| ||
|
Последуя примеру Святой Церкви, ублажающей Пресвятую Деву всеми возможными ублажениями, и мы, братья мои, желали бы ныне открыть перед вами уста свои на похвалу Ее всесвятого имени, открыть с тем, чтобы через это, подобно песнопевцу церковному, исполниться духа и, если возможно, наполнить и вас этим же духом. Но слово Церкви, вчера нами слышанное, удерживает нас, то слово, которое говорит: вития многовещанныя, яко рыбы безгласныя, видим о Тебе, Богородице! — Если многовещанные оказались безгласными, то что будет с нами — маловещанными? Для нас поэтому в подобном случае удобее, по выражению другой песни церковной, любить молчание... С другой стороны, что же и делать в день похвалы Пресвятой Богородицы, как не разделять, по возможности нашей, эту похвалу вместе с Церковью? Остается поэтому поступить так, как делают те, которые, живя у моря, не имеют кораблей великих для плавания на них по всем краям морским. Таковые на малых ладьях совершают небольшие плавания у берегов, удовлетворяя таким образом своим нуждам и отдавая должную честь неприступности моря. Подобно этому, говорю, поступим и мы, то есть укажем вам на главнейшие добродетели и совершенства, которыми украшалась на земле Пресвятая Дева, не дерзая входить в самую глубину благодати, на Ней почивавшей. Первая добродетель и вместе основание всех добродетелей человеческих есть преданность в волю Божию с забвением собственной воли и пожеланий. Необходимая для человека добродетель постоянно преисполняла собою всю душу и всю жизнь Марии. Се, Раба Господня; да будет Мне по слову твоему (Лк. 1, 38), — сказала Она Архангелу, благовествовавшему Ей зачатие Сына Божия. По-видимому, нетрудно было изъявить такую преданность в то время, когда следовало решиться не на что-либо прискорбное и уничиженное, а на честь и славу — быть Матерью Сына Божия; но на самом деле это был верх преданности и самоотвержения человеческого. Ибо, во-первых, к сану и званию Матери Божией принадлежало, как мы увидим, множество скорбей и искушений, таких притом, которые не посещают самых великих подвижников благочестия. Поэтому сказать: Се, Раба Господня (Лк. 1, 38), — значило сказать: "Вот, Я готова на все лишения, скорби и страдания. Готова на то, чтобы оружие прошло самую Мою душу" (см. Лк. 2,35)! Само достоинство Матери Божией хотя есть высшее всех достоинств, но для души, истинно смиренной, какова была душа Марии, решиться на приятие его — еще труднее, нежели решиться на скорби: ибо последние человек смиренный почитает естественною своею долею и принадлежности за свою нечистоту; а стать выше Херувимов и Серафимов, как подобало Матери Божией, — на это душу воистину смиренную могла преклонить одна беспредельная преданность в волю Божию. И эта-то преданность во всей силе выразилась в словах Приснодевы: Се, Раба Господня; да будет Мне по слову твоему (Лк. 1,38). Сказано так один раз — Архангелу, а исполняемо было всегда, не только перед Ангелами, но и перед упорными врагами истины и правды. Ничто не могло поколебать этой преданности в Марии, — ни самый Крест Сына Ее, поколебавший собою всю землю. Вторая добродетель души праведной есть чистота тела и духа: ею украшаются все рабы Божий, но никто не украшался в такой полноте, как Пресвятая Дева. По этой-то добродетели Она, принадлежа еще к Ветхому Завету, где безбрачное состояние было как бы даже противно закону, обещавшему в награду за исполнение его многочадие и многочисленное потомство, избрала для себя на всю жизнь девство и таким образом показала собой пример совершенства, принадлежащего Завету Новому. По этой-то добродетели Преблагословенная не прежде согласилась на благовестив Архангела, как узнав, что исполнением его над Нею не нарушится нисколько святой обет девства. Ибо что Она говорит ему? Как будет это, когда Я мужа не знаю? (Лк. 1,34). Как бы, то есть так рекла Она: "Дело, о котором ты поведаешь, все и во всем зависит от того, могу ли Я при нем остаться в безбрачном состоянии, Мною для себя избранном: если могу, то Я готова послужить тайне; если нет, то да прейдет благовестив твое на голову иную!" — Вот до чего, как видите, простиралась любовь к чистоте духа и телав Пречистой! Третья добродетель душ святых есть мужественное перенесение скорбей и искушений. Мария, после Сына своего и Бога, есть первый и высочайший пример этой добродетели. Какого искушения не перенесла Она, какой скорби не вытерпела? Слово стало плотию (Ин. 1,14), то есть зачалось от Духа во чреве Приснодевы: для последней из матерей есть в подобном положении ослаба и снисхождение; для Матери Сына Божия — нет его! Святой обручник, не ведая тайны, подозревает Ее в бракоокрадовании!.. Что может быть тяжелее этого искушения? Но Святая Дева переносит его безмолвно. — Одно слово Ее могло бы успокоить старца, а с ним и Ее саму, и рассеять подозрения; но Она не смеет сказать этого слова, потому что это тайна Промысла; страдает и безмолвствует! Приближается потом время рождения — тут еще более нужен покой; а Матери Сына Божия надлежало в это самое время идти в Вифлеем с Иосифом, чтобы подвергнуться народной переписи. В самую минуту рождения не достает места в обители; и Мария идет для этого в вертеп, полагает Рожденного в яслях!.. Едва радость о Родившемся заставляет забыть стесненность своего положения, как меч Ирода простирается уже над вертепом — и Матерь с Младенцем принуждена бежать в Египет тем путем, который и среди дня до сих пор с трудом проходят люди самые крепкие и вооруженные. Подражая евангелисту, проходим в молчании годы последующее. Вот Мария уже на Голгофе. Какое мучение для сердца Матери видеть на Кресте в муках Сына, того Сына, Который зачат от Духа Святого, Который, по проречению Архангела, должен был воцариться над домом Иакова во веки (Лк. 1, 33)! Чужие не могли выносить этого зрелища и возвращались с Голгофы, бия себя в грудь (Лк. 23, 48), а Матерь Иисуса стоит у Креста в безмолвии, погруженная мыслью в бездну путей Божиих. Что может сравниться с этим святым мужеством духа и сердца? Не продолжим нашего молчания о величии Честнейшей Херувим — и так мы уже далеко от берега, а ладья наша мала и слаба. Вместо прославления Пречистой, поспешим обратиться к Ней же с молитвою. О чем? Прежде всего о том, чтобы Ее благодатным содействием и в нашей нечистой душе отразился хотя бы малый и слабый образ тех добродетелей и совершенств, которые украшали Ее на земле. Чтобы мы в действиях своих водились и управлялись не своими суетными желаниями, а пресвятою волею Божиею, чтобы сохраняли, сколько возможно, душу и тело свое от скверн мирских и чтобы умели благодушно переносить те бедствия и печали, которые встречают нас на пути земного странствия. Аминь. Опубликовано: Сочинения (полное собрание) в шести томах. Т. IV. Великий пост. Молитва святого Ефрема Сирина. Первая Седмица Великого поста. Страстная седмица. Светлая седмица. СПб. 1908.
Святитель Иннокентий, архиепископ Херсонский и Таврический (в миру Иван Алексеевич Борисов) (1800-1857) — ректор Киевской духовной академии, профессор богословия; член Российской академии (1836); член Святейшего Синода с 26 августа 1856 года, знаменитый русский богослов и церковный оратор, прозванный в свое время "Русским Златоустом". | ||
|