не сознаться, что вопрос этот, подобно и остальным вопросам в этой темной области, нельзя еще считать окончательно выясненным вследствие бедности фактических данных. Так, например, месмеризерам хорошо известен тот факт, что обычные манипуляции, как то: пассы, нажатие ручных пальцев и т.д., нередко остаются без эффекта, если внимание экспериментатора не бывает при этом сосредоточено на пациенте или вообще на достижении желаемого эффекта. Любопытное обстоятельство это было весьма недавно подтверждено профессором Жане В Гавре. (См. Revue Philosophique, Fevrier. 1886, стр. 192-193.) Сущность способа погружения в гипнотический сон путем так называемого напряжения воли и заключается, быть может, в том, что при этом действие «мысленного внушения» усиливается посредством сосредоточивания внимания экспериментатора на самом пациенте, в то время как на обыкновенных сеансах мысленного внушения внимание индуктора бывает больше сосредоточено на объектах опыта (рисунках, картах и т.д.), чем на самом перцепто-ре или «чтеце».

В Phantasms of the Living, т. I, гл. III в числе многих других сродных опытов опубликован следующий, произведенный в 1881 г. Один джентльмен, приятель секретаря лондонского психического общества, возымел мысль проектировать свой «двойник» в спальне двух знакомых ему девушек, живших во 2-м этаже одного дома, отстоявшего на 5 верст от квартиры экспериментатора. Не предупредив своих знакомых ни единым словом, он решил произвести опыт однажды ночью в 1 час и в избранный момент начал упорно сосредоточивать свое внимание на намеченной комнате с твердым намерением заставить девушек видеть его «двойника». Как было удостоверено на другой же день, одна из девушек (25 л.) в момент производства опыта проснулась и увидела приближающийся к ней призрак (двойника индуктора); она разбудила свою сестру, девочку 11 лет, и та также увидала «двойника». Опыты подобного рода этот джентльмен производил неоднократно; описание их помещено в III главе I тома Phantasms of the Living. К сожалению, мы не можем категорично утверждать, что в данном случае играло роль сосредоточивание внимания именно на комнате (образование в ней раздражающего фокуса), а не на самих девушках. Для полного решения вопроса тут был бы необходим контрольный опыт. Но даже признав, что тут играло роль сосредоточивание внимания именно на комнатах, не будет представляться невозможным допустить, что экспериментатор, путем сосредоточивания внимания на данной комнате, образовал в ней фокус раздражающей телепатической силы и на одну ночь обратил эту комнату в «непокойную» (hantee). Само собою разумеется, что термин «фокус» вовсе не следует непременно понимать в обычном физическом смысле этого слова, а просто в том смысле, что эффект телепатического влияния загробного или иного индуктора на то или другое лицо усиливается при вступлении этого лица в данный дом или местность. Вообще, как нетрудно видеть, в случаях подобного рода резкой границы между первой и второй гипотезами провести невозможно.

Предыдущие две гипотезы могут дать хотя отчасти отчет во всех явлениях, наблюдаемых в непокойных домах, они могут объяснить локализацию явлений в определенных местностях, ожесточение или прекращение явления на известные промежутки времени (усиление или ослабление душевных волнений загробных индукторов и т.д., и т.д.). Гипотезы эти могут даже объяснить те случаи, когда присущие непокойным домам явления наблюдаются лишь в годовщины трагических событий (ожесточение эмоций, например, угрызений совести, в годовщины этих событий). Наконец, гипотезы эти вовсе не требуют, чтобы лицо, призрак которого появляется в данном доме, непременно умерло бы в этом самом доме. Достаточно, если лицо это связано с домом какими-либо воспоминаниями.

Для постановки гипотез этого рода на твердую научную почву в особенности желательны случаи удостоверенной самоличности призраков (ghost identity). К сожалению, разработка материалов о непокойных домах находится пока еще в совершенно младенческом состоянии, несмотря на довольно большое богатство в количественном отношении. И это, конечно, не удивит лиц, знакомых с теми огромными трудностями, с которыми приходится бороться исследователям истории непокойных домов. С точки зрения «самоличности духов», из всех случаев, собранных Лондонским психическим обществом, только три заслуживают внимания:

1) Случай, имевший место в 50 годах. Еженощно в 2 ч. 45 м. из комнаты, где лет 50 перед тем было совершено самоубийство, раздавались шаги и двигались по анфиладе комнат. Обитатели дома пробовали даже ходить со свечой вслед за невидимыми шагами. В доме происходили и другие явления. (Journal of the S. P. R. Сент. 1886.)

2) Случай, бывший в 1856 году, когда появлявшийся призрак через три года был узнан по портрету. (Proceedings Part II, стр. 106-108 и Part. VIII, стр. 100-101.)

3) Случай, происшедший в 1872 г. Призрак, появлявшийся неоднократно в одну ночь, на другой день был узнан по портрету. Призрак до этого был наблюдаем И другим лицом. (Proceedings. VIII, 101-102.)

Нам остается упомянуть еще об одном интересном факте. Как известно, погруженные в месмерический сон пациенты бывают нередко в телепатическом гарport'e лишь со своим месмеризером, к мысленному же внушению других лиц они нередко бывают совершенно нечувствительны. Для приведения их в таких случаях в rapport с каким-либо посторонним лицом достаточно бывает установления соприкосновения. Rapport этот может быть однако ж установлен не только путем непосредственного соприкосновения, но также и путем вручения пациенту какого-либо предмета, бывшего незадолго до того в соприкосновении с данным лицом, — клока волос, бумажки и т.д. Не подлежит, конечно, сомнению, что опыт этот при известных условиях может удасться и в нормальном состоянии. Читателям, конечно, известно, что месмерический сон не представляет собою ровно ничего чудесного, сверхъестественного и что наблюдаемые в нем проявления различных способностей у пациентов представляют собою просто развитие или обострение способностей, в слабой степени или в зачатке существующих и в нормальном состоянии. У некоторых лиц даже уже и в нормальном состоянии способности (например, ясновидения) достигают значительной степени развития. Упомянутый выше опыт, по-видимому, показывает, что сила, истекающая из тела и насыщающая предметы, обладает известной степенью индивидуализации, так как иначе остается непонятным, почему для установления rapport'a с каждым данным лицом непременно требуется, чтобы данный предмет (бумажка, клочок волос и т.д.) был непременно в соприкосновении именно с тем, а не другим лицом. Сила, действующая в непокойных домах, также обладает известной степенью индивидуальности, так как характер явлений в каждом непокойном доме бывает обыкновенно строго определенный (определенные призраки, определенные шумы и т.д.). Упомянем, наконец, что соприкосновение нередко практикуется и на месмерических сеансах, ибо пассы обыкновенно производятся почти что в соприкосновении с телом, но впоследствии удаются и на больших расстояниях; подобно тому, погружение в сон, удававшееся сперва лишь посредством пассов, впоследствии нередко начинает удаваться и на расстоянии путем простого действия воли. Наконец, соприкосновение практикуется нередко и на медиумических сеансах, причем иногда наблюдается, что при разрыве цепи сразу прекращается то или другое явление. Итак, из организма при известных условиях может выделяться особая сила, способная насыщать различные внешние предметы. Но если она может насыщать внешние предметы, то она должна также насыщать и самое тело, и по смерти данного лица труп его может оказывать специфическое действие на нервную систему тех лиц, которым случится быть вблизи подобного рода трупа. Некоторые из психистов считают возможным объяснить с этой точки зрения те редкие случаи, когда обитатели данного дома испытывали в нем странные ощущения, и это продолжалось до тех пор, пока где-нибудь в доме случайно не находили труп, с удалением которого ощущения прекращались. Само собою разумеется, что только те случаи подобного рода заслуживают серьезного внимания, в которых запах от трупа не мог доходить до обитателей дома. Подобного рода случай опубликован в Proceedings. 1886. Part X, стр. 154-155.

Случай относится к 1874 г. Странные, весьма сильные ощущения обитатели дома испытывали до тех пор, пока на чердаке не был случайно найден высохший, следовательно, не могущий испускать сильного запаха труп ребенка, по удалении которого «ощущение» прекратилось. Майерс считает возможным объяснить настоящий случай с точки зрения гипотез специфического действия на нервную систему самого вещества трупа.

Заметим однако ж, что любой завзятый спирит не задумался бы объяснить прекращение «ощущений» но удалении трупа чисто психологическими причинами. Заметим, наконец, что рассматриваемая гипотеза специфического действия на нервную систему самого вещества непокойных домов может дать отчет и в упомянутом уже выше факте прекращения в иных случаях явлений после переделки дома. Рассматриваемая гипотеза однако ж представляется слишком искусственной. Она может быть, пожалуй, приложенной к тем случаям, в которых дело идет о таких неопределенных, смутных ощущениях, как в упомянутом выше случае трупа ребенка на чердаке. Но она положительно бессильна объяснить наиболее загадочные и интересные случаи непокойных домов — случаи появления призраков, шумов и т.д. Заметим, наконец, что возможен и компромисс между рассматриваемой гипотезой загробного телепатического влияния. Можно допустить, что вещество непокойных домов, насыщенное силой, выделившейся из организма умерших в них лиц, облегчает лишь установление rapport'a между индуктором и вступающими под кровлю такого дома лицами, подобно тому как на сеансах мысленного внушения rapport иногда может быть установлен с данным даже отсутствующим лицом (индуктором) путем вручения «чтецу» какого-либо предмета, бывшего в соприкосновении с данным индуктором и таким образом (вероятно) насыщенного исходящей из его, индуктора, организма силой.

Итак, из галлюцинаторных гипотез следует, что явления, наблюдаемые в непокойных домах, суть явления чисто субъективного характера. Какие доказательства можем мы привести в защиту этого взгляда? В сообщениях о непокойных домах нередко встречаются описания несомненно физических явлений — перемещений мебели и т.п. К сообщениям этого рода следует однако ж относиться с чрезвычайной осторожностью. Обитатели непокойных домов по весьма понятным причинам бывают склонны приписывать мистическое значение самым обыкновенным явлениям, которые во всякое другое время прошли бы совершенно незамеченными. Во всяком случае, подобного рода физические явления не представляют собою непременных принадлежностей непокойных домов, не представляют собою чего-либо для них типичного; обыкновенно они бывают весьма слабы и скоропреходящи.

Представляют ли они собою однако ж что-либо действительно невозможное с теоретической точки зрения? Если мы допустим только, что процесс передачи мысли на расстоянии совершается путем действия телепатической силы, исходящей от индуктора, на мозг «чтеца», мы тем самым уже допустим, что телепатическая сила необходимо производит изменения в физическом мире, в веществе головного мозга. Отсюда видно, что не представляется невероятным допустить возможность действия телепатической силы непосредственно на мир вещества. Пойдем теперь еще немного далее в наших обобщениях. Читателям известно, что на так называемых медиумических сеансах наблюдается проявление некоторой силы, способной производить глубокие изменения в физическом мире. Факты этого рода показывают, что при известных условиях дух может действовать непосредственно на вещество, и притом через всякие экраны. Следовательно, эта сила может действовать и на мозг. А отсюда уже следует, что она может вызывать и различные виды душевной деятельности, так как, по учению современной психофизиологии, всякое физическое изменение в мозгу необходимо должно отразиться на течении душевной жизни. (Ст. проф. Барретта в Proceeding, Part X, стр. 40.)

В сообщениях о непокойных домах иногда приходится встречать описания шумов, как бы от передвигаемой мебели, от стука посудой и т.д. Наблюдатели утверждают однако ж в такого рода случаях, что при этом заметного беспорядка в комнатах не наблюдается никогда. Автору настоящих строк известен даже случай, в котором обитатели одного непокойного дома ради любопытства обводили различные находившиеся в комнате предметы мелом с целью проверить их неподвижность; шумы происходили, но поутру предметы оказывались не сдвинутыми ни на волос.

В Proceedings (Part vin, стр. 80, прим.) сообщен замечательно странный случай, имевший место 30 лет тому назад. В доме почти каждую ночь раздавались шаги. Наблюдатель много раз садился у одной лестницы и слушал здесь невидимые шаги. Нижняя ступенька этой лестницы, при нажатии ее ногой, обыкновенно скрипела. Автор сообщения утверждает, что всякий раз, когда невидимые шаги достигали этой ступеньки, раздавался скрип, точно действительно нажимала ее какая-то невидимая сила. Заметим однако ж, что не представляется невозможным и здесь прибегнуть к допущению, что слышанный наблюдателем скрип был явлением чисто субъективным, вызванным привычкой его (ассоциацией) слышать постоянно скрип при сгупании ногой на данную (известную ему) ступеньку. В некоторых случаях наблюдатели утверждают, что они видели отражение призраков в зеркалах. Таков случай № 181 (journal of the S. P. R. Anp. 1886, стр. 249-262) И Случай № 163 (Journal. Дек. 1885. стр. 136-141). Однако ж и этого рода факты, взятые сами по себе, не могут еще служить доказательством объективной реальности призраков. Блестящие опыты Бине и др. показали, что и чисто галлюцинаторные образы, вызываемые путем внушения в гипнозе, могут не только отражаться в зеркалах, но также отклоняться призмами, закрываться экранами и т.д. Для объяснения этого рода явлений Бине прибегает к следующей гипотезе: он допускает, что вызываемый у пациента галлюцинаторный образ ассоциируется с какой-либо действительной точкой в пространстве — точкой пола, стены и т.д. При отражении подобного рода точки зеркалом или отклонении ее призмой и т.д. естественно отражается или отклоняется и ассоциированный с нею образ. Бине считает, таким образом, этого рода образы за нечто среднее между галлюцинациями и иллюзиями. Заметим мимоходом, что наблюдаемые Бине свойства галлюцинаторных образов можно также объяснить и простыми законами ассоциаций: если в зеркале отражается, например, вся обстановка, окружающая данный галлюцинаторный образ, то, естественно, в этой обстановке повторится и тот же образ, так что будет казаться, что данный образ как бы отразился в зеркале. То же самое следует сказать и об опытах с призмой, и т.д. В своих опытах Бине вызывал галлюцинации бабочек на письменном столе, портретов на листах белой бумаги и т.д. В случаях этого рода теория ассоциирования галлюцинаторных образов с объективными точками пространства не встречает затруднений. Но Бине уверяет, что и в тех даже случаях, когда галлюцинаторный образ проектировался, например, на середину комнаты и двигался, — экранами можно бывало заслонять его от галлюцинанта и т.д. Наконец, в случае № 476 (Journal of the S. P. R. Май, 1886 г.) призрак, одновременно видимый двумя супругами, поравнявшись с лампой, отбрасывает ясную черную тень. Сверх того, он произносит два слова. Явление отбрасывания тени также можно до известной степени объяснить законами ассоциаций. Что же касается до произнесения слов, то факт этот доказывает еще очень мало, так как случаи одновременных галлюцинаций нескольких чувств изредка наблюдаются. Против галлюцинаторного характера призраков не могут быть также приведены не только факты осязаемости этого рода фантасмов, но даже и такого рода случаи, когда рука призрака, надавливая, например, на плечо, оставляла на нем следы пальцев (кровяные подтеки, как бы от надавливания). Явление это можно объяснить просто влиянием воображения на сосудодвигательную систему; достаточно только припомнить чудеса гипнотического внушения, когда под листами простой бумаги вызываются красные пятна как бы от действительных горчичников и т.д.

Субъективное зрительное ощущение, подобно действительному, может вызвать последовательное ощущение; например, цветное субъективное ощущение может вызвать ощущение дополнительного цвета (Вундт, Бинe, Ферe, Перино).

Явления этого рода были известны еще в начале настоящего столетия знаменитым физиологам Иоганну Миллеру, Грюнтхюйзену, Мейеру. См. по этому поводу: 1) Вундт. Физиологическая психология. 1881, стр. 905; 2) Delboeuf. La Psychologie. 1876, стр. 58-59; 3) Binet et Fere. Le magnetisme animal. 1887, стр., 183. Наконец, в случае внушения галлюцинанту, что данный галлюцинаторный образ приближается или удаляется от него, можно наблюдать на зрачках галлюцинанта приспособление их к расстоянию, совершенно как бы в случае удаления или приближения реального предмета.

Подобные же явления можно наблюдать и на других органах чувств: сильное субъективное слуховое ощущение может вызывать «звон» в ушах, подобно действительному шуму; сильное субъективное вкусовое ощущение — последовательный вкус во рту. В опытах лондонского психического общества над передачей телепатическим путем вкусовых ощущений нередко случалось, что вызывавшееся у перцептора ощущение было настолько сильно, что приходилось прекращать дальнейшие опыты вследствие неспособности его разбирать дальнейшие вкусы. Едкие вкусы вызывали усиленную деятельность слюнных желез и т.д.

Таким образом, для исследования объективной реальности зрительных, слуховых и др. им подобных явлений в непокойных домах остается лишь один способ. Если слышимые в домах шумы представляют собою действительные сотрясения воздуха или пола, стен и т.д., а наблюдаемые призраки — действительно бывают видимы вследствие действия на сетчатку глаза вызываемых ими сотрясений эфира, то и шумы, и эти сотрясения эфира могут быть переведены в другие формы физической энергии. Так, например, сотрясения эфира могут быть переведены в химическую энергию, т.е. с призраков могут быть получены отпечатки на фотографических пластинках, и т.д. Но и тут не следует слишком спешить с заключениями. Если в будущем и подтвердится возможность получения с призраков отпечатков на фотографических пластинках, то отсюда вовсе еще не будет следовать, что мы имеем здесь дело с веществом в обычном смысле этого слова.

Теперь возвратимся к двум приведенным выше галлюцинаторным гипотезам призраков и иных явлений в непокойных домах.

Гипотеза, ищущая источник силы, заставляющей галлюцинировать обитателей подобного рода домов, в самом их веществе, конечно, заслуживает внимания — хотя она и слаба во многих отношениях. Как показывает опыт, специфическое действие вещества на нервную систему бывает очень слабо и обнаруживается лишь на самых незначительных расстояниях; сверх того, как было замечено выше, гипотеза эта едва ли в состоянии дать отчет в постоянстве, в определенности типа явлений в каждом доме (постоянно одни и те же призраки и т.д. Небольшие индивидуальные отличия между показаниями отдельных наблюдателей могут, конечно, встретиться).

Выше мы привели две попытки объяснить локализацию рассматриваемых явлений в определенных, иногда строго ограниченных местностях (в данных домах, в определенных комнатах данного дома и т.д.). В параллелях, которые мы пытались тогда провести между опытами с живыми телепатическими индукторами и явлениями, наблюдаемыми в неспокойных домах, читатели могли заметить все слабые стороны проведения подобного рода параллелей. Употребляя такие выражения, как эмоции (предполагаемых) индукторов, сосредоточивание их внимания на определенных местностях (аренах разыгравшихся кровавых трагедий) и т.д., мы тем самым как бы проводили параллель между нашей сознательной душевной жизнью здесь, на земле, между душевной жизнью нашего сознательного Я и жизнью Я трансцендентного. Обратим теперь внимание на следующее обстоятельство. Казуистика фантасмов, собираемая лондонским психическим обществом, содержит в себе немало случаев возникновения фантасмов через несколько часов после смерти. Как должны мы смотреть на подобного рода запаздывающие фантасмы? К предположению о влиянии расстояния (конечная скорость распространения телепатического импульса), как и ко всякому другому предположению, основанному на допущении возможности приложения к рассматриваемой силе законов физического мира, как мы не раз замечали уже выше, следует относиться с чрезмерной осторожностью. С нашими представлениями о силах физического мира плохо вяжутся такие факты, как телепатическое взаимодействие между двумя антиподами, между которыми помещается в виде экрана вся толща земного шара. Кроме того, явление запаздывания наблюдается и на сеансах мысленного внушения, т.е. на самых минимальных расстояниях. Причину его следует искать в том, что впечатление, получаемое телепатическим путем, подобно впечатлению, получаемому через органы чувств, воспринимается не мгновенно и известное время может пребывать в скрытом состоянии. Так, например, на сеансах мысленного внушения иногда случается, что «чтец» называет карту, которую индуктор задумывал несколько времени тому назад, а не ту, на которую он смотрит или о которой думает в данное мгновение. Но в особенности рельефно выступает это свойство телепатических впечатлений в опытах над влиянием мысленного внушения на автоматическое письмо (на пишущих «медиумов»). В случаях этого рода можно бывает отчетливо констатировать, как рука «медиума» вдруг пишет ответ не на вопрос, задуманный в данное мгновение, а на вопрос, который был задуман некоторое время назад. (Примеры см. в Proceedings Part VIII в ст. Майерса об автоматическом письме стр. 6 и след., а также в Phantasms of the Living, т I, стр. 63 и след.)

Итак, весь вопрос заключается теперь в следующем: как долго может полученное телепатическим путем впечатление пребыть в скрытом состоянии?

Приведем в сокращении несколько случаев запаздывающих фантасмов с различными промежутками времени.

1) № 350 (Phantasms of the Living, т. II. 244-247). Одна женщина, служившая горничной в одном доме, умирает от хронической болезни в госпитале (случай имел место в 1882 году). Через несколько часов (около 12) после ее смерти, в кухне того дома, где покойная состояла в услужении, садятся ужинать кухарка и две другие горничные. На дворе идет проливной дождь. Вдруг собака, привязанная на цепи под окном, поднимает вой. Одна из свидетельниц, сидевшая лицом к окну, сквозь неплотно притворенный ставень видит в окне бледное лицо и говорит об этом другим двум женщинам. Ставень отворяют и видят в окне бледное лицо бывшей горничной (одна из женщин не знала ее, а узнала призрак впоследствии по портрету). Женщины удивляются, что посетительница стоит под проливным дождем с непокрытой головой. В это время лицо начинает принимать цвет трупа и, наконец, исчезает. На другой день они узнают о смерти горничной. (К этому случаю приложима гипотеза влияния сосредоточивания мыслей умирающей горничной на данной местности — доме ее бывшего служения.)

2) В случае № 476 посмертных призраков (Journal of the S. P. R. Май, 1886) миссис и м-р П. видели одновременно ночью в запертой комнате фигуру отца м-ра П. (флотского офицера в фуражке, умершего за 15 лет перед тем и которого м-с П. не видала ни разу в жизни); фигура была усмотрена м-с П., которая и разбудила мужа. На вопрос м-ра П. фигура произнесла полным грусти голосом: «Вилли! Вилли!» — (уменын. имя м-ра П.) и затем стала подвигаться к стене. Когда она поравнялась с лампой, от нее отбросилась ясная черная тень. По осмотре запоров и замков в комнате все оказалось целым.

Явления посмертных призраков в громадном большинстве случаев имеют чисто местный, эндемический характер, т.е. бывают связаны с той или другой местностью, а не с тем или другим лицом, как явления фантасмов прижизненных. Положение это однако ж нужно понимать с известным ограничением. Прежде всего, как мы заметили уже в начале нашей статьи, они не всегда ограничиваются тесными пространствами, но иногда захватывают и довольно обширные местности, а понятие о местности есть понятие очень растяжимое. Сверх того, не все лица бывают, по-видимому, способны видеть призраков, и нередко случается, что одни из обитателей данного дома встречаются по нескольку раз с призраками, другие же не видят их ни разу. Следовательно, и здесь личный элемент (личное уравнение) играет некоторую роль. С другой стороны, и в некоторых случаях прижизненных фантасмов появление фантасма имело, по-видимому, отношение скорее к данной местности, чем к данному лицу. Наконец, существуют некоторые указания, что и посмертные фантасмы могут иметь тесное соотношение к лицу, а не к местности.

Некоторые лица бывают, по-видимому, вовсе неспособны видеть призраков, а другие, напротив того, галлюцинируют в непокойных домах довольно часто. Казуистика прижизненных фантасмов показывает, что у некоторых лиц несомненно существует врожденная восприимчивость к телепатическим влияниям (см. Journal of the Society for psychical Research за июль 1885 г., стр. 469). Пример см. в Phantasms of the Living т. I, стр. 196 (случай № 21) и след. Автор сообщения, м-р Кеулманн, весьма известный в Англии художник, 3 октября 1883 г. испытал, так называемое телепатическое ясновидение; он видел, как его ребенок, малютка 13 месяцев от роду, вывалился из кровати на стулья и затем покатился на пол. Картина видения не была объектирована: он видел все как бы «умственным оком». См. по этому же поводу Phantasms of the Living, т. II, стр. 77. Наконец, существуют указания, что в некоторых случаях восприимчивость к телепатическим влияниям может быть наследственной. Номера примеров этого рода перечислены во 2 примеч. на 132 стр. II тома Phantasms of the Living. Напомним, наконец, что, несомненно, существуют лица, особенно восприимчивые к действию «воли на расстоянии» (так наз. сенситивы).

Существуют ли индукторы, обладающие особенной способностью индуцировать фантасмы, т.е. особенной силой телепатического влияния? В случаях прижизненных фантасмов индукторами бывают в громадном большинстве случаев лица, находящиеся в состоянии сильнейших эмоций, в смертельной опасности, которая редко повторяется в жизни, или же в агонии, которая по самой своей сущности повториться не может. Отсюда читатели могут видеть, как трудно отвечать на поставленный выше вопрос. В Journal за июль 1885 г., стр. 470, приведен случай, в котором двойник одной леди был часто наблюдаем ее родными и один раз двумя ее дочерьми одновременно (леди все время находилась в нормальном состоянии). Быть может, леди эта обладала особенной способностью индуцировать свой зрительный фантасм. Не представляется невероятным, что некоторые случаи коллективных фантасмов могут быть объяснены с подобной же точки зрения (особенная сила влияния, способная разом аффектировать несколько лиц. См. Phantasms of the Living, т. I, стр. 445 и Journal of the S. P. L. Июль, 1885 г., стр. 470). Наконец, известны случаи, когда фантасм через короткие промежутки времени (от нескольких минут до нескольких часов) повторялся по нескольку раз. Едва ли повторения такого рода можно объяснить индивидуальностями соответствующих перцепторов, так как богатейшая казуистика физиологических галлюцинаций лонд. психического общества (до 600 номеров) содержит в себе только одно указание на этот счет. (Phantasms of the Living, т. I, стр. 445.) С другой стороны, крайне трудно допустить одинаковую индивидуальность в этом отношении у двух или более свидетелей, как, например, В случае № 310 (Phantasms of the Living, т.п. стр. 174): два джентльмена — кузена (в 1879 г.) одевались в двух смежных комнатах к обеду и одновременно услышали слово «Фагон» (их фамилию), произнесенное голосом умершего (как было впоследствии удостоверено) в тот самый момент одного их приятеля. Очень удивленные, они вышли в столовую и рассказали о случившемся другому своему приятелю, приглашенному к обеду. В это мгновение все трое опять услышали это же слово. В этом случае весьма вероятно повторение импульса телепатической силы.

Итак, гипотеза проявления в некоторых случаях особенно сильного влияния не представляется невероятной. По-видимому, гипотеза эта заслуживает внимания и в случаях непокойных домов; в одних из них, как показывает казуистика, явления наблюдаются очень часто, в других — крайне редко*. Само собою разумеется, что при оценке повторяемости и напряженности явлений необходимо принимать в расчет и возможное влияние индивидуальности свидетелей.

______________________

* Следуя упомянутой в начале статьи гипотезе, можно, например, допустить, что напряженность явлении висит от большей или меньшей напряженности эмоций индукторов, сообразно индивидуальности каждого из них.

______________________

В непокойных домах наблюдателями бывают обыкновенно лица, совершенно чуждые предполагаемым индукторам. Но и в случаях прижизненных фантасмов кровное родство между индукторами и перцептором констатируется лишь в 47%; в 4% телепатическое взаимодействие происходило даже между совершенно чуждыми друг другу лицами (Phantasms of the Living, т. II, стр. 723). Замечательно, что случаи этого последнего рода дают очень большой процент (около 1/2 всего числа) коллективных случаев.

Рассмотрим теперь несколько подробнее явления, наблюдаемые в неспокойных домах. В случаях прижизненных фантасмов (всего около 800 №№) перцепторы находились: 64% в состоянии полного бодрствования, в 16% в состоянии, промежуточном между сном и бодрствованием; остальные случаи относятся до сновидений. Из числа бодрственных случаев в 423 случаях мы имеем дело с галлюцинациями чувств. В 80 случаях было аффектировано более, чем одно чувство: именно в 53 случаях одновременно были аффектированы зрение и слух, в 13 — зрение и осязание, в 6 — слух и осязание, В 8 — Зрение, слух и осязание. (Phantasms of the Living, т. II, стр. 23-24 и стр. 707-722.)

В телепатических случаях наблюдается значительное преобладание зрительных галлюцинаций над слуховыми, обратное чему мы встречаем в случаях обыкновенных галлюцинаций (как физиологических, так и патологических). Факт этот имеет большое значение для опровержения гипотез случайных совпадений (наши научные противники считают телепатические случаи просто обыкновенными физиологическими галлюцинациями, случайно совпадающими по времени своего возникновения со смертью того или другого лица и т.д.). Другая особенность телепатических галлюцинаций — крайне малый процент неузнанных призраков и голосов (из 250 призраков было не узнано только 13, из 57 «голосов», произносивших слова, было не узнано только 21. Phantasms of the Living, т. II, стр. 24). В случаях же чисто субъективных галлюцинаций численность узнанных и неузнанных призраков и голосов одинакова.

Обратимся теперь к непокойным домам.

Заметим прежде всего, что к показаниям о слышимых в непокойных домах шумах следует, конечно, относиться с чрезмерной осторожностью. Всякому известно из личного опыта, как легко достигают до уха малейшие шумы, в особенности же ночью и при напряжении внимания (как это бывает обыкновенно с обитателями непокойных домов, по весьма понятным причинам в большинстве случаев склонными к преувеличиваниям и к приданию значения самым вздорным явлениям). В этом обстоятельстве, быть может, следует искать причину того факта, что шумы в домах, вообще говоря, бывают чаще, чем появления призраков*. Замечательно однако ж, что случаи домов с одними слуховыми явлениями очень редки и составляют всего только около 9% всего числа случаев. (Proceedings, т. VIII, стр. 81.)

______________________

* Как мы только что заметили, преобладание слуховых ощущений над зрительным наблюдается во всех случисто субъективных (не телепатических) галлюцинаций, как физиологических, так и патологических. Но, как сейчас увидим, было бы опрометчиво выводить отсюда заключение, что слуховые ощущения в непокойных домах в большинстве случаев вызываются лишь напряженным ожиданием.

______________________

Факт этот не говорит в пользу возможности объяснить рассматриваемое обстоятельство исключительно какими-либо чисто субъективными причинами. Наиболее доказательными изо всех шумов следует, конечно, признать шумы, так или иначе имеющие отношение к человеку (вопли, голоса, шум как бы от шагов и т.д.). Но и в случаях этого рода следует быть очень осторожным со своими заключениями. Так, например, всякий периодически часто повторяющийся стук может быть принят за шаги и т.д.* Подобно тому, как и в случаях обыкновенных субъективных галлюцинаций, случаи осязательных ощущений в непокойных домах крайне редки. Быть может, в этом обстоятельстве следует искать ключ к тому мнению, что призраки не могут быть осязаемы, и поэтому для того, чтобы решить, призрак ли видишь перед собою или нет, — достаточно ощупать его руками, т.е. прибегнуть к свидетельству чувства осязания. Заметим однако, что к показаниям о тактильных ощущениях следует относиться очень осторожно: даже когда ощущения этого рода сопровождаются галлюцинациями других чувств, например, зрения, легкая клоническая судорога какой-либо мышцы легко может быть истолкована в смысле прикосновения и т.д. То же следует сказать и о других видах возможной чувствительности — о температурном чувстве (возможность простого сосудо-двигательного спазма) и т.д. Как на примеры тактильных ощущений, укажем на № 477. (Journal за июль 1886 г., стр. 347-353.)

______________________

* Само собою разумеется, что объяснения этого рода неприложимы к такого рода случаям, когда обитатели дома с целью расследования дела бежали или шли вслед за шагами. Таков случай № 182 в Journal of the S. P. К. 1886 г., стр. 385—402, упомянутый уже в начале настоящей статьи.

______________________

Одна из свидетельниц при схождении по лестнице, на которой особенно часто появлялся призрак женщины, почувствовала прикосновение мягкой руки: каждый палец она чувствовала отчетливо (Loc. cit. стр. 351). Укажем еще на № 24 (Journal за дек. 1885 г., стр. 133-135). Некоторые из обитателей этого дома 2—3 раза просыпались от прикосновения к лицу руки и, обернувшись, замечали фигуру женщины. Оба случая, конечно, довольно слабы, в особенности второй, так как оба свидетеля здесь — люди малоинтеллигентные (горничная и кучер).

Заметим, наконец, что в сообщениях о непокойных домах нередко упоминается и о некоторых эмоциях — например, о чувстве ужаса, об ощущениях, как будто кто-нибудь пристально смотрит или ходит по пятам и т.д. В особенности нередки ощущения этого последнего рода. Ключ к большинству явлений этого рода следует, конечно, искать в простом действии воображения. Что касается до чувства ужаса, то замечательно, что от него не бывают свободны и животные. Литература привидений содержит в себе указания на этот счет. В сущности, страх, внушаемый необычными, выходящими из ряда обыкновенных явлениями, столь же свойствен животным, как и человеку (относящиеся сюда наблюдения и опыты см. в статье Romanes'a «L'Imagination des animaux», помещенной в Revue Scientifique за 27 Sept. 1884.)

Иногда обитатели непокойных домов испытывают смутные, трудно поддающиеся описанию ощущения, не видя никаких призраков. Что причину подобного рода ощущений следует искать не в одном только влиянии воображения, доказывает, между прочим, тот факт, что ощущения этого рода испытываются иногда только лишь в определенных комнатах дома. См., например, показание miss P. M. (Ioc. cit., стр. 348). При нахождении в ванной комнате она и ее сестры испытывали странные ощущения; позднее они узнали, что некоторое время тому назад в ванне утонула одна дама.

В доказательство этой гипотезы можно привести еще тот факт, что подобного рода ощущения — например, как бы чьего-либо присутствия — предшествуют иногда возникновению и прижизненных фантасмов, например, появлению призраков умирающих. В этого рода случаях ни о каком напряженном ожидании (expectancy) или воображении не может быть и речи, ибо фантасмы этого рода возникают совершенно неожиданно. Как на примеры, укажем на №№ 195 и 201 в Phantasms, т. I, стр. 528-529 и 542-544. Очень может быть, что в некоторых случаях этого рода подобные слабые эмоции вызываются смутным присутствием в сознании слуховых или зрительных ощущений (хотя бы и вызванных телепатическим путем), подобно тому как, например, мы иногда смутно чувствуем присутствие в комнате живого человека путем полусознательного восприятия производимых им едва уловимых шумов. Наконец, ощущения подобного рода предшествуют иногда и возникновению обыкновенных галлюцинаций (см., например, случай Мерилье «Revue Philosophique». Fevrier. 1886).

Читателям известно, конечно, что путем напряженного сосредоточивания внимания можно вызвать любой из видов душевной деятельности. Учение о так называемой мыслительной способности, т.е. о способности вызывать любые двигательные акты или приводить в сокращение любые группы мышц путем вызывания более или менее живых представлений об ожидаемых актах, составляет лишь небольшую главу учения о влиянии воображения (мысли) или ожидания (expectancy) на процессы душевной деятельности человека. Всякому известно, что путем постоянного сосредоточивания мыслей на предмете любви, скорби, ненависти или иной какой-либо эмоции можно не только усилить эту любовь, скорбь или ненависть, но даже и вызвать почти что несуществующую эмоцию («вообразить» себя, как выражаются в общежитии, страдающим и, наконец, даже действительно вызвать страдание и т.д.). И, наоборот, можно подавить в себе или, по крайней мере, ослабить любое чувство. Равным образом можно усилить, ослабить и даже выдумать любое желание («уверить» себя, что страстно чего-либо желаешь, и мало-помалу, действительно, вызвать у себя сильное желание).

Наконец, путем сосредоточивания внимания можно возбудить деятельность и любого из органов чувств, т.е. вызвать любую галлюцинацию. В XI гл. I тома Phantasms of the Living, помещено несколько случаев, в которых напряженное ожидание возвращения данного лица домой действительно вызывало зрительную галлюцинацию («двойника») этого лица. Равным образом и страх и др. подобные эмоции являются благоприятствующим моментом для развития галлюцинаций. Вот почему следует относиться с такой осторожностью к тем случаям, когда перцептор того или другого призрака находился в состоянии ожидания, беспокойства, страха и т.д. Что касается до силы и продолжительности напряжения внимания или силы и продолжительности эмоции (страха и т.д.), потребной для вызова галлюцинации, то само собою разумеется, что никаких строго определенных правил или законов установить в этом отношении невозможно, так как все зависит от индивидуальности каждого отдельного наблюдателя. Но, вообще говоря, чем сильнее, чем напряженнее сосредоточивание мыслей или эмоция, тем меньшее время требуется для достижения желаемого эффекта.

