В.В. Маяковский
Нашему юношеству

На главную

Произведения В.В. Маяковского




      На сотни эстрад бросает меня,
      на тысячу глаз молодежи.
      Как разны земли моей племена,
      и разен язык
                          и одежи!
      Насилу,
                  пот стирая с виска,
      сквозь горло тоннеля узкого
      пролез.
                  И, глуша прощаньем свистка,
      рванулся
                      курьерский
                                        с Курского!
      Заводы.
                  Березы от леса до хат
      бегут,
                листками ворона,
      и чист,
                как будто слушаешь МХАТ,
      московский говорочек.
      Из-за горизонтов,
                                  лесами сломанных,
      толпа надвигается
                                      мазанок.
      Цветисты бочка
                                  из-под крыш соломенных,
      окрашенные разно.
      Стихов навезите целый мешок,
      с таланта
                      можете лопаться—
      в ответ
                снисходительно цедят смешок
      уста
              украинца-хлопца.
      Пространства бегут,
                                        с хвоста нарастав,
      их жарит
                      солнце-кухарка.
      И поезд
                  уже
                          бежит на Ростов,
      далёко за дымный Харьков.
      Поля —
                  на мильоны хлебных тонн —
      как будто
                      их гладят рубанки,
      а в хлебной охре
                                  серебряный Дон
      блестит
                  позументом кубанки.
      Ревем паровозом до хрипоты,
      и вот
              началось кавказское —
      то го́ловы сахара высят хребты,
      то в солнце —
                              пожарной каскою.
      Лечу
              ущельями, свист приглушив.
      Снегов и папах седины.
      Сжимая кинжалы, стоят ингуши,
      следят
                из седла
                                осетины.
      Верх
              гор —
                          лед,
      низ
            жар
                  пьет,
      и солнце льет йод.
      Тифлисцев
                        узнаешь и метров за́ сто:
      гуляют часами жаркими,
      в моднейших шляпах,
                                          в ботинках носастых,
      этакими парижанами.
      По-своему
                      всякий
                                  зубрит азы,
      аж цифры по-своему снятся им.
      У каждого третьего —
                                              свой язык
      и собственная нация.
      Однажды,
                      забросив в гостиницу хлам,
      забыл,
                  где я ночую.
      Я
          адрес
                      по-русски
                                      спросил у хохла,
      хохол отвечал:
                              — Нэ чую.—
      Когда ж переходят
                                      к научной теме,
      им
            рамки русского
                                      у́зки;
      с Тифлисской
                              Казанская академия
      переписывается по-французски.
      И я
            Париж люблю сверх мер
      (красивы бульвары ночью!).
      Ну, мало ли что —
                                      Бодлер,
                                                  Маларме
      и эдакое прочее!
      Но нам ли,
                        шагавшим в огне и воде
      годами
                  борьбой прожженными,
      растить
                  на смену себе
                                          бульвардье
      французистыми пижонами!
      Используй,
                          кто был безъязык и гол,
      свободу Советской власти.
      Ищите свой корень
                                      и свой глагол,
      во тьму филологии влазьте.
      Смотрите на жизнь
                                      без очков и шор,
      глазами жадными цапайте
      все то,
                что у вашей земли хорошо
      и что хорошо на Западе.
      Но нету места
                              злобы мазку,
      не мажьте красные души!
      Товарищи юноши,
                                      взгляд — на Москву,
      на русский вострите уши!
      Да будь я
                      и негром преклонных годов
      и то,
              без унынья и лени,
      я русский бы выучил
                                          только за то,
      что им
                  разговаривал Ленин.
      Когда
                Октябрь орудийных бурь
      по улицам
                        кровью ли́лся,
      я знаю,
                  в Москве решали судьбу
      и Киевов
                      и Тифлисов.
      Москва
                  для нас
                                  не державный аркан,
      ведущий земли за нами,
      Москва
                  не как русскому мне дорога,
      а как огневое знамя!
      Три
              разных истока
                                      во мне
                                                  речевых.
      Я
          не из кацапов-разинь.
      Я —
              дедом казак, другим —
                                                      сечевик,
      а по рожденью
                                грузин.
      Три
              разных капли
                                      в себе совмещав,
      беру я
                право вот это —
      покрыть
                      всесоюзных совмещай.
      И ваших
                      и русопетов.

              1927


Впервые опубликовано: Новый Леф. М. 1927. № 2. Февраль.

Владимир Владимирович Маяковский (1893—1930) — российский и советский поэт-футурист, драматург, дизайнер, редактор журналов «ЛЕФ» («Левый Фронт»), «Новый ЛЕФ» и «РЕФ».


На главную

Произведения В.В. Маяковского

Монастыри и храмы Северо-запада