А.Н. Муравьёв
Житие преподобного Феодосия Печерского

Блаженный Нестор-летописец, бывший учеником преподобного Феодосия, пространно описал житие сего великого отца иночествующих русских, с такою любовью и простотою духовною, что нам остается только передать чудный сей рассказ в его первоначальной красоте, хотя несколько и в сокращенном виде, соображаясь с патериком Печерским. Красноречиво и умилительно самое предисловие преподобного Нестора, в коем выразилось все его смирение и сыновняя любовь к отцу своему и учителю.

"Благодарю тебя, Господи, Владыко мой Иисусе Христе, что сподобил меня поведать о святых Твоих угодниках, ибо вот, сперва я написал о житии, убиении и чудесах святых и блаженных страстотерпцев Бориса и Глеба, а теперь понудил себя приступить и к другому повествованию, которое выше моих сил и которого я недостоин, будучи груб, и неразумен, и не научен никакой науке. Но вспомнил я. Господи, слово Твое: "Если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: "перейди отсюда туда", и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас" (Мф 17:20). Размыслив о том, я, грешный Нестор, оградил себя верою и упованием, что все для Тебя возможно, и положил в начало повести о житии преподобного отца нашего Феодосия, бывшего игумена Печерского монастыря Пресвятой Владычицы нашей Богородицы, архимандрита всея России первоначального.

Когда вспоминал я, братие, о житии преподобного, что никем оно еще не описано, то всякий день был одержим печалью и молил Бога, да сподобит меня все по порядку описать, о делах святого мужа сего, да и будущие по нас черноризцы, прочитав сие сказание и увидев доблесть мужа сего, восхвалят Бога, прославляя и угодника Его, и укрепятся на новые подвиги, наипаче потому, что в нашей стране явился такой святой муж, ибо к нему можно отнести слова Господни: "Многие придут с востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном" и еще "Многие же будут первые последними, и последние первыми" (Мф 8:11; 19:30); ибо и сей последний явился большим многих первых отцов, подражая житием своим иноческому образу не только первоначальника своего Печерского Антония, но и оного великого Египетского; еще ближе уподобляется он своему тезоименитому Феодосию, архимандриту Иерусалимского монастыря, общих житий начальнику; оба они в равных пожили подвигах, послужив Владычице Богоматери и, восприняв равное возмездие от рожденного Ею, молятся непрестанно о нас, своих чадах.

Не дивно ли сие? В отеческих книгах пишется, что слабее будет последний род, а сего Христос явил таким тружеником и пастырем словесных овец своих, наставником иноков и учителем в сем последнем роде, ибо он измлада украшался житием чистым и равноангельными делами, сияя верою и разумом. Ныне начну повествование от первого возраста жизни блаженного Феодосия; вы же, братия, послушайте со вниманием, ибо слово сие исполнено пользы для всех слушающих; но молю вас, возлюбленные, не осудите моего невежества, ибо я, будучи проникнут любовью К преподобному, решился все сие о нем написать, опасаясь, чтобы не были отнесены ко мне слова Господни: "Лукавый раб и ленивый! посему надлежало тебе отдать серебро мое торгующим, и я, придя, получил бы мое с прибылью" (Мф 25:26, 27). Итак, не подобает, братия, таить чудес Божиих, наипаче же когда Господь сказал ученикам своим: "Что говорю вам в темноте, говорите при свете; и что на ухо слышите, проповедуйте на кровлях" (Мф 10:27). Хочу и я написать сие для пользы и назидания послушающих, дабы и вы, прославляя за все сие Господа, получили от Него воздаяние.

Намереваясь положить начало слову и приступить к повествованию, прежде всего так помолюсь Господу: "Владыко мой, Господи вседержитель, благих податель, Отче Господа нашего Иисуса Христа, прииди на помощь мне и просвети сердце мое к разуменью заповедей Твоих, и отверзи уста мои на исповедание чудес Твоих и на похвалу угодника Твоего, да прославится имя Твое святое, ибо Ты один помощник всем уповающим на Тебя во веки"".

Рождение и детский возраст

Есть город, отстоящий от столичного Киева в 50 поприщах, по имени Василев. В нем жили родители святого, просвещенные христианскою верою и украшенные всяким благочестием. Здесь родили они блаженное детище; в восьмой день по обычаю христианскому принесли его к иерею Божью для наречения имени. Пресвитер, провидев сердечными очами, что сей младенец с юных лет посвятит себя Богу, назвал его Феодосием. Когда исполнилось сорок дней, просветили его крещением; младенец возрастал, воспитываемый своими родителями, и благодать Божия была с ним; Дух Святый измлада в него вселился.

Кто исповедает милосердие Божие! Ибо вот, Бог не избрал пастыря и учителя инокам ни из премудрых философов, ни из градских властелинов; но да прославится имя Господне в том, что, будучи грубым и необразованным, явился он мудрее философов. О сокровенная тайна! Отколе нельзя было ожидать, оттоле воссияла пресветлая денница, так что, видев сияние ее, люди со всех сторон, отринув все, к ней стремились, чтобы насладиться ее светом. О благость Божия! Прежде нежели избрал пастыря, назначил и благословил место Господь, приготовив пажить, где могло бы собраться стадо пасомых.

Родители блаженного по повеленью князя, или, лучше, по воле Божией, переселились в другой город именем Курск, да просияет и в нем житие доброго отрока; для нас же от востока да изыдет денница, собирая вокруг себя иные многие звезды в ожидании солнца правды Христа Бога, которому скажет: "Это я, Владыко, и дети, коих воспитал духовным Твоим хлебом, и вот, Господи, ученики мои, которых я привел к Тебе, научив их презреть все житейское и Тебя возлюбить, единого Бога и Господа. Это, Владыко, стадо богословесных овец, коих пастырем Ты меня поставил и которых упас я на Твоей божественной пажити, сохранив их чистыми и непорочными". Тогда и Господь ему скажет: "Добрый и верный раб! в малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего" (Мф 25:21), и ученикам его скажет: "Приидите, благое стадо доброго пастыря, богословесные овцы, ради Меня алкавшие и трудившиеся, приимите Царство, уготованное вам от создания". Посему и мы, братия, потщимся быть ревнителями и подражателями житью преподобного Феодосия и учеников его, которых предпослал к Господу, чтобы, таким образом, удостоиться и нам слышать оный глас от Владыки Вседержителя: "Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания" (Мф 25:34).

Блаженный отрок, возрастая телом, возрастал и духом в премудрости и любви Божией, и сам просил своих родителей, чтобы отдали его в научение божественных книг; вскоре изучил он все Священное Писание, так что все изумлялись разуму его и скорому обучению. Всякой день ходил он в церковь Божию, с глубоким вниманием слушая Божественное Писание, и к детям играющим не приближался, как бывает обычай юным, но гнушался играми их; не украшался он светлыми одеждами, предпочитая им худые рубища. На тринадцатом году возраста скончался его отец, и с тех пор более прежнего начал трудиться Феодосии; часто выходил с рабами своими в поле и смиренно вместе с ними работал, хотя мать и воспрещала ему такие труды, внушая ему лучше облекаться в светлую одежду и ходить на игры к сверстникам. "Работая, и еще в такой одежде, — говорила, она, — ты наносишь укоризну себе и роду своему"; но в этом, однако, не повиновался ей блаженный отрок, желая уподобиться кому-либо из убогих, и много раз распаляясь за то великим гневом, мать поражала его ударами. Благоговейный юноша размышлял только о том, каким бы образом ему спастись. Слыша о святых местах, где Господь наш, странствуя во плоти, соделал спасение наше, пожелал он туда идти на поклонение и так помолился: "Господи мой, Иисусе Христе, услыши молитву мою и сподоби меня посетить святые места Твои, чтобы им поклониться".

Пришли однажды странники в город Курск; обрадовался им блаженный юноша и поклонившись приветствовал с любовью, спрашивая, откуда и куда идут. Они отвечали: "Мы от святого града Иерусалима и, если Бог изволит, опять туда идем". Феодосии просил их, чтобы и его взяли с собою и довели до святых мест; странники согласились исполнить его желание и тайно возвестили ему о времени своего отшествия. Юноша поднялся ночью, и никто не видал, как вышел он из дома своего; ничего не было на нем, кроме худой одежды, какую обыкновенно носил; так устремился он вслед за странниками. Но не благоволил Господь, чтобы удалился от земли Русской тот, кого назнаменовал Он еще в материнской утробе быть на Руси пастырем словесных своих овец, постригаемых в чин ангельский иночества. Чрез три дня узнала мать об отшествии его вместе с странниками и, взяв с собою младшего сына, устремилась вслед за ними; она их нагнала после долгого усиленного пути и, исполненная гнева, схватила за власы юношу, повергла на землю и топтала ногами, странников же укоряла за похищение сына. Гневная, возвратилась в дом свой, ведя с собою сына связанным, как бы некоего злодея; до такой степени было раздражено ее сердце, что даже и дома продолжала бить его до изнеможения; потом ввела связанного в особую горницу и в ней заключила. Но блаженный юноша все сие принимал с радостью и за все благодарил Бога. Только через два дня вывела его из заключения несколько умягчившаяся мать и дала ему немного пищи, но еще не совсем прекратился гнев ее; она возложила на ноги его тяжкие железа, наблюдая, чтобы опять от нее не сбежал, и так многие дни ходил он в оковах. Наконец, умилосердившись над ним, начала с ласкою увещевать его, чтобы не оставлял ее, потому что любила его больше других своих детей и без него ей было тяжко жить. Феодосии обещался не уходить; тогда сняла она железа с ног его, позволив ему делать все по желанью своему, и благоговейный юноша возвратился на прежний свой подвиг, посещая ежедневно церковь Божию.

Видя, что часто не было божественной литургии от непечения просфор, скорбел о том Феодосии и сам по своему смирению решился посвятить себя на это дело; он начал печь просфоры и продавать их, и какая бывала прибыль, ту отдавал нищим, а на вырученные деньги покупал жито, молол его своими руками и снова приготовлял просфоры. Это было по воле Божией, да приносятся в церковь Божью просфоры от непорочного и чистого отрока; так поступал он два года или более. Все его сверстники, насмехаясь над ним, укоряли его за такое дело по наущенью врага; но блаженный с радостью и молчанием переносил их укоры. Не оставался в покое ненавистник добра, видя, что его побеждает смирение трудолюбивого отрока, и начал вооружать против него мать, чтобы возбранила ему такое занятие. Прискорбно было матери видеть сына в таком уничижении, и с ласкою стала она ему говорить: "Прошу тебя, чадо, оставь такую работу, ибо ты наносишь укоризну на весь твой род; не могу слышать, как все тебя укоряют за это занятие, да и неприлично такое упражнение отроку". Но блаженный Феодосии со смирением отвечал: "Выслушай меня, о мать, умоляю тебя; Господь Бог наш, Иисус Христос, сам обнищал и смирил себя, подавая нам пример, дабы и мы ради Него смирялись; Он был поруган, оплеван и заушен и все претерпел для нашего спасения; кольми паче нам прилично терпеть, чтобы Христа приобрести. Что же касается до моего занятия, то послушай: когда Господь наш, Иисус Христос, на вечери тайной возлежал с учениками своими, тогда, взяв хлеб и благословив, преломил и, давая ученикам, сказал: "Приимите, ядите: сие есть Тело Мое, ломаемое за вас во оставление грехов" (Мф 26:26). Если же Господь наш назвал телом своим хлеб, приготовленный к тайной Его вечери, как же мне не радоваться, что Господь удостоил меня быть приготовителем такого хлеба, над которым должно совершиться столь великое таинство?" Услышав ответ сей, подивилась мать премудрости отрока и на время оставила его в покое, но враг не оставлял поощрять ее для возбранения смиренного его труда.

