М.О. Меньшиков
Святое ремесло

На главную

Произведения М.О. Меньшикова


Архимандрит Михаил сослан в Воронеж за социализм, а священник Григорий Спиридонович Петров ссылается в монастырь под Лугу — на "клиросное послушание", за вредную политическую деятельность. Вот грустная ошибка власти, тем более грустная теперь, перед парламентскими выборами. Говорю "ошибка", чтобы не сказать "скандал", что было бы точнее. Конечно, духовное начальство не подумало о последствиях своего осуждения. Оно проявило строгость, оно поступило согласно установившейся веками практике... Но посмотрите, как затрубили, засвистали, забили в барабаны по этому пустому поводу еврейские газеты! С какой трогательной поспешностью они взяли русского священника и монаха под свою защиту! Перед выборами в Думу развернулась серия политических скандалов, и в числе их такой интересный — в самых "черносотенных" недрах... Сначала об отце Григории Петрове.

Каково бы ни было "преступление" отца Петрова (а никакого преступления, наверно, нет), наказание, мне кажется, не должно иметь водевильного характера. Нельзя налагать взыскание, в высшей степени приятное для провинившегося (а что оно приятно, об этом заявляет сам Григорий в одной газете). Нельзя налагать наказание в виде рекламы, распространяющей то зло, против которого борются. Сослать на три месяца в живописный Череменецкий монастырь, в пяти часах от столицы, модного и, как хотите, интересного священника, любимца петербургских дам, баловня высшего круга — да ведь это значит облечь его в новый ореол, устроить невинное "мученичество за идею", самое комфортабельное из возможных. Нет сомнения, что в Череменецкий монастырь наладится паломничество бесчисленных поклонниц отца Петрова. Заинтересованные просто, дамы с ума сойдут от восхищения, раз "идол" их попадет в романическую обстановку. Озеро, монастырь, суровые своды, и он — бледный, истощенный монастырским гнетом, стоит в черной рясе на клиросе, униженный до звания дьячка, он — ученый богослов, публицист, знаменитый проповедник...

Все это отцы консистории должны были бы сообразить. Конечно, всего легче ничего не соображать, а механически поступать как полагается по канцелярским преданиям. Но время мы переживаем глубоко сложное. Автоматизмом канцелярским теперь ничего не возьмешь. Не желали скандала, а он вышел, и очень шумный.

Конечно, я отнюдь не за более строгое наказание отца Петрова. Я думаю, что нет нужды ни в каком наказании, ибо не было, может быть, и тени того, что называется преступлением. Было что-то другое, совсем особое, церковными канонами едва ли уловимое. Авторитетной власти следовало бы призвать отца Григория и сказать келейно: "Да будет вам, Дорогой Григорий Спиридонович, ломать комедию". "А что такое? — спросил бы тот. — Какую комедию?" "Да такую. Какой вы священник?

Вы ведь журналист. И раз вы сделались профессиональным журналистом, зачем же вам носить священный сан? Вы фельетонист, образованный молодой оратор, вольный мыслитель, интересный для дам. При чем же тут священство? Снимайте-ка, голубчик, рясу, если хоть немного любите церковь". Отец Григорий стал бы, конечно, протестовать: ровно ничего преступного он ведь не сделал. Все это клевета, зависть петербургских попов, у которых слюнки текут на десятки тысяч рублей в год, зарабаты ваемые отцом Григорием. Коллегам в рясе не дает спать его знаменитость, его влияние в разных высоких сферах. Но все это авторитетная власть могла бы сказать мягко: "Все это так. И зависть есть, несомненно, и, может быть, клевета. Но, согласитесь, дорогой, что помимо всякой зависти и клеветы в вашей деятельности есть нечто, нарушающее если не закон, то обычай церкви. А обычай в таком древнем учреждении часто важнее закона. Что вы упираетесь на закон, вы, человек ученый? Если по всей строгости законов судить, то вы прекрасно знаете, что всем нам нужно бы идти в заточение. Вы оскорбляете нечто более чувствительное, чем закон — такт церкви, ее благочиние, ее этикет... Ну, словом, что же тут говорить: не ко двору вы нам, дорогой! Уходите подобру-поздорову!"

