И. Ильф, Е. Петров
Ярославль перед штурмом

О городе Ярославле, не боясь впасть в ошибку, можно сказать, что он лежит на реке Волге у того места, где в нее впадает река Которосль. Так же безбоязненно можно указать, что Ярославль богат церквами, старинными и нестаринными, красивыми и уродливыми, большими и малыми. Наряду с соборами, которые своей величиной лишний раз вызывают сожаление о том, что в Ярославле нет таких же больших клубов, встречаются карликовые храмы. Даже у самого неистового безбожника вид этих каменных малюток вызывает пренебрежительную улыбку сострадания. В них, кроме служителей культа, с большим трудом может поместиться только один прихожанин (рост не выше 150 сантиметров), так что когда эти церквушки, за отсутствием указанного выше минимума прихожан, будут превращены в музеи, то больше одного экскурсанта за один прием музей принять не сможет. Говоря кратко, в каком бы месте Ярославля вы ни остановились и в какую бы сторону ни посмотрели, вы увидите сразу не меньше 138 церквей. Подняв глаза к небесам, чтобы отдохнуть немного от приевшегося вида, путешественник с ужасом замечает колокольню самого большого собора. Он опускает глаза к земле, но и тут его ждет потрясение: два карликовых храма в стиле барокко. Церковные главы, синие, желтые и зеленые, главы чешуйчатые, пупыристые, золотые и серебряные, прут отовсюду. Город похож на пучок редиски. Только красные колонноподобные фабричные трубы спасают городской пейзаж от налета средневековья. Пока что на каждую церковь приходится по трубе. Но пятилетка нарушит это состояние равновесия в пользу труб, а не колоколен. Здесь приходится сделать странное на первый взгляд заявление: город Ярославль находится сейчас не в городе Ярославле, а по соседству. Но об этом после. То же, что принято издавна называть Ярославлем, может похвастаться бульваром, городским театром и Линией Социализма. На бульваре граждане стоят в очереди за мороженым, прогуливаются с портфелями по тенистым аллеям, заглядывают в общественную уборную, воздвигнутую в свое время тщанием председателя городской управы господина Щапова (при этом ярославцы непременно говорят: «Ну, пойдем в кабинет Щапова»), и посиживают на капитальных скамейках. Уборная, как и скамейки, построена с расчетом на века, и память о Щапове вечно будет жить в сердцах благодарных ярославцев. Что же касается главной улицы города — Линии Социализма, то на ней помещается большинство ярославских учреждений. По всей вероятности, они работают отлично. Этого никак, однако, не скажешь о губернской врачебно-экспертной комиссии. Не так давно эта комиссия почувствовала летнее томление. — А хорошо бы, — сказал один из участников комиссии, — хорошо бы съездить куда-нибудь на юг. Море там, фрукты. — Что вы! — возразил другой. — В деревню бы, в овсы, в зеленя. Рыбку поудить. С мужичками потолковать о том о сем. — Недотепы, — сказал третий, — в Москву надо ехать. В столицу. Людей посмотреть. Себя показать. В общем, решили ехать в отпуск все, начиная от курьера и кончая председателем. Приняв такое решение, все повеселели и намаракали такую бумаженцию для всеобщего сведения: «Настоящим доводим до Вашего сведения, что с 17 июня по 1-е июля (две недели) на время отпусков служащих Губернская Врачебно-экспертная комиссия будет закрыта. Просьба на этот период не назначать больных на комиссию». За сим следовали подписи граждан Пилясова и Беляковой. Как видно, это было сделано в расчете на то, что тяжелобольные по причине своей слабости жаловаться не смогут, а легкобольные — люди привычные, и год ждут. Мы не хотим сказать, что в Ярославле все так работают. Отнюдь нет, работают, как мы уже указывали, отлично. Но вот комхоз не в силах исполнить свои обещания. Он обязался доставить кирпич для постройки нового трамвайного парка. Но ни в июле, ни в августе станция не получила от комхоза ни одного кирпичика. Трамвайные вагоны, и без того непривлекательные, ночуют под открытым небом. Хорошо бы запретить сотрудникам комхоза пользоваться трамтягой, этим завоеванием человеческого гения. Пусть ходят пешком, размышляя по пути о своем нехорошем поведении в смысле кирпича. Остальные же учреждения работают хорошо. По Линии Социализма непрерывно циркулируют люди с портфелями Вид у них самый благообразный. Самый город Ярославль помещается все-таки не в Ярославле. У него не было богатого прошлого. Господин Щапов не обращал на него внимания. Купцы не строили там церквей (одна-две — и обчелся). И портфеленос-цев там немного. Город этот — «Красный Перекоп», текстильная фабрика, одна из самых больших в Советской стране. Если в Ярославле говорят о новой лекции, кинокартине, политическом собрании или футбольном матче, то обязательно прибавляют: — В клубе «Красный Перекоп». — На стадионе «Красного Перекопа». — Среди рабочих «Красного Перекопа». Старый город угасает. Свороченные на сторону кресты и облупленные звонницы только оттеняют силу фабричных корпусов, которые обступили древний Ярославль и скоро возьмут его штурмом.

1929

Евгений Петрович Петров (наст. фамилия Катаев) (1902-1942) — советский писатель, соавтор Ильи Ильфа. Брат писателя Валентина Катаева.