Год спустя, увидев его опять пекущим просфоры и почерневшим от дыма пещного, весьма огорчилась она и снова начала возбранять ему, иногда ласкою, иногда угрозою, а иногда побоями. Прискорбен был блаженный юноша и, недоумевая, что ему делать, ночью тайно вышел из дома родительского и удалился в другой город, недалеко от Курска; там водворился у пресвитера и продолжал заниматься обычным своим делом. Скорбела о нем мать, напрасно искавшая его в своем городе; когда же после долгого времени узнала, где он живет, с великим гневом устремилась в тот город; взявши его из дому пресвитера, с побоями повлекла к себе и запретила ему отлучаться: "Теперь уже ты не убежишь от меня, — говорила она, — куда бы ты ни пошел, и я пойду за тобою и связанным приведу опять в свой город". Блаженный безмолвствовал и только молился Богу, всякий день посещая церковь. Был он смирен сердцем и послушлив ко всем; властелин города Курска, видя отрока с таким смирением прилежащего к церкви, весьма полюбил его и велел посещать свою церковь. Князь подарил ему и светлую одежду; но блаженный, походив в ней несколько дней, снял с себя, как некую тяжесть, и отдал нищим, а сам опять облекся в худую одежду. Князь дал ему новую, лучше первой, но он и ту отдал и неоднократно так поступал. Не довольствуясь тем, блаженный Феодосии велел кузнецу сковать себе железную цепь и опоясался ею по чреслам; хотя железо было узко, так что врезалось в самое его тело, он был покоен, как бы не чувствуя никакой боли. Так протекли многие дни и наступил праздничный. Мать начала понуждать его облечься в светлую одежду, потому что все вельможи города были приглашены на трапезу к властелину, за которой должен был служить Феодосии. Уже она слышала, что сделал над собою сын ее, и прилежно за ним наблюдала, когда, в простоте сердечной, не остерегаясь матери, начал он при ней облекаться в светлую одежду. Увидев на хитоне кровь от железа, въевшегося в его тело, в порыве сильного гнева разорвала она хитон и, осыпая сына ударами, сорвала с чресел его железо. Блаженный отрок, как бы не испытав никакой скорби, спокойно облекся и пошел служить возлежавшим на трапезе.

Немного времени спустя услышал Феодосии в церкви слова евангельские: "Если любит отца или матерь более Меня, Меня не достоин" и еще: "Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас; возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим" (Мф 11:29). Сердце его воспламенилось сими словами; горящий ревностью к Богу помышлял только на всякий час, где и как бы утаиться ему от матери и постричься в иноческий образ. Случилось по смотренью Божию матери отлучиться в село на многие дни. Обрадовался блаженный и, помолившись, тайно вышел из дома родительского, ничего не имея кроме одежды, которую обыкновенно носил, и немного хлеба ради немощи телесной; он устремился в Киев, ибо слышал о живших там иноках, но, не зная дороги, молил Бога, да пошлет ему спутников. И вот по устроению Божию случилось тою же дорогой ехать купцам с тяжелыми возами; услышав от них, что едут в Киев, ободрился духом Феодосии и прославил Бога, исполнявшего желание его сердца; издалека он шел за ними, не показываясь им, и останавливался, не доходя до них, но так, однако, чтобы можно было их видеть. Бог один соблюдал его; три недели шел он от Курска и достиг наконец престольного града. Когда же пришел в Киев; обходил все монастыри, но напрасно молил иноков, чтобы приняли его к себе; все они чуждались убогого пришельца, облеченного в худые одежды, и не хотели принимать. Сие было не без промысла Божия, ибо Господу угодно было, чтобы он шел на то место, на которое был призван еще в утробе матери своей, и к указанной цели вел его Господь.

Тогда услышал юноша опреподобном Антонии, живущем в пещере, и, воскрылившись умом, устремился к великому старцу; увидев его, пал пред ним на землю и со слезами молил, чтобы принял к себе в иночество. Антоний сказал ему: "Чадо, видишь ли пещеру сию, скорбную и тесную? Ты не вытерпишь тесноты на этом месте". Не столько искушая его говорил это преподобный, сколько прозорливыми очами предвидя, что он распространит место сие и монастырь славный устроит для собрания множества иноков. С умилением отвечал благоговейный Феодосии: "Честный отче, промышляющий о всех Христос Бог благоизволил и мне спастися тобою; и так все, что ни повелишь мне делать, исполню". Тогда преподобный Антоний сказал ему: "Благословен Бог, о чадо, укрепивший тебя на такой подвиг; вот для тебя место, пребывай здесь". Блаженный Феодосии опять простерся ниц, прося благословения, и благословил его старец, повелев постричь блаженному Никону, который был иерей и черноризец искусный. Никон, взяв блаженного Феодосия, как незлобивого агнца, постриг его по обычаю святых отец, на двадцатитрехлетнем году возраста. Это было в 1032 году, при благоверном князе Ярославе Владимировиче.

Преподобный юноша Феодосии, весь предавшись Богу и богоносному отцу своему Антонию, с тех пор обрек себя на великие труды, как бы поистине восприявши на себя иго. Всю ночь бодрствовал он на славословии Божием, день же весь утруждал себя воздержанием и постом, и всегда имел в мыслях псаломное слово: "Призри на смирение мое и на изнеможение мое и прости все грехи мои" (Пс 24:18). Воздержанием смирял он душу, бдением же и рукоделием утруждал тело, так что блаженный Антоний и великий Никон удивлялись благонравию его и смирению в столь юных летах, бодрости духа и крепости тела и прославляли за него Бога.

Между тем мать, долго и напрасно искав его не только в своем городе, но и в окрестных, горько о нем плакала как бы о усопшем. Заповедано было ею по всей стране, что, если только увидят где-либо юношу, сына ее, и возвестят о нем матери, вестник получит от нее награду. Вот наконец пришли путники из Киева и сказали, что за четыре года перед тем видели его в своем городе, искавшим пострижения в одной из обителей. Услышав о том, не обленилась она сама идти искать сына и не устрашилась долгого пути, но, нимало не медля, устремилась в Киев и обходила там все монастыри. Ей сказали наконец, что Феодосии в пещере у преподобного Антония, и туда пошла искать его. Лестью старалась она вызвать старца из пещеры, умоляя бывших при нем: "Скажите преподобному Антонию, чтобы вышел ко мне, ибо я долгий совершила путь, чтобы поклониться его святыне и получить от него благословение". Сказали старцу, и вышел из пещеры, она же поклонилась ему до земли. Сотворив обычную молитву, благословил ее Антоний, и, когда оба сели, огорченная мать о многом начала с ним беседовать и наконец открыла самую причину своего пришествия. "Молю тебя, отче, — говорила она, — скажи мне, здесь ли сын мой, потому что многую претерпела ради него скорбь, не зная, жив ли еще". Старец в просте сердечной, не проникая ее мысли, отвечал: "Сын твой здесь, не скорби и не болезнуй о нем, ибо он жив". Она возразила: "Отчего же не вижу его, отче? Долгий прошла я путь, чтобы только видеть сына моего, и потом опять возвращусь". — "Если хочешь видеть его, — сказал ей старец, — отойди отсюда, и я уговорю его, ибо никого не хочет принимать; завтра же приди опять и увидишь его".

Она поклонилась старцу и удалилась с надеждою видеть сына на другой день. Преподобный Антоний, возвратясь в пещеру, возвестил Феодосию о его матери, и весьма смутился Феодосии тем, что не смог от нее укрыться. Сколько ни увещевал на другой день старец блаженного юношу выйти из пещеры на свидание с матерью, никак он не соглашался, и старец вышел к ней один сказать ей: "Много молил я сына твоего выйти к тебе, и не хочет". Тогда уже не со смирением, но с великим гневом начала она вопиять на старца: "Беда мне от старца сего, ибо он взял сына моего и утаил в пещере и не хочет показать! Изведи мне, старче, сына моего, чтобы я видела его, ибо не останусь живою, если не увижу; сама наложу на себя руки пред дверьми твоей пещеры, если ты мне не покажешь". Тогда преподобный Антоний с большою скорбью взошел в пещеру и умолял Феодосия, чтобы не избегал свидания; не желая оскорбить старца, он вышел.

Когда мать увидала сына своего в таком изнеможении, ибо лицо его изменилось от воздержания и трудов, она бросилась к нему на шею и горько заплакала; успокоившись несколько от долгого плача, села подле него и начала ласково уговаривать: "Возвратись, чадо мое, в дом твой; все, что только на пользу и спасение души твоей, ты будешь делать и там, только не оставляй меня; когда же преставлюсь от сей жизни и ты предашь гробу тело мое, тогда возвратись опять сюда, в пещеру; я же не могу оставаться в живых, не видя тебя". Блаженный отвечал ей: "О мать, если хочешь меня видеть, останься здесь, в Киеве, и постригись в монастыре женском; таким образом, приходя сюда, можешь иногда меня видеть и еще приобретешь спасение души твоей; если же сего не сделаешь, истину говорю тебе, не увидишь более лица моего". Сими словами и еще многими иными увещевал он мать, в продолжение многих дней к нему приходившую, но она не хотела о том и слышать.

Когда уходила от него мать, блаженный, удаляясь в свою пещеру, прилежно молил Бога о ее спасении и обращении ее сердца, и Бог услышал молитву угодника своего, по слову псаломному: "Близок Господь ко всем призывающим Его, ко всем призывающим Его в истине. Желание боящихся Его Он исполняет, вопль их слышит и спасает их" (Пс 144:18-19). Через несколько дней опять посетила его мать и сказала: "Сын мой, вот я исполню все, что ты мне говорил, и уже более не возвращусь в свой город, но, если угодно Богу, пойду в монастырь женский и там, постригшись, проведу остальные дни моей жизни; из твоего учения уразумела я все ничтожество маловременного мира сего". Возрадовался духом блаженный, внимая речам матери, и, войдя в пещеру, возвестил о том преподобному Антонию. Старец прославил Бога, обратившего сердце ее к покаянию, вышел к ней и сам и много поучил о пользе душевной; потом сказал о ней княгине и отдал ее в монастырь женский Святого Николая, где, постригшись и пожив довольно лет в добром исповедании, с миром почила.

