| ||
|
Никто не может спорить против того, что из всех праздников Господних самый радостный, самый торжественный есть праздник Светлого Христова Воскресения, а из всех православных народов народ русский справляет его наиболее торжественно. Только в русских храмах за каждой из восьми песней канона совершаются каждения с крестами и трехсвечниками, только в русских храмах верные стоят с зажженными свечами в продолжение почти всей заутрени, а главное — только русские исполняют делом то, о чем поют в церкви: Воскресения день и просветимся торжеством и друг друга обымем, рцем: братие! и ненавидящим нас простим вся Воскресением и тако возопиим: Христос Воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав. Во исполнение этих святых слов все предстоящие в церкви тут же трижды целуются со служащим епископом или священником, а также и вне храма целуются трижды со знакомыми, не разбирая сословного неравенства. Царь русский должен был, по церковному обычаю, расцеловаться со многими сотнями придворных чинов, придворной прислуги и солдат. Радостное всепрощающее настроение, согласно читаемому на заутрене слову Иоанна Златоуста, охватывает в сию пасхальную ночь и благочестивых и равнодушных, и добрых и недобрых. Таков дар особенной, таинственной благодати, даруемый верующим без заслуг и подвигов, это некоторое предвкушение радостей райских, получаемых христианином от Господа и зовущее его к тому, о чем поется в пасхальном каноне: Подавай нам истее Тебе причащатися в невечернем дни Царствия Твоего. Пасхальное целование, однако, не должно быть только действием наших уст и губ, но порывом братской во Христе любви и всепрощения. В том и другом нуждаемся и мы сами, и наши соизгнанники, но еще больше — оставшиеся в России и гонимые на Крест Христов и за веру в Его воскресение наши соотечественники. Мы не можем обнять и расцеловать их, ни даже наших родных, отрезанных от нас пространством и красным кордоном, но можем приблизить время их избавления от врагов Христовых, взявших над ними власть. А путь к такому святому делу один: тот, к которому так успешно призывал наших предков в подобное же лихолетие Кузьма Минин. Должно складывать казну на спасение нашей родины, наших присных. Дело это ведет сам намеченный Промыслом Божиим, волею всего народа Великий князь Николай Николаевич. В его-то казну кладите свои лепты, православные соотечественники, явите делом то, о чем мы все поем устами в великий день Воскресения Христова. Сорок дней будут воспеваться эти священные песни, и во весь этот радостный сорокоуст будем жертвовать воскресшему Христу наши лепты, богатея верою, надеждою и любовью. Таков путь служения избавлению нашей родины, но, конечно, это не единственный путь исполнения заповеди и возгревания в себе благодатного дара, подаваемого нам в ночь Воскресения Христова. Друг друга обымем и ненавидящим нас простим вся Воскресением. Да, возлюбленные, воскресение Христово открыло раз навсегда пред людьми врата вечности. Как ничтожны сравнительно с нею, с этою истинною, действительною жизнью, наши ссоры, наши постыдные деления на враждующие друг с другом партии, наше злопамятство, при котором нам прегражден вход в Небесное Царство, — последнего удостоятся многие тяжкие грешники, раскаявшиеся в своих грехах и преступлениях, но не войдет туда никто, хранящий в сердце своем злобу или гордость. О, если бы мы больше размышляли о неизбежной для каждого смерти и воскресении! Как быстро таяли бы в нас остатки злобы и жажда мести. Уже не ненавистными, а глубоко несчастными казались бы нам злодеи, уже обрекшие себя на вечную погибель. Ведь их наслаждение жестокостью, развратом и властолюбием длилось и длится несколько лет и даже дней, а терзания их душ за гробом будут продолжаться целую вечность. Не говорим о том, что и здесь, на земле, совесть терзает их гораздо мучительней, чем нас угнетают невольная бедность и унижение в изгнании нашем. Чтобы заглушить такие терзания совести, они тщетно стараются залить ее вином и подавить новыми и новыми злодеяниями: она скоро просыпается снова, и особенно во время сна этих людей, и рвет на части их измученные злобой сердца. Это те самые мучения, которые испытывают в аду души, отверженные Богом: созерцание своего падения и нежелание в том покаяться, — отсюда все большее и большее ожесточение, и оттого все сильнейшие терзания. Это подобно тому, как иногда ожесточившиеся женщины или дети в бессильной злобе бьются головой об стенку, рвут на себе волосы или кусают пальцы. Мы ли, принявшие страдания за верность святым убеждениям, будем им завидовать? Мы ли, сохранившие в своей нищете то, что всего дороже на свете, т.е. неукорную совесть, будем раскаиваться в нашей твердости? Мы ли, не осквернившие себя жестокостью к беззащитным, будем таить в себе жажду мести нашим обидчикам? Закон и будущее законное правительство отнимет у них возможность продолжать свои злодеяния, но горе тем из нас, которые будут взирать на то со злорадством, а не со состраданием. Таковым не будет места в воскресении: их ожидает за гробом та же участь, как и их ненавистных врагов, а в настоящей жизни им не приходится вкусить полнотою радости о Христовом воскресении, ибо иные начала, иной дух принес Он нам из Своего живоносного гроба. Своих малодушных в то время учеников Он называет братией и говорит Марии Магдалине: Иди к братии Моей и скажи им: восхожу ко Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему (Ин. 20, 17). А когда Он явился к ним впервые, то стал посреди них и говорит: Мир вам. Ученики обрадовались, увидев Господа, но поелику в сердцах их горел и стыд о своем бегстве, то Иисус сказал им вторично: Мир вам, — и, возвращая