В.Ф. Одоевский
Афоризмы из различных писателей, по части современного германского любомудрия

На главную

Произведения В.Ф. Одоевского


Нет труда тягостнее и бесполезнее упражнения в одних опытных знаниях, без всякого высшего на них воззрения. От сего обыкновенно бывает, что люди с отличными дарованиями, предаваясь всем возможным наукам, стремясь по всем направлениям без порядка, без определенных, из безусловных начал выведенных законов, ни в чем не проникают до самого зерна, могущего служить корнем многостороннему и бесконечному образованию. Еще счастливы, когда после всех тщетных покушений убедятся, что на многое тратили время напрасно, а пренебрегали существенным. От сего-то нередко и бывает, что юноши с душою пламенною, способною к умствованиям возвышенным, пораженные замешательством и явными противоречиями, существующими в опытном образе преподавания, начинают доверять недостойным, имеющим о науках понятия низкие, питающим непримиримую ненависть к образованности.

___________________________________

Цель науки — сама наука — нет для нее другой внешней цели. Но обыкновенно случается, что при определенном занятии какой-либо особенною наукою, забывают всеобщее образование, при стремлении сделаться законоискусником, врачом или воином оставляют высшее назначение учености: облагородствование, возвышение духа наукою. Таковые почитают науки средством, а поступки — целью, и имеют о первых только то понятие, которое получили из ежедневных дел и побуждений. По их мнению, знания потому только и хороши, что могут служить средством для некоторых действий, философия научает их исполнять в жизни свои обязанности, потому им только и нужна философия. Они производят ее не из свободной необходимости духа, но подчиняют понятию, данному им наукою. У них вообще наука служит тому только, чтоб поле было засеяно, ремесла усовершенствовались, или чтоб поправить свои испорченные соки. Математика, по мнению их, прекрасная наука не потому, что она есть чистейшая очевидность, вещественное отражение самого разума, но потому, что учит измерять поле и строить домы, или, наконец, способствует морской торговле, уменьшает же ее цену, по мнению их, то, что она полезна и для воина, а война противна общему человеколюбию. Философия часто служит для последнего, т.е. помогает вести войну против зараженных голов, против защитников низкого своекорыстия в науке, и потому-то по их мнению достойна отвержения.

___________________________________

Надежнейшим средством против односторонности образования может служить изучение наук, более общих: математика возносит дух к чистым, умственным познаниям, отдельным от материи. Любомудрие, объемлющее целого человека, касающееся всех сторон природы его, еще более может освободить дух от ограниченности одностороннего образования и возвысить его в область всеобщего, независимого.

___________________________________

Изучению какой-нибудь особенной части должно предшествовать познание всеобщего чертежа наук. Посвящающий себя на изучение какой-либо отдельной науки, должен знать место ее в целом, дух ее отличающий, должен знать, каким образом сия наука, будучи особенною, частного, сливается с гармоническим зданием целого, знать самое построение сего целого, знать способ, как приняться за сию отдельную науку, дабы заниматься ею не рабски, но свободно — обнять оную в духе целого.

Отсюда ясно, что истинное учение может произойти только от действительного и точного познания живой связи всех наук, что без сего всякое наставление мертво, бездушно, односторонне и ограниченно.

Таковое познание никогда может быть столько не было нужно, как в настоящее время, когда и в науках и в искусствах все, кажется, быстрее стремится к единству, когда в область его включается самое отдаленное, когда всякое потрясение в его средоточии, или около оного, скоро и как бы непосредственно переходит во все части и образует новый орган созерцания более общий и почти для всех предметов. Такие времена пройдут ли, не породив нового света? Не принимающие деятельного в оном участия, в ничтожестве погребутся. Особенно лишь свежим, неиспорченным силам юного мира поручено быть может охранение и образование столь высокого дела. Никто не может быть исключенным от содействия, ибо всякая отрасль требует совершенного возрождения. Дабы начать с успехом, потребно, чтобы каждый, проникнутый духом целого, взирал на свою науку, как на член органический, и знал бы назначение оного в образующемся мире. Сего достигать каждый должен в то время, когда еще не закоренел в застарелых формах, и когда от продолжительного влияния безрассудства других или собственного своего не погасли в нем искры божественные, следовательно в ранней юности.

От кого же должно требовать сего познания, на кого положиться в сем отношении? Более всего на самого себя и на доброго гения, коего руководство не обманчиво; далее на тех, кои по своей особенной, частной науке ощущают потребность в высших и всеобщих сведениях о целом в науках. Кто сам не постигает общей идеи оных, тот без сомнения не может возбудить ее в других: кто посвящает свое трудолюбие, впрочем достойное уважения, какой-нибудь подчиненной, ограниченной части, тот никогда не возвысится к созерцанию органического целого. Таково созерцание как в общем может произойти только от науки наук — от любомудрия, так и в частном принадлежит одному любомудру, коего особенная частная наука, есть безусловно всеобщая и коего все стремления обращены на всеобщность познания.

___________________________________

Но что есть сия идея наук? Что есть сие единое безусловное знание, которое, разделяясь на ветви по различным степеням проявляющегося идеального мира, образует неизмеримое древо познания? Как знание всякого знания оно должно удовлетворять всем возможным случаям без всякого исключения*. Сего представить себе нельзя без высшего предположения, что истинно отвлеченное (идеальное) без всякого другого посредства есть истинно вещественное (реальное) и вне оного нет другой вещественности.

