| ||
|
Всякая вещь познается в своем конкретном выражении. Факт неподкупен. Он смотрит вам прямо в глаза и дает всего себя рассмотреть; и сколько бы вам из-за него ни подмигивала "идея", в нем якобы зарытая, — она уже не обманет вас, когда вы ее видите или слушаете ее искусительный шепот через посредство наличных фактов. Что касается "идей", то, конечно, они очень хороши сами по себе, но уж очень гибкий у них язык, и ведь достаточно небольшого усилия не то что литератору, но даже и канцелярскому труженику, чтобы представить "избранную идею" в суще-небесном виде. Ну, например, архиерей в семинариях? Вот он идет по семинарии, и юные семинаристы окружают владыку, который останавливается и произносит им слово, затем идет далее, и тут его встречают утружденные наставники, которым он также говорит другое слово, иной силы и разума, и все они его выслушивают, и у каждого из них точно вырастают крылья за плечами, ибо они видят труд свой оцененным и взвешенным, да и видят среди себя пастыря, готового каждого из них поддержать, утешить, вознаградить. Такова "идея", и, без сомнения, обыкновенные русские миряне даже и представить не могут в иной форме отношений епископа местного града к семинарии местного же града, — к семинаристам и преподавателям их. А представляя так эту идею, вероятно, многие из них давно уже думали, гораздо раньше нынешнего года: "Да отчего архиерей не входит в семинарию или входит крайне редко? Он должен бы быть постоянно окружен молоденькими семинаристами, будущими священниками, т. е. будущими помощниками его по пасению паствы и сослужителями на "божественной литургии". Эту естественную и обыкновенную мысль мирян выражает или, скорее, "подмазывается" к ней учебная политика нашего духовного ведомства. "Непосредственное наблюдение, — указывает учебный комитет при Святейшем Синоде, — со стороны епископа за жизнью духовной школы и руководствование воспитателей и учащих в этой школе особенно необходимы в переживаемое ныне тяжелое время. Существенно важно, чтобы епископы смотрели на духовную школу как на свою школу и пользовались по отношению к ней всею полнотою принадлежащей им по существующим узаконениям власти, как относительно закрытия всей школы и отдельных классов в случае возникших беспорядков, так и относительно временного устранения от должности служащих лиц в случае важных проступков и неблагоприятного влияния их на воспитанников". Если принять во внимание, до чего неуловимы, а поэтому и растяжимы такие понятия, как "неблагоприятное влияние", и до чего невозможно епископу самому быть свидетелем случая "неблагоприятного влияния", а следовательно, ему во всем придется положиться и полагаться на то, что ему вкладывается в ухо близкими людьми, то нетрудно предвидеть, что последствием этих синодских слов будет развитие в каждой семинарии и около каждой семинарии необозримого наушничества, самой мрачной клеветы, тем более пылкой и страстной, что она будет бить на "смещение с должности" одного лица или лиц, а следовательно, и на "открытие вакансии" для других кандидатов, часто людей, не особенно ушедших в науке, не особенно опытных и в педагогике, но зато смиренных, послушных и податливых. Не развивая подробностей, мы предоставляем читателям самим догадаться, какое поистине ужасное положение может создаться для преподавателей и воспитателей семинарий из этих слов Синода! Подобным образом действовать еще можно, ибо такт все смягчает, упорядочивает и облагораживает. Но решительно невозможно этого высказывать вслух, как общий принцип, и высказывать в повелительном тоне, в законодательном акте. Можно представить себе, какие чувства и поползновения пробудит он в той душной, темной атмосфере, которая обычно окружает архиерея на епархии, окружает монаха и по обетам затворника, да и в действительности затворника, на посту почти духовно-губернаторском, с обширною деятельностью и с полнейшей распорядительностью. Тут постараются "ближние", постараются ключари кафедральных соборов, члены духовных консисторий, секретарь ее, постараются многочисленные родственники тех епископов, которые пошли в монашество из вдовых священников. В самом конце синодского "определения", последним аккордом в нем, звучит призыв: "Епископы должны принимать деятельное участие в выборе всех вообще служащих во вверенных им семинариях и училищах лиц в тех случаях, когда им известны кандидаты на открывающиеся в сих заведениях вакансии преподавателей и воспитателей, доставляя своевременно, по открытии вакансий, свои отзывы об этих кандидатах учебному комитету при Святейшем Синоде". Язык донельзя запутан, точно он старается что-то скрыть: нельзя понять, представляют ли архиереи в учебный комитет отзывы о лицах, им лично в епархии известных, как о кандидатах на открывающиеся вакансии, и учебный комитет на основании этих отзывов будет только санкционировать архиерейский выбор; в таком случае получило бы подтверждение, что мы сказали о родственниках и "ближних людях", "своих", губернских и епархиальных; или они дают отзывы о назначаемых от учебного комитета лицах, так сказать, наблюдая их деятельность на месте, в осуществлении. Но, конечно, кому нужно — разберутся в этой словесной путанице и вытащат из нее каждый кому что требуется или кто что в силах. Будущее покажет, и, без сомнения, очень скоро, что "духовный мир", как, впрочем, и всякий, напоминает собою некий "духовный пруд", где население делится не столько на такие-то и такие-то чины и саны, сколько попросту на щук и налимов и где, как опять же всюду, одни тщетно пытаются убежать и скрыться, а другие неукоснительно и зорко за ними следуют... Впервые опубликовано: Русское слово. 1908. 3 янв. № 2.
Василий Васильевич Розанов (1856-1919) — русский религиозный философ, литературный критик и публицист, один из самых противоречивых русских философов XX века. | ||
|