| ||
|
Издание А.С. Суворина. С-Петербург. 1902. Стр. VI+258. Книга составлена из стихотворений и из прозы, выбранной из всей русской литературы и относящейся к природе. Тут есть и общие картины («Дерево», «Чернолесье», «Осенняя картиночка», «Весна» и проч.), и частные описания, зоологического и ботанического содержания. Последних гораздо более. Наконец, наука тут чередуется с вымыслом, например, «Лесная сказка» самого составителя хрестоматии. Все статьи кратки и рассчитаны для отрочества и юношества, рассчитаны для матерей, занимающихся с детьми. Можно сказать, книга подводит к дверям ученого кабинета, но не вводит в него; она вся живет и дышит атмосферой классной комнаты детей, маминой гостиной и столовой, где шумит молодая семья около старых родителей. Книга эта — как бы оживленный разговор перед экскурсией или после удачной экскурсии, где песня мешается с рассуждением и наука не убивает резвости. Поэт, ученый и педагог удачно скомбинировались в г. Кайгородове. Он вдохновлен природой и сам вдохновляет ее мыслью, догадками, воображением, любовью, словом. Его «Цветочный календарь» (стр. 57 — 60) — это умный, размышляющий гимн природы; или, скорее, как регент настраивает певца, так автор советами и указаниями в этой статье настраивает душу вашу, душу всякого читателя, к благоговейному чувству природы, к умственной молитве перед ее чистым и благородным оживленным и изменяющимся лицом. Ибо природа поистине имеет лицо, — как имеет лицо, вид и выражение старое... чуть не обмолвился «седое», дерево, с которым можно здороваться, говорить, прощаться. Семья есть природа в нашей биографии, как сама природа вся проникнута семьею, семейным духом, семейным строем, так сказать, и в научной своей части, и в поэтической. Все семейно там происходит и семейно выражено, «красуется». Natura — dea creatrix [Природа — богиня-созидательница (лат.)], так и хочется повторить древних. Вот отчего призыв наших детей, нашей русской семьи, нашей педагогики к осмысленному и живому общению с природою так своевременен и покоится на могучем фундаменте родства семьи и природы, детства и природы. Фундамента этого ничто не разрушит. Настоящая книга относится к очень живому моменту нашей школы. В предисловии автор отвергает возможность сухих учебников для вводимого в гимназиях нового предмета, «природоведения», — и говорит следующее о постановке преподавания его: «Чувство природы должно быть развиваемо в детях с самого раннего возраста; чем позже, тем это делается труднее. В школе этому послужит предмет природоведения, начинающийся с первого года классного обучения; в германских школах дети начинают его с шестилетнего возраста...Естественный и единственный верный путь для успешного культивирования чувства природы — это возможно частое общение с природой и возможно большее ознакомление с предметами и явлениями окружающей природы. Отсюда — необходимость возможно частных экскурсий в природу и очевидная необходимость построения предмета природоведения на местной природе. Ясно, что при таком порядке вещей, для учебников, в общепринятом смысле, по предмету природоведения младших классов школы не может быть места. Для каждого города, — и даже школы, — пришлось бы составить свой учебник. Но и совсем без книги обойтись трудно. Наиболее соответствующими цели являются сборники очерков и статей о предметах и явлениях в различных царствах родной природы, — сборники-хрестоматии для чтения, приноровленные к пониманию детей младшего и старшего возрастов. Соответственно своей цели, такие хрестоматии отнюдь не должны отдавать сухостью учебников». Автор объясняет далее, что он дает первую начальную книгу по природоведению для школы, собирая уже материалы для второй и третьей. Он просит в предисловии критику дать полезные для дела указания. Нам кажется, ему следовало бы внести сюда несколько руководственных указаний собственно для экскурсий: где собирать растения и животных, что собирать, как сохранять собранное (напр., о засушке растений без повреждения колера цветов). Ибо книга его попадет не в гимназию только, но и в семью, где не будет руководителя-наставника. Это — относительно педагогики. Что касается поэтической стороны собственно содержания его книги, то позволим себе указать, что во 2-й части «Хрестоматии» желательно бы увидеть больше отрывков из С.Т. Аксакова и из «Записок охотника» Тургенева (в первую часть из них почти ничего не вошло), а также — дивную по красоте, полноте и религиозности драматическую картину встречи весны — колокольчиками цветов, тучками небесными, летящими журавлями и проч., которая находится в начале «Дон-Жуана» гр. А.К. Толстого. Монологи, здесь написанные, необыкновенно одушевлены, стих их прекрасен, и все целое страшно влечет природу и религию к взаимной встрече, как бы к объятию и лобзанию. Вообще на А. Толстого следует обратить большое внимание при вопросе о соединении чувства поэзии с чувством природы. Первая часть «Хрестоматии» необыкновенно удачно начата стихотворением «Когда волнуется желтеющая нива» Лермонтова. Это действительно — «введение» вообще к природе в нашей русской поэзии. Тут и «малиновая слива», и родной «ландыш» — все уже пахнет экскурсией, веет русскими детьми, расшалившимися в березовой роще, или русским мыслителем-странником, вдруг остановившимся среди леса, задумавшимся, зачарованным, вдруг пораженным тайным и дивным «лицом» мира, ему открывшимся и в купах деревьев, и в хорах кузнечиков и птиц. Впервые опубликовано: Новое Время. Иллюстрированное приложение. 1902. 14 авг. № 9498.
Василий Васильевич Розанов (1856-1919) — русский религиозный философ, литературный критик и публицист, один из самых противоречивых русских философов XX века. | ||
|