Житие сие блаженного отца нашего Феодосия от юного его возраста и до пришествия в пещеру она сама поведала одному из братии по имени Феодор, который впоследствии был келарем при преподобном. "То, что слышал от него, — говорит Нестор, — записал я на память всем почитающим отца нашего, но продолжу повесть мою о усовершенствовании юноши и уповаю при помощи Бога Слова, подающего нам слово, что и мое достигнет успешного конца".

Подвиги Феодосия в иночестве

Святой отец наш Феодосии явился в пещере победителем над злыми духами. После пострижения матери и по отвержении всякой мирской печали начал он еще большими трудами подвизаться, горя ревностью к Богу. Тогда можно было видеть три светила, сияющие в пещере и разгоняющие тьму бесовскую молитвою и постом, разумею преподобного Антония, блаженного Феодосия и великого Никона. Они молились Богу в пещере, и Бог был с ними, ибо сам Господь сказал: "Ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них" (Мф 18:20). Здесь подробно рассказывает Нестор обстоятельства жизни преподобных Варлаама и Ефрема, которые написаны отдельно в их житиях: каким образом и тот и другой, бывшие при дворе великого князя Изяслава, тайно постриглись в пещере и тем навлекли гнев властителя на преподобного Антония, уже хотевшего оставить свою пещеру, и как потом Никон с одним иноком болгарским удалился из пещерной обители.

По удалении Никона блаженный Феодосии поставлен был иереем по желанию преподобного Антония и каждый день совершал божественную службу с глубоким смирением; был он кроток нравом, тих смыслом и прост сердцем, но исполнен духовной мудрости и питал нелицемерную любовь ко всей братии, которых собрал преподобный Антоний числом пятнадцать. Когда же Антоний поставил вместо себя игуменом блаженного Варлаама, а сам переселился на иной холм и, ископав в ней другую пещеру, начал в ней жить, тогда благоговейный пресвитер Феодосии остался с игуменом Варлаамом в прежней пещере, и вместе они поставили над нею малую церковь Успения Пресвятой Богородицы, чтобы могла собираться братия на божественное славословие. С тех пор место сие стало на виду всех, а прежде было многим неизвестно.

Первоначальное житие их было в пещере, и сколько перенесли они скорбей и печали от тесноты места и многих трудов, известно только единому Богу, устами же человеческими нельзя сего исповедать. Пищею их были ржаной хлеб и вода; только в субботу и воскресенье вкушали мало сочива, но часто и в те дни по недостатку сочива довольствовались одним вареным зельем. Ежедневно трудились они, плели из шерсти клобуки, занимались и другими ручными работами, которые относили продавать в город, чтобы покупать себе жито; они разделяли его между собою, и каждый ночью молол свою долю для приготовления общего хлеба; потом все сходились в церковь для утреннего пения и, окончив оное, опять обращались к рукоделию или копали в огороде, доколе не наступало время часов или божественной литургии. Тогда опять все собирались в церковь и с глубоким вниманием совершали славословие Божие, после которого вкушали немного хлеба, и опять каждый шел на свое дело до вечерни; так они трудились каждый день, пребывая в любви Божией. Но преподобный Феодосии, как почтенный саном иерейским, всех превосходил постом, бодростью и самою работою, наипаче же смирением и послушанием; он был крепок телом и всем помогал, носил воду и дрова из леса, иногда же во время отдыха братии, взяв разделенное жито, сам молол долю каждого и потом ставил на свое место и всякую ночь бодрствовал на молитве. Иногда же, не довольствуясь молитвенным подвигом, выходил ночью на верх пещеры и, обнажив тело свое до пояса, спокойно сидел и прял волну, воспевая Псалтырь Давидову, не обращая внимания на множество оводов и комаров, от которых все тело его было обагряемо кровью; неподвижен оставался он на месте до утреннего пения и, прежде всех пришедши в церковь, там опять не сходил с места своего, не развлекаясь умом при совершении божественного славословия, и последний исходил из церкви; посему все любили его и уважали как отца, удивляясь его смирению.

Когда по воле великого князя Изяслава игумен Варлаам переведен был в монастырь Великомученика Димитрия, тогда вся пещерная братия собралась к великому Антонью и просила его поставить игуменом Феодосия, которого избрали по общему совету, как опытного в иноческом житии и хорошо знающего божественные заповеди. Но достохвальный Феодосии, хотя и принял старейшинство, не изменил, однако, своего смирения и правила, имея всегда в памяти слова Господни: "А кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою" (Мф 20:26). Смирялся он пред другими, поставляя себя меньше всех, и каждому служил, подавая собою во всем добрый пример; молитвою праведника процветала обитель, по слову псаломному: "Праведник цветет, как пальма, возвышается подобно кедру на Ливане" (Пс 91:13), ибо при нем иноки умножились в пещере; многие из вельмож приходили к нему за благословением и приносили часть своих имений; в скором времени совокупилось до ста человек братии.

Поистине земной ангел и небесный человек Феодосии, видя, что не могут братия вмещаться в пещере и что самая церковь тесна для их собрания, не предавался печали, но утешал братию, поучая ее не заботиться о плотском и помнить слова Господни: "Итак не заботьтесь и не говорите: что нам есть? или что пить? или во что одеться? потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам" (Мф 6:31-33). Так мыслил и так действовал преподобный, и Бог все неоскудно ему подавал. Феодосии нашел прекрасное место недалеко от пещеры, и, размыслив, что оно удобно для сооружения обители, оградил себя верою и упованием и начал устраивать место сие, испросив благословение у преподобного Антония; с помощью Божиею в короткое время соорудил он обширную деревянную церковь во имя Успения Пресвятой Богородицы, обнес ее оградою, устроил кельи и переселился в новую обитель в 1062 году. С того времени благодатию Божиею основался знаменитый монастырь, который и доселе называется Печерским, по воспоминанию первоначального жития иноков его в пещере.

Тогда позаботился о введении иноческого устава в общежитии, образовавшемся из затворнической жизни, и услышав от инока, пришедшего из Греции с новым митрополитом Киевским Георгием, о богоугодном чине обители Студийской, послал одного из братии в Константинополь, к блаженному Ефрему, иноку Печерскому, странствовавшему по святым местам; он поручил ему списать для обители весь устав Студийской, как совершать чтение и пение в божественных службах и какие полагать поклоны, чин трапезы и самый род пищи. Блаженный Ефрем исполнил повеление преподобного и как самовидец немедленно списал устав. Получив священное сие руководство, Феодосии велел прочесть его пред всею братиею и с тех пор начал все устраивать в обители по уставу Студийскому, который распространился впоследствии из Печерского во все русские монастыри.

Никого из приходивших к нему с желанием быть черноризцем не отгонял блаженный Феодосии, ни убогого, ни богатого, но всех принимал с большою любовью, памятуя, какая бывает скорбь человеку, хотящему постричься и пренебрегаемому, ибо и сам испытал такое искушение, когда пришел впервые в Киев и обходил все монастыри, где не хотели его принимать. Но и не вдруг постригал он тех, кого принимал; сперва повелевал им ходить в своей одежде, доколе не привыкнут ко всему чину монастырскому, потом облекал в иноческую и испытывал во всех послушаниях и только испытанного постригал, облекая в мантию; когда же оказывался искусным иноком, то удостаивал и святой схимы. Сам Феодосии имел обычай каждый год, в неделю мясопустную, удаляться в пещеру, где впоследствии положено было честное его тело, и затворялся в ней один до Вербной недели, а в пяток, перед праздником Ваий, на вечерню возвращался к братии и, став в церковных дверях, ободрял всех в постническом подвиге, себя же почитал недостойным равняться с учениками в понесенных ими трудах. Много скорбей терпел он в той пещере от лукавых духов; они устрашали привидениями и даже наносили ему раны, как некогда великому Антонию, но Господь даровал ему свыше победу над врагами. Кто не подивится блаженному? Один пребывал он в темной пещере и не страшился множества вражьих полков, но, как храбрый воин, твердо против них стоял, призывая на помощь Господа Иисуса, и силою Христовою восторжествовал; они не смели к нему приближаться и только издали являлись привидения. Если хотел он уснуть после вечернего пения, никогда не ложился, но, сидя, несколько дремал и опять вставал на всенощное бдение, учащая поклоны. Но, когда садился, слышны были в пещере шум, как бы от стука колесниц или от звука бубнов, и страшные вопли невидимых полчищ, так что тряслась самая пещера; не смущался, однако, духом Феодосии и не ужасался сердцем; оградив себя крестным оружием, он поднимался на псалмопение, и все мгновенно утихало; садился ли опять для отдыха, снова слышались вопли, подымался ли снова на молитву, опять утихали; так поступали с ним злые духи много дней и ночей и не давали ему нисколько уснуть, доколе не победил их благодатью Христовою. Если же иногда докучали они трудившейся братии на послушаниях монастырских, Феодосии приходил сам и, с твердым упованием на Бога простояв всю ночь на молитве, очищал место от явлений демонских.

Наставляя учеников своих истинному покаянию, имел он обычай каждую ночь обходить все кельи, чтобы испытывать образ жизни каждого из них; если кого заставал молящимся, то прославлял о нем Бога, если же слышал иногда двух или трех беседовавших вместе после вечерней молитвы, то, ударив рукою в дверь, отходил, давая тем знать о своем приходе. На другой день призывал их и не вдруг обличал, но заводил речь издалека, вразумляя их таким образом, чтобы видеть, каково их усердие к Богу. Если инок был смиренного сердца и тепел в любви Божией, то, вскоре почувствовав свою вину, повергался к ногам его и просил себе прощения; если же у кого сердце было покрыто омрачением бесовским, то ему казалось, что о ком-либо другом говорит игумен, а себя почитал невинным, доколе не обличал его блаженный. Таким образом всех поучал прилежно молиться, не беседовать после вечерней молитвы и не переходить из кельи в келью, но заключать себя в ней и, судя по силе каждого, работать своими руками, воспевая псалмы Давидовы. "Молю вас, братие, — говорил он, — будем подвизаться в посте и молитве, попечемся о спасении душ наших и возвратимся от злобы нашей и путей лукавых, которые суть: любодеяния, татьбы, клеветы, празднословия, пьянство, объядение и братоненавидение. Уклонимся от сего, братия, и не оскверним души своей; но пойдем по пути Господню, ведущему нас в небесное отечество. Взыщем Бога рыданием, слезами, пощением, бдением, покорностью и послушанием, чтобы таким образом могли мы обрести у Него милость. К тому же возненавидим и мир сей, всегда имея в мысли сказанное Господом: "Если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником" (Лк 14:26); "Сберегший душу свою потеряет ее; а потерявший душу свою ради Меня сбережет ее" (Мф 10:39). Так и мы, братия, отрекшись от мира, отвергаемся и сущих в нем, возненавидим всякую неправду, чтобы не творить гнусного, и не будем обращаться к прежним грехам, как пес на свою блевотину. Господь сказал: "Никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен для Царствия Божия" (Лк 9:62). Как избежим бесконечной муки, проводя время сей жизни в лености, без покаяния? Назвавшись иноками, должны мы каждый день каяться в грехах своих, ибо покаяние есть путь, приводящий к Царству Небесному, и оно есть ключ, без которого никто не может туда войти. Будем держаться пути сего, утвердим на нем стопы свои, потому что к нему не приближается змей лукавый, и хотя прискорбно шествие по нем, последствия радостны. Итак, братия, будем подвизаться прежде оного последнего дня, да получим благое и избегнем зла, которое может постигнуть нерадивых, живущих в нераскаянии".

