Святитель Иннокентий (Борисов), архиепископ Херсонский и Таврический
Слово в среду 4-й недели Великого поста

Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!
(Лк. 23, 42)

Святая Церковь поступает с нами, как матери поступают с младенцами, когда учат их говорить. Матери заставляют для этого младенцев повторять за собою имена лиц и названий предметов, которые всего нужнее для разговора: так делает и Церковь. Поскольку для нас, грешников, всего нужнее покаяние, то, чтобы научить каяться во грехах наших, она заставляет нас в настоящие дни повторять, вслед за нею, то покаянный псалом Давидов: Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей (Пс. 50,1), то умилительную песнь израильтян: На реках Вавилонских, там сидели мы и плакали... (Пс. 136,1), то сокрушенную молитву святого Ефрема Сирина: "Господи и Владыко живота моего", то настоящее трогательное воззвание к Спасителю покаявшегося на кресте разбойника: Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое! (Лк. 23,42).

Поскольку за эти последние слова тому, кто произнес их, сказано от Самого Спасителя: ныне же будешь со Мною в раю (Лк. 23,43), то неудивительно, что они сделались особенно драгоценными для всех грешников, и всякий раз, когда возглашаются в церкви, производят всеобщее видимое впечатление, выражающееся осенением себя крестом и преклонением главы. Каждый чувствует, что в этом воззвании кающегося разбойника содержится как бы некий ключ ко вратам рая. И подлинно, это ключ к Царствию; только для того, чтобы отверзать им, что хотят, надобно не только иметь его в своих руках, а уметь действовать им как должно. Иначе мы сами что подумали бы о Царствии Небесном, если бы для входа в него стоило только произнести несколько слов? Если они отверзли рай разбойнику, то потому, что с этими малыми словами в устах у него крайне много соединено было в сердце. Без этого и разбойник сколько бы ни повторял их на кресте своем, не услышал бы того вожделенного ответа, которым благоволил удостоить его Спаситель мира.

"Кому же, — спросите, — могут они отверзть рай?" — Тому, во-первых, кто имеет такую же живую и твердую веру в Господа Иисуса, какую имел разбойник на кресте. Посмотрите, как он верует! Верует так, как не веровали в час смерти Господа многие из ближайших учеников Его. Ибо сам Петр отвергся Его в это время трижды и с клятвою. Петр отвергается, а разбойник этого отверженного всеми, этого умученного, распятого вместе со злодеями, оставленного, по-видимому, Самим Отцом Его признает не сотворившим ни единого зла, именует Господом своим и Владыкою и приносит Ему смиренную молитву о том, чтобы не быть забытым Им в Его будущем Царствии!.. Что можно представить себе выше и сильнее такой веры? Суди же после этого сам, в состоянии ли ты усвоить себе исповедание разбойника? Если чувствуешь в себе присутствие его веры, если, вопреки всем мудрованиям лжеименного разума, который и доныне, ослепленный, продолжает видеть в Иисусе Сына не Божия, а только Марии, ты постоянно видишь в Нем Христа, Божию силу и Божию премудрость; если ты готов остаться с Ним и тогда, когда бы все оставили Его; если ни Его Крест, за тебя несомый, ни твой, для Него подъемлемый, нисколько не соблазняют тебя, а еще более привязывают к Нему твою душу и сердце, то смело отверзай уста и произноси: Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое! (Лк. 23,42). Глас твой будет услышан и двери рая не затворятся для твоей веры!

Кто может достойно произнести слова разбойника? Тот, кто подобно ему не только искренно сознает свои грехи, но и благодушно переносит их несчастные последствия. Разбойник, несмотря на свое покаяние, подвергся на земле всему, что преступник закона может потерпеть от правосудия человеческого: он умирает теперь на кресте в ужасных муках. Но смотри, как терпит эти муки! Когда злополучный клеврет его предается бесполезному ропоту, он смиренно проповедует, потому что по делам нашим приняли (Лк. 23, 41). Как бы так говорил: "Что ты ропщешь?

С нами происходит именно то, что должно: подобные нам грешники по необходимости должны мучиться и страдать". Это показывает, что в нем произошла решительная перемена мыслей, что он почувствовал всю худость своих поступков, получил сердечное омерзение ко греху и смотрит на него как на такого врага человеку, от которого немного значит освободиться даже муками крестивши. Не потому ли, может быть, он не просит у Спасителя даже облегчения своих страданий, даже мужества для перенесения их; то есть хочет испить чашу мучений до дна, дабы горечью ее очиститься от всех прежних тлетворных сладостей греха. Взор его весь устремлен в одно будущее, к жизни вечной за гробом. Там хочет он начать новое бытие и новую деятельность, чистую и святую и молит Иисуса о том, дабы грехи его не воспрепятствовали ему в этом благом намерении: Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое! (Лк. 23, 42). То есть покрой грехи мои перед судом правды Божией, дополни, от заслуг Твоих, чего не достанет в казни, мной претерпенной: да буду и в Царствии Твоем не отринут от лица Твоего так же, как теперь удостоен приблизиться к Тебе крестом моим! Таковы смирение, преданность и упование кающегося разбойника!

