А.С. Пушкин
Езерский
Неоконченная поэма

На главную

Произведения А.С. Пушкина



                            I

      Над омраченным Петроградом
    Осенний ветер тучи гнал,
    Дышало небо влажным хладом,
    Нева шумела. Бился вал
    О пристань набережной стройной,
    Как челобитчик беспокойный
    Об дверь судейской. Дождь в окно
    Стучал печально. Уж темно
    Все становилось. В это время
    Иван Езерский, мой сосед,
    Вошел в свой тесный кабинет...
    Однако ж род его, и племя,
    И чин, и службу, и года
    Вам знать не худо, господа.

                            II

      Начнем ab ovo: мой Езерский
    Происходил от тех вождей,
    Чей дух воинственный и зверский
    Был древле ужасом морей.
    Одульф, его начальник рода,
    Вельми бе грозен воевода,
    Гласит Софийский хронограф.
    При Ольге сын его Варлаф
    Приял крещенье в Цареграде
    С рукою греческой княжны;
    От них два сына рождены:
    Якуб и Дорофей. В засаде
    Убит Якуб; а Дорофей
    Родил двенадцать сыновей.

                            III

      Ондрей, по прозвищу Езерский,
    Родил Ивана да Илью,
    Он в лавре схимился Печерской.
    Отсель фамилию свою
    Ведут Езерские. При Калке
    Один из них был схвачен в свалке,
    А там раздавлен, как комар,
    Задами тяжкими татар;
    Зато со славой, хоть с уроном,
    Другой Езерский, Елизар,
    Упился кровию татар
    Между Непрядвою и Доном,
    Ударя с тыла в табор их
    С дружиной суздальцев своих.

                            IV

      В века старинной нашей славы,
    Как и в худые времена,
    Крамол и смуты в дни кровавы,
    Блестят Езерских имена.
    Они и в войске и в совете,
    На воеводстве и в ответе
    Служили князям и царям.
    Из них Езерский Варлаам
    Гордыней славился боярской:
    За спор то с тем он, то с другим
    С большим бесчестьем выводим
    Бывал из-за трапезы царской,
    Но снова шел под страшный гнев
    И умер, Сицких пересев.

                            V

      Когда ж от Думы величавой
    Приял Романов свой венец,
    Когда под мирною державой
    Русь отдохнула наконец,
    А наши вороги смирились,
    Тогда Езерские явились
    В великой силе при дворе.
    При императоре Петре...
    Но извините: статься может,
    Читатель, я вам досадил:
    Наш век вас верно просветил,
    Вас спесь дворянская не гложет,
    И нужды нет вам никакой
    До вашей книги родовой...

                            VI

      Кто б ни был ваш родоначальник,
    Мстислав Удалый, иль Ермак,
    Или Митюшка целовальник,
    Вам все равно - конечно так,
    Вы презираете отцами,
    Их древней славою, правами
    Великодушно и умно,
    Вы отреклись от них давно,
    Прямого просвещенья ради,
    Гордясь, как общей пользы друг,
    Ценою собственных заслуг,
    Звездой двоюродного дяди
    Иль приглашением на бал
    Туда, где дед ваш не бывал.

                            VII

      Я сам - хоть в книжках и словесно
    Собратья надо мной трунят -
    Я мещанин, как вам известно,
    И в этом смысле демократ.
    Но каюсь: новый Ходаковский*,
    Люблю от бабушки московской
    Я слушать толки о родне,
    Об отдаленной старине.
    Могучих предков правнук бедный,
    Люблю встречать их имена
    В двух-трех строках Карамзина.
    От этой слабости безвредной,
    Как ни старался, - видит Бог, -
    Отвыкнуть я никак не мог.

    ______________________

    * Известный любитель древностей, умерший несколько лет тому назад.

    ______________________

                            VIII

      Мне жаль, что сих родов боярских
    Бледнеет блеск и никнет дух.
    Мне жаль, что нет князей Пожарских,
    Что о других пропал и слух,
    Что их поносит шут Фиглярин,
    Что русский ветреный боярин
    Теряет грамоты царей,
    Как старый сбор календарей.
    Что исторические звуки
    Нам стали чужды, хоть спроста
    Из бар мы лезем в tiers-etat,
    Хоть нищи будут наши внуки,
    И что спасибо нам за то
    Не скажет, кажется, никто.

