| ||
|
С портретами и рисунками. С.-Петербург. 1905. 355 стр. Книга служит дополнением и продолжением написанной несколько лет назад тем же автором книги: «Русские подвижники XIX века». Оба тома обнимают русскую религиозную жизнь в ее народном и государственно признанном выражении, — насколько она выразилась в замечательных лицах и событиях. Автор многое отрицает, — напр., отрицателен его взгляд на Феофана Прокоповича, но тем тихим отрицанием, которое ни в ком не вызовет бури. Суждения его везде имеют определенный стиль — это стиль церковно-монашеский, с склонением ко всякого рода затворникам, «юродивым», — вообще людям странного характера. Отсюда огромная известность и популярность автора среди читателей среднего и низшего образования: однако сам он (что далеко не всем известно) человек университетского образования, еще молодой и начитанный в западных литературах. Лежащая перед нами книга полна интересными мелочами или просто рассказанными чертами великой душевной красоты. На стр. 144 и след. повествуется, например, о тамбовском архиерее Пахомие Симанском, который «попавших в подушный оклад за какую-нибудь мелочную вину церковников раздаривал властною рукою в крепость (т.е. в вечное крепостное состояние, и с будущим потомством) своим знакомым помещикам, как своих крепостных». Просто непостижимо: что же именно этот архиерей думал о Евангелии, о Христе и о своем звании и сане?! Но особенно нас тронул подробный рассказ о «затворнице Досифее» Ивановского Московского монастыря, где 25 лет в глубоком одиночестве прожила царственная дочь императрицы Елизаветы Петровны от тайного брака ее с Разумовским. Мысль цепенеет, усиливаясь представить и объяснить непредставимое и необъяснимое! Внучка Петра Великого, дочь русской из русских цариц и кроткого, благородного и скромного отца, в 1785 году она была захвачена на русский корабль и привезена в Россию. «В Петербурге княжна была представлена императрице. Екатерина долго и откровенно беседовала о смутах последнего времени, пугачевском бунте, истории с самозванной Таракановой (затворница Досифея и была подлинною Таракановою), о том, как легко возникают подобные государственные потрясения, й в заключение объявила, что благо государства требует, чтоб княжна отказалась от мира и провела остаток дней своих в монастыре в строгом уединении. Таракановой было тогда 39 лет. Противиться было немыслимо. Местом заточения ее был избран Московский Ивановский монастырь». Келья, в которой помещалась она, была сломана только в 1860 г. Она состояла из двух низких сводчатых комнат, с окнами во двор. Окна кельи были постоянно задернуты занавесками. Она не ходила ни в общую церковь, ни в трапезу. Иногда для нее совершалось особое богослужение в маленькой церковке над воротами монастыря, причем она проходила туда тайным ходом, и никого, кроме священника, причетника, игуменьи и самой молящейся княжны, туда не допускалось, и двери церковные бывали заперты. Когда она умерла 4 февраля 1810 г., то главнокомандующий Москвы гр. Гудович, женатый на одной из Разумовских, и вся вельможная Москва явились в полной форме поклониться праху несчастной княжны. «В монастыре, — повествует г. Е. Поселянин, — есть след высокого происхождения почившей, о котором безмолвствует ее надгробный памятник. Именно, в настоятельских кельях хранится портрет усопшей, напоминающий собою черты ее царственной матери. На обороте портрета надпись: Принцесса Августина Тараканова, в иноцех Досифея, постриженная в Московском Ивановском монастыре, где по многих летах праведной жизни и скончалась. Погребена в Новоспасском монастыре». Что за судьба! Вот предмет для трагика, повествователя, живописца, и более всего — для музыканта! Впервые опубликовано: Новое время. 1905. 18 мая. № 10490. Прилож. С. 11.
Василий Васильевич Розанов (1856—1919) — русский религиозный философ, литературный критик и публицист, один из самых противоречивых русских философов XX века. | ||
|