| ||
|
Москва, 28 октября 1881 Назад тому девять лет, в 1872 году, была нам доставлена статья под заглавием «О народном пьянстве. Причины его, их историческое развитие и меры к их устранению». При беглом просмотре статья казалась соответствующею своему заголовку. Мы не нашли ничего против помещения в одном из наших изданий статьи, которая ставила весьма важный вопрос. В пользу статьи говорила также и имя ее автора, А.Н. Аксакова. Она была помещена в ноябрьской книжке «Русского Вестника» за 1872 год (стр. 142-201). Печатая ее, мы никак, однако, не думали, что оказываем этим услугу давно начавшейся неведомо нам и, может быть, самому автору широкой систематической пропаганде общественных кабаков в России; мы никак не полагали, что статья эта гармонирует с тогдашними «Общественными Записками», поместившими в декабрьской книжке того же года статью С. Приклонского «Общественные питейные заведения», с «Неделей», «Голосом» и другими газетами той же категории. Вскоре мы совсем забыли статью г. Аксакова, сохраняя лишь смутное воспоминание об ее содержании. Но недавно нам доставили изданную им в 1874 году брошюру «Содержание питейных заведений сельскими обществами как простейшая мера против пьянства и нарушения правил устава о питейном сборе. С приложением проекта договора сельского товарищества на вере для производства питейной торговли». Вместе с этою брошюрой доставлен нам изящно отпечатанный крупным курсивным шрифтом экземпляр циркулярного письма (дозволенного к печати цензурой в С.-Петербурге 24 мая 1874 года), при котором А.Н. Аксаков рассылал ее по всей России. Вот этот интересный документ от слова до слова: Со дня введения питейно-акцизной системы сельские общества не переставали делать попытки к открытию и содержанию питейных заведений от своего имени; они видели в этом способе производства питейной торговли простейшую меру против пьянства и против злоупотреблений, неизбежно вытекающих из ныне существующего порядка питейной торговли, от которого они видимо разоряются. Министерство внутренних дел и губернская администрация, усматривая в содержании питейных заведений сельскими обществами явные для сих последних выгоды как в нравственном, так и в экономическом отношении, не переставали относиться с полным сочувствием к проявившемуся в народе стремлению к устройству подобных заведений. Движение это было приостановлено в 1871 году циркуляром министра финансов, усмотревшего в подобном домогательстве сельских обществ нарушение правил устава о питейном сборе.
Такой циркуляр, с разрешения властей поручавший лицам, стоящим во власти, рассылать брошюру предводителям дворянства, председателям земских управ, мировым посредникам и другим лицам, невольно заставил нас обратить особое внимание на самую брошюру, распространявшуюся при столь авторитетном внушении принять ее в руководство. Внимательно прочитав ее, мы с тем же вниманием прочли и вышеупомянутую статью г. Аксакова в «Русском Вестнике», существенные места коей перепечатаны в приложении к брошюре. Считаем долгом передать публике впечатления, вынесенные нами из этого чтения. Прежде всего поразил нас яркий свет, бросаемый статьей и брошюрой А.Н. Аксакова на характер и значение некоторых «решений» (!) и «постановлений» (!!) большинства заседающих ныне в С.-Петербурге «сведущих людей». Отлагая до другого времени оценку их по существу, остановимся на одном мало кому известном обстоятельстве, представляющем некоторый исторический интерес. Высказываясь за общественные кабаки, большинство «сведущих людей» полагали, что они служат выразителями «народных стремлений», что, советуя разрешать общественные кабаки, они удовлетворяют народной потребности, столь сильной, что ее не могли подавить никакие меры министерства финансов. Эта мысль играла видную роль в ряду аргументов, высказанных на «совещании». Эту мысль выражал и Иван Прыжов в своей «Истории кабаков» (стр. 317), указывая на открытие нескольких общественных питейных заведений на уральских заводах в 1864—66 годах и замечая по этому поводу, что «таким образом сама жизнь