Н.С. Гумилев
Осенняя песня

Поэма

На главную

Произведения Н.С. Гумилева



      Осенней неги поцелуй
      Горел в лесах звездою алой
      И песнь прозрачно-звонких струй
      Казалась тихой и усталой.

      С деревьев падал лист сухой,
      То бледно-желтый, то багряный,
      Печально плача над землей
      Среди росистого тумана.

      И солнце пышное вдали
      Мечтало снами изобилья
      И целовало лик земли
      В истоме сладкого бессилья.

      А вечерами в небесах
      Горели алые одежды
      И, обагренные, в слезах,
      Рыдали Голуби Надежды.

      Летя в безмирной красоте,
      Сердца к далекому манили
      И созидали в высоте
      Венки воздушно-белых лилий.

      И осень та была полна
      Словами жгучего напева,
      Как плодоносная жена,
      Как прародительница Ева.

      * * *

      В лесу, где часто по кустам
      Резвились юные дриады,
      Стоял безмолвно-строгий храм,
      Маня покоем колоннады.

      И белый мрамор говорил
      О царстве Вечного Молчанья
      И о полете гордых крыл,
      Неверно-тяжких, как рыданье.

      А над высоким алтарем
      В часы полуночных видений
      Сходились, тихие, вдвоем
      Две золотые девы-тени.

      В объятьях ночи голубой,
      Как розы радости мгновенны,
      Они шептались меж собой
      О тайнах Бога и вселенной.

      Но миг, и шопот замолкал,
      Как звуки тихого аккорда,
      И белый мрамор вновь сверкал
      Один, задумчиво и гордо.

      И иногда, когда с небес
      Слетит вечерняя прохлада,
      Покинув луг, цветы и лес,
      Шалила юная дриада.

      Входила тихо, вся дрожа,
      Залита сумраком багряным,
      Свой белый пальчик приложа
      К устам душистым и румяным.

      На пол, горячий от луча,
      Бросала пурпурную розу
      И убегала, хохоча,
      Любя свою земную грезу.

      Ее влечет ее стезя
      Лесного, радостного пенья,
      А в этом храме быть нельзя
      Детям греха и наслажденья.

      И долго роза на полу
      Горела пурпурным сияньем
      И наполняла полумглу
      Сребристо-горестным рыданьем.

      Когда же мир, восстав от сна,
      Сверкал улыбкою кристалла,
      Она, печальна и одна,
      В безмолвном храме умирала.

      * * *

      Когда-ж вечерняя заря
      На темном небе угасает
      И на ступени алтаря
      Последний алый луч бросает,

      Пред ним склоняется одна,
      Одна, желавшая напева
      Или печальная жена,
      Или обманутая дева.

      Кто знает мрак души людской,
      Ее восторги и печали?
      Они эмалью голубой
      От нас закрытые скрижали.

      Кто объяснит нам, почему
      У той жены всегда печальной
      Глаза являют полутьму,
      Хотя и кроют отблеск дальний?

      Зачем высокое чело
      Дрожит морщинами сомненья,
      И меж бровями залегло
      Веков тяжелое томленье?

      И улыбаются уста
      Зачем загадочно и зыбко?
      И страстно требует мечта,
      Чтоб этой не было улыбки?

      Зачем в ней столько тихих чар?
      Зачем в очах огонь пожара?
      Она для нас больной кошмар,
      Иль правда, горестней кошмара.

      Зачем, в отчаяньи мечты,
      Она склонилась на ступени?
      Что надо ей от высоты
      И от воздушно-белой тени?

      Не знаем! Мрак ночной глубок,
      Мечта — пожар, мгновенья — стоны
      Когда-ж забрежжется восток
      Лучами жизни обновленной?

      * * *

      Едва трепещет тишина,
      Смеясь эфирным синим волнам,
      Глядит печальная жена
      В молчаньи строгом и безмолвном.

      Небес далеких синева
      Твердит неясные упреки,
      В ее душе зажглись слова
      И манят огненные строки.

