| ||
|
Завтра последний день московских дворянских выборов. Мы сопровождали их открытие вопросом — вопрос носился в воздухе; теперь, пред их закрытием, скажем ответное слово по своему разумению. После отмены крепостного права много было толков о нашем дворянстве. Одни находили, что дворянство подлежит упразднению; другие полагали, напротив, что оно должно быть усилено, что утраченное право должно быть возмещено другими, которые возвратили бы поместному дворянству в иной форме прежнее значение и влияние. И те и другие находили, что дворянство утратило почву под собой, и одни видели в том успех, другие — ущерб и опасность. В то время когда обдумывались у нас земские учреждения, возникал вопрос о том, не может ли дворянская организация слиться с новосоздаваемою земскою. Казалось возможным ввести в существующую дворянскую организацию новые элементы и дать ей земское значение. Мы было высказывались в пользу такого соединения, но предположение это не состоялось, и мы не знаем, жалеть ли об этом? Дворянская организация осталась в отдельности, рядом с новообразованною земскою. Между ими, однако, установлена связь, не лишенная значения: председателями земских собраний положено быть предводителям дворянства. В последнее время раздавались голоса, требовавшие, будто бы в интересе земских учреждений, чтобы председателями земских собраний были лица, ими самими избираемые, а не предводители дворянства. Мы не видим, какое существенное неудобство для земских собраний в том, что председательство в них принадлежит дворянским предводителям; но нельзя не видеть значительного удобства в том, что председатель земского собрания не зависит от его большинства и может беспристрастно относиться ко всем его партиям. Жалеть ли о том, что дворянство перестало быть в государстве тою громадною силой, какою было оно при крепостном праве? Это право было, как свидетельствует история, государственною необходимостью, чрез которую перешли все народы; на нем не могла остановиться история, и оно подлежало рано или поздно отмене. Но исчерпывается ли этим правом все значение дворянства, как оно у нас сложилось? Во владении ли народными массами на праве частной собственности заключалось все призвание дворянства? В этом ли его сущность, и теряется ли смысл его и всякая в нем надобность с падением крепостного права? Конечно, нет. Эта историческая необходимость была ему навязана как временное назначение; его положение изменилось, но надобность в нем не миновала, и оно остается существенною функцией в нашей народной жизни. Было бы во всяком случае легкомысленно не принимать в расчет силу, которая проходит через всю историю нашего государства, и полагать, что можно отбросить ее без существенного ущерба для целого. Чем менее осталось в дворянской организации привилегий, стеснительных для свободы других сословий, тем вернее и прочнее положение дворянства. С утратой внешнего могущества оно становится более внутреннею стихией в народе. Сила, которая от него отошла, не была его существом, и, освободившись от ней, оно стало более собою. Если попытаться покончить с ним, то принцип, который оно представляет, возвратится в другом виде и оживет в другом теле. Но зачем была бы нужна такая попытка? И почему стал бы кто-нибудь желать другого тела для той идеи, которую представляет наше дворянство? Дворянская организация, какою создала ее русская история и как оставили ее реформы последнего двадцатилетия, не заключает в себе ничего, что в каком бы то ни было уважительном интересе могло бы казаться подлежащим упразднению. Она не имеет ничего общего с кастами и аристократическими классами других стран. Русское дворянство вынесло изо всей нашей истории характер чисто служилого сословия, отнюдь не замкнутого, а, напротив, открытого для всех, кто служит государству. Служба государству, из которой оно произошло и откуда непрерывно пополняется, определяет его значение. Дворянское общество есть общество по преимуществу политическое. В этом государственном, в этом служилом характере дворянства заключается вся его особенность и его благородство. И пока оно остается верным этому своему характеру, пока живет в нем государственный дух, оно стоит на высоте своего призвания. Оно отзывается на все, что касается целости, чести, сохранности государства, и на все, что способствует его возвышению, благоустройству и процветанию. Благо стране, в которой исторически выработалась такая общественная организация! Прежде дворянство было крепостным слугою государству и само держало в крепости у себя народные массы. Теперь дворянство свободно. Государство уже не нуждается в обязательной службе; но оно не может не нуждаться в свободной поддержке организованного общества, которое всею своею историей связано с ним по духу и которое от него только берет свое значение и весь интерес своего существования. Говорят, дворянство должно быть элементом по преимуществу консервативным в государстве; но консервативность и либеральность — плохие термины для того, чтоб определить характер исторических формаций. Эти отвлеченности, истертые, тупые, незрячие, ничего не разъясняют, а, напротив, сбивают людей с толку. Русское дворянство не есть отвлеченная формула, ни консервативная, ни либеральная; оно — живая принадлежность русского народа, то сословие его, которое находится в теснейшей связи с его государственною жизнью. В дворянстве отпечатлелась вся история Русского государства от начала до сего дня, все ее имена и все предания. Прежде всего и с особенною силою отзывается в русском дворянстве то, что полезно и что вредно Русскому государству. Каждое из прочих сословий, составляющих народную организацию, представляет собою какой-либо частный интерес; дворянство же тем более соответствует своему призванию, чем менее имеет своего отдельного, чем менее представляет какой-либо частный интерес. Отдельные лица или отдельные группы в нем могут руководиться какими угодно воззрениями и интересами, но оно само не может представлять собою ничего иного, как местное выражение великого целого. Вот почему функция дворянства не ограничивается только ведением своих дел, которые очень немногосложны и вовсе не требуют особой организации. Оно служит деятельным органом местного управления и живою связью между государственною администрацией и общественными учреждениями. Представляя собою дорогой принцип самоличного участия и полного равенства в пользовании правами своего сословия, оно выбирает из своей среды деятелей, которые не только ведают его дела, но и призваны к участию почти во всех губернских и уездных делах, — к участию, которое может быть только полезно, — к деятельности направляющей, помогающей, контролирующей. Предводители дворянства несут на себе многие и тяжелые обязанности, представляя собой с тем вместе принцип безвозмездного служения общему делу из одной чести. Эти органы местного управления, выставляемые дворянством, незаменимы. Мы привыкли смотреть по сторонам, судить о своих делах с чужой точки зрения и прилаживать свои дела к иноземным, не имеющим с ними ничего общего, и потому недостаточно ценим то, что выработала нам своя история. Впервые опубликовано: Московские ведомости. 1881. 18 января. № 18.
Михаил Никифорович Катков (1818-1887) — русский публицист, философ, литературный критик, издатель журнала "Русский вестник", редактор-издатель газеты "Московские ведомости".
| ||
|