______________________

* Вот почему, подверженные исключениям, как пустые предложения, догадки—в области наук не должны иметь места. Таковы все опытные системы.

______________________

Сие тождество вещественного с отвлеченным, как бы по инстинкту, служит всегда основанием тому, что в различных науках обыкновенно говорится об общих законах вещей или природы. Все хотят, чтобы непонятное в частных явлениях — имело ясность, очевидность общего умственного воззрения; допускают тождество отвлеченного с вещественным в ограниченных сферах знания, для какого-нибудь особенного случая: но возможно ли сие допустить, не допуская оного тождества в общей сфере знания и для всех случаев?

Так геометр основывает свою науку на сем единстве вещественного с отвлеченным, ибо, доказывая, например, что во всяком треугольнике сумма трех углов равняется двум прямым, он берет свои доказательства не от сравнения с какими-либо именно треугольниками, но от идеала, отвлечения (определения); он знает сие из самого знания, которое совершенно отвлеченно, и потому совершенно вещественно.

___________________________________

В математике тождество отвлеченного с вещественным весьма очевидно: например, в идее треугольника, или иначе в определении оного заключаются все треугольники, без означения однако же именно какого-либо конечного, частного треугольника. Для осуществления идеи треугольника, она необходимо должна отразиться в определенном, частном, в каком-либо равнобедренном или равностороннем треугольнике: одним словом должна разрозниться в многоразличие, проявиться в конечности. Наоборот, все особенные треугольники, вместе взятые, совершенно равны своему определению, иначе отвлеченному треугольнику; распространим сие предложение и тогда получим: вещественное равно отвлеченному; вещественное есть то же отвлеченное, но только разрозненное, сделавшееся конечным; все конечные равны высшему идеалу. Вещественное и отвлеченное одно и то же только в двойственной форме. Отвлеченное есть то же вещественное, только заключенное в форме беспредельной, вечной, целостной; вещественное есть то же отвлеченное, только под формою частного, многоразличною. В обоих — бесконечность: в вещественном — беспредельность особенных форм; в отвлеченном — одна беспредельная форма; здесь — вечность, там — бесконечность.

___________________________________

Идея сего совершенного единства отвлеченного с вещественным есть абсолют. Сия идея отразилась и в нас, и наше знание в целости своей должно быть ее отпечатком.

Само собою разумеется, что здесь дело идет не о частных науках, уже уклонившихся от общей целости, от своего идеала; но всякое частное знание, всякая отдельная наука заключается в оном, как органический член, и потому всякое знание недействительно, ничтожно, если начала своего не ведет от первоначальной идеи всех знаний.

С сей точки зрения должно созерцать всякую отдельную науку, дабы оную обнимать с тем высшим вдохновением, которое называют гением учености. Всякая мысль не в духе сего высочайшего единства сама по себе пуста и должна быть отвергнута. То, что гармонически не может принадлежать к сему деятельному, живому целому, то есть только мертвый нарост, который по законам организма рано или поздно истребится; в самом деле в царстве наук довольно трутней, кои, не имея способности творить, лишь производят внешние наросты и стараются более и более распространять отпечатки своего бездушия.

___________________________________

История философии повествует нам о Пифагоре, что он до него существовавшее название науки σоφία — мудрость заменил словом φιλоσоφία — любовь у мудрости, ибо един Бог премудр. Какова бы ни была истина сего исторического сказания, но самое изменение сего имени не показывает ли, что всякое знание есть приобщение тому первоначальному знанию, коего отражение есть видимая вселенная и коего источник — начало вечного могущества? На том же основании, что знание едино и всякая часть оного составляет его органический член, все науки и роды знания суть части единого любомудрия, иначе стремления к первоначальному знанию, к всесовершенному*.

______________________

* С сей стороны должно рассматривать просвещение, а не вести его необходимость от мелких вещественных польз; утверждался на той зыбкой основе, что науки должны иметь единою целию — удовлетворение мирским нуждам, трудно защитить образованность от обвинения во вреде будто бы ею производимом.

______________________

Но все, что непосредственно происходит из безусловного, совершенного есть само безусловно, совершенно и не имеет цели вне себя, но само себе есть цель. Знание в своей целости есть безусловное отражение вселенной, а бытие, природа — его второе проявление. В области вещественного владычествует конечность, в области Отвлеченного — бесконечность. Первое зависит от необходимости, второе от свободы. Человек, как существо разумное, определен быть дополнением миропроявления, из его деятельности развивается дополнение к целости проявления всесовершенного, ибо, хотя природа и отражает его, но лишь вещественно, существо же разумное — отражает самую сущность абсолюта, следовательно отвлеченно.


Впервые опубликовано: альманах "Мнемозина". 1824. Ч. 2.

Владимир Фёдорович Одоевский, князь (1803-1869) — русский писатель, философ, музыковед и музыкальный критик, общественный деятель. Член-учредитель Русского географического общества.



На главную

Произведения В.Ф. Одоевского

Монастыри и храмы Северо-запада