| ||
|
Я обещал рассказать о том, что видели русские баптисты в Лондоне, но оказывается, что, будучи в духовных шорах, они там почти ничего не видели. Сектанты наши во многих отношениях напоминают старых дев — психологическое потомство тех, что проспали евангельского жениха. Сохранив добродетель, сектанты приобретают нездоровую мечтательность и сухость. Они подозрительно много говорят о Христе, слишком обильно «проливают слезы» благодарности Богу и без всякой меры восхищаются святостью самих себя. Вся их жизнь — в будущей вечной жизни. Религия выходит ненатуральная, книжная, как любовь у тех, кто в действительности не пережил любви. В этом отношении, мне кажется, грешники гораздо ближе к Богу, нежели праведники, особенно сектантского типа. Грешники — люди не теории, а опыта; они на своих нервах, в своей совести знают, что такое грех, и что такое Христос, пришедший грешников спасти. По словам Христа, одна потерянная овца дороже для хозяина, чем 99 не потерянных. Грешники знают, какие грехи мнимые и какие действительные. Они знают, что значит искреннее раскаяние и что такое свободная молитва в глубине сердца, часто без слов. Праведники же, в роде молокан, все это, мне кажется, очень плохо себя представляют. Наедине с Богом им скучно. Они непременно собираются в «сонм святых», где, глядя друг на друга, благочестиво поют и говорят одни и те же затверженные библейские тексты и фразы. Я имел терпение прочитать речи всего за два дня баптистского конгресса. Они похожи на протестантские проповеди. В большом количестве это вещь нестерпимая, как гоголевские канчуки. Весьма возможно, что из всех сектантов баптисты наиболее близки к евангельскому тексту веры. В них много симпатичного, например, громко заявленная еще четыреста лет тому назад религиозная терпимость. Но что их делает противными, это их книжность и сопутствующее книжности фарисейство. Я глубоко уважаю людей религиозных, но в религии, как в поэзии, хочется все-таки побольше творчества. В века Возрождения европейская поэзия была задавлена греческой мифологией. Еще в допушкинский период у нас поэту неприлично было, говоря об утре, не вспомнить Аврору или розоперстую Эос. Соловья звали Филомелой, кузнеца — Вулканом и пр. Эта слепая подражательность классицизму глушила живое чувство, пока в век Гете, Байрона и Пушкина гений европейских рас не сбросил с себя хоть и родственную, но слишком устаревшую символику. В области религии случилось то же самое. Эпоха Возрождения здесь была вызвана переводами еврейской Библии. Ископаемая по древности, чуждая культура духа привилась и поработила на несколько столетий религиозную совесть Европы. Однако если я не ошибаюсь, ложноклассицизм и в этой области уступает уже более здравой романтике, а романтика в свою очередь — еще более светлому реализму. Баптисты ужасно гордятся тем, что они погружаются в воду при крещении, а не обливаются. Но мне кажется, близится время, когда это покажется никому не интересным. Как только Библия сделается общедоступной и будет прочитана вместе с другими древними книгами, все увидят, что ветхое ее содержание слишком ветхо и что наша мысль, наша история, наша судьба народная никакого отношения ко всем этим Ливанам, Салимам и Сионам не имеет. Тогда, сбросив жалкую подражательность, начнется, может быть, настоящее религиозное творчество, обожествление не древней, а теперешней природы и введение в культ не иудейской, а современной национальной жизни. По приезде в Англию, прежде чем приступить к конгрессу, баптисты съездили на Норвудское кладбище, чтобы посетить гробницу «умершего в Господе знаменитого баптистского проповедника Чарльза Гаддона Спурджона». Этот будто бы «всемирно известный свидетель (?) Христов имел необычайную красоту и силу слова». Боясь назвать проповедника «святым», ибо протестантство не признает святых, наши баптисты все-таки съездили поклониться праху человека, «любезного Господу Богу и любезного людям Божиим» (т.е. самим сектантам). Председатель русского баптистского союза «брат Мазаев» возложил венок с надписями. «Две белоснежных руки, как бы вымытые в крови Агнца, одна держа другую, представляли баптистских последователей Агнца в России и Англии». Самый конгресс происходил в громадном баптистском доме Exeter Hall, вмещающем до 8 тысяч человек. «Здесь, в этом многочисленном идо крайности разнообразном сонме святых мы увидели братьев и сестер, собранных со всех стран света». Русским баптистам показалось, что это и есть настоящее «лоно Авраама». «Мы очень сожалели,— пишут они,— что не знали, были ли в этом многочисленном собрании духовных детей Авраама также и «сыны царствия», т.е. плотские потомки «отца всех» и «друга Божия» — евреи». Как видите из этой фразы, сектантам мало вести свою духовную генеалогию от Христа — они называют себя духовными детьми Авраама, т.