В таком роде, мне кажется, следовало бы поговорить с отцом Григорием. Хоть ему чрезвычайно невыгодно снимать сан — чисто в материальном отношении, но, поколебавшись, припертый к стене, он может быть, это сделал бы. И это был бы лучший выход из всем неприятной истории. Я знаю отца Григория давно, и некоторое время знал близко. Просто очаровательный человек, увлекавший не только дам, но и мужчин. Простой, добродушный, милый, доверчивый, очень начитанный, впечатлительный, бесспорно умный. Поговорить с ним — одно удовольствие. Я помню его еще когда он едва выступал на шумное свое поприще, когда не был известен. Не из духовной семьи, он всегда производил впечатление светского батюшки, но это не значит, что он был не религиозен. Напротив. Я убежден, что отец Григорий когда-то серьезно увлекался учением Христа, чего никак нельзя сказать о множестве батюшек, равнодушных ко всему на свете. В начале девяностых годов, когда Лев Толстой, Вл. Соловьев, Лесков и некоторые другие писатели сумели на малое время овладеть вниманием общества, среди тогдашней молодежи кое-где шло религиозное и нравственное брожение. Потом оно было довольно быстро смыто нахлынувшей волной марксизма, декаденства, ницшеанства, босячества... перед революцией пульс русского общества бился лихорадочно. Даровитый и впечатлительный юноша, Г.С. Петров искренно остановился на христианстве и, мне кажется, действительно полюбил Христа. Многие ли у нас епископы знают Евангелие наизусть? А отец Петров знал его наизусть еще семинаристом, как я слышал от него. Это что-нибудь значит. Большое счастье пережить в молодости восторг веры! Но тут случилась катастрофа, которая сбила юношу со святой дороги: он поступил в духовную академию. Ах, эта духовная академия! Вот религиозная западня, которую следовало бы уничтожить! Но даже академия не могла совсем вытравить у отца Петрова его религиозного жара. Он сознательно пошел в священники, он стал проповедовать "Евангелие как основу жизни" (заглавие его первой книги).

Я наблюдал отца Петрова в его прекрасный период, когда у него собиралась молодежь, когда только что посвященные священники, студенты, профессора, офицеры, богословы, барышни, юнкера составляли первую аудиторию молодого проповедника... Он и тут был на хорошем пути, но подошло второе несчастье — успех. Удивительно, с какой быстротой петербургские дамы пронюхали об увлекательном батюшке. Небольшой квартиры сделалось мало. Потребовался обширный притвор артиллерийской церкви, затем еще более широкая аудитория юнкерского училища, затем огромный зал академии... И пошло, и пошло. Одно время отец Григорий в Петербурге был решительно нарасхват. Законоучитель великих князей, желанный гость в аристократических салонах, лектор на курсах, проповедник, на речи которого записывались задолго, ломились толпами. В киосках появились фотографии отца Григория, большие портреты, открытки с головой Иоанна Крестителя. Появились медальоны с его портретами, фарфоровые брошки. В ту пору, искренно любя отца Григория, я мечтал о его большой роли в обществе. "Напишите, — советовал я ему, — курс проповедей, но не каких-нибудь, а непременно классических. У нас не было Боссюэта, будьте им. Создайте особую литературную школу, особый жанр. Ораторское искусство у нас в зачатии — дайте церкви громозвучное апостольское слово, и вы сыграете большую роль. Сумасшествие дам, влюбленных в вас — признак, что душа общества, как пустыня в зной, изжаждалась живой влаги. При вашей привлекательности, при возникшей моде на вас вы можете возбудить нравственное движение, еще не бывалое в России. Верхи общества у нас так же одичали морально, как и низы. Среди интеллигенции такая же нужда в христианской миссии, как и в подонках. При таких данных, в самом деле, можно большое дело сделать, историческое дело". Так говорил я отцу Петрову, но, конечно, он нимало не нуждался в моих советах. Он отлично знал, что ему делать, но... Тут случилось третье, почти трагическое несчастье с ним. В нем проснулся журналист.

14 января 1907


Опубликовано в сб.: Письма к ближним. СПб., Издание М.О. Меньшикова. 1907.

Михаил Осипович Меньшиков (1859-1918) — русский мыслитель, публицист и общественный деятель, один из идеологов русского националистического движения.



На главную

Произведения М.О. Меньшикова

Монастыри и храмы Северо-запада