                            IX

      Мне жаль, что мы, руке наемной
    Дозволя грабить свой доход,
    С трудом ярем заботы темной
    Влачим в столице круглый год,
    Что не живем семьею дружной
    В довольстве, в тишине досужной,
    Старея близ могил родных
    В своих поместьях родовых,
    Где в нашем тереме забытом
    Растет пустынная трава;
    Что геральдического льва
    Демократическим копытом
    У нас лягает и осел:
    Дух века вот куда зашел!

                            X

      Вот почему, архивы роя,
    Я разобрал в досужный час
    Всю родословную героя,
    О ком затеял свой рассказ,
    И здесь потомству заповедал.
    Езерский сам же твердо ведал,
    Что дед его, великий муж,
    Имел пятнадцать тысяч душ.
    Из них отцу его досталась
    Осьмая часть - и та сполна
    Была сперва заложена,
    Потом в ломбарде продавалась...
    А сам он жалованьем жил
    И регистратором служил.

                            XI

      Допросом музу беспокоя,
    С усмешкой скажет критик мой:
    "Куда завидного героя
    Избрали вы! Кто ваш герой?"
    - "А что? Коллежский регистратор.
    Какой вы строгий литератор!
    Его пою - зачем же нет?
    Он мой приятель и сосед.
    Державин двух своих соседов
    И смерть Мещерского воспел;
    Певец Фелицы быть умел
    Певцом их свадеб, их обедов
    И похорон, сменивших пир,
    Хоть этим не смущался мир".

                            XII

      Заметят мне, что есть же разность
    Между Державиным и мной,
    Что красота и безобразность
    Разделены чертой одной,
    Что князь Мещерский был сенатор,
    А не коллежский регистратор -
    Что лучше, ежели поэт
    Возьмет возвышенный предмет,
    Что нет, к тому же, перевода
    Прямым героям; что они
    Совсем не чудо в наши дни;
    Иль я не этого прихода?
    Иль разве меж моих друзей
    Двух, трех великих нет людей?

                            XIII

      Зачем крутится ветр в овраге,
    Подъемлет лист и пыль несет,
    Когда корабль в недвижной влаге
    Его дыханья жадно ждет?
    Зачем от гор и мимо башен
    Летит орел, тяжел и страшен,
    На черный пень? Спроси его.
    Зачем арапа своего
    Младая любит Дездемона,
    Как месяц любит ночи мглу?
    Затем, что ветру и орлу
    И сердцу девы нет закона,
    Гордись: таков и ты, поэт,
    И для тебя условий нет.

                            XIV

      Исполнен мыслями златыми,
    Не понимаемый никем,
    Перед распутьями земными
    Проходишь ты, уныл и нем.
    С толпой не делишь ты ни гнева,
    Ни нужд, ни хохота, ни рева,
    Ни удивленья, ни труда.
    Глупец кричит: куда? куда?
    Дорога здесь.
    Но ты не слышишь,
    Идешь, куда тебя влекут
    Мечтанья тайные; твой труд
    Тебе награда; им ты дышишь,
    А плод его бросаешь ты
    Толпе, рабыне суеты.

                            XV

      Скажите: экой вздор, иль bravo,
    Иль не скажите ничего -
    Я в том стою - имел я право
    Избрать соседа моего
    В герои повести смиренной,
    Хоть человек он не военный,
    Не второклассный Дон-Жуан,
    Не демон - даже не цыган,
    А просто гражданин столичный,
    Каких встречаем всюду тьму,
    Ни по лицу, ни по уму
    От нашей братьи не отличный,
    Довольно смирный и простой,
    А впрочем, малый деловой.

    1832


В 1836 г. Пушкин выделил из неоконченной поэмы несколько строф и напечатал в "Современнике" под названием: "Родословная моего героя (отрывок из сатирической поэмы)"; остальные стихи поэмы опубликованы В.А. Жуковским только после смерти Пушкина.

Пушкин Александр Сергеевич (1799-1837) русский поэт, драматург и прозаик. Член Российской академии (1833).



На главную

Произведения А.С. Пушкина

Храмы Северо-запада России