е. истинными евреями по духу. Авраама они называют не рабом Божиим, даже не сыном Божиим, а «другом Божиим», и к плотским его потомкам питают суеверное уважение. Жиды, видите ли, не кто-нибудь, это «сыны царствия». Судя по тому, что в числе ораторов был и пастор Соломон Гинсбург из Бразилии, сектантам нечего беспокоиться: кое-кто из «сыновей царствия» проник и на баптистский конгресс. Хвастовства было на этом «сонме святых" хоть отбавляй. Первый том речей сплошь наполнен самовосхвалением и самолюбованием; кажется, нет на земле более довольных собою, более влюбленных в себя «святых». Наши штундисты тоже похвастались — гонениями на них в России, 30-ю тюрьмами, через которые будто бы прошел «брат Иванов» и пр. У меня нет времени подробнее остановиться на баптистском учении. Это профильтрованный дважды протестантизм, где все творчество веков отброшено и отцежена лишь чистая водица крещения. Баптисты признают так называемый «апостольский» символ веры, значительно отличающийся от нашего. У них в символе нет учения о единстве Божием, нет учения о творчестве невидимого, о рождении Христа прежде всех век и единосущии Отцу, нет учения об искуплении, о вочеловечении Сына Божия, о его вечном царствии, нет учения о животворчестве Святого Духа, об исхождении его от Отца, о глаголании через пророков. Нет учения о единстве и апостольстве церкви, крещении и пр. Зато прибавлено сошествие Христа во ад, учение об общении святых и пр. Казалось бы, если оставаться на почве православия, баптисты должны быть признаны еретиками. Они таковыми и были когда-то признаны. Но вот что курьезно: именно к этим еретикам, к штундистам, да еще заграничным наше православие идет теперь за милостыней, причем слезно оплакивает свою нищету и немощь! Я только что получил декабрьскую книжку «Христианина», в приложении к которой дается том лекций того самого Ч.Г. Спурджона, гробнице которого поклонялись баптисты. В предисловии к баптистским лекциям редактор православного журнала, епископ Евдоким (ректор Московской духовной академии) не находит достаточных слов, чтобы выразить свой восторг перед талантом и успехом — главное, успехом,— баптистских проповедей. «Брат-читатель! — восклицает православный епископ,— прочитай эту книгу с глубоким вниманием до конца... Упадок отечественного проповедничества в наши дни вынудил нас преподнести нашим читателям в сокращении и в переработке (?) по местам одну только самую незначительную часть трудов этого плодовитейшего и талантливейшего английского проповедника... Читатель... под влиянием этой книги, может быть, еще только впервые с необыкновенной ясностью и глубиною увидит и поймет свои прямые и святейшие обязанности и восстанет из той бездны мрака, в какой он до сих пор находился. Осветить жизненный путь человеку — великое дело» и пр., и пр. Прочел я это предисловие и подивился. До чего одряхлело наше несчастное духовенство! На второй тысяче лет собственного, какого ни на есть, православного христианства ему приходится обращаться к сектантам за подачкой. Я согласен, что покойный Спурджон был замечательный проповедник. Пробежав его лекции, я нахожу, что это был умный и благочестивый англичанин, притом — оратор по призванию. Ничего особенного в чтении его лекции не дают: они не волнуют и не увлекают, так как ораторское искусство непередаваемо на письме. Но допустим, что проповеди Спурджона действительно хороши. Так неужели православной церкви учиться проповеди у баптистов? Позвольте, а где же наши собственные злоатоусты и богословы? Неужели же во вселенской Церкви, со времен апостолов и великих отцов не накопилось хоть тома проповедей, достаточно хороших, чтобы поставить их рядом с проповедями Спурджона? В России сейчас полсотни тысяч священников, которые признаны их начальством достойными благовествовать народу. В России целый ряд духовных академий, десятки духовных семинарий, множество монастырей и епископских кафедр. Спрашивается, для чего же все это существует? Зачем содержится на народный счет? Вот в чем ужас: вся государственность наша и культура до религии включительно, теряют неудержимо свою национальность. Иностранное и инородческое во всем начинает подменять собою коренное русское, самобытное. Одно ведомство за другим поступают на содержание западному таланту. Например, уже шестое столетие, как у нас есть своя артиллерия, но военное ведомство до сих пор не умеет делать хороших пушек и заказывает их у Круппа. Третье столетие мы имеем свой флот, но морское ведомство не умеет строить хороших кораблей и заказывает их у Виккерса — тоже, впрочем, плохого заводчика. Свои деньги чеканят у нас тысячу лет, но еще недавно министерству финансов пришлось сделать огромный заказ за границей. Уж чего казалось бы проще — сапоги для солдат. В сапогах ходили еще скифы, но и сапоги казна сдает австрийским и варшавским евреям. Я не говорю о других ведомствах, например, иностранных дел: это совсем уже обыностранилось и отколо лось от русской почвы. Ведомство юстиции, народного просвещения, путейское и др. целиком берут пищу с Запада: и законы, и учебники, и проекты наши почти сплошь переводные. Наконец, дошло до того, что и Церковь начинает делать заказы на слово Божие за границей! Епископ Евдоким, издающий совершенно сектантский по наружности и тону журнал, серьезно полагает, что «Осветить жизненный путь» русскому религиозному человеку могут только привозные проповеди — из Англии... И это говорится над едва остывшим прахом отца Иоанна Кронштадтского, которого книги переводятся в самой Англии... Вот что нас губит — мода. Жалкое подражание — и ни капли мужества даже в религии — быть самим собой... Опубликовано в сб.: Письма к ближним. СПб., Издание М.О. Меньшикова. 1909.
Михаил Осипович Меньшиков (1859—1918) — русский мыслитель, публицист и общественный деятель, один из идеологов русского националистического движения. | ||
|