| ||
В акционерном обществе «Насосы» создалось напряженное положение. Говорили только о чистке, рассказывали пугающие истории из практики бывших ранее чисток и вообще волновались свыше меры. Незаметно насосовцы перешли на страшные рассказы. Инструктор из отдела поршней, товарищ Быдто-Стерегущий, поведал обществу грустный случай. Ему, Быдто-Стерегущему, в молодости явился призрак покойного деда. Призрак размахивал руками и призывал на племянника кары небесные. Быдто-Стерегущего осмеяли, и он сознался, что призрак этот явился, собственно говоря, не ему лично, а одному очень хорошему знакомому, которому верить можно безусловно. Все же разговор о выходцах с того света продолжался. Все насосовцы оказались сознательными и с презрением отметали даже самую мысль о возможности явления призраков в наше трезвое материалистическое время. Заклейменный всеми, Быдто-Стерегущий отмежевался от своего рассказа и уже собирался было удалиться в свой отдел поршней, когда внезапно заговорил Культуртригер, старый работник отдела шлангов. — Легко сказать, — заметил он, — а призрак такая вещь, что душу леденит. — Стыдно, товарищ Культуртригер! — закричали все. — Стыдно и глупо верить в привидения. — Да, если бы мне в руки попался призрак, — сказал товарищ Галерейский, — уж я бы ему... И Галерейский самодовольно улыбнулся. — Чудес на свете нет, — сказали два брата, работавшие в обществе «Насосы» под разными фамилиями — Лев Рубашкин и Ян Скамейкин. — Чудес на свете нет, а гением творения их является человек. — Материалистам призрак нипочем, — подтвердил Галерейский. — Тем более мне как марксисту. — Может быть, — тихо сказал дряхлый Культуртригер. — Все может быть. На свете много загадочного и непостижимого. — Высадят вас на чистке по второй категории, тогда будете знать, как мистику разводить при исполнении служебных обязанностей, — сказал Лев Рубашкин. — Гнать таких стариков надо, — поддержал Ян Скамейкин, поглядывая на своего брата Рубашкина. На этом разговор кончился. На другой день в акционерном обществе «Насосы» появилось привидение. Оно вышло из уборной и медленным шагом двинулось по длинному темному коридору. Это было обыкновенное, пошленькое привидение во всем белом, с косой в правой руке. Привидение явно шло вровень с веком, потому что в левой руке держало вместо песочных часов новенький будильник. Спугнув проходившую машинистку, которая с визгом умчалась, привидение вошло в кабинет товарища Галерейского. — Вам чего, товарищ? — спросил Галерейский, не поднимая головы. Привидение заворчало. Галерейский глянул и обомлел. — Кто? Что? — завопил он, опрокинув стул и прижавшись к стене. Привидение взмахнуло косой, словно собираясь в корне подсечь молодую жизнь своей жертвы. Галерейский не стал терять ни минуты. Он бросился к конторскому шкафу, всхлипывая, вполз туда и заперся на ключ. Призрак нагло постучал в дверцу шкафа, после чего изнутри донесся истерический крик. — Тоже, материалист! — озабоченно сказало привидение, переходя в следующую комнату, где сидел ничего не подозревавший Быдто-Стерегущий. Стерегущий сразу упал, как сбитая шаром кегля, громко стукнувшись головой об пол. Привидение с презрением пихнуло его ногой и, тихо смеясь, вышло в коридор. В отделе шлангов Лев Рубашкин и Ян Скамейкин невинно развлекались игрою в шашки. — У-лю-лю! — негромко сказало привидение, вваливаясь в отдел, треща будильником и как бы подчеркивая этим, что дни братьев сочтены. — Мама! — сказал Лев Рубашкин шепотом и выпрыгнул в окно. Ян Скамейкин ничего не сказал. Он свалился под стол, лязгая зубами, как собака. Дальнейшая работа привидения дала поразительные результаты. Из шестидесяти насосовцев: Испытали ужас — тридцать шесть. Упали в обморок — восемь. Заболели нервным тиком — девять. Остальные отделались легким испугом. Галерейский совершенно поседел, Быдто-Стерегущий взял бюллетень, Рубашкин при падении со второго этажа вывихнул руку, а Скамейкин помешался в уме и целую неделю после этого на всех бумагах ставил подпись вверх ногами. На чистке все сидели молча и слушали биографию Галерейского. — Все это хорошо, — сказал с места старый Культуртригер. — Но какой же товарищ Галерейский материалист, ежели он привидения убоялся? Гнать таких надо по второй категории. И даже по первой. Какой же он, товарищи, марксист? — Это клевета! — закричал Галерейский. — А кто в шкафу прятался? — ехидно спросил Культуртригер. — Кто поседел от страха? У меня про всех записано. Старик вынул записную книжку и стал читать. — Вел себя также недостойно материалиста Лев Рубашкин, каковой при виде призрака выпрыгнул в окно. А еще считается общественным работником. А равно и товарищ Скамейкин. Ноги мне целовал от ужаса. У меня все записано. Культуртригер схватил председателя комиссии за рукав и, брызгая слюной, стал быстро изобличать насосовцев в мистике. Ф. Толстоевский, 1929 Впервые опубликовано: Чудак. 1929. № 42. Илья Арнольдович Ильф (1897-1937) — советский писатель-сатирик и журналист. Евгений Петрович Петров (наст. фамилия Катаев) (1902-1942) — советский писатель, соавтор Ильи Ильфа. Брат писателя Валентина Катаева. | ||
|