Антоний Погорельский
Письмо к барону Гумбольдту

Милостивый государь!

Слава, которую глубокие и разнообразные познания и важные творения ваши доставили вам, была не чужда нам задолго до вашего прибытия в Россию, и удивление, встретившее вас на всем пространстве сей империи, было только одним из старинных завоеваний обширного вашего ума. Сие чувствование, казалось, уже достигло высшей степени; но со всем тем личные ваши достоинства еще более усилили оное: ваша снисходительность, ваша обязательная вежливость, ваше свободное и блестящее красноречие родили во всех, имевших честь узнать вас, искреннее уважение и привязанность, кои, может быть, лестнее самого удивления.

Для чего, милостивый государь, из среды сих единодушных кликов восхищения, столь заслуженного, должен возвыситься голос, обвиняющий вас в несправедливости, голос существа, коего преклонные лета должны б были задобрить ваше снисхождение и коего старинные заслуги приобрели право на уважение общее? Увы, милостивый государь! это существо... я! Считаю себя вправе жаловаться на вас, и, в тяжкой моей горести, мне остается одно только утешение: надежда, что, узнав меня покороче, вы раскаетесь в нанесенной мне обиде и что великодушным покровительством вашим замените ту неприязнь, которую, по-видимому, ко мне питаете. Удостойте выслушать мое опровдание, и да не помешает вам моя мнимая незначительность внимательно склонить ко мне слух ваш.

Я буква ъ и занимаю довольно важное место в русской азбуке, Около десяти веков протекло со дня моего рождения, и никто не осмеливался отвергать действительность мою и оспоривать те заслуги, кои оказала я и доныне оказываю российскому языку. Только в исходе минувшего столетия некоторые безвестные вводители новизны, искавшие славы Геростратов, замышляли лишить меня прав моих; но общее мнение скоро произрекло им правый суд, и нападения их были заглушены окриком наших отличнейших и ученейших литераторов. Что до меня касается, то я с жалостию смотрела на моих ненавистников, и никогда, ни на миг не поселили они во мне страха о моем существовании. Скоро даже я вовсе о них позабыла; Россия также.

Но каково было мое удивление, когда я узнала недавно, что вы, барон, разделяете несправедливое мнение этих господ! Я тотчас поняла, что кто-либо оклеветал меня перед вами и что, по всей вероятности, скрыли от вас мои заслуги. Я сильно была опечалена; но, не попуская унынию овладеть мною, решилась изложить вам мое дело с доверенностию и прямодушием. Так, милостивый государь, осмеливаюсь прибегнуть к вашему здравомыслию, и это уже меня успокоивает!

Преждевременное торжество врагов моих будет ненадолго; вы познаете грубое сплетение их клеветы: я приобрету в вас покровителя и тогда останусь благонадежна в моей безопасности на предбудущее время. Приступаю к делу.

Почти все согласные буквы в русском языке имеют два явные звука: один твердый, а другой мягкий: я, ъ, имею честь быть представительницей первого, а двойчатка — сестра моя ь — второго.

С первого взгляда можно бы подумать, что легко было бы исключить одну из нас: тогда оставшаяся выражала бы звук, ей свойственный, а ее отсутствие соответствовало бы знаку исключенному. То же думают и мои гонители, кои, однако же, не осмелились посягать на существование сестры моей, которой необходимая польза казалась им ощутительнее моей. Посему-то я буду говорить собственно о себе, а для большего удобства и ясности прошу позволения говорить о себе в третьем лице.