Продолжительность вызываемого рассматриваемым путем душевного процесса также колеблется в широких пределах и находится в зависимости как от индивидуальности отдельных наблюдателей, так и от напряженности и продолжительности сосредоточивания мыслей или эмоций. Так, например, чтобы вызвать галлюцинацию чувств у субъекта, находящегося в состоянии гипноза, нередко бывает достаточно простого однократного словесного внушения, т.е. всякое зрительное, слуховое или иное представление объективируется необыкновенно быстро; в нормальном состоянии простое словесное внушение вызывает обыкновенно лишь бледное представление, бледный образ, видимый, как выражаются обыкновенно в общежитии, «умственным оком» или слышимый «умственным ухом», т.е. так называемую псевдогаллюцинацию (и очень бледную). Но некоторые лица, обладающие живым воображением (художники, поэты и т.д.), бывают нередко в состоянии без особого труда объективировать, например, любой зрительный образ, т.е. вызывать любую зрительную галлюцинацию.

Мы распространились с такой подробностью о теории сосредоточивания мыслей (expectancy) с целью показать, какое оно имеет значение в теории галлюцинаций. Нельзя однако ж не заметить, что значение сосредоточивания мыслей и др. сродных им факторов обыкновенно чрезмерно преувеличивается нашими научными противниками. Казуистика непокойных домов содержит случаи (и притом наиболее типичные случаи), в которых различные свидетели положительно ничего не знали о наблюдениях друг друга, но тем не менее наблюдали одни и те же призраки. Само собою разумеется, что не всякий случай непокойного дома представляется одинаково ценным и доказательным с научной точки зрения и что в каждом отдельном случае не все свидетельские показания бывают одинаково доказательными.

Сказанного выше мы считаем достаточным, чтобы дать читателям общее понятие о галлюцинаторной теории посмертных призраков и об отношении ее к галлюцинаторной теории призраков прижизненных. Повторяем еще раз, что казуистика посмертных призраков находится еще в совершенно младенческом состоянии и представляет множество пробелов. То же замечание, впрочем, приложимо в известной мере и к казуистике призраков прижизненных.

Восстановить полную историю того или другого непокойного дома не удается почти никогда. Обыкновенно о происходящих или происходивших в доме явлениях узнается очень поздно, иногда через много лет, когда явления давно уже прекратились*. Постояльцы этого рода домов избегают обыкновенно говорить о наблюдаемых ими явлениях из страха столь обычных в такого рода случаях насмешек, домовладельцы же — из страха за репутацию дома. Страх этот далеко не безоснователен. Казуистика непокойных домов содержит в себе случаи необыкновенно низкой арендной платы этого рода домов. Укажем, например, на № 182 (поем, призр.) «Journal» за сент. 1886 г.: огромный трехэтажный дом с парком был отдан за 12 ф. стерл. (всего около 120 р.) в год. В случае № 163 (поем, призр.) «Journal» за дек. 1885 г. большой дом с прилегавшим к нему участком земли был арендован всего за 80 ф. (около 800 р.) в год, цена, поразившая всех своей ничтожностью.

______________________

* Отсюда, быть может, произошло поверье, что явления этого рода будто бы происходят лишь в старых домах. Это решительно несправедливо.

______________________

Вследствие только что указанных причин доискаться до начала явлений, удостоверить самоличность призраков в непокойных домах всегда представляет огромные трудности. Но уже тот факт, что явления в каждом данном непокойном доме носят свой особый характер, представляют собою свою индивидуальность (например, в каждом доме появляются определенного вида призраки*, несомненно, говорит в пользу индивидуализации силы в каждом данном частном случае, т.е. в пользу самоличности. Наконец, как мы заметили уже в начале статьи, галлюцинаторная гипотеза совсем не требует, чтобы лицо, призрак которого появляется в данном доме, непременно умерло бы в этом же доме. Достаточно будет, если оно было связано с этим домом какими-либо воспоминаниями.

(Сост. по журналу «Ребус», 1887 г., №№ 40-42; 46-49.)

______________________

* Индивидуализация явлений в непокойных домах принимает иногда очень странный характер. В случае №163 в доме появлялся призрак в виде головы и плеч (без туловища). Однажды он был усмотрен двумя свидетелями одновременно («Journal», дек. 1885 г.). В другом случае, напротив, появлялось туловище без головы (Proecel. VIII, 101—106).

Небольшие разногласия между показаниями отдельных свидетелей могут, конечно, встречаться. Даже один и тот же свидетель может видеть призрак не совсем одинаково в разные эпохи. К галлюцинации могут легко примешиваться посторонние ассоциации, сообразно индивидуальности отдельных наблюдателей, их настроению и т.д.

Подобного рода явления наблюдаются и в случаях прижизненных фантасмов. Так, один из перцепторов видит призрак в шляпе, другой — видит его с непокрытой головой и т.д.

______________________

Б. Краткий исторический обзор непокойных домов

Карл дю Прель

Время от времени, весьма, впрочем, нередко, люди или неодушевленные предметы, как, например, дома, служат целью нападения какой-то непонятной силы, причем как орудие нападения пускаются в ход камни или иные предметы, имеющиеся под рукою. Цель этих нападений всегда однако определенна: стремление нанести вред, а силы употребляются при этом целесообразно и разумно. Об указанных явлениях мы находим сообщения во все средние века. Еще Пселлус говорит о сердитых камнях, а в новейшее время эти явления стали еще более частыми. Бросание камней в 1890 году в Берлине, на Эльзасской улице, длилось шесть недель, и несмотря на строгие меры, принятые со стороны властей, и на высокую награду, назначенную за открытие виновника — ничего открыто не было.

«Я ничего не имею, — говорит Карл дю Прель, — против стремления полиции обнаружить виновника между живыми людьми раньше, чем отыскивать загадочные явления в далеких сферах. Это стремление вполне законное и логичное. Я однако против того, — продолжает дю Прель, — что полиция усматривает единственную причину явлений в своих собственных предположениях, не будучи посвящена в историю этих явлений, и что она не желает Учиться на своих собственных опытах, а лишь из одного предубеждения против спиритуализма она предпочитает сознаться в своем бессилии. Это обстоятельство заслуживает тем больше внимания, что почти ни в одном подобном случае самые строжайшие расследования не только не обнаруживали участия кого-либо из живых людей, но доказали совершенную нелогичность подобных предположений. Различные обстоятельства, связанные с этими нападениями, исключают такие предположения. Обстоятельства эти весьма характерны и повторяются в сообщениях из века в век и во всех странах, а так как сами нападения на виду у всех и их легко констатировать, то, следовательно, хвастающая всевидящим своим оком полиция и должна бы была обнаружить действительную причину нападений.

Опытный исследователь обратил бы внимание прежде всего на направление, по которому летят орудия, стремясь попасть в известную цель или повредить намеченный предмет. При этом обнаружилось бы, что целью нападения служит определенный объект и что производящий это нападение — разумное существо. В улице de Gres в Париже, дом, находившийся в саду, был бомбардирован камнями, производившими большое разрушение. Камни были настолько тяжелы и явились из такой отдаленности, что не было возможности приписывать это человеческим рукам. На крышах соседних домов люди собирались смотреть спектакль. Камни летели над их головами и попадали в цель с математическою точностью. Полиция была тут, но открыть не могла ничего, несмотря на то, что бомбардировка длилась три недели. Так сообщает официальный полицейский орган Gazette des Tribunaux 3 февраля 1849 г. Когда окна и двери были разрушены и их забили досками, в одном из окон осталась между досками узкая щель, и с тех пор камни стали падать через эту щель. Если предполагать в данном случае виновниками живых людей, то им необходимо было бы прибегнуть к помощи метательных машин. Так как стрельба продолжалась соразмерно, с однообразною точностью, то было бы благоразумнее всего привлечь к этому делу математика, который, посредством обратного удлинения сегмента, рассчитал бы место, где метательная машина должна была находиться. А так как на этом месте, вероятно, ничего бы не нашлось, то спиритуалистическое происхождение явлений объяснилось бы само собою.

Другого рода явления показывают так называемые Гробеневские стуки. Несмотря на то, что не менее двадцати человек наблюдали падение камней, никто однако не мог заметить камней раньше, чем они с шумом и треском попадали на крышу. В другой раз было видно, как камни летели также с земли и падали на крышу с большою силою. Пастор Гейниш по этому поводу пишет следующее: «Я видел, как несколько камней летели от садовой калитки на крышу, описав предварительно около амбара полукруг, что для обыкновенного бросания камней совершенно не естественно». Точно так же не естественна быстрота движения, и внезапное прекращение усиленной энергии может быть объяснено разве только трансцендентальною физикою. «Вспоминаю, -продолжает пастор Гейниш, — что иногда было видно, откуда камни прилетали, а иногда нет, и порою несмотря на то, что камни летели очень медленно, падение их на крышу сопровождалось однако большим шумом и треском». Далее он рассказывает: «Мы все вынуждены были, к великому нашему смущению, видеть собственными плазами, как камни летели с неимоверной быстротой через окна, то снаружи во внутрь, то изнутри наружу, и никогда не удавалось видеть камня раньше, чем он с треском летел через окно. Когда мы находились в комнате, близ окна, в то самое время, когда камни влетали, то, несмотря на то, что стекла разбивались вдребезги с большою силою, камни немедленно падали на пол, возле самых окон, словно усталые или кем-то удержанные. Когда я входил однажды по лестнице в верхний этаж, и камень падал сверху над моею головою, стоящая внизу прислуга закричала, опасаясь, чтобы камень не попал в меня или в нее; однако, никого из нас не касаясь, он полетел вниз и вместо того, чтобы упасть по прямой линии на пол, он вылетел с большою энергией через окно нижнего этажа, описав, таким образом, полукруг или образовав угол. Во время Минхгофских стуков однажды более шестидесяти человек видели, как камни весом от 1/4 до 15 фунтов вылетали из-под кухонных скамеек и, описав почти три четверти круга, вылетали потом через окно, находившееся в той самой стене, где стояли скамейки. Летели также домашние вещи всякого рода; иные из них, несмотря на свой большой объем и быстроту движения, останавливались в оконных стеклах, другие слегка только прикасались к стеклу и падали отвесно на пол. Люди, на которых падали большие камни, к крайнему их изумлению, чувствовали лишь слегка удары, а самые камни падали отвесно на пол. Все, что домашние старались уберечь от повреждения, унося из кухни, вырывали из рук и бросали. Одного из присутствовавших ударило по голове железною кухонного ложкою весом в 3/4 фунт., и удар чувствовался им лишь слегка*. Некий Ашауер, учитель математики и физики, исследовавший электроскопом весь дом и громоотвод, ручается за достоверность всех вышеописанных явлений. Во время Клапотивенских стуков вещи при падении, как рассказывают, также описывали полукруги.

______________________

* Подобный же случай рассказывал полковник Игнатьев с Васильевского острова. Когда с противоположной стороны кухни полетело ему в спину полено дров, он не чувствовал боли от удара, который коснулся его лишь слегка.

______________________

Как известно, розыски полиции и в обыкновенных даже делах имеют значение лишь тогда, когда по проверке следственным судьей они подтверждаются. Из этого ясно, что в таких случаях, где явления физически не возможны, полиция вовсе не на своем месте; напротив того, каждый ученик технической школы знает, что человеческая рука в состоянии бросать вещь лишь по прямой линии, которая, по законам тяготения, может искривляться только вниз, а не вверх, как это случилось в вышеописанных случаях. Дело, стало быть, идет либо о трансцендентальной физике, либо о руках призраков. Это такая задача, решение которой опять-таки не дело полиции. Точно так же всякий естествоиспытатель мог бы легко заметить, что внезапный перерыв, с которым описанные явления прекращаются, уже достаточно доказывает на их неестественное происхождение. Естествоиспытатель Уаллас в своем описании таинственных явлений в Сидевиле рассказывает, что молоток, будучи брошен невидимой рукой посреди комнаты, упал на пол без всякого стука, как бы кто спокойно его положил. Особенное внимание заслуживает то обстоятельство, что при падении на живого человека какого-либо предмета он лишь слегка его задевает, не причиняя вреда. Это повторяется во всех сообщениях о таинственных явлениях этого рода. Еще Cuillaume d'Auvergne упоминает, что демонические кидания камней редко или даже никогда не вредили людям. При всем ужасном кидании камней в улице de Gres в Париже, никто, однако, из людей не пострадал.

Во время так называемых Тедвортских стуков был брошен невидимой рукой кол в одного проповедника, но он его коснулся не сильнее того, чем бы это сделала связка шерсти. В Кабсдорфе была брошена в женщину 14-фунтовая ступка, но без всякого вреда. Были брошены и в других присутствовавших разные опасные предметы, но удары чувствовались такие, как бы от прикосновения губки. Явления этого рода в Кольмаре длились в течение двадцати лет, но тамошние жители нисколько не беспокоились, потому что они никому вреда не наносили. Дочь адвоката Иоллера, находясь однажды у колодца, вдруг увидела вокруг себя целый каменный дождь, но ни один из этих камней ее не коснулся. Иногда сила падения летающих вещей, даже при падении на неодушевленные предметы, встречает на пути как бы препятствия. Про упомянутые Клапотивенские стуки рассказывают так: «Явился откуда-то круглый камень, с неимоверной быстротой пронесся между голов присутствовавших частью в комнате, частью в кухне и, упав на стол, разбил бутылку, а сам остался тут же на столе».

Так как очень трудно отыскать какую-либо определенную цель у виновников подобных явлений, то мы невольно останавливаемся на их связи со спиритизмом. Это подтверждается еще и тем, что кидание камней весьма часто является лишь эпизодом среди других разного рода феноменов спиритического происхождения. Описанный Иоллером случай, о котором выше уже было упомянуто, начался громкими стуками, которые впоследствии являлись по желанию присутствовавших; потом дошло до материализованных, всем видимых, рук и лиц и, наконец, настал и полет камней. В описании у R€emigius'a мы находим, что была видна обнаженная рука, бросавшая разные предметы, а однажды была видна даже целая фигура.

В случаях, при которых происходило бросание камней, пробовали вступать в сношения с невидимыми виновниками, как это делается на спиритических сеансах. В одном описании от 1656 года сказано: г. Турней взял упавший у его ног камень, отметил его углем и бросил в дальний угол дома, но камень моментально был брошен назад, и когда г. Турней его поднял, он оказался горячим, точно будто прилетевшим из ада. Во время таинственных явлений, происшедших в Иаве в 1836 году, надзиратель фабрики производства индиго, сидя однажды на дворе в телеге, был забросан землею и навозом, а когда он находился в своей комнате, падали откуда-то кости буйвола и даже однажды целый череп.

Падали эти кости отвесно сверху и становились видимы лишь за несколько футов над полом и никому вреда не наносили. Регент из Сукапуры, ночевавший однажды в этом непокойном доме, отметил чертою или крестом несколько из прилетевших камней и бросил их в близ текущий горный ручей, но через минуту те же камни прилетели мокрыми обратно.

Как в рассказанном выше, так и во многих других случаях мы видим, что кидание камней имеет связь с известным на спиритических сеансах приносом вещей, и характерно в особенности то, что как на сеансах, так и тут явления наступают по желанию присутствующих. Упомянутый выше Ашауер, во время Минговских стуков, говорит однажды зашедшему в дом незнакомцу: «Что бы вы сказали, если эта чашка, без нашей помощи, была бы брошена в противоположную сторону?» Не успел он окончить фразу, как чашка моментально полетела со своего места.

Имея возможность входить в сношение с разумными виновниками этого рода явлений, мы тем самым приобретаем надежный способ твердо установить их спиритический характер, коль скоро явления наступают по желанию, будь это принос вещей на сеансах или кидание камней и других предметов в непокойных домах, лишь бы это было действие, исключающее участие в нем живого существа. Но так как к расследованиям упомянутых явлений приглашаются обыкновенно не компетентные в подобных делах спириты, а жандармы и юристы, которые стоят к этой проблеме совершенно беспомощно, то и неудивительно, что всегда в подобных случаях, как нетрудно себе представить, рассуждения бывают такого рода, что и самый мозг человека может легко свихнуться.

Но, помимо неумения расследовать причины явлений, здесь еще возникает опасение за несправедливое осуждение кого-либо в этих случаях. Нам следует всегда помнить, что загадочные явления в непокойных домах могут быть одинаково анимические, как и спиритические, т.е. они происходят либо с помощью известных сил невидимых посредников, либо с помощью неизвестных сил живых посредников. В последнем случае явления происходят, впрочем, в более слабой степени и часто в связи с нахождением посредника в экстазе. Эта аналогия, по спиритической теории, есть одно из доказательств, что невидимые виновники суть умершие люди, ибо ненормальные силы живых суть нормальные силы умерших*. Если же явления в непокойных домах анимические, т.е. если они наступают лишь в присутствии медиума, то юрист, не посвященный в спиритизм и сомнамбулизм, сочтет виновником беспокойных явлений медиума, который, в сущности, составляет не что иное, как только условие явлений, и притом с его стороны совершенно бессознательно. Непосвященный в этого рода делах не станет обращать внимания на то, что здесь предстоит вообще решение трудной загадки, и невинно осудит медиума, хотя основанием подобного осуждения будет недостаток логического мышления.

______________________

* Почему же не прямее допустить влияние злых сил, беспокоящих живых людей?

______________________

Наступят времена, когда понятия о подобных явлениях станут более общими, и к их исследованиям привлекут раньше всего спиритов и естествоиспытателей. Последние должны будут наблюдать явления, которые побудят их заглянуть в трансцендентальную физику и химию. Так как и спиритизм также основан на установленных законах, — хотя и на таких, о которых с университетских кафедр не рассуждают, — то мы и тут находим явления с такими признаками, которые покуда не поддаются объяснению. Выше было уже рассказано, что, во время Масконских таинственных явлений один из брошенных камней был совершенно горячий; то же самое случалось и в других местах. Во время Портсмутских явлений в 1682 году окна были разбиваемы камнями, прилетавшими не снаружи, а изнутри дома. Некоторые из них были до того горячи, как если бы они выскочили прямо из огня. Быть может, причина этих явлений та же, по которой камни во время дождя, как известно, прилетали сухими, а в иных случаях дымящимися.

На обязанности естествоиспытателей, при наблюдении подобных случаев, обращать также внимание и на то, местные ли это камни, находящиеся под рукою, или откуда-либо прилетевшие. В большинстве случаев камни местные, так, например, в Хевигне, где более пятидесяти человек наблюдали, как кирпичи срывались с крыши, камни с камина и комы грязи с земли, и с расстояния в несколько метров попадали в одну молодую девушку. В других случаях место, откуда взялись камни, не обнаружено, и есть основание допустить, что они принадлежат к «приносам» со всею загадочностью, свойственной этим «приносам». Случалось, например, что полет предметов нельзя было проследить по всему их пути, а только с известного лишь пункта. Во время Ливерпульских таинственных явлений, в течение двух дней был бомбардирован дом камнями и углем; все нападки были направлены против одного и того же окна, которое и было, наконец, разрушено.

Однако полиция не была в состоянии проследить даже направление, откуда камни прилетали. Во время явлений в Иаве опытный в исследованиях майор Михиелс обтянул всю комнату холстом, обратив ее в палатку, так что не было в ней никакого отверстия. Несмотря на то, сверху падали камни и становились видимы лишь на малом расстоянии от пола. Однажды упал в комнату фрукт, называемый папауа, и при розыске в соседстве было обнаружено дерево и ветвь, откуда фрукт был сорван. Герстекер в 1871 году сообщил, что подобные явления в Иаве, и в особенности в индийских странах, очень нередки. Местные жители имеют для этих явлений особое название: Gendarua.

Во время беспокойств в церковном доме в Гробень камни летели на крышу со двора, где раньше не было никаких камней. Некоторые камни как бы отрывались от каменных стен, и тем не менее стены оставались целы; напротив того, в другом случае, когда одна девушка была преследуема каменным дождем, камни, лишь прикасаясь к ней, падали на землю, но тут же исчезали и не могли быть отысканы. Словом, и тут, как и в приносе на сеансах разных вещей, перед нами загадка: либо признать четырехмерное пространство, либо материализацию и дематериализацию предметов. Все обстоятельства, сопровождающие кидание призраками камней, указывают, следовательно, на законное существование трансцендентальной физики. Если же, вопреки этому, мы заранее решим, что все эти явления проделываются злоумышленными живыми людьми, как это обыкновенно делает полиция, то мы станем тогда пред той человеческою невозможностью, какая именно встречается в случаях кидания камней, или же — перед таким бесполезным трудом, какой злоумышленники сами себе безрассудно усложняют, как это происходит при нагревании летающих камней. Подобные возвышенные температуры заметил на спиритических сеансах также и Цельнер, и это основано попросту на молекулярных изменениях в телах.

То, чего я бы желал, — прибавляет в заключение дю-Прель, — это следующее: в видах принятия всех возможных мер для выяснения происходящего в описанных приключениях, можно привлечь, во всяком случае, и полицию. Но раз уже доказано будет хоть одно из тех необычайных явлений, о которых рассказано выше, тогда полиция может преспокойно отправляться домой, что раньше или позже она обыкновенно и делает. Собственно же исследование явлений касается спиритуалистов и естествоиспытателей. Естествоиспытатели, вообще говоря, не имеют никакого права держать себя в стороне, ибо, провозглашением единства и превращения всех сил, естествоиспытатели сами очутились в мистике. Они могут и в случаях, подобных вышеописанным, кое-чему поучиться новому и даже очень интересным вещам, практическая оценка коих составляет лишь вопрос времени. Что же касается спиритуалистов, то, вместо того, чтобы быть бесполезными зрителями, они должны быть привлечены в видах установления, где это окажется возможным, метода исследования, единственно, впрочем, применимого в непокойных домах. Всякое же участие юристов должно быть устранено не только во имя человеколюбия и ограждения медиумов от незаслуженных осуждений, но и во имя споспешествования науке, которая остается неподвижной, благодаря тому что ученые против всех ненормальных явлений природы, подобно страусу, прячут свой клюв в песок и остаются в неведении, при котором им так сладко живется и не требуется вторично сесть на школьную скамейку. (См. Psychische Studien, ноябрь 1894 г. Сп. «Ребус», 1895 г., № 21-22.)

19. Мысли об отношении злых духов к человеку

Всякий верующий христианин и старающийся жить благочестиво, по вере, должен ожидать, между прочим, и того тяжкого, горького нападения дьявола, предметом которого будет похищение веры из сердца, чтобы он, веровав, не спасся (да не веровавше спасется). Если, с Божьей помощью, человек успел отсечь многие страсти и пристрастия, которыми как самыми подручными, самыми удобными средствами искушает нас дьявол, тогда он устремляется в самую глубину нашего существа, силится утвердить свое владычество в сердце и там, как искусный мастер на разрушение, подкапывает самое основание нашей жизни — веру. Тяжело бороться, когда веру, так сказать, вырывают из сердца: тогда теряется самая опора борьбы, отнимается вся сила нравственная, потому что вера есть сила наша и победа наша, как говорит апостол: сия есть победа, победившая мир, вера наша. Какая же поэтому победа без веры? Как же надо стоять в вере, мужаться, укрепляться!

* * *

Однажды приступил к Спасителю сатана и сказал Ему: дай мне учеников Твоих, и чтобы мне сеять их, как пшеницу. Вскоре после этого Спаситель сказал Петру: «Симоне, Симоне, се сатана просит вас, дабы сеял, яко пшеницу; Аз же молихся о тебе, да не оскудеет вера твоя; и ты никогда обращся, утверди братию твою». Вот на какие искушения пускается иногда завистник наш: он силится как бы по воздуху разметать наши добрые и святые мысли, иногда с большим трудом собранные, вырвать из сердца веру и рассыпать ее на все четыре стороны, чтобы, веровав, мы не спаслись. И как заметен бывает в нас часто след темной силы, усиливающейся разрушить в нас всякое добро! В самые важные, решительные минуты, требующие непоколебимой веры, — это святое чадо неба иногда вырывается из нашего сердца, ищем его и, к посрамлению своему, не находим, а с ним вместе теряем и опору для доброй жизни. Кто же за нас помолится, чтобы не оскудела вера наша при таких искушениях? Божественный Спаситель. Яко же о Петре помолился Ты, да не оскудеет вера его: так и в нас, Господи, возгревай веру Твою по бесприкладной благости Твоей и утверди ее в нас, да не исхожу посрамленным от лица Твоего, да не наведу как-нибудь соблазна людям Твоим и да не погублю некие от них своею нетвердостью в вере.

* * *

Человек, который допускает в сердце своем жить страстям — порождению дьявола, мало-помалу заражается сатанинскою гордостью, которая делает трудным обращение человека к добродетели. Уж таков грех, что, чего бы он ни касался, непременно имеет своим спутником гордость. Замечено вообще, что грешник во время действия своих страстей не легко сознает, что он великий грешник, но что будто бы он ничего особенно предосудительного не делает, что будто бы он прав и в так называемых страстях.

* * *

Присутствие в человеке духа тьмы обнаруживается тьмою, мраком в голове, смущением, боязнью, унынием, тяжелым томлением в сердце. Но больше его присутствие приметно в сердце: он спирает, стягивает его адскими заклепами. Испытавшие знают это. От сердца начинает он свои действия и оттуда простирает их на ум, воображение и память, чрезвычайно стесняя круг их действий через омрачение их. Человек, подверженный его действию, обыкновенно слеп среди белого дня, как нетопырь: открытыми глазами почти ничего не видит, кроме предмета своей страсти, если злой дух вошел в него через какую-либо страсть; для него как будто ничего не существует. О помрачении помыслов, мятеже мысли, наводимых на человека от дьявола, упоминается в молитве водоосвятительной при таинстве крещения, и многие знают по опыту пред принятием Св. Тайн, когда дьявол особенно нападает на нас, чтобы лишить нас плодов причащения. О смущении и боязни, яже от дьявола нам пребывающих, упоминается в молитве Василия Великого на великой вечерне. Он прогоняется из души усердною молитвою и знамением креста, с верою полагаемым на персях и чреве. В этом случае легко заметить мгновение его выхода. (См. кн.: «Богопознание и самопознание, приобрет. из опыта», прот. И.И. Сергеева. Спб., 1900 г. Стр. 58, 80, 94.)

20. О так называемой экзордии

Еще народы дохристианского мира, и особенно народы Востока, всегда признавали существование злых духов за факт несомненный. Вместе с этой верой, из глубины также дохристианской древности, существовала вера и в то, что злые духи, как существа более сильные, чем человек, могут завладевать последним, могут вселяться в него и причинять ему различные страдания. При этом однако те же дохристианские народы признавали за несомненное и то, что человек, которым завладели бесы, может избавиться от их мучений посредством заклинаний с призыванием имени Бога. Верование во все это, повторяем, было всеобщим на Востоке, и потому еще прежде появления христианства у многих народов восточных стран мы встречаем существование заклинаний и заклинателей, т.е. лиц, изгоняющих злых духов. В подтверждение этого можно сослаться на свидетельство Иосифа Флавия, который говорит, что в Иудее было много заклинателей, изгонявших демонов посредством известного рода действий. С пришествием Иисуса Христа вера в возможность воздержания человека от злого духа и в возможность избавления от этого получила для себя еще большее подкрепление. Иисус Христос Сам неоднократно исцелял бесноватых и вместе с этим как апостолам, так и всем верующим в Него дал власть прогонять бесов из одержимых ими людей. Изрекая обетования верующим, Он, между прочим, сказал: «именем Моим бесы ижденут» (Мк. 26,17). И апостолы, действительно, пользовались дарованною им властью и не только сами изгоняли злых духов, но даже и вещи их исцеляли бесноватых (Деян. 19, 12). С прекращением же деятельности этих свидетелей земной жизни Спасителя власть их над нечистыми духами перешла к их непосредственным преемникам, пастырям Церкви, которые пользовались и пользуются ею в необходимых случаях, употребляя при этом заклинания. Впрочем, на первых порах, как видно из многочисленных свидетельств древности, заклинания совершали преимущественно те верующие, которые получали для того особый дар от Бога. Но в III веке явились уже особые лица, на обязанности которых лежало заклинать бесов, отчего они и получили название заклинателей (exorcista). Эти лица получали посвящение для прохождения своей должности (Лаод. пр. 26) и составляли одну из степеней клира древней Церкви. Эта степень, как переходная, впрочем, удержалась в западной Церкви и до настоящего времени (см. Pontine. Roman, de ordination. Exorcist.), в восточной же Церкви обязанности экзорцистов возложены на священников.

В чем же состояли и состоят заклинания? В древности определенного чина заклинания бесов мы не встречаем: заклинали вообще именем Божьим, именем Господа Иисуса Христа, причем на бесноватых возлагали руки. Но с течением времени составлен был особый чин заклинаний как в западной, так в восточной Церкви, от которой заимствовала этот чин и Церковь русская. В последней мы находим собственно два чина заклинаний: один северно-русский, представляющий буквальный перевод греческого чина, другой — южно-русский, создавшийся под влиянием чина католических ритуалов и получивший название чина «экзордии», хотя в требниках южно-русских и униатских они носят следующее название: «Последование молебное о избавлении недугующего ОТ обуревания и насилия духов нечистых» (см. Требн. Львов., 1768 г., л. 373; Требн. Почаев., 1771 г., л. 375). В требниках же православной Церкви, одобренных Св. Синодом для всеобщего употребления, он надписывается так: «Последование молебное о немощных, обуреваемых от духов нечистых и сгужаемых» (Больш. Треб., Москва, 1862 г., л. 173).

Итак, из сказанного следует, что власть изгонять бесов принадлежит каждому священнику, что для изгнания бесов в православной Церкви имеется особый чин, помещаемый обычно в так называемом Большом требнике, и что в чтении священником особых молитв на изгнание бесов совершенно нет ничего странного или незаконного.

К этому нужно присовокупить только один совет — пастырь Церкви должен быть весьма осторожен, чтобы не принять нервное расстройство, бывающее у так называемых кликуш, или даже притворство, или болезни истерические за беснование*.

______________________

* Пастырь Церкви, повторяем, должен крайне осторожно относиться к так назыв. бесноватым, не причисляя к ним ни истеричных, ни кликуш — сомнамбул, которые излечиваются гипнотическим внушением и противонервными средствами, — ни кликуш-притворщиц, избравших кликушество как средство выйти из-под влияния семейного деспотизма и успокаиваемых чисто пастырскими назиданиями. «Отчитывать» нервнобольных от бесоодержания значит внушать им гибельную мысль, что они подвержены ужасному недугу, которого на самом деле у них нет. Беснование в собственном смысле есть явление крайне редкое, допускаемое свыше лишь с особо важными религиозными целями; потому всякая загадочная болезнь подобного рода должна быть предварительно строго обследована как богословами, так и компетентными врачами. См. недавно вышедшее сочинение Н.В. Краинского: «Порча, кликуши и бесноватые». Москва, 1900 г., в котором для пастыря есть много весьма ценного материала, хотя гипотеза автора о небытии демонов есть мысль противобиблейская, ничем не доказанная и представляет просто рационалистическое увлечение автора, который очевидно не дал себе труда поразмыслить о происхождении нравственного зла в мире и не принял во внимание явлений, происходящих на спиритических сеансах, где присутствие демонов ни в каком случае не может быть отвергаемо. Прот. Г. Д-ко.

______________________

21. Зачатки культа сатаны в Европе

Знаменательно, но вполне логично, что вслед за отрицанием бытия Божия выступает на сцену некоторого рода культ сатаны, «бога века сего» (2 Кор. 4, 4). В Париже появляются и постепенно входят в моду статуи и статуэтки сатаны; ими украшают свои кабинеты. В 1871 году граф Бисмарк вел с министром французским, Жюлем Фавром, переговоры о сдаче Парижа в рабочем кабинете загородного дома какого-то богатого парижанина, где над камином возвышалась большая статуя сатаны. Мода на изображение духа тьмы распространилась даже на детские игрушки и костюмы: появились металлические пуговицы для детских костюмов с выделанными на них маленькими «драконами», игрушки прыгающего чертика в пузырьке с жидкостью. Появилась даже сатирическая газета под названием «сатана» — идея, нашедшая себе подражателей в литературе. В 1893 г. в Париже давалась пьеса «Madame Satan». Здесь на сцену выводятся сатана в виде бульварного парижанина и его супруга, завязывающая роман с приказчиком из «magasins de Louvre». Есть в Париже дом с вывеской «Enfer» (ад) — род гостиницы с большою залою; сюда собирается все, что есть порочного в Париже. Убранство соответствует названию места: вся прислуга в черной одежде. Сюда приходят и социалисты для проповеди своего учения.

Париж, как известно, законодатель мод. Всякая новинка переносится за Рейн, в Брюссель, Берлин и далее. В 1890 году по поводу отставки князя Бисмарка ему присылались, ко дню рождения его супруги, со всей Германии знаки сочувствия: телеграммы, письма, драгоценные подарки. В числе посылок был один ящик, присланный из Берлина. В нем оказалась фигура, выточенная из дерева и изображавшая дьявола в нарядном костюме XVII века. В правой руке, обтянутой замшей, Мефистофель держал письмо от некоего берлинского жителя, где объяснялось, что он вывез это образцовое произведение из Италии и, считая эту фигурку лучшим украшением своего дома, осмеливается поднести ее супруге князя*. Как отголосок парижской моды, стали красоваться статуэтки чертиков в окнах магазинов на Невском проспекте в Петербурге. На некоторое время они было исчезли, но в ноябре 1893 года, идя по Невскому, мы, рассказывает Н. Астафьев, автор брошюры: «Дух времени», с изумлением остановились у окна магазина Р. Пред глазами нашими была целая группа чертиков черных и красных, пляшущих под музыку, других чертиков с трубами, турецкими барабанами и литаврами; сзади над всеми господствует гигантская фигура сатаны, наклоненная, сделав шаг вперед, язвительно улыбающаяся, с высоким факелом в руке; сзади его шесть светлых фигурок, каждая с небольшим таким же факелом; пред сатаною двое присевших красных чертиков. Мимо идущая публика, в том числе и дети, останавливались, любуясь этим представлением. Там же, у гостиного двора, вы постоянно видите фигурку прыгающего в пузырьке чертика под невинным названием «американского жителя», а в одном из театров в 1891-1894 годах давались оперетки «Черти на земле» и «Секрет сатаны». В другом же театре в день Пасхи, 13 апреля 1897 года, давалось у нас представление «Демона». Нам рассказывали, что одно время русские дамы украшали платья свои изображениями драконов и чертиков, видя в этом, может быть, оригинальность. В газетах печатаются (напр., в 1886 году) объявления от табачной фабрики Ш. о новом сорте папирос высокого достоинства под названием «Демон». В 1898 году на художественной выставке в Петербурге между произведениями скульптуры красовалась и голова демона.

______________________

* См. «Свет», 1890 г., №88.

______________________

Таким образом, путем ли прихоти избалованного вкуса, вошедшей постепенно в моду, путем ли сатиры или забавы, мрачный образ сатаны популяризуется, он не пугает более, он делается фамильярным, симпатичным. Рядом с этим профанируются священнейшие имена: одному из театров в Париже дано название «Eden Theatre» (Эдем), а на улицах его выставлялись богохульные карикатуры на Иисуса Христа*. Из подражания, вероятно, с подобным же названием появляются театры в Гамбурге, Петербурге, в Киеве, в Нижнем Новгороде. На одной из улиц Петербурга, над игрушечным магазином красуется надпись: «Детский рай». (См. брош. «О духе времени», Н. Астафьева. Спб., 1899 г., стр. 7-10.)

______________________

* Слышано от очевидца.

______________________

22. Поклонение сатане в масонстве*

Жизнь духовная выражается в своеобразных общежительных формах, более прочных и долговечных, нежели государственные, живущих своеобразною и самобытною жизнью. Как носительница идеала, Церковь должна иметь руководящее влияние на человеческое общежитие. На протяжении веков можно видеть, как много рушилось государств с их государственными идеалами, как народы один за другим сходили с исторической сцены, наполнив ее блеском и славой, и в то же время Церковь, гонимая или торжествующая, пребывала на своем месте, утешая побежденных, стараясь согласовать задачи новых исторических деятелей с вечным своим идеалом.

______________________

* Эту статью мы помещаем здесь, чтобы все видели, с каким ужасным злом нужно бороться в настоящее время и пастырям Церкви, и всем истинным сынам Церкви. Не зная зла, трудно бороться с ним; открыв же врага, лег че его победить. Прот. Г. Д-ко.

