| ||
|
Известие о том, что предмет нашего общего благоговейного почитания и вдохновитель бодрости — Святейший Патриарх Тихон — заявил себя "не врагом советской власти в России", повергло многих в глубокое уныние и некоторым внушило почти безнадежное отношение к русской церковной жизни. Но и то и другое совершенно напрасно. Начнем с того, что, в сущности, Святейший Патриарх почти ничего не прибавил нового к своему посланию осенью 1919 года, в котором он воспрещал русскому духовенству открытую борьбу с советской властью как бесцельную и даже приводил в подтверждение своих мыслей слова апостола Павла: Всякая власть от Бога [ср.: Рим. 13, 1]. Тогда это послание не произвело подавляющего впечатления на читателей, а если они чувствуют себя подавленными по поводу последних событий нашей церковной жизни, то повторяем — напрасно. О послании Патриарха 1919 года говорили, что благодаря таковому были спасены от казни 4 тысячи священников, и это обстоятельство, правда непроверенное, успокоило до известной степени всех православных людей. Настоящее заявление Патриарха имеет для Церкви уже несомненно благодетельное значение: оно избавило ее от духовного безначалия, от опасности превратиться в беспоповскую секту. Православная Церковь снова приобретает в совдепии если не правовое, то терпимое положение и получает возможность постепенно освобождаться от той шайки лжеепископов и лжепопов, не верующих в Бога, не стыдящихся людей и совершенно незаконно признавших себя "живою церковью" вместо принадлежащего им по праву названия "церковь лукавнующих", о которых Псалмопевец пишет: Возненавидех церковь лукавнующих, и с нечестивыми не сяду, и далее: Да не погубиши с нечестивыми душу мою, и с мужи кровей живот мой; ихже в руку беззакония, десница их исполнися мзды (Пс. 25, 5, 9-10). Благодаря последнему выступлению нашего Патриарха православные наконец узнали, что живоцерковные архиереи и священники суть простые миряне, находящиеся под проклятием Вселенских соборов, и что лучше никогда не ходить в церковь, не принимать Таинств, не крестить детей, не венчать браков, не отпевать покойников и не принимать живоцерковной Евхаристии как "пищи демонов", нежели иметь общение с этими развратными богоборцами, предающимися всяким беззакониям и обманывающими людей, надевая церковные ризы через свои остриженные головы и обритые бороды. Теперь от русской паствы будет зависеть то, что она несомненно сделает, т.е. изгнание от себя живоцерковной лжеиерархии и призвание законных пастырей, которых, вероятно, теперь выпустят из тюрем как сотрудников признанного советскими властями Патриарха. Те же епископы, клирики и миряне, которые связались с языческой неплодящей церковью по слабости воли, ради самосохранения или скверного ради прибавка (Тит. 1, 11), должны принести Святейшему Патриарху слезное покаяние и просить его совершить чин разрешения от клятвы. Но если скажут: не лучше было бы Патриарху проклясть и самую советскую власть и мужественно обречь себя на лютую смерть, призвав к тому же подведомственное духовенство и всех мирян? Да, ответим мы, если бы от него требовали прямого отречения от истин Христовой веры, ее святых заповедей и канонов; а так как этого не было, то требовать от предстоятеля Церкви нарочитого стремления к мученичеству, и притом не только своей собственной личности, но и без малого почти всей православной России, — незаконно. Может быть, кто скажет: но ведь Патриарх знает, что так называемая гражданская власть в России враждебна Христу и всякой вообще религии, что она состоит на 85 процентов из христоненавистников-иудеев, точнее сказать, безбожников, издающих даже журнал под таким заглавием. Совершенно верно; а разве не под безбожною властью были древние христиане: святые мученики, святые апостолы и, наконец, Христос Спаситель, повелевший выплачивать подати безбожному язычнику Пилату? И однако ни мученики, ни апостолы ведь не боролись против безбожной власти, а, наоборот, требовали к ней послушания, когда не было возможности низвергнуть ее военной силой и заменить властью справедливой. В непоколебимой уверенности в том, что Святейший Патриарх, примирившийся внешним образом с советской властью, сделал это вовсе не для сохранения собственной жизни и собственного благополучия, которого он, как известно, лишен со времени большевистского восстания, а с позапрошлого года поставлен в условия гонимого узника, мы смело можем заявить, что Патриарх Тихон с чисто церковной точки зрения не совершил преступления ни против веры, ни против народа своими последними поступками. Если эту мысль нужно подтвердить авторитетными примерами святых угодников, то мы сошлемся на св. Тарасия и других учителей Церкви, которые во время царей-иконоборцев ради общественной церковной пользы не выступали с проклятиями и обличениями, оберегая не себя, а Церковь. Не говорим уже о том, что гонения на Христа со стороны царей языческих переносились молча почти всеми святыми отцами ввиду практической бесполезности обличений. Мы убеждены, что с 27 июня 1923 года Православной Церкви и православным христианам в сов. России будет легче жить и более возможно спасаться в Святой Церкви, нежели в предыдущие годы. А тех, которые говорят: "Какая же польза в том, что мы восстановили Патриаршество, если оно не могло оградить нас от гонений на Церковь?" — мы, в свою очередь, спросим: а что было бы с Церковью в настоящее время, если бы у нее не было местной главы, т.е. Патриарха? Тогда бы при духовном невежестве русского общества и народа две трети населения даже и не знали бы, где Православие и где кривославие: у "живой ли церкви", или у "трудовой", или у "обновленческой" и т.п., — и блуждали бы эти овечки без пастыря между волками, не имея никакой возможности найти истинный путь в духовный двор Христов, который отверз им нынче Святейший Патриарх Тихон своими смелыми обличениями современных новых раскольников, еретиков и безбожников. Написано в связи с появлением в советской печати "покаянного заявления" Патриарха Тихона.
Опубликовано: Антоний (Храповицкий), митрополит. Избранные труды, письма, материалы. М., Правосл. Свято-Тихоновский гум. ун-т. 2007. С. 522-524.
Митрополит Антоний (в миру — Храповицкий Алексей Павлович) (1863-1936) митрополит Киевский и Галицкий, первый по времени председатель Архиерейского синода Русской Православной Церкви за границей, богослов, философ.
| ||
|