пыталась... выработать себе общественные питейные дома, в которых (?) несколько веков назад зародилась культура русского народа (!!!)». Г. Аксаков тоже высказывал, притом с особенною настойчивостью, мысль о народном значении мирских кабаков и в своей статье, помещенной в «Русском Вестнике», и в своем вышеприведенном циркулярном письме, и в своей вышеупомянутой брошюре. Указывая на общественные кабаки как на средство лишить питейную торговлю ее зловредного характера, он прибавляет: «Средство это не придумано мною, а взято прямо с натуры». Доказывая затем, что мирской кабак есть «органическая» мера против общественного зла, он говорит: «Мера эта тем более замечательна, что она является не навязанною извне, но возникшею в самом народе, естественно вызванною давлением окружающего зла»*. «Движение к устройству подобных общественных питейных заведений, — пишет А.Н. Аксаков в своей брошюре, — возникло в самом народе и проявилось за последнее десятилетие в 16 губерниях, а в последние полтора года (писано в 1874 году) с поразительною быстротой обнаружилось в 12 губерниях и только остановлено выжиданием решения этого вопроса в законодательном порядке»**. ______________________ * См. «Русск. Вестн.» 1872, ноябрь, стр. 189 и 193.
______________________ Мысль ясна и поставлена твердо. Но по необъяснимому стечению обстоятельств никто из увлекшихся этою мыслию не поставил себе вопроса, точно ли идея общественных кабаков возникла в самом народе? Точно ли идея общественного кабака не навязана сельским обществам извне? Точно ли эта идея получила широкое в стране применение по собственно народной инициативе, а не в силу сторонних к тому побуждений? Пусть Прыжов, видевший в питейных домах источник русской культуры, не делал себе таких вопросов, но как не задали их себе А.Н. Аксаков и «сведущие люди», случайно, по непредвиденной игре судьбы, очутившиеся на этот раз в одной с Прыжовым компании? Между тем за ответами на поставленные сейчас вопросы далеко ходить не нужно. Их дают факты, добросовестно переданные самим г. Аксаковым в его брошюре. Приведем этим факты, посмотрим, что это было за народное движение, как выразилась в нем народная инициатива. Проследим шаг за шагом исторический очерк «стремления крестьянских обществ к открытию общественных питейных заведений». Почин делу был положен в Пермской губернии, где горнозаводским населением двух уездов в 1863 году было открыто восемь общественных кабаков. Само ли население надумалось открыть их или же оно последовало чьему-нибудь доброму совету, — это дело темное, неисследимое, как и многое другое в жизни нашего сельского люда, как, например, причины широкого развития подрывающих народное благосостояние крестьянских семейных разделов. В них тоже видят проявление инициативы самого народа, освобожденного от крепостной опеки. Допускают также, но с явного неохотой, побуждающее к разделам, разлагающее семейный быт влияние кабацкого пьянства. Но совсем оставляют в стороне гибельную административную меру, которая подорвала родительскую власть и разнуздала в крестьянских семьях все дурные страсти. Разумеется, секретный циркуляр министра внутренних дел, изданный вскоре после эманципации, изъявший из власти родительской право раздела и даже выдела младших членов семьи при жизни стариков, передавший это право «Mipy», поставивший чужих людей судьями между отцом и сыновьями и внесший рознь и шатание в крепко сплоченный прежде и твердо стоявший семейный быт, эту главную основу всего общественного быта... Обстоятельства, при которых появились первые общественные кабаки в России, — дело темное. Но отношения, в которые стали к этим кабакам тотчас по их открытии разные правительственные ведомства, должным образом разъяснены г. Аксаковым. Пермское питейно-акцизное управление приняло немедленно меры к закрытию общественных кабаков. Пермское губернское по крестьянским делам присутствие, наоборот, усмотрело в этом закрытии акт притеснения крестьян* и поспешило апеллировать к министру внутренних дел. Заметим кстати, что личный состав питейно-акцизных управлений на