Так святой сей наставник, сам прежде всех исполняя всякую добродетель, поучал братию; они же, подобно земле жаждущей, принимали слово его и приносили плоды трудов своих Богу, иной во сто крат, иной в шестьдесят, по притче евангельской. Иноки являлись на земле житием своим равными ангельскому, а монастырь был подобен небу, где блаженный отец наш Феодосии добрыми делами сиял светлее солнца, как это открыто было игумену монастыря Архангела Михаила, по имени Софронию. Однажды в темную ночь шел он в монастырь свой и увидел чудный свет только над обителью преподобного Феодосия. Изумленный, прославил Бога и воскликнул: "Сколь велика Твоя благость, Господи, ибо Ты показал нам такой светильник на месте святом, и он просвещает собою обитель!" Видали неоднократно и многие другие чудный сей отблеск святого Феодосия и возвестили о том князю и боярам. Они приходили к Феодосию исповедовать грехи свои и возвращались с пользою душевною; многие жертвовали имуществом на утешение братии и на устроение обители, а некоторые записывали ей свои села.

Отношение святого Феодосия к великому князю Изяславу

Любил преподобного великий князь Изяслав, державший в Киеве престол отца своего, и часто призывал его к себе много раз, а сам к нему приходил, чтобы насладиться душеполезными его речами. Феодосии строго заповедал привратнику, чтобы после трапезы ни для кого не отворял врат монастырских и никто не выходил бы до вечерни, дабы братия могла отдохнуть в полуденное время от ночных молитв и утреннего пения. Однажды приехал в полдень великий князь по обычаю своему с немногими отроками, потому что, когда хотел посещать преподобного, отпускал всех своих бояр. Он сошел с коня у ворот, не позволяя себе въезжать верхом на двор монастырский, и велел привратнику отворить их, но тот отвечал, что есть строгое повеление великого старца никому не отворять врат до вечерни. "Разве ты не знаешь меня? — спросил его князь. — Мне лишь одному отвори". Привратник, не узнав по голосу князя, отвечал: "Говорю тебе, что мне так повелено игуменом, не отворять ворот, даже если придет и князь, но, если хочешь, подожди немного до вечернего времени". Тогда назвал себя державный и сказал: "Мне ли не отворишь? Я великий князь". Привратник приник к отверстью врат и узнал его, не посмел, однако, отворить и в страхе побежал известить блаженного; князь же стоял пред вратами и ожидал. Преподобный вышел из обители и поклонился ему. Изяслав стал спрашивать: "Для чего такое запрещение, как сказывал инок сей, что если и князь придет, не впускать его?" Преподобный отвечал: "Для того, добрый владыко, что во время полуденное отдыхают братия от ночного славословия; но приятно пред Богом твое усердие к Пресвятой Владычице нашей и полезно твоей душе, а мы весьма радуемся твоему пришествию". Они взошли в церковь и по совершении молитвы сели беседовать. Христолюбивый князь наслаждался медоточивыми словами, истекавшими из уст блаженного Феодосия, и, большую получив от него пользу, возвратился в дом свой, благодаря Бога. С тех пор еще более начал любить Феодосия великий князь, почитая его как одного из древних отцов, и во всем ему повиновался.

Феодосии не превозносился такими почестями, но еще более смирялся и наряду с простыми черноризцами трудился каждый день своими руками, более повелевая делом, нежели словом. Часто входил он в хлебню и работал с пекущими, меся тесто и сажая хлебы с веселым духом, не скрывая талант крепости телесной, данный ему от Бога, и тем возбуждал других не унывать в деле своем. Однажды, когда наступал праздник Успения Богородицы и не было воды в поварне, пришел келарь сказать преподобному, что некому носить воду. Молча встал Феодосии и начал сам носить воду из кладезя; один из иноков, увидев игумена своего, трудящегося в таком послушании, поспешил объявить о том братии, и все, устремившись ко кладезю, с избытком наносили воду. В другой раз не было приготовлено дров для поварни; тот же келарь пришел просить преподобного, чтобы велел одному из иноков, праздному, идти приготовить дрова. "Я празден, — отвечал Феодосии, — я и пойду", и так как это было время обеденное, блаженный велел идти братии к трапезе, а сам, взяв секиру, начал рубить дрова. После трапезы братия, увидев его секущим дрова, все взялись за секиры и столько нарубили дров, что их достало на много времени.

Таковы были простота и смирение сего блаженного мужа, который во всем подражал самому Христу Богу, сказавшему: "Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем" (Мф 11:29). Всем трудящимся показывал он пример и творил себя последним из всех. Когда великий Никон возвратился из своей обители Тмутараканской и сидел в пещере, переплетая книги, блаженный Феодосии часто сидел при нем и прял нитки, необходимые для сего дела. Никто не видел, чтобы ложился он для отдыха или омывал тело свое, кроме одних рук. Одеждою ему служила жесткая власяница, и поверх нее была свитка, весьма худая, только для того, чтобы прикрыть власяницу. Часто неразумные люди насмехались над ним, укоряя за сие рубище, но блаженный с радостью принимал их укоризны, памятуя всегда слово Господне: "Блаженны вы, когда будут поносить вас" (Мф 5:11).

Случилось однажды великому Феодосию для монастырской потребы идти к христолюбивому Изяславу, жившему тогда далеко от города, и там промедлить до вечера. Благочестивый князь велел отвезти преподобного на своей колеснице в монастырь, чтобы мог он отдохнуть во время ночного пути. Но отрок, который его вез, видя на нем худую одежду, принял его за простого инока и сказал: "Черноризец, ты всякий день празден, а я всегда в трудах и утомился ехать на коне; вот, я отдохну в колеснице, а ты можешь ехать верхом". Блаженный смиренно сошел, сел на коня и, положив отрока в колесницу, продолжал путь, радуясь и благодаря Бога; когда начинал дремать, сходил с коня и шел пешком, утомившись же, садился опять на коня. На рассвете начали встречаться вельможи, ехавшие к князю, которые, издали узнавая преподобного, сходили с коней и кланялись ему до земли. Тогда Феодосии сказал отроку: "Чадо, уже рассвело, садись на коня". Ужаснулся отрок, видя, что все поклоняются убогому иноку, и с трепетом сел на коня. Чем более встречалось на пути вельмож, поклонявшихся сидевшему уже в колеснице, тем больший страх обнимал отрока; когда же подъехали к монастырю и вышла вся братия навстречу преподобному, в ужасе помышлял отрок: "Кто сей, которому все поклоняются?" Но преподобный кротко взял его за руку, ввел в трапезу и велел дать ему пищи; потом, щедро одарив, отпустил и ни слова не сказал братии о случившемся, но сам отрок о том рассказывал.

Такой образ смирения всем подавал Феодосии и внушал оное даже во внешнем, говоря, чтобы иноки всегда имели руки сложенными на груди и смиренно кланялись друг другу, когда встречались, и чтобы во всяком деле принимали благословение от старшего (2 Кор 9:26). Если слышал, что кто-либо видит мечтания бесовские, то испытывал его духовно и научал твердо стоять против козней дьявольских, никак не отступая от места, но ограждать себя молитвою для удаления злого духа, ибо, говорил он, при начале и с ним то же случалось. Один из иноков по имени Иларион рассказывал Нестору, что всякую ночь терпел страхования от бесов и, не в силах будучи переносить их, пришел просить игумена, чтобы отвел ему другую келью. Но Феодосии сказал ему: "Нет, брате, не отходи с того места, чтобы не похвалялись злые духи победою, как бы получавшие власть над тобою; тогда еще более будут причинять тебе зла; ты же молись прилежно в своей келий, и Бог, видя твое терпение, дарует тебе победу". Блаженный перекрестил инока и велел идти в келью, обещая, что отселе не будет иметь страхований. Поверил слову его инок и, с молитвою заснув в своей келье, всю ночь спал сладким сном: уже более не дерзали искушать его демоны.

Тот же Иларион хорошо умел писать книги, и всякий день и всякую ночь писал их в келье блаженного, а Феодосии тихо читал Псалтырь, занимаясь каким-либо рукоделием. Однажды вечером входит эконом и говорит: "Завтра не имею на что купить пищи и необходимое для братии". Блаженный отвечал: "Теперь вечер, а завтрашний день еще далеко, иди и потерпи немного, молясь Богу, не помилует ли нас и не попечется ли о нас, каким способом будет Ему угодно". Эконом удалился, а блаженный, взойдя во внутреннюю келью, совершил обычное молитвословие и принялся опять за свое рукоделие. Эконом немного спустя возвратился с тем же докладом и получил ответ: "Я уже сказал тебе, иди и молись Богу, завтра пойдешь в город, возьмешь в долг все, что нужно для братии, а потом при Божией помощи отдадим долг; не оставит нас Господь, сказавший: "Не заботьтесь о завтрашнем дне"" (Мф 6:34). Когда вышел эконом, в келью вошел светлый отрок в одежде воинской, молча поклонился и, положив на стол золотую гривну, вышел, не сказав ни слова. Блаженный Феодосии со слезами благодарил Бога и, призвав привратника, спрашивал, не приходил ли кто-нибудь в эту ночь к воротам. Но тот с клятвою отвечал, что еще засветло были им затворены ворота и ни для кого не отворял их. Тогда блаженный призвал эконома и, отдавая ему золотую гривну, сказал: "Брат Анастасий, теперь ты не скажешь, что не на что купить для братии, а завтрашний день Бог опять попечется о нас; никогда не отчаивайся, но будь тверд в вере и возложи на Господа печаль свою".

Не было оттоле скудости для стада, собранного Феодосией. Сам он проводил ночи без сна на молитве с частыми поклонами; не раз монастырские служители, приходившие к его келье принять благословение, чтобы ударить в било к утрени, заставали его молящимся и слышали, что он сильно плачет и головою ударяет о землю. Если же блаженный слышал их приближение, то прекращал молитву и не сейчас отвечал, но три раза иногда допускал им стучаться в свою келью и, как бы просыпаясь от сна, отзывался только на третий зов: "Господь наш Иисус Христос да благословит", а сам спешил в церковь.

