М.П. Погодин
Письмо к г. Б. о новых обстоятельствах

Вот вы опять подняли со дна души у меня весь осадок! Ах, как мне стало и тяжело и досадно! И я должен уже высказаться: иначе поднятая смесь будет душить меня, не давать мне покоя и мешать моим занятиям.

Домашние голоса нигде не внушают к себе доверенности, особенно если они идут не из окружающей среды, не от знакомых лиц. Священное Писание говорит, что даже пророкам не бывает чести в отечествии их.

В письмах своих, начатых по вашему вызову, мне случилось сделать много предсказаний. Письма напечатаны теперь за границей. Всякий может руками осязать правду, верность взгляда: так нет, не хотят вникнуть в мои слова и пропускают мимо ушей.

В 1856 году я послал записку о Польше к N. N., и говорил, что для Поляков необходимо сделать то, что теперь делается. N. N. не обратил внимания на записку, дав мне знать, что несогласен со мною.

По возвращении его из путешествия (1857), я послал опять записку, и получил отзыв, даже в выражениях очень резких.

За полгода я написал письмо, забыл к кому, и напомнил, что есть еще момент благоприятный для преобразований в Польше, вслед за освобождением крепостных крестьян.

Документы в моих руках. Ну что же? Правду ли я говорил, ясно ли я видел, чего не видели другие?

Теперь, теперь уже поздно принимать те меры, кои могли принести пользу тогда. Теперь нужны другие меры, но они не приходят в голову чадам подъяремничим, рутинистам. Стояв всегда в самых опасных обстоятельствах за свободу и самостоятельность Поляков, я подал бы теперь совет совсем другого рода, который заставил бы Поляков притихнуть лучше осадного положения и всяких угроз и наказаний.

У наших министров, старых и молодых, есть как будто наследственная болезнь: лишь сядут они в кресла, как и сочтут унизительным для себя спросить, принять, даже предположить, чье бы то ни было мнение, и начинают действовать по собственному разумению, иногда очень крайнему, по собственному вдохновению, иногда очень несостоятельному.

Между тем, дела иностранные и домашние становятся столь сложными и мудреными, принимают такой оборот, что иногда мелкое, пустое при других обстоятельствах, упущение причиняет великий вред и мешает успеху. Так в хорошо устроенном доме, с благонадежными стенами и крепкою крышею, при теплых печках и крепких полах и потолках, одна трещина в оконном стекле приносит холод, и в комнате хоть не живи.

Другой важный недостаток всякий министр думает о себе, о своем ведомстве, как бы ему усидеть, как бы предупредить подкопы, отличиться, а взгляды общие с высшей точки зрения, на все положение и отношение ко всей Европе, не только в настоящем, но и будущем, мимо текущих бумаг, встречаются редко.

Третий недостаток — быстрая подчиненность обычаю — как было прежде, не было ли примеров, чтоб не подпасть ответственности, и как свалить, в случае нужды, с больной головы на здоровую.

Четвертый — забота, понравится ли это тому, другому, третьему, четвертому, пятому, шестому, вверху, внизу, на стороне.

Но Бог с ними! Подай им Господи исправляться и возвышаться духом и сознавать идеи отечества и России.

Опасности страшные грозят России. Что ее ненавидят все, чуя ее силу и боясь ее пробуждения, в этом сомневаться нельзя. Французы, Англичане, Немцы, и Шведы, и Датчане, и Итальянцы это доказали нам ясно. Греки, Волохи, самые Сербы, даже Черногорцы, видя, что на нас надежда им плохая, обращаются к Западу.

Англия за Португальского жида дона Пачифико, признавшего пред тем ее подданство, начала войну против Греции, а мы за тысячи христиан, находящихся под нашею защитою, ежедневно закалываемых, должны молчать пред Турцией. Они могут стать против нас, как я говорил и прежде, если мы не возвратим себе значения на Востоке, и тогда горе России!

Одно из несчастных заблуждений, распространившихся после Крымской войны, — это вот что: мы должны заниматься теперь внутренними делами, а внешние — не до них!

Но ведь время-то не ждет, ведь обстоятельства Европейские нас не спрашивают и идут своею чередой. Пока мы будем, остановясь, чинить то или другое колесо, наваривать шину, рассматривать ось, а Франция, Англия, Германия унеслись уже Бог знает куда или приняли относительно нас Бог знает какое положение.

Все дела Европейские и Русские переплелись теперь, и нет никакой возможности их разделить, иначе вы подвергаетесь опасности беспрерывно большей и большей.