первых порах после отмены откупов отличался строгим выбором людей. Между тем личный состав служивших по крестьянским учреждениям Пермской губернии далеко не совмещал в себе тех качеств, которые составляют славу крестьянских учреждений того времени в срединной России; окраску им давал в Перми чиновничий элемент, а не цвет русского дворянства. ______________________ * См. там же, стр. 4. ______________________ Вслед за местными властями не замедлили высказаться по поводу пермских кабаков и центральные петербургские власти. Если министерство финансов «не нашло со своей стороны возможным допустить учреждение общественных питейных заведений», то в министерстве внутренних дел, наоборот, устройство таковых заведений «не только не было найдено заслуживающим порицания, но прямо достойным поощрения»*. ______________________ * См. там же, стр. 5—6. ______________________ В чем выразились эти «поощрения», мы не знаем; но уже одно то, что взгляд министерства внутренних дел сделался известен служащим по этому ведомству и по крестьянским учреждениям (из которых, между тем, лучшие, самостоятельные люди стали уходить и заменяться угодливыми слугами), не могло остаться без результата. Прежде всего это сказалось в Уфимской губернии, где в 1865 году на заводе Белосельских-Белозерских было решено открыть с 1866 года три общественные кабака. Официальный орган министерства внутренних дел «Северная Почта» не замедлила приветствовать их открытие: мирской приговор об этих кабаках со всеми его условиями был напечатан в № 69 «Северной Почты» за 1866*. ______________________ * Там же, стр. 6 и 7. ______________________ Едва дошла до томского губернатора весть о порядке открытия общественных кабаков в Уфимской губернии, как он (в 1866 году) уже «дал мировым посредникам и земским исправникам предписание о таковом порядке открытия питейных заведений объявить обществам вверенных им округов, с тем что если они изъявят свое согласие иметь у себя питейные заведения на означенных условиях, то составляли бы о том приговоры и представляли бы таковые по принадлежности»*. ______________________ * Там же, стр. 7. ______________________ Такого рода народное движение в пользу общественных кабаков готово было охватить всю Томскую губернию. Но оно было подавлено в самом зародыше: предписание томского губернатора было отменено постановлением совета главного управления Западной Сибири. Счастливее томского оказался херсонский губернатор, который в 1869 году «указал крестьянским обществам на право их содержать шинки от своего имени, назначая в них шинкарей по своему выбору...» «Общества воспользовались этим указанием», и общественные кабаки стали открываться. Это «народное» движение было поддержано Херсонским губернским по крестьянским делам присутствием*. ______________________ * Там же, стр. 7 и 8. ______________________ За Херсонскою губернией последовала Саратовская, где, по выражению А.Н. Аксакова, «движение в пользу открытия общественных питейных заведений обнаружилось наиболее правильно и было наиболее обнадежено лестною администрацией»*. Вот как шло здесь дело. ______________________ * Там же, стр. 34. ______________________ В 1870 году две немецкие колонии, неизвестно по чьей именно инициативе, решили открыть каждая по общественному кабаку. Саратовская контора иностранных поселенцев признала это дело колонистов «заслуживающим полного уважения» и составленные по сему предмету приговоры утвердила. Местный управляющий акцизными сборами вопреки примеру, поданному за семь лет пред тем его пермскими сослуживцами, разрешил выдачу патентов на открытие этих общественных питейных заведений. Несмотря на пример, поданный немцами-колонистами, народное общественно-кабацкое движение шло вяло и разгоралось плохо. Лишь через год, и то всего в одной слободе, Красном Яре, состоялся приговор об открытии двух мирских кабаков. Нужно было подлить масла в огонек, и масла подлили. Местный мировой посредник представляет приговор красноярских слобожан саратовскому губернатору, который, с своей стороны, «ввиду того что губернское