им апостольские полномочия, продолжает: Как послал Меня Отец, и Я посылаю вас (Ин. 20, 21). Но еще ранее Господь, зная, что более всех перед Ним виновен апостол Петр, который, конечно, считал себя после троекратного отречения испавшим из среды Его учеников и, пожалуй, не считал бы себя вправе прийти на зов Марии Магдалины, Он, Милосердный, предупреждает такое законное сомнение и повелевает ангелу сказать другим мироносицам: Идите скажите ученикам Его и Петру, что Он предваряет вас в Галилее (Мк. 16, 7); так назывались — Малая Галилея — предместье Иерусалима и гора Елеонская. Вскоре Петру было подтверждено прощение отдельно за его вторичные слезы при троекратном вопрошании Спасителя: Симоне Ионин! Любишь ли Меня? [Ин. 21, 17]. Так и поется в стихире на 29 июня: Троекратным вопрошанием: еже Петре, любиши ли Мя, трикратное отречение Господь исправил есть. Таково явление новой жизни в воскресении — оно является в любви и всепрощении: вторичные слезы раскаяния возвращают отрекшегося трижды ученика в стадо Христовых апостолов, и вводят его вместе с прочими учениками в вечную радость о Христе воскресшем, и научают торжествовать при всех жизненных невзгодах и не замечать их даже, как пишет апостол Павел коринфянам: Мы отовсюду притесняемы, но не стеснены; мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся; мы гонимы, но не оставлены; низлагаемы, но не погибаем. Всегда носим в теле мертвость Господа Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в теле нашем (2 Кор. 4, 8). И дальше: Во всем являем себя, как служители Божии, в великом терпении, в бедствиях, в нуждах, в тесных обстоятельствах, под ударами, в темницах, в изгнаниях, в трудах, в бдениях, в постах, в чистоте, в благоразумии, в великодушии, в благости, в Духе Святом, в нелицемерной любви, в слове истины, в силе Божией, с оружием правды в правой и левой руке, в чести и безчестии, при порицаниях и похвалах: нас почитают обманщиками, но мы верны; мы неизвестны, но нас узнают; нас почитают умершими, но вот, мы живы; нас наказывают, но мы не умираем; нас огорчают, а мы всегда радуемся; мы нищи, но многих обогащаем; мы ничего не имеем, но всем обладаем (2 Кор. 6, 4-10). Видите, не тщетно Господь по воскресении Своем преподал мир и радость Своим последователям. То и другое сохранили Его ученики, хотя и страдали на земле более всех и, конечно, в тысячи раз более нас, беженцев. И если они находили в себе благодатные силы, во-первых, прощать обидчиков, а во-вторых, радоваться о Боге среди бедствий, то насколько будем неизвинительны мы, если будем предавать сердце свое унынию, ропоту, злобе и мести. Да избавит нас от всего этого благодать воскресения Христова! То, что я написал вам, имеет отношение не только к личной жизни каждого, не только к жизни загробной, но к настоящей жизни, к жизни общественной, народной. Мы не знаем с уверенностью, что готовит судьба, т.е. воля Божия, для нашего отечества. Но предположим лучшее. Предположим, что насилию безбожников приблизился конец и беженцы русские возвратятся в отечество, встреченные любовию и благодарностью народа. Под каким условием Господь соизволит на это — вопрос мудреный. А другой вопрос, уже вполне реальный, выражаясь светским языком: при каких условиях возможно будет налаживать общественную жизнь и восстановлять порядок? Конечно, не при таком положении, когда население будет разделено на наказуемых и карателей... Бог будет помогать нам лишь в том случае, если мы привнесем противоположные начала тем, которым следуют Его враги, т.е. вместо алчности — уступчивость, вместо злобы — любовь и прощение, вместо своеволия — послушание, вместо: каждый сам себе барин — заповедь Христову: Больший в вас да будет всем слуга [см.: Мк. 9, 35; 10, 44], вместо дикого разврата — семейные добродетели, вместо "живой церкви" — хранение священных преданий и канонов, вместо еврейского Интернационала — православного царя, вместо самозваного разбойничьего "синода" — пастыря-исповедника Святейшего Патриарха Тихона. Приблизительно такова была противоположность общественного строя, внесенного в Россию нижегородским ополчением взамен польского засилья и тушинских воров в 1613 году. Новый царь Михаил и царица-мать не боролись за свою власть, не гнались за ее получением и не домогались ее, но согласились ее принять после многих и слезных молений народных представителей и после заклятий митрополита; молодой царь был выразителем не мести и кары, а милосердия и благочестия, как и сын его Алексей и его внук Феодор. Возвращая свой мысленный взор от этих давних времен к нашей убогой беженской современности, мы должны себе наметить путь если не внешней деятельности, которая для большинства из нас недоступна, то для внутреннего просвещения и обновления. Светлое Христово Воскресение, исполняя сердца наши умиленной радостью и любовью к ближним, само ставит нас на первую ступень такого обновления души, а следовательно, и нашей будущей деятельности. — Пусть же в этот решительный год Христово Пресветлое Воскресение воскресит нас к новой, богоугодной и любвеобильной жизни, дабы, как Христос воскрес славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни (Рим. 6, 4). Пасха! Радостью друг друга обымем! О Пасха, избавление скорби, ибо из гроба днесь, яко от чертога, возсия Христос! Опубликовано: Антоний (Храповицкий), митрополит. Избранные труды, письма, материалы. М.: Правосл. Свято-Тихоновский гум. ун-т, 2007. С. 598-601.
Митрополит Антоний (в миру — Храповицкий Алексей Павлович) (1863-1936) митрополит Киевский и Галицкий, первый по времени председатель Архиерейского синода Русской Православной Церкви заграницей, богослов, философ. | ||
|