Ъ, кроме обязанности своей придавать твердый выговор согласным буквам, после которых находится, служит еще к познанию словопроизводства. Люди, вникавшие хотя несколько в язык русский, основательно думают, что ъ есть не что иное, как сокращение буквы о. Весьма даже вероятно, что в древнем славянском языке ъ произносилось как о короткое. Доказательства, что ъ и о в собственном смысле суть одна и та же буква, встречаются поминутно в русском языке, равно как и в других славянских наречиях. Славянские речения како, тако пишутся и выговариваются по-русски какъ, такъ. Тамъ и тамо, однакъ и однако суть совершенно слова однозначащие и без различия употребляются в языке русском. Предлоги въ, съ, предъ, изъ и проч. и проч. часто переменяются в во, со, предо, изо и проч. Малороссийское слово як есть явным образом славянское яко. Первое лицо множественного числа настоящего времени изъявительного наклонения всех русских глаголов кончится всегда на ъ, а малороссийских на о. Напр., мы делаемъ — мы делаемо. То же и в будущем времени: мы сделаемъ, мы сделаемо. Легко можно б было расплодить сии примеры до бесконечности. В древних славянских рукописях находим даже, что многие слова, как-то: полкъ, волкъ, востокъ, борзый — писались неотступно: пълкъ, вълкъ, въстокъ, бързый и т.д. Это в особенности придает великую вероятность вышеприведенному предположению, что в прежние времена ъ выговаривалось всегда как о короткое, хотя и то возможное дело, что в конце слов буква сия заключала в себе звук неопределенный, почти такой же, как французское безгласное е, когда им оканчивается какое-либо слово, напр. tente, bande, chance. Если мы не примем за правило, что ъ есть не что иное, как о, то как же мы объясним его употребление в средине некоторых слов, каковы пълк, вълк и т.п.? А слов сих очень много. Самое начертание буквы ъ может в некотором смысле послужить доказательством ее тожества с буквой о, ибо весьма вероятно, что она писывалась первобытно таким образом: о, для означения, что это о краткое, подобно как й доныне означает краткое и.

Правда, что для слуха нашего показалось бы очень странным, когда б мы вздумали теперь заменить буквой о все ъ, коими кончатся у нас слова; но этим ничего не доказывается против тожества обеих сих букв. Произношение в каком-либо языке не подвергается ли со временем еще большим и страннейшим изменениям? Правда и то, что многие слова, кончающиеся ныне в русском и новом славянском языках на в древнем славянском оканчивались на ь. Таковая перемена последовала, например, со всеми вообще глаголами. Третье лицо настоящего времени изъявительного наклонения в обоих числах неизменно оканчивается на тъ, тогда как в древнем славянском языке его окончание было на ть. Но сии новейшие исключения, изменившие старинное употребление буквы ъ, не могут уничтожить многочисленных доказательств тожества ее с буквою о. Посему буква ъ останется навсегда драгоценным памятником древнего произношения славянского языка, и в сем виде будет всегда по праву иметь место в азбуке русской. Хранение словопроизводных памятников языка всегда почиталось предметом весьма важным; и если французы, немцы и другие народы почли за нужное не заменять букв ph одною буквой f в словах philosophic, phase и т.п.; если они по-прежнему пишут athee вместо alee, то для чего же хотеть, чтобы русские отступили от сего правила, уничтожив свое ъ? Но кроме этимологической важности сей буквы есть и другие немаловажные причины, по каким сохранение оной становится необходимым.

Буква ъ, как представительница твердого выговора согласных букв в русском языке, ставится не только в конце слов, но и в средине оных, и здесь-то всего более необходимость оной кажется ясною даже и для тех, кои не имеют никакого сведения в словопроизводстве русского языка. Почти все слова, в состав коих входят предлоги безъ, взъ, возъ, въ, изъ, объ, отъ, предъ, разъ, съ и т.п., не могут обойтись без буквы ъ, когда предлоги сии стоят пред гласною буквой. Язык русский имеет множество таковых слов, и если бы в них исключили ъ, тогда бы они совершенно изменились в произношении, даже иногда и в значении своем. Приведу несколько примеров и постараюсь выразить произношение слов немецкими буквами, более для сего способными, нежели французские. Удержу притом русские буквы ж, ш, ы, я, й, коих звук весьма трудно изобразить письменно на других языках. Возьмем слова:

Въездъ (die Einfahrt), подъемный мостъ (die Zugbrucke), изъявление (die Bezeugung), предъидущий (der Vorgehende), объедать (abfres-sen, schmarotzen), съужение (die Verengung).