акцизное управление не встретило препятствия к открытию общественных питейных заведений в немецких колониях, сообщил мировому посреднику, что и ходатайство крестьян слободы Красного Яра о том же предмете может подлежать исполнению». Затем о сем «сообщено было для сведения и прочим мировым посредникам и уездным исправникам Саратовской губернии». Далее весь ход этого дела был опубликован в официальных «Саратовских Губернских Ведомостях» (№ 231 за 1871), обязательно получаемых всеми волостными правлениями. Наконец, весь ход этого дела был опубликован и в № 268 «Правительственного Вестника» 1871 года*. Если бы в то время издавался «Сельский Вестник» (который — увы! — не агитирует в пользу мирских кабаков, а, наоборот, печатает по питейному вопросу целую серию писем простых людей, совершенно чуждых такой агитации), то и он, конечно, послужил бы средством толкнуть народ на путь кабацкого движения. ______________________ * Там же, стр. 8 и 9. ______________________ Дело было сделано. Народ пошел по пути, который был указан ему начальством. В Саратовской губернии мирские кабаки стали открываться один за другим, и таковое «движение сельских обществ в пользу открытия у себя общественных питейных заведений» быстро распространилось далеко за пределы Саратовской губернии. «Вследствие обнародования по этому предмету распоряжения саратовского губернатора, — пишет А.Н. Аксаков, — стремление это высказалось в двенадцати губерниях в самых противоположных концах государства и, по всей вероятности, сделалось бы всеобщим, если бы не было остановлено своевременным распоряжением министерства финансов; местные же административные власти: мировые посредники, губернские по крестьянским делам присутствия, начальники губерний и само министерство внутренних дел постоянно высказывались в пользу этой меры»*. ______________________ * Там же, стр. 13 и 14. ______________________ Рассказывать ли, как шло это народное движение в упомянутых сейчас двенадцати губерниях? Упоминать ли, как Екатеринославская губернская земская управа в 1872 году «в циркулярном сообщении всем волостным правлениям предложила сельским обществам, не признают ли они нужным последовать благому примеру крестьян Саратовской губернии и составить приговоры об открытии питейной торговли в незначительном числе заведений на общественный счет под строгим надзором общества, что неминуемо должно послужить к уменьшению пьянства и, следовательно, к благосостоянию сельского общества»?* Входить ли в подробности о том, как в 1872 году действовали по этой части наказной атаман Войска Донского, ставропольский, олонецкий и другие губернаторы, Ставропольское, Полтавское, Вологодское и иные губернские по крестьянским делам присутствия? Пусть интересующиеся сами прочтут обо всем этом в изданной А.Н. Аксаковым в 1874 году брошюре и обратятся прямо к нему за теми фактами, которые он успел собрать после ее издания. Расскажем еще только два факта, показывающие, что именно должно разуметь под крестьянскою инициативой в деле открытия мирских кабаков. ______________________ * Там же, стр. 10 и 11. ______________________ Некто господин Z. прислал в газету «Неделя» корреспонденцию об открытии общественных питейных заведений в Пермской губернии. Эта корреспонденция перепечатывается в официальных «Олонецких Губернских Ведомостях». Мировой посредник Пудожского уезда П.П. Петров, прочитав корреспонденцию, отправляется на волостные сходы, читает ее там выборным крестьянам и предлагает им, «не хотят ли они по примеру пермских крестьян открыть питейные заведения на общественный счет». Две волости от такого предложения уклонились; но выборные одной волости, Вершинской, «благодарили посредника за то, что он надоумил их на полезное предприятие», и 4 ноября 1872 постановили приговор об открытии общественного кабака. Примеру их вскоре последовали крестьяне двух сельских обществ Филимоновской волости того же Пудожского уезда*. ______________________ * Там же, стр. 34 и 35. ______________________ Мировой посредник 1-го участка Вытегорского уезда А.