______________________

Поводом разделения Церквей Востока и Запада было заражение западной половины вселенской Церкви государственным началом единой власти, которое внесли в церковную жизнь римские патриархи Запада. Присвоив себе звание наместника Триединого Бога на земле, папа должен был потребовать и признания за собой непогрешимости, таящей в глубине своей полную безгрешность, а следовательно, и безусловную власть над человеческою совестью. Западный мир раскололся на пастырей и пасомых. Внутренняя связь между ними порвалась, ибо первым дана власть, вторые осуждены на одно послушание, а законом для тех и других стала воля римского владыки. В таком положении неизбежными стали столкновения между папой и государством, между свободой воли и внешним авторитетом. За ним последовало разложение западной Церкви. Злоупотребление церковным авторитетом ради целей, Церкви чуждых, вызвало страшный толчок в противоположную сторону. Протестантизм отверг авторитет, дал волю личному рассуждению, поставил каждого своим собственным папой. Ограничения этого принципа оказались столь несостоятельными, что в своих собственных недрах протестантизм раздробился на множество частных подразделений и сект, которые, сойдя на путь рационализма, доходят до отрицания самых оснований христианства и до семитического деизма, до пантеизма, до утилитаризма, совершенно не нуждающегося в какой-нибудь религии как таковой, до полного и откровенного атеизма. Западное христианство неудержимо идет вниз, теряя на каждой ступени роковой лестницы одно христианское верование за другим, ослепленное внешнею материальною культурою, прельщающей и те чуждые ему народы, которые, отчасти по чувству самосохранения, прельщаются его успехами. На последней видимой ныне ступени западные народы, по крайней мере руководящие ими классы, доходят до полного отрицания христианства, якобы несогласимого с тою складкою, которую приобрело их духовное, именно умственное, рационалистическое развитие... Все недоступное навеки разуму подвергается беспощадному отрицанию. Руководителем исторической жизни должен быть разум, направляющий деятельную жизнь исключительно на благосостояние большинства. Конфуций проповедовал своему трудолюбивому китайскому муравейнику думать более о текущих нуждах современной жизни и не заниматься богословскими вопросами; западноевропейский прогресс прямо отверг церковную жизнь как пережитый, составляющий одно достояние истории теологический период. Экономическое процветание масс объявлено сущностью исторической жизни человечества. Мысль сорвалась с горных высот и по той лестнице, по которой она стремилась вверх, устремилась вниз, к материи, издеваясь над прежними трансцендентальными задачами.

Но на этой ступени вдруг с поразительной неожиданностью ворвался в слагающееся, по-видимому, царство «просвещенного» разума целый ряд непостижимых, противоречащих господствующим мировоззрениям явлений. Свет религии гасили с великим усердием, водворяя мрак религиозного неведения, и вот из этого мрака стали появляться темные, неведомые силы, существование которых рационализм относит на счет невежества и суеверия. Эти силы наподобие кошмара налегли на смущенного и безверного западного человека. Они олицетворялись в формы, непокорные систематическому исследованию. Неведомые существа проявили могущество сверхчеловеческое, не подвластное и отрицающее все те эмпирические выводы, которые называются законами природы. Одно за другим рушились рационалистические возражения, и замолкали насмешки над суевериями как наследием полудикого или средневекового быта; напротив, порча, сглаз, ясновидение, всепроницаемость, внушение, непостижимые объективные явления доставили такую массу фактов, засвидетельствованных не только достоверными свидетелями, но и строго научными наблюдениями, что о голословном отрицании не может быть и речи. Неведомый фактор, по-видимому, чаще и чаще врывавшийся в жизнь, носит преобладающий духовный характер, проявляет себя как целесообразная сила, действует по преимуществу на духовную сторону человека и посредством его воли; ему необходимо общение с душою и постепенность, для того чтобы развить силу своих проявлений; чтобы их видеть, нужно иметь веру. Снизу также потребовалась вера, как она нужна была на пути горе. Таким образом, эта странная сила по существу своему относится к области религии и дается при помощи религиозных процессов — экстаза (транса) и откровения. Вместе с тем, ряд свидетельств устанавливает ее противохристианский характер. Не только верующие христиане, присутствующие при подобных опытах, но и предметы христианского культа оказываются препятствием к удачному результату этих опытов. Ввиду столь удивительных явлений приступили к пересмотру осмеянных «суеверий» прошлых веков и, к великому изумлению, нашли, что современные сверхъестественные явления в точности соответствуют тому, что признавалось за детское легковерие времен невежества, за обманное колдовство, за ошибочное признание психиатрических явлений действиями нечистой силы: эта нечистая сила вновь проявляла себя, и притом в обширных, не наблюдавшихся дотоле размерах, как будто бы находя для себя в настоящее время более восприимчивую и подготовленную среду, чем когда-либо. В полном разгаре материалистических стремлений и механического миросозерцания вдруг восстал спиритуализм, и притом в отрицательной форме, как начало противоположное учению положительной религии, как враждебное этой религии. Пока специалисты изучали физические и психические стороны фактов, данных наблюдением, мистики и жаждущие веры выяснили демонический характер нового веяния и сложились в различные группы религиозного характера, учредили иерархию, воссоздали в целом ряде обрядов новую магию. Эти общества, явное учреждение которых в западной Европе удостоверено уже в первой половине XVIII века, шли, размножаясь, и, постепенно входя в общение, направляются к слиянию воедино. Для характеристики описываемого явления в его совокупности принято называть его оккультизмом. Общество, раскинувшее в настоящее время свою сеть по всему культурному миру, не исключая мусульманского, индийского, китайского миров, но, замечательно, только в православном и восточно-христианском не встретившее себе сочувствия, называется масонским, но и оно еще не вполне объединило все свои ложи; кроме того, рядом с ним существуют общества, преданные оккультизму, не входящие в масонскую организацию, но слабость их организации неизбежно ведет их к поглощению масонством.

Общество «вольных каменщиков», или орден франк-масонов, возводит свое начало к средневековым корпорациям каменщиков, строителей готических соборов, и к ордену храмовников, тамплиеров. От первых будто бы унаследованы были традиции, тайно передаваемые из поколения в поколение от строителей храма Соломонова, вместе с обрядами и внешними отличиями (передники, циркули, молотки и т.п.). Вторым приписывается истинное богопознание, сохранившееся в тайне неприкосновенным со времен Соломона и усвоенное тамплиерами на Востоке. Поль Розан (Paul Rosen), бывший масон, сообщает, что в XII веке на Востоке существовала христианская секта иоаннистов, которые придавали Евангелию только аллегорическое значение. Глава их Феоклет посвятил в таинства иоаннистов рыцаря Гюга Пеяна (Реуеп), магистра тамплиеров, учрежденных в 1118 г., и передал ему главенство в секте. Таким образом, тамплиеры исповедовали гностицизм, и учение их перешло к франк-масонам и отразилось в «храмовом чине» (le rite templier) 1543 г. Иоаннисты известны так же под именем мандантов и существуют в Персии и Месопотамии до сих пор. Учение их составляет странную смесь манихеизма, христианства и язычества. Лео Таксиль в книге «Les mysteres de la Franc Maconnerie» приписывает испорченность тамплиеров влиянию на них мусульман, в особенности измаили-тов, вероучение которых образовалось под влиянием манихейства.

Тамплиеры втайне поклонялись идолу Бафомету. Имя это сложено, по мнению архиеп. Мерена, из греческих слов: Вафи — погружение и Метис — мудрость и означает: «крещение мудрости». Гаммер разыскал до двенадцати таких «бафометовых голов» и разобрал греческие, арабские и латинские надписи, которые на них находились. Метис — мудрость, изображается на этих идолах под видом человеческим с признаками обоих полов и сопровождается буквою тав, т.е. египетским фаллусом, змеем, солнцем, луной, лучистою звездой, передником, семисвещником и др. Эти же символы, иероглифы и надписи встречаются на замках, церквах и гробницах тамплиеров. Орден был уничтожен папою Климентом V после продолжительного процесса. Тамплиеров обвиняли в преступных сношениях с неверными против христианских государей, в союзе с абиссинцами, в заговоре с целью ниспровергнуть все королевские престолы в Европе, в отречении от Христа, в оплевании и попирании креста, чем они занимались по пятницам, в возмутительном разврате, в сжигании детей, рождавшихся от тамплиеров, в волшебстве, клятвенном обязательстве беспрекословно исполнять всякое повеление великого магистра, считать все дозволительным, что ведет к выгоде ордена, в особенности же не выдавать страшных тайн их ночных собраний, под угрозой жестоких наказаний. Тамплиеров, схваченных с великим магистром, подвергли пытке, и они повинились, за немногими исключениями. Великий магистр и несколько десятков рыцарей не сознавшихся были сожжены в 1314 г.; остальные воспользовались разрешением вступить в другие рыцарские ордена. Понятно, что пытка подрывает доверие к искренности признаний. Тамплиеры подверглись такой же участи в Англии, Италии и большей части германских государств. Несколько французских рыцарей укрылись в Шотландию, под покровительство короля, и основали конвент в Кильвиннинге. В награду за помощь в битве при Баннекберне король Роберт Брюс превратил этот конвент в рыцарский орден святоандреевского репейника, иначе называемый орденом Геродома. Другой капитул ордена был устроен в Иорке. По словам масонских писателей, рыцари тайно принесли в Шотландию своего идола Бафомета. Капитулы в Кильвиннинге и Иорке послужили основанием для первых масонских лож, и оттуда же масонство распространилось по Евроне и Америке. В 1801 г. Бафомет был перенесен в Чарльстоун в Америке, находящийся под 33º широты, избранный потому, что масонство разделяется на 33 степени. Бафомет в чарльстоунском капище составляет палладиум масонства, центр высших степеней его, члены которых назвались палладистами.

Орден тамплиеров, в лице своих главных представителей, погиб в пламени костров, твердо отрицая обвинение в еретических учениях. Масонство, объявив себя законным наследником ордена по непрерывному преемству, развило в своих тайноучениях и символических обрядах именно то, что составляло сущность обвинений: ненависть к христианской Церкви и монархической власти.

Хотя усвоение некоторых символов указывает на связь нынешнего масонства с орденом тамплиеров, тем не менее наименование ордена и достоверные документы указывают на прямое происхождение масонских лож из средневековых корпораций каменщиков.

Новейшие историки масонства выяснили влияние средневековых еретических и мистических учений на религиозную жизнь корпораций каменщиков. Альбигойцы, вальденсы, апостольские братья, лионские бедняки, беггарды и бегины находили в этих корпорациях убежище от преследования инквизиторов, поступая в корпорации в качестве любителей труда и принося с собой учение о духовном созидании храма Богу в душе человеческой, символом которого должно служить созидание каменных готических соборов. В наилучшем состоянии средневековые мистические секты шли своим путем, параллельно с Церковью, не сливаясь с ней, но в большинстве случаев были прямо враждебны ей. Альбигойцы, прямые последователи восточного павликианства и манихейства, признавали мир невидимый и душу творением одного, а мир видимый и тело — делом другого бога; все церковное учение — ложным, правительство — тиранией, критерием истины — свободное толкование Священного Писания, не подчиненное авторитету Церкви; в принципе отрицали брак и собственность. Их таинства содержались в величайшем секрете, и допущение к ним предварялось многолетним искусом. Старейшины секты были тщательно укрываемы. Кафары, другая ветвь манихейства, распространились по Рейну в Вестфалии. Восставая против Церкви, они в то же время заявили себя решительными врагами феодального дворянства. Аналогичное явление представляют в то же время патарены во Франции, где плотник Дюран основал в 1181 г. общество «братьев в белых шапках», имевших целью преобразовать весь общественный строй на началах равенства и братства. Эти революционеры пользовались полным сочувствием евреев и в свою очередь считали их своими братьями. Взаимные симпатии проистекали не только из общей ненависти к гнетущим социальным условиям того времени, но коренились также и в сродстве учений. Восточные элементы сектантства заключали в себе те же древние учения гностиков и манихеев, которым не чужда была и каббала, развивавшаяся также под влиянием александрийского гностицизма. Преследования рассеяли сектантов и порвали их связи с евреями, но этот разрыв был временный, хотя и продолжительный. Вступая в корпорации каменщиков, скрытые еретики приносили с собою дух протеста против средневековой Церкви и феодального общества, реформационные и революционные стремления. Деятельность немецких корпораций охватывала, кроме Германии, Голландию, Бельгию и Англию, страны, наиболее богатые религиозными разномыслиями в средние века. Каменщики, приходя на чужбину, соединялись в братства или примыкали к таким же местным союзам, которые в Англии уже в XV веке именовались строительными ложами и существовали там с незапамятных времен, может быть, уже в римскую эпоху. В особенности значительно было переселение немецких каменщиков в Англию в последнее тридцатилетие XVII века.

Нигде однако масонство, пересаженное из Англии, не было встречено с таким сочувствием и не пережило такой бурной истории, как во Франции. Показные гуманитарные цели масонства совпали с идеалами «века просвещения» и обеспечили ему симпатии передовых людей. Великая ложа Франции была учреждена в 1726 г. депутатом великой английской ложи гр. Девентуетером в Париже. В 1726 г. Рамсей основал Шотландскую ложу в Аррасе и во главе ее поставил шевалье Деланьо и Робеспьера, отца Максимилиана Робеспьера. С необыкновенной быстротой масонство стало всемогущей модой. Быть масоном значило стоять на уровне современного либерализма и свободомыслия, стало признаком порядочности и просвещенности. Дворянство и буржуазия массою устремились в ложи, в которых под рабочими фартуками стирались сословные грани; где церемонии и таинственные обряды сулили какое-то заманчивое глубокое значение настоящей истины для многих неудовлетворенных сухими материалистическими учениями века; где, наконец, скрывался в тайне трибунал, облеченный, кроме ведения, еще и властью, о силе которой создавались преувеличенные представления. При дворе Людовика XVI и Марии-Антуанеты только король с королевой не были масонами. Но французские ложи не отличались ни консерватизмом, ни сдержанностью английских, руководимых людьми высших сословий, не расположенными к демократическим увлечениям и явному нарушению респектабельности. Эластическая программа общества во Франции вскоре выразилась такими действиями, который навлекли на масонов ватиканские громы и судебные преследования. В 1767 г. ложи были закрыты по королевскому указу, но продолжали существовать тайно, а в 1772 г. были разрешены вновь. В 1789 г. во Франции считалось уже до 700 лож, во главе которых стоял великий Восток (Le Grand Orient de France) под управлением герцога Орлеанского (впоследствии гражданина Филиппа Эгалите). Ложи были центрами революционного движения.

Победоносно преуспевая в политическом отношении, успешно распространяясь в среде буржуазии и через нее получая преобладающее влияние в представительных правительствах, — что в особенности обнаруживается во Франции и Италии, — масонство является заклятым врагом монархии и Церкви. Сокровенный политический идеал его — буржуазная республика, в которой принципы свободы, братства и, в особенности, равенства имеют очень условное значение. В этом отношении демократические тенденции средневековых рабочих братств и корпораций подвергались в Англии радикальной, специфически английской переработке и в новом уже виде были усвоены из Англии западною Европою. Но, подорвав монархические принципы, масонство столкнулось с Церковью и христианством. С самого начала масонство отнеслось отрицательно к Церкви и христианству, однако ни одно общество, претендующее на господство и распространение, на одних отрицаниях удержаться не может. Нельзя отойти от христианства и церкви, его воплощающей, и остаться, так сказать, на большой дороге. До некоторой степени такое положение возможно лишь для немногих единичных лиц, действующих и духовно живущих особняком; для массы же лиц, соединившихся для перестройки социальной, необходимы свой Бог и свой символ, свой обряд. Ни сомнительные предания храмовников, ни смутные остатки средневековой мистики и манихейства не представляли удовлетворительной системы верований и соответствующего ей культа.

К политическим стремлениям французского масонства граф Мирабо, возвратившись из Германии, прививает иллюминатство. Родина великих христианских мистиков, обуреваемая протестантскою анархиею в области верований, Германия была всегда благодатною почвой для развития мистических сект и тайных обществ, нередко безнравственного характера. Основателем иллюминатства в середине XVIII века в Германии считается профессор Вейсгаупт. Его общество было закрыто за обнаруженную безнравственность. Одновременно с Вейсгауптом действовал во Франции испанский еврей Мартинес Паскалис, основатель мартинизма. Иллюминатство и мартинизм коренятся в пантеистических учениях каббалы, но имели однако не только теоретический и философский характер, а также и практически-религиозный, были не доктриной, а ересью. Страстная политическая борьба, в которую втянулось французское масонство, не могла заглушить вопросов веры по сокрушении французской Церкви. Мартинизм и иллюминатство сделали небезуспешную попытку внести религиозный элемент в отрицательные учения французских лож. Проповедником новой догматики явился Мартинес Паскалис. Лишь в недавнее время обнародованы некоторые из его сочинений. Учение его главным образом известно по сочинениям Сен-Мартена, главного его ученика и последователя, хотя сей последний не был вполне посвящен в мысли своего учителя. Мартинес Паскалис присоединил к теоретическим наставлениям богослужение и обряды, служившие символом его догматики. Он учил, что цель земной жизни — совершенствование человека, достигаемое посредством общения с высшими духами, непосредственно созерцающими божество, и при их содействии. Руководимый этими духами, каждый верующий может достигнуть божественного усыновления и обожествления. Общение устанавливается в совершении обрядов, предписанных Мартинесом. По словам Сен-Мартена, Паскалис проповедовал о спасении «отпадшего существа» (l'etre pervers). Спасение это составляет обязанность «первого человека» (каббалистического Адама Кадмона), и каждый просвещенный иллюминат должен продолжать обязательный труд своего праотца.

Масонство началось с вероисповедного индефферентизма и деизма. Затем мартинисты обращаются к учению каббалы. Зарождается сочувственное отношение к «отпадшему существу». Денница-Люцифер становится поборником свободы, революционером против Царя Небесного, врагом деспотизма, из спасаемого делается спасителем, носителем света, которому и должна принадлежать окончательная победа. Его сфера — чистое пламя. В огненной атмосфере ликует сатана с полчищами своих духов и избранными. Люцифер провозглашается богом, которому в тайных собраниях поклоняются масоны, и нередко появляется среди них видимым образом; ему приносятся жертвы, в честь его совершаются кощунственные и возмутительные оргии. Можно думать, что в наше время возродились в масонских ложах нечестивейшие учения и таинства давно исчезнувших карпократистов, офитов и каинитов. Центральным капищем сатаны служит масонский храм в Чарльстоуне, но и там церемонии культа охраняются в строгой тайне, и к присутствию при них допускаются только масоны высших степеней. Точно так же в тайне содержатся собрания масонов в главных ложах Европы и Америки. Масоны низших степеней вполне искренно отрицают сообщения о мерзостях, совершаемых люциферианами, т.е. высшими степенями ордена. Масоны избегают переписки о своих делах. Лемми, глава итальянской ложи, по словам Марджиотти, сносится из Рима с Чарльстоуном при помощи нечистой силы. Нескромность наказывается смертью, причем виновники всегда остаются не разысканными. Ежегодно Чарльстоун получает от масонов громадные взносы денег. Финансовое управление масонства сосредоточено в Берлине, немецко-еврейские банкиры принадлежат к масонам, политическое руководство сосредоточено в Риме, в руках Лемми, а религиозное — в Чарльстоуне. При господстве буржуазии во Франции масонство захватывает в свои руки правительственную власть, объявляет клерикализм (христианство) врагом государства и начинает с ним ожесточенную борьбу.

Выдавая себя за противников фанатизма, за бескорыстных борцов чистой человечности, масоны пользовались долгое время сочувствием общества, и только правительства, лучше осведомленные о настоящем характере братства, иногда принимали и против них строгие меры. В последнее время открылись глаза и близорукого общества. Появился целый ряд страшных разоблачений. Масоны в большинстве случаев отмалчиваются с напускным пренебрежением, или стараются набросить на обличителей обвинение в клерикальном фанатизме, или же, воспользовавшись ошибками обличителей в разоблачении темных, тщательно скрываемых масонских дел, прямо обвиняют своих неприятелей в клевете, но в число клеветников до сих пор попали немногие писатели, тогда как обличительная литература растет. История Франции может служить доказательством разлагающего влияния масонов, коль скоро они получают значение в управлении христианской страной. (Извлеч. в сокращ. из «Историч. вестн.» 1900 года, месяц июнь, стр. 985-998.)

23. Участие дьявола в спиритических сеансах

Спиритизм* впервые появился в Северо-Американских Соединенных Штатах, именно в 1848 году. Начало его было таково. В 1846 г. некто Уикман, живший в деревне Гайдесуль, в графстве «Wagne», услышал вечером стук у дверей своего дома. Он пошел отпереть — никого не оказалось. И так до трех раз.

______________________

* О спиритизме см. в нашей книге под названием «Из области таинственного», в гл. 21.

______________________

Те же стуки стали повторяться время от времени. Вскоре — движение мебели, перестановка стульев невидимой силой привело в ужас жителей дома. Уикман покидает свой дом, и его заняло семейство Фокс, состоявшее из мужа, жены и двух дочерей, Екатерины 14 лет и Маргариты 12 лет. В декабре 1847 года, ночью дочери Фокса, собираясь лечь в постель, слышат звуки, как бы удары молотка в дверь или хлопанье бича. Рассказали матери своей. Звуки повторялись, и с ними освоились. Но однажды ночью, в марте 1848 г., госпожа Фокс решилась обратиться с вопросами к стене, откуда слышались удары: «Кто производит этот шум?» — Никакого ответа. — «Производит ли его существо живущее?» — Молчание. — «Может быть, умершее?» — Один удар. — «Это дух несчастливый?» — Один удар. — «Сколько лет моей старшей дочери?» — Четырнадцать ударов. — «А моей младшей?» — Двенадцать ударов. Число ударов точно соответствовало возрасту девочек. Г-жа Фокс, перепуганная, рассказала мужу, тот соседям. Те тотчас сбежались к дому. Стали опять спрашивать духа, который объявил свое имя, сказав, что пять лет тому назад убит был в этом самом доме, назвал и убийцу своего. Г-жа Фокс приказала предпринять раскопку в погребе, и дорылись до останков человека.

Переселясь в г. Рочестер, семья Фокс открыла здесь сеансы для желающих вступить в сношение с умершими родственниками или друзьями и делала поездки по разным городам. Успех был громадный и вызвал множество убежденных последователей спиритизма, между коими были и служители Церкви, и члены суда. Один из них, некто Гомон, в Сен-Луи, долго не веривший в сверхъестественность спиритических явлений, наконец, на одном из сеансов, принужден был признать действительность их. «В то время, когда мы держали наши руки на столе, — говорит он в письме, напечатанном потом в «Courier des Etats Unis» 18 июля 1852 г., — я почувствовал, что стол поднимается с того конца, у которого я сидел. Я желал удержать его, употребив на это все мои силы, но он выскользнул из моих рук и сам собою перенесся на шесть футов от меня. Один из присутствовавших сказал тогда: «Не соблаговолит ли дух поставить стол, где он был?» И стол возвратился к нам — точно его нес кто-нибудь на голове, причем он покачивался из стороны в сторону. Семья Фокс начала петь — стол бил такт. Вдруг прозрачная рука, похожая на тень, появилась пред моим лицом. Я почувствовал, как на правом виске пальцы потянули меня за прядь волос и принудили меня наклонить голову. Затем мертвенно-холодная рука приложилась к моему лицу. Я почувствовал легкое содрогание, которое испытывается от прикосновения к мертвому телу. Две невидимые руки ударили меня по плечам; стул, на котором я сидел, вместе со мною передвинут... Стоящая позади меня софа энергически подпрыгивала».

В течение какого-нибудь полугода число одних «медиумов» возросло до шестидесяти тысяч*. В 1870 г., по самой умеренной оценке, спиритов в Северо-Американских Соединенных Штатах насчитывалось уже 2,5 млн. В 1886 г. число их возросло там до 10 млн., а в целом свете, полагают, — до 20 млн. Спиритизм, как известно, получил у нас широкое распространение — по городам и весям, среди интеллигентного сословия... По словам корреспондента «Московских ведомостей» 1886 года, спиритические сеансы в нашей первопрестольной столице происходят «чуть не в каждом доме», — потребовались даже особые меры, со стороны начальства, для предохранения учащейся молодежи от вредного увлечения спиритизмом**. То же можно сказать и о Петербурге. Спириты имеют свою литературу, свои журналы и газеты***, свои катихизисы. Они имеют лицеи и свои конференции. Спириты прикрывались сначала личиною христианства. «Мы проповедуем, — говорили они, — более совершенную христианскую мораль», — и в этом смысле увлекательно комментировали Евангелие. Но уже в сочинении покойного вождя французских спиритов Аллана Кардека «Le livre des esprits» среди потока заманчивых спиритических мистерий как бы мимоходом брошена фраза: «Первородного греха и искупления нет», — чем отвергается основа христианства. Вместо искупления — самоусовершенствование, без Бога, путем переселения душ в разные тела, высшие и низшие, смотря по заслугам. Спиритизм есть возобновленное египетское учение о «метемпсихозе», подкрепляемое сверхъестественными явлениями, что и увлекает многих.

______________________

* См. Л. Фигье. "История чудесного в новейшее время". Пер. П. Гогунцова. 1895 г., ч. I, стр. 188-206. Сообщаемая здесь масса разнообразных фактов невольно напоминает 2 Фесс. 2. 8. 9.
** См. «Правосл. обозр.» 1886, дек., М.

______________________

Когда число спиритов быстро стало возрастать, когда они почувствовали себя силою, тогда они сбросили с себя личину христианства и открыто выступили (в Америке) как враги его. Это обнаружилось, между прочим, на сходках спиритов в Сев. Амер. — Соединенных Штатах уже в 1873 году. Так, на конференции в г. Чикаго некто Гиггинс в речи своей, сопровождавшейся рукоплесканиями, говорил следующее: «Нас называют спиритами — я имею другого рода наименование для нашей церкви, а именно церковь антихристиан (рукоплескания). С тех пор, как христиане перестали возвышать человечество*, мы должны стремиться, чтобы это возвышение пошло по иному пути». На том же заседании другой оратор, мисс Анна Мидльбрук говорила: «Стоя сегодня вечером здесь, я вполне готова способствовать разрушению христианской религии. Зачем нам, живущим в XIX столетии, ища доктрин, обращаться за XVIII столетий назад? Разве из современной жизни мы не можем научиться несравненно большему? Если бы мы были способны дорасти до современной философии, то мы могли бы усмотреть даже то время, когда высохшие, как мумии, христианские верования будут ниспровергнуты»**.

______________________

* См. 2 Пет. 2,1-2. Рим. 2, 24.
** См. «Религиозная жизнь в Америке» — в «Рус. вестнике», 1883 г., сент.

______________________

В сентябре 1889 г. спириты устроили конгресс на всемирной выставке в Париже; цель конгресса была — основать международный союз спиритов всего мира и объявить спиритическое вероисповедание («profession de foi»).

ПРИЛОЖЕНИЕ
Внутренняя ложь и вред спиритизма как религиозной доктрины

Здесь кстати сказать несколько слов о полной несознательности и вреде спиритизма как религиозной доктрины. Это нужно сделать потому особенно, что в нашей книге «Из области таинственного», с которой настоящая книга находится в тесной связи, служа как бы продолжением ее, приведены некоторые факты из спиритических сочинений, хотя мы придавали им другое объяснение, строго согласное с учением православной Церкви и наукою о душе. Хотя ячменное зерно не перестает быть ячменным оттого, что оно найдено в куче мусора, подобно тому как и научные факты, помещенные в спиритических сочинениях, не перестанут быть оттого научными, тем не менее, во избежание хотя бы малейшего соблазна, мы считаем целесообразным здесь же показать всю ложь и вред спиритизма, понимаемого в смысле религиозной системы, а не в смысле научных занятий явлениями из области спиритуализма и психизма. Мы будем пользоваться прекрасной статьей (помещенной в «Душ. чт.» за 1900 г.) об этом М.О. Вержболовича, с которым по данному пункту вполне согласны.

Как философская доктрина, спиритизм признает совечность духа и материи, бесконечность форм бытия в мире видимом и невидимом для нас, но реально существующем, — утверждает непрерывность развития органических форм в том и другом, а равно реальность непрестанного преуспеяния человека чрез бесконечный ряд форм бытия, солидарность духовных существ на всех ступенях их вечного прогресса, возможность объективного доказательства их общения и взаимодействия, непрерывность и вездесущность Божественного откровения, закон любви как закон творчества и жизни.

Самую существенную сторону философской доктрины спиритизма составляет учение о природе духов, о бессмертии их, происхождении и назначении человека, об ответственности его за свои поступки и о возможности взаимообщения душ живых и умерших людей. Частнейшее развитие этого учения представляется в таком виде. Мир духовный, совечный материальному, не остается в своем первобытном состоянии. Закон прогресса, вечного развития и усовершенствования неотразимо царит над тем и другим. Процесс развития в духовном мире происходит так: простые и не одаренные видением духи, по своей ли воле или по назначению свыше, идут в материю и воплощаются во всех телах природы. В последней нет ничего мертвого: все царства ее одухотворены, причем духи являются необходимыми и ближайшими участниками образования и развития различных форм бытия на всех планетах. Этот процесс развития продолжается множество веков; один и тот же дух испытывает несколько перевоплощений, переходя из одного предмета в другой. Вместе с тем, и каждая планета, населенная воплотившимися духами, проходит прогрессивный ряд преобразований. Воплощаясь в человеческом теле, дух становится душою, для чего, кроме тела, должен еще облечься в тонкую и невидимую оболочку, или перисприт, с которым остается и после разлучения с телом. Жизнью в теле, исполненною лишений и скорбей, а равно долгою борьбою с материей, духи достигают известных степеней умственного и нравственного совершенства. По разлучении с телом совершенствование духов продолжается. — Спириты подробно описывают семь сфер духовного бытия. По учению американского духовидца и спирита Дэвиса, в этих сферах есть горы, равнины и реки, плоды и нивы, движимые имущества, промышленные предприятия, должности, пища и одежда, даже наши пути сообщения. Обитатели низших духовных сфер, безобразные и черные, странствуют по пустыне без зелени, проводят время в смутах и раздорах, бродят без определенной цели и ищут удовлетворения извращенным наклонностям, а затем, раскаявшись, избирают себе форму воплощения. Стоящие на дальнейших ступенях совершенства духи ведут постоянную борьбу с материей с целью совершенного освобождения от нее. Обитатели высших сфер проводят блаженную жизнь при наилучших естественных условиях роскошной природы; здесь уже существуют общественные собрания и дружеские сходки, на которых происходит взаимное обучение духов. Сохраняя свои «пери-сприты» и принимая человекообразную форму, духи различных сфер могут вступать в общение с людьми, которое может быть переводимо в область явлений методических, почти механическим способом. Этим путем спиритизм надеется опровергнуть материализм и дать наглядные доказательства бессмертия души.

Нетрудно видеть, что философская доктрина спиритизма представляет собою довольно странную смесь гностицизма и буддизма, пантеизма и дарвинизма — с его эволюцией, переносимою на мир загробный. В ней также замечаются остатки деизма и рационализма, новейшего мистицизма и месмеризма. Из этой смеси образуется род атеистическо-материалистического скепсиса, в основании которого лежат древние и новые суеверия со всеми давно осужденными наукою представлениями.

Если рассматривать философскую доктрину спиритизма с обычной научной точки зрения, как произведение естественного ума, то и в этом отношении нельзя дать ей сколько-нибудь серьезного значения и поставить ее рядом с другими научными и философскими системами. В ней нет ни философской глубины, ни оригинальности, ни строгой последовательности, ни научной доказательности. Вся она представляет сбор разных мнений и гаданий, большею частью весьма неглубоких и произвольных, не основанных на прочном принципе и связанных между собой лишь внешней связью. В большей своей части она есть произведение мечтательной фантазии, исполненной самых крайних противоречий. Основные положения ее: о природе духов, предсуществовании и перевоплощении душ, о прогрессе и ступенях развития и т.п., большей частью высказываются догматически, причем научные доказательства заменяются простыми ссылками на высшее происхождение спиритических истин, возвещаемых будто бы духами известных мыслителей и ученых или знаменитых исторических деятелей. Самые истины не только не подтверждаются научными данными, но скорее представляют искажение понятий, выработанных наукою. Так, в спиритских системах совершенно произвольно изменено понятие о духе усвоением ему материальной оболочки со всеми телесными свойствами — нередко до потребности в пище включительно; искажено и понятие о свободе духа, которая поставляется а зависимость от чисто механических условий, выполняемых на спиритических сеансах: разнообразные же сведения, сообщаемые спиритами о жизни и занятиях духов в загробном мире, суть порождения дикой фантазии. Далее, спиритская система вовсе не достигает тех целей, какие имеет в виду: она не только не решает путем опыта вопроса о бессмертии души, но, напротив того, сама его предполагает и основывается на нем. Все положения спиритов нисколько не могут служить доказательствами философского спиритуализма; наоборот, их может допустить только тот, кто сознательно или по привычке стоит уже на точке зрения этого спиритуализма. По поводу же значения спиритских доказательств истины бессмертия души можно сказать словами одного критика: «Если очень незначительные сообщения духов являются существенными доказательствами непрерывности существования человеческой души, то они также должны быть доказательствами того, что дух чрез смерть становятся только тенями, очень глупыми душонками»*. Равным образом, имея целью опровергнуть материализм, спиритизм сам впадает в грубый материализм, а именно: в материализации вызванных духов он старается уловить высшую, тончайшую, недоступную чувствам материю, в которой сохраняется невидимо для обыденного зрения не только существо, но и самосознание отошедших душ. При наличности такой материи и совечности ее духу нет места Божеству. Сами по себе феномены спиритизма не только не говорят ничего против материализма, но даже с успехом могут быть объяснены материализмом. Кто не задумывается видеть в собственной мысли простые вибрации материальных молекул, тот не должен быть удивлен и всякими другими произведениями материи — по-видимому, обусловливающей такие явления, которые ничего общего с нею не имеют**. Вообще, если бы спиритизм и мог стать средством борьбы с материализмом, то, по меткому замечанию Вебера, «лекарство здесь было бы хуже самой болезни». Отношение спиритизма к христианству — прямо враждебное. Спиритизм выражает дерзкое желание, по указанию духов, открывать и очищать истинный смысл христианства, выраженный будто бы в священных книгах несобственно, образно, приспособительно к грубым, чувственным понятиям людей, современных появлению христианства. Хотя спириты и признают христианство религией откровенною, однако видят в нем только подготовительную ступень к спиритизму как религии более чистой и духовной, усвояют ему только временное значение, преходящее с переменою интеллектуального и социального положения человечества.

______________________

* Суждение принадлежит критику Лео. См. В. и Раз. 1886 г., кн. 18, стр. 333.
** Попытку чисто материалистического объяснения спиритических феноменов мы действительно находим в недавно вышедшей (1899 г.) книге Витнера: «Верить или не верить». Изд. Павленкова.

______________________

Собственная религиозная доктрина спиритов, нередко построяемая по плану христианской догматики*, касается, по-видимому, всех существенных вопросов последней, но в то же время представляет не только искажение основных истин религиозной веры, но и совершенное отрицание христианства. Так, в спиритской догматике отрицаются самые основные христианские догматы, как то: о Боге как Творце и Промыслителе мира, о троичности лиц в Боге, об ангелах и злых духах, о грехопадении человека, о воплощении Слова Божия и искуплении рода человеческого, о Церкви с ее богоучрежденными таинствами, обрядами и установлениями, о будущем воскресении мертвых в мздовоздаянии за гробом. Взамен этого вводится совершенно произвольное толкование христианских догматов. Так, учение о Боге как личном Существе заменяется учением о высшем разуме и первооснове вещей, а под Троицею разумеются три формы бытия: Бог, материя и духовный мир. Происхождение последнего объясняется процессом эманации в духе гностицизма и пантеизма; под падением ангелов разумеется нисшествие духов в материю и погружение их в чувственность. Злые духи, с точки зрения спиритизма, не составляют особого класса духов, отличных от душ человеческих. Это — те же души, но только порочные, не очистившиеся. Их нельзя считать погибшими: они тоже достигнут совершенства и вступят в лоно Отчее. Библейское повествование о творении мира понимается в смысле иносказательном, как общее представление миро-образования. Адам и Ева, по спиритской доктрине, суть олицетворения начала телесной жизни каждого духа, а сказание о рае есть изображение первых ступеней жизни духа в телесной форме. В заповеди, данной в раю, спиритская догматика видит запрещение нарушать законы Творца; в змии — иносказательное изображение соблазна, в грехопадении — телесную смерть людей, в первородном грехе — дела, совершенные на предыдущих ступенях воплощения. При отрицании первородного греха признается излишним искупление, а допускается лишь возможность освобождения от греховности через ряд перевоплощений. Божество Господа Иисуса Христа отрицается: Он представляется лишь сотворенным духом и посланником Божьим, подобным Будде, Моисею, Илии, Пифагору, Эмпедоклу и Аполлонию Тианскому. Искупительное значение личности Иисуса Христа ограничивается Его примером и назиданием к добродетельной жизни. Взамен будущего воскресения мертвых признается новое воплощение духов, а взамен вечных мучений — постепенное очищение духов путем лишений, страданий и скорбей при воплощении. Под антихристом разумеется олицетворение всей суммы зла, под воскресением мертвых — новые формы воплощений, под вторым пришествием Спасителя — преобразование земли в умственном и нравственном отношении. Существование ада и злых духов, а равно всеобщий суд — с особенною настойчивостью отрицаются в спиритской догматике. Отвергая самую сущность христианства, спиритизм, по-видимому, удерживает в неприкосновенности нравственную сторону евангельского учения и говорит о любви как основном законе жизни; в сущности же он проповедует нравственность естественную, притом послабляемую будущею безнаказанностью.

______________________

* Такова, например, доктрина русского спирита Болтана, построенная по плану догматического богословия митр. Макария и представляющая множество заимствований из нее. Особенно подробное изложение и истолкование догматики спиритов см. в «Страннике» за 1874 г., т. 3, ст. М. Орлова.

