М.Н. Катков
Труды Совещания при министерстве финансов

Москва, 29 сентября 1881

Главная трудность решения питейного вопроса заключается в утвердившемся мнении, будто в нем интересы народного благосостояния находятся в неразрешимом противоречии с фискальным интересом. Но легко убедиться в неосновательности этого мнения. Загляните в отчеты Государственного контроля, и вы увидите, что существеннейшую часть казенного питейного дохода составляют акцизы с питей, а не патентные сборы с питейных заведений: эти последние составляют едва десять процентов в общей сумме питейного дохода и даже менее. Отсюда ясно, что казна может быть сериозно заинтересована в сохранении 180—200-миллионного дохода от потребления вина, но в десять раз менее заинтересована в сохранении в десять и более раз меньшего дохода от продажи вина с распитием на месте.

При таком положении дела между народным интересом и доходом казны возникло бы существенное противоречие лишь в том случае, если бы в видах народного благосостояния требовалось главным образом противодействие потреблению вина народом. Но признано, что главное зло заключается не в самом потреблении вина, а в соблазне, представляемом распивочными заведениями; требуется принятие мер не против правильного домашнего употребления питей, а против питейных заведений. Если бы даже казна поступилась всем доходом с патентных сборов, она принесла бы народному благу жертву, не много большую той, которая была принесена ею при отмене соляного акциза. Но от казны не требуется, чтоб она поступалась всеми своими патентными сборами. Закрытие массы заведений с распитием на месте не лишает казны патентных сборов с заведений для выделки напитков и изделий из вина, с заведений для продажи питей на вынос и с тех городских трактиров, буфетов и т.п., сохранение которых не окажется в противоречии с нравственными и экономическими интересами населения. Нет сомнения, конечно, что прекращение распивочной продажи отзовется и на размерах самого потребления водки. Но могущие произойти отсюда недочеты казны помимо других источников государственных доходов могут быть удобно возмещены некоторым дальнейшим повышением питейного акциза. Опасаются, что такая мера усилит тайное винокурение и корчемство. Но против них могут быть изысканы меры пересмотром относящихся к этому предмету законоположений и проектируемым привлечением к участию в питейном надзоре земских и городских учреждений, а также частных обществ трезвости, приходских попечительств и т.п.

Не находящееся в прямом противоречии с бюджетными интересами желательное решение питейного вопроса заключается прежде всего в освобождении народа от разоряющих и развращающих его заведений с распитием на месте, будут ли то кабаки или трактиры. И только такое изменение питейного устава, которое послужит удовлетворением этому главному, предъявленному народною жизнью требованию может быть признано мерой, ведущею к поставленной правительством цели противодействия неумеренному употреблению вина народом. Этому условию вовсе не удовлетворяет проект, выработанный особым «Совещанием» при министерстве финансов. Просьбы народа избавить его от питейных заведений, сократить их число не казались убедительными для большинства этого «Совещания»; оно скептически отнеслось к пользе сокращения питейных заведений, не полагая, чтобы путем такого сокращения могли быть прекращены общие жалобы на кабак и пьянство. Уступая по наружности всеобщему требованию, финансовое «Совещание» поставило, правда, сокращение питейных заведений во главе выработанной им программы, но на самом деле проектировало меры, направленные не к тому, чтобы сократить число питейных заведений, а чтоб умножить их, сделав эти заведения из ненавистных любезными и сельским населениям, и всем, кому возможно.

Совещание сведущих людей отнеслось иначе к этому важнейшему пункту питейного вопроса. Как известно, оно уже признало в принципе сокращение числа питейных заведений делом существенным и необходимым, и остается пожелать, чтоб эксперты не теряли из виду этого принципа и не отступали от него во все продолжение своих занятий. К сожалению, эксперты занялись предварительно обсуждением модного вопроса об общественных кабаках и в решении его едва ли не погрешили против установленного ими самими вслед за тем принципа.

Одним из сильных и наиболее действующих на умы аргументов против кабака и пьянства было то, что благодаря им народ не уплачивает лежащих на нем податей и сборов, что кабаки ведут к накоплению недоимок. Снять с кабаков этот укор, обратить их из орудий накопления недоимок в орудия уплаты оных; сделать, чтобы народ именно путем пьянства уплачивал лежащие на нем подати и сборы; словом, создать «общественные питейные заведения», — будет ли это мерой, ведущею к сокращению питейных заведений?