И. Гедримович отправляется на волостной сход Чернослободской волости, захватив с собой «Олонецкие Ведомости», прочитывает крестьянам вышеупомянутую корреспонденцию «Недели» о пермских питейных заведениях и предлагает, «не желают ли крестьяне открыть одно заведение на свой собственный счет». Крестьяне последовали указанию мирового посредника и составили приговор об открытии общественного кабака, начинающийся следующими словами: 1871 года, ноября 20 дня мы, нижеподписавшиеся, Чернослободской волости, семи сельских обществ волостные и сельские должностные лица и крестьяне-выборщики в числе 80 человек, быв сего числа в собрании на волостном сходе, по выслушании на оном газеты, корреспондента (sic!) «Олонецких Губернских Ведомостей» относительно питейных заведений» и т.д.* ______________________ * См. там же, стр. 36. ______________________ И, печатая сам все это, А.Н. Аксаков тем не менее утверждает, что движение в пользу общественных кабаков возникло в самом народе, что оно не навязано ему извне! Вот как пишется история! Между тем ему должно быть хорошо известно, что русский народ в течение всей своей истории не только не оказывал стремления к учреждению каких бы то ни было кабаков, но всегда, с самого их появления, видел в них страшное для себя бедствие и многократно утруждал правительство просьбами о их закрытии. Прыжов в документальной части своей истории приводит несколько такого рода крестьянских прошений, относящихся к концу XVI и к XVII веку; особенно характеристично сведение о том, как в 1676 году крестьяне Веницкого Погоста просили уничтожить у них кабак, а сумму питейного сбора разложить на них по-прежнему в виде оброка*. Сам г. Аксаков говорит, что «сельские общества, как свидетельствует история, никогда не поощряли питейной торговли, а, напротив, были постоянно ее жертвою»**. Ему известна народная ненависть к кабаку, выразившаяся в последние годы откупов повсеместным в России учреждением многочисленных обществ трезвости***. Он сам приводит длинный ряд фактов, относящихся к 1872—74, когда народное движение в сторону трезвости вновь обнаружилось в широких размерах во многих местностях от Урала до Невы и от Белого и до Черного моря**** и свидетельствующих, что как это, так и прежде бывшее народное движение было направлено именно против кабака в какой бы то ни было форме; народу был одинаково противен и откупной, и вольный кабак. Невольно бросается в глаза поразительный контраст между быстрыми и широкими успехами этого двукратного действительного движения к трезвости и слабым, медленным, жалким успехом распространения мирских кабаков несмотря на многолетние усилия соблазнить народ мнимыми от них выгодами, несмотря на постоянное сочувствие, которое столь деятельно оказывалось этим кабакам целою административною иерархией от мирового посредника до министра включительно. И ввиду всего этого г. Аксаков нашел возможным усмотреть в народе какое-то «стремление» к открытию кабаков, приписать его собственной самостоятельной воле то, что ему было навязано систематическим давлением сверху. ______________________ * «История кабаков в России», стр. 124 и 125.
______________________ Под влиянием многолетней пропаганды, засвидетельствованной фактами, вся наша не имеющая царя в голове интеллигенция была обморочена, поверила тому, что идея мирского кабака есть плод народного творчества, и, как стадо, послушно бросилась отстаивать общественные кабаки как дело народное. Разные деятели не переставали делать попытки к открытию общественных кабаков, взводя на народ наглый поклеп, будто он делал эти попытки сам, по собственному почину, подобно тому как люди, мутящие учащуюся молодежь, цвет и надежду русского народа, клевещут на нее, приписывая свои мерзости ей самой, ее собственному почину и настроению. Впервые опубликовано: Московские Ведомости. 1881. 29 октября. № 300.
Михаил Никифорович Катков (1818-1887) — русский публицист, философ, литературный критик, издатель журнала "Русский вестник", редактор-издатель газеты "Московские ведомости", основоположник русской политической журналистики. | ||
|