______________________

Нет нужды и говорить, что религиозное учение спиритизма, как дерзкое и страшное глумление над всем священным и спасительным, как учение богохульное и богопротивное, в такой радикальной форме не может быть опасным для христианина и заслуживает не опровержения, а осуждения. Но оно может быть опасным в зависимости от тех общих приемов, которые допускает спиритизм: последний действует хитро и обольстительно, то примыкая по внешности к христианству, с целью представить будто бы высшее понимание его взамен существующего образного, причем говорит языком слова Божий, приводит тексты Свящ. Писания, сопоставляет свои чудеса с христианскими*, заботится о решении высших духовных вопросов и нравственном усовершенствовании людей, — то вступая в борьбу с материализмом и стремясь наглядно доказать бессмертие души, то горделиво объявляя себя высшею и совершеннейшею религией. При этом, возбуждая в одних любопытство, в других — стремление к мистицизму, спиритическая доктрина одних обольщает ревностью о духовном благе людей, других — будущею безнаказанностью за грехи, иных — обещанием высших откровений о загадочной области потустороннего бытия. Этими средствами нередко соблазнялись даже весьма просвещенные умы.

______________________

* Так, лейпцигский профессор, астрофизик Целльнер такие явления, как раздрание иерусалимской храмовой завесы при распятии Спасителя, воскресение, вознесение, преображение Господа, дар языков и мн. др., отожествляет с происходившими на сеансах спиритскими феноменами. — Браун, Виттих, Оуэн и другие защитники спиритизма также отожествляли спиритские чудеса с божественными и пытались доказать возможность явлений умерших на основании явлений воскресшего Господа ученикам и народу.

______________________

Необходимо однако заметить, что религиозная доктрина спиритизма, в сопоставлении с христианскою религией, представляет самое тяжкое и опасное заблуждение, более ужасное, чем совершенное неверие. Основные принципы ее решительно отвергаются христианством. Предлагаемые ею новые откровения, после уже данного Богом, совершенно не нужны, даже богопротивны и находят себе должную оценку в словах св. апостола Павла: «аще мы, или ангел с небесе благовестит вам паче, еже благовестихом вам, анафема да будет» (Гал. 1, 8). Если и есть что-либо возвышенного в спиритизме, именно — в его нравственном учении, то оно заимствовано из христианства, а все остальное есть собрание жалких суеверных представлений, возвращающих мысль ко временам грубого язычества. Неудивительно поэтому, что даже столь далекий от истинно-христианских воззрений мыслитель, каков Фехнер, сам очевидец спиритских манифестаций, находит невозможным сопоставление спиритской религии с христианскою: «Как темная комната спиритического сеанса — с нелепыми изречениями духов, — говорит он, — относится к ярко освещенной церкви с проповедником на кафедре и прекрасным, гармоничным пением хора, так спиритическая религия относится к христианской». Далее, Фехнер удивляется самой возможности сопоставления явлений воскресшего Господа с явлениями духов, ввиду полной противоположности тех и других, а отмечая непоследовательность спиритской догматики во многих пунктах ее учения, доказывает неизмеримые преимущества верования в ясное и возвышенное учение Священного Писания и возвещенные там чудеса пред верою в шифрованное письмо спиритов и сообщаемые духами откровения. Различие же чудес христианских и спиритских, по Фехнеру, таково, каково — между ясным днем и темною ночью, между разумною, нормально-одушевленною силою и действиями помешанного.

Нет нужды также доказывать, что верующему христианину, при пользовании ясным светом христианского учения, не представляется ни малейшей надобности в тусклом свете оккультизма. Все необходимое для блага человека и его спасения уже открыто в слове Божием. Самое занятие спиритизмом, при наличности Божественного откровения, есть как бы недоверие к этому высшему источнику знания, есть вероломное нарушение обета верности религии и Церкви, даваемого при вступлении в общение с Церковью, — есть отрасль волхвования, а вместе и нарушение первых заповедей закона Божия, запрещающих служение иным богам. Мало того, общение с падшими духами — в спиритических сеансах, по слову Игнатия, еп. Кавказского, есть прямое отступление от Бога. Вызывание духов христианских святых есть грубое и дерзкое кощунство над христианством. Стремление же спиритов — исправлять и очищать христианское учение ясно свидетельствует, что они «осуетишася помышлении своими и глаголющеся быти мудри, объюродеша» (Рим. 1, 21-22). Над ними исполняется апостольское изречение: «послет им Бог действо льсти, во еже веровати им лжи» (2 Сол. 2,11). — Вообще, невозможно в одно время и сохранять верность христианству, и заниматься спиритизмом. Поэтому-то приснопамятный митр. Филарет назвал спиритизм делом «непозволительным, неблагородным, преступным, языческим» (о стологадании).

Не ограничиваясь искажением религиозных представлений, спиритизм сопровождается вредными следствиями в сфере нравственно-практической жизни. Отвлекая внимание людей от предметов и явлений действительной жизни, обращая его в область вопросов и стремлений, выходящих за пределы действительности, в мир фантастический, темный и таинственный, он доводит до затмения смысла и чувства жизни, дает простор распущенности и злоупотреблениям в действиях и взаимных отношениях людей, приучает легкомысленно играть высокими нравственными понятиями и серьезными вопросами жизни. Независимо от этого, мнимые откровения духов и их недобрые советы нередко вели к ослаблению нравов, к расшатанности начал семейной жизни, к разного рода преступлениям. Сами спириты не скрывают того, что их «духи» могут побуждать людей к преступлениям и мистифицировать тех, кто вызывает их из пустого любопытства. Затем, занятия спиритизмом, расстраивая нервную систему участников сеанса, изнуряют здоровье, ведут к помешательству и самоубийствам. Еще в 1862 году американские граждане в особой петиции, поданной правительству, жаловались на то, что занятия спиритизмом расстраивают физическое состояние и оказывают вредное влияние на нравственный характер большей части американского народа. С тех пор хроника спиритизма насчитывает много трагических случаев, обусловленных психическим расстройством его адептов. В наши дни также нередко приходится слышать о гибельных последствиях безрассудного увлечения спиритизмом. Так, несколько месяцев тому назад в С.-Петербурге одна интеллигентная девушка, убежденная спиритка, — по внушению духов, отрезала себе язык и умерла в страшных мучениях, но с успокоительным сознанием, что она исполнила волю духов*. Этим и многими другими фактами самая практика спиритизма громко говорит нам, что есть пути к знанию, на которых лежит свыше запрет, — а тем дерзновенным, которые пытаются поднять таинственную завесу, грозит умопомрачение, болезни, смерть. — В области научной спиритизм не только не может обещать благотворного воздействия на человеческий ум и развитие знаний, но скорее наоборот, угрожает науке застоем вследствие расслабления и потемнения человеческой мысли.

______________________

* Моск. Вид, 1900 г., № 32 о вредном влиянии спиритизма на физическое и психическое состояние его приверженцев см. Прав. Об. 1881 г., т. 2, стр. 516 и др.

______________________

На основании всего сказанного следует признать, что спиритизм есть болезненное явление в области современной мысли. В нем одинаково сказывается и крайний скептицизм, утративший веру в Бога, и крайний натурализм, пытающийся проникнуть в тайны природы и открыть загадочные силы, управляющие жизнью естества. Он ведет к извращению истинных религиозных понятий, потому что на место живого личного Бога и Его премудрого и благого промышления о мире он полагает в основе бытия действия неведомых и темных сил. Он враждебен и истинному естествознанию, потому что со своим граничащим с суеверием методом он пытается объяснить такие факты, которые по праву причисляются к области ведения естественных наук, и чрез это на место точных знаний о природе стремится поставить свои измышления, которые не имеют за собою иных оснований, Кроме грубого Суеверия. (Извлеч. в сокращ. из брош. препод. Моск. дух. сем. М.О. Вержболовича: «Спиритизм пред судом науки и христианства». М., 1900.)

Спиритизм стремится, таким образом, заменить собою христианскую религию, как материализм стремится извратить прирожденное человеку нравственное чувство. Спиритизм — своего рода религия, имеющая своих проповедников, свои чудеса; но эти чудеса — пародия на чудеса Иисуса Христа и святых Его. Чудеса христианства — благодеяния; чудеса спиритизма — сверхъестественные явления, вызывающие лишь изумление. Это — летающие по воздуху столы*, музыкальные инструменты, барабаны и другие предметы, прикосновение невидимой руки, стуки, появление голубых огоньков, звуки, неизвестно откуда происходящие, производимые духами, по объяснению спиритов; наконец, явления самих духов, облеченных тонкою материей, так что их можно видеть и даже фотографировать**. Эти духи, по объяснению спиритов, суть души умерших, охотно вступающие в сношения с живыми, вызывающими их, отвечая на делаемые им вопросы. Ответы эти давались сначала с помощью постукивания ножкою стола несколько раз, соответственно месту, занимаемому в алфавите требуемою буквою, наподобие постукиванию телеграфного аппарата***. Потом эта беседа упростилась до крайности. Вопрошающий берет в руку карандаш и, положа его на лист бумаги, громко дает духу вопросы, на любом языке, — и невидимая сила, овладевая рукой, держащей карандаш, пишет ответы на том же языке. Таким образом, вызывают умерших родственников и знакомых или разных исторических лиц, а иногда духи сами напрашиваются на корреспонденцию, называя себя, кто они, откуда, когда жили, и рассказывают целые истории о себе. Делаемые духам вопросы относятся или к предметам загробного мира, или к обстоятельствам современной жизни. Ответы получаются различные: одни дельные, другие пустые, смотря по тому, чем был умерший, когда жил на земле, как объясняют спириты. Вот образчики этих сообщений загробного мира, переданные двумя лицами, одно время с увлечением занимавшихся спиритизмом, но потом оставившими это 1 599 опасное занятие, узнав нечто лучшее. Некий дух, рассказывал покойный 3-а, объявляет себя венгерцем, жившим в XVI столетии, рассказывает о себе длинную историю и в заключение говорит, что он из ревности убил свою невесту. — «Где она?» — спрашивают. — «Ее нет с нами — она там... на небе»****. — Другой дух сказал, что он был пастором, жил в начале нынешнего столетия, разделяя рационалистические воззрения того времени на религию; но что он убедился в истине христианства и ожидает суда, с упованием на милость Божию. — В комнате спиритического сеанса собралось много духов; один из них на сделанный вопрос отвечал, что между ними стоят и злые духи, от которых они зависят, а поодаль стоят ангелы, на которых они не смеют взирать. Один дух назвал себя Наполеоном I и на вопрос, где он находится, отвечал, что сатана присудил ему блуждать в полях Литвы — месте битв 1812 года. Когда вторично вызвали этого духа для беседы и просили извинить, что обеспокоили его, называя его «Vorte Majeste», — дух быстро и крупными буквами написал: «Non» (Нет) и не захотел отвечать. Прочие духи заявили, что это сильный дух и что сам сатана побаивается его.

______________________

* Известный английский писатель Теккерей в 60 годах поместил в одной из лондонских газет описание спиритического сеанса, на котором он присутствовал. «Мы сидели, — рассказывал он, — за массивным столом, — вдруг он поднялся на воздух и стал носиться над нашими головами».
** В 1890 году появилась у нас книга Н. Петрова «Медиумические материализации», где описаны опыты фотографирования материализованных духов.
*** При редакции спиритической газеты «Небесный город», в Нью-Йорке, устроен особый телеграфный аппарат оканчивающеися над крышею дома перстом, указывающим на небо, для получения от заоблачных духов телеграмм, дюжинами помещающихся в каждом номере газеты.
**** Под диктовку духа написана и издана целая книга из египетской жизни, времени фараонов: «Le Pharaon Mehnephtah», Oenvre dietee par l'Esprit L. W. Rochester, 1897.

______________________

Другой знакомый мой, Д.В. П-та, часто беседовал со мною о спиритизме, которым он некогда сам занимался, рассказывая мне свои личные опыты, которые так были интересны, что я немедленно записывал их. Вот наиболее замечательные из них. Во время одного из спиритических сеансов дух объявил себя брамином, давно жившим. Он написал что-то на совершенно непонятном языке и сам, по просьбе присутствующих, перевел по-русски, заметив, что понять этот текст, им написанный, могут только очень большие ученые. Текст заключал в себе несколько нравственных афоризмов. Текст этот, но без перевода, передан был потом ориенталистам С.-Петербургского университета. Язык текста и для них был мало понятен, кроме некоторых слов и выражений, которые они перевели по-русски, и сделанный ими перевод оказался тождественным с переводом духа; язык был, как они полагали, древне-санскритский. — В другой сеанс явился дух женщины. Она назвала себя по имени, сказав, что она швейцарка и похоронена на кладбище в Лозанне. Потом, в бытность свою в Лозанне, сидя за табльдотом, П-та слышит, что одна из присутствующих дам произносит фамилию, которая показалась ему знакомою, и он припоминает, что этой фамилией назвал себя дух той швейцарки; с удивлением обращается он к даме, произнесшей эту фамилию, и узнает, что это была ее племянница, похороненная на лозаннском кладбище. Но самым поразительным был следующий рассказ П-ты, в присутствии его супруги (подтвердившей потом подлинность его). В 50 годах общество наше познакомилось со спиритизмом; им стали интересоваться и в высших слоях его в Петербурге. Одна весьма высокопоставленная особа поручила спросить об этом новом явлении мнение известного своим умом и ученостью Стурдзы, жившего тогда в Одессе и, как слышно было, делавшего опыты спиритизма, с целью узнать, что это за явление. В ответном письме, излагая мнение свое о спиритизме, он сообщил следующий замечательный опыт свой. Раз на сеансе предложил он духу, с которым корреспондировал, три вопроса, написанных на бумажке, потребовав ответа, именем Христа. И именно следующие три вопроса: 1) Веруешь ли ты в Иисуса Христа? 2) Боишься ли Его? И 3) любишь ли ты Его? — Ответы были такие: на первый вопрос: «Верую», на второй: «трепещу»* и на третий: «не люблю». — «Кто же ты?» — «Сатана», был ответ. Письмо это читал Д. В. П-та, занимавшийся тогда еще спиритизмом, и пожелал сам повторить опыт Стурдзы. На одном из ближайших сеансов он положил на стол перед медиумом свернутую в трубочку бумажку с теми же тремя вопросами. Руку медиума стала коробить какая-то сила, как бы стараясь сбросить досадливую бумажку. «Держите крепче руку!» — вскричал П-та. — Тогда дух стал выражать жалобы на листе, лежавшем пред медиумом: «Какой ты жестокий! Зачем меня мучаешь? Возьми бумажку прочь». Когда бумажка взята была прочь, дух стал выражать свое удовольствие: «Как мне теперь легко, как хорошо!» Затем бумажка опять была положена — и прежние жалобы возобновились. П-та потребовал теперь ответа на свои вопросы. Ответы даны были те же, как и Стурдзе: «верую», «трепещу», «не люблю». Спрашивают: «кто ты?» — Ответ: «сатана», — и при этом прибавлено (разговор шел на французском языке): «Je suis toujours aupres de vous. Je voudrais vous vaincre, mais il у a qui vous protege»** (слово «qui» написано было очень крупными буквами).

______________________

* Ср. Иак- 2, 19: «и бесы веруют и трепещут».
** «Я всегда близ вас, я хотел бы победить вас, но есть Некто защищающий вас». Ср. 1 Пет. 5, 8: «противник ваш дьявол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить».

______________________

На другой день П-та, имевший дотоле спиритические сеансы в собственном кабинете, решился бросить заниматься спиритизмом, пригласил в свой дом священника; отслужен был молебен с водосвятием, комнаты, в том числе и кабинет, окроплены были святою водою. Несколько часов спустя П-та, войдя в свой кабинет, увидел круглый стол, за которым обыкновенно происходили у него спиритические сеансы, весь смятым, скомканным, исковерканным (можно предположить, что на стол тоже упало несколько капель святой воды). Рассказ этот слышал я (в 1886 г.) из уст самого действующего лица и тогда же записал буквально. Подобный же опыт имела и супруга покойного П-ты, как сама мне передавала. Одно время, живя в Париже, она в течение трех месяцев обычным способом корреспондировала каждый вечер с духом, который выдавал себя за одного из умерших ее знакомых. Почувствовав, что от этого нервы ее все более и более расстраиваются, она обратилась за советом к тогдашнему настоятелю русской церкви в Париже, о. Васильеву. Он посоветовал ей спросить своего таинственного собеседника, именем Христа, кто он такой. Два-три вечера кряду она не решалась этого сделать, тем более что дух изливался в жалобах, что их беседа, вероятно, скоро прекратится. Наконец, она решилась и спросила так, как советовал ей о. Васильев. Дух написал в ответ, что он злой дух, и назвал себя по имени.

Приведенных фактов достаточно, чтобы познакомиться с сущностью спиритизма; для иного материалиста, правда, он мог бы быть ступенью к христианству, раскрыв пред ним мир духов; но разумный христианин не станет им заниматься, так как вызывание умерших положительно запрещается Священным Писанием*.

______________________

* См. Лев. 20, 6, 27; Втор. 18, 10-12; Ис. 8, 19.

______________________

Вызывание теней умерших практиковалось и в старину, но далеко не в таких размерах, как ныне. Тертуллиан, например, свидетельствует, что римские волхвы его времени (II века по Р. X.) вызывали тени умерших с помощью стола, становясь вокруг которого, образовывали цепь.

Такие «mensae divinatoriae» упоминаются и у других писателей римских*. Вышеупомянутое запрещение Моисеева закона вызывать умерших показывает, что этот обычай существовал у евреев,— он существует издавна у китайцев, причем ответы свои дух пишет палочкою по песку, рассыпанному на столе**.

______________________

* См. кн. Хотинского: «Чародейство», 1866 г. Спб. Тертуллиана — Защищение христиан, пер., ев. Афанасия 1862 г., ст 116.
** См. кн. Георгиевского: «Принципы жизни Китая», 1888.

______________________

К области спиритизма нужно, по-видимому, отнести те странные явления, о которых, с 1886 года, все чаще встречаем мы рассказы на страницах наших газет. В том или другом жилом помещении — в Варшаве, Петербурге, Иркутске или м. Александрии (Волынской губ.), в д. Воронцове (Юрьевского узда), а в 1897 г. и в Мюнхене по ночам, а иногда и среди белого дня раздаются необъяснимые стуки в стену, в двери, звонки, мебель сама собою двигается, по воздуху летят, срываясь с полок или с окон, посуда, горшки с цветами, являются привидения. Собирается толпа любопытных, полиция, приглашают священнослужителя отслужить молебен — на время иногда притихнет, а потом кутерьма возобновляется*.

______________________

* См. газ. "Свет" 1886, 89 и 94 гг. "Новости", 1887 г., № 68; сн. брош. Н. Астафьева: «О духе времени». Спб., 1899 г., стр. 70-81.

______________________

24. Не ворожите и не гадайте

Господь заповедал Моисею: не ворожите и не гадайте (Лев. 19, 26). Не обращайтесь к вызывающим мертвых и к волшебникам не ходите, и не доводите себя до осквернения от них (- 31 ст.). За ворожбы и гадания Церковь назначает шестилетнее покаяние с отлучением от святого причащения.

Значит, грех не мал! А между тем, сколько найдется между нами лиц, повинных этому греху. Одних легкомыслие и шалость располагают прибегать к гаданиям как к безвинному, по их мнению, средству позабавиться и убить время, которому не знают цены; других недовольство настоящим, нетерпение и недоверчивость к Промыслу заставляют вопрошать неведомое будущее, часто с боязнью и с сомнением, реже с твердою верою в возможность посредством гаданий и ворожбы выведать у судьбы то, что она так тщательно скрывает, т.е. что ожидает их в близком будущем: счастье или скорби, подвенечное ли платье, или саван гробовой?

Первым скажем, что для христианина и для христианки есть много занятий и благороднее, и безвиннее, чем гадание, и человек разумный, понимающий свои обязанности и отношения к Богу и ближним, не захочет злоупотреблять легкомысленно временем, не захочет и других соблазнять дурными примерами. Вторым можно с искренним участием к их состоянию присоветовать: не прибегая к непозволенным средствам пытать сокровенное от нас будущее, со смирением предаться руководству всеблагого и премудрого Промысла, обратиться сердцем и душою к Отцу Небесному и от Его благости с верою ожидать направления своих дел к наилучшему концу.

Бессмысленное желание узнать свое будущее заставляет их прибегать к средствам жалким, бестолковым, беззаконным, а часто и опасным. Ибо что такое гадание, ворожба, как не безумное и не беззаконное покушение проникнуть в тайны, которые Господь сокрыл от людей и которых, конечно, не разоблачит нам никакими путями? Кого вы вопрошаете? От кого доискиваетесь раскрытия вашей будущности? Зеркало, олово, воск и другие бездушные вещи, согласитесь, не могут ничего сказать вам; слушанье под замками, под окнами, на перекрестках и прочее — явная нелепость; итак, что же такое ваше гадание, ваши ворожбы, как не чистое безумие? Остается один лукавый клеветник и исконный душегубец дьявол, всегда готовый к подобным услугам. Многие гадатели и ворожеи, действительно, его имеют в виду при своих преступных действиях. Иначе почему же при некоторых гаданиях не дозволяется употреблять крестного знамения или иметь на себе креста. Видно, гадатели опасаются крестным знамением разрушить обаятельную силу дьявола или прогнать его от себя и, таким образом, ничего не сделать, ничего не узнать. Но и дьявол что вам скажет? Он во истине не стоит, всегда лжет, как ложь, по самой падшей своей природе, и отец и изобретатель всякой лжи, обмана, коварства (Ин. 8, 44). Истина жжет, палит его более адского огня; и от него ли искать чего-либо дельного, правдивого, даже сколько-нибудь путного? И чего хочет он, вводя вас в заблуждение и научая вас прибегать к действиям беззаконным, богопротивным? — Вашей погибели; и бойтесь, чтобы Господь Бог не попустил ему погубить вас в конец.

А враг-дьявол во всю жизнь вашу только одного этого и ищет, на этом сосредоточена вся его неусыпная, коварная, бесовская деятельность, у него нет иного дела, иной заботы, как только вводить человека в грех и погибель. Он же, этот же злейший враг ваш, поверьте, учит вас и побуждает — своим нашептыванием или чрез глупых, преданных ему людей — прибегать к гаданиям и ворожбе, доискиваться недозволенного и сокрытого от нас в глубине судеб Божиих и, таким образом, оскорблять Бога в том чаянии, что, быть может, в этом безумном вашем действии он найдет случай ввергнуть вас в беду и даже погубить вас совсем, если благодать Божия отступится от вас за вашу неверность и предательство.

Вам кажется, что иногда и сбывается то, что вам видится и слышится во время ворожбы и гаданий ваших! Не мудрено чему-нибудь случайно и подойти под ваши желания: самые обстоятельства нередко сближают события с вашими видами и желаниями, и враг этим пользуется. Не мудрено девице-невесте выйти замуж в продолжение года, старым или больным людям умереть и проч. Скажем более. Враг хорошо знает, кто на кого и на что имеет виды, кто к чему особенно расположен и стремится, и сообразно с тем легко может в мечтах вашего воображения и представить различные лица и предметы. Чаще же всего подкидывает он легковерным что-либо неопределенное, двусмысленное, подобно тому как давал он ответы в древних языческих прорицалищах и как делают слуги его, цыганки и так называемые колдуны, знахари и ворожеи; и вы сами помогаете ему выпутываться из этой путаницы, всеми силами стараясь истолковать его бредни или в свою пользу, или сходно с обстоятельствами. Послушайте, как демон-помощник, или, справедливее, руководитель людей в преступных гаданиях, объяснял св. Андрею Юродивому о хитростях отца своего, сатаны.

Однажды демон хвалился пред блаженным, что настанет время, когда преисподним слугам нечего будет делать, потому что люди будут злее демонов, так что и малые дети превзойдут лукавством старых, и тогда-то, прибавил бес, я начну наслаждаться, потому что люди сами по себе станут творить всю мою волю. Св. Андрей спросил: «Как тебе знать это? Демону не открыто будущее». Бес отвечал на это: «Отец наш сатана разумевает, во аде сидя, и волшебствует о всем, и оттуда все поведает нам, яко род наш ничесоже весть» (Пролог, 6 октября).

Видите ли, откуда начало волшебства, гадания и ворожбы и кто отец и наставник ворожей и гадателей?

Прилично ли христианину иметь дело и, тем более, учиться у демона?

Прилично ли крещеному и верующему во Св. Троицу давать веру дьяволу, от которого отрекся в крещении и коего, по справедливости, должен бояться как злейшего своего врага, по слову апостола: трезвитеся, бодрствуйте, зане супостат ваш дьявол, яко лев рыкая ходит, некий кого поглотити (1 Пет. 5, 8)?

Прибегать к духу тьмы, врагу Божию и смертельному врагу человеческого рода, просить его услуг, искать у него какого-то откровения о будущей судьбе своей — что это, как не отступничество от Бога, как не вражда на Него? Недаром же и Бог, оскорбляемый таким отступничеством, в праведном гневе на безумных людей, иногда попускает их погибать от собственного безумия. Не ради ли этих мерзостей — гаданий, волхвований, чародейств, в древнее время Господь Бог осудил на истребление целые народы?

Какие беды постигают наших любителей и любительниц ворожбы и гадания, вероятно, многие знают из верных рассказов или несчастных событий, случившихся, может быть, пред их глазами. Приведем и мы несколько случаев, за справедливость которых можем поручиться.

Однажды пять крестьянских девиц, в отсутствие своих домашних, принялись на Новый год разгадывать тайны жизни таким образом: желающая узнать свое будущее (или своего суженого) ложилась на лавки под св. иконы, пред которыми теплилась свечка, и складывала руки, как покойница; ее покрывали по грудь полотном и клали на грудь зеркальце, в которое лежащая должна смотреть пристально, пока не усмотрит желаемого или пока что-нибудь не представится ее возбужденному воображению. Остальные девицы уходят в подполье и, выходя оттуда попеременно и поодиночке, кланяются лежащей, приговаривая обычный деревенский привет: «Прости и благослови!»

Нет нужды нам знать, мечталось ли что-нибудь и что именно первым двум девицам, выдержавшим этот тяжелый искус. Легла в свою чреду по счету третья. Подруги одна за другой выходят из подполья и кланяются ей с обычным приветом. Таким образом, переходили поодиночке все, а гадальщица лежит да лежит без малейшего движения. Странно показалось это девицам, сомнение запало в душу. Последняя из приветствовавших лежащую, вглядываясь пристально в лицо ее, с ужасом замечает, что глаза ее, устремленные в зеркало, неподвижны.

Зовет других; будят лежащую, и ни гласа, ни послушания: несчастная уснула смертным, непробудным сном, до возглашения трубы архангельской, воззывающей мертвых на суд. Таковы последствия легкомысленной веры в гаданье для этой несчастной!

Другой случай, еще более поразительный, еще более несчастный, прогремевший своей необычайностью на далекое пространство и, вероятно, многих любительниц гаданья заставивший призадуматься. Две девицы, имевшие незаконную связь с солдатами и жившие вместе, в один из святочных вечеров загрустились о том, что нет с ними их любезных, вытребованных в ту пору на службу, и поминутно повторяли: «Ах, если бы приехали, какое было бы у нас веселье!» Разгоряченные страстью, по действу бесовскому, они принялись гадать, смотря в зеркало.

Вдруг одна с исступленною радостью кричит: «Будут, будут!» Около полуночи несчастные слышат шум от санных полозьев, голоса под окном, потом стук в сенные двери. У одной сердце запрыгало от радости; она бежит, отворяет, встречает гостей и бросается в объятия своего возлюбленного. Другая чего-то испугалась, ей страшно. Ей кажется, что от гостей несет мертвящим, могильным холодом, так что кровь у нее как бы застыла. Гости, между тем, пристают к ней, и ей кажется, что из глаз ее возлюбленного точно сверкают искры, и он готов пожрать ее своими взорами. В страхе она выбегает из избы, бежит в теплый курятник, крестит там все углы, стены, двери, окошечки и ни жива, ни мертва садится в углу. В избе, между тем, поднялась страшная возня: стук, шум, свист, песни, пляска такие, что весь дом дрожит.

Ужасная ночь на исходе. Гости собрались в обратный путь, вышли на улицу, свистят, хохочут около курятника, называют бедную женщину трусихой, потерявшей чудесную ночь, обещаются навещать ее после, а ныне оставляют ее в покое, потому что не дает им возможности приступить к ней победное знамя Распятого, начертанное палящими пламенниками на стенах.

Проходит ночь. Крестьянки давно встали и удивляются, долго не видя веселых соседок. Около полудня некоторым вздумалось навестить их, но жилиц нет, а в избе ужаснейший беспорядок. Ищут их, кличут по именам, а бедная девица и теперь не смеет выйти. Наконец, находят ее и обеспамятевшую выносят из курятника. Другую нашли в подполье, до половины тела всунутую в квасную кадку, избитую и обезображенную до того, что трудно узнать ее.

Чудесно спасшаяся от этого бесовского пира девица, опамятовавшись, рассказала соседям, как было дело, и долго после этого по ночам слышала шум полозьев, стук, свист и прочее и спасалась от этого бесовского наваждения только молитвою и крестным знамением. Она бросила жизнь разгульную, странствовала по святым местам и через несколько лет поступила в монастырь.

И солдаты, лица которых в эту несчастную ночь представляли демоны, уцеломудренные страшным событием, исправились и зажили истинно христианскою жизнью.

Что прибавить к этой страшной повести? Разве то, что Бог попускает некоторым гадательницам, почему-либо заслуживающим кару небесную, погибать внезапною, а иногда и постыдною смертью для того, чтобы видящие тут явный суд и гнев Божий исправились и покаялись. А что гадание способствовало здесь страшной развязке, это очевидно. Не будь веры в возвращение солдат, не будь пламенного ожидания их, порожденного зеркалом, солдаты адского легиона и не явились бы.

Притом две грешницы в этом несчастном приключении были действующими лицами, и обе, по-видимому, в одинаковых расположениях. Но Бог, испытующий сердца и утробы, нашел в них большую разность, и одной попустил погибнуть, а другой дал спастись знаменем, пред коим трепещет вся сила адская.

Вот и еще несчастье от гадания. Двум девицам — сестрам, подслушивавшим в ночь на св. Пасху под окнами с желанием услышать и узнать о своем будущем, в конце деревни вдруг представилась похоронная процессия и старшая сестра — лежащею во гробе. Младшая в испуге убежала домой, а другая упала тут же на месте без чувств; три месяца была она после этого больна и в помешательстве рассудка. Теперь она старуха лет 70, и в долгий свой век после этого несчастья с ней своими увещаниями многих молодых девушек и женщин отговорила от неразумных покушений пытать неведомое будущее.

Еще случай. Одна девица купеческого сословия, много мечтавшая о своих достоинствах и отказавшая нескольким женихам своего звания в надежде выйти замуж за человека чиновного, лила о святках олово. Два приема показались ей не удовлетворительными, в третий олово, раскаленное до высокой степени, разбрызгалось, изуродовало все лицо ее и лишило ее глаза. Вскоре состояние отца ее расстроилось. Несчастная умерла в богадельне. Бог наказал ее за гордость и безумное покушение разоблачить будущую судьбу свою.

Но вот пример, доказывающий, что дьявол льнет ко всякому случаю, где есть вера в суеверные гадания и загадывания.

Один старик рассказывал вот что: торговец рыбой раз выехал на базар очень рано и, соскучившись ожиданием покупателей, мысленно загадал на первом покупателе решить, какова будет торговля на целый день. Когда нетерпение и неудовольствие, выражаемые, по русскому обычаю, крупными бранными словами, возросли в купце до высокой степени, является мужик необычного роста и приказывает отвесить пуд рыбы, сказав при том: «Молитва твоя дошла до царя нашего и милостиво выслушана». Купец в хлопотах мало тогда обратил внимания на эти слова, а при расчете, как есть обычай между мелочными торговцами, перекрестился, сказав: «Господи, благослови!» — и покупатель внезапно исчез. Старик этот по самую смерть свою не переставал заповедать детям и внукам своим, сколь возможно чаще, для избежания вражеских козней, осенять себя крестным знамением и призывать имя Господне и отнюдь не вдаваться ни в какие суеверные гадания, которые так приятны врагу и коими он легко может нас завлечь и запутать в свои сети и, чего доброго, довести до беды и несчастия.

Можно было бы привести много примеров подобных несчастий от суеверных гаданий, но мы не приводим их в том предположении, что где есть гадатели и гадательницы, там, конечно, есть и несчастные случаи от гаданий, более или менее поразительные, известные читателям нашим. А сколько от гаданий бывает печальных случаев, не бросающихся резко в глаза посторонним, но также неприятных и тяжелых для тех, которые любят в делах своей жизни советоваться с гадателями и ворожеями! В иных гадание возбуждает обольстительные надежды. Они ждут обещанного счастья, нетерпеливо готовятся к нему, но счастье не пришло, и, вместо ложных радостных ожиданий, поселяются в душе скука и тоска, соединенные с неудовольствием на себя и на других, а иногда и со стыдом. А может, счастье другое, а не то, которое указано гаданьем, действительно предстояло этим людям, но они пренебрегали им и упустили его из рук в обманчивом ожидании лучшего.

Иному гаданием предсказано несчастье, и под влиянием этого зловещего предсказания он перестает ценить семейные радости и другие блага, начинает заранее сокрушаться и горевать, поддается мрачному унынию, бросает свои занятия, его дела запутываются, здоровье расстраивается, и ничего не будет удивительного, если он доведет себя до какого-нибудь великого бедствия.

Поэтому справедливо советуется всем, и особенно людям мнительным, даже и ради одной шутки не прибегать к гаданиям: до добра они никогда нас не доведут*.

______________________

* См. подробности в «Душепол. чтен.», 1860 г.

______________________

25. Прибегающие к заговорам ищут помощи у сатаны

Многие думают, а другие даже и утверждают, что заговоры безвредны. Сами заговорщики также часто подтверждают, что они заговаривают молитвами, и, конечно, им верит простодушный народ. Но на самом-то деле божественною ли силою действуют наши знахари и заговорщики? Нет, помощь при заговорах не от Бога, а от дьявола.

Молитва при этом есть только внешняя приманка-прельщение вражеское; сами знахари-заговорщики не верят в силу молитвы, а если и читают ее, то только для виду, прикрывая словами молитвы другие слова (заговора).

Всякой ворожбы и всякого заговора надо бояться, как дела бесовского. Христиане веровать должны в Бога, а не в сатану. Наш Бог всемогущий, перед Ним и дьявол трепещет, а потому во всех бедах, болезнях и несчастиях к Нему необходимо обращаться через служителей Его, а в болезнях и ко врачу. По слову премудрого, в болезни следует молиться Богу и дать место врачу, ибо и его создал Господь, и они (врачи) молятся Господу, чтобы Он помог им подать больному облегчение и исцеление к продолжению жизни. Господь создал из земли врачевства, и благоразумный человек не пренебрегает ими (Сир. 38, 9,12,14, 4). Такими благоразумными человеками называются врачуемые и в особенности врачующие (врачи), которые изучают пользу и вред для человека от всяких трав, корней, солей и других созданных Богом целебных предметов природы.

Мы сказали, чтобы во всех случаях обращались к Богу через Его служителей, ибо служители Божьи есть служители святой Церкви, которая на всякий случай жизни положила особые молитвы и через них от Господа дает особую благодать, кроме того, св. Церковь имеет много других благодатных средств: таинства покаяния, причащения и елеосвящения, все освящающий животворящий крест Господень, святые иконы, мощи угодников Божьих, освященный елей и проч.; и все это раздается опять же через служителей Церкви — священников.

Господь, призвав Своих учеников, дал им власть над нечистыми духами, чтобы изгонять их и врачевать всякую болезнь и всякую немощь. Он, посылая их на проповедь, сказал: болящим исцеляйте, прокаженныя очищайте, мертвыя воскрешайте, бесы изгоняйте (Мф. 10, 1-8). Приняв эту власть и проповедуя Евангелие, апостолы именем Господа творили чудеса и исцеляли больных, мазаху маслом многи недужныя и (те) исцелеваху (Мк. 6,13). Возвратившись с проповеди, они с радостью говорили: Господи, и бесы повинуются нам о имени Твоем (Лк. 10, 17). После этого Господь еще более увеличил их власть. Он сказал: се даю вам власть наступати на змию и на скорпию и на всю силу вражию: и ничесоже вас вредит (Лк. 10,19). Эта власть свв. апостолов переходит на всех преемников божественной их благодати, священнослужителей. Св. апостол Иаков говорит: злостраждет ли кто в вас — да молитву деет. Болит ли кто в вас, да призовет пресвитеры церковным (священников), и да молитву сотворят над ним, помазавше его елеем во имя Господне, и молитва веры спасет болящаго, и воздвигнет его Господь: и аще грехи сотворил есть, отпустятся ему (Иак. 5, 13-15). Смотрите, как спасительно таинство святого елеосвящения: молитва веры спасет болящего, грехи отпустятся ему! Значит, если и не воздвигнет его Господь от болезни телесной, если он умрет, то молитва веры его спасет, он не умрет душою, ему отпустятся грехи.

