Н.П. Кудрявцев
Речь студента Н.П. Кудрявцева, произнесенная на могиле А.П. Лебедева

На главную

Произведения Н.П. Кудрявцева


Глухая летняя пора, назначенная для временного отдохновения тружеников культуры, принесла для тебя, незабвенный учитель, день вечного упокоения.

День твоего рождения, выражусь наиболее привычным для тебя языком, пал на такое время, когда он не может быть отпразднован так, как того требовало твое достоинство христианина и твое звание ученого.

Неисповедимы пути Промысла и не нам уразуметь ум Господень.

Но если позволительно проникать в тайну этой смерти, то она моему ограниченному умственному взору представляется исполненной глубокого, хотя и своеобразного смысла.

Почивший был мужем науки, историком христианской Церкви, выросшей из кровавого семени мучеников.

Вот с этим-то последним и находится в полном соответствии время кончины незабвенного Алексея Петровича.

Почивший был прежде всего профессором. А ведь "профессура", не ходя далеко, и сама-то в себе "не должность, а подвиг", своего рода библейское "бремя", которое неудержимо, часто вопреки личному настроению, влекло пророков на путь их общественного служения.

Но этого мало. Алексей Петрович был мучеником еще и в другом отношении. Он вписал свое имя в мартиролог как всякий культурный вождь.

Его не укладывавшаяся в рамки принятого мысль, его пролегавшая новые, по крайней мере в нашем отечестве, пути ученость сплетала терновый венец его славе.

И однако в таком трофее победы для него нет ничего ни неестественного, ни противоестественного.

Ведь точно такой же венок сплетал языческий мир и на главу тех, выяснению заслуг которых перед христианской Церковью посвятил почивший один из своих многочисленных трудов.

Ведь точно так же — скромно, во всяком случае, несоответственно высокому достоинству мучеников, совершалось и их погребение, как погребаем мы, немногие, их бытописателя.

Но слава их не умирает и, верим, не умрет, поскольку в наших глазах трудами ученых, подобных почившему, она возрастает.

Таково мученичество в своем существе. В этом его глубокий смысл и жизненное значение. Таков удел и всех мучеников, поскольку мучеников первых веков нашей эры позволительно считать и первыми борцами за христианскую культуру.

Не избежать, следовательно, своей славы и почившему, так как дела подобных ему, ей, глаголет Дух, ходят вслед за ними (ср.: Откр. XIV, 13).

Вот тому одно доказательство, хотя и слабое.

Замерла жизнь нашей тихой ученой обители. Лишь в единицах выражается количество ее обитателей в эти июльские дни.

Но как в муравейнике закопошилась жизнь, когда смерть вырвала одного из наших старейших руководителей и давних наставников.

Мы не учились у Алексея Петровича в том смысле, что не слушали его лекций. Но имя Алексея Петровича свято чтилось каждым из нас, так как мы все воспитались на его церковно-исторических трудах.

И лишь только до Академии долетела, правда, поздняя, весть о его смерти, она болью отразилась в наших сердцах.

Мои немногочисленные товарищи, когда я отправлялся сюда, спешили в храм, так как только там рассчитывают найти себе некоторое успокоение от тяжкой, нанесенной им смертью Алексея Петровича, раны. А меня, твоего неизвестного тебе совоспитанника не по Академии только, но и по семинарии, духовного ученика и почитателя, они уполномочили явиться сюда, для того чтобы от лица всех нас передать тебе свое последнее "прости", — неумелое, скромное, но... сердечное.

Ты никогда не забывал нас...

Но если бы и не было этого, верь, что память о тебе никогда, никогда — до тех пор, пока будет существовать русская церковно-историческая наука, не умрет в сердце каждого питомца Московской Духовной академии.


Впервые опубликовано: Богословский вестник. 1908. № 7/8. С.602-604.

Николай Павлович Кудрявцев (Епископ Никанор) (1884-1923) историк церкви, писатель, философ, архиерей Православной российской церкви; с 1921 года — единоверческий епископ Богородский, викарий Московской епархии, настоятель Никольского единоверческого монастыря.



На главную

Произведения Н.П. Кудрявцева

Монастыри и храмы Северо-запада