| ||
|
Что такое православная культура? Православие мы понимаем, а вот что такое культура вообще? Цивилизация? Право? Люди думают, что эти понятия реальные, аксиоматически ясные, но профессоры головы ломают над их определением и ничего общепринятого не могут приискать в ответ на эти вопросы об идолах общественной мысли. Вл. Соловьев, о котором выразимся словами одного его современника, о котором хотелось бы говорить только одно хорошее, а приходится говорить только худое, — Соловьев, конечно, все же достоин великой похвалы за то, что выступил проповедником спиритуализма (1873) в эпоху грубейшего материализма наших литературных верхов. Его ехидно спросил кто-то: "Скажите, что такое душа и дух?" Он отвечал: "Я-то скажу вам, что такое, а вот вы потрудитесь сказать мне, что такое материя". Собеседник совершенно растерялся и только выпучил глаза на вопрошавшего, "як дурное теля на новы ворота". Итак, господа идолопоклонники культуры, цивилизации и права, прежде всего опустите свой нос и извольте слушать, что такое Православие. Православие есть: 1) учение о вере и добродетели, возвещенное Христом Спасителем, апостолами и отцами Церкви; 2) Православие есть жизнь учреждения, ими устроенного на земле, не духовенства, не иерархии, а общин и народов, иерархией возглавляемых и именующихся Церковью, Православной Церковью. Почему мы говорим Православие, а не просто христианство? Не потому, чтобы мы первое отличали от второго или считали его частью второго: вне Православия, по принятому Вселенскими соборами и отцами способу выражения, нет христианства (Лаодикийского 7-е правило и Шестого 95-е правило), а только ереси и расколы. Но выражаемся мы так: Православие, чтобы ярче дать понять, что мы разумеем в данном случае только то учение, ту веру, ту жизнь, которые проповедуются и содержатся восточными Патриархами и Русской Церковью. Всякое определение понятия должно выделять его из ряда подобных. Кулик есть птица из породы болотных, арифметика есть наука о числах. Православие есть религия, признающая Христа Богом и обязательность Священного Предания, но отвергающая папство. Это определение его среди религий Западной Европы. Если же определять Православие среди собеседников, живущих в Палестине, то должно иметь в виду его отличие от религий (кроме магометанской и иудейской) монофизитов, армянства и несторианства. В этом состоит условность всяких определений. Естественно, что в русской прессе должно иметь в виду отличие Православия от папизма и протестантства, а православной культуры — от культуры западной вообще и культуры безрелигиозной в частности. Делаем еще раз эти оговорки, чтобы напомнить, что под Православием должно разуметь просто Христово евангельское учение (оно же и святоотеческое), не поврежденное ни восточными, ни западными ересями. Итак, вопрос, существует ли православная культура, должно ставить так: существует ли христианская культура, свободная от еретического духа, от еретических примесей? Но теперь мы опять наталкиваемся на мудреное понятие культуры. Определению оно не поддается, т.е. определению общепринятому. Наоборот, всякий здесь разумеет разное, начиная от светской дамы, которая считает культурным всякого одетого в крахмальный воротничок, и кончая современным коммунистом, который называет культурным или сознательным человеком только революционера-атеиста. Но если так мудрено поставить цельное определение спорному понятию, то остановимся на его частях, на более бесспорных элементах, в него входящих. Что делать? В этом смысле европейская мысль не пошла далее той маленькой институтки, которая на предложение преподавателя ответить, что такое самовар, сказала: "Это в чем заваривают кипяток, у него есть труба и кран". Надеюсь, все согласятся в том, что в понятие той или иной культуры входят: 1) вероисповедание или заменяющая философская система (утилитаризма, нравственной автономии, марксизма и прочее); 2) право и законодательство; 3) образование; 4) экономический строй и промышленность и т.д.; это перечисление может быть почти бесконечным. Но самым главным определением культуры известного народа, общества или Церкви остается массовый характер лиц, сюда принадлежит тот моральный тип, по которому узнается магометанин, индус, китаец, француз, англичанин, русский, т.е. члены тех групп национальных, конфессиональных и т.д., которые дают им известную моральную физиономию или характер. Этот-то характер, или моральный тип, в связи с перечисленными или не перечисленными условиями устанавливает едва ли не самый сильный в жизни народов регулятор их жизни, который называется бытом. Это понятие очень сложное и богатое по содержанию, начало более сильное, чем даже законодательство, ибо оно подчиняет себе индивидуальную волю по началам подражания, симпатии и стыда, нередко превращающимся в физическое насилье, а законодательство, даже деспотическое, всегда с ним считается и часто уступает быту. Итак, возвращаясь к нашей теме, ставим вопрос так: создало и создает ли Православие как определенное вероисповедание свое законодательство, свое научное — скажем лучше — свое школьное образование и литературу, свой вообще быт, выражающийся и в экономическом строе, и в обычаях семейной и общественной жизни? Но раньше должно поставить вопрос о том, существует ли православный характер. Имеют ли православные люди общие почти всем свойства характера, отличающие их от неправославных? Наиболее правильным ответом на такой вопрос будет тот, который возьмет во внимание наиболее типичный круг православных людей, у которых послушание Православной вере и Церкви поддерживается наиболее постоянно с наименьшими уклонениями. Возьмем Русь времен Алексея Михайловича и Патриарха Никона. Талантливый описатель той современной ему эпохи Павел Алеппский, восхваляя русских, и особенно русского царя, пишет: "Царь и все русские замечательно смиренны и всего более любят смиренных, а более всего ненавидят гордость и гордыню". В этом главный и отличительный признак русского характера и русской жизни от западной, где гордость считается не пороком, а добродетелью. Такое убеждение внедрилось еще в быт рыцарей, будучи заимствовано из нравов римских язычников и германских варваров. И в этом главное расхождение между русским западником-дуэлянтом и русским народным типом; вот почему "добрый и умный наш народ" считает нас за немцев, на что жаловался Чацкий, а А.К. Толстой, колеблясь между барской спесью и русским чувством, спрашивает богатыря Потока: "Чтишь ли ты мужика, что смирением велик?". Иначе писал Белинский (среди прочих глупостей): "Пора нам понять, что христианство заключается не в лицемерном смирении, а в том, чтобы защищать права ближних", но не так — Достоевский: "У русского народа нет шпажной чести, но есть высшее благородство души"*. А какая, спросим мы, первая заповедь Спасителя? Блаженны нищие духом, яко тех есть Царствие Небесное [Мф. 5, 3]. ______________________ * См.: Дневник писателя за 1877 г. XXV, 129. ______________________ Гордость обязательно связана с притворством, а притворство с ложью, смирение же бывает откровенно, ибо не боится обличения и сознает свои недостатки. Вот почему русские люди самые откровенные во всем мире. В этом сила и привлекательность их души, их общительность, которой теперь удивляются все народы, к которым мы пришли как странники. Конечно, в этом и слабость наша внешняя, в этом обстоятельстве объяснение, почему нас все соседи и внутренние враги всегда обманывают и наконец разорили нашу страну, изгнав и коварно умертвив нашего Царя. Грустно это, но все-таки лучше быть наивным, обманутым, чем бесчеловечным обманщиком. Лучше быть жертвой, чем палачом, чем убийцей из-за угла. Впервые опубликовано: Церковные ведомости. 1924. № 23, 24.
Митрополит Антоний (в миру — Храповицкий Алексей Павлович) (1863-1936) митрополит Киевский и Галицкий, первый по времени председатель Архиерейского синода Русской Православной Церкви за границей, богослов, философ. | ||
|