| ||
|
Москва, 17 марта 1882 Dum solitudinem fecerant, pacem appellant [Когда все превращают в пустыню, то называют это миром (лат.)]. Отстаивая во что бы ни стало анархию в наших университетах, водворенную уставом 1863 года, поборники этого устава заявляют теперь в «Новом Времени» (от 13 марта 1882 г.), что они сами стоят за власть, за укрепление к ней доверия, которое пошатнулось бы, если б она приступила к ломке и переделке созданных ею же положений. Вопиющее, нестерпимое зло, которым страдают наши университеты внутри и которое они распространяют от себя на всю страну, все это на языке новейших поборников университетского устава 1863 года — не более как «недоразумения, которыми в прежнее время придавалось значение преувеличенное, чуть не угрозы самому существованию государства» и которые будто бы «разрешаются теперь самым спокойным образом»; все это-де «естественная реакция против чрезмерного господства в университетах начала государственного», и ввиду этого они, как бы во власть облеченные, вещают, что «и мысль о необходимости коренного пересмотра университетского устава все более и более отдаляется, все более и более обрисовывается как плод болезненного раздражения обиженной теории». Вот что называется: с больной головы да на здоровую! Отрицать вопиющие, всем известные, документально засвидетельствованные факты, которые непререкаемо говорят о болезненном состоянии наших университетов под действием устава 1863 года, — это здорово, это миротворно, это достойно-де «разумного правительства», задача которого — «мирить противоречия жизни и закона, находить выходы из них без насилия над тем и другим»; не закрывать же глаз на истинное положение дел и не обманывать ни себя, ни других, а предлагать меры против зла, однажды допущенного и так долго вследствие роковых случайностей терпимого, — это «плод болезненного раздражения обиженной теории». Какое лицемерие и фарисейство! Какая бесстыдная и нескончаемая ложь! Если бы все зло наших университетов было не более как естественною реакцией против порядков сороковых и пятидесятых годов, то могла ли бы эта реакция продолжаться целых девятнадцать лет, порождая такие болезненные явления, которые грозят окончательным разложением университетов? Если бы в уставе 1863 года заключались какие-либо здоровые начала, то они несомненно обнаружились бы в течение столь долгого времени и восстановили бы нормальное течение университетской жизни, особенно же ввиду того, что с 1872 года зашла уже речь о необходимости университетской реформы, и все поборники устава 1863 года были крайне заинтересованы тем, чтобы доказать на деле всю благотворность этого устава. Нет, в уставе 1863 года не заключается никаких условий для исцеления наших университетов и, напротив, в нем есть все для того, чтобы погубить их вконец... А между тем нет почти ни одной сферы общественной и государственной жизни, куда бы не проникало влияние университетов, ибо и на простой народ они действуют чрез посредство начальных школ, для коих люди университета приготовляют преподавателей, и нет в настоящее время реформы более существенной и значительной, более глубоко и широко захватывающей всю жизнь и более неотложно необходимой, как реформа университетов. Законники-фарисеи, с которыми нам приходится сегодня сводить наши счеты и которые ради сохранения анархии в университетах готовы принимать на себя личину поборников власти, не стесняются в выборе средства для достижения своей цели. Самое сподручное для них средство — ложь во всех ее видах, начиная с извращения чужих слов и мнений. Так, между прочим, из того, что было нами сказано о пригодности выборного начала в Академии наук, они выводят лживым образом заключение, что мы вовсе не против выборного начала в ученых корпорациях, а следовательно, и в профессорских коллегиях, и желали бы только, чтобы последние выбирали профессоров по нашему вкусу. Но большая разница — общество ученых людей, призванных к разработке в тиши кабинетов и в академических конференциях вопросов науки, которым ничего, кроме собственных их научных занятий, не вверено, и университеты, призванные обучать и воспитывать юношество для различных поприщ общественного и государственного служения и сообщать своим питомцам не только ученые степени и звания, но и права государственной службы. Если в Академии наук уместны выборы под контролем, конечно, государственной