В.Ф. Одоевский
Смерть и жизнь

На стене моей висит рисунок, снимок с славной картины Гвидо, изображающей любовь, человеческий череп и розы. Меня всегда поражала эта картина: соединение предметов, по-видимому столь несовместимых, возбуждало во мне бесконечные ряды размышлений.

День уже клонился к вечеру; умолкал городской шум, сливаясь с последним, протяжным гулом колокола, темнота разлилася по моей уединенной келье; глаза невольно устремились на картину Гвидову; сумрак претворил ее различные, переменяющиеся призраки, которые то являлись, то исчезали.

Протекло несколько мгновений, и мне показалось, что изображение рисунка от стены отделилося, и келья моя развилась в бесконечное пространство, светлое, беспредельное, бесцветное.

В сладком сне Кифарид покоился у меня в объятиях, русые, душистые его локоны касались лица моего; прекрасные уста улыбалися; огненные розы вились вокруг нас и неприметно — сливалися с его огненными ланитами; небрежно рука сына Кипридина покоилася на лире, и от струн ее неслися в воздух неопределенные волшебные звуки.

Пламень кипел по жилам моим, огненные розы сжигали сердце, глава тихо клонилась. Вдруг порывисто звукнули струны, потухли розы; взглядываю на Кифарида — он будто силится раскрыть глаза свои — и вдруг на их месте является ужасная впадина; лицо его — безобразный череп, — на обнаженных челюстях казалось еще не исчезла улыбка...

Я затрепетал... снова тихо забряцали струны, и снова загорелися розы, и снова лицо Кифарида им уподобилось... Еще мгновение — та же перемена, тот же ужас!

И, казалось мне, протекли бесчисленные мириады веков — и Кифарид ежемгновенно то являлся в образе холодного скелета, то расцветал с пламенными розами... Мало-помалу я привык к сему явлению, холод скелета похищал излишний огонь из ланит Кифаридовых, пламень роз сына Кипридина разливал какую-то прелесть на безобразном черепе, трепет не потрясал более членов моих, сердце пламенело, но не сжигалося; — я ощущал тихую теплоту — блаженство, незнакомое смертным — вечная любовь согревала меня!

Стремится мечтатель за огненною розою наслаждений, — жизнь его прикована к жизни розы, он живет вечною любовию не знаком ни с палящим огнем, ни с умерщвляющим хладом: печаль его не различить с улыбкою, и простолюдины, по какому-то невольному чувству, жизнь его называют смертию.

Владимир Фёдорович Одоевский, князь (1803-1869) — русский писатель, философ, музыковед и музыкальный критик, общественный деятель. Член-учредитель Русского географического общества.