Поэтому к таинству елеосвящения, так же как и к таинству св. причащения, служащего во исцеление души и тела, болящим надо прибегать как можно чаще. Св. причащение есть самое спасительное средство, если его принимают достойно, ибо, по слову апостола: кто ест и пиет недостойно, тот ест и пиет в осуждение себе, неразсуждая о теле Господнем, оттого многие бывают немощны и больны и не мало умирают (1 Кор. 11, 29-30). В недостойном причащении главным образом причина немощей, болезней и смерти. А чтобы достойно причащаться, надо каяться, молиться Богу, вести жизнь благочестивую, угождая Господу, а отнюдь не противнику Его — дьяволу. Господь многими скорбями хочет обратить нас на путь спасения. В скорбях не бежать надо от лица Божия, а умилостивлять Господа. Последствия первого греха, по слову Божию, были труды, болезни и смерть, поэтому покаяние, наоборот, есть верное средство примирения с Богом; оно есть облегчение тягости нашей жизни во всех скорбях и бедах, исцеление от болезней и избавление грешника как от смерти телесной, так и от смерти душевной, по переходе в вечность. О молитве вообще тот же св. апостол Иаков говорит: молитеся друг за друга, яко да исцелеете: много бо может молитва праведнаго споспешествуема (во благое) (Иак. 5,16).

Итак, в святой Церкви и у врачей верующие могут найти верные средства, помогающие во всех случаях жизни, а у священников даже и против самой силы бесовской, которая поэтому и искушает нас, заставляя оставить истинного Бога и святую веру и обращаться к ворожбе. Но что хорошего можно ожидать от исконного губителя душ наших?

О, не приведи нам, Господи, иметь общение со врагом спасения! Зато хорошо, спасительно иметь общение с людьми Божьими и слугами Его, ибо в лице их, по праву преемства, мы принимаем и почитаем Самого Господа, так как Он ученикам Своим сказал: кто принимает вас, принимает Меня; а кто принимает Меня, принимает Пославшаго Меня (Мф. 10, 40). Пришествие священнослужителей в дом достойных, приветствия и благожелания их благословляются и подтверждаются Господом; на недостойных же нет благословения Божия, ибо у не принявших апостолов Христовых и всех пришедших во имя Его Господь велит и прах с ног отрясти. Истинно говорю вам, изрекает Он, отраднее будет земле Содомской и Гоморрской в день суда, нежели городу тому (Мф. 10,12-15).

ПРИЛОЖЕНИЕ
А. Рассказы из жизни подвижников благочестия в XIX столетии, свидетельствующие о бытии духовного мира и о близости его к человеку

1. Из жизни святителя Филарета, митрополита Московского

Много случаев доказали, как при жизни митрополита Филарета, так и по смерти его, ту помощь, какую духовная его сила оказывала людям.

Вот несколько из них.

Девочка восьми лет была расслаблена и не могла ходить. Недалеко от их дома митрополит должен был служить, и мать больной решила везти ее на служение. Девочку внесли в церковь и посадили на стул, а когда митрополит стал благословлять народ — и ее поднесли на руках. Получив от него благословение, она могла встать на ноги, вышла с помощью других из церкви и вскоре совсем окрепла.

Другая крестьянская девица с 7 лет сделалась немою. Ей было 20 лет, когда родственники привели ее к митрополиту Филарету, находившемуся тогда в Гефсиманском скиту. Митрополит спросил немую, как ее зовут. Мать ответила за нее: «Марья».

— Я не тебя спрашиваю, — заметил он и опять повторил вопрос. Немая отвечала: «Марья». — Затем митрополит велел ей повторять за ним молитву Господню. В первый раз она повторила ее туго, во второй — совсем легко. И с тех пор говорила свободно.

Г-жа Б. страдала ногами и два года не могла ходить. Она хотела просить митрополита Филарета помолиться за нее и приказала везти себя на Троицкое подворье. В покои митрополита ее внесли на простынях. Выслушав ее просьбу, митрополит сказал ей: «И вы молитесь со мною». Он взял икону и медленно стал ею благословлять больную. В то же время она почувствовала крепость в ногах и встала.

С лестницы она сошла без помощи, твердою поступью, к изумлению сопровождавшей ее прислуги.

Дочь московского купца Е. в 1850 г. страдала сильным ревматизмом всего тела; никакие врачи ей не помогали; даже лежать она не могла, а все сидела.

В ночь на 3 марта мать больной видела во сне митрополита Филарета молящимся над ее дочерью. Она отправилась на Троицкое подворье и просила митрополита помолиться за дочь.

Через три часа больная, которой мать рассказала о посещении митрополита, почувствовала себя лучше; в первый раз после трех недель легла и уснула, спала более полусуток. Она видела во сне митрополита, благословлявшего ее, и на утро встала, сама прочла утренние молитвы и вскоре совсем оправилась.

16 октября 1849 г. митрополит исцелил 4-летнюю дочь купца Е., ничего не говорившую и все плакавшую. Она прочла ему молитву — Богородице Дево, радуйся — и выздоровела.

Одна женщина, у которой муж пил запоем, ходила к митрополиту просить его, чтобы он помолился за ее мужа, но она не была допущена прислугой. Ей посоветовали тогда объяснить свою просьбу, подходя в церкви под его благословение. Так она сделала, и муж ее вскоре совсем перестал пить.

Известный писатель по истории русской Церкви, граф М.В. Толстой, будучи болен тяжкою болезнью, видел во сне митрополита Филарета. Митрополит исцелял ему разные его забытые им грехи, разъяснял неясные обстоятельства жизни, напомнил, что недавно он проезжал через один древний город, не поклонившись почивающим в нем святым: «Ты не почтил их, а они о нас молятся». Затем прибавил, что он не умрет от этой болезни. Жена графа отправилась к митрополиту и привезла от него икону Спасителя. Больной с этого дня стал поправляться. И именно с этих пор занялся описанием жизни святых и мест, ими прославленных, — труды, которыми он принес много пользы.

У вдовы-лютеранки единственный сын — студент университета — заболел чахоткой: врачи объявили его безнадежным. Одна знакомая ее посоветовала сходить в Филарету, говоря, что многие больные выздоравливают по его молитвам. Поговорив с матерью, митрополит сказал: «Не скорбите: Господь милосерд!» — спросил имя больного и сказал ей: «Будем молиться вместе!»

Дома вдова застала сына спящим, далее — он стал поправляться и скоро совсем выздоровел.

В одной дворянской семье брат и сестра были различного мнения о митрополите Филарете. Раз зашел между ними разговор о прозорливости его, и брат объявил сестре, что испытает на деле эту прозорливость. Одевшись бедно, он отправился на Троицкое подворье и рассказал митрополиту, что над ним стряслось несчастье: сгорело его поместье и он находится в крайности.

Тогда митрополит вынес пакет с деньгами и подал ему со словами: «Вот вам на погоревшее имение». Вернувшись домой, он с торжеством рассказал все сестре, которая этим была очень огорчена.

На другой день пришло известие, что в тот самый день и час, как он был у митрополита, был пожар в его имении, и на ту именно сумму, какую дал ему митрополит... Пораженный, он немедленно поехал к нему и все рассказал ему.

Вот что случилось с известным торговым деятелем В.А. Мед-вым. В январе 1868 г. он возвращался в Россию по Каракумской степи из Коканда, куда ездил по торговым делам Его сопровождал один русский и проводник-киргиз. Ехали на трех верблюдах; 15 января поднялся ужасный буран, мороз доходил до 40º, дорогу занесло. Метель слепила глаза. Всадники и верблюды дрожали от холода. Они потеряли не только дорогу, но и направление, по которому надо было ехать, и плутали более 12 часов. Наконец, верблюды остановились и жалобно кричали. Тоска страшная овладела этими людьми. Проводник предсказывал гибель. Его слова подтверждались валявшимися по сторонам дороги костями и скелетами... Тогда М — в предложил спутникам помолиться Богу о помощи и предаться Его воле... Молясь, он вспомнил Москву, свою родину, покойных своих родителей, близкого к ним митрополита Филарета (о смерти которого он еще не знал и у которого пред выездом принял благословение). Горячо помолившись, он прислонился к верблюду и стал забываться. — И тут ему представилось такое зрелище.

Шла процессия, впереди ее митрополит Филарет в полном облачении, с крестом в руках. Его под руки ведет отец М-ва и говорит митрополиту: «Благослови, Владыко, сына моего Василия». — И митрополит перекрестил его, говоря: «Бог благословит тебя благополучно продолжать путь».

Видение кончилось, дремота М-ва прекратилась, и вдруг он услышал лай собаки. Ни одной собаки, между тем, с ними не было. Все слышали этот лай, а верблюды сами повернули в ту сторону и бодро пошли в сторону лая. Пять или более верст раздавался пред путниками этот лай невидимой собаки и довел их до киргизского аула.

Подкрепившись, они спросили, где собака, которая привела их к жилью? Этот вопрос удивил киргиз: во всем ауле не было ни одной собаки...

Один московский книгопродавец, чтящий память митрополита Филарета, в 1833 году вечером, накануне дня св. Филарета Милостивого (1 декабря), имя которого носил митрополит, — собрался в театр. В это время ему приносят портрет митрополита, который ему давно хотелось иметь. Он купил портрет, а в это время ударили на соседней колокольне. Он спросил, какой завтра праздник, и ему ответили, что день ангела почившего митрополита.

Он призадумался и, вспомнив, что и торговлю свою он когда-то открыл 1 декабря, пошел ко всенощной...

Через несколько лет он взял более обширную лавку. Когда все уже было перевезено, он пошел в церковь пригласить священника для молебна. В церкви служили панихиду по митрополиту Филарету: опять было 1 декабря.

Через несколько дней, когда он открыл уже лавку для покупателей, — входит простой русский мужичок и делает «почин»-спрашивает «Слова и речи» митрополита Филарета.

«Пусть умники, — заключил свой рассказ этот купец, — нынешнего века назовут все это случайностью. Но я, темный человек, не могу не видеть в этом благословения великого митрополита и потому свято чту его память». (Извлеч. в сокращ. из кн.: «Русские подвижники XIX в.», приложение к журналу «Русск. паломник».)

2. Случаи прозорливости из жизни Иосифа, архиеп. Воронежского

Некоторые случаи подтверждают то, что в нем был дар прозорливости.

Одна скопинская жительница приезжала в Воронеж к мощам святителя Митрофана и, приложившись к ним, пошла за благословением к архиепископу Иосифу. Благословляя ее, он прежде всего спросил: «А была ли ты в Козлове у своей сестры?» (Оказалось, что эта женщина была в ссоре с сестрой.) Получив ответ, что она не заехала к сестре, архиепископ увещевал ее примириться.

Помещица Б-ва всегда спрашивала благословения преосвященного на отъезд. У нее в Петербурге заболела дочь, бывшая в Смольном институте, и она спешила туда ехать. Перед отъездом она зашла к преосвященному Иосифу.

— Ты куда едешь? — сказал он. — Ты сама больна, не следует ехать.

Как ни колебалась она, передавая многим свое удивление этим словам, она решилась ехать, отправилась в Петербург и оттуда возвратилась уж в гробу.

Архиепископ часто давал посетителям брошюры и книжки духовного содержания. Замечали, что многим он давал книжки, прямо соответствующие духовному состоянию этих лиц.

У одного купца пришли в расстройство торговые дела. В тяжелом раздумье он пошел к мощам св. Митрофана, а затем в крестовой церкви встретил преосвященного Иосифа и подошел к нему под благословение.

— Благословляется раб Божий Иоанн! — произнес архиепископ, раньше никогда не знавший этого человека. С ободренным духом тот вышел из церкви, и дела его стали скоро заметно поправляться.

Выходя в последний раз из Митрофанова собора, он сказал послушнику: «Последний раз мы с тобою здесь, Алеша!»

Старец отошел к Богу на 92 году жизни, 19 февраля 1892 года. Скончался он мирно и тихо, сидя на диване.

Когда гроб перенесен был в церковь, множество народу сходилось проститься с ним, и много с усердием зажженных свечей пылало вокруг этого гроба. (Оттуда же.)

3. Случаи из жизни о. Назария, игумена Валаамской обители

Сохранились рассказы о следующих двух случаях из жизни о. Назария:

В царствование Екатерины II у Петербурга произошло морское сражение со шведами. Весь город был в страхе, митрополит молился, заключившись в келью. В это время о. Назарий настоятельно потребовал свидания с митрополитом и уверил его в победе и безопасности. В подтверждение своих слов показал на стороне моря души убитых воинов, восходящих на светлых облаках к небу. Тогда митрополит ободрил императрицу.

При императоре Александре I сановник К. подпал царской немилости; его жена умоляла о. Назария молиться за мужа. Тот обещал попросить царских приближенных.

— Всех уже просила, — отвечала жена опального.

— Да не тех, кого надо, — ответил о. Назарий и, взяв у К. много мелких денег, отправился раздавать их бедным. Только к вечеру он роздал все и вернулся в обеспокоенную семью со словами: «Ну, слава Богу, обещали все приближенные царские за вас». Вслед затем пришло известие, что дело кончилось благополучно. Тогда, отвечая на вопрос, объяснил о. Назарий, кто те приближенные и какого Царя, которых он просил.

Когда был предпринят перевод с греческого великой подвижнической книги «Добротолюбие», митрополит Гавриил предписал ученым переводчикам советоваться во всем с духовными старцами и прежде всего указал на о. Назария. «Они из опыта лучше вас понимают духовные истины», — сказал митрополит.

В 1801 году о. Назарий испросил себе увольнение на покой. Сперва он уединился на Валааме в своей отшельнической келье, куда удалялся и раньше, занимаясь молитвою и рукоделиями. Но обстоятельства принудили его покинуть Валаам.

Выбирая место для пустынножительства, о. Назарий отправился в область черноморских казаков. По дороге, в Воронежской губернии, о. Назарий пристал однажды у одного священника. Когда пришло время для служения воскресной всенощной, священник объявил старцу, что он никогда не служит, так как храм бывает пуст и не для кого служить.

— Храм не может быть пуст, — отвечал старец, — в нем находится ангел, блюститель престола Господня. И потом, если не пойдут прихожане, то пойдут ангелы, хранители душ их; ибо при всяком славословии Божием ангелы первые бывают и сослужители и сославословители, и они бы наполнили вашу церковь. Если бы вы молились о пастве вашей, Господь повелел бы ангелам возбуждать их души к молитве. Какой же ответ в день Страшного Суда дадите вы о погибели ее, когда не употребляете никаких мер для спасения!

Священник просил старца наставлять его, и о. Назарий посоветовал немедленно отслужить всенощную, которую они вместе и отправили по чину. В Церковь пришли старики, созвали еще кой-кого из своих, так что всего собралось до 30 человек. При выходе из церкви старец пояснил необходимость ходить в церковь. К обедне народу собралось несколько больше. После обеда стал собираться на погост народ, для веселья. «Пойдем и мы, — сказал о. Назарий священнику, — возьмите Четью-Минею». Придя на погост, они сели, и священник стал читать житие древнего святого, в промежутках о. Назарий говорил от себя наставления. Сперва подошли старики, потом кое-кто и другие. Ежедневно священник стал служить обедню, и число прихожан умножалось, о. Назарий не пропускал случая беседовать.

Не найдя себе удобного места в земле черноморских казаков, о. Назарий поехал назад чрез то же село и как раз прибыл туда в воскресный день, к благовесту. Народу было у церкви множество, и народ с восторгом встретил старца, которого успел полюбить. После обедни священник, указывая о. Назарию на то, что не только храм, но и паперти полны молящимися, сказал предстоящим, что это — плод молитв о. Назария. До конца жизни о. Назарий поддерживал переписку с этим священником.

Вернувшись в Сэров, где полагал начало монашеству, о. Назарий устроил себе пустынную келью в лесу, при речке Саровке. Когда хватало сил, он в ночное время ходил по лесу, совершая на память молитвословие 12 псалмов, и к рассвету возвращался в келью. Не раз встречался он с медведями, которые не трогали его, и он их не боялся.

Многие отшельники поверяли ему свои помыслы. В Тамбовском и Нижегородском краю образовалось под его руководством много женских общежитий. Имея дар прозорливости, о. Назарий видел обнаженными человеческие мысли и грехи. Делатель умной молитвы, так писал о ней старец: «Помолимся духом, помолимся и умом. Взойдите-ка в слова апостола Павла: "хощу рещи лучше пять слов умом, нежели тысячу языком". Изобразить не могу, сколь мы счастливы, что сии пять слов удостоились говорить. Что за радость! Господи Иисусе Христе, помилуй мя грешного. Вообразите-ка: Господи, кого я называю? Создателя, Творца всего, Кого все небесные силы трепещут. Ум и сердце собрать воедино, глаза закрыть, мысленные очи возвести к Господу. О, сладчайший и дражайший Господи Иисусе Христе, Сыне Божий!»

После пятилетнего пребывания в Сарове о. Назарий скончался, 74 лет — 23 февраля 1809 г., и погребен у алтаря теплой церкви. (Из кн. «Русск. подвижн. XIX в.»)

4. Из жизни иеросхимонаха Амвросия, оптинского старца

Много всегда говорили о прозорливости отца Амвросия. Он старался скрыть от людей этот свой дар и не имел обыкновения предсказывать. Но в тех советах, которые он давал, этот дар обнаруживался во всем своем непостижимом величии.

Для него не существовало тайн; он видел все. Незнакомый человек мог прийти к нему и молчать, а он знал его жизнь и ее обстоятельства, его душевное состояние и зачем он сюда пришел. Отец Амвросий расспрашивал своих посетителей, но внимательному человеку по тому, как и какие вопросы он ставит, было ясно, что батюшке известно дело. Но иногда, по живости природы, это знание высказывалось, что всегда приводило старца в смущение. Не так давно к нему подошел молодой человек из мещан с рукой на перевязи и стал жаловаться, что никак не может ее вылечить. У старца был еще один монах и несколько мирян. Не успел тот договорить: «Все болит, шибко болит», как старец его перебил: «И будет болеть, зачем мать обидел?» Но разом смутился и продолжал: «Ты ведешь-то себя хорошо ли, хороший ли ты сын? Не обидел ли?» Вот образцы того, как действовал старец.

Парень из-под Тихоновой пустыни (верст 50 от Оптиной) задумал жениться, потому что старуха-мать ослабела, а других женщин в доме не было. Пошел он в Успенье к батюшке, а тот говорит: «Приходи в Покров». А мать дома сердится: «Только путает старец» — некогда прохлаждаться». В Покров говорит батюшка: «Обожди до Крещенья — тогда увидим, что будет», а мать дома пуще бранится. Настало Крещенье, а парень объявляет, что материной брани терпеть нет мочи. А батюшка ему в ответ: «Боюсь я, что не послушаешь; а мой совет: никак тебе жениться не надо — обожди». Парень ушел и женился. После свадьбы месяца через два умер, и осталась его жена без всяких средств. Бедную мещанку за красоту просватал купец, а батюшка говорит матери: «Вашему жениху отказать надо». Мать так и вскинулась: «Что ты, батюшка; да нам и во сне такой не снился — послал Бог сироте, а ты отказать!» А батюшка в ответ: «Этому откажите — у меня для дочери твоей другой жених есть, лучше этого». — «Да какого нам лучше надо: не за князя ей выходить!» — «Такой у меня великий жених, что и сказать трудно, откажите купцу!» Купцу отказали, а девушка внезапно заболела и умерла. Тогда поняли, о каком женихе говорил батюшка.

Приезжают к батюшке две сестры. Младшая — невеста, влюбленная, счастливая, с детства радостного настроения; старшая — тихая, задумчивая, богомольная. Одна просит благословить ее выбор, а другая — просит пострижения. Батюшка невесте подает четки, а старшей говорит: «Какой монастырь! Ты замуж выйдешь — да не дома — вот тебе что!» — и назвал губернию, куда они никогда не ездили.

Обе возвращаются в Петербург. Невеста узнает, что любимый человек ей изменил. Это произвело в ней страшную перемену, потому что ее привязанность была глубока. Она постигла суетность того, что прежде ее занимало, ее мысли обратились к Богу, и вскоре одною инокинею стало больше. Между тем, старшая получила письмо из дальней губернии, от забытой тетки, набожной женщины, жившей по соседству какого-то монастыря. Она звала ее присмотреться к жизни монахинь. Но вышло иначе. У этой тетки она познакомилась с человеком уже не молодым, очень подходившим к ней по характеру, и вышла за него замуж.

У одного близкого к батюшке монаха сестра замужем за помещиком, часто посещавшим Оптину. Однажды батюшка заводит такой разговор:

«Говорят (батюшка очень любил употреблять это «говорят» для прикрытия своей прозорливости) — говорят, около тебя имение выгодно продается: купи».

Помещик удивился. «Продается, батюшка, — и как бы хорошо купить, да это мечта одна: имение большое, просят чистыми деньгами — хоть дешево, а у меня денег нет».

«Денег, — повторил тихо батюшка, — деньги-то будут». Потом они перешли к другим разговорам. На прощание отец Амвросий сказал: «Слышишь, имение-то купи». Помещик отправился домой на своих лошадях. До дороге жил его дядя, богатый, но страшно скаредный старик, избегаемый всею родней. Так случилось, что пристать было негде и пришлось заехать к дяде. Во время беседы дядя спрашивает: «Отчего ты не купишь имение, которое около тебя продается: хорошая покупка!» А тот отвечает: «Что спрашивать, дядюшка? Откуда мне столько денег взять?» — «А если деньги найдутся: хочешь, взаймы дам?» Племянник принял это за шутку, но дядя не шутил. Имение было куплено, и новый владелец приехал распорядиться. Не прошло еще и недели, барину докладывают, что пришли купцы торговать лес. Лес этого имения они хотели купить не весь, а часть его. Стали говорить о цене. «Мы с тобой, барин, торговаться не будем — цену сразу поставим», — и назвали ту цену, за которую было куплено все имение.

Не таковы те случаи прозорливости, которые доказывают прямое знание известных событий, мыслей и чувств, никому не открывавшихся. Такая прозорливость старца часто обнаруживалась для отдельных лиц на так называемых общих благословениях. Старец обходил ожидавших его благословения людей, внимательно вглядываясь во всякого, осеняя крестным знамением и некоторым говоря несколько слов. Часто он, обращаясь ко всем, рассказывал что-нибудь такое, что служило ответом на сокровенную мысль кого-нибудь из присутствующих. Это был чудесный способ общения старца с детьми в том, чего они ему не высказывали, но что ему было открыто.

Отец Амвросий знал не только чувства тех, кто находился пред ним, ему было известно настроение тех, кто приходил в первый раз; когда ему докладывали, он уже знал, привела ли к нему нужда или любопытство — надо ли принять поскорее или смирить ожиданием. Кто был внимателен к себе, тот замечал, что чем тяжелее была ноша, с которою шли к батюшке, тем ласковее был его привет, хотя бы было темно и не было видно выражения лица приходящего.

Как и дар прозорливости, скрывал отец Амвросий и дар исцелений. Он имел обычай посылать купаться в целебный колодезь Тихоновой пустыни и отнимать у себя всякую славу. (Из кн. «Русские подвижники XIX в.», ч. II, стр. 32-36.)

5. Из жизни Серафима Саровского

13 августа 1786 года Серафим был пострижен в монашество, и ему дано было, без его ведома, подходящее к нему имя, избранное монастырским начальством: Серафим, что значит пламенный.

В декабре 1787 года он посвящен в иеродиакона. С того дня в течение шести лет он почти беспрерывно находился в служении. Ночи на воскресенья и праздники проводил все в молитвах, стоя. Бог подавал ему силы — он не нуждался почти в отдыхе, забывал о пище и с сожалением уходил из церкви.

По временам он видал при церковных служениях ангелов, сослужащих и воспевающих с братиею.

Особенно же знаменательного видения удостоился он во время литургии в Великий четверток, когда после малого выхода он увидел Господа Бога нашего Иисуса Христа во образе Сына человеческого во славе, сияющего светлее солнца и окруженного небесными силами. От западных церковных врат Он шел по воздуху, остановился против амвона и, воздвигши Свои руки, благословил служащих и молящихся.

От видения о. Серафим мгновенно изменился видом — и не мог сойти с места, вымолвить слова. Иеродиаконы под руки ввели его в алтарь, где он стоял неподвижно около двух часов.

12 сентября 1804 года, когда он рубил в лесу дрова, к нему пришли три неизвестных крестьянина и нагло стали требовать денег. Он ответил: «Я ни от кого ничего не беру». Первый, бросившийся на него, упал, и они все испугались, а о. Серафим, хоть был очень силен и при топоре, вспомнил слова Спасителя: «Вси приемшии нож ножом погибнут». Он опустил топор, сложил на груди крестом руки и сказал: «Делайте, что вам надобно». Они ударили его обухом топора в голову — изо рта и ушей хлынула кровь, старец упал замертво. Разбойники повлекли его к келье, продолжая топтать его ногами, связали веревками и, думая, что он убит, кинули его и бросились в келью для грабежа. Но нашли только икону и несколько картофелин; на злодеев напал страх, и они убежали. О. Серафим, придя в чувство, кой-как развязал себя, поблагодарил Бога за безвинное страдание, помолился о прощении грабителей и к утру приплелся в обитель, в самом ужасном виде, истерзанный, окровавленный, с запекшейся кровью. Врачи нашли, что голова проломлена, ребра перебиты, грудь оттоптана и по телу смертельные раны, и удивлялись, как он еще жив. Когда они совещались по-латыни, что делать, о. Серафим уснул и имел видение.

Пресвятая Владычица, во славе, с апостолами Иоанном Богословом и Петром явилась к его одру и произнесла в ту сторону, где были врачи: «Что вы трудитесь?» — а старцу: «Сей от рода Моего!» — слова, уже слышанные старцем.

Проснувшись, о. Серафим отклонил лечение и, в тот же день почувствовав возвращение сил, встал с постели. Но пять месяцев он провел, оправляясь, в обители, а там снова возвратился в пустыню.

Когда грабители были уличены, о. Серафим объявил и Саровскому настоятелю, и помещику, что если крестьян накажут, то он навсегда уйдет из Сарова в дальние места. По мольбе старца, злодеев простили, но в скором времени пожар сжег их дома; они раскаялись и приходили к о. Серафиму.

С той поры он остался навсегда совсем согбенным (еще прежде он был однажды придавлен деревом, при рубке леса) и ходил, опираясь на топорик, мотыгу или палку.

О. Серафим имел в сильнейшей степени дар прозорливости. В настоящем кратком описании будет вовсе опущено множество случаев, занесенных в подробные жития о. Серафима; но необходимо указать на мнение старца об этой прозорливости.

После одного обнаружения прозорливости, на удивление одного из своих духовных детей, — старец объяснил: «Он шел ко мне, как и другие, как и ты; шел яко к рабу Божию; я, грешный Серафим, так и думал, что я грешный раб Божий, — что мне повелевает Господь, как рабу Своему, то я передаю требующему полезное. Первое помышление, являющееся в душе моей, я считаю указанием Божиим и говорю, не зная, что у моего собеседника на душе, а только веруя, что так мне указывает воля Божия. Своей воли не имею, а что Богу угодно, то и передаю».

Получая письма, о. Серафим часто, не распечатывая их, знал их содержание и давал ответы: «Вот что скажи от убогого Серафима». — После кончины его нашли много таких не распечатанных писем, на которые были даны ответы.

Одному мирянину В. о. Серафим говаривал часто, что на Россию восстанут три державы и много изнурят ее. Но за православие Господь помилует и сохранит ее. Это он говорил о Крымской кампании, как показали события.

Еще не было ни откровений, ни явлений у гроба святителя Митрофания Воронежского, а о. Серафим письменно поздравил архиепископа Антония Воронежского с открытием св. мощей.

Духом о. Серафим знал и был в единении со многими подвижниками, которых никогда не видал и которые жили от него за тысячи верст.

Когда в затворнике задонского Богородицкого монастыря Георгии возник помысл — не переменить ли ему своего места на более уединенное, и никто, кроме него, не знал этого тайного смущения, пришел к нему какой-то странник от о. Серафима и сказал: «О. Серафим приказал тебе сказать: стыдно-де, столько лет сидевши в затворе, побеждаться такими вражескими помыслами, чтоб оставить свое место. Никуда не ходи: Пресвятая Богородица велит тебе здесь оставаться». Старик сказал и вышел.

Он равно видел прошедшее и будущее, в нескольких словах очерчивал предстоящую жизнь человека и говорил вещи и давал советы, казавшиеся странными, доколе они не оказывались полными духа прозрения. Подробные жития его сохраняют множество удивительных проявлений этого дара.

О. Серафим имел также дар исцелений. Он имел обычай мазать больных маслом от лампады, горевшей пред его келейною иконою Богоматери — «Умиления», которую он называл «Всех радостей Радость» — и когда ему был предложен вопрос, зачем он это делает, — он отвечал посланному: «Мы читаем в Писании, что апостолы мазали маслом, и многие больные от сего исцелялись. Кому же следовать нам, как не апостолам?» — и помазанные им получали исцеление.

А о колодце «Серафимовом» старец сказал: «Я молился, чтобы вода сия в колодце была целительною от болезней». Эта вода получила тогда особые свойства. Она не портится, хотя бы много лет стояла в незакупоренных сосудах; во всякое время года, и в холода, ею омываются больные и здоровые и получают пользу. Один Саровский монах остановил дворового человека, гнавшегося за старцем, и спросил: «Что ты гонишься за ним?» — «Как же не гнаться мне за ним, — отвечал поспешно тот, — я был слеп, а о. Серафим сделал меня зрячим», — и он побежал далее за старцем.

М.В. Сипягина была больна, чувствовала в себе ужасную тоску и от болезни не могла в постные дни есть пищи, положенной уставом. Старец приказал ей напиться воды у его источника. Тогда, без всякого принуждения, из нее гортанью вышло мною желчи, и она стала здорова.

Многим даже в ранах о. Серафим приказывал окатиться водою из его источника. Все получали от этого исцеление — и в различных болезнях.

В начале двадцатых годов, г. Мантуров заболел недугом, которого врачи не могли определить и которого не могли облегчить. Страдания вынудили его выйти из военной службы и поселиться в имении Нуче, в 40 в. от Сарова. Об о. Серафиме уже шла молва; слух дошел до больного, и он был принесен на руках своими людьми к старцу. Старец его трижды спросил: «Веруешь ли ты несомненно в Бога?» Больной трижды отвечал: «Несомненно верую». Старец помазал больные места маслом из лампады; все струпья, покрывавшие тело, мгновенно отпали. Мантуров, исцеленный, вышел здоровым из кельи. — Он всю свою последующую жизнь прожил под рукою старца и много сделал для Дивеевской его общины.

У генерала Ладыженского сильно болела левая рука от раны, полученной в турецкую кампанию. По просьбе сестер своих ему пришлось быть у о. Серафима.

Вернувшись, он рассказал, что с ним совершилось чудо. «Пока я передавал о. Серафиму поручения — он взял меня за больную мою руку и так крепко сжал, что я только от стыда не вскрикнул, но теперь не ощущаю в руке решительно никакой боли».

О. Серафим за несколько лет говорил о приближавшейся холере, и когда она наступала, открыто предвозвестив, что ее не будет ни в Сарове, ни в Дивееве, исцелял тех, кто обращался к нему. Так, один крестьянин, заболев, приполз к старцу, который приложил его к своему образу, напоил св. водою, дал просфоры и велел обойти кругом обители и помолиться в соборе. Крестьянин был исцелен.

Наступали последние годы жизни старца. Он говорил: «Скоро я не буду жить здесь; близок конец мой!»

С прежнею любовью и заботою продолжал старец служить приходившим к нему. Вот одно из описаний посещения о. Серафима.

«Мы нашли старца в ближней пустыне, на работе: он разбивал грядку мотыгою. Когда мы поклонились ему до земли, он благословил нас и, положивши на мою голову руки, прочитал тропарь Успению: «В рождестве девство сохранила еси». Потом он сел на грядку и приказал нам также сесть; но мы невольно встали пред ним на колени и слушали его беседу о будущей жизни, о жизни святых, о заступлении, предстательстве и попечении о нас грешных Владычицы Богородицы и о том, что необходимо нам в здешней жизни для вечности. Эта беседа продолжалась не более часа; но такого часа я не сравню со всею прошедшею моею жизнью. Во все продолжение беседы я чувствовал в сердце неизъяснимую, небесную сладость, Бог весть каким образом туда переливавшуюся, которой нельзя сравнить ни с чем на земле. До тех пор для меня в духовном мире все было совершенно безразлично. О. Серафим впервые дал мне теперь почувствовать всемогущего Господа Бога и Его неисчерпаемое милосердие и всесовершенство».

Мимо Сарова проезжает за ремонтом кавалерийский молодой офицер. Он сомневается в учении Церкви об иконах и боится обличения прозорливого старца—и минует пустынь. Но чрез полгода, отправляясь в поход, он, по просьбе своего отца, заезжает в Сэров. Старец в толпе народа делает ему знак подойти и ведет в келью. На просьбу молиться, чтоб он уцелел в битве, старец благословляет его медным крестом и исповедует, говоря ему вслух его грехи, и потом наставляет его: «Не надо покоряться страху, который наводит на юношей дьявол, а нужно тогда особенно бодрствовать духом и помнить, что мы хоть и грешные, но все находимся под благодатью нашего Искупителя, без воли Которого не спадет ни один волос с головы нашей. Искушения дьявола подобны паутине: дунуть на нее — и она истребляется; стоит оградить себя крестным знамением, и козни вражеские исчезают совершенно». Потом старец разъясняет все заблуждения слушателя насчет св. икон, благословляет солдат командуемой им части и предсказывает, что они все уцелеют в походе. Уходя, офицер кладет около старца три рубля на свечи, и вдруг в душе помысл, на что старцу деньги. Он возвращается с раскаянием к о. Серафиму, а старец, прежде чем тот вымолвил слово, говорит: «Во время войны с галлами надлежало одному военачальнику лишиться правой руки, но эта рука дала какому-то пустыннику три монеты на св. храм, и, молитвами св. Церкви, Господь спас ее. Ты это пойми хорошенько и впредь не раскаивайся в добрых делах. Деньги твои пойдут на устроение Дивеевской общины, за твое здоровье». Подавая ему выпить святой воды, старец говорит: «Да изженется благодатию Божиею дух лукавый, нашедший на раба Божия Иоанна». Потом старец дает на дорогу просфору, св. воды и сухариков.

В другой раз приходит к старцу генерал и рассказывает, что, окруженный со всех сторон турецкими полками, оставшись без надежды с одним своим полком, он твердил: «Господи, помилуй молитвами старца Серафима», ел его сухарики и пил св. воду — и спасся. А старец объясняет ему, что молитва веры непобедимая победа.

Вот о. Серафим соединяет снова неблагополучную жизнь разошедшихся супругов и разлученных ради того детей. Вот мать, потерявшая из виду сына, припадает к ногам старца, и он говорит: «Подожди в Сарове!» Через три дня, входя в келью о. Серафима, она находит в ней своего сына, которого о. Серафим подводит к ней за руку и поздравляет.

25 марта 1881 г. старец был обрадован дивным посещением. Свидетельницею этого посещения была одна старица Дивеева, которой о. Серафим приказал придти к себе и сказал: «Нам будет видение Божией Матери», молился над нею и успокаивал: «Ничего не убойся!»

Сделался шум, как шумит лес от большого ветра. Когда он утих, послышалось пение, подобное церковному. Дверь в келью сама собою отворилась, сделалось светло — белее дня, и благоухание наполнило келью.

О. Серафим стоял на коленях, воздев руки к небу, и произнес: «Вот Пре-славная, Пречистая Владычица наша Пресвятая Богородица грядет к нам!» Впереди шли два ангела с золотистыми волосами, держа по ветви, усаженной только что расцветшими цветами. Они стали впереди. За ними шли: св. Иоанн Предтеча и св. Иоанн Богослов, в белой, блистающей от чистоты одежде. За ними шла Богоматерь и двенадцать дев. Царица Небесная имела на Себе мантию, как пишется на образе Скорбящей Божией Матери, несказанной красоты, застегнутую камнем, выложенным крестами; поручи Ее на руках и епитрахиль, наложенная сверх платья и мантии, были тоже убраны крестами. Она казалась выше всех дев; на голове Ее сияла в крестах корона — и глаз не выносил света, озарявшего лик Богоматери. Девы шли за Нею попарно, в венцах, и были разного вида, но все великой красоты. Келья сделалась просторнее, и ее верх исполнился огней, как бы горящих свеч. Было яснее полудня, сияние больше дневного луча, светлее и белее солнца.

Когда инокиня пришла в себя, о. Серафим стоял уже не на коленях, а на ногах пред Пресвятою Богородицею, и Она говорила с ним. Девы сказали инокине свои имена и страдания за Христа.