При умножении братии необходимо было распространить монастырь для поставления новых келий; Феодосии сам трудился вместе с братиею, ограждая монастырский двор, но, когда старая ограда была разобрана, в темную ночь пришли разбойники; полагая, что в церкви скрыто все имение, они пошли прямо к ней, не заходя по кельям, и внезапно услышали глас поющих. Отступили хищники, думая, что братия совершает всенощное бдение и, помедлив несколько в лесу, пришли опять, но услышали то же пение многогласное и увидели чудный свет из церкви, из которой распространялось благоухание кадильное. Пели ангелы, они же думали, что это иноки; так возвращались до трех раз, и все не прекращалось пение. Когда же настало время утрени и пономарь по обычаю стал ударять в било, хищники, сидя в лесу, совещались между собою: "Что сделаем? В церкви было нам привидение, но когда все соберутся в церковь, заградим двери и всех умертвим; тогда имение их будет в наших руках". Так научал их враг, чтобы истребить святое стадо, но молитвою Феодосия сам был побежден. Когда все иноки, заключенные в храме с блаженным своим наставником, пели псалмы, устремились к дверям хищники, как лютые звери, но дивное совершилось знамение: внезапно пред их очами вся церковь как бы поднялась на воздух, хотя бывшие в церкви того не чувствовали; в ужасе бежали хищники. Старейшина их, раскаявшись, пришел исповедать грех свой блаженному Феодосию, который прославил Бога, спасшего их от смерти.

Такое же чудное знамение видел однажды один из бояр великокняжеских. Издали представилась ему церковь, за пятнадцать верст, как бы под облаками, и, объятый ужасом, устремился он с отроками своими на место видения; но, по мере того как приближался, опускалась церковь и в виду его стала на прежнее место. Вельможа возвестил о том преподобному и с тех пор часто приходил к нему питаться духовною его беседою, уделяя ему часть от своих имений. Другой боярин Изяслава дал обет во время войны пожертвовать обители Феодосиевой две золотые гривны и устроить венец на икону Богоматери; но, возвратившись благополучно из похода, позабыл обет. Ночью услышал он страшный голос, называвший его по имени и напоминавший о данном обете; возбужденный, поспешил в обитель исполнить обещание. Потом пришло ему на мысль пожертвовать еще Евангелие, и он пришел с тем в монастырь, но еще не показал дара своего, скрытого под одеждою, когда сказал ему Феодосии: "Брат Климент, сперва вынь святое Евангелие, которое обещал ты Пресвятой Богородице, и тогда сядем". Изумился боярин такой прозорливости блаженного и еще более стал питать к нему уважение.

Когда бояре приходили к блаженному, то он после духовной беседы предлагал им трапезу монастырскую: хлеб, сочиво и несколько рыбы; много раз христолюбивый князь вкушал сих брашен. Однажды в веселом духе сказал он блаженному Феодосию: "Ты знаешь, отче, что дом мой исполнен всеми благами мира сего, но никогда не вкушал я у себя с такою сладостью пищи, как ныне здесь у тебя, ибо хотя слуги мои приготовляют мне многие и различные яства, не так они мне вкусны, как твои; прошу тебя, скажи мне, отчего такая сладость в твоих брашнах?" Богоносный отец Феодосии, желая привлечь его к любви Божией, отвечал: "Если желаешь знать сие, добрый владыка, внимай, что тебе скажу: когда братия монастырская хотят у нас что-либо варить или печь хлебы, такой имеют они устав: прежде всего служащий брат приходит к игумену и принимает благословение, потом, поклонившись пред алтарем трижды до земли, зажигает от него свечу и тем огнем разводит огонь в поварне или хлебне; когда же хотят вливать воду в котел, то служащий говорит старшему: "Благослови, отче", и тот отвечает: "Бог да благословит тебя, брат"; таким образом, всякое дело совершается у нас с благословением, потому и сладостна бывает пища. Твои же служители, как полагаю, работают с ропотом, ссорясь между собою и клевеща друг на друга, а иногда и биваемы от своих приставников, и так все дело с грехом совершается; посему и не в сладость бывает пища". Слышав сие, христолюбивый князь сказал: "Истинно то, отче, что ты мне говоришь".

Великий Феодосии, умноживший полученные от Бога таланты и населивший множеством черноризцев место, дотоле пустынное, не хотел приготовлять запасов в общежительной своей обители, чтобы братия более утверждалась в вере и уповании на Бога, нежели надеялась на свое имение. Посему, обходя кельи учеников своих, если у кого находил приготовленную пищу, или одежду сверх устава, или что-либо из имущества, то немедленно бросал в печь, как часть вражию, приобретенную чрез ослушание. Он говорил братии: "Не прилично инокам, отвергшись мирского, собирать у себя в келий; можем ли приносить чистую молитву Богу, храня в келий своей имущество, когда Господь говорит: "Ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше" (Мф 6:21) и о собирающих: "Безумный! в сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил?"" (Лк 12:20). Так увещевал со смирением и слезами и никогда не гневался, оказывая всем любовь.

Если кто из святого стада ослабевал духом и удалялся из обители, то блаженный пребывал в великой печали и молился Богу, чтобы возвратилась заблудшая овца. Когда же возвращался бежавший, с радостью принимал опять и внушал не ослабевать от вражеских козней, говоря, что не мужественна та душа, которая унывает от сих напастей. Был один брат, который часто уходил из монастыря и опять возвращался и всякий раз был принимаем с любовью. Феодосии говорил, что не допустит Господь скончаться ему вне монастыря, хотя бы много раз удалялся; наконец, после многократных удалений, пришел он еще в последний раз в монастырь, и опять с радостью причислил его Феодосии к избранному своему стаду. Тогда инок принес настоятелю все небольшое свое достояние, приобретенное трудами рук его, и положил к ногам старца, но святой сказал ему: "Если хочешь быть совершенным иноком, то, взяв сие, как дело ослушания, брось в горящую печь". Инок с теплою верою исполнил повеление блаженного и бросил в печь все свое имущество, а сам с того времени жил в монастыре и в нем, по предсказанию блаженного, уснул с миром. Пришел однажды к Феодосию келарь и сказал: "Нечего мне предложить на пишу братии и не имею, чем сварить". Блаженный отвечал: "Иди, потерпи несколько и молись, Бог о нас попечется. Если же ничего не пошлет, то свари пшеницу и предложи на трапезе. Уповаю на Бога: если и непокорным людям в пустыне одолжил хлеб небесный, то силен для нас ныне даровать пишу". Келарь удалился, а блаженный стал на молитву, а вот боярин, о коем говорено прежде, по внушенью Божию, наполнив три воза хлебом, сыром, рыбою, пшеном и медом, послал в монастырь. Прославил Бога Феодосии и сказал келарю: "Видишь ли, брат Феодор, что Бог не оставляет нас, если только всем сердцем уповаем на Него; иди и приготовь хорошую трапезу для братии, ибо это для нас день посещения Божия". С весельем духовным сидел за трапезою, но сам ел только сухой хлеб и вареную зелень без масла и пил лишь только одну воду: такова была всегдашняя его пища; никто не видал его когда-либо с лицом печальным за трапезою, и всегда утешался он благодатью Божиею.

Пришел однажды к святому пресвитер и просил вина для совершения божественной литургии. Феодосии, призвав церковнослужителя, приказал немедленно налить в тыкву вина и вручить пресвитеру, но пономарь отвечал: "Мало у нас вина, не более, как на три или четыре дня для божественной литургии". — "Выдай все человеку сему, — возразил преподобный, — а о нас позаботится Бог". Пономарь не исполнил опять повеления святого, оставив немного вина и для монастырской потребы. Узнав о том от пресвитера, Феодосии вторично призвал пономаря и сказал: "Я уже говорил тебе, выдай все вино, а о завтрашнем дне не заботься, поелику Бог не оставит сей церкви и даст нам вина с избытком". Тогда пономарь вылил все вино пресвитеру и отпустил его; а вот, после вечерней трапезы, по предсказанью блаженного, привезли три воза, наполненные кувшинами с вином, которое прислала одна благочестивая жена, управлявшая в доме благоверного князя Всеволода.

В день памяти святого великомученика Димитрия преподобный с братиею хотел идти в его обитель, и вот принесли ему нисколько чистых хлебов в подаяние от благочестивых людей; Феодосии велел предложить их в тот же день оставшейся в монастырь братии; но келарь ослушался, помыслив сам в себе: "Лучше предложу ныне оставшиеся монастырские хлебы, а свежие завтра для всей братии". На следующий день, когда сели за трапезу и уже изрезаны были хлебы, блаженный спросил: "Какие это хлебы?" Келарь отвечал: "Вчерашние, но вчера было немного братии, посему я решился предложить их сегодня". Но Феодосии сказал ему: "Лучше бы тебе не заботиться о завтрашнем дне и сделать по моему повеленью; Господь же, всегда о нас заботящийся, еще больше бы позаботился и подал бы нам все необходимое". Тогда приказал одному из братии собрать все куски в короб и высыпать на средину реки, а келарю за преслушание наложил епитимию, и так всегда поступал, если что совершалось без благословения в обители. При наступлении праздника Успения Богородицы недостало масла для вливания в кадила. Пономарь вздумал приготовить масло из льняного семени и влить оное в кадило, однако прежде спросил о том Феодосия; согласился преподобный, но, когда инок хотел вливать в кадило масло, увидел в нем мертвую плавающую мышь, хотя и со всею осторожностью покрыт был сосуд. Извещенный о том старец похулил собственное свое неверие и сказал пономарю: "Лучше бы нам, брате, иметь надежду на Бога, уповая, что Он может даровать нам все необходимое, тогда бы не случилось с нами такого искушения. Иди вылей то масло и потерпи, молясь Богу; Он даст нам в сей день с избытком деревянное масло". При наступлении вечера некто принес большой сосуд, наполненный маслом, и прославил Феодосии Господа, услышавшего их молитву; с избытком достало масла для светлого праздника Успения Богородицы.

Боголюбивый князь Изяслав, имевший теплую веру к угоднику Божию Феодосию, часто посещал его обитель; однажды, замедлив там в сладостной беседе до вечера, остался на вечернее пение; во время службы пошел большой дождь; Феодосии, призвав келаря, велел приготовить пищу на ужин и для князя; но келарь тихо отвечал ему: "Отче, нет меда для питья князю и пришедших с ним, ибо самые сосуды пусты и мною опрокинуты". Но блаженный сказал в духе прозорливости: "Иди и посмотри, не осталось ли хотя несколько". И когда опять отрицался келарь, повторил ему: "Иди по слову моему, во имя Господа нашего Иисуса Христа, найдешь мед в опрокинутом тобою сосуде". Поверил блаженному келарь и, сошедши в погреб, нашел прямо поставленный сосуд, наполненный медом. Объятый страхом, поспешил объявить о том Феодосию, но старец наложил на него печать молчания и велел угощать медом не только князя, но и братию, ибо это было благословение Божие.

