| ||
|
<Рец. на кн.: Башкин В. Рассказы. Т. 1. СПб.: Общественная польза, 1909. Ц. 1 р.; Т. 2. СПб.: Звено, 1910. Ц. 1 р.; Федоров А. Мщенье: Драма в 1 действии, в стихах. СПб.: Аверьянов, 1910. Ц. 40 коп.; Друкарь: Литературный сборник. М.: Изд. Вспомогательной кассы типографов, 1910. Ц. 1 р. 60 коп.; Мстиславлев. Не для толпы. СПб., 1910. Ц. 1 р.> Нам бы не хотелось говорить дурно о недавно скончавшемся Башкине, но о его читателях и почитателях сказать можно и должно. Перелистывая внимательно книги Башкина, напрягаешь напрасно свое воображение, чтобы представить себе людей, которые зачитывались бы этими рассказами. Так, просматривая корреспонденции из какой-нибудь Вятки, где рассказывается о том, что там в настоящее время, 1-го февраля 1910 г., совершено в глухой деревне жертвоприношение идолам, — говоришь себе: "Не может быть, не верю!" Неужели так цепки, неизменны, почти атавистичны вкусы непробудных "масс", что для собственного удовольствия влечет их к чтению, услаждавшему еще наших дедов? И притом — когда дело идет не о произведениях неувядающих гениев, а о рядовом, злободневном чтении! Неужели Ив. Ив. "все так же играет на скрипке"? Нам бесконечно дорог нежный и меланхолический талант Ант. Чехова, но от так называемой "чеховской школы" упаси нас Боже! Чеховского в ней только то, что так писать могли бы чеховские герои для соответствующих читателей, но хотелось бы думать, что за эти 30 лет даже земские врачи и акушерки как-нибудь изменились. Или же чтение книг, подобных рассказам Башкина, есть своего рода аскетическая дисциплина интеллигентского фанатизма, какой-то гипноз? Во всяком случае в этом, право, есть что-то глубоко непонятное. Сам Башкин тут ни при чем, разумеется, как не виноват деревянный кереметь, которому теперь стали бы приносить жертвы... Может быть, этот сон стряхнется самими "эпигонами Чехова"? Так, бестактный и развязный некролог г. Арцыбашева в "Нов. ж. для всех" несколько иначе освещает творчество ушедшего товарища. Кстати, для самого г-на Арцыбашева мы бы не пожелали подобного некрологиста...
В сборнике "Друкарь", изданном под редакцией г. Телешова, мы находим целую божницу кереметей, и имена Б. Зайцева и И. Бунина как-то растворяются, пропадают в общей массе Скитальцев, Вересаевых, Серафимовичей, Чириковых, Телешевых и др. С историко-литературной точки зрения наиболее интересны "Воспоминания" Н. Златовратского. Не так плоха и пьеса Н. Крашенинникова — "Плач Рахили", достаточно простая и выразительная. Очерки Иудеи И. Бунина не достигают описаний не только Лоти, но даже Евг. Маркова и подходят скорее к стилю Мордовцева или даже Немировича-Данченко. В стихах И. Бунин стремится к очень умеренному парнассизму Фр. Коппэ.
К манере этого же французского поэта стремится, по-видимому, и г. Федоров в своем эпизоде из жизни Бенвенуто Челлини — "Мщение". Но если пьесы Коппэ нам кажутся холодными и недостаточно мастерскими, чтобы этот холод был оправдан, то русский подражатель Коппэ имеет еще менее прав на снисхождение. По замыслу пьеса напоминает "Флорентийскую трагедию", по форме — Коппэ, стих тяжел и неприятен, местами комично неуклюж: "Ну, мы теперь одни. Что скажешь, Катерина? Ты — гений! ты — герой! ты — истинный мужчина!" Нам кажется, что между г. Федоровым и публикой такого диалога не могло бы быть.
Признаться, мы с некоторым недоверием прочитали заглавие книги г. Мстиславлева "Не для толпы". Не потому мы сомневались, что книги "для толпы" особенно ценили бы, а потому, что подобные заявления всегда соединены с известной претензией. Но прочитав несколько страниц, мы тотчас же убедились, что эта книга действительно не для толпы, что ее рыцарски-монархический дух не позволит ей сделаться популярной во многих кругах и что нужно известное гражданское мужество, чтобы написать такие сцены из французской революции, как пьеса "За старые заветы". Нас приятно удивила точность, сдержанность, даже некоторая сухость языка, расцветающего только там, где по ходу действия стиль приближается к ораторскому. Но и в этих случаях язык г. Мстиславлева не теряет своей чистоты и трезвости. Вообще пьеса "За старые заветы" нам кажется заслуживающей внимания и внушает надежды. Рассказы из современности значительно слабее, так как тот же рыцарски-романтический дух, перенесенный в наши дни, кажется неправдоподобным и несколько фальшивым. Притом в описаниях природы и психологии действующих лиц не избегнуты известные клише, хотя язык продолжает оставаться простым и не лишенным суховатого изящества. Впервые опубликовано: Аполлон. 1910. № 5. 2-я паг. С. 54-55.
Кузмин Михаил Алексеевич (1872-1936) русский поэт Серебряного века, переводчик, прозаик, композитор. | ||
|