Из беседы Пречистой Владычицы с о. Серафимом инокиня слышала: «Не оставь дев Моих (дивеевских)!» О. Серафим отвечал: «О, Владычице! Я собираю их, но сам собою не могу их управить». Царица Небесная отвечала: «Я тебе во всем помогу. Кто обидит их, тот поражен будет от Меня; кто послужит им ради Господа, тот помянут будет пред Богом». Потом Она сказала инокине: «Эти девы Мои возлюбили единого Господа; иные оставили земное царство и богатство и за то, видишь, какой славы сподобились. Как было прежде, так и ныне. Только прежние мученицы страдали явно, а нынешние тайно, сердечными скорбями, и мзда будет такая же». Благословляя о. Серафима, Пресвятая Богородица сказала: «Скоро будешь с нами!» Свв. Предтеча и Богослов благословили его, а девы целовались с ним рука в руку. — В одно мгновение все стало невидимо.

Это было двенадцатое явление старцу Серафиму от Господа Бога.

Старцу было 72 года. Телесное изнеможение все усиливалось; старец реже мог ходить в пустынную келью, и многие подолгу проживали в монастырской гостинице, чтобы видеться и насладиться благоуханием его последних бесед.

Говоря о пустыньке с одною дивеевскою старицею, о. Серафим пришел от представлений чаемого блаженства в восторг; он встал на ноги и с воздетыми руками смотрел в небо и говорил: «Какая радость, какой восторг объемлют душу праведника, когда ее сретают ангелы и представляют пред лице Божие!»

Одному подвижнику он сказал: «Сей, о. Тимон, сей, всюду сей данную тебе пшеницу. Сей на благой земле, сей и на песке, сей на камени, сей при пути, сей и в тернии: все где-нибудь да прозябнет, и возрастет, и плод принесет, хотя и не скоро».

О. Серафим уже приготовлялся окончательно к смерти. Нередко он, сидя в сенях у своего гроба, размышлял о загробной жизни, и земной путь его казался ему столь несовершенным, что он горько плакал.

Старец некоторым лицам разослал письма, призывая к себе, а другим поручил после смерти своей передать для них полезные советы.

В самый день Рождества о. Серафим долго беседовал с одним мирянином. Эта была, может быть, последняя, длинная его беседа.

«Добро делай, — говорил он, — путь Господень все равно! Враг везде с тобой будет. Кто приобщается, везде спасен будет; а кто не приобщается — не мню. — Вот что делай: укоряют — не укоряй; гонят — терпи; хулят — хвали; осуждай сам себя, так Бог не осудит; покоряй волю свою воле Господней; никогда не льсти; познавай в себе добро и зло: блажен человек, который знает это. Люби ближнего: ближний плоть твоя. Если по плоти поживешь, то душу и плоть погубишь; а если по-Божьему, то обеих спасешь. За уступки миру многие погибли: аще кто не творит добра, тот и согрешает. Надобно любить всех и больше всех — Бога...»

«Подчиненных храни милостями, облегчением от трудов, а не ранами. Напой, накорми, будь справедлив, Господь терпит; Бог знает, может быть, и еще протерпит долго. Ты так делай: аще Бог прощает, и ты прощай».

«Что приняла и облобызала св. Церковь, все для сердца христианина должно быть любезно. Не забывай праздничных дней: будь воздержен, ходи в церковь, разве немощи когда; молись за всех: много этим добра сделаешь; давай свечи, вино и елей в церковь: милостыня много тебе блага сделает. По постам скоромного не ешь: хлеб и вода никому не вредны. Как же люди по 100 лет жили? Не о хлебе едином жив человек. Что церковь положила на семи Вселенских соборах, исполняй. Горе тому, кто одно слово прибавит к сему или убавит. Что враги говорят про праведных, которые исцеляли от гниющих ран одним прикосновением? Господь призывает нас, да мы сами не хотим. — Смирение приобретай молчанием. Бог сказал Исайи: на кого воззрю, токмо на кроткого и молчаливого и трепещущего словес Моих».

Все время этой беседы о. Серафом был очень радостен. Он говорил чрезвычайно поспешно; посетитель едва успевал прочитывать вопросы, как тотчас получал на них ответы. Старец стоял, опершись на свой дубовый гроб, и держал в руках зажженную восковую свечу. В этот же день старец приобщался, долго беседовал с игуменом и просил его о многих иноках, особенно из младших. Сбоку алтаря Успенского собора он отмерил себе могилу. Как-то в конце 1832 года один монах спросил старца: «Почему мы не имеем строгой жизни древних подвижников?»

— Потому, — отвечал старец, — что не имеем решимости; а благодать и помощь Божия к верным и всем сердцем ищущим Господа ныне та же, какая была и прежде, — и мы могли бы жить, как древние отцы: ибо, по слову Божию, Иисус Христос «вчера и днесь, той же и во веки!» Эти слова — печать жизни о. Серафима. Наступил новый 1833 год, пришедшийся на воскресенье. О. Серафим выстоял раннюю обедню в дорогом ему больничном храме, во имя прп. Зосимы и Савватия, обошел все иконы, прикладываясь к каждой и ставя свечи, чего прежде не делал, — и приобщился.

В келье у него пылали негасимые им свечи, потому что на все предостережения он говорил всегда: «Пока я жив — пожара не будет, а смерть моя откроется пожаром».

После службы старец простился со всеми молившимися монахами, благословил, поцеловал и говорил: «Спасайтесь, не унывайте, бодрствуйте, днесь нам венцы готовятся!» Он приложился еще ко кресту, к иконе Богоматери, поклонился в алтаре св. престолу и вышел северными дверями, как бы в знамение того, что человек входит в жизнь рождением, а уходит смертью. В нем заметили крайнее изнеможение.

Сосед его по келье заметил, что три раза в этот день он выходил на место, указанное для погребения, и смотрел долго в землю, а вечером пел в келье пасхальные песни и победные молитвы.

Второго января в шестом часу утра из кельи о. Серафима шел дым. Изнутри было заперто, и на стук не отпирали. Дверь должны были сорвать с петель. В сенях тлел холст от оставленной свечи. В келье все было тихо.

О. Серафим в своем белом балахончике стоял пред иконою Пречистой Девы Умиления, названной им «Всех радостей Радость», на обычном месте, пред малым аналоем, на коленях, с открытою головою, с медным распятием на груди. Его руки лежали крестообразно на книге молитв, а на руки была опущена голова. — Сперва думали, что он уснул.

— Батюшка, вы не видите, что у вас книжка горит! — сказали ему, но он не отвечал.

Глаза были закрыты; лицо оживлено выражением молитвы и духовной мысли, тело было еще тепло.

В эту ночь подвизавшийся в Глинской пустыни Курской губернии старец Филарет, выходя от утрени, указал братии на необыкновенный свет, видимый на небе, и произнес: «Вот так отходят души праведных. Ныне в Сарове душа от Серафима возносится на небо».

Над его гробом не было произнесено ни одной речи; только звучало слово Божие, и раздавались церковные песни, сильнее всяких речей, — песни, которые он так любил в свою молчаливую и великую жизнь.

Его опустили в землю у собора Пресвятой Девы, во имя преславного Ее Успения, в дубовом гробе и, по его завещанию, положили ему на грудь финифтяное изображение прп. Сергия, присланное ему с мощей из лавры. Он родился в приходе преподобного Сергия, сравнялся с ним в подвигах и лег в могилу с его иконою.

Множество народа сошлось и съехалось на отпевание старца о. Серафима, Но, опустив в землю тело подвижника, столь славно озаренное при жизни сиянием святыни, русская земля не схоронила своего любимого старца. — Он остался живым для нее.

Вещи о. Серафима — его медный материнский крест и большой железный, который он носил на теле, его топорик, камни, икона Всех радостей Радость, Евангелие и несколько сухариков хранятся в Сарове и Дивееве, где прославилось его имя.

Вот как говорил, вскоре после кончины о. Серафима, архиепископ Воронежский Антоний, известный подвижническою своею жизнью: «Мы как копеечные свечи, а он как пудовая свеча всегда горит пред Господом, как прошедшею своею жизнью на земле, так и настоящим дерзновением пред Святою Троицею». Много уже записано явлений о. Серафима после блаженной его кончины. Вот немногие из них.

Нижегородский помещик Д. А. А. под старость вовсе лишился зрения; а его единственная радость состояла в чтении священных книг. Двоюродная сестра его прислала ему воды из источника о. Серафима. Он приказал подать себе чистое полотенце, намочил его этою водою и с молитвою: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, молитвами угодника Твоего Серафима исцели меня», — три раза прикладывал к глазам. После первого раза он видел как в тумане, после второго стал различать предметы и после третьего мог читать: он прозрел. Исцеленный съездил в Саров и стал ежегодно уделять часть своих доходов на Дивеево, где, по его смерти, его имя записали на вечное поминовение.

Русский подвижник Афона, иеромонах Серафим, известный под именем Святогорца, в своих келейных записках передает следующее: «В 1849 году я заболел. Болезнь моя была убийственна: я не думал, что останусь живым. Никакие средства не могли восставить меня. Я отчаялся. Только в первый вечер 1850 года вдруг кто-то тихо говорит мне: «Завтра день кончины о. Серафима, Саровского старца; отслужи по нем заупокойную литургию и панихиду, и он тебя исцелит». Это меня сильно утешило. Я хотя лично не знал о. Серафима, но в 1838 году, бывши в Сарове, возымел к нему веру и любовь. Вот, я попросил отслужить по нем литургию и панихиду, и тотчас болезнь моя миновала, и поныне я благодатью Божией здоров».

В июле 1856 года единственный сын костромского вице-губернатора Борзко, 8 лет, занемог спазмами в желудке; болезнь осложнилась, появились припадки, с тоской, разрешавшиеся пеной; врачи помогали мало, и родители боялись за жизнь сына. В это время С.Д. Давыдова, бывшая рясофорной в женском монастыре (впоследствии костромская игуменья, мать Мария) подарила матери ребенка книгу об о. Серафиме. Родители читали ее вместе.

В одну ночь ребенок видел во сне Спасителя в красной одежде, в сонме ангелов; Он говорил: «Ты будешь здоров, если исполнишь то, что прикажет тебе старец, который придет к тебе». Потом явился старец, назвал себя Серафимом и сказал: «Если хочешь быть здоровым, возьми воды из источника, находящегося в Саровском лесу и называемого Серафимовым, и три дня утром и вечером омывай голову, грудь, руки и ноги и пей ее». Ребенок рассказал сон няне, а няня родителям, которым сын повторил все это и сам. Наутро он открыл, что после первого сна ему являлась еще с ангелами Пресвятая Дева и с любовью приказывала исполнить слова старца. В этот самый день вернулась из путешествия г-жа Давыдова, и родители просили помочь им достать воды из источника о. Серафима. Она прислала сейчас же бутылку этой воды; когда поступили по наставлению старца, дитя совершенно выздоровело.

Один монах Саровский, подвижнической жизни, был вовлечен духом злобы в страшное уныние и отчаяние. В эту минуту он вскрикнул: «Батюшка Серафим, помоги мне!»

Тут же, в своей келье, он увидел тогда близ икон угодника Божия, который, благословляя его, совсем, как живой, сказал: «Радость моя, я всегда с тобою. Мужайся, не унывай, но воюй против врага — дьявола».

28 мая 1844 года один пензенский и другой саранский купцы с семьями, княгиня и княжна Еникеевы с племянницею ясно видели о. Серафима у его источника; сперва в самом источнике, в полу-росте, а потом в одном месте — сидящим на обрубке, а в другом — идущим спешно к монастырю.

Все это было рассказано ученику старца, о. Иоасафу, и на другой день они все вместе отправились туда. Когда о. Иоасаф замедлил по дороге, к нему подбежали с известием, что о. Серафим уже виден. В воде было ясное его изображение, как пишется он на портретах, в епитрахили, а в руках книга и образ.

Племянница княжны, 10-летний ребенок, бросила в воду, в изображение, камешек. Вода заколебалась, и изображение сделалось точно живое.

Начальница Влахерской пустыни Е.А. Татаринова засвидетельствовала, что одному неизвестному больному в Сибири явился святитель Митрофаний и сказал: «Что не просишь помощи у Бога чрез Саровского старца о. Серафима?

Он не прославлен еще на земле, но имеет великое дерзновение у Господа. У тебя есть частица камня, на котором он молился; погрузи его в воду и пей». Так больной исцелился.

Одна богомолка шла Муромскими лесами. В глухом месте услыхала она страшные крики и стоны. При ней было изображение о. Серафима, она вынула его и перекрестила им себя и то место, откуда шли крики. Все затихло. Она пошла дальше. На дороге стояла повозка, и при ней лежали двое изувеченных людей. Они рассказали, что разбойники хотели их убить, но вдруг разбежались. Чрез несколько времени подъехал исправник и подобрал их троих, а женщину заподозрил, как соучастницу разбоя.

Разбойники долго еще ходили на свободе и были пойманы за другим делом. Каясь, рассказали они и о разбое в Муромском лесу. Когда они готовились нанести своим жертвам последний удар, вдруг из лесу на них выбежал седой, согбенный, в измятой камилавке монах, с грозящим пальцем, в белом балахоне, с криком: «Вот я вас!» А за ним бежала с кольями толпа народа.

Им показали изображение о. Серафима, отобранное у странницы, и они признали его.

Шацкой купчихе Петаковской, знавшей старца при жизни, во сне о. Серафим сказал: «В ночь воры подломили лавку твоего сына; но я взял метелку и стал мести около лавки, и они ушли».

Поутру все запоры были найдены вырванными.

В 1864 году у г-жи Сабанеевой в Петербурге заболел сын Дмитрий, а он как раз должен был держать экзамен и перейти в горный институт. Мать была в горе и молилась о. Серафиму.

Ночью видела она во сне старца, и он сказал ей: «Сын твой выздоровеет и испытание в науках выдержит». В лазарете мать уже не нашла сына: он был на экзамене.

Вернувшись с успехом и радостный, он рассказал ей, что и он видел во сне любимого и чтимого им о. Серафима, который сказал ему: «Выздоровеешь и испытание выдержишь».

По свидетельству послушницы Гоглачевой, «одна знаменитая госпожа» приехала в Саров и, увидев изображение о. Серафима, залилась слезами и рассказала о себе следующее.

У нее в горле был нарыв; голос пропал, вода проходила только каплями. Однажды ночью она сидела в постели, обложенная подушками; служившие ей уснули. В комнате светила лампа и лампада у икон. Вдруг неожиданно вошел старец с открытой головой, в белом балахончике, с медным крестом на груди. Он благословил больную и сказал ей: «Простая и добросердечная!» — и вышел. В ту же минуту больная громко воскликнула: «Старец Божий, скажи еще что-нибудь!» Этот голос разбудил ее прислугу, и та спрашивала ее, с кем она говорила.

По выздоровлении ей принесли изображение о. Серафима, и в нем она узнала своего исцелителя, а в Сарове — ее поразило, что и одеяние его было то же, в каком старец являлся ей.

В 1865 году в доме г-жи Бар-й, перед Рождеством, раздавали, по обычаю, пособия нуждающимся.

Вошел отдельно старичок, седой, согбенный, и, помолясь, говорит: «Мир дому сему и благословение». Раздатчица спросила его: «Ты за подаянием?»

— Нет, не затем.

— Что ж тебе? Бери, если надо.

— Нет, мне ничего но надо, а только видеть вашу хозяйку и сказать ей два слова.

— Хозяйки нет дома. Чего передать — скажи нам.

— Нет, мне надо самому.

Одна из прислуги шепнула другой: «Что ему тут — пусть идет — может, бродяга какой».

Старичок сказал: «Когда будет хозяйка, я зайду, я скоро зайду», — и вышел.

Раздатчица видела плохую обувь старичка и раскаялась, на нее напало какое-то смущение. Она выбежала на крыльцо, но и там, и дальше никого не было: он точно исчез. От хозяйки это скрыли, а подозрительной служанке во сне кто-то сказал: «Ты напрасно говорила: у вас был не бродяга, а великий старец Божий».

На следующее утро г-же Бар-й по почте пришла посылка. Это оказалось изображение чтимого в доме старца о. Серафима — кормящим медведя.

Велико было изумление всех, когда те, кто говорил со старичком бедным, узнали его В изображении О. Серафима. (Извлеч. в сокращ. из кн. «Русские подвижники XIX в.» Ч. II.)

6. Из жизни Парфения, иеросхимонаха Киево-Печерского

Плотских страстей, плотской борьбы, нечистых помыслов не знал Петр (мирское имя его) вовсе. И тот путь, царский, которым шел подвижник, привел его к великим духовным дарам.

По пострижении, 20 сентября 1824 года, в монашество, с именем Пафнутия, он увеличил труды. В келье его было лишь Распятие, икона Пресвятой Богородицы, деревянная голая скамья, столик, фонарь и деревянная чашка. Ночью, кроме молитв, переписывал он свято-отеческие книги. Благодатные видения посещали часто избранника Божия, укрепляя его. Во время совершения литургии он удостоился чудного озарения, в котором ему открылось таинство спасения.

Пред рукоположением во священство ему представилось в сновидении, что неведомый ему Архиерей в алтаре великой церкви подает ему с престола Евангелие, окруженное неизреченным сиянием, и на ответ его, что он не дерзает, Жена, стоящая одесную Архиерея, в царском одеянии, говорит: «Возьми Пафнутий, Я поручаюсь за тебя».

Вскоре отец Пафнутий был назначен духовником лавры. Познание падшей, оскверненной человеческой природы погружало его в великую скорбь, сокрушало до изнеможения. «Бедные, бедные люди, — говорил он, — если б они знали, какие блага они меняют на смрад греховный», и эту склонность ко греху приписывал врагу спасения.

В 1838 году о. Пафнутий подал прошение о принятии схимы и в сомнении, разрешат ли ему в столь не старые годы (ему было 48 лет), был подкреплен явлением святителя Парфения. Вскоре митрополит Киевский Филарет сам облек его в схиму и нарек Парфением. И с еще большею силою предался схимник молитве, которая вросла в сердце и действовала даже во сне. Он видел однажды в таком сне свое сердце, объятое пламенем. Его молитвенное правило состояло из чтения утром, в полдень и вечером по одному евангелисту, совершения ежедневно пения всей псалтири, молитв утренних и вечерних, акафиста Спасителю, Божией Матери, поклонения страстям Христовым, песни «Богородице Дево, радуйся», которую он произносил триста раз.

Его усердие к Матери Божией было необыкновенно. Он имел к Пресвятой Владычице умилительную, нежную и детскую любовь, и эта любовь излилась во вдохновенном к Ней воззвании: «Возлюбленная Богу Отцу Дщерь, Безмужняя Эммануила Мати, кристалловидная Параклита невесто, свято-гласная горлице, белолилейный Творца ковчеже, благородное гнездо орла небесного, несгораемая свеще мирови! Архангельский Гавриилов глас вопию Ти!» О Благовещении о. Парфений говорит: «Буди благословен и преблагословен день Благовещения Пресвятыя Владычицы нашей Богородицы». Много раз он имел видения Пречистой Девы. Однажды, прочтя, что Святая Владычица была первою инокинею, он стал размышлять о том и задремал. Тогда он увидел окруженную монахами величественную инокиню с жезлом в руках. Она подошла к нему и сказала: «Парфений, Я — монахиня!» В другой раз Она предстала ему во славе в час скорби, по горячей мольбе его. Он провел несколько лет в тесной келье, окно которой загородил иконою Пресвятой Богородицы, озаренной лампадою, и говорил: «На что мне свет чувственный: Пречистая — свет очей и души моей». Молясь однажды, чтоб открыла ему Владычица, что есть схимничество, услышал он голос: «Посвятить себя на молитву за весь мир».

Отлученный от всего земного — мирское достояние считал он грехом. Вещи, приносимые ему, связывал в узел и выносил на дорогу. Графиня Анна Орлова однажды, преклонив пред ним колена, сказала: «Отец, чем я тебя могу утешить? — не пожалею и миллионы». — «Вот нашла, чем утешить, — отвечал он, — на что мне этот навоз?»

Отца Парфения смущало, что он не испытал гонения и что тем путь его скорбей не полон. Но митрополит Киевский Филарет успокоил его: «На что тебе гонение — ты сам себя гонишь. Кто пожелает жить твоею жизнью?»

Величайшею отрадою подвижника было ежедневное совершение литургии в домовой церкви митрополита. Тут во время херувимской, молясь пред престолом с воздетыми руками, видел он однажды отверстое небо, Христа, сходящего на престол, Бога Отца, благословляющего Его, снисхождение парящего над Ним Духа Святого. 13 ноября 1843 года видел он Златоуста с архистратигом, пришедших к нему на помощь. Однажды, долго повторяя молитву: «Иисусе, живи во мне», — услыхал сладкий и тихий голос: «Ядый Мою плоть и пияй Мою кровь во Мне пребывает, и Аз в нем». Накануне Нового года, созерцая духовно младенчество Богочеловека, погрузился он в тонкий сон и увидел двух ангелов, летящих от востока с Младенцем на руках, Которого они положили пред старцем. Невыразимая была красота Божественного Младенца, и от любви, светившейся в Его взоре, сердце старца разгоралось.

Весну и лето о. Парфений проводил с митрополитом в Голосеевской пустыни. Там в чаще леса была его келья; удаляясь в лес, он совершал свои правила. Посетители, стекавшиеся к старцу, отвлекали его от вожделенного безмолвия, но когда он решил затвориться, ему было видение, что на него напал страшный зверь, а духовные дети отогнали его. Он объяснил себе, что духовными своими детьми обретет он спасение. Неисполненное за день из молитв отлагал он на ночь, так что часто лишь один час оставался на сон.

Истощенная плоть старца казалась прозрачною оболочкою его души. Большие огненные глаза, пронизывающие сердце, сосредоточивали всю жизнь. Редко обличительное слово срывалось с его уст, но тогда и сильных мира он обличал бесстрашно. Последние свои годы старец прожил в келье у ближних пещер. Большую часть времени он проводил в темной комнате с Распятием и иконою Богоматери. В соседней комнате устроили для него церковь. Его служение исполняло молящихся невыразимым благоговением.

С радостью ждал он дня смерти и, сидя у приготовленного им для себя гроба, говорил о том, как душа, покинув тело, просияет как солнце и будет с удивлением смотреть на свою смрадную темницу; говорил о вере в Пресвятую Владычицу Богородицу, Которую называл «несомненною своею надеждою, при возвращении от земного, бедственного, многоплачевного, скучного, прискорбного и болезненного странничества в небесное, любимое, блаженное, покойное, все веселящее, немерцающее, бессмертное, нескончаемое, вечное и неизреченное отечество».

Перед кончиною старец простился со всеми. 1855 г., рано утром, в великий праздник Благовещения, совпавший в тот год со Страстною пятницею, о. Парфений был найден бездыханным, сидящим как бы в глубокой думе у дверей келейной своей церкви. Митрополит Киевский Филарет на своих руках выносил его гроб и схоронил его в Голосеевской пустыни, в храме Пречистой

Девы во имя Ее иконы Живоносный Источник. (Из кн. «Русские подвижники XIX в.», ч. II, стр. 193-197.)

7. Из жизни иеросхимонаха Феофила

Иеросхимонах Феофил родился в Киевской губернии, в г. Махновке, в октябре 1788 г. и был одним из двух близнецов. Назвали его при крещении Фомою.

Мать начала разом кормить грудью обоих детей, но Фома, к ее изумлению, не хотел брать груди и чувствовал отвращение ко всему молочному, так что мать с большим затруднением должна была приготовлять ему растительную пищу. Сразу это возбудило в ней неудовольствие к ребенку, а разные суеверия еще разжигали ее, так что вскоре она просто возненавидела сына.

Видя в этом младенце какие-то непонятные ей задатки, мать (ее звали Евфросиния) решилась потихоньку от мужа истребить его. Она сумела подготовить свою служанку и в одно раннее утро велела отнести ребенка к реке и бросить в воду. Это было исполнено, но сила Божия охраняла его. Младенец вынырнул из воды и спокойно лежал на поверхности, потом его прибило к противоположному берегу, и он был выброшен волною на сушу. Тогда служанка, упорная в своем намерении, переправилась через реку, подняла спящего младенца и снова бросила в воду, но волны опять бережно приняли ребенка, понесли его к островку, образовавшемуся вверх по течению реки, и сложили на песочную его окраину.

Это так поразило женщину, что она раскаялась. Она вброд перешла реку, в слезах приняла младенца на руки, понесла его к матери и там рассказала обо всем, чему была свидетельницею.

Точно обезумев от ненависти, мать выхватила ребенка из рук служанки и бросилась с ним к реке. Выбрав то место, где была мельница, она бросила его под колесо и в ту же минуту побежала прочь. Тогда вдруг жернова, бывшие в движении, остановились, и от напора воды произошел необычайный шум. Мельник вышел посмотреть, что случилось; колеса, остановленные какою-то силой, дрожали под натиском ударяющей на них воды, а внизу слышались младенческие вопли. Мельник посмотрел туда и увидал в самом водовороте плавающего ребенка. Он поскорее спустился туда, выхватил ребенка, и жернова тотчас замололи.

В это время служанка, бывшая при первом спасении мальчика в реке и следившая за ним, подошла к мельнику и рассказала ему все. Служанка и мельник, в страхе за участь ребенка, решили открыться его отцу. Но мать все продолжала с ожесточением твердить, что не оставит сына в живых. Единственный способ спасти его — было удалить его из дома. Отец нанял для него кормилицу, которая стала кормить его хлебом, обмакнутым в сыту, и тайно давала знать отцу о его здоровье.

В скором времени отец почувствовал приближение смерти и поручил сына попечению мельника, который был свидетелем его спасения в мельничном водовороте.

Так как слух о странной участи мальчика распространился по окрестности и им много занимались, то один зажиточный человек просил мельника отдать ему Фому на воспитание, обещаясь его усыновить и сделать своим наследником.

Но не исполнилось мальчику и трех лет, как этот человек скончался, а его вдова, получив все его имущество, уговорила местного священника взять к себе Фому на воспитание. У этого священника Фома прожил до семи лет.

Ребенок не выказывал склонности к обычным детским играм и навлекал на себя тем побои и насмешки товарищей. Тогда он уходил с воплем и слезами в лес. Дня через два его находили там пастухи и рассказывали о нем чудные вещи.

Мальчик очень любил церковную службу. Он не пропускал ни одного богослужения и бежал в церковь при первом ударе колокола. Часто заставали его у храма пред запертыми дверями, погруженного в молитву, далекого от всего, что его окружало.

Зная на горьком опыте, что такое сиротство и гонения, он рано стал помогать бедным от своей собственной нищеты. Он лишал себя для того необходимого и раз, увидав мальчика в лохмотьях, снял с себя рубашку и отдал ему, а сам вернулся домой в одном верхнем платье. Но за это воспитатель его строго наказал.

С семилетнего возраста священник стал обучать его грамоте, как вскоре умер. Горько оплакивал его несчастный мальчик. Нужно было, однако, где-нибудь приютиться. Церковный староста решился отвести мальчика к его матери, надеясь, что время смягчило ее прежнюю ненависть.

Но как только яростная женщина завидела сына (она в то время колола лучину), как бросила в него топором и рассекла ему правое плечо.

Староста бросился скорее бежать из этого дома, уводя с собою и ребенка. Дома он перевязал ему раны и оставил при себе, пока его не залечили.

Разузнав, что в Киеве, в Братском монастыре живет дядя Фомы, вдовый священник, староста отвез к нему Фому, сдал его на руки этому монаху и пересказал ему все грустные и трудные обстоятельства его жизни. Здесь и стал жить Фома. При Братском монастыре находится Киевская духовная академия, и в принадлежащей ей школе Фома обучался.

Безумная мать, наконец, смягчилась. Она заболела неисцелимою болезнью и со слезами раскаивалась в своих поступках с сыном. Особенно подействовал на нее сон, в котором она видела себя перед страшным судом Божиим, а сына кротко молящимся за нее. И сын имел отраду быть при кончине матери, слышать от нее просьбу простить ее и молиться за нее и получил от нее благословение.

Учился Фома прилежно. Но наука не удовлетворяла запросов его души. Он жаждал тех высших духовных познаний, которые открываются чистым сердцам через озарение от Бога. Выше училища он ставил для себя храм, и здесь, среди чтения и пения, он уходил в думы о Боге и в глубочайшую сосредоточенную молитву. Желание иночества охватывало его, и он твердо решил стать монахом.

Недолго жил дядя и, умерев, оставил мальчика без всяких средств и пристанища. Продолжать учиться было невозможно, и Фома определился послушником в Братский монастырь. Здесь он был последовательно определен к послушаниям на хлебне, на кухне, звонарем и пономарем. Углубленный в молитву, кроткий, смиренный и целомудренный Фома жаждал отречься совсем от мира и произнести монашеские обеты. 11 декабря 1821 г., 33 лет от роду, он был пострижен с именем Феофила, через год рукоположен в иеродиаконы. Не имея никакой собственности, Феофил все же исполнял великую заповедь милосердия. Он принимал на себя труды, назначенные другим, исполнял послушания низшей братии, служил богомольцам, приходившим в лавру, оставался по два и по три дня без пищи, чтобы отдать свою долю нуждавшимся.

В 1827 г., рукоположенный во иеромонаха, о. Феофил назначен монастырским экономом, но он просил уволить его от этой обязанности и позволить ему удалиться в пещеры, ископанные в с. Лесниках прп. Феодосией Киево-Печерским. Но ему в том отказали, и тогда Феофил принял на себя тяжкий подвиг юродства. В 1834 г. он был пострижен в схиму с удержанием имени Феофила.

Далекий от житейской суеты, пренебрегая правилами житейского быта, Феофил удалялся от людей и редко с кем разговаривал. Спокойный, задумчивый, всегда с потупленными глазами, он ходил только из кельи в церковь, не пропуская ни одного богослужения.

Он останавливался у церковных дверей или в притворе и стоял неподвижно до конца службы. Всегда около него находилась корзина, ведро, кувшин или другая посуда, которую он всюду носил с собою. Иногда он спускался к Днепру, за водой, и тогда садился в лодку и переправлялся через реку и на том берегу, зайдя в чащу кустарников, предавался молитве. Он не искал перевозчика и, выбрав какую-нибудь чужую лодку, садился в нее и греб сам. Об этом обычае его знали и ему не мешали.

Старец не любил, чтоб на него обращали внимание, и если кто подходил к нему за благословением, он делал это спешно и на ходу. Заметив, что его ждут богомольцы, он делал большой крюк, чтоб обойти их, особенно если то были не простолюдины.

— Чего вам нужно от меня, смердящего? — говорил он своим почитателям. — Обращайтесь с чистою верою к Пречистой Божией Матери и св. угодникам Печерским. Они вам все дадут, что нужно. А у меня ничего нет. Подите!

Когда же к нему в келью входил какой-нибудь из образованных людей, Феофил говорил: «Я невежа, простец, несведущий и неученый; в состязание с вами входить не могу, а пустословить не хочу; чего доброго, вы, нынешние мудрецы, пожалуй, и меня собьете с пути».

Так говорил он людям, гордым своею мнимою мудростью. Но когда к нему приходил простой человек, жаждавший полезного слова, Феофил принимал его охотно, хотя не удлинял беседу. Он говорил какую-нибудь знаменательную притчу или даже резкий укор, освещавший посетителю все его душевное состояние. Часто он давал какую-нибудь вещь, незначительную, но содержавшую намек на предстоявшую человеку участь.

На внешность свою Феофил, занятый молитвою, не обращал никакого внимания, навлекая на себя от некоторых укоры в неряшестве. Он носил ветхую одежду, всю исшитую белыми нитками; грудь была почти всегда полуоткрыта, на ногах изорванные туфли, а то иногда на одной сапог, а на другой валенок. Голова была иногда повязана грязным полотенцем. Замечали, что чем неопрятнее он одет, тем непокойнее внутреннее состояние его души. Когда Феофил приступал к своим келейным молитвам, он надевал на себя мантию, а пред чтением Евангелия и акафистов надевал епитрахиль и фелонь и зажигал три лампады. Опоясанный по телу железным поясом с иконою Богоявления, которой он никогда не снимал, он клал множество поклонов, а для отдыха прислонялся к стене или ложился на узкую скамью. Постоянно занятый внутреннею своею жизнью, он не заботился о порядке в келье, и когда его спрашивали, как это он допускает у себя такую неустроенность, он отвечал: «Пусть все вокруг меня напоминает мне о беспорядке в моей душе». Кроме стола, налойчика и скамейки, в комнате ничего не было. Печка топилась курящимся нерубленым бревном, и в комнате бывало так холодно, что замерзала вода. Но старец, надев тулуп и валенки, становился на молитву и, весь охваченный ею, уже ничего больше не замечал.

Денег Феофил не брал, а если, после долгих о том просьб, и соглашался взять, то тут же раздавал их бедным.

Чтоб не оставаться праздным, он сучил шерсть, вязал чулки и ткал холст, который давал иконописцам для их работы. Трудясь, он читал наизусть псалтирь и разные молитвы.

Получая пищу из братской трапезы, он перемешивал все вместе — сладкое с горьким, и когда ему говорили, как это он может делать, он отвечал: «Ведь и в жизни сладкое перемешано с горьким». Но часто старец вовсе не касался пищи, оставляя ее всю для бедных и странников. Вообще пост он соблюдал чрезмерный.

В конце 1844 г., крайне ослабев силами, подвижник стал проситься перевести его к Больничной церкви Киево-Печерской лавры. Но вместо того он определен в Голосеевскую пустынь, лежащую в очаровательной местности в окрестностях Киева.

Многие, по слухам о высокой жизни его, хотели его видеть, и тогда он, для избежания мирской славы, усилил свое юродство. За это он был удален на так называемую Новую пасеку. По значительности расстояния очень было трудно старцу ежедневно приходить к службам, и его перевели неподалеку, в Китаевскую пустынь, окруженную высокими, поросшими густым лесом горами. Старец уходил в глубь леса и целыми днями погружался в молитву. Еще теперь показывают тот пень, на котором он иногда целыми сутками молился о прощении всего мира, не ведущего, что он творит, и скорбел о растлении века.

При внешней угрюмости кроткий и незлобивый сердцем, он на самые жеские оскорбления отвечал мольбою о прощении и терпением побеждать злобу.

Замечательную мысль высказал он однажды:

«Молиться надо за врагов. Они большею частью сами не ведают, что творят. Да они даже и благодетели наши: нападками своими они укрепляют в нас добродетели, смиряют на земле дух наш, а на небе сплетают нам райские венцы. Род человеческий приходит в изнеможение, подвижники ослабевают в силах и тем только и спасаются, что их гонят и причиняют им скорби».

Не часто делился старец своими думами, лишь в глубокой решимости о необходимости того. «Смотри, — сказал он одному из близких к себе, — не сей пшеницы между тернием, а сей на тучной земле; да и тут еще хорошо разглядывай, нет ли лебеды, чтоб не выросло плевелов, заглушая ростки пшеницы».

Несколько странно стоял старец в церкви. Он обыкновенно отворачивался от людей к стене и никогда не поднимал своих опущенных глаз. Также, когда он участвовал в соборном служении, он стоял в полуоборот от стоявшего пред алтарем, кланяясь на восток. Один брат спросил его о том. «Бог видит мою простоту, — отвечал старец, — я делаю все по положенному. Но когда углубляюсь мыслью в совершаемое таинство, то забываю и себя, и то, что вокруг меня. Я вижу во время Божественной литургии луч, крестообразно сходящий с высоты и осеняющий служащих — но иногда не всех; вижу росу, сходящую на Дары. Тогда все мое существо несказанно восторгается, и во мне все гласит: «Свят, свят, свят Господь Бог Саваоф, исполнь небо и земля славы Твоея... Я не оправдываю себя, брат, в том, как я стою, — я говорю только истину. Но никому не открывай ее».

Недолго пробыв опять в Голосеевской пустыни, старец вернулся умирать в Китаев и здесь часто говорил о близкой своей кончине.

В последние месяцы о. Фесфил охотнее говорил и, прося не забывать в молитвах смердящего Феофила, не скупился на советы и наставления.

«Любите, — повторял он,—любите друг друга любовью святой и не держите гнева друг на друга. Не прельщайтесь ничем. Не прилагайте сердца ни к чему земному. Все это оставим здесь. Только одни добрые дела пойдут с нами на тот свет. Чаще надо молиться и оплакивать свои грехи, да не свои только, но и своего ближнего».

Много хранилось рассказов о прозорливости о. Феофила и силе его молитв за больных.

Ровно за месяц до кончины старец вовсе перестал вкушать пищу, принимая лишь кусочек антидора, омоченный в воде.

У него стали пухнуть ноги от долгого стояния, но он продолжал по-прежнему ходить в церковь и почти ежедневно приобщался.

За несколько дней до смерти он просил, чтоб 28 октября ему принесли Св. Дары в келью, и несколько раз напоминал о том, прибавляя, что это в последний раз и что он больше никого не будет беспокоить.

Рано утром в этот день он приобщился и совсем успокоился. Перед вечернею велел зажечь у себя ладану со смирной и засветить пред иконами лампадку.

Затем он сам поставил через порог кельи скамейку, велел зажечь восковую свечку и подать крест, которым обыкновенно осенял приходивших к нему.

Благословив потом своих послушников, старец тихо предал душу Богу. Это было в 3 часа дня 28 октября 1852 г., в день памяти преподобномученицы Параскевы, нарицаемой Пятницы, особенно им чтимой. (Извлеч. в сокращ. из кн.: «Русские подвижники XIX в.", ч. II.)