      Они звенят, они поют
      Так заклинательно и строго:
      «Душе измученной приют
      В чертогах Радостного Бога;

      «Но Дня Великого покров
      Не для твоих бессильных крылий,
      Ты вся пока во власти снов,
      Во власти тягостных усилий.

      «Ночная, темная пора
      Тебе дарит свою усладу
      И в ней. живет твоя сестра,
      Беспечно-юная дриада.

      «И ты еще так любишь смех
      Земного, алого покрова
      И ты вплетаешь яркий грех
      В гирлянды неба голубого.

      «Но если ты желаешь Дня
      И любишь лучшую отраду,
      Отдай объятиям огня
      Твою сестру, твою дриаду.

      «И пусть она сгорит в тебе
      Могучим, радостным гореньем,
      Молясь всевидящей судьбе,
      Ее покорствуя веленьям.

      «И будет твой услышан зов,
      Мольба не явится бесплодной,
      Уйдя от радости лесов,
      Ты будешь божески-свободной».

      И душу те слова зажгли,
      Горели огненные стрелы
      И алый свет и свет земли
      Предстал, как свет воздушно-белый

      * * *
      Песня Дриады

      Я люблю тебя, принц огня,
      Так восторженно, так маняще,
      Ты зовешь, ты зовешь меня
      Из лесной, полуночной чащи.

      Хоть в ней сны золотых цветов
      И рассказы подруг приветных,
      Но ты знаешь так много слов,
      Слов любовных и беззаветных.

      Как горит твой алый камзол,
      Как сверкают милые очи,
      Я покину родимый дол,
      Я уйду от лобзаний ночи.

      Так давно я ищу тебя
      И ко мне ты стремишься тоже
      Золотая звезда, любя,
      Из лучей нам постелет ложе.

      Ты возьмешь в объятья меня
      И тебя, тебя обниму я,
      Я люблю тебя, принц огня,
      Я хочу и жду поцелуя.

      * * *

      Цветы поют свой гимн лесной,
      Детям и ласточкам знакомый,
      И под развесистой сосной
      Танцуют маленькие гномы.

      Горит янтарная смола,
      Лесной дворец светло пылает
      И голубая полумгла
      Вокруг, как бабочка, порхает.

      Жених, как радостный костер,
      Горит могучий и прекрасный,
      Его сверкает гордый взор,
      Его камзол пылает красный.

      Цветы пурпурные звенят:
      «Давайте места, больше места,
      Она идет, краса дриад,
      Стыдливо-белая невеста.

      Она, прекрасна и тиха,
      Не внемля радостному пенью,
      Идет в объятья жениха
      В любовно-трепетном томленьи.

      От взора ласковых цветов
      Их скрыла алая завеса,
      Довольно песен, грез и снов
      Среди лазоревого леса.

      Он совершен, великий брак,
      Безумный крик всемирных оргий!
      Пускай леса оденет мрак,
      В них было счастье и восторги.

      * * *

      Да, много, много было снов
      И струн восторженно звенящих
      Среди таинственных лесов,
      В их голубых, веселых чащах.

      Теперь открылися миры
      Жене божественно-надменной,
      Взамен угаснувшей сестры
      Она узнала сон вселенной.

      И в солнца ткань облечена,
      Она великая святыня,
      Она не бледная жена,
      Но венценосная богиня.

      В эфире радостном блестя,
      Катятся волны мировые,
      А в храме Белое Дитя
      Творит святую литургию.

      И Белый Всадник кинул клик,
      Скача порывисто-безумно,
      Что миг настал, великий миг,
      Восторг предмирный и бездумный.

      Уж звон копыт затих вдали,
      Но вечно-радостно мгновенье!
      ... И нет дриады, сна земли,
      Пред ярким часом пробужденья.



Опубликовано: Н. Гумилев. Путь конквистадоров. СПб. Типо-лит. Р. С. Вольпина. 1905.

Николай Степанович Гумилев (1886—1921) — русский поэт Серебряного века, создатель школы акмеизма, переводчик, литературный критик, офицер, путешественник.



На главную

Произведения Н.С. Гумилева

Монастыри и храмы Северо-запада