Случилось и в другой раз, что старший из пекарей пришел, сказал настоятелю, что нет муки для хлебов братии; блаженный велел ему идти осмотреть житницу, не найдется ли в ней немного муки, доколе не пошлет им Бог. Но тот отвечал: "Истинно говорю тебе, отче, сам я вымел всю житницу и ничего в ней не осталось, кроме немногих пригоршней в одном угле". — "Верь мне, чадо, — сказал Феодосии, — что силен Бог и от тех малых отрубей наполнит нам всю житницу мукою, так как и при Илии пророке умножил горсть муки одной вдовице с ее детищем для пропитания; не будет ли и для нас благословения?" Когда возвратился в житницу пекарь, с изумлением увидел целый закром, наполненный мукою по молитве преподобного, так что мука сыпалась на землю; но Феодосии не велел никому объявлять славное сие чудо. Особенное милосердие изъявлял великий Феодосии к убогим, и если видел кого-либо из нищих в скорби или худой одежде, то сам весьма о нем скорбел и со слезами подавал милостыню. Для сего поставил особый двор с церковью во имя первомученика Стефана, и там велел пребывать нищим, слепым, хромым, больным, давая им из обители все нужное и уделяя для них десятину из всех монастырских доходов; кроме сего, еженедельно посылал воз хлебов содержащимся в темнице. Не только был он милостив к убогим, но и к тем, которые наносили обиды его обители. Привели к нему однажды разбойников связанных, взятых в селе монастырском, которое хотели ограбить. Преподобный, увидев узников в великой скорби, сам о них прослезился и не только велел разрешить, но и дать им пищи; потом, поучив их, чтобы никого не оскорбляли, отпустил с миром, дав им все нужное. Умилились хищники и, прославив Бога и преподобного, обещались с тех пор никому не делать зла и довольствоваться своими трудами.

Господь ради его милосердия ограждал его обитель. Когда в другой раз иные пойманные хищники ведомы были в город к судье мимо монастырского села, один из них, покивав головою, сказал: "Подходили мы и к этому селу, чтобы его ограбить, но увидели около высокую ограду, чрез которую не могли перелезть". Ограда же сия была не что иное, как всенощная молитва преподобного, которою он как стеною ограждал не только свою обитель, но и все ее достояние. Каждую ночь обходил он с молитвою вокруг монастыря, чтобы лукавый змий не пленил кого-нибудь из его учеников. Из той же пещеры, куда заключался на весь Великий пост, тайно от всех отходил в другую пещеру, далеко отстоявшую, и в ней пребывал в великом подвиге, который ведом был единому Богу. Столь велика была его ревность ко Христу, что желал даже умереть за исповедание имени Его; восставая на врагов невидимых, вооружался словом Божиим и против видимых. Ночью тайно от всех не раз ходил он в жилища евреев и беседовал с ними о Христе, не устрашался укорять их, называя отступниками веры, ибо как истинный подражатель Христов готов был принять смерть от тех, которые убили Христа.

Отношения святого Феодосия к великому князю Святославу

В то время (около 1083 года) по наветам лукавого врага произошло смятение между тремя князьями, братьями по плоти: Святослав и Всеволод восстали на старшего, Изяслава, и силою воинскою изгнали его из столичного града. Когда же вошли в Киев и послали за блаженным отцом Феодосием, прося его прийти к ним на трапезу, преподобный не хотел участвовать в неправедном их совете, ибо видел, что учинили неправду брату своему; исполненный Духа Святого, дерзновенно отвечал посланному от князей: "Не пойду на трапезу Иезавели и не вкушу от пищи, наполненной кровию и убийством". С такой укоризною отпустил посланного и заповедал, чтобы все возвестил пославшим его. Хотя и прискорбны были для князей такие речи, не смели они гневаться на преподобного, зная его за человека Божия, но и не послушались, однако, устремившись довершить начатое ими, и совершенно изгнали брата из области великокняжеской; Святослав из Чернигова сел княжить на его место, а Всеволод возвратился в свою область Переяславскую. Тогда преподобный Феодосии еще более начал обличать виновного князя, незаконно восхитившего престол старшего брата, иногда словом, иногда на письме, и заочно укорял его пред вельможами, посещавшими обитель, внушая им, чтобы возвестили о том князю своему. Наконец, написал к нему пространное послание, в котором прямо говорил: "Глас крови брата твоего вопиет на тебя Богу, подобно Авелевой на Каина" и приводил в пример многих других гонителей, братоубийц, ненавистников, притчами обличая его преступление.

Сильно вознегодовал Святослав, прочитав смелое послание старца, как лев, зарыкал он на преподобного и хартию его бросил на землю. Пронесся слух, что блаженный будет осужден на заточение, и все братия, пораженные скорбью, молили его престать от обличений; приходили к нему и многие бояре с вестью о княжеском гневе и просили также не пререкать ему, ибо хочет послать его в заточение. Но не упал духом блаженный Феодосии, слыша угрозу сию: "Весьма сему радуюсь, братие, — сказал он, — ибо что может быть для меня лучшего в сей жизни, как быть изгнанным правды ради? Чего мне страшиться: потери ли имуществ, или богатства, или может опечалить меня разлука с детьми моими? Ничего с собою не принесли мы в мир сей, нагими родились, нагими надлежит выйти из сего мира; отселе готов я на заточение и на смерть". С тех пор начал еще смелее укорять Святослава за ненависть к брату, ибо желал идти в заточение.

Хотя и сильно гневался князь, не дерзал, однако, нанести ему ни малейшего оскорбления, потому что знал праведность преподобного мужа; не раз и прежде завидовал он брату своему Изяславу в том, что имеет такого светильника в области своей, как о том поведал некто инок Павел, бывший игуменом в одном из монастырей области Святослава. Наконец блаженный Феодосии, видя, что нет успеха от обличений и, будучи много упрашиваем братиею и вельможами, перестал укорять князя, помышляя сам в себе, что, может быть, просьбами убедит его возвратить область брату своему. Спустя несколько времени Святослав, услышав, что перестал укорять его блаженный, весьма обрадовался, ибо желал насладиться его духовною беседою; он послал к старцу спросить, благословит ли ему прийти в обитель. И, получив благословение, с радостью устремился в монастырь вместе с своими вельможами. Феодосии вышел к нему по обычаю с братиею и поклонился князю; после взаимных приветствий сказал ему Святослав: "Отче, я не осмелился прийти к тебе, думая, что, гневаясь, ты не пустишь меня в свой монастырь". Блаженный отвечал ему: "Что может гнев наш на твою державу, благой владыко? Нам подобает только обличать и говорить вам то, что на спасение души, а вам прилично сие послушать". Они взошли в церковь и, совершив молитву, сели беседовать. Тогда блаженный Феодосии начал говорить ему из Священного Писания, много поучая о любви к брату, но князь слагал всю вину на брата своего и потому не хотел с ним мириться. После долгой душеполезной беседы Святослав возвратился, благодаря Бога, что удостоился говорить с таким мужем.

С того времени часто стал приходить к нему, наслаждаться духовным брашном медоточивых уст его, более сладких, нежели мед и соты; много раз и великий Феодосии ходил к князю, напоминая ему о страхе Божием и любви к брату. Однажды богоносный отец пришел к князю и нашел в той храмине, где он сидел, многих играющих: одни играли на гуслях, другие на органах или на иных мусикийских орудиях. Блаженный молча сел подле князя, потупив взоры в землю; потом же, несколько восклонившись, сказал: "Будет ли так в оный грядущий век?" Умилился князь словами преподобного и прослезился; немедленно велел он престать играющим, и с того времени, если когда-либо случалось преподобному приходить в палаты княжеские и заставать в них мусикийские органы, немедленно князь повелевал им умолкать; как только возвещали ему о приходе блаженного, с радостью он встречал его в дверях своей палаты.

Однажды в веселом расположении духа князь Святослав говорил преподобному: "Отче, истину тебе говорю, если бы мне возвестили, что отец мой встал из мертвых, то и ему бы так не обрадовался, как твоему приходу, и столько его не боялся бы, сколько твоей преподобной души". Блаженный отвечал: "Если так меня боишься, то исполни мое желание, возврати брату твоему престол"; но Святослав молчал, недоумевая, что отвечать; таким гневом воспламенил его лукавый против брата, что ничего даже не хотел о нем слышать. Великий отец Феодосии на всякий день и на всякую ночь молил Бога о христолюбивом князе Изяславе и в своей обители велел поминать его на ектениях как престольного и как старшего всех, а Святослава не велел поминать как восхитившего недостойно престол братний; впоследствии только, будучи умолен братиею, позволил его поминать, однако же прежде Изяслава, а после него Святослава.

Всякую ночь со слезами так молился он Богу о стаде своем: "Владыко, Ты совокупил нас на месте сем, чтобы нам здесь жить благоугодно пред Тобою; будь нам помощником и подателем всех благ, ибо во имя Матери Твоей сооружен дом сей, и мы в нем собраны во имя Твое. Соблюди нас от всякого навета и лукавого врага, сподоби нас получить вечную жизнь и всегда влагай в сердце наше страх свой, чтобы и нам быть причастниками тех благ, какие уготованы праведникам". Между тем обитель не могла уже вмещать заполнившей ее братии, и преподобный отец Феодосии молил Бога о том, как бы ему переселиться на другое, более пространное место и соорудить во имя Богоматери каменную церковь. Господь же, благоприятно приемля его молитву, дивными знамениями проявил ему место для переселения и сооружения храма.

Было видение одному христолюбцу, шедшему темною ночью по горе, мимо ветхого Печерского монастыря: увидел он во мраке чудный свет над обителью и посреди света преподобного Феодосия, стоящего на молитве пред церковью с воздетыми к небу руками. Пока смотрел он и дивился видению, новое предстало чудо: сильное пламя вышло из церковного верха и дугою перекинулось на другой холм, где впоследствии начал созидать преподобный новую каменную церковь, так что огненная сия дуга одним краем опиралась на вершину ветхой церкви, другим же на место новой. Чудное видение скрылось от взоров тогда только, когда зашел за гору богобоязливый муж; впоследствии он рассказал о том одному из братии, и поистине, здесь сбылись слова, некогда сказанные патриарху Иакову: "Как страшно сие место! это не иное что, как дом Божий, это врата небесные" (Быт 28:17).

Господь молитвами угодника своего явил и другое чудо о месте святом поселянам, жившим поблизости. Однажды ночью послышался им глас бесчисленного множества поющих и, вышедши из домов своих, стали они на высоте, озираясь, откуда был глас. Тогда великий свет воссиял над обителью блаженного и показалось много иноков, идущих из ветхой церкви с иконою Богородицы, которые все шли на иной противоположный холм со свечами в руках при пении многоголосном, а перед ними шел великий их наставник Феодосии. Дошедши до того места и совершивши там молитву, иноки возвратились опять в ветхую церковь, и поелику никто из настоящих иноков не участвовал в сем таинственном ходе, можно было уразуметь, что это были ангелы Божий.

