Илья Ильф
Княжество Морозова

Великие слова обычно принадлежат так называемым великим людям.

Средние людишки, простые смертные, исторических фраз не произносят.

Например, гордую фразу — «Государство — это я», — сказал Людовик XIV, а не какой-нибудь мелкий французский счетовод.

Также и слова — «Рубикон перейден» — принадлежат не маленькому древнеримскому частнику, а Юлию Цезарю.

Уж если человек изрекает нечто историческое, то не сомневайтесь, не маленький это человек.

Не оскудела гордыми словами и наша бурная эпоха.

«Обещаю уничтожить в ближайшем будущем оспу в СССР».

Слова явно исторические!

И, как всегда, человек, их произнесший, не какая-нибудь мелкая единица, получающая по второму разряду сетки. Средние людишки, простые смертные, не облагаемые даже подоходным налогом, исторических фраз не произносят. Сказал эти слова директор Государственного оспопрививательного института Морозов.

И что самое удивительное, Морозов горделиво отказывается от помощи. Никто ему не нужен в титанической борьбе с оспой, только лишь жена, да верный бухгалтер Киселев, да глубоко своя лаборантка Литвинова.

Вот и всё. Больше никто не нужен для уничтожения страшной эпидемии. Остальные только мешают.

Работал в институте врач Мордвинов, партиец, «врачок Мордвинов», как называл его Морозов. «Врачок» занимался научной работой. Директор затирал ее, говоря, что нечего заниматься пустяками и глупостями. Кроме того, наивный врачок посмел на общих собраниях указать на некоторые хозяйственные художества Морозова и завхоза.

И уже через короткое время понял врачок, что бороться с оспой еще можно, а вот с Морозовым, пожалуй, нельзя. Из-за вечных придирок директора Мордвинову пришлось уйти.

Директор выработал твердый план «промфинплан». Первым долгом выписал из Воронежа свою жену Миакович и устроил ее лаборанткой, что институту было абсолютно не нужно.

Как легко можно заметить, борьба с оспой началась довольно удачно, хотя обязательно требовала нарушения законов о труде.

Однако вскоре неустрашимый борец с эпидемией открыл в своем удельном княжество страшный заговор. По уверениям директора, тайное террористическое общество под названием «Самокритика» злоумышляло против него. На общем собрании Морозов разоблачил замыслы этой грязной банды.

«Самокритику в институте затеяла группа шкурников и лентяев, желающих выставить из института некоторых лиц и занять их места; врачи хотят сесть на место директора, а препараторы Голубина и Гудже намерены занять должности лаборанток Миакович и Литвиновой и заместить должности препараторов рабочими Капитуловыми».

— Обо всем этом я узнал от кухарки! — закончил свою великолепную речь директор.

Сообщение кухарки решило участь заговорщиков.

Голубина была уволена как склочница и плохая работница, хотя незадолго до этого директор утверждал, что у него все сотрудники проверенные и подобранные как нужно.

Гудже была уволена «по сокращению штатов», хотя место это в штатах осталось.

Кстати, Морозов выгнал и кучера Петрашева.

Кучер действительно черт знает что себе позволил! Проработав подряд 17 часов, отказался везти директора с женой в город. Мало того, отказался просить извинения у директора за свой неучтивый поступок. А так как, кроме всего, Петрашев был еще и представителем в комиссии РКИ по проверке работы аппарата, то жалеть его было нечего — уволили без согласования с профуполномоченным.

А борьба с оспой требовала всё новых и новых жертв.

Врач Беленький, работавший в институте, имеет много научных трудов, но у врача Беленького есть крупный недостаток — он еврей.

Поэтому лаборантки Миакович и Литвинова говорят о нем просто и коротко — «жид». А в приказе о переводе Беленького на социальное страхование (он попал под поезд) отчество его «Эммануилович» переделывается самым неприличным, хулиганским образом, на потеху директорским подхалимам. Это тоже необходимо для успешной борьбы с оспой!

Так как Морозов хочет уничтожить оспу в СССР единолично, то не нужна ему и врач Попова, имеющая научные труды. Сначала он оставляет ее без препараторов, а потом бюрократически возлагает на нее ответственность за весеннюю прививочную кампанию на местах. Попова тоже была уволена.

Врачи и научные сотрудники Морозову не нужны. Вот подхалим бухгалтер Киселев — это действительно верный помощник в борьбе с оспой. Этот Киселев устроил в институт свою жену, совершенно не знающую бухгалтерии. Он же заявлял, что непрерывка нужна только шкурникам.

Вдвоем с верным бухгалтером Морозов выступает против оспы!

Этот наглый зажим, это преследование молодых научных сил, все эти безобразия не могли не обратить на себя внимания РКИ.

Мы уже сообщили в свое время о решении МКИ-РКИ:

— Морозова снять с работы и дело о нем передать прокурору, верного Киселева снять и запретить на два года занятие ответственных должностей, ответработника НКЗ Баскакова, замазывавшего морозовские дела, снять и дело о нем передать в партколлегию, Миакович снять, а всех неправильно уволенных восстановить с оплатой прогула.

Но почему же до сих пор это решение осталось на бумаге?

Почему Морозов, Баскаков и верный бухгалтер Киселев продолжают сидеть на своих местах, прививая в институте грубый зажим?

Или борьба с оспой действительно требует изгнания из института честных, квалифицированных и полезных сотрудников? Не приведет ли это к тому, что вместо уничтожения оспы в СССР будут уничтожены молодые научные кадры?

И не пора ли по-деловому поставить вопрос о присоединении оспопрививательного института к Бактериологическому в виде оспенного отделения, что может дать и научный, и производственный эффект, а также освободить научных специалистов от хозработы?

А. Туземцов.

Илья Арнольдович Ильф (1897—1937) — советский писатель-сатирик и журналист.