Когда ъ в них находится (как и должно сему быть), тогда слова сии выговариваются таким образом:

W-jes'd, pod-jem-ный, is'-я-wle-ni-je, pred-ы-du-щiй, ob-je-dat, su-же-ni-je.

Исключив же букву ъ, должно б было произносить:

Wes'd, po-dem-ный, i-sя-wle-ni-je, pre-di-du-щiй, obe-dat, su-жe-ni-je.

Разность в произношении, от того происходящая, ощутительна всякому, но для русского она разительна. В нашем языке есть звуки, которые, если не вовсе невозможно, то по крайней мере трудно выразить буквами другого языка. Таково, между прочими, я, когда перед ним стоит согласная буква, не отделенная от него буквою ъ. Когда же, напротив того, я стоит само по себе или отделено буквою ъ от предшествовавшей согласной, тогда буквы ja выражают его совершенно. В слове изъявление слог зъя может весьма хорошо выразиться буквами s'ja; но отняв ъ, мы получили бы слог зя, который выговаривается совсем отлично и коего звук не может даже быть передан немецкими буквами. Посему никак невозможно обойтись без ъ в слове изъявление.

Слово предъидущий также представляет собою особенность, о которой я должна упомянуть. Когда, в сложных словах, ъ стоит пред и, тогда сия последняя буква выговаривается как ы, ибо ы есть не иное что, как обыкновенное i, сделавшееся твердым чрез прибавку ъ. Это доказывается всеми древними славянскими рукописями, в коих ы почти всегда изображалось таким образом: ы. Из сего явствует, что, выбросив ъ из слова предъидущий, мы бы совершенно изменили произношение сего слова.

Слова объедать и обедать не только различно произносятся, но имеют и совершенно разное знаменование. Ob'jedat значит abfressen, тогда как obedat значит zu Mittag essen.

Вот, милостивый государь, краткое изложение причин, кои всегда будут препятствием к исключению буквы ъ из русского букваря. Смею надеяться, что сего краткого изложения достаточно будет к оправданию меня в глазах ваших и к доказательству, что я, не подвергаясь упреку в излишнем самолюбии, могу удерживать за собою право гражданства в том языке, в котором я жила искони, и могу опереться в том на тысячелетнюю давность. Примите вместе с сим уверения мои, что я нисколько не досадую на вас за то, что вы неосновательно знали права мои: я легко понимаю, что вы могли быть введены в заблуждение. Но что некоторые из русских не признают сих прав, что они не ведают того, что изгнанием меня изменился бы совершенно дух языка их, — сего, по совести, не могу я постигнуть! Признаюсь вам откровенно, барон, что кроме весьма естественного желания оправдаться перед вами у меня была еще другая причина написать к вам сие письмо. Я боялась, чтобы, опираясь на мнение ваше, некоторые из сих господ не вздумали снова поднять войну, обратившуюся некогда ко вреду их предшественников. Недоумки, желая возвыситься над толпою, охотно цепляются даже за самые заблуждения мужа знаменитого. Иные из них, оставлявшие меня доселе в покое, и теперь уже пристают к вашему мнению, чтоб очернить меня. Я уверена, что они не успеют мне повредить; но, в качестве соотечественницы, я желала бы даже избавить их от стыда, наносимого неудачею. Удостоив меня вашим покровительством, вы наложите на них молчание, а меня навсегда оградите от всякого нового нападения.

С глубочайшим почтением и вечною преданностию имею честь быть, милостивый государь,

покорнейшею вашею услужницей. С -Петербург.
Буква Ъ.
28 ноября 1829 г.

Впервые опубликовано: Литературная газета. 1830. № 22. 16 апр. С. 172-177.

Антоний Погорельский, настоящее имя Алексей Алексеевич Перовский (1787-1836) — русский писатель, один из русских гофманистов, член Российской академии (1829).