| ||
|
В пятницу 7 февраля будет произведено голосование по предмету, пустяковому в денежном отношении и чрезвычайно ценному по внутреннему содержанию. Будет удовлетворено или будет отвергнуто ходатайство известного В.В. Андреева об отпуске ему ежегодного воспособления из средств государственного казначейства в размере 25 тысяч рублей на уплату жалованья состоящим в его «великорусском оркестре» музыкантам, помощникам его и при исполнении пьес, и в деле двигания вперед по всей России народной музыки, древней, легко исполнимой по ее элементарности и вместе доведенной до высокой виртуозности его личными 25-летними усилиями, в которые вложены были исключительный талант и призвание. Дай Бог, чтобы при обсуждении и голосовании этого ходатайства, не испрашивающего больше денег, чем сколько требует захудалая уездная прогимназия «с древними языками», где полтораста-двести учеников тоскливо исполняют министерскую программу предметов «себе не на утешение» и «родителям и отечеству не на пользу», — дай Бог, чтобы оно разрешилось просто и ясно, в двух словах, и не вызвало ленивых и сонных дебатов на тему: «Позвольте, у нас школ нет», «позвольте, у нас больниц мало» и т.п., и т.п., причем после таких гражданских жалоб мы и школ новых не оснуем, и народную музыку с десятками тысяч учеников-музыкантов по всей России похороним. Дай Бог, чтобы Г. Дума при этом голосовании не обратилась в «бюро похоронных процессий», с факельщиками в белых и чистых кафтанах и во французских шляпах. Нужно сказать просто — «да» на простое и ясное дело. Нужно вполне удивляться и нужно полно использовать случай, что нашелся человек, всецело отдавшийся разработке и поднятию из забвения древних, былинных инструментов — домры, балалайки и гуслей, — из-под затопившей их пьяной и разгульной гармонии, фабричной и трактирной гармонии. Организация при народных школах, при мелких и средних ремесленных заведениях, во всякого рода мелких сообществах, наконец, при полках великорусских оркестров по образцу и по типу оркестра В.В. Андреева, причем он сам страстно спешит всюду указывать, научать и давать советы, выразилась уже огромным движением, о котором свидетельствует возникновение новой промышленности у нас, выделки балалаек, ежегодно продаваемых на полтора миллиона рублей. Это уже есть, это создано, и этому нужно придать обширнейший и ускоренный полет. Само собою, сам В.В. Андреев и его оркестр не нуждаются в личном пособии; успех его концертов покрывает с избытком содержание личного оркестра. Но Андреев заботится не о своем удовольствии, а о том, чтобы, умирая, видеть, что дело его укрепилось и цветет в России и смерть «военачальника» не погубит армию молодых балалаечников. Ибо это действительно есть армия, раскинувшаяся по России и перекинувшаяся за границу, в Германию, Англию и Соединенные Штаты. Вот на организацию-то, на заведение вновь и вновь, далее и далее этих крошечных «великорусских оркестров» и нужны ничтожные 25 тысяч. Не чтобы «самому играть в Петербурге», а чтобы «повсюду в России играли» гимназисты, ученики школ, мастеровые, приказчики, по казармам — солдаты. Играли, сыгрывались, разучивали пьески и около всего этого благородно ютились, благородно обшились. И пусть не говорят еще в Г. Думе старого приказного слова: «Зачем не канцелярия!» «Мы дали бы субсидию учреждению, но не можем дать ее лицу». Лицу, которое двадцатью пятью годами деятельности уже оправдало себя, свой труд на благо народное и свой талант, именно и можно дать без опасения, что оно эти деньги «прогуляет» или «убежит с ними», а дать их «канцелярии», «комитету» и «учреждению», очень вероятно, — значит дать эти деньги на перья и на бумагу «со служебной перепиской», где будут великолепным почерком писать, но не будет никто играть на инструментах, — или будут играть «в канцелярии» и «для отчета». Конечно, Андрееву при его организаторских талантах и всесветных связях ничего не стоило бы создать подобное «учреждение», но он не хочет хоронить свое же детище в пыльном гробе канцелярских форм, канцелярской переписки и коллективных обязательных совещаний с «членами совета», ничего в деле не понимающими и к делу равнодушными, но уже с правом «вмешиваться» и «мешать». «Учреждение» ограничивает в произволе бездарное лицо, но «учреждение» мешает и связывает, наконец, — прямо умерщвляет талантливое и живое лицо, привязывая к ноге его мешок с фразами, формами и служебными обязанностями. Неужели Г. Дума скажет: «Мы не верим русскому человеку, а верим только одному чиновнику», ибо обусловливание дела «учреждением» сводится к требованию «надеть мундир и поступать по форме». Мы боремся, и, кажется, успешно на этот год, с пьянством; поднята борьба с хулиганством; всеобщие и всех усилия подняты на борьбу с порочностью и преступностью в населении городов и сел. Но ведь чем-то надо наполнить досуг. Недостаточно «валять пирог», надо подумать о его начинке. Книга — это одно. Школа — еще одно. Чтение, библиотеки — да и да! Организация певческих хоров, певческих обществ, — все это превосходно! Хоров при церквах — лучше некуда. И под вечерок, в тихий летний вечер, где-нибудь на сельской лужайке — «Вниз по матушке по Волге», «Эй, ухнем» или что-нибудь еще из бесконечных народных напевов в струнном исполнении, когда уже не будет В.В. Андреева в живых — «в память В.В. Андреева». Будьте, господа, здравомысленны, ясны и рассудительны. Золотое яблочко подкатилось вам под ноги: не оттолкните его. Впервые опубликовано: Новое время. 1914. 5 февраля. № 13615.
Василий Васильевич Розанов (1856—1919) — русский религиозный философ, литературный критик и публицист, один из самых противоречивых русских философов XX века. | ||
|