В настоящее время народ видит в кабаках и трактирах заведения, которые тянут из него деньги и разоряют его для чужой наживы, что заставляет его смотреть на них не всегда дружелюбно. Хорошо ли обратить кабаки в составную часть самого организма сельского мipa, сделать их близким, родным ему, дорогим для него учреждением? Установите, чтобы кабацкая прибыль, за отделением части на уплату податей, делилась между членами сельских обществ, и вы сделаете то, что каждой деревне будет лестно иметь свой кабак, дабы часть пропиваемых ею денег не шла в пользу крестьян другой деревни. Вы этим создадите сильный двигатель к замене нынешнего порядка, при котором все число питейных заведений едва равняется половине общего числа населенных пунктов страны, таким порядком, при котором, пожалуй, почти совсем не останется селений без своего «общественного питейного заведения». Кабатчики заслужили себе худую славу; хорошо ли обратить самый народ в кабатчика?

Учреждение «общественных питейных заведений» составляет, можно сказать, главный пункт всего проекта, выработанного финансовым «Совещанием». Все его внимание, можно сказать, было обращено на то, чтоб обставить учреждение общественных кабаков и трактиров возможшо большими льготами. Им предоставлялось уплачивать патентный сбор не единовременно за целый год, а пополугодно; они совершенно освобождались от обязанности брать промысловые и прикащичьи свидетельства; наконец, для сидельцев в этих заведениях не требуется никаких одобрительных свидетельств. Этого мало, на финансовом «Совещании» предлагалось, чтобы проектируемое возвышение цены патентов не распространялось на общественные питейные заведения, и это предложение не прошло лишь в расчете на то, что земские собрания, установляя цены патентов в указанных им пределах, сделают сами все возможное для того, чтоб эти цены не были обременительны для крестьянских обществ и не стали препятствием к размножению общественных кабаков и трактиров.

Совещание экспертов не пошло так далеко в увлечении идеей общественных кабаков; оно вычеркнуло из проекта придуманные в видах размножения этих кабаков меры. Но тем не менее большинство Совещания экспертов решило дать широкий простор учреждению общественных питейных заведений. Признать ли это решение зрелым? Не пожелать ли, чтоб эксперты вернулись еще раз к этому недостаточно разъясненному вопросу, ошибочное решение коего может повести к самым печальным последствиям для всего крестьянского быта?

Но возвратимся к проекту финансового «Совещания». Ставя на словах своею целью сокращение числа питейных заведений, этот проект на деле предлагает меры к умножению их, к устранению препятствий для их открытия. Таким препятствием, например, могло бы сделаться с формальной стороны то установленное законом правило, что питейные заведения могут быть открываемы только в «населенных местах», а «населенными местами» по смыслу наших законов считаются собственно лишь города и села. Проект спешит оградить деревни и поселки от опасности остаться без кабака и трактира и устанавливает правило, чтобы в питейном уставе под выражением «населенное место» впредь разумелись те местности, «в которых находится не менее 5 дворов, а равно помещичьи усадьбы, фабрики и т.п., где проживает не менее 50 душ мужеского пола». Вот какими мерами отвечает проект на мольбы народа избавить его от одолевающей его массы питейных заведений!

Умноженные в числе, питейные заведения должны вместе с тем стать, по проекту, усовершенствованными, патентованными орудиями извлечения из народа «обращающихся в нем капиталов». Кабак был хорошим, но не лучшим орудием для этой цели. Законы, издавна определившие внутреннее устройство кабаков, стремились именно к тому, чтобы сделать пребывание в питейных заведениях непривлекательным для посетителей. В кабак идут худшие, но от посещения его воздерживаются лучшие члены сельского общества, которые стыдятся пьянства и для кого кабацкая водка еще не представляет неодолимого соблазна. Нужно завлечь в кабаки и этих лучших людей, заманив их туда если не водкой, то чаем. Именно в этих видах и проектировано разрешение в сельских питейных заведениях продажи всякого рода холодных закусок и чая. Усиливая гибельный для народа соблазн питейных заведений, эта мера вместе с тем имеет благовидную форму сглажения всякой разницы между питейным домом и трактиром. Есть мнение, — с первого взгляда оно покажется весьма одобрительным, — будто зловредное действие кабака уменьшится, если он превратится в трактир. Так думают почти все наши интеллигентные люди, судящие о трактирах по впечатлению, какое производят известные им городские трактиры и преимущественно лучшие из столичных ресторанов. Но не так думают те, кто имели возможность близко приглядеться к сельским трактирам и убедиться, что тамошние трактирные безобразия не уступают кабацким, что по большей своей приманчивости трактир для деревни и разорительнее кабака, и вреднее в нравственном отношении.

Впервые опубликовано: Московские ведомости. 1881. 30 сентября. № 271.

Катков Михаил Никифорович (1818-1887) — русский публицист, издатель, литературный критик.