В.Г. Короленко
Заточение графа Шептицкого

На главную

Произведения В.Г. Короленко


Как известно, вскоре после занятия нашими войсками Галиции граф Шептицкий, униатский митрополит, был удален в Россию. Это было еще в то время, когда в Галиции боролись два течения. Одно, — чисто военное, имевшее свой печатный орган при Штабе главнокомандующего, — стояло за предоставление населению Галиции широкий религиозной и национальной свободы, обещанной в известном воззвании великого князя Николая Николаевича.

Другое... о другом достаточно сказать, что оно было представлено еп. Евлогием и его свитой.

Происходила некоторая борьба и колебания. Одни настаивали на полном применении данных обещаний ко всем народностям занятой Галиции, другие находили более согласным со своими специальными видами изъятие из этих обещаний национальной и религиозной свободы галичан-униатов.

Казалось, что первое течение, при сочувствии русского общества, восторжествует, и даже одно время появились слухи, будто еп. Евлогия попросили устраниться от воздействия на гражданские и духовные распорядки в Галиции. Граф Бобринский при вступлении в управление гражданской части тоже говорил о терпимости и других подобных началах. Но известно, как это кончилось: под эгидой того же гр. Бобринского еп. Евлогий вновь водворился окончательно и незыблемо на все время занятия Галиции. В управлении занятым краем возобладало течение нетерпимости, национального и религиозного преследования украинцев-униатов.

Не могу сказать точно, в какой именно период гр. Шептицкий был выдворен из Галиции во внутренние губернии России. Вопрос этот обсуждать в печати было тогда "не своевременно", так как причины этой меры могли быть связаны с какими-нибудь военно-политическими соображениями...

Поэтому о графе Шептицком в русских газетах появлялись лишь редкие, отрывочные сведения, порождавшие много недоуменных вопросов и оставлявшие их без ответа. Гр. Шептицкий жил сначала в одном городе на сравнительной свободе. Переведен затем в другой город, и свобода его ограничена. Сообщали, что он посещает православные храмы. Потом появилось уже совсем необъяснимое известие, что графа Шептицкого почему-то пригласили удалиться из церкви, применив к нему буквально старинное церковное правило, возникшее во время гонений на христианство еще во время катакомб, и с тех пор давно преданное забвению: "Оглашеннш, изыдите". Газеты сообщали, что на этом основании гр. Шептицкого удалили из церкви, куда он зашел вместе со всеми, входившими невозбранно, без свидетельств о приписке к приходу.

Все это, разумеется, никоим образом не могло истекать из военно-политических предписаний и представляло какую-то таинственную эволюцию духовной стороны "внутреннего управления Галицией" уже в пределах России. Это было какое-то специфическое отношение к униатскому митрополиту: гр. Шептицкий как духовное лицо, хотя и не подчиненное нашей церковной иерархии, попал, очевидно, под усиленное воздействие духовной администрации... И воздействие это, постепенно возрастая, достигло, наконец, если не "суздальской монастырской тюрьмы", то во всяком случае "заточения" не монаха и даже не православного в русской православный монастырь с особым надзором суздальского игумена.

Уважаемый исследователь известной стороны нашей церковной жизни и религиозных движений, А.С. Пругавин, посвятил интересные страницы ссыльному прошлому суздальского и некоторых других монастырей. Все это, казалось, уже отошло. Монастырские тюрьмы раскрылись навсегда для заключенных "ересиархов", оставив кое-где для обозрения любопытных посетителей старые казематы и ржавые кольца с обрывками цепей.

Наши монастыри можно было поздравить с избавлением от роли тюремщиков, а государство — с освобождением еще от одного обломка мрачной старины. Наконец, с проведением Закона о веротерпимости, монастырские тюрьмы, из мрачных щелей которых выглядывали некогда истомленные, бородатые, порой сумасшедшие, лица российских ересиархов, теряли, казалось, саму основу своего бытия...

И вот мы слышим, что монастыри опять являются местом "особого надзора" и особого вида "заточения". На этот раз, правда, заточен не русский подданный и не православный, а униат-галичанин. Но это не изменяет факта. А факт состоит в неожиданном воскресении явления, казалось, навсегда похороненного к общей радости даже многих духовных лиц: монастырь опять стал местом ссылки и особого надзора для лица "постороннего ведомства".