Было впоследствии иное чудное видение: блаженный Феодосии вместе с преподобным Антонием, явившись каменоздателям в Царьграде, призвали их оттоле для сооружения храма Богоматери; князь Святослав, извещенный о сих знамениях, даровал преподобному место на поле своем. Собрал Феодосии много людей, чтобы приступить к созиданию храма, но еще не решался избрать места, потому что ни одно не могло сравняться с полем княжеским, которое находилось подле монастыря. По устроению Божию приехал и князь Святослав; спросив о причине собрания, сам он указал место на поле своем и по совершении молитвы первый взял заступ и начал копать землю. Блаженный Феодосии трудился вместе с братиею над сооружением храма, хотя и не окончил его при своей жизни, но и после преставления его молитвами довершено начатое здание. Трудясь над сооружением храма, приготовлял он в самом себе храмину Святому Духу, день ото дня возрастая в добродетели, как отец сирых и заступник вдовиц и помощник обидимых. Не радел он о внешнем строении храма тела своего, и видевшие его в худой одежде трудившимся наравне с простыми работниками не могли признать в нем игумена, и многие терпел он укоризны не только от чужих, но и от своих.

Однажды, когда шел к работающим, встретила его убогая вдовица, обиженная судьею, и, не узнав его, спросила самого блаженного: "Черноризец, скажи мне, дома ли ваш игумен?" — "Чего ты просишь от него? — сказал Феодосии. — Он человек грешный". — "Не знаю, грешен ли, или нет, — отвечала вдовица, — одно лишь знаю, что многих избавляет от напасти; посему и я пришла, чтобы помог неправедно обидимой от судии". Сжалился над нею преподобный и, расспросив о ее обиде, сказал: "Иди в дом свой, когда же придет наш игумен, я скажу ему о тебе, и он избавит тебя от напасти". Возвратилась утешенная вдовица, а блаженный пошел к судье и говорил сам в ее защиту, так что судья велел удовлетворить ее во всем, в чем ее обидел. Для многих был таким заступником Феодосии перед судьями и князьями, которые не смели ослушаться, зная его праведность; они уважали его не за светлые одежды или богатство, но за чистое житие и светлую душу и за поучение, проникнутое силою Духа Святого; самая его власяница была для них драгоценнее багряницы царской.

Преставление св. Феодосия

Когда после долгой и богоугодной жизни приблизился преподобный отец Феодосии к исходу ее, предуведал он отшествие свое к Богу и день упокоения, ибо для праведных кончина есть покой их; он велел собрать всю братию, не только в монастыре, но и бывшую в селах на различных послушаниях, всех служителей, и стал поучать их, чтобы каждый пребывал в порученной ему должности со всяким усердием и страхом Божиим; всех со слезами наставлял о спасении и богоугодной жизни, о пощении и усердии к церкви и благоговейном в ней стоянии, о любви и послушании, не только к старшим, но и к равным себе; после сего благословил каждого и отпустил с миром. Пришел и благочестивый князь Святослав посетить преподобного; Феодосии открыл благодатные уста свои и поучил его также, чтобы хранил православие и имел попечение о святых церквах. "Молюся Господу и Непорочной Его Матери о твоем благочестии, — сказал старец, — да подаст тебе тихую и безмятежную державу, и вот поручаю тебе сию святую обитель Печерскую, дом Пресвятой Богородицы, Ею самою созданный".

От сильного озноба и болезненного жара, в одно и то же время его томивших, совершенно изнемог преподобный и возлег на одр, на который никогда не ложился. "Воля Божия да будет надо мною, — говорил он, — что угодно Богу, то и сотворит; но молюсь тебе, Владыко мой, будь милостив к душе моей, чтобы не встретило ее лукавство сопротивных, но да примут ее святые Твои ангелы, проводящие чрез темные мытарства, и приведут ее к свету Твоего милосердия". Сказав сие, умолк; братия вся погружена была в великую скорбь; три дня не мог он не только произнести слова, но даже и приподнять взоров, так что почли бы его умершим, если бы не примечали в нем немного дыхания. После трех дней поднялся Феодосии с одра болезни и говорил собравшейся братии: "Братия мои и отцы, вот уже оканчивается время жития моего, как открыл мне сие Господь во дни поста в пещере; вы же помыслите о себе: кого хотите, чтобы вместо меня поставил вам игуменом?" Услышав такое слово, братия еще более исполнились скорбью; однако, вышедши из кельи, совещались между собою и согласились избрать Стефана, регента церковного. На другой день Феодосии, призвав опять братию, спросил: "Что, чада, размыслили ли вы, кто достоин быть у вас игуменом?" Все отвечали единодушно: достоин быть Стефан.

Тогда призвал его Феодосии и благословил быть игуменом, говоря: "Вот, чадо, предаю тебе монастырь; соблюдай со вниманием все, что я устроил в службах церковных, не изменяя устава". Братию также много поучал повиноваться ему и всех отпустил, назначив самый день преставления своего: "В субботу, по восхождении солнца, душа моя разлучится с телом". Опять призвал он Стефана и уже наедине поучал его о спасении святого стада; Стефан не отлучался более от преподобного, служа ему со всяким смирением, ибо Феодосии изнемогал от болезни.

Наступила суббота, и уже рассвело, св. Феодосии призвал в последний раз братию и с любовью целовал каждого; все плакали о разлучении с таким пастырем; он говорил им: "Чада мои любимые и братия, вот я с любовию всех вас целовал, ибо уже отхожу к Владыке моему, Иисусу Христу. Вот вам игумен, которого вы сами пожелали; слушайте его как отца духовного, имейте страх к нему и исполняйте все его повеления. Бог, все сотворивший словом своим и премудростию, да благословит и сохранит вас от пронырливого врага безопасными, и да соблюдет твердою и непостыдною веру вашу, до последнего издыхания, в единомыслии, союзе и любви; да даст вам благодать работать Ему без порока и пребывать как бы во едином теле, единством духа, в смирении и послушании, да будете совершенны, как и Отец ваш небесный совершен. Еще молю вас и заклинаю: в той одежде, в которой я ныне, положите меня в пещере, где я обыкновенно пребывал в постные дни; не омывайте убогого моего тела, никто из людей да не увидит его, но вы одни похороните меня в указанном месте".

Горько плакала братия, внимая последней воле умирающего; преподобный, чтобы утешить их, присовокупил: "Обещаю вам, братия и отцы, что хотя телом отхожу от вас, но духом я всегда буду с вами. Если кто-либо из вас останется в сей обители или куда-либо будет послан игуменом, то я буду за него отвечать пред Богом; если же кто сам по себе отойдет, волею, от места сего, то не моя о нем забота; о дерзновении же моем к Господу по сему познаете: когда увидите, что умножается в обители достояние ее, то разумейте, что близок я к небесному Владыке; а если увидите скудость и умаление, то я далек от Бога и не имею дерзновения Ему молиться". После сих слов отпустил всех, никого не оставив у себя в келье; но один из братии, всегда ему служивший, сделал в дверях небольшую скважину, чтобы смотреть в нее, и он видел, как преподобный восстал с одра, пал на колена и молился со слезами милостивому Богу о спасении души своей, всех святых призывая на помощь, наипаче же Пресвятую Владычицу, которой вручал стадо свое.

После молитвы он опять возлег на одр и, несколько отдохнув, воззрел на небо и с веселым лицом громко произнес: "Благословен Бог; если так, то я уже не боюсь, но с радостию отхожу из сего мира". По сим словам можно было уразуметь, что предстало ему некое таинственное видение. Потом, поправив одежду, простер ноги свои на одре, сложил руки крестообразно на груди и предал святую душу свою в руки Божий, приложившись к отцам святым. Это было в субботу, и уже высоко взошло солнце, как сам предсказал; тогда братия подняли великий плач и, взяв его, отнесли в церковь, где совершили обычное пение.

Множество верных, как бы подвигнутые тайным явлением, сами собою собрались в обитель и сидели пред ее вратами, ожидая, когда вынесут блаженного. Благоверный князь Святослав находился далеко от монастыря и внезапно увидел над ним огненный столб, высоко поднимавшийся к небу. Никто иной, кроме князя, не видал столба сего, и посему заключил он о преставлении блаженного. "Ныне, думаю, скончался блаженный Феодосии", — сказал приближенным своим князь и послал точнее узнать о его кончине; услышав же, что скончался, горько о нем плакал. Братия затворили врата и никого не впускали по повелению блаженного, ожидая, доколе не разойдутся люди, чтобы погрести его без народа. Пришли многие из бояр и также стояли пред вратами; внезапно по смотрению Божию небо покрылось облаками и пошел сильный дождь, так что все разошлись, но вскоре перестал дождь, и опять воссияло солнце. Тогда братия поспешили вынести преподобного в пещеру и там погребли с честью; возвратившись в обитель, весь тот день оставались они без пищи.

Преставился отец наш Феодосии в лето 1074-е, месяца мая в 3-й день, в субботу, и в тот год молитвами блаженного умножились блага земные не только в обители, но и в селах, ей принадлежавших, как никогда не бывало дотоле. Видя сие, братия вспомнили обещание блаженного отца своего и прославили Бога, сподобившего наставника их такой благодати; и не только тогда, но и доныне по молитвам преподобного не оставляет Господь его обители, ибо истинно сказанное Господом: "Славящия Мя прославлю", и свидетельство Божественного Писания: "А праведники живут вовеки; награда их — в Господе, и попечение о них — у Вышнего" (Прем 5:15).

По смерти преподобного один из бояр подвергся гневу великого князя, так что была молва, что хочет сослать его в заточение; но боярин прилежно молился Богу, призывая и блаженного отца Феодосия. "Знаю, отче, — говорил он, — что ты свят; вот настало мне время напасти, потщись умолить небесного Владыку, чтобы избавил меня". Однажды, во время полуденного покоя, явился ему во сне преподобный и сказал: "О чем печалишься? Или думаешь, что я от вас удалился? Если я отлучился телом, то духом всегда с вами; завтра призовет тебя князь, не имея более никакого гнева, и поставит опять на прежнее место". Воспрянул боярин и уже не во сне, но наяву увидел старца, выходящего из дверей его храмины. Исполнилось слово Феодосия, и с тех пор еще большую имел боярин любовь к его обители.

