| ||
|
Под этим заглавием в 1867 году издано было мною собрание рассуждений, записок и замечаний, писанных 1831-1867 гг. с следующим предисловием: "Вся Европейская печать кишит статьями о Польском вопросе. Неужели молчать должны только мы, Русские, до которых он больше всех касается? Нет, Европейцы должны узнать наше мнение, должны принять на свои весы наши доказательства. Весы их, мы знаем, кривы, не верны, когда дело касается предметов, приносящих пользу или причиняющих вред России, которая до сих пор представляется в их воображении каким-то грозным призраком, но все-таки мы должны говорить хоть для немногих, способных судить sine ira et studio.
Это предисловие написал я в Марте 1863 года, намереваясь тогда выдать свое собрание, но оно не могло быть напечатано по цензурным недоразумениям, о которых после. С тех пор утекло еще много воды: много событий разных родов, одно другого важнее и значительнее, совершилось в России и Польше. В России наступила новая эра: вслед за освобождением 25 миллионов крестьян от крепостной зависимости и наделением их землею вместе с утверждением земли за казенными, так называемыми, крестьянами, и устройством 50-ти миллионов собственников, введено было гласное судопроизводство, получили начало земские учреждения, значительно распространена свобода печати, и многие либеральные учреждения последовали одни за другим. Они простирались и на Польшу. В Польше устроен был также быт крестьян, посредством тех же лиц, на кои возложено было это великое дело в России; крестьяне Польские сделались такими же собственниками, как и Русские; города освобождены от феодального ига; убежища праздности (и политических козней), лишние монастыри ограничены. Наконец, в последнее время объявлена широкая амнистия; тысячи сосланных за участие в мятеже семейств возвращены на родину; следствия прекращены, конфискации остановлены. Все эти меры следовали точно также одна за другою, несмотря на все препятствия и противодействия, физические и нравственные. Какое же действие производили либеральные действия Русского правительства на шляхту или, по крайней мере, на эмиграцию? Никакого, как будто б ничего и не происходило нового, ни в России, ни в Польше: Поляки продолжали протестовать, кознодействовать, распускать фальшивые ассигнации, поджигать и требовать не только границ 1772 года, но даже Киева! При всяком случае я подавал свой голос, призывая врагов к миру, согласию, любви, доказывая вместе очевидную невозможность успеть по другому пути. В 1865 году, после продолжительного пребывания в Варшаве, я написал статью, поведя рассуждение иною дорогою: я старался стать совершенно на место Поляков; смотреть их глазами, взять на прокат их желания, принять без рассуждения их средства, стремиться к их цели, — и все-таки я пришел к прежнему неотразимому заключению о неизбежности союза, соединения, под какою бы то ни было формою, России и Польши. Ныне Поляки соединились с исконными врагами Славян, с Немцами, Мадьярами, даже с Турками, объявляя торжественно, что судьба Турции и Польши нераздельны, и, наконец, смертоносным выстрелом в Государя-гостя Франции ответили на объявленную амнистию. Шляхта Польская является совершенно глухою ко всем словам мира, согласия, родства, и совершено чуждою не только Славянам, но даже своему собственному народу. Ослепление непостижимое! Я давно уже уверился в Западном, Кельтическом или Романском ее происхождении, но теперь уверился еще вот в чем: пришлецы в Польше никогда не соединялись с туземцами, как соединялись они у нас и в других странах, более или менее, так, что шляхта и народ составляют там до сих пор два совершенно различные общества. Иначе не умею я объяснить себе последних явлений. Habent sua fata nationes. Шляхта нынешняя, как древние Евреи, изведенные из Египта, должна погибнуть в сорокалетнем странствии по пустыне Европейской, а новая Польша с освобожденными крестьянами и городами должна начать новую жизнь, новую историю в соединении с Россиею. Так, кажется, угодно Богу! К тому ведут события. Намерение мое издать свои записки не состоялось и во второй раз. Ныне принимаюсь за издание в третий раз и печатаю все свои статьи о Польском вопросе, pro и contra. Они остаются без малейшей перемены. Некоторые выражения и обороты принадлежат времени и обстоятельствам. Прошу за них прощения у кого следует, так же как и за повторения, неизбежные по времени и по месту. Читатели, и преимущественно Поляки, увидят здесь разные фазы моей мысли, при постоянном, впрочем, почтении к Польским достоинствам и горячем доброжелательстве к Полякам, как блистательнейшему и даровитейшему Славянскому племени, одному из первых членов всего Славянского союза, который составлял любимую мечту моей молодости. В этом отношении статьи (под № 4) о совершенном отделении Польши от России и (под № 6) о сообщении ей полной автономии получают особое значение, показывая осязательно, что даже беспристрастный и доброжелательный к Полякам автор, имевший некогда подобные мысли, принужден сознаться в их несостоятельности и невозможности, и убедиться наоборот в необходимости и неизбежности соединения. Некоторые цензоры советовали мне исключить эти две статьи как несостоятельные, невозможные, и вместе несогласные с настоящим ходом дела, из опасения, чтоб враги не стали на них ссылаться. Я совершенно не разделяю этого мнения, и совершенно убежден, что ссылаться на эти статьи, писанные, впрочем, в особых обстоятельствах, не может никто, ибо они опровергаются всеми последующими рассуждениями, и вместе действительными событиями: Граф Велепольский, например, устроил полную автономию и доказал, что она не может принеси ничего, кроме страшного вреда. Эти статьи, напротив, повторяю, должны послужить сильнейшим подкреплением противоположных доказательств. Во всей книге Поляки найдут доказательства, что Русские всегда были готовы обняться с ними по-братски и идти дружно по одному пути, если б только они, сознав разумно свое положение, оборотились с Запала на Восток и предали свою судьбу с доверенностию доброму и любвеобильному сердцу нашего Государя. Смею думать, что мой сборник, в этом историческом, так сказать, виде, прямой и искренний, может принести пользу в настоящих обстоятельствах: Для Славян западных, выступающих теперь на сцене преимущественно Чехов, Моравлян, Словаков* и проч. ______________________ * Недавно найдено сочинение Словака Стура, который сходится со мною в некоторых отношениях. ______________________ Для умеренных и благоразумных Поляков, сколько их найдется*. ______________________ * В последних газетах есть известие о вновь появившихся Польских Славянофилах. ______________________ Для людей беспристрастных между Европейскими читателями*. Для тех из Русских, которые недостаточно уяснили еще себе вопрос. 1867. Июня 27,
______________________ * Помянем с благодарностию Прудона. ______________________ Первая статья оттуда: "Исторические размышления об отношении Польши к России" войдет в состав того тома в настоящем полном собрании сочинений, который посвятится истории; вторая "Рецензия Польской истории Бандтке" в томе, посвященном критике. Следующие статьи сборника: "Отрывок из донесения министру народного просвещения в 1839 г.", "Письмо о Польше" и "Послание к Полякам, 1854 года", писанные во время Крымской войны, напечатаны в IV томе настоящего собрания сочинений. Статья "По поводу новых толков", помещена выше, с. 110. Здесь помещаются статьи, писанные после Крымской войны. Опубликовано: Погодин М.П. Статьи политические и польский вопрос (1856-1867). М, 1876. С. 327-331.
Михаил Петрович Погодин (1800-1875) русский историк, публицист, прозаик, драматург. | ||
|