О России никто не думает, не берут в соображение, чего она хочет. Все можно без нее!

После войны, унизившей нас, мы не воспользовались нисколько трудными обстоятельствами наших врагов, как они пользовались нашими. Опять деликатность! Опять великодушие! Так Индийское восстание прошло, не доставив нам никакой выгоды. Так Итальянская компания Наполеона и началась и кончилась без малейшего влияния наших обстоятельств. Так не принимаем мы ни малейшего участия и теперь, кроме нот. Трактат Парижский не исполняется, и мы молчим. Не смеем отвратить и нарушение. Вот теперь Английский принц собирается сесть на Греческий престол, присоединить к себе Ионические острова и предъявить, пожалуй, со временем притязания на Константинополь, — ну вот в глазах и сгорит у нас деревня, — а мы не смей восстановлять Севастополя. Так что же? Мы должны оставлять наши берега безоружными!

И наши газеты, не знаю в чей след, повторяют, что интересы Греческие будут противны Английским. Да кто же вам сказал, что интересы Английские, Греческие и Турецкие не могут слиться воедино? Слепцы!

Франция помешает Англичанам утвердиться на Востоке! Может быть, но кто же вам сказал, что думает о том или другом вопросе Наполеон? Ну если продолжается внутренний союз, entente cordiale, несмотря на видимые раздоры для отвода глаз? Ну если Французы и Англичане действуют за одно, как намекнул я при одном случае в прежних письмах? Может быть, этого нет, но всегда государству лучше надеяться на себя, чем на других. Те же Англичане учат нас тому, укрепляя свои берега и учреждая корпусы волонтеров.

В настоящее время нельзя быть довольно осторожну. Удивительные, невероятные вещи совершаются. Такие соединения и разделения, о каких нельзя было и думать прежде.

Что скажут наши политики, если в одно прекрасное утро Англичане овладеют Дарданеллами, как они овладели Гибралтаром, Мальтою, Корфу, Перимом? Поздно будет ссылаться на право перед fait accompli!

Мы не можем иметь более четырех кораблей в отношении к Турции, а в отношении к Англии, с той же стороны, мы должны держать свои ворота настежь. Милости просим хоть в Одессу, которая, кстати, получает более и более Польский характер и готова соединиться железными дорогами с Польшею, между тем, как мы все еще критикуем разные планы и проекты. Польша ведь все-таки остается нашею уязвимою стороною теперь больше, чем когда-нибудь. А дома единодушие не установлено. Смотрите, государственные Русские люди, чтоб не подвергнуться вам страшной ответственности и пред отечеством и пред историей. Вы, кажется, слишком легко смотрите и на положение Европы, и на положение России.

Какие же средства России возвратить себе прежнее место в системе государств Европейских?

Государь находится в трудных и мудреных обстоятельствах, с одной стороны, а с другой, в самых благоприятных: он может сделаться первым государем в Европе и на всем свете. Ни один из царствующих государей не пользуется общим расположением: одного не любят, другому не верят, третьего ненавидят. Занять между ними первое место не мудрено. Какими средствами?

Победами и завоеваниями, для которых у нас нет и средств, нельзя. Наполеон первый ничего не успел бы с своею методою.

Дипломацией и фокусами никого не проведешь. У кого на сколько есть силы, на столько того и уважают, а сила на перечет у всех.

Добрыми и свободными законами даже выигрываешь немного. Государь принимает много либеральных мер, и они произвели бы большее действие в Европе, лет 15 тому назад, а теперь они проходят иногда не замеченные, не оцененные, не возблагодаренные. Вы сами говорите, что никто доброго слова не говорит об нас. От чего это? Требования возвысились, в воздухе распространилось иное влияние и накопилось много желчи от слишком долгого напрасного ожидания.

Главная задача теперь приобрести доверенного от народов. Доказательство представляет Гарибальди. Как же приобрести доверенность? Новою, совершенно новою методою. Старые песни, и даже новые на старый лад, недействительны. Надо озадачить, ошеломить, чтоб все изумились и должны были поверить нам, и тогда делайте что хотите, вы сильнее всех!

Никому так не легко, не удобно, не безопасно, не дешево это сделать, как нам. Нужно только решиться. Для меня это ясно как день. Меня назовут мечтателем, а я укажу на мои прежние слова — мечта ли была там?

17 Ноября. 1862

Михаил Петрович Погодин (1800-1875) русский историк, публицист, прозаик, драматург.