Не очевидно ли, что тут должно быть какое-то крупное недоразумение. Высылая униатского митрополита из пределов Галиции, военные власти, конечно, смотрели на него только как на человека, неудобного в политическом отношении, но они не могли ни предвидеть, ни предписывать удаления его из храмов в глубине России или заточения в монастырь. Каким же образом граф Шептицкий из объекта чисто гражданской политики превратился в объект политики церковной? И почему к нему применен ржавый аппарат, применявшийся некогда к нашим ересиархам, сеявшим в пределах России вредные для церкви учения?

Граф Шептицкий — униат и глава зарубежных униатов. Он не признает нашего Синода, а признает главенство папы. Это несомненно. Но ведь есть много и других исповеданий, не признающих нашей иерархии. Еще со времени разделения церквей, когда Константинопольский патриарх Фотий и Римский папа Николай обменялись взаимными проклятиями, — католичество признано ересью. "О лютерской ереси", и говорить нечего, — она удалилась еще более от исторического ствола единой "вселенской церкви". И, однако, до сих пор никому не приходило в голову объявлять католических священников или лютеранских пасторов, попадающих в наши пределы, еретиками православия и помещать их в наши ссыльные монастыри для обращения на истинный путь, с которого Запад уклонился еще в IX веке. И когда на полях битв или в лазаретах римско-католические священники, признающие не Синод, а папу, склоняются над своими единоверцами, — врагами или союзниками нашими, безразлично, — то и тут они для нас не еретики, а иноверные пастыри, владеющие совестью своих соотечественников.

Граф Шептицкий, разумеется, — не наш союзник, а подданный враждебной державы. Конечно. Но и при этом логично применить к нему разве гражданские меры, как к пленному, не заточая его в монастырь за то, что у него обще со многими нашими друзьями и союзниками.

Ведь, в самом деле, и монастыри уже не играют у нас роли политических тюрем, и граф Шептицкий не русский ересиарх, а только зарубежный иноверец...

Невольно приходит в голову: время тяжелое, трудное, сложное. Неужели России при этих обстоятельствах, под грохот великой войны, можно навязать еще и эту "религиозную" заботу, возложить на нее еще и эту ответственность? А ведь, по-видимому, в этом состоит тенденция того далеко не своевременного и неудобного союза, который создался под шум войны из духовных воздействий еп. Евлогия и своеобразной политики "Гражданского Управления Галицией". Эта статья была уже написана, когда я встретил в "Русских Ведомостях" размышления о том же прискорбном происшествии. "В последнее время, — говорилось в газете, — у нас много говорят о необходимости освободить церковь от государственной опеки, ограничить государственные начала в церковной жизни. Неожиданное выступление Синода и настоятеля Суздальского монастыря в деле военно-политического характера и значения лишний раз подтверждают... что столь же необходимо и ограничение церковного начала в жизни государственной.

Несомненно, это вторжение церковного начала в область международной политики напоминает времена патриарха Никона, только без его значительности и силы Это — просто дилетантская политика епископа Евлогия и некоторых "отцов", могущая принести огромные и очень печальные последствия. Это — тот камень русской поговорки, который бросить в воду недолго, но вытаскивать очень трудно.

P.S. В самое последнее время в газетах появились некоторые модификации первоначального известия, очевидная цель которых — смягчить резкое впечатление, производимое известием об инциденте с униатским митрополитом. Оказывается, что гр. Шептицкий не заключен в монастырскую тюрьму и не сослан по распоряжению Синода. Синод "лишь согласился" на пребывание его в Суздальском монастыре, и игумен взял на себя надзор... Модификация тоже в значительной степени недоуменная. Синод только согласился... Значит кто-то просил? Кто же? Трудно думать, чтобы сам граф Шептицкий. Значит, — светская власть? То же пресловутое Гражданское Управление Галицией?..

Но это ведь нисколько не меняет дела. Все-таки с согласия духовных властей монастырь обращен в место политического заточения... Самая картина и резкое впечатление, ею производимое, остаются те же. И уже из-за одного "соблазна" духовенству не следовало, хотя бы и по усиленной просьбе "Гражданского Управления", принимать на себя совершенно не свойственной ему роли.


Впервые опубликовано: Русские Ведомости. 1916. 25 октября. № 246.

Короленко Владимир Галактионович (1853-1921) русский писатель украинско-польского происхождения, журналист, публицист, общественный деятель, почётный академик Императорской Академии наук по разряду изящной словесности (1900-1902).



На главную

Произведения В.Г. Короленко

Монастыри и храмы Северо-запада