8. Из жизни иеросхимонаха Макария, старца Оптинской пустыни

Не одни только души врачевал этот старец. Помазуя елеем из лампады, горевшей в его келье пред чтимою им Владимирскою иконою, старец приносил великую пользу больным телом, и случаи таких исцелений немалочисленны. Особенно часты были исцеления бесноватых. Следующий случай заслуживает большого внимания: один образованный человек подвергся припадкам беснования, проявлявшимся при приближении к священным предметам; долго родные, не хотевшие признать сущность болезни, лечили его за границей, у докторов и на водах; пользы не было. Один верующий товарищ привез его в Оптину, и из гостиницы послал потихоньку просить старца. Больной, не слыхавший о нем никогда, стал беспокоиться и заговорил: «Макарий идет, Макарий идет!» — и едва вошел старец, бросился на него с неистовыми криком и заушил его. Великий подвижник, познав козни врага, употребил сильнейшее орудие — смирение и быстро подставил ему другую ланиту. Опаленный смирением, бес вышел из страждущего, который в оцепенении лежал долго у ног старца, а потом, не помня о своем поступке, встал исцеленным. (Из кн. «Русские подвижники XIX в.», ч. Н-я, стр. 11.)

9. Духовные дары старца Иллариона Троекурова

Много сохранилось рассказов о тех исцелениях, которые совершались по молитвам отца Иллариона. И, наоборот, поносившие старца бывали часто жестоко наказаны за презрение к праведнику.

Один петербургский богач, проезжая через Троекурово, полюбопытствовал посмотреть на о. Иллариона. Было 9 часов утра, старец совершал свое обычное правило и отказал посетителю. Оскорбленный тем, что келейник предложил ждать да окончания молитв, то есть до полудня, — богач сильно рассердился на старца и ушел в гневе. Как только он ушел, старец позвал келейника и сказал ему: «Даст Бог, воротится; догони его и дай эту просфору» Келейник застал богача У церковной ограды, державшегося за нее руками, и спросил, что он тут делает. «Доведи меня до лошадей, — сказал тот,- у меня что-то в глазах стало темно». Келейник довел его до коляски, и в ту минуту, как он подал ослепшему просфору от имени отца Иллариона, тот прозрел. Он возблагодарил Бога, раскаялся в своем осуждении и заехал к старцу, к которому всю жизнь остался привязан, и впоследствии вручил ему очень значительное пожертвование.

Сила советов отца Иллариона особенно ясно высказалась над А.М. Гренковым. В 1839 году он, будучи преподавателем Липецкого духовного училища, почувствовав жажду уйти из мира, отправился за благословением к о. Иллариону. Тот сказал ему: «Иди прямо в Оптину». А.М. Гренков получил монашеское воспитание под непосредственным руководством опытных старцев Льва и Макария и стал сам знаменитым старцем Оптиной пустыни, известным впоследствии под именем о. Амвросия; в келье его всегда висело изображение о. Иллариона.

Очень, очень часто советы отца Иллариона вовремя предохраняли людей от угрожавших им бед. Иногда он присылал к кому-нибудь совет поскорее исповедоваться и причаститься Св. Тайн, а потом оказывалось, что эти люди были на пороге смерти и, без его предупреждения, умерли бы без покаяния.

За неплатеж процентов имение г-жи Г. должно было идти в продажу. Несмотря на беспутицу, она поехала в Троекурово просить помощи и совета в своем горе у о. Иллариона. Старец, в это время говевший, против своего обыкновения принял ее и сказал: «Все хорошо будет. Живи, Бог даст, деньги скоро будут — заплатишь». Вернувшись домой, она узнала, что имение назначено к описи. После слов старца этот конец поразил ее до того, что она усомнилась в его словах. Но тут же ей доложили, что крестьяне принесли ей нужную для взноса сумму, которую собрали между собой. Вскоре от старца пришло письмо, помеченное днем ее приезда домой, содержание которого было следующее: «Что за маловерие! Имейте более упования на Бога и веруйте, что и волос с головы вашей не спадет без воли Отца вашего Небесного».

В другой раз, встречая г-жу А., старец сказал ей: «Вам бы еще помедлить дома, а то у вас теперь небывалые дорогие гости». Оказалось, что к ней приезжал родной брат, которого она не видала 10 лет.

Прозорливость старца, отца Иллариона, засвидетельствована несомненными явлениями. И если люди, обращаясь к нему за советами, шли наперекор им, тяжелыми последствиями приходилось убеждаться им в мудрости его слов.

Одному ефремовскому помещику, Макаренкову, собиравшемуся ехать из Троекурова домой зимними сумерками, — старец советовал переждать до утра, но тот не послушался, простился и поехал.

Но не успели лошади тронуться, как прибежал от старца келейник и, подавая в сани булки и икры, сказал: «Батюшка прислал вам это — годится сегодня на ужин».

Макаренков с улыбкой принял булку и поехал. Но, как только стемнело, поднялась вьюга, путники сбились с дороги и застряли в сугробах. Лошади стали, положение было тяжкое. Тут только почувствовал помещик, как прав был старец, и начал призывать его в горячей молитве, которая и была вскоре услышана. Вдали показался огонек. Путники поехали на него и добрались до убогих выселок. Они еле согрелись в курной избе, но были спасены от смерти, и Макаренков съел весь ужин, припасенный старцем.

Г-жа Голдобина купила мускатных орехов и понесла их старцу, отобрав себе два самых крупных. «Положи орехи и послушай-ка меня, — сказал ей отец Илларион. — Один старец послал учеников ловить рыбу. Они отобрали себе крупную рыбу, а мелочь принесли старцу. А старец заметил им: «Дети-то тут, а мать с отцом где же?»

Отец Илларион в молодости сильно хотел идти на поклонение в Иерусалим, но это ему не удалось и тревожило его. Он, уже в старости, решил послать туда своего келейника Капитона и на дорогу дал ему три рубля, сказав: «Сходи за меня — я не мог сходить». Капитон ответил, что с этими деньгами и до Киева не дойдешь. «Не бойся, — возразил отец Илларион, — еще мне 25 рублей обратно принесешь». Келейник отправился, был в Иерусалиме и привез старцу 25 рублей.

В Киеве, до которого он дошел счастливо, встретился ему добрый и состоятельный человек, искавший попутчика до Иерусалима. Он довез его на свой счет туда и обратно и, расставаясь, подарил за сопутствие 25 рублей.

Приблизились последние годы жизни старца. Года за три до кончины он уже не мог ходить в церковь, еще реже говорил с посетителями. Но через келейника отвечать никому не отказывал!

От сурового поста его желудок сделался почти неспособным к принятию пищи — так что трапеза готовилась ему по одному разу в месяц. За шесть недель до кончины он так ослабел, что не мог вставать с диванчика и ничего не ел, даже просфоры; он единственно глотал воду из колодца, вырытого им когда-то в головинщинском Воловом овраге. По молитвам старца о том, чтоб смерть была предсказана ему видимым знаком, за 6 недель до смерти почернел у него на левой ноге большой палец. Чувствуя близость конца, о. Илларион торопил окончание церкви в селе Губине, о которой особенно радел, и много думал, и молился о будущем открытии и устроении Троекуровской общины.

Он утешал сиротеющих сестер будущей обители, говоря: «Будет на этом месте обитель, как лавра цветущая, — молитвенный дух мой пребудет вечно в этом благословенном месте. Во время скорби, болезни или каких недоумений — отслужите молебен пред Владимирской иконой Царицы Небесной с акафистом. Я и сам пред Ее иконою молился; потом и меня грешного помяните, отправивши панихиду».

Старец все слабел, говорил уже знаками и видался только с духовником. За три дня до кончины он пожелал воды из Тюшевского колодца (в 40 вер. от Троекурова), где находится чудотворная икона Богоматери Живоносный Источник. Г-жа Шиловская поспешила послать нарочного за водой. Он проглотил три ложки и ничего более не вкушал.

Пятого ноября 1853 года, в полночь, на 90-м году тихо почил отец Илларион. Тело стояло пять дней. Число народа, собравшегося на похороны, было свыше 10.000 человек. Весь народ свидетельствовал, что все время келья почившего и храм были наполнены неземным благоуханием, разливавшимся от гроба старца.

Его схоронили 10 ноября в простом деревянном гробе, который он сам себе заранее сколотил, в пещере, им выкопанной. Над пещерой поставили деревянную часовню. (Из кн. «Русские подвижники XIX в.», ч. II, стр. 115-120.)

10. Из жизни подвижника о. Иоанна, священника г. Ельца

В преклонных годах, при полном развитии духовных сил о. Иоанна открылся в нем дар прозорливости.

Известный затворник Задонского монастыря Георгий был смущаем в монастырском храме тем, что многие вели себя непристойно для такого места, разговаривали и смеялись. Он надумал перейти в другой монастырь, но наперед хотел посоветоваться с каким-нибудь опытным старцем и остановился на о. Иоанне.

Когда Георгий пришел в Елец, едва успел подойти он к дому о. Иоанна, как тот выбежал на крыльцо и, хотя никогда не видал и не знал его, встретил его такими словами: «А я, брат, сейчас только отслужил молебен со звоном Пресвятой Богородице... Она не велит давать наставления монахам, особенно смущенным и хотящим оставить свой монастырь... Ступай, брат, в чулан!» И при этих словах о. Иоанн спрятался в свой чулан, в котором обыкновенно жил.

То же было и с другим задонским монахом, думавшим из-за тяжести послушаний перейти в другой монастырь. Подойдя к дому о. Иоанна, монах думал: «Не рано ли я иду к нему? Ведь он позднюю обедню медленно служит, а по окончании обедни служит молебен с акафистом Божией Матери. Впрочем, пойду и подожду».

Не успел подойти он к дому о. Иоанна, как тот, никогда его не видавший, выходит к нему навстречу и говорит: «Службу свою долгую я окончил, акафист прочитал и вот сижу дома на покое. А ты, брат, вне дома, не на своем месте, иди опять в свой монастырь и безропотно неси свое послушание».

Священник Вуколов пришел к о. Иоанну со студентом Орловской семинарии Иродионом Соловьевым, который желал принять благословение на брак. О. Иоанн, приняв их, подвел их к угощению. Когда студент хотел взять чего-то мясного, о. Иоанн сказал: «Нет, брат, нам к этому не надо прикасаться: мы с тобой икры съедим». Вскоре затем о. Иоанн пошел в свой чулан, вынес оттуда два посоха — для себя и священника — и архиерейский жезл.

Этот жезл он вручил студенту со словами:

— Даю жезл архиерейский. Теперь ступай с Богом. Мне некогда больше беседовать с вами, — и убежал в свой чулан.

Студент этот постригся в монахи и впоследствии был архиереем.

Составитель жизнеописания о. Иоанна, елецкий протоиерей Лука Ефремов, рассказывает о себе, что за него были сватаны пять невест, четыре из них с большим приданым, а одна совсем бесприданница, мещанская дочь. На ней он и остановил свой выбор, но хотел проверить выбор свой чрез о. Иоанна. В этот самый день о. Иоанн заходит в дом его тестя и говорит жениху: «Радуюсь, что ты, при помощи Божией, сумел выбрать себе невесту: твой выбор хорош». И действительно, он был очень счастлив, жену его любил весь город, а те четыре невесты оказались непригодными в жизни.

Иногда в действиях отца Иоанна замечалась некоторая странность, и малопонимающие люди считали его малоумным. Вероятно, этою странностью старец старался избежать славы людской, которая ему была тяжела. Какой иногда в этих странностях бывал глубокий смысл, покажет следующий пример.

Однажды он лег на сыром месте на площади, находящейся на краю города. Проходящие осуждали его: «Неприлично священнику сидеть на сырой земле». А он отвечал: «Земля, правда, сырая и грязная, но я особенно люблю это место и даже лобызаю его. Здесь скоро воздвигнется великолепный храм и будет совершаться святейшее таинство».

Эти слова разнеслись между жителями, открылся сбор, встреченный очень сочувственно, и был выстроен великолепный храм.

Отец Иоанн мирно скончался 20 декабря 1824 г.; к последнему жилищу в Троицком монастыре его несли на плечах священники.

Весь город и тысячи окрестных жителей следовали за гробом. Вопли бедных почти заглушали пение духовенства*. (См. кн. «Рус. подвижники» XIX в., ч. и, стр. 163-165. Изд. «Рус. паломн.», откуда извлечены в сокращении вышеприведенные факты.)

______________________

* Здесь мы не помещаем рассказов из жизни величайшего современного подвижника благочестия и молитвен, ника о. Иоанна Сергиева (прот. Кроншт.): для этого не пришло еще время. Прот. Г. Д-ко.

______________________

Прочитав эти краткие, безыскусственные рассказы, проникнутые неотразимою силою убедительности, так как в них излагается одна сущая правда, невольно пленяющая наше сердце, — каждый непредубежденный читатель приходит к признанию как бытия духовного мира, так и близости его к душе человека. В самом деле, можно ли объяснить удовлетворительно, без допущения бытия духовного мира, дивный и разнообразный дар прозрения подвижников благочестия, чтение ими будущих событий, дар исцеления всяких болезней, дар изгнания бесов силою имени Господа нашего Иисуса Христа — те дивные небесные видения и посещения небожителей, которых сподоблялись многие благочестивые подвижники? Если такие критики, как например, Леман, автор широко распространенной «Истории суеверий и волшебства», усиливавшиеся во что бы то ни стало доказать, вопреки здравому смыслу, всеобщему верованию и всемирной истории человечества, что ничего сверхъестественного нет, — скажут, что эти рассказы о сверхъестественном основываются на так называемых «недостатках наблюдений», на самообмане, на невежестве или недобросовестности свидетелей сообщений, то мы на это ответим только следующее: во-первых, нужно показать недостатки наблюдений и нужно доказать невежество или недобросовестность свидетелей, чего неверующие никогда не в состоянии сделать; во-вторых, психологически невозможно допустить предположения, чтобы такие подвижники благочестия, как, например, Серафим Саровский и ему подобные, могли говорить ложь; в-третьих, если не верить их показаниям, тогда еще с большим основанием можно не верить никаким летописцам, записавшим для нас дела минувших дней, никаким ученым, на свидетельстве которых основывается целый ряд научных сообщений, и вообще тогда никому и ничему нельзя верить; тогда придется всякое сообщение, превышающее грубый, чувственный опят, объяснять самообманом, галлюцинациею, недостатком наблюдения или недобросовестностью. Но, благодарение Богу, здравый разум человека довольно успешно борется с таким безумным скептицизмом, без достаточного основания упраздняющим всякое знание и веру в Бога и бессмертие души человека. Только действием темных, враждебных человеку демонских сил, старающихся исторгнуть из сердца людей веру, «дабы, не веровав, не спаслись», можно объяснить такое гонение на веру в бытие духовного мира, со всех сторон окружающего человека и так близкого душе его.

Но всесильная благодать Божия, призываемая смиренною молитвою человека: «Господи! Верую, помоги моему неверию», и непосредственное ощущение душою духовного мира в состоянии разогнать тьму сомнений и вселить в сердце человека крепкую веру в бытие Божие, в духовность и бессмертие души человеческой и в духовный мир вообще. Только с этою верою человек может правильно понять смысл и цель своей жизни и освободиться от гибельного отчаяния и мрачного пессимизма наших дней: только в этой вере он найдет радость, свет, жизнь; вне ее — скорбь, мрак и смерть.

Прот. Г. Д-ко.

Б. Современные неверующие «мудрецы мира сего», обличаемые простою здравою логикою

1. Внутренние противоречия неверия. — 2. Лживость разного рода доктрин, теорий и учений, воюющих против Бога и признания духовного мира вообще. — 3. Непосредственное сознание христианином бытия духовного мира. — 4. Вопросы, на которые бессильно ответить неверие в духовный мир.

1.

Ни для кого, кажется, не составляет уже тайны тот факт, что либерально-скептические, отрицательно-материалистические, «позитивные» и рационалистические идеи и воззрения глубоко проникли в наше тяжкое время и в науку, и в литературу, и в обыденную жизнь интеллигентно-культурного общества. Все более и более проникается ими и наша русская интеллигенция, во всем слепо подражающая Западу, а чрез нее мало-помалу проникают они и в среду простонародия. Научные открытия и изобретения быстро прогрессируют, а божественная вера и нравы, в обратно пропорциональном порядке, явственно падают во всех слоях общества... Культурное человечество всецело поглощено чисто земными интересами и стремлениями, страстно заботясь только о наибольших удобствах, комфорте и утехах этой кратковременной земной жизни. А между тем, с ростом науки и знания, но при упадке религии — уровень счастья человечества ни мало не повысился, а скорее — понизился; ибо слезы и страдания мира не уменьшаются.

Не улучшилось человечество и в чисто физическом отношении; напротив, есть немало признаков, что оно стремится к вырождению и физическому, и нравственному.

Не стало оно лучше и в альтруистическом отношении, ибо гуманность и проявление любви к ближним в нем не усиливаются, а скорее падают. В религии оно всегда почерпало счастье и чистые радости бытия. Упала религия — и оно обречено на состояние какой-то беспочвенности, неудовлетворенности, внутреннего разлада, недовольства жизнью, пессимизма, во вкусе Шопенгауера или Л. Толстого...

Поклонники и адепты Контовского «позитивизма», научно-материалистических теорий, либерально-скептических идей и рационалистических лжемудрований, направленных против божественной веры и христианства, — как будто и не замечают того поразительного факта, что в характере и направлении своих воззрений впадают сами с собою в странное внутреннее противоречие, отдающееся резким диссонансом. В своей слепой гордыне, при отрицании непостижимого разумом, без участия веры сердца и без светоносного руководительства богооткровенным учением — они бродят в лабиринте неудовлетворенности, догадок, крайностей, тщетно отыскивая свет истины... Признавая истинным только то, что добыто путем чистого разума или путем научно-экспериментальным, эмпирическим, эти новые учители и их последователи отрицают все то, что недоступно разуму и существующим средствам науки.

А между тем, они и сами должны бы путем опыта придти к заключению, что не все истинно из того, что добыто только одним разумом человеческим, которому свойственно впадать в грубые ошибки и заблуждения, красноречивым доказательством чего служат, между прочим, те же многочисленные умозрительные философские школы и системы, взаимно противоречащие, достаточно уже оцененные критикой, а также научно-материалистические теории и гипотезы, сегодня признаваемые чуть ли не за аксиомы, а завтра отвергаемые как плод ошибочного умозаключения.

Как доказывают всемирная история и история научных открытий, нередко заблуждались даже гениальные человеческие умы. Разве чужды были ошибок и заблуждений даже такие великие и богато одаренные умы, как, например, Аристотель, Платон, Сократ, Сенека, Коперник, Кант, Дарвин и другие?

Ведь силы и интенсивность даже и феноменального человеческого разума, признаваемого философами беспредельным, имеют известные границы, переступать которые бренному существу, человеку, не дано.

Далее, просвещенному человеческому уму, уму пытливому, стремящемуся постичь непостижимое, проникнуть в область таинственно сокрытую, недосягаемую, не может быть неведомою и та простая истина, что все наши чувства, как внешние, так и внутренние, иначе, все органы нашего существа с их функциями и познавательными способностями, далеко не могут считаться вполне совершенными и, так сказать, непогрешимыми в определении окружающего. Поэтому все наши чувства, как в совокупности, так и в отдельности, так часто заблуждаются и погрешают. А если они действительно несовершенны и способны ошибаться, то не может быть исключением отсюда орган мышления, иначе, такое духовное чувство, как ум, сознание, воля. Случаями ошибок и заблуждения ума полна вся жизнь человечества. Самое обилие различных, часто взаимно друг другу противоречащих философских систем, рациональных и моральных учений, научных теорий и т. д. ясно говорит нам об этих заблуждениях, о чем мы и выше сказали. Притом характер воззрений, сила и направление мышления у каждого мыслящего индивидуума до чрезвычайности разнообразны. Например, один находит исходную точку стремлений, критерий и венец знания в абсолютном отрицании духовного начала в мире, другой — в позитивизме с примесью рационализма, третий — в мистицизме, четвертый — в пантеизме, пятый — в ново-измышленной религиозной или моральной системе, шестой — в каком-то странном полу-мистицизме с примесью других учений и воззрений (например, Ницше, с афористичностью его манеры в изложении своих философских взглядов) и т.д. Но все эти новые «учители» почти одинаково толкают человечество в бездну погибели, отнимая у него веру в единого истинного Бога и отторгая его от Евангелия; а между тем, вместо веры в Бога, вместо богооткровенного учения они ничего не дают человечеству... Или они вместо Библии хотят дать народам яд своих лжеучений, плоды своих измышлений, а сами себя и свою горделивую мудрость поставить вместо Творца вселенной, Царя царствующих? О, неслыханное безумие! Разве может что-либо в мире заменить человеку религию, которую они отнимают от него? Есть ли что на свете дороже религии?!.

Признавая истинным только то, что подлежит восприятию наших несовершенных чувств при освещении разума, иначе сказать, веря в реальность существования только того, что видимо, слышимо, обоняемо, познаваемо вкусом и осязаемо при помощи ума и рассудка, отрицатели материалисты смело отрицают, напротив, все то, что не поддается восприятию и познанию 5 внешних наших чувств и что свыше нашего разума. Таким образом, как материалисты, так и позитивисты и даже рационалисты крайне отрицательно или скептически относятся к миру сверхчувственному, невидимому, таинственному, сокрытому от восприятия внешних чувств, к тому миру, который выходит за пределы человеческого знания... А между тем, истинная наука отнюдь не отрицает той великой и вечной истины, что человек состоит не из одной только видимой, физической природы, или субстанции, не из гармонического сочетания элементов только космического вещества, как учат материалисты, но и из особого, невидимо-таинственного, неосязаемого животворного начала, которое мы, верующие, называем душою, созданною Творцом по образу и подобию Своему (Быт. 1, 26-27). Даже многие из материалистов называют эту душу «основой, или причиной, жизни организма», «таинственным животворным началом», «источником жизни тела» и т.д. Отсюда следует, что объектом ведения внешних чувств служит видимый окружающий мир, а внутренних, духовных чувств, веры сердца — невидимый мир, насколько дано познавать его человеку. Ибо простая даже логика говорит нам, что если для внешних чувств и ума человека есть предметы ведения и созерцания, то непременно должны быть предметы ведения и для духовных его чувств. Если в человеке есть высшее духовное начало, или субстанция, то непременно есть сродное ему начало и вне его...

Наконец, говоря о беспредельности науки и о пределах человеческого ума, современные мудрецы и сами нередко сознаются, что они еще «очень мало знают» и что «многое в мире остается еще неразрешимой загадкой» (например, сознается в этом знаменитый современный астроном-популяризатор и публицист, К. Фламмарион). Рассуждая, например, о некоторых «вечных проблемах» и «необъяснимых мировых тайнах», хотя бы из области психики (не говоря уже о выяснении, хотя бы только приблизительном, понятия о времени и пространстве и т.п.), они нередко и сами признаются, что разум человека бессилен разрешить их, по крайней мере при существующем состоянии знания и средств науки. Сталкиваясь с достаточно уже установленными фактами так называемых «таинственно-загадочных» явлений, например, из области гипнотизма, медиумизма, ясновидения, сомнамбулизма, спиритизма и даже электромагнитизма, они часто становятся положительно в тупик пред этими явлениями, не имея возможности дать им научное объяснение...

Отвергнув божественное откровение и истинную религию христианскую, они утратили истинное сознание и о причине, и о цели жизни человека, ибо идеалы и интересы их не простираются дальше земной, временной жизни. Некоторые из них, увлекшись своеобразными идеями и воззрениями пантеистических философских систем и древних религиозных учений Азии, например, буддизма, прямо высказываются, что конечный предел жизни и исходную точку стремлений находят в буддийской нирване... Разумного же и истинного объяснения причины и цели бытия, конечно, они не дают, да и дать не могут, как совершенно утратившие под собою почву богооткровенного учения и как отступившие от веры Христовой.

Думаем, что и сами отступники от божественной веры в глубине своего сердца сознают, что безверие их не дает им и тени того счастья, внутреннего мира и довольства, к которым стремится человек; ибо ни атеизм, ни позитивизм, ни материализм не могут дать удовлетворения уму и сердцу человека. Даже одна трата высших идеалов человеком влечет за собой неудовлетворенность, внутренний разлад, пессимизм. А они утратили их...

Наконец, они, вероятно, и сами (по крайней мере, часть их) сознают и верят в то, что в человеческой душе есть врожденное, инстинктивное понятие о добре и зле, способность отличать хорошее от дурного и наоборот; есть в ней чувство совести, воля. Спрашивается, кто же мог дать эти свойства душе человека? Мог вложить их только высший Разум, Сама Любовь и Высшее Совершенство — Бог.

Вот тот мрачный лабиринт внутренних противоречий и разлада, кратко нами очерченный, в котором блуждают, без веры и света божественного откровения, все скептики, последователи и поклонники отрицательных учений.

2.

По позитивной философской системе, основанной в XVIII в. о. Контом, — «Бог, бессмертие и свобода есть не более как только постулаты разума». А основа его же «позитивной религии» заключает в себе прямо атеистическое учение, что «вместо Бога есть человечество как единое и истинное великое существо» И Т.Д. (Полетика, И. Крит, филос. сист. Конта, Спб. 1873 г.)

Некоторые из последователей контовского «позитивизма», кажется, пошли еще дальше своего первоучителя... Основа учения людей естественной науки с крайним материалистическим направлением (напр., Бюхнера, Молешотта, К. Фогта и мн. др.) сводится, в общем, к тому положению, что «вместо Бога, Творца вселенной, есть бесконечное и вечное вещество, беспредельное в пространстве и времени». Таким образом, материалисты, в своих дерзновенных и безумно-смелых умозаключениях, пошли дальше позитивистов, ибо смелее отрицают невидимый, сверхчувственный мир на основании якобы естественнонаучных опытов и великих открытий, а не на основании только разума или умозрительной философии... По гипотезе Канта, продолженной Лапласом (заменившейся в недавнее время другими гипотезами), делается вывод, что «вселенная образовалась сама собою, без особой причины, без Премирного Деятеля-Бога». Известная теория (давно уже оцененная) Ч. Дарвина заключает в себе более чем странное учение, ныне отвергаемое уже теми же натуралистами-биологами, что, путем подбора и борьбы за существование, из низших видов органической жизни земного шара, растений и животных, образовались постепенно и высшие виды, ибо и в первичном-де организме существовал уже зародыш всех последующих поколений и видов (эволюционизм). Таким образом, по той теории «происхождения видов» и по физиологической теории «эволюционизма» делается вывод, что человек произошел от обезьяны как своего ближайшего прототипа, или предка. По теориям материалистов, «основою, или причиною, жизни во всей вселенной является зачаточное, вечное, первичное вещество (как мы выше сказали) и движение этого вещества по вечным и непреложным законам». Именно — причину и основу жизни всего существующего они видят не в живоносном духовном начале, а в молекулярном движении вещества, состоящем в частичном притяжении и отталкивании первичных, неизмеримо малых частей, или элементов, вещества, так называемых «атомов» и «молекул». Философ Ницше вместо Высочайшего и Всесовершеннейшего Существа — Бога проповедует о каком-то «сверхчеловеке»... Так называемые рационалисты в области философии и богословия (Ренан, Штраус и позднейшие последователи их, например, Павлюс, проф. Гарнак и др.) идут почти по тому же пути отрицания Божества, сверхчувственного мира, чудес и т.д., по которому шествуют и позитивисты, и материалисты. Следовательно, те, и другие, и третьи совершенно сходятся между собою на пункте отрицания духовного, невидимого мира; все они одинаково ополчились против Бога и богооткровенного учения. Таким образом, центр тяжести, исходная точка всех этих позитивных мудрований, естественнонаучных гипотез и теорий, а также рационалистических утопий — одна и та же, ибо все стремятся, в целях разумно-научных якобы, подорвать, разрушить и совершенно уничтожить авторитет Св. Писания, веру в Бога и самое христианство на земле. Полная несостоятельность и лживость сказанных доктрин, теорий и утопий, воюющих против Бога и христианства, ясно доказывается уже тем одним обстоятельством, что многие из них, как «построенные на песке», совершенно уже рушатся или пали уже в глазах ученого мира, хотя прежде и считались чуть ли не за общепринятую, непреложную истину. Односторонность и несостоятельность их, таким образом, выразились и, несомненно, выразятся в будущем недолговечностью их существования... Только богооткровенное учение, заключающееся в Библии, пережило и переживет целые тысячелетия, несмотря на козни многочисленных врагов...

Но должны умолкнуть все враги богооткровенного учения и отрицатели бытия Божия перед доводами даже простого здравого рассудка и ума, просвещенного светом учения божественного, пред простой строгой логикой человеческого ума...

Если они не убеждаются в своих ошибках и заблуждениях неопровержимыми доказательствами богословских наук, доводами Св. Писания, историей всего человечества с самых древних времен и верованиями в Высшее Верховное Существо даже самых диких народов земного шара; если им не говорит о бытии Бога и загробного мира величие, беспредельность и красота видимого мира, строгая мировая гармония творения и самая бесконечность времени и пространства, в котором совершают движения бесчисленное множество светил — этих громадных таинственных миров; и если, наконец, они не могут убедиться в истинности многих библейских сказаний результатами археологических раскопок в древней Ассиро-Вавилонской монархии, Халдее, Ниневии, Палестине, Египте, то они должны бы, хотя на основании простой здравой логики, придти к заключению, что, кроме видимого мира, есть и невидимый, ибо у цепи следствий непременно есть и причина их, как и у мира есть начало и причина, а причина эта — Бог, основная причина всего сущего.

Далее они, мудрецы века сего, должны вникнуть в следующие логические выводы, сравнения, посылки и подобия.

Если есть во вселенной явное, не сокрытое, то, как бы в противоположность этому явному, есть и тайное, сокрытое, сверхчувственное; если существует вещественное, видимое, то существует и духовное, невидимое. Первое — предмет восприятия наших внешних чувств, а второе — внутреннего, духовного чувства, веры. Если у телесных наших чувств есть предметы ведения и восприятия, то есть таковые же и у внутренних чувств, насколько дано это человеку, подобно тому, как в мире существует целый ряд противоположных предметов, явлений и действий, например: добро и зло, бесконечно малое и бесконечно великое, полное спокойствие и общая деятельность, свет и тьма и т.п.

Находясь в здравом уме, человек не станет утверждать такой абсурд или бессмыслицу, как, например, 2x2 не 4, а 5, или что треугольник не имеет основания, что у круга нет центра, а у центра окружности, что следствие не имеет причины, а какая-либо вещь основы; что часы, например, пошли сами собою, без завода и пружины; что, например, ветер дует без всякой причины и т.д., и т.д. до бесконечности. Так же точно нормальный и здравомыслящий человек не должен бы допускать мысли, а тем более открыто проповедовать, что у вселенной не было и нет разумной причины, или основы, Премирного Деятеля, что человек не имеет разумной и бессмертной души и т.д. В самом деле, если у каждой искусственной вещи есть непременно причина, творец ее, мастер, устроивший ее, то тем более у такого дивно-величайшего творения, как вселенная, непременно должна быть и есть причина ее — Творец Всемогущий.

Если мое существо заключает в себе чисто-духовный, таинственно невидимый элемент, душу живую, то таковые же элементы непременно существуют и вне моего я, во вселенной; ибо духовный элемент моего я не может быть самосущным, самосотворившимся в мире и единственным в мире, но составляет только часть творения общего... Если существует мое духовное я, то существуют и другие, подобные ему, и более высшие (ангелы); если существуем все мы и высшие нас, то существует Некто несравненно Высочайший и Совершеннейший всех нас, всего мира, Начало, Причина, Основа, Создатель всего сущего. Если в сравнении со мною есть во вселенной существа (последовательно) низшие, высшие и более высшие и совершенные (бесплотные ангелы), то над всеми нами, земными тварями, и над более совершенными бесплотными духами должен быть Некто Высочайший и Совершеннейший, создавший всех нас и управляющий нами. Это Непостижимое, Вечное, Бесконечное, Всенаполняющее, Всесовершеннеишее, Святейшее, Всемогущее и Высочайшее Существо — Бог во Св. Троице. Это и есть та величайшая и непостижимая нашим умом причина, от которой все произошло, та живая и премудрая, вечная и всемогущая Сила, созидающая и промышляющая о всех и о всем. Дальше этого пытливому уму человеческому не дано идти; здесь для него та непроницаемая грань и преграда, чрез которую никто из бренных существ еще не переступал и никогда не переступит в своем земном странствовании.

Если окружающий нас мир невыразимо дивен и прекрасен, если он непостижимо премудро устроен и поражает наш слабый ум строго-величавою гармонией в общем своем творении и в частностях, в необъятном великом и малом, видимом нами только под микроскопом; если он чудесно управляется по великим и вечным законам невидимою всемогущею рукою, в дивно строгом порядке и гармонии, то непременно существует и наипремудрейшая и величайшая Сила, его создавшая и им промышляющая... Посмотрите на небо в тихую, ясную звездную ночь. Не говорит ли вам о Боге и Его дивном величии и премудрости этот невыразимо прекрасный небесный свод, усеянный неисчислимым множеством громадных миров? Еще более поразит он вас, если вы будете созерцать его в телескоп... Не приведут ли в трепет сердце ваше эти бесчисленные светила: неподвижные звезды, планеты, кометы, по неизменным, вечным законам совершающие путь по своим орбитам и удаленные от нас на неизмеримо-страшные расстояния? Не ясными ли становятся тогда нам боговдохновенные слова св. пророка и псалмопевца: небеса поведают славу Божью, творение же руку Его возвещает твердь (Пс. 18,1-2)? Но не в одном великом мы видим дивное творение Божие: мы видим его и в неизмеримо-малом. Посмотрите в микроскоп, и вы увидите, например, в капле воды целый мир живых существ... Разве не видим везде и всюду в мире несомненность творения и премудрости Божией? Разве может создаться это чудо из чудес само собою, без причины, без Создателя? Разве делается что-нибудь в мире в наше время без внешней причины, само собою?

Можно ли в самом деле назвать нормальными, психически здоровыми тех людей, которые сознательно отрицают бытие Божие, бессмертие души и т.д.? Едва ли можно. Иначе — чем объяснить такое странное противоречие, что люди эти, просвещенные знанием и знакомые с Библией и с вескими аргументами в пользу бытия Божия в богословских сочинениях, все-таки не видят и знать не хотят той великой и совершеннейшей истины, которая открыта миру с первых времен творения и еще совершеннее, «многократно и многообразно» открывалась ему в последующие времена Самим Владыкою селенной и которая, наконец, ясно и неоспоримо засвидетельствована вочевечившимся Сыном Божиим, Спасителем нашим, точным исполнением пророческих предсказаний и бесчисленными знамениями, явленными христианскому миру силою Божественною в различные времена?.. Говоря о точном исполнении пророчеств вообще следует заметить, что не ясно ли мы видим такое же точное исполнение многочисленных предречений и предостережений богооткровенного учения и относительно появления в мире ложных пророков и лжеучителей, отрицающих истину и учащих неверию в Бога (Втор. 12,1; Мф. 24,11-24; Мк. 13,22; 2 Пет. 2,1-3; Иуд. 1,18; 1 Тим. 4,1-2; 2 Тим. 3,1-7; 4, 3-4 и проч.)? Да, история Церкви и современная действительность отвечают утвердительно на этот вопрос.

3.

Люди верующие ни мало не нуждаются ни в каких доказательствах бытия Бога, существования души, загробного мира и т.д.; ибо они все это познают своим верующим сердцем, просвещенным божественным учением разумом и неповрежденного волею... В известные моменты жизни (например, во время пламенной, сердечной молитвы) они чувствуют в себе, как бы созерцают духовными очами и осязают чудесно-непостижимым образом присутствие Господа. Они, так сказать, реально и явственно испытывают всеми фибрами своего существа действие Его всесильной благодати; они чувствуют в себе дыхание Св. Духа и ощущают в сердце Его дары... Следовательно, мы, вместе с другими искренно верующими людьми, можем сказать прямо и необинуясь, что мы познаем Бога, Творца вселенной, не только верою наших сердец, не только глубоко убеждены в бытии Его, но и чувствуем сердцем и душою присутствие Его в нашем внутреннем «я», созерцаем Его духовным оком, когда бываем достойны этого и когда с искренней верою стремимся к Нему, ищем и зовем Его. Пусть не говорят скептики и неверы, что это нервный аффект, религиозный экстаз, обман чувств как следствие крайнего возбуждения нервной системы; нет, мы всем своим существом глубоко убеждены, чувствуем и духовным оком своим созерцаем Самого Бога или ощущаем в себе присутствие Его благодатной силы. Состояние так называемого аффекта, простого экстаза и т.д. — мы умеем отличать от состояния нашего «я», когда его посещает вышняя, неземная благодать, когда с ним соединяется таинственно Кто-то Великий и Страшный, приводящий все наше существо в какой-то неземной восторг и вместе с тем в неизъяснимо сладостный трепет... Вероятно, каждый из искренно-религиозных и верующих людей испытал это на себе по опыту хоть раз в жизни. Это благодатное состояние бывает с человеком, как повествуют и великие подвижники-аскеты, в состоянии пламенной молитвы к Богу и по достойном освящении св. таинствами, особенно же по причащении животворящих Тела и Крови Христа Бога нашего. Но, увы, лишены этого великого богопознания, внутреннего откровения и сладчайшего благодатного утешения люди неверующие, променявшие Бога и религию на новоизмышленных кумиров... Вот где кроется коренная причина их ослепления и заблуждения...

