| ||
|
I Жили-были на одном дворе кот, козел да баран. Жили они дружно: сена клок — и тот пополам; а коли вилы в бок, так одному коту Ваське. Он такой вор и разбойник: где что плохо лежит, туда и глядит. Вот идет раз котишко-мурлышко, серый лобишко; идет да таково жалостно плачет. Спрашивают кота козел да баран: —Котик-коток, серенький лобок! О чем ты плачешь, на трех ногах скачешь? Отвечает им Вася: —Как мне не плакать! Била меня баба, била; уши выдирала, ноги поломала, да еще и удавку на меня припасала. —А за что же на тебя такая беда пришла? — спрашивают козел да баран. —Эх-эх! За то, что нечаянно сметанку слизал. —Поделом вору и мука,— говорит козел,— не воруй сметаны! Вот кот опять плачет: —Била меня баба, била; била —приговаривала: придет ко мне зять, где сметаны будет взять? Поневоле придется козла да барана резать. Заревели тут козел да баран: —Ах ты, серый ты кот, бестолковый твой лоб! За что ты нас-то сгубил? Стали они судить да рядить, как бы им беды великой избыть,—и порешили тут же: всем троим бежать. Подстерегли, как хозяйка не затворила ворот, и ушли. II Долго бежали кот, козел да баран по долам, по горам, по сыпучим пескам; пристали и порешили заночевать на скошенном лугу; а на том лугу стога, что города, стоят. Ночь была темная, холодная: где огня добыть? А котишка-мурлышка уж достал бересты, обернул козлу рога и велел ему с бараном лбами стукнуться. Стукнулись козел с бараном, искры из глаз посыпались: бересточка так и запылала. —Ладно,—молвил серый кот,—теперь обогреемся!—да недолго думавши и зажег целый стог сена. Не успели они еще порядком обогреться, как жалует к ним незваный гость — мужичок-серячок, Михайло Потапыч Топтыгин. —Пустите,—говорит,—братцы, обогреться да отдохнуть; что-то мне неможется. —Добро пожаловать, мужичок-серячок! —говорит котик,—Откуда идешь? —Ходил на пчельник,—говорит медведь.—пчелок проведать, да подрался с мужиками, оттого и хворость прикинулась. Вот стали они все вместе ночку коротать: козел да баран у огня, мурлышка на стог влез, а медведь под стог забился. III Заснул медведь; козел да баран дремлют; один мурлыка не спит и всё видит. И видит он; идут семь волков серых, один белый —и прямо к огню. —Фу-фу! Что за народ такой! —говорит белый волк козлу да барану,—Давай-ка силу пробовать. Заблеяли тут со страху козел да баран; а котишка, серый лобишка, повел такую речь: —Ах ты, белый волк, над волками князь! Не гневи ты нашего старшего; он, помилуй бог, сердит! Как расходится — никому несдобровать. Аль не видишь у него бороды: в ней-то и вся сила; бородой он всех зверей побивает, рогами только кожу сымает. Лучше подойдите да честью попросите: хотим-де поиграть с твоим меньшим братцем, что под стогом спит. Волки на том козлу кланялись; обступили Мишу и ну заигрывать. Вот Миша крепился-крепился да как хватит на каждую лапу по волку, так запели они Лазаря. Выбрались волки из-под стога еле живы и, поджав хвосты,—давай Бог ноги! Козел же да баран, пока медведь с волками расправлялся, подхватили мурлышку на спину и поскорей домой: «Полно, говорят, без пути таскаться, еще не такую беду наживем». Старик и старушка были рады-радехоньки, что козел с бараном домой воротились; а котишку-мурлышку еще за плутни выдрали. Опубликовано: Ушинский К.Д. Родное слово для детей младшего возраста. Санкт-Петербург. 1870.
Ушинский Константин Дмитриевич (1824-1870) - педагог, основоположник научной педагогики в России. | ||
|