власти, то в университетах правительство может предоставить профессорским коллегиям только право рекомендации, право представления лиц, которых оне считают достойными занять вакантную кафедру; но оно, не отрекаясь от себя, не может стеснять себя этою рекомендацией и лишать себя возможности замещать кафедры по своему усмотрению. Наши законники-фарисеи утверждают, что устав 1863 года вовсе не упраздняет государственную власть над университетами, ибо «от государственной власти зависит утверждение в должности или звании того или другого выборного университетского деятеля». Как будто бы им неизвестно, что это утверждение не более как формальность. Так как с правом утверждать или не утверждать не соединено право в случае неутверждения выборного лица и безо всяких околичностей назначить от себя своего кандидата, а следовательно, не дано и возможности заботиться о том, чтоб иметь таких кандидатов, чтобы заранее подготовлять их для важнейших кафедр, которыми так часто пренебрегают наши университеты, оставляя их подолгу незамещенными или замещая их кем попало. Когда наше правительство в силу уставов 1804 и потом 1835 годов исполняло свою обязанность, то оно не имело недостатка в достойных кандидатах для замещения вакантных кафедр; оно создало особый профессорский институт, который дал университетам и стране многих полезных деятелей науки, и Московский университет еще до сих пор с благодарностью вспоминает, сколькими лучшими своими деятелями он был обязан прямому назначению от своего попечителя, графа С.Г. Строганова, помимо всяких факультетских и советских выборов. Но довольно. Кому дороги интересы науки, просвещения, всестороннего умственного, нравственного, общественного и государственного преуспеяния России и кто что-нибудь смыслит в университетских делах, для того не может быть ни малейшего сомнения в неотложной необходимости коренного преобразования наших университетов; но всех, кто желал бы университетами пользоваться как могущественным орудием разложения России в ее будущем, в ее молодых поколениях, того решительно невозможно, да и не для чего убеждать в необходимости коренного преобразования университетов. Но мы полагаем, что статья «Нового Времени» есть последний выстрел защитников устава 1863 года. Писавший ее, конечно, не предвидел события, которое совершилось теперь, дня чрез три после ее появления... Ровно два года одно из государственных дел величайшей важности, народное просвещение, находилось в состоянии тяжкого болезненного кризиса. Невероятное творилось в этой области. Вандализм самого дурного свойства угрожал нашей школе конечным сокрушением и заранее торжествовал победу. Истинно «проклятая рука» путем обмана и смуты пыталась захватить все источники нашего народного обновления. Не только интересы просвещения и науки в благороднейшем значении этого слова, не только высшая польза государства, но простой здравый смысл, простая очевидность подвергались отрицанию и поруганию. Эти оргии попускались как бы для того, чтобы дело нашей школы прошло чрез самое тяжкое испытание и тем победоноснее доказало бы свою живучесть. Если после всего бывшего оно еще уцелело и не рушилось, если, напротив, даже в самых расшатанных умах произошла благотворная реакция, то это самый решительный признак ее крепости и силы. Всему, однако, должна быть пора; хорошего понемногу... Пора кончиться и кризису, которому подвергалась наша школа. Мы сообщаем сегодня полученное нами из достоверного источника известие о назначении И.Д. Делянова министром народного просвещения. Кому не известно это имя? Кто в ведомстве нашего народного просвещения не знает И.Д. Делянова и что не известно ему в этой сфере, кого он не знает из лиц, служащих этому делу? Это имя должно успокоить и утешить всех, кому дорого дело нашего народного просвещения. Назначение это свидетельствует, что испытание нашей школы кончилось, что кризис, которому она подвергалась, миновал благополучно. Новое управление обладает всеми условиями успеха, лишь бы только принялось со всею энергией и твердостию действовать, как требуют обстоятельства. Впервые опубликовано: Московские Ведомости. 1882. 18 марта. № 77.
Михаил Никифорович Катков (1818-1887) - русский публицист, философ, литературный критик, издатель журнала "Русский вестник", редактор-издатель газеты "Московские ведомости", основоположник русской политической журналистики. | ||
|