Некто собрался в путь и принес в обитель преподобного ковчежец, исполненный серебра, который отдал на сохранение черноризцу по имени Конон, давнему своему другу; но один из братии по имени Николай, искушенный дьяволом, похитил сие сокровище. Конон, не находя в келье своей вверенного ему серебра, весьма опечалился и молил Бога, призывая и преподобного к себе на помощь, чтобы не быть ему посрамленным от присного своего. Внезапно явился ему во сне святой Феодосии и сказал: "То, о чем печалишься, взял по лести дьявольской черноризец Николай и скрыл в пещере, вот и самое место; иди и, никому не говоря, возьми свое". С радостью пробудился инок и, зажегши свечу, пошел на показанное место; там, по слову преподобного, обрел похищенное сокровище.

Клирик соборной церкви Святой Софии сильно болел огненным недугом. Пришедши несколько в себя, молил он Бога и преподобного отца Феодосия о ослаблении болезни; заснув после молитвы, увидел он блаженного Феодосия, подающего ему жезл с таким словом: "возьми и ходи с ним". Проснувшись, почувствовал он, что прекратился жар болезненный и рассказал предстоявшим о явлении преподобного; по совершенном же выздоровлении пошел в обитель Печерскую и исповедал братии чудное свое исцеление.

Рассказав еще о довершении церкви монастырской преемником святого Феодосия, игуменом Стефаном, и о невольном его удалении по возникшим против него смутам, блаженный летописец Нестор так заключает благочестивое свое сказании о житии святого: "Здесь оканчиваем мы повествование свое о том, что относилось до блаженного великого отца нашего Феодосия, которое слышал я от старших меня отцов, в то время бывших; все сие написал я, грешный Нестор, будучи меньшим из всех в обители блаженного отца нашего. Был я в оную принят преподобным игуменом Стефаном, пострижен и удостоен монашеской одежды; потом возведен в диаконский сан, которого не был достоин, будучи груб и невежествен, наипаче же исполнен грехов от юности своей; составил же я описание жития сего по воле Божией и любви ради, ибо много слышал от братии о добром и чистом житии богоносного отца нашего и, радуясь духом, мысленно благодарил его, что так потрудился и пожил в сии последние времена наши. Вот когда слышал, что никем не описаны еще его деяния, печаль и скорбь тяготили душу мою; посему, будучи объят любовью к святому, решился в простоте сердца моего из многого о нем слышанного написать хотя немногое во славу и честь великому Господу и Богу Спасу нашему Иисусу Христу, аминь".

Обретение мощей преподобного

Восемнадцать лет спустя после кончины блаженного Феодосия благословил Господь проявить его святые мощи, чтобы сей чудный светильник из глубины пещерной воссиял в небеси, подобный созданной им церкви. Братия лавры с игуменом своим Иоанном сотворили совет о перенесении честных мощей, чтобы пастырю их не быть далеко от вверенного ему стада и созданной им церкви. За три дня до праздника Успения Богоматери тайно предпринял игумен освидетельствование мощей в пещере, и на сие послушание избран был блаженный Нестор. Назидательно здесь привести собственные его слова.

"Истинно и верно вам скажу, ибо не от других слышал сие, но сам был начальником сего дела. Пришел ко мне игумен Иоанн и сказал: "Пойдем, чадо, к отцу нашему Феодосию", и мы пришли в пещеру, тайно от всех; осмотрев место и обозначив, где раскопать, мы опять вышли. Тогда сказал мне игумен: "Возьми кого хочешь, да помогут тебе, и, кроме них, никому не открывай, чтобы не узнала братия, доколе мы не вынесем святые мощи из пещеры". В тот день приготовил я орудия для копания; это был вторник, и в глубокий вечер взял с собою двух братии, мужей чудных по добродетели; втайне от всех мы пришли в пещеру и, сотворив молитву с поклонами, воспели псаломское пение и устремились на дело. Я начал копать и, много потрудившись, вручил другому брату; но, копая до полуночи, не могли обрасти честных мощей святого; мы начали весьма о том скорбеть и проливали слезы, помышляя, что, может быть, святой не хочет нам явить себя. И вот пришла нам мысль копать с другой стороны; тогда я опять взял орудие и начал прилежно трудиться. Один из двух иноков, бывших со мною, стоял пред пещерою и, услышав било церковное, ударяющее к утрени, возгласил ко мне: "Уже ударили в церковное било"; я же прокопал тогда пред честными мощами и отвечал ему: "Прокопал уже, брат мой!" И вот внезапно страх великий объял меня, я начал взывать: "Преподобного ради Феодосия помилуй меня, Господи!" Потом послал я сказать игумену: "Приди, отче, вынесем честные мощи преподобного", и пришел игумен с двумя братиями; я же прокопал более и, преклонившись, увидали мы мощи, лежавшие святолепно; целы были все составы и не причастны тлению, лицо светло, очи сомкнуты, губы соединены, волосы присохли к голове, и так, возложив на одр честные мощи святого, мы вынесли их из пещеры".

В ту ночь два инока обители Печерской стерегли, когда игумен с братиею понесет честные мощи из пещеры, и как только ударили в церковное било, увидели три светозарные дуги, которые перегнулись от пещеры на верх великой церкви; чудное сие видение открылось и другим инокам и мирянам, шедшим к утрени. Бывший игумен Печерский Стефан, находившийся тогда в своей обители на Клове, был извещен о перенесении мощей Феодосия светлою зарею, воссиявшею из его пещеры. На другой день по их обретении совокупились боголюбивые епископы: Ефрем Переяславский, Стефан Владимирский, Иоанн Черниговский, Марин Юрьевский, Антоний Порожский и игумены всех обителей киевских со множеством черноризцев и благочестивых людей столичного города. Все они пришли к пещере со свечами и фимиамом и перенесли честные мощи Феодосия в созданную им церковь. Возрадовалась церковь, восприяв своего светильника; отрадно было видеть в ней свет от множества свечей, побеждавших самый свет дневной; святители и иереи, а за ними народ припадали к мощам угодника Божия; их положили с правой стороны в церкви Успения, в трапезе, месяца августа в 14-й день, 1091 года, в четверток, в первом часу дня.

Три дня спустя исполнилось предсказание преподобного, которым еще при жизни утешил двух присных своих рода боярского. Иоанн и Мария, благочестиво жившие в супружестве, внимали однажды посетившему их Феодосию о милостыне и дарстве небесном; когда коснулась речь до погребения усопших, боярыня Мария сказала: "Отче честный, кто знает, где будет положено тело мое?" Богомудрый Феодосии в духе пророческом отвечал: "Истинно говорю тебе, где будет положено тело мое, там и ты почиешь", и слово сие сбылось через восемнадцать лет: ибо на другой день Успения скончалась благочестивая Мария и с честью была погребена в том же храме, с левой стороны против мощей Феодосия. Пятнадцать лет спустя, в старости маститой, девяноста лет, скончался муж Марии, великий боярин Иоанн, сын храброго воеводы Вышаты и внук Остромира, который и сам воеводствовал немалое время, живя по заповедям Божиим. Его погребли во главах жены, также против гроба великого Феодосия, во исполнение слов его.

Ради прославления угодника Божия вложил сердцеведец Бог на мысль Феоктисту, игумену Печерскому, озаботиться, чтобы вписано было имя преподобного в синодик, или сборник церковный, дабы причтен был к лику древних святых отцов, прославляемых Церковью. Игумен начал говорить благоверному князю Святополку, сыну Изяславову, чтобы посоветовался о том с митрополитом, и созван был для сего освященный Собор епископов и игуменов земли Русской. С радостью принял слово сие благоверный князь, много уважавший память преподобного, и сам на Соборе рассказывал епископам о житии Феодосия. Все они единодушно определили, чтобы почитаем был преподобный в Церкви православной наравне с празднуемыми святыми, и чтобы во всех епархиях вписано было имя его в святцах; это было в 1108 году.

Благочестивый Феоктист вскоре восприял достойную мзду за усердие к преподобному, и был возведен на степень епископскую в богоспасаемый город Чернигов, где с любовью принял его благоверный князь Давид и все бояре за то утешение, которое даровал Церкви Русской прославлением великого угодника Божия Феодосия, первого причтенного ею столь торжественно к лику своих святых.

Есть еще сказание епископа Симеона Владимирского об оковании златом раки преподобного Феодосия. Один из князей варяжских, Георгий Симонович, начальствовавший в земле Суздальской, в области Великого князя Юрия, сына Мономахова, послал боярина своего Василия в Печерскую обитель с пятьюдесятью гривнами золота и пятьюстами серебра для окования честной раки. Не благоговейно пустился в путь боярин, осуждая князя своего за то, что тратит столько злата на гроб мертвого человека. Так роптал он, тайно и вслух, и хотя являлся ему во сне преподобный с кротким упреком, не преставал, однако, роптать. Господь посетил его бедствием на пути: все его кони издохли и расхищена была утварь, кроме, однако, посланного с ним злата. Но не исправился боярин; пятую часть вверенных ему денег употребил на свои нужды, и был опять за то наказан в Чернигове падением с лошади, так что уже не мог продолжать пути верхом и на колеснице привезен был в Киев. Ночью явился ему Феодосии и сказал, смиренно применяя к себе притчу Господню: "Не слышал ли Господа, глаголющего: "Приобретайте себе друзей богатством неправедным, чтобы они, когда обнищаете, приняли вас в вечные обители" (Лк 16:9) и еще: "Кто принимает праведника, во имя праведника, получит награду праведника" (Мф 10:41). Для чего ты сам себя лишил участия в добром помысле князя своего? Но не отчаивайся в своей жизни, если покаешься в согрешении; вели нести себя в церковь Пречистой Богоматери, чтобы там положили тебя на раку мою, и получишь исцеление". Уверовал Василий и велел нести себя в обитель. Уже спутники стояли на берегу Днепра, когда взошел некто незнакомый в келью игумена Печерского и сказал: "Поспеши к берегу, возьми Василия и положи на раку преподобного; когда же вручит тебе сокровище, обличи его пред всеми, что похитил пятую его часть, и если покается пред всеми, то прости его". Напрасно искал игумен Тимофей явившегося ему в келье и спустился к берегу встретить боярина: на раке преподобного получил исцеление болящий. Принимая сокровище, игумен обличил его в утрате вверенного ему злата и серебра и услышал искреннее его сознание; чудным образом обрелось и то, что было утрачено. Князь варяжский, услышав о болезни и исцелении своего боярина, еще более прилепился сердцем к святому Феодосию и пожертвовал в Печерскую обитель драгоценную золотую гривну, которую сам всегда на себе носил. Письменно засвидетельствовал он и о иных чудесах преподобного: так, болевший три года глазами исцелился сам, через благословение руки его; вспоминал и молитву, данную св. Феодосием отцу его Симону, с которою положен был во гроб, заповедав ему возлагать всегда упование на молитвы преподобного.

Впервые опубликовано: Муравьёв А.Н. Жития святых Российской Церкви, также иверских и славянских, 1859.

Муравьёв Андрей Николаевич (1806-1874) камергер российского императорского двора; православный духовный писатель и историк Церкви, паломник и путешественник; драматург, поэт. Почётный член Императорской академии наук (1836).