Хочешь ли, грешник, и ты улучить благую часть его? Улучи же прежде его чувства. Не ограничивайся слабым признанием, что ты грешник: кто из грешников не имеет его? — Но покажи, что ты чувствуешь всю мерзость грехов твоих. Чем показать? Во-первых, тем, чтобы навсегда бросить грех; а во-вторых, благодушным терпением тех бедствий, которые, как тень за телом, всегда следуют за грехом. Подвергло ли тебя правосудие человеческое заслуженному наказанию? — Неси его без ропота, говоря подобно разбойнику: по делам нашим приняли (Лк. 23, 41). Произошел ли от греховной жизни твоей сам собою вред и зло, например болезнь, лишение имущества, бесчестие? — Терпи благодушно, говоря: по делам нашим приняли (Лк. 23,41). Истинно кающийся, почувствовав мерзость греха, не только не старается избегать наказания за него, а ищет и нередко просит его, как милости; не находя у других, сам изобретает для себя наказание. Когда и ты поставишь себя в такое расположение духа, то отверзай уста с верою и говори: Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое! (Лк. 23, 42). Голос твой услышится, и ты не будешь забыт Владыкою рая.

Кто может достойно произносить слова разбойника?

Тот, кто подобно этому разбойнику не только сам чувствует отвращение от греха, перестает грешить, но и старается привести к покаянию подобных себе грешников, особенно тех, с которыми участвовал в беззакониях. Это — святая обязанность кающегося грешника; он должен употребить все, чтобы не самому только возвратиться на путь правый, но и возвратить на него тех, которые совращены им с него его страстями. Как трогательно исполняет эту обязанность кающийся на кресте разбойник по отношению к распятому собрату своему! Может быть, не он соблазнял его на грех, а сам был соблазнен им, но поскольку злодеяния были общие, то он хочет разделить с ним и свое покаяние. Или ты не боишься Бога (Лк. 23,40), — говорит он, услышав хулу его на Иисуса, — потому что достойное по делам нашим приняли, а Он ничего худого не сделал (Лк. 23,41). Немного слов, но какого самоотвержения стоило произнести их тому, кто сам раздираем был муками от креста? Поэтому-то кающийся разбойник не оканчивает даже своей проповеди собрату своему, а, прервав ее, слабеющими устами обращается к Спасителю с молитвою: Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое! (Лк. 23,42), — желая уже не словами одними, а и примером своим досказать бедному собрату, что и ему надобно сделать.

Итак, кающийся грешник, если хочешь усвоить себе эту молитву, то не останавливайся на своем обращении. Ты грешил не один и каяться должен не один. Не скрывай обращения своего, как делают некоторые, перед друзьями и клевретами твоего беззакония: все видели, что ты грешник, пусть все увидят, что ты грешник кающийся. Как бы кто из прежних клевретов твоих, подобно распятому клеврету кающегося разбойника, безумно ни издевался над делом спасения — ты не должен этим огорчаться, а делать свое дело. Советуй, проси, умоляй, заклинай, но старайся возвратить на путь правый соучастников твоих. Ибо таким только образом ты будешь подобен благоразумному разбойнику и можешь не постыдно говорить с ним ко Спасителю твоему: Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое! (Лк. 23, 42).

Вообще, братья мои, не должно думать, что когда мы произнесем несколько слов со вздохом — Давидовых ли, мытаря ли, разбойника ли кающегося, то уже имеем право на помилование и можем продолжать грешить беспечно по-прежнему. Нет, это было бы заблуждение самое грубое. В таком случае эти же самые слова послужат нам в осуждение. Ты знал и ведал, скажут нам некогда, как должно каяться; ибо твои же уста произносили слова покаяния Давидова или разбойника на кресте. Зачем же, употребляя их слова, не подражал их действиям? Для чего принимал их образ и не стяжал их духа и сердца? — Итак, умоляя вместе с разбойником Господа, чтобы Он воспомянул нас во Царствии Своем, позаботимся о том, чтобы было что воспомянуть о нас Господу, дабы нам, и воспомянутым, не сделалось хуже от самого воспоминания о нас, то есть от наших неправд и нашего нераскаяния во грехе. Аминь.

Опубликовано: Сочинения (полное собрание) в шести томах. Т. IV. Великий пост. Молитва святого Ефрема Сирина. Первая Седмица Великого поста. Страстная седмица. Светлая седмица. СПб. 1908.

Святитель Иннокентий, архиепископ Херсонский и Таврический (в миру Иван Алексеевич Борисов) (1800-1857) — ректор Киевской духовной академии, профессор богословия; член Российской академии (1836); член Святейшего Синода с 26 августа 1856 года, знаменитый русский богослов и церковный оратор, прозванный в свое время "Русским Златоустом".