В.А. Жуковский
К Воейкову

Послание

На главную

Произведения В.А. Жуковского


      Добро пожаловать, певец,
      Товарищ-друг, хотя и льстец,
      В смиренную обитель брата;
      Поставь в мой угол посох свой
      И умиленною мольбой
      Почти домашнего Пената.
      Садись — вот кубок! в честь друзьям!
      И сладкому воспоминанью,
      И благотворному свиданью,
      И нас хранившим небесам!

      Ты был под знаменами славы;
      Ты видел, друг, следы кровавы
      На Русь нахлынувших врагов,
      Их казнь и ужас их побега;
      Ты, строя свой бивак из снега,
      Себя смиренью научал
      И, хлеб водою запивая,
      «Хвала, умеренность златая!» —
      С певцом Тибурским восклицал.
      Ты видел Азии пределы;
      Ты зрел ордынцев лютых край
      И лишь обломки обгорелы
      Там, где стоял Шери-Сарай,
      Батыя древняя обитель;
      Задумчивый развалин зритель,
      Во днях минувших созерцал
      Ты настоящего картину
      И в них ужасную судьбину
      Батыя новых дней читал.
      В Сарепте зрелище иное:
      Там братство христиан простое
      Бесстрастием ограждено
      От вредных сердцу заблуждений,
      От милых сердцу наслаждений.
      Там вечно то же и одно;
      Всему свой час: труду, безделью;
      И легкокрылому веселью
      Порядок крылья там сковал.
      Там, видя счастие в покое,
      Ты все восторги отдавал
      За нестрадание святое;
      Ты зрел, как в тишине семей,
      Хранимы сердцем матерей,
      Там девы простотой счастливы,
      А юноши трудолюбивы
      От бурных спасены страстей
      Рукой занятия целебной;
      Ты зрел, как, вшедши в божий храм,
      Они смиренно к небесам
      Возводят взор с мольбой хвалебной
      И служат сердцем божеству,
      Отринув мрак предрассужденья...
      Что уподобим торжеству,
      Которым чудо искупленья
      Они в восторге веры чтут?..
      Все тихо... полночь... нет движенья...
      И в трепете благоговенья
      Все братья той минуты ждут,
      Когда им звон-благовеститель
      Провозгласит: воскрес Спаситель!..
      И вдруг... во мгле... средь тишины,
      Как будто с горней вышины
      С трубою ангел-пробудитель,
      Нисходит глас... алтарь горит,
      И братья пали на колени,
      И гимн торжественный гремит,
      И се, идут в усопших сени.
      О, сердце трогающий вид!
      Под тенью тополей, ветвистых
      Берез, дубов и шелковиц,
      Между тюльпанов, роз душистых
      Ряды являются гробниц:
      Здесь старцев, там детей могила,
      Там юношей, там дев младых —
      И Вера подле пепла их
      Надежды факел воспалила...
      Идут к возлюбленных гробам
      С отрадной вестью воскресенья;
      И все — отверзтый светлый храм,
      Где, мнится, тайна искупленья
      Свершается в сей самый час,
      Торжественный поющих глас,
      И братий на гробах лобзанье
      (Принесших им воспоминанье
      И жертву умиленных слез),
      И тихое гробов молчанье,
      И соприсутственных небес
      Незримое с землей слиянье —
      Все живо, полно божества;
      И, верных братий торжества
      Свидетели, из тайной сени
      Исходят дружеские тени,
      И их преображенный вид
      На сладку песнь: «Воскрес Спаситель!..»
      Сердцам «воистину» гласит,
      И самый гроб их говорит:
      Воскреснем! жив наш Искупитель! —
      И, сей оставивши предел,
      Ты зрел, как Терек в быстром беге
      Меж виноградников шумел,
      Где часто, притаясь на бреге,
      Чеченец иль черкес сидел
      Под буркой, с гибельным арканом;
      И вдалеке перед тобой,
      Одеты голубым туманом,
      Гора вздымалась над горой,
      И в сонме их гигант седой,
      Как туча, Эльборус двуглавый.
      Ужасною и величавой
      Там все блистает красотой:
      Утесов мшистые громады,
      Бегущи с ревом водопады
      Во мрак пучин с гранитных скал;
      Леса, которых сна от века
      Ни стук секир, ни человека
      Веселый глас не возмущал,
      В которых сумрачные сени
      Еще луч дневный не проник,
      Где изредка одни олени,
      Орла послышав грозный крик,
      Теснясь в толпу, шумят ветвями
      И козы легкими ногами
      Перебегают по скалам.
      Там все является очам
      Великолепие творенья!
      Но там — среди уединенья
      Долин, таящихся в горах, —
      Гнездятся и балкар, и бах,
      И абазех, и камукинец,
      И карбулак, и абазинец,
      И чечереец, и шапсук;
      Пищаль, кольчуга, сабля, лук
      И конь — соратник быстроногий —
      Их и сокровища и боги;
      Как серны, скачут по горам,
      Бросают смерть из-за утеса;
      Или, по топким берегам,
      В траве высокой, в чаще леса
      Рассыпавшись, добычи ждут.
      Скалы — свободы их приют;
      Но дни в аулах их бредут
      На костылях угрюмой лени;
      Там жизнь их — сон; стеснясь в кружок
      И в братский с табаком горшок
      Вонзивши чубуки, как тени
      В дыму клубящемся сидят
      И об убийствах говорят
      Иль хвалят меткие пищали,
      Из коих деды их стреляли;
      Иль сабли на кремнях острят,
      Готовясь на убийства новы.
      Ты видел Дона берега;
      Ты зрел, как он поил шелковы
      Необозримые луга,
      Одушевленны табунами;
      Ты зрел, как тихими водами
      Меж виноградными садами
      Он, зеленея, протекал
      И ясной влагой отражал
      Брега, покрытые стадами,
      Ряды стеснившихся стругов
      И на склонении холмов
      Донских богатырей станицы;
      Ты часто слушал, как певицы
      Родимый прославляют Дон,
      Спокойствие станиц счастливых,
      Вождей и коней их ретивых;
      С смиреньем отдал ты поклон
      Жилищу Вихря-атамана
      И из заветного стакана
      Его здоровье на Цимле
      Пил, окруженный стариками,
      И витязи под сединами
      Соотчичам в чужой земле
      «Ура!» кричали за тобою.
      Теперь ты случая рукою
      В обитель брата приведен,
      С ним вспомнишь призраки златые
      Невозвратимых тех времен,
      Когда мы — гости молодые
      У милой Жизни на пиру —
      Из полной чаши радость пили
      И счастье наше! говорили
      В своем пророческом жару...
      Мой друг, пророчество прелестно!
      Когда же сбудется оно?
      Еще вдали и неизвестно
      Все то, что нам здесь суждено...
      А время мчится без возврата,
      И жизнь-изменница за ним;
      Один уходим за другим;
      Друг, оглянись... еще нет брата,
      Час от часу пустее свет;
      Пустей дорога перед нами.