Пренебрегши истинным источником мудрости и внутреннего откровения, напрасно ждут они света этого откровения, разрешения проблематических тайн бытия и мироздания и вообще ответов на неразрешимые вопросы пытливого ума — от источника чисто-земного, от мудрости человеческой, без света богооткровенного учения и религии. Не найдут они искомой точки опоры ни в философских трактатах и доктринах позитивной школы, ни в научно-материалистических теориях и утопиях, ни в рационалистических лжемудрствованиях, стремящихся разрушить веру в Божество Иисуса Христа и вообще в сверхъестественную, божественную силу и в чудеса священно-библейских и евангельских событий. Не заменят им богооткровенное учение и святейшую религию христианскую ни Огюст Конт, ни Ницше, ни Кант с Лапласом, ни Дарвин, ни Шопенгауер, ни Гартман, ни Ренан со Штраусом, ни Тен, ни Френель с Фейербахом, ни Лев Толстой с его новою верою... Ничто в мире не заменит человечеству божественного откровения, засвидетельствованного Библией, истинность содержания которой во многом удостоверена и наукою. Да поймут мудрецы века сего, что истинность эта, между прочим, удостоверяется и строгою простотою и порядком самого библейского повествования, глубокою искренностью и убежденностью речи, проникающими все содержание этой св. и богодухновенной книги. Ведь против нее в разные времена ратовали многочисленные враги и гонители, но не могли и никогда не смогут победить ее. А в изысканно-величавых, напыщенно-витиеватых, хитроумных и высоко-стильных философских трактатах и материалистических произведениях, направленных — с неслыханной дерзостью и злобой — против Бога и христианства (по почину французских «энциклопедистов» еще с XVIII в.), — не найдет «культурное» человечество ни успокоения волнующейся мысли, ни спасительного пристанища, ни разрешения великих мировых тайн, ни даже просто — мира и равновесия душевного; ибо они (мир и равновесие) составляют достояние глубоко-верующих душ, ищущих света в светлом, а не в мутном источнике... В произведениях человеческой мудрости, не проникнутых и не согласованных с духом Св. Писания, мы видим только слова и слова, но слова человеческие (а не божественные), действующие на нас, как возвышенно-красивая речь ученого человека, — не более.

Нам кажется, излишне было бы доказывать, что потребность в религии, настоятельная необходимость и, так сказать, жажда во что-нибудь веровать, с кем-нибудь иметь духовное общение, кому-нибудь молиться — лежит издревле в основе развития человечества и составляет природное свойство каждой души человеческой. Науки о душе человека и науки богословские считают это за несомненную истину. И действительно, эта истина как нельзя более красноречиво подтверждается, между прочим, и современной нам жизнью культурно-интеллигентных слоев западно-европейского, отчасти и нашего русского общества. Значительная часть его, крайне индифферентная к истинной религии христианской, или зараженная непримиримым скептицизмом, или же решительно отвергшая христианскую веру, — делает попытки и настойчиво стремится чем-либо заменить отвергнутую и попранную ею религию Христову, чтобы, таким образом, заполнить резко ощущаемую мучительную пустоту своего внутреннего, духовного мира, чтобы заглушить естественный вопль и жажду неудовлетворенной души и сердца. С этой целью одни из интеллигенции жадно устремились в ту же загадочно-таинственную область, например, в спиритизм — область, принципиально отвергаемую людьми «положительной науки», — особенно когда дело касается сверхчувственного элемента богооткровенной христианской религии; и другие (например, во Франции) ринулись в буддизм с его нирваной, восстановляя весь культ его и устроив уже храмы (в Париже); третьи стремятся воскресить грубый языческий культ многобожия «античного мира» — древней Греции и Рима; четвертые устремились в бездну различных рационалистических и мистических сект, ересей и лжеучений, начиная от жидовства и грубейшего человекообожения и до своеобразного пантеизма... Есть и такие, которые приняли омерзительный культ служения сатане... Таков удел и исход людей, отступивших от христианства и ищущих, взамен веры отцов, чего-нибудь другого... Не ясно ли отсюда, что потребность веровать, потребность общения с миром невидимым вложена в душу каждого человека его Всемогущим Творцом?

4.

Чтобы еще яснее показать несостоятельность, односторонность, а иногда и непоследовательность позитивно-отрицательных воззрений, крайних научно-материалистических теорий, а также материалистических лжеучений, отвергающих чудесный элемент Библии, чтобы рельефнее показать их шаткость и взаимные противоречия и, наконец, чтобы доказать их последователям и поклонникам нередко полную безответность сказанных учений и теорий на множество вопросов из области мироведения и «загадочных» явлений, — предложим им, в заключение нашей заметки, несколько вопросов. Пусть адепты и поклонники этих учений и теорий ответят нам на наши вопросы строго-научно, точно и доказательно. Они должны дать такие ответы, — ибо многие мнят себя «царями сущего», мудрецами, постигшими тайны бытия и разгадавшими чуть ли не все загадочные силы и явления природы. Если они, отрицающие существование духовного мира, могут дать нам строго-научные и доказательные ответы, то и мы согласимся тогда признать полную состоятельность их философских трактатов, научных доктрин и теорий (хотя мы и заранее уверены, что они не могут дать нам таких ответов на все вопросы).

Вот вопросы наши, на которые мы ждем вполне беспристрастных и точных ответов на строго-научной почве.

Чем объяснят они, отвергающие бытие Бога и Его всесильной благодати, чудесное нетление св. мощей в течение целых столетий и бесчисленные знамения милости Божией, доныне явно совершающиеся пред этими мощами свв. угодников и пред чудотворными иконами, по молитвам верующих людей?

Пусть они точно, вполне определенно и, так сказать, документально-научно опровергнут библейское сказание о сотворении мира, о потопе и т.д., а затем — докажут состоятельность таких научных теорий, как, например, теория геологических периодов, по которой, между прочим, выводится, что органическая жизнь на земле существует-де много десятков тысяч и даже сотни тысяч лет, что всемирного потопа никогда не было и т.д.; или как пресловутые теории атомов с вечным молекулярным движением вещества и т.д. Докажут ли они их? Докажут ли полную состоятельность и теории эфира, по которой делается заключение, что пространство вселенной наполнено тончайшим веществом — эфиром, от количества частичных колебаний вещества которого зависит-де явление света, электричества и т.д.?

Чем могут быть объяснены ими такие странные и загадочные явления в области электричества, когда, например, молния то сжигает человека, который пылает при этом как охапка соломы, то она превращает кисти его рук в пепел, оставив нетронутыми перчатки?* Почему молния спаивает кольца железной цепи, как в горниле кузнеца, а рядом с этим убивает охотника, даже не разрядив ружья, бывшего в его руках? Почему она расплавляет серьгу в ухе человека, не опалив даже кожи его? Раздевает человека донага, не причинив ни малейшего вреда или довольствуясь только тем, что уничтожает, например, его обувь или шляпу? Чем объяснить то обстоятельство, что та же молния на груди ребенка снимает фотографию гнезда птицы, схваченного с вершины пораженного дерева? Или золотит разные скрытые вещи, например, серебряные монеты в закрытом портмоне, совершая, таким образом, гальванизирование через перегородку с двумя отделениями, но нисколько не вредя владельцу? Почему молния просверливает стекло без всяких трещин, совершает иногда движения в разные стороны не только по прямой линии, но и по кривой и ломаной и возвращается, как некая разумная сила, в то же место, откуда вошла в дом? Почему она в одно мгновение разрушает каменную стену около сажени толщиною, опрокидывает столетний дуб и т.п., не причиняя, однако, никакого вреда близ стоящим предметам? Или совершенно сжигает одного человека, не повредив нимало других, рядом и очень близко к нему лежащих, сидящих или стоящих?

______________________

* Здесь и в след. случаях идет речь о так называемых «шалостях», по преимуществу, «шаровидной молнии", — или электрической искры, имеющей шарообразную форму.

______________________

Далее, пусть они ответят нам и на такие вопросы: в чем заключается сущность так называемого гипнотизма, сомнамбулизма, ясновидения, телепатии, т.е. мысленной передачи внушения одного человека другому на расстоянии?

Чем объяснят они уже достаточно констатированные факты — появления двойников при жизни? Что такое раздвоение личности и чем оно объясняется?

Как объяснить появление пред одним или несколькими человеками отсутствующего родственника или близкого лица в момент его смерти? Или появление тени людей, давно уже умерших?

Как и чем именно могут объяснить отрицатели сверхчувственного мира и скептики факты такого рода: существование домов, населенных таинственно-невидимыми существами, явственно дающими однако о себе знать; движение предметов без всякого прикосновения к ним; случаи поднятия на воздух невидимою рукою даже тяжелых предметов, появление в воздухе руки; звон колокольчика, звуки музыкального инструмента, таинственные стуки и т.д., и т.д., производимые невидимою рукою? А как объяснить поразительные «чудеса», производимые индийскими йогами или факирами?

Могут ли мудрецы мира сего хотя бы сказать что-нибудь определенное о «четвертом» измерении? Или точнее определить понятие о пространстве и времени? Или же объяснить, почему время сокращается в сновидениях и что такое сновидения?

Чем они объяснят «вещие», пророческие сны? Предчувствие и предвидение будущего? Ясновидение через громадные расстояния? Чтение чужих мыслей, как в книге? Чем они объяснят удостоверенные наукою факты — диктования при помощи ударов стола? Материализацию сил и существование невидимых существ, дающих о себе знать тем или другим способом? Фотографию этих таинственных существ?

Чем можно объяснить еще и такие загадочные факты, как действие проклятия родителями злых детей, заклинаний и т.д.*

______________________

* Кроме перечисленных вопросов, мы желали бы предложить современным мудрецам века сего еще и такие, иного рода вопросы, а именно: чем думают они заменить отнимаемую у человечества веру в Бога и Библию, заключающую в себе богооткровенное учение? Могут ли заменить эту божественную веру и Библию — разные философские трактаты, моральные системы, материалистические теории, разные утопии и измышления ума человеческого, отрицающего истины божественного откровения? Потеряв религию и пренебрегая божественными законами, будет ли человечество счастливее, совершеннее, нравственнее, гуманнее, честнее? Чем заменят они человеку утешение в скорби, которое дает ему только одна религия? Если исчезнет христианская вера (к чему стремятся эти лжемудрецы), то где люди простые найдут взамен источника божественной веры новый источник, в котором им необходимо черпать чистые духовные радости, терпение в тяготах жизни, покорность судьбе, кротость, братскую любовь, силу в борьбе со злом, надежду на лучшее будущее? Ужели им даст все это какое-либо философское учение, моральный трактат или научно-материалистическая теория? Ведь «позитивная религия» или плоды работы в лаборатории и с микроскопом — не улучшат жизни человечества... См. подроби, в «Перм. Еп. Вед.» 1900 г., № о и 9.

______________________

Все перечисленные нами загадочные факты и явления и «нерешенные вопросы», по большей части, заверены представителями науки. Мы заимствовали их частью из специальных научных журналов и статей, особенно из новейших очерков (в переводе на русский язык) Камилла Фламмариона под заглавием: «Психические загадки и область неведомого»*, и частью — из сочинений Бутлерова и Аксакова (особенно из книги: «Спиритуализм и наука»), из ряда статей, помещенных в журналах: «С.-Петербург» за 1899 г., «Ребус» за 1897 г. и проч.

______________________

* «Вестн. иностр. литературы», 1899 г., январь — август.

______________________

Итак, пусть ответят нам научно-доказательно на вышеизложенные вопросы современные скептики, материалисты-отрицатели и все свободно мыслящие люди — пусть ответят, и мы не прочь тогда признать некоторую состоятельность за их научными материалистическими теориями, за либерально-отрицательными трактатами, за позитивными и рационалистическими воззрениями и идеями. Мы тогда поверим, что естественнонаучные выводы материалистов получены из верного источника, что пределы человеческого разума действительно безграничны и что этот разум, мышление и наука представляют собою единственные средства и путь к познанию вселенной, ее явлений и тайн... Но, повторяем, мы никогда не дождемся таких ответов на эти вопросы...

В. Факты из области опытной психологии, приводящие к несомненному признанию души в человеке как самостоятельной духовной сущности

Сост. по кн. К. Фламмариона: «Неведомое»*

В дополнение к тому, что сказано нами об этом предмете в нашей книге под названием «Из области таинственного», приведем еще следующие факты и соображения.

______________________

* С некоторыми освещениями этих фактов мы не вполне согласны, напр., что касается предвидения будущего. Прот Г. Д-ко.

______________________

Цель наших исследований там состояла в том, чтобы доискаться — существует ли душа как нечто независимое от тела и переживает ли она разрушение тела?

И что же! Многочисленные факты почти все говорят в пользу существования души.

Несомненно, что одна душа может влиять на другую на расстоянии и без посредства чувств.

О многих случаях смерти было оповещено путем телепатических сообщений, видений (субъективных и объективных), слышанных голосов, пения, шумов, движений (фиктивных или реальных), словом — путем различных впечатлений. На этот счет не может быть никаких сомнений. Итак, душа действует на расстоянии; точно так же несомненно и мысленное внушение.

Психические сообщения между живущими не менее достоверно доказаны множеством наблюденных фактов.

Обилие свидетельств недавних и современных помешало нам привести примеры из древности, примеры также очень многочисленные, из коих многие представляются по всем признакам бесспорно достоверными. Напомним лишь самые главные. Телепатия была явлением почти заурядным в древней литературе. В произведениях Гомера, Еврипида, Овидия, Виргилия, Цицерона сплошь и рядом говорится о манифестациях умирающих и умерших, о явлениях вызывания духов, об исполнении вещих снов и т.п.

У Плутарха читаем трагическую историю убийства Юлия Цезаря и вещего сна его жены, Кальпурнии, всеми силами старавшейся не пустить его в сенат. У того же автора часто встречаются любопытные предзнаменования (внезапно распахнувшиеся окна в спальне Цезаря и т.д.), схожие с явлениями, приведенными нами.

Брут и Кассий, без сомнения, были люди мужественные, скептики, сторонники эпикурейской школы. Прочтите у того же Плутарха о явлении призрака Бруту в его палатке — призрака, который назначил ему местом свидания равнину при Филиппах, где он должен был найти смерть.

Если бы Юлий Цезарь относился с меньшей недоверчивостью к снам, то он, может быть, послушался бы просьбы своей жены. Императору Августу более посчастливилось перед сражением при Филиппах. Повинуясь сну, виденному его другом, он, больной, покинул свою палатку. Лагерь его был захвачен неприятелем, а носилки его были изрублены сабельными ударами (Светоний, «Август»).

Цицерон в своей книге о «Прорицаниях» рассказывает о явлении Тиверия Гракха своему брату и о пророческом сне путешественника в Мегаре.

Валерий Максим говорит о вещем сне царя Креза, увидавшего, что его сын Атис погибает от чьего-то оружия; как он ни старался отвратить от сына всякую опасность, тот погиб-таки на охоте за вепрем, убитый своим же телохранителем.

Плиний Младший повествует в своих «Письмах» об одном доме в Афинах, посещаемом духами, и о призраке, требовавшем погребения своего тела.

Григорий Турский утверждает, что в день смерти св. Мартина в Туре (400 г.) св. Амвросий Миланский узнал об этой смерти во время обморока. Известно, что в XVIII ст. Альфонс Лигурийский точно так же предвидел заранее смерть папы Климента XIV. Петрарка в 1348 году видел явившуюся ему во сне его возлюбленную Лауру в тот самый день, как она испустила последний вздох, и посвятил этому воспоминанию прекрасное произведение («Торжество смерти»).

Папа Пий II (Эней Сильвий) рассказывает в своей истории Богемии, что Карл, сын Иоанна, короля Богемии, впоследствии сделавшийся императором Карлом IV, был предуведомлен во сне о смерти дофина (26 августа 1336 г.).

Иоанна д'Арк сама предсказала свою смерть.

Екатерине Медичи было предсказано, что ее три сына будут королями.

Агриппа д'Обинье сообщает о явлении кардинала Лотарингского Екатерине Медичи в день и час его смерти.

Астролог Иоанн Стефлер (1472-1530 гг.) предсказал время и род своей смерти (падение тяжелого предмета на его голову).

Франсуа де Бельфорэ, автор «Диковинных случаев» (1578 г.), рассказывает, что отец его явился ему в саду как раз в момент его смерти, причем сын и не подозревал, что тот был болен.

Монлюк повествует в своих «Комментариях» о любопытном сновидении, показавшем ему, накануне этого события, смерть короля Генриха И, пронзенного копьем на турнире в Монгомери (30 июля 1559 г.). Королева Наваррская, Маргарита Ангулемская, находясь в Тюссонском монастыре, услыхала зов своего брата Франциска I в тот самый момент, когда он умирал в Рамбулье.

Видение, явившееся во сне Франциску Бэкону, предсказало ему смерть его отца, последовавшую между Лондоном и Парижем (1578 г.).

Давид Фабрициус, немецкий астроном, открывший звезду Mira Geti, предсказал, что он умрет 17 мая 1617 года. На этом основании он принимал все предосторожности, чтобы отвратить судьбу, и в тот день не выходил из своей комнаты. Наконец, в десять часов вечера он отправился подышать свежим воздухом: какой-то крестьянин убил его вилами.

Аббат Сен-Пьер (1653-1703) говорит, что аббат Безюель увидал совершенно явственно своего товарища, Дефантена, утонувшего накануне, и беседовал с ним продолжительное время.

Сведенборг описал 19 июля 1759 г. подробности одного пожара, происходившего на расстоянии 200 километров от Стокгольма.

По словам Шарля Нодье, один молодой человек, Франсуа Бабле, предсказал в Безансоне 16 октября 1793 года казнь Марии-Антуанеты, чем привел всех в неописанное изумление.

Гратьен де Семюр рассказывает в своем трактате «О заблуждениях и предрассудках», что одна знакомая его семейства, г-жа де Соз, жена богатого колониста на Сан-Доминге, однажды, играя в карты, вдруг воскликнула: «Муж мой умер!» — и упала навзничь. В тот же день муж ее был убит неграми. Мы вкратце напоминаем главные из этих давно известных случаев, собственно, для того, чтобы показать, что они встречались и в прежние времена. Надо надеяться, что изучение их с научной точки зрения извлечет их из мрака предрассудков и суеверия.

Можно видеть без помощи глаз, слышать без помощи ушей и не в силу гиперестезии чувств зрения или слуха, ибо эти наблюдения доказывают как раз противоположное, а в силу чувства внутреннего, психологического.

Внутренние душевные очи не только могут видеть то, что делается вдали, на значительных расстояниях, но также прозревать наперед то, что случится в будущем. Будущее существует, заранее определенное причинами, которые Должны вызвать его, как следствие.

Позитивное наблюдение доказывает существование психического мира, столь же реального, как и мир, познаваемый нашими физическими чувствами.

Но из того, что душа действует на расстоянии с помощью присущей ей силы, имеем ли мы право заключать, что она существует как нечто реальное и что она не есть результат функций мозга?

Свет — существует ли он в действительности?

Существует ли теплота?

Существует ли звук?

Нет.

Все это лишь различные проявления движений.

То, что мы называем светом, есть лишь ощущение, производимое на наш оптический нерв колебаниями эфира, численность коих равняется от 400 до 756 триллионов в секунду; сами по себе волны эти бесцветны.

То, что мы называем теплотой, — есть ощущение, производимое вибрациями, число которых колеблется между 350 и 600 триллионами.

Солнце озаряет пространство в полночь, как и в полдень. А между тем пространство остается черным. Температура его равняется 270 градусам ниже нуля.

То, что мы называем звуком, — есть ощущение, производимое на наш слуховой нерв волнами воздуха, которые безмолвны сами по себе и численность которых равняется от 32 до 36.000 в секунду.

Существует ли на самом деле электричество или это есть только способ движения? В будущем наука разъяснит нам это (вероятно, что оно существует как реальная сущность. Не есть ли эфир вещество электрическое?)

Слово притяжение было применено Ньютоном лишь для того, чтобы представить способ, каким небесные тела движутся в пространстве.

«Все происходит так, — говорит он, — как будто тела притягивают друг друга».

Что касается самой эссенции, самой сути этой кажущейся силы — то никто ее не знает.

Множество научных терминов выражают лишь следствия, а не причины. Очень может быть, что то же самое положение применимо и к душе. Но утверждать это преждевременно.

Наблюдения, ощущения, впечатления, видения, слышанные звуки и т.д. могли бы, пожалуй, означать действия физические, происходящие между тем и другим мозгом.

Да, конечно. Но в сущности это как будто и не так.

Возьмем пример.

Молодая женщина, горячо любимая мужем, умирает в Москве. Свекор ее в Пулкове, под Петербургом, видит ее в тот самый час идущей с ним рядом, и затем она скрывается.

Пораженный удивлением и ужасом, он телеграфирует сыну с запросом и узнает зараз и о болезни и о смерти молодой женщины.

Мы безусловно принуждены допустить, что какой-то ток выделился от умирающей и коснулся ее свекра. Это «неведомое» могло быть движением эфира, как и при свете, и явиться лишь следствием, продуктом, результатом; но это следствие имеет причину, а причина в самой умирающей — это, несомненно, так. Может ли строение мозга объяснить такое выделение? Я думаю, никакой анатом, никакой физиолог не дерзнет отвечать на это утвердительно. Здесь чувствуется неведомое свойство — но не физического организма, а мыслящего существа.

Рассмотрим еще другой пример.

Одна дама у себя дома слышит пение, голос подруги, постригшейся в монастырь, и падает в обморок, поняв, что это голос умершей. В тот же момент подруга на самом деле умирала на расстоянии 40 километров.

Не встречаемся ли мы и здесь тоже с тем же явлением, сообщением между двумя душами?

Еще пример.

Жена капитана, уехавшего в Индию, увидала однажды ночью перед собою своего мужа, с прижатыми к груди руками и измученным лицом. Волнение, которое она при этом почувствовала, убедило ее, что он убит или опасно ранен. Это было 14 ноября. Позднее военное министерство сообщает ей, что ее муж был убит 15-го. Она проверяет дату, и оказывается, что министерство ошибалось: капитан умер именно 14-го.

Шестилетний ребенок останавливается среди игр и вскрикивает с испугом: «Мама! Я видел маму!» В этот момент мать его умирала где-то вдали от него.

Все эти факты как будто указывают не на физиологические действия от мозга к мозгу, а на психические воздействия одного духа на другой.

Без сомнения, трудно разграничить то, что принадлежит духу, душе, от того, что принадлежит мозгу. Мы можем руководиться в наших суждениях и оценках лишь внутренним чутьем, возникающим в нас при рассмотрении явлений. Таким путем было положено основание всем наукам. Разве не чувствуется здесь, что дело касается проявлений мыслящего существа, а не только явлений физиологических, материальных или превращений физической энергии?*

______________________

* Такте признание весьма ценно со стороны К. Фламмариона, которого далеко еще нельзя причислить к спиритуалистам. Прот. Г. Д-ко.

______________________

Это впечатление обильно подтверждается проявлением неизвестных способностей души, играющих роль в сновидениях и в сомнамбулизме.

Брат узнает о смерти своей молоденькой сестры посредством страшного кошмара.

Одна дама видит во сне, как тонет друг ее семьи.

Матери снится дочь ее, лежащая на дороге, разбитая и окровавленная.

Одна дама во сне навещает своего мужа на далеком корабле; муж, как наяву, принимает это посещение, и даже при постороннем свидетеле.

Замагнитизированный субъект видит и описывает все внутренние органы своей умершей матери, и эти данные как нельзя лучше подтверждаются потом вскрытием.

Судья прозревает за три года вперед совершение одного страшного преступления, во всех его подробностях. Зачастую с большой точностью предсказывается чья-нибудь смерть. Сомнамбула разоблачает покражу и предсказывает казнь виновного.

Молодая девушка видит во сне своего жениха в самый момент его смерти (частые случаи).

Психическое действие одного духа на другой, сношения на расстоянии существуют реально — это так же верно, как и существование электрических и магнетических токов в атмосфере.

Все это еще неизведанные способности души. Таково, по крайней мере, мое впечатление. Мне кажется, что неразумно было бы считать предвидение будущего и ясновидение нервным продуктом мозга.

Мозг есть не более как орган, точно так же, как зрительный и слуховой нерв. Душа, дух, интеллектуальное существо действует и воспринимает через его посредство, но не есть его физическое свойство.

Из всех этих явлений прорицание будущего, пожалуй, самое замечательное; чтобы допустить его возможность, надо предположить, что будущее с точностью предрешено заранее теми причинами, которые вызовут его впоследствии.

Заметим, что одного факта такого рода, в точности удостоверенного, было бы достаточно, чтобы доказать это положение. Но у нас перед глазами не один факт, а сотни фактов. Здесь не место обсуждать великую загадку свободы воли и рока. Вспомним только слова Лапласа: «События настоящего времени имеют с предшествующими связь, основанную на очевидном принципе, что никакая вещь не может начаться иначе, как вызванная какой-нибудь причиной. Эта аксиома распространяется на действия самые безразличные. Воля, как бы она ни была свободна, не может породить их без определенного мотива, так как, если б при существовании условий совершенно одинаковых в двух положениях воля эта действовала бы в одном и воздерживалась бы в другом, то выбор ее являлся бы следствием без причины: и тогда она была бы, как говорит Лейбниц, слепым случаем эпикурейцев. Думать иначе было бы иллюзией ума, который, упустив из виду мимолетные причины при выборе воли в вещах безразличных, воображает, что она решила сама собой и без всяких мотивов. Поэтому настоящее положение вселенной должно представляться нам следствием ее предыдущего состояния и причиной состояния последующего. Такой ум, который мог бы познать все силы, одушевляющие природу, и взаимные отношения между ее существами, если б только он был настолько обширен, чтоб подвергнуть все эти данные анализу, обнимал бы в одной и той же формуле все движения и величайших тел во вселенной и самых мельчайших атомов: ничто не ускользнуло бы от него, и будущее, как и прошлое, было бы раскрыто перед его глазами. В совершенстве, достигнутом астрономией, ум человеческий представляет слабый намек на подобный интеллект»*.

______________________

* Лаплас. «Аналитический опыт о вероятностях».

______________________

Если будущее предопределено, то что станется с нашей свободой? Без сомнения, философия когда-нибудь примирит эти два кажущихся противоречия*, ибо мы чувствуем в себе власть делать выбор и сознаем полезность сделанных усилий; весь прогресс западных народов именно и обязан сознательной интеллектуальной деятельности, в противоположность слепому фатализму восточных народов.

______________________

* Имея в виду ясновидение богоподобной души человека и Бож. провидения (см. нашу книгу «Из области таинств.»), мы не вынуждаемся вместе с К. Фламмарионом для объяснения прозрения будущего признавать детерминизм и колебать учение о свободе воли. Прот. Г. Д-ко.

______________________

Все эти явления доказывают, по-моему, что душа существует, что она одарена способностями еще неизвестными. Мысль способна передаваться от одного духа к другому. Несомненно, возможна передача мыслей, мысленные внушения, психические токи между душами. Пространство не является препятствием, и время иногда тоже уничтожается.

Какой вид энергии играет роль в этих сообщениях? Пока этого еще нельзя определить. Из наблюденных впечатлений многие напоминают проделки молнии и электричества. Нет ничего мудреного предположить, что эта сила гораздо ближе стоит к человеческому организму, чем до сих пор думали. Однако, повторяю, час теорий еще не настал.

Оставаясь относительно довольно редкими и не отличаясь банальностью вещей заурядных, будничной жизни, явления эти однако многочисленнее, чем до сих пор воображали.

Мне кажется, что из совокупности изложенных фактов вытекают следующие заключения:

1) Душа существует как нечто реальное, независимое от тела;

2) Она одарена свойствами, еще не известными науке;

3) Она способна действовать и чувствовать на расстоянии без посредничества чувств;

4) Будущее предопределено заранее, в силу тех причин, которые должны вызвать его. Душа иногда способна предвидеть будущее.

Немало имеется наблюдений и по другим вопросам, например, что касается двойников лиц живущих, тела эфирного или астрального, явлений умерших; но, по моему мнению, четыре предыдущих пункта уже вполне доказаны и удостоверены.

Рассмотренные нами факты поведут далее к рассмотрению явлений спиритизма и медиумизма, явлений сомнамбулизма, магнитизма, гипнотизма, к предсказанию будущего наяву, а не в сновидениях, к изучению предчувствий, двойников, астрального тела, явлений и манифестаций умерших, домов, посещаемых духами, движений предметов без прикосновения к ним, колдовства, магии и пр*.

______________________

* Обо всем этом можно читать в нашей книге «Из области таинственного». Прот. Г. Д-ко.

______________________

Уже теперь мы можем прийти к выводу, что если исключить суеверия, заблуждения, иллюзии, обман, злые шутки, плутовство, то все-таки еще остаются настоящие, несомненные психические факты, достойные глубокого внимания исследователей.

Мы, так сказать, вступили в исследование целого мира, столь же древнего, как и само человечество, но еще нового для экспериментального научного метода, который только теперь начинает заниматься им, — и одновременно во всех странах.

Напомним еще раз, что это факты исключительные. Психические явления всех порядков, перестав принадлежать к болезненной области суеверий, все же остаются редкими и исключительными. Им никак нельзя предаваться, отрешившись от духа критики, без которого разум человеческий был бы сплошным заблуждением. На них следует смотреть как на предметы изучения, интересные для познания самого себя. Действительно, меньше всего мы знаем собственную свою природу. Правило Сократа «Познай самого себя!» всегда должно внушать самые благородные помыслы.

Итак, будем поучаться, будем трудиться и надеяться. Совокупность психических фактов показывает, что мы живем среди мира невидимого, где действуют силы еще неведомые; это вполне согласуется с тем, что нам известно об ограниченности наших земных чувств и о явлениях природы. Повторим вместе с Шекспиром мысль, которая весьма идет сюда: «Поверь, Горацио, что на земле и в небе есть более чудес, чем снилось нашим мудрецам». И, возвращаясь к астрономической философии, скажем словами Ламартина: «Жизнь — это ступенька на лестнице миров; мы должны ее переступить, чтобы достигнуть обителей горних».

Г. Из-за гробовой сени

Заключим нашу книгу замечательным рассказом «Из-за гробовой сени». Отличаясь искренностью и простотою, он основан на учении Церкви и заслуживает полного нашего внимания как ясно указывающий на бытие души человека и начатки загробной жизни. Вот этот рассказ.

Мария Григорьевна Миловидова, супруга священника Владимирской семинарской церкви, впоследствии архимандрита Владимира, была глубоко религиозна и сострадательна к ближним. В 1862 году Господь воззвал (эту) рабу Свою добрую к вечной жизни, к великой скорби супруга и детей ее. «И вот, замечательное обстоятельство, бывшее вскоре по кончине ее», — рассказывает о. протоиерей Флоринский.

Скончалась Марья Григорьевна (сорока пяти лет от роду) 26 декабря 1861 года, и тело ее погребено было при Богородицкой семинарской церкви, вблизи св. алтаря с южной стороны. 30 числа января — день трех святителей — был день ангела отца Василия Миловидова. Он совершал литургию. Семинаристы были в классах. Народу в храме не было, так как эта была церковь бесприходская. При священнике литургисавшем исполняли дело певцов лишь дьякон и псаломщик. По совершении литургии отец Василий один вышел с кадилом на могилу супруги и совершил здесь литию за упокой души новопреставленной рабы Божией Марии. Когда, по совершении литии, отец Василий возгласил: «Во блаженном успении вечный покой подаждь, Господи, рабе Твоей, новопреставленной Марии, и сотвори ей вечную память!» — и затем пропел со слезами: «Вечная память, вечная память, вечная память!» — тогда окрест его и могилы произошло легкое движение воздуха, и в этом веянии отец Василий услыхал голос супруги почившей, явственно произнесший: «А тебя, друг мой, поздравляю с ангелом». — В трепете пришел из храма отец Василий к родным жены своей, зашел и в дом ее тетки родной — покойной моей матушки, священнической вдовы Елизаветы Ивановны Флоринской, и, пригласив ее и меня к себе на пирог именинный, примолвил нам:

«Ныне, достопочтенная тетушка и любезный брат Н.И., убедился я воочию, что души покойников странствуют сорок дней на земле. Кто бы, думаете, ныне первый приветствовал меня с днем ангела?.. Покойница моя, Мария Григорьевна!»

Твердо записал я тогда в памяти моей этот рассказ моего незабвенного наставника, а тогда уже и сослуживца по Владимирской семинарии, где я состоял профессором богословия — в должности помощника ректора от 1851 по 1867 год. Теперь, передавая его в печать, вспоминаю и многие другие подобные случаи, в которых умершие говорили к живым из-за гробовой сени, читающим жития святых — не сомневаюсь — случаи эти известны, напомню только некоторые. Когда святитель Спиридон Тримифунтский на спрос подруги его скончавшейся дочери-девицы, где покойница-дочь его положила взятую у ней на подержание одну вещь, ответом: не знаю, привел девицу ту в скорбь; он — из сострадания решился спросить о том саму покойницу, дочь свою. Вышел с ее подругой на могилу и, помолившись о упокоении души дочери своей со святыми, обратился к покойнице над ее могилою с вопросом: «Вот, твоя подруга спрашивает у меня тобой взятую вещь ее: скажи, где ты ту вещь положила?» Из могилы послышался ответ скончавшейся, указавший место, где вещь находилась*.

______________________

* После чего великий святитель к умершей воззвал: теперь спи, чадо, до общего воскресения.

______________________

Святая Церковь православная память об этом чудесном вопрошении мертвой увековечила в песнопениях своих святителю и чудотворцу Спиридону Тримифунтскому (см. тропарь ему 12 декабря).

Прп. Иоанн Лествичник в замечательной книге своей «Лествица», в главе о добродетели христианского послушания, сообщает о прп. Акакии послушливом, что он на вопрос к нему, уже в могиле бывшему, одного великого старца: «Жив ли ты, Акакий?» — отвечал: «Я жив: ибо послушание не умирает».

Но еще поразительнее ответ, последовавший — в первый день святой Пасхи — из гробов преподобных печерских, почиющих в пещерах св. Киево-Печерской лавры Успенской, на приветствие им пасхальное от преподобного игумена лавры, впоследствии епископа Дионисия Балабана. Когда этот святой настоятель пещер Антониевых в светлое Христово Воскресение, по окончании утрени и литургии, вошел в трапезу преподобных отцов печерских и, окадив св. мощи, со св. крестом и трехсвечником пасхальным, радостно возгласил: «Христос воскресе! Преподобные отцы Печерские!» — как сильнейший гром, загремел от святых мощей угодников Печерских явственный глас: «Воистину Христос воскресе!» Об этом чудесном знамении св. Церковь отечественная память запечатлела в каноне преподобным угодникам Печерским, в котором среди других тропарей канона имеется следующий тропарь: «Яко живи суще, богоноснии, и по смерти блаженному Дионисию от среды гробов отвещасте: воистину воскресе Господь! Умерщвлена мя страстьми оживите» (П. 8 кан. троп. 3).

О, Христе Боже, Светодавче и Живодавче наш! Ты рекл еси к неверующим саддукеям: несть Бог, Бог мертвых, но Бог живых: ecu бо Тому живи суть. Слава Тебе, Сыне Бога Живого, Воскресителю и Оживотворителю нашему, слава Тебе со Отцом и Святым Духом, слава во веки веков.

Этот рассказ принадлежит перу о. протоиерея Сретенской в г. Киеве церкви Н.И. Флоринскому и напечатан в «Душ. чт.» за 1900 г., в майской книжке, откуда нами и взят в сокращении. Мы и закончим нашу книгу этим рассказом. Думаем, что, если читатель все время во время чтения книги относился без предубеждения к тем истинам, которые излагались в ней, он пришел к твердому и решительному признанию духовного мира вообще и нашел в своем сердце светлое, радостное настроение — плод христианской веры и надежды на загробное существование во свете блаженства со Иисусом Христом. Во всяком же случае, по прочтении тех фактов, которые изложены как в этой книге, так и в ранее составленной нами под названием: «Из области таинственного», он не может, по нашему убеждению, не сказать с Шекспиром: «Поверь, Горацио, что на земле и в небе есть более чудес, чем снилось нашим мудрецам».

Протоиерей Гр. Дьяченко.


Отдел первый. О бытии Божием

Впервые опубликовано: Протоиерей Григорий Дьяченко. Духовный мир. Рассказы и размышления, приводящие к признанию бытия духовного мира. M., 1901.

Протоиерей Григорий Михайлович Дьяченко (1850-1903) — известный церковный писатель, воспитанник московской духовной академии, магистр богословия.

На главную

Произведения Протоиерея Григория Дьяченко
Монастыри и храмы Северо-запада