      Но так и быть!., здесь твой поэт
      С смиренной музою, с друзьями
      В смиренном уголке живет
      И у моря погоды ищет.
      И ты, мой друг, чтобы мечтою
      Грядущее развеселить,
      Спешишь волшебных струн игрою
      В нем спящий гений пробудить;
      И, очарованный тобою,
      Как за прозрачной пеленою,
      Я вижу древни чудеса:
      Вот наше солнышко-краса
      Владимир-князь с богатырями;
      Вот Днепр кипит между скалами;
      Вот златоверхий Киев-град;
      И бусурманов тьмы, как пруги,
      Вокруг зубчатых стен кипят;
      Сверкают шлемы и кольчуги;
      От кликов, топота коней,
      От стука палиц, свиста пращей
      Далеко слышен гул дрожащий;
      Вот, дивной облечен броней,
      Добрыня, богатырь могучий,
      И конь его Златокопыт;
      Чрез степи и леса дремучи
      Не скачет витязь, а летит,
      Громя Зилантов, и Полканов,
      И ведьм, и чуд, и великанов;
      И втайне девица-краса
      За дальни степи и леса
      Вослед ему летит душою;
      Склоняся на руку главою,
      На путь из терема глядит
      И так в раздумье говорит:
      «О ветер, ветер! что ты вьешься?
      Ты не от милого несешься,
      Ты не принес веселья мне;
      Играй с касаткой в вышине,
      По поднебесью с облаками,
      По синю морю с кораблями —
      Стрелу пернатую отвей
      От друга — радости моей».
      Краса-девица ноет, плачет;
      А друг по долам, холмам скачет,
      Летя за тридевять земель;
      Ему сыра земля постель;
      Возглавье щит; ночлег дубрава;
      Там бьется с Бабою-ягой;
      Там из ручья с живой водой,
      Под стражей змея шестиглава,
      Кувшином черпает златым;
      Там машет дубом перед ним
      Косматый людоед Дубыня;
      Там заслоняет путь Горыня;
      И вот внезапно занесен
      В жилище чародеев он;
      Пред ним чернеет лес ужасный!
      Сияет блеск вдали прекрасный;
      Чем ближе он — тем дале свет;
      То тяжкий филина полет,
      То вранов раздается рокот;
      То слышится русалки хохот;
      То вдруг из-за седого пня
      Выходит леший козлоногий;
      И вдруг стоят пред ним чертоги,
      Как будто слиты из огня —
      Дворец волшебный царь-девицы;
      Красою белые колпицы,
      Двенадцать дев к нему идут
      И песнь приветствия поют;
      И он... Но что? куда мечтами
      Я залетел тебе вослед —
      Ты чародей, а не поэт;
      Ты всемогущими струнами
      Мой падший гений оживил...
      И кто, скажи мне, научил
      Тебя предречь осмью стихами
      В сей книге с белыми листами
      Весь сокровенный жребий мой?
      Признаться ли?.. Смотрю с тоской,
      С волнением непобедимым
      На белые сии листы,
      И мнится, перстом невидимым
      Свои невидимы черты
      На них Судьба уж написала.
      Что б ни было... сей дар тебе
      Отныне дружба завещала;
      Она твоя... молись Судьбе,
      Чтоб в ней наполнились страницы.
      Когда, мой друг, тебе я сам
      Ее в веселый час подам
      И ты прочтешь в ней небылицы,
      За быль рассказанные мной,
      То знай, что счастлив жребий мой,
      Что под надзором Провиденья,
      Питаясь жизнью в тишине,
      Вблизи всего, что мило мне,
      Я на крылах воображенья,
      Веселый здесь, в тот мир летал
      И что меня не покидал
      Мой верный ангел вдохновенья...
      Но, друг, быть может... как узнать?..
      Она останется пустая,
      И некогда рука чужая
      Тебе должна ее отдать
      В святой залог воспоминанья,
      Увы! и в знак, что в жизни сей
      Милейшие души моей
      Не совершилися желанья.
      Прими ее... и пожалей.

      29 января 1814


Впервые опубликовано: Вестник Европы. 1814. Ч. 74. № 6. С. 97—106.

Василий Андреевич Жуковский (1783-1852) - поэт, переводчик, критик.



На главную

Произведения В